Нежное прикосновение

Глава 17

После обеда, когда со стола убрали посуду, Беар объявил, что вернется через несколько часов. Робби вызвался его сопровождать. Беар постоял, задумчиво поигрывая ключом, потом велел мальчику остаться с Даймонд.

— Ну знаешь, это оскорбительно — приставлять ко мне десятилетнего тюремщика! — воскликнула она, скрестив руки на груди. — Если бы я хотела убежать, то была бы уже далеко отсюда.

— Но ты не убежала. Ты до сих пор здесь. — Беар внимательно посмотрел на нее, как будто пытаясь понять причину.

— Мне надо защищать свою инвестицию, — объяснила девушка. — Я намерена собственными глазами проследить за строительством дороги «Монтана сентрал энд маунтин».

Беар переступил с ноги на ногу. Она бросила ему вызов! Его будущее с ней зависело от того, сможет ли он доказать свою силу… построить железную дорогу, которая сначала объединила их, а потом разлучила. Взяв ее с собой, хоть и насильно, он поступил правильно. У него отлегло от сердца.

Когда она увидит, как последний кусок рельса ляжет на грунт, а по колее промчится первый поезд, она поймет, что он человек слова, и поверит ему.

— Мне надо идти работать.

Беар сдернул свою шляпу с вешалки у двери и, пригнувшись, вышел из вагона. Идя по путям, он услышал, как за спиной у него открылась дверь, и оглянулся. По лесенке торопливо спускались Даймонд с накинутой на плечи узорчатой скатертью и Робби.

— Куда это вы собрались?

— Смотреть, как ты будешь работать, — откликнулась она, торопливо подходя к мужу. — Если мне суждено обанкротиться, я должна хотя бы видеть, как это произойдет.

Беар с ворчанием отвернулся и пошел через рельсы. Даймонд и Робби следовали за ним. Запасной путь, к которому они направлялись, явно редко использовался. Рельсы проржавели, а стоявшие вблизи деревянные лачуги были построены на скорую руку. Вокруг маленькими кучками собрались бедно одетые мужчины, курили и разговаривали. При виде Беара они притихли, а потом с любопытством воззрились на Даймонд.

Беар залез на перевернутый ящик и объявил:

— У меня есть для вас работа. Много работы. За хороший труд будете получать хорошую дневную выручку. Если останетесь до конца — премия.

Большинство мужчин подошли поближе и встали перед ним.

— Да? — крикнул один. — И где же эта работа?

— В Монтане. Мы проложим свыше двухсот миль колеи… это будет новая ветка — «Монтана сентрал энд маунтин». — Ропот и замечания, послышавшиеся в толпе, были отнюдь не лестными для Беара. — Рельсы лежат вон в тех вагонах-платформах, — продолжил он. — Отсюда видна верхушка подъемного крана. Если вы сейчас подпишете контракт, у вас будет возможность первыми выбрать себе койки. У меня два спальных вагона.

— А за проезд заплатите вы? — спросили из толпы.

— Я вижу, вы работали на «Би энд Оу». — Беар издал короткий смешок. — Никакой оплаты проезда. Транспорт обеспечен… вы поедете на этом самом поезде.

— А как насчет питания? У вас есть повар? Или нам придется покупать местную пищу?

Было видно, что эти люди уже прокладывали колеи и знали все подводные камни такого рода работы. Несколько лет назад балтиморские железные дороги сотрясались от яростных забастовок. Рабочие выдвигали все те же требования: возможность отовариваться на складах компаний, питаться в столовых компаний и возвращаться домой по билетам, оплаченным компаниями. Если кому-то из тех, кто работал вдали от дома, удавалось привезти в семью хоть какие-то деньги, то это считалось счастьем. Беар помолчал, потом объявил:

— Повар у нас есть. И кухня тоже. Вы сможете питаться у нас… Первая тарелка — бесплатная.

— Да ну? — Скептик ткнул пальцем в Даймонд. — Это, что ли, ваш повар?

Наступил напряженный момент. Даймонд видела, что Беар борется с искушением, и хранила молчание. Интересно, как далеко зайдет его отчаяние… или алчность? Назовет ли он ее поваром, если так нужно для дела?

— Нет, — он посмотрел на нее в упор, как будто читая ее мысли, — это, джентльмены, миссис Макквайд, моя жена.

В тот день Беар обошел много мест, набирая на работу людей, и везде сталкивался с одними и теми же проблемами. Несмотря на предложенные хороший заработок и транспорт, многие опасались подписывать контракт, не имея доказательств того, что Беар обеспечит их едой и постелью.

— Ну что ж, заведи кухню — и дело в шляпе, — предложил Робби, когда они шагали по путям.

— Я не могу позволить себе кухню, — сердито откликнулся он.

Тут заговорила Даймонд, которая давно ждала случая высказать свое мнение:

— Конечно, я всего лишь бывшая владелица компании, к тому же просто женщина… но мне кажется, ты не можешь не позволить себе кухню. Разумеется, если ты не отвел в расписании для своих рабочих время на утреннюю пробежку по прериям в поисках куропаток на завтрак.

Он посмотрел в ее лучистые глаза, потом обратил к Робби свой сердитый взгляд.

— Знаешь, парень, мне больше нравилось, когда она говорила только одно слово — «нет».

В этот день к поезду, идущему в Монтану, добавился еще один вагон: вагон-кухня, укомплектованный плитами, кастрюлями, решетками для жарки мяса и столовыми приборами. Как только его присоединили к другим вагонам, Беар отправился к первому импровизированному лагерю, схватил за шиворот главного насмешника и потащил его осматривать свое приобретение. Сраженный столь наглядным аргументом, парень тут же подписал контракт, и вскоре его примеру последовало полдюжины остальных.

Когда на другой день они отъехали от станции, у них был один полный спальный вагон и второй, заполненный частично. На каждой остановке Беар делал вылазку и нанимал еще одного-двух рабочих. В Милуоки он нашел себе повара и облегченно вздохнул.

Наблюдая за тем, как он набирает работников и делится с этими людьми своими мечтами, Даймонд вспоминала, как сама была захвачена его убежденностью. Беар не только хотел построить дорогу, он подходил к этому делу со. всей страстностью своей натуры. «Монтана сентрал энд маунтин» была для него самым важным делом в мире — важней, чем, к примеру, правдивые отношения с.женой. Эта мысль отдавалась болью в сердце Даймонд.

Сделав остановку в Висконсине, они взяли вагоны, груженные строительным лесом, и начали медленно продвигаться к Сент-Полу. Теперь Даймонд жалела о своем упрямстве: необходимо было купить одежду в Чикаго. Каждое утро она умывалась над маленькой раковиной, а по вечерам полоскала свои чулки и белье, но этого было мало. Она затронула вопрос об одежде, объясняя свое желание пройтись по магазинам необходимостью купить вещи для Робби. Понимающий взгляд Беара задел ее и без того уязвленное самолюбие.

— Итак, ты признаешь, что в Чикаго совершила ошибку? — спросил он.

— Нет.

— Но ты же сейчас говоришь, что тебе нужна одежда…

Это одно и то же.

— Нет, не одно и то же.

— Ах так? Значит, ты продолжаешь утверждать, что одежда тебе не нужна? Отлично. Тогда я возьму Робби в город и куплю ему вещи. — Он надел шляпу и пошел к двери, потом оглянулся, увидел ее пылающее лицо и стиснутые кулаки. — Хочешь пойти со мной? — спросил он с улыбкой.

— Нет.

В тот вечер, когда они вернулись из привокзального ресторана, Беар подмигнул Робби и отправил его «посмотреть, как там строительный кран», а сам отнес свою чашку кофе к дивану. Даймонд сидела в кресле с доской на коленях: она собиралась писать письмо Хардвеллу и Анне. Когда девушка окунула ручку в чернильницу, Беар прочистил горло.

— Ты все еще сердишься на меня? — спросил он.

— С какой стати мне сердиться? — ответила она вопросом на вопрос, не поднимая головы. — Разве что зла, что меня обманом заставили, выйти замуж за человека, который охотился только за моими деньгами и обчистил меня в течение первых двух дней после свадьбы. За человека, который похитил меня из дома и протащил через полстраны, заперев в туалете…

— Я не виноват, что в ту первую ночь ты спала в туалете, — возразил Беар.

— За самоуверенного скупердяя, который не разрешает мне купить одежду, — продолжала она раздраженно, — если я перед ним не унижусь.

— О! — он выпрямился. — Ты считаешь меня скупердяем?

— Конечно…

Беар встал, вышел за дверь и через минуту вернулся.

— Ну что ж, тогда мне, пожалуй, надо отнести назад эти сапожки. Самоуверенные скупердяи не покупают своим женам такие сапожки. И французское льняное белье. И ремешки с серебряными пряжками. И дамские шляпки с перьями…

Даймонд подняла голову. Он стоял перед ней с охапкой пакетов, сапожками и шляпной коробкой. Она отложила доску для письма в сторону, встала и уставилась на эти вещи, крепко сжав ладони перед собой, чтобы не дрожать.

— Это мне? — прошептала она; в горле у нее стоял ком.

— Вряд ли я сумею втиснуть сюда свои ножищи. — Он сунул ей в руки блестящие черные сапожки. — А в этой шляпке я буду выглядеть полным кретином. — Беар открыл крышку шляпной коробки и кое-как вытащил оттуда черную шляпку с широкими полями. Это был женский, элегантный вариант той шляпы, которую обычно носил он сам.

На ней в самом деле было маленькое белое перо цапли, вставленное под ленту.

Даймонд невольно улыбнулась. В душе возникла странная легкость.

— Если не подойдет, — сказал он растерянно, — придется тебя откормить или, наоборот, подержать на голодном пайке, чтобы сошлись размеры. Завтра на рассвете мы тронемся в путь и будем ехать без остановки до самого Грейт-Фолса…

Внезапно стены и пол вагона затряслись от сильного грохота и металлического звона. Казалось, еще немного — и вылетят стекла. Когда тряска прекратилась, Беар швырнул все вещи на пол и выскочил на улицу.

— Что случилось? — крикнула Даймонд, бросаясь за ним следом.

В гаснущем вечернем свете они увидели тонны стальных рельсов, разбросанных по земле. Одного взгляда на вагон-платформу, из которого они высыпались, было достаточно, чтобы понять, в чем дело. Опорные балки грузовой платформы сломались и провисли. Беар подбежал ближе, чтобы осмотреть повреждения, потом взобрался на груду упавших рельсов. Из спальных вагонов начали выходить рабочие.

— Кто-нибудь пострадал? — громко спросил он. Судя по всему, обошлось без травм. Но тут вышел один седой старик железнодорожник и сказал:

— Ребенок немножко испугался. — Он вывел вперед Робби, обмякшего и с круглыми глазами.

— Робби! — Даймонд подскочила к мальчику и упала на колени. — Где тебе больно? Что случилось? Что вообще ты здесь делал?

— Я просто упал, вот и все, — проговорил Робби, еще взволнованный и задыхающийся. — Меня ударило по руке…

Даймонд попросила его пошевелить рукой, и он это сделал. Несмотря на боль, перелома вроде бы не было. Беар обернулся к толпившимся вокруг мужчинам.

— Кто-нибудь видел, что произошло? — Он переводил взгляд с одного лица на другое. — Кто-нибудь что-нибудь видел? — После бесплодного ожидания он испустил тяжелый вздох. — Ну хорошо. На рассвете мы выезжаем, так что придется поработать — раньше, чем мы рассчитывали, — он посмотрел на Даймонд. — Ты можешь отвести мальчика в вагон? — Она кивнула и ушла, а он обратился к своим рабочим: — А вы принимайтесь за дело… Возьмите веревки из вагона с инвентарем и начинайте перетаскивать рельсы обратно на платформу и закреплять их.

Когда все было закончено, Беар вернулся в свой вагон. Даймонд уложила Робби в большую кровать спального купе, чтобы следить за ним ночью, а сама сидела за столом.

На перроне толпились люди: услышав свисток, они прибежали встречать поезд.

— А вот и вы наконец! — крикнул Холт Финнеган, пробираясь сквозь пеструю толпу пастухов, вокзальных клерков, грузчиков и уличных зазывал, торгующих всем подряд — от горячих пирожков до земельных участков и золотых приисков. Ирландец радостно усмехался и басил на весь перрон. Обняв Беара крепкой рукой за плечи, он буквально оторвал его от земли. — Ну, как прокатился позади собственного локомотива?

— Неплохо, Финнеган. — Беар усмехнулся в ответ не сколько устало. К тому же он заметил в лице своего напарника напряжение. — Тебе надо тоже как-нибудь попробовать.

— Обязательно. А как рельсы? — Холт вытянул шею, пытаясь их разглядеть.

— Все на месте, — ответил Беар. — Я приобрел подъемный кран и нашел около тридцати рабочих. Еще я купил вагон-кухню, а в Милуоки нанял повара. Это не входило в наш план, но я подумал, что таким образом мы сэкономим время и деньги в долгой дороге.

— Повар? — Холт сдвинул брови, но скорее удивленно, чем осуждающе. — Надеюсь, он готовит вкусные бисквиты. В этом проклятом захолустье не сыщешь человека, который умел бы печь приличные бисквиты! — Он понизил голос и вытащил что-то из-под пальто. — Держи, парень. Это может тебе пригодиться.

Беар мельком взглянул на револьвер в кобуре.

— Что случилось? — Он выпрямился и инстинктивно начал оглядывать толпу на платформе в поисках возможной угрозы.

— Ничего страшного. — Холт осмотрелся вокруг и быстрым взглядом показал Беару револьвер, висевший у него под пальто. — Бичер в городе. Он уже был здесь, когда я приехал… заходил к владельцам ранчо, у которых мы купили землю, говорил им, что мы не получили ссуду и наши контракты с ними не стоят выеденного яйца. Он предлагал им двадцать центов с доллара…

— Они не продали ему землю?

— Нет. Мне повезло, парень. Ирландцам всегда сопутствует удача. Если бы я приехал сюда на день позже, мы бы потеряли землю Макгрегора. Как только владельцы ранчо узнали, что я вернулся, они перестали слушать Бичера, а я осуществил права на земельные опционы и зарегистрировал сделки. — Холт усмехнулся. — Я уже привык к звону монет в карманах. Когда мы вобьем последний костыль в «Сентрал энд маунтин», я, пожалуй, тоже подыщу себе богатенькую жену!

Жена! Беар спохватился и обернулся к вагону. Даймонд стояла неподалеку и держала за руку Робби. Щеки ее пылали, глаза сверкали. Было ясно, что она слышала замечание Холта.

— Э… — Холт быстро пришел в себя. — Да это же наша маленькая леди! — Он снял шляпу и направился к девушке с протянутой рукой. — Добро пожаловать!

Даймонд не выпустила Робби и продолжала сжимать в другой руке свою сумку.

— Кто вы? — ровным тоном спросила она.

— Холт Финнеган, — Беар вклинился между ними, — мой напарник.

— А-а, — она осуждающе взглянула на мужа, — твой напарник! — Потом обернулась к Холту с вежливой улыбкой. — Странно, но вы кажетесь мне знакомым, мистер Финнеган. Впрочем, я не могу представить, где мы с вами могли встречаться… наверное, я вас с кем-то спутала.

— Таких, как я, больше нет, мэм, — заявил Холт, поглядывая на Беара и на его застывшую жену. — А это, должно быть, тот юноша, о котором я слышал… и который недавно болел?

— Именно тот, — подтвердил Беар, понимая, что ему надо как-то объясниться. — Я уговорил Даймонд поехать со мной и проследить за ходом строительства «Монтана сентрал энд маунтин». Таким образом она увидит, что не бросает деньги на ветер. — Эти слова, сказанные в присутствии жены, во многом поясняли их супружеские отношения и ее надменную позу.

— Здесь вы получите большие прибыли, мисс… то есть мэм. — Холт посмотрел на Беара. — Я снял для вас номер в гостинице. Полагаю, я правильно сделал.

— Нам с Робби не нужна гостиница, мистер Финнеган.

— Холт, мэм. — Он усмехнулся своей лучшей ирландской усмешкой и потянулся к сумке. — Разрешите, я вам помогу.

К удивлению Бедра, Даймонд отдала ему сумку.

— Не знаю как мистер Макквайд, а мы с Робби будем жить в нашем спальном вагоне. — Она быстро оглянулась на их личный вагон, и Холт округлил глаза, когда до него дошел смысл сказанного. — Нам нужно только где-то помыться.

— Что ж, думаю, с этим проблем не будет, мэм, — ответил Холт.

Когда они подошли к зданию вокзала, Беар вдруг сбавил шаг.

На перроне, расставив ноги и привалившись спиной к стене, стояли три типа в пыльных шляпах, стоптанных сапогах и с револьверами на бедрах.

Один курил сигарету, другой как будто дремал стоя, третий строгал маленькую деревяшку. Когда курильщик заметил Беара, его глаза, окруженные морщинками от солнца, сузились до щелочек.

— Я вижу, в городе появились новички, — тихо заметил Беар, чувствуя, как напрягся каждый мускул его тела, даже волосы на макушке встали дыбом.

— И не только эти. — Холт двигался с такой же размеренной небрежностью.

— Сразу видно, ищейки Бичера, — задумчиво проговорил Беар, и Холт согласно кивнул.

— Кто такой Бичер? — спросила Даймонд, переводя взгляд с Беара на Холта.

— Никто, — отозвался Беар и остановился прямо на против зловещей троицы. Он достал револьвер, который до этого старался держать подальше от глаз Даймонд, и услышал, как жена тихо охнула. Отпустив ее руку и откинув назад полы своего пальто, он намотал себе на ногу ремень и пристегнул к нему «кольт». Его быстрые точные движения достигли цели — трое бандитов насторожились.

Вновь взяв руку Даймонд, Беар заставил ее ухватить его за локоть и повел жену и Робби по главной улице. Все это время они чувствовали, как вокзальные типы буравят им спины взглядами.

— Ты видела, Даймонд? У Беара шестизарядный револьвер! — воскликнул мальчик, с интересом косясь на мрачную троицу, которая оторвалась от стены и зашагала по главной улице в противоположную сторону. — А у этих парней тоже есть оружие!

— Хватит пялиться, Робби, — процедила Даймонд сквозь зубы и повернула мальчика к себе лицом, — это некрасиво.

Грейт-Фолс представлял собой типичную конечную железнодорожную станцию. В центре его располагались деревянные строения, выходившие фасадом на широкую пыльную улицу. Постоянные дома являлись в основном коммерческими предприятиями: здесь были разные торговые лавочки, магазины, банк, меблированные комнаты, салун, земельная контора, лаборатория проб руд и металлов и беспорядочно, на скорую руку построенная гостиница.

Вокруг домов ютились палатки. Подобно своему ненадежному крову, заведения, расположенные в этом палаточном городке, обычно были недолговременными и не всегда полезными: салуны и танцзалы, дешевые столовые, бани, спальные бараки, игорные дома и торговые палатки.

Холт провел их по центральной части города к улице, состоявшей из зданий-палаток. Фасады их были покрыты деревом для придания им более респектабельного вида. Там он показал временную контору-правление железной дороги «Монтана сентрал энд маунтин»… Над внушительным деревянным фасадом висела табличка с золотыми буквами, а за дверью, как и за всеми остальными, открывалась большая брезентовая палатка. Внутри было несколько столов и карты с обозначением железнодорожного маршрута и земельных участков вдоль него, предназначенных на продажу.

— Добро пожаловать в офис железной дороги «Монтана сентрал энд маунтин»! — с гордостью объявил Холт. — Как только будут проложены колеи и мы получим прибыль, выберем место и построим настоящее здание.

Даймонд чувствовала на себе взгляд Беара и решила пока придержать свое мнение. Она видела новые предприятия, которые зарождались в куда более скромных условиях и со временем становились весьма успешными. Ей не хотелось критиковать «Монтана сентрал энд маунтин» только за то, что его владелец не совсем красивым способом добыл себе капитал.

— Есть вопросы, мисс… миссис Макквайд? — спросил Холт.

— Только один, мистер Финнеган. — Он поднял палец и улыбнулся обаятельной ирландской улыбкой. Даймонд поправилась: — Холт. Где здесь можно помыться?

Бани миссис Гудбоди располагались несколькими дверями дальше и обозначались наспех написанной табличкой, сулившей горячую воду, полотенца по умеренной цене и мыло за дополнительную плату.

Даймонд передала возмущенного Робби Беару, сказав, чтобы кто-нибудь как следует потер мальчика мочалкой, а сама вошла в дверь с табличкой «Для женщин». За один доллар ее провели в высокую деревянную кабинку под открытым небом с большой медной ванной, грубым стулом и рядом крючков для одежды. Служительница вручила ей кусок простого мыла и жесткое полотенце и вскоре вернулась вместе с мальчиком, который принес ведра с водой.

Закрыв глаза, чтобы не видеть грязного налета на ванне и того, что могло плавать в воде, Даймонд со стоном погрузилась в тепло. Если бы можно было вообще не открывать здесь глаз! Тогда бы она многого не видела — например, того, как Беар пристегивает к ремню револьвер перед тремя типами с такими кислыми минами, словно они наглотались за завтраком девятицентовых гвоздей.

Чего он хотел, черт возьми? Чтобы его убили? Только сейчас у нее перестало сосать под ложечкой. Беар имел жуткую привычку реагировать на любую угрозу с помощью физической силы. В Балтиморе это вызывало у нее замешательство и некоторую неловкость, здесь же могло привести к самым печальным последствиям.

Эти типы на вокзале откровенно пялились на него, не боясь, а может быть, даже надеясь спровоцировать на ответные действия. И Беар оправдал их надежды — встал прямо перед ними и нацепил на ногу свой револьвер. Сердце Даймонд остановилось, когда его большие гибкие пальцы застегивали кобуру над самым коленом. Она прочла немало книг о жизни на Западе и знала, что, если мужчина подвешивает свое оружие, значит, он намерен им быстро воспользоваться.

«Вот я и на Западе!» — подумала Даймонд, невольно вздрогнув. И этот самый Запад оказался точно таким же грубым и диким, как было описано в ее книгах. Здешнее общество и закон зависели от честности и совести людей. Чтобы привнести цивилизацию в эти края, надо быть сильным, благородным и передовым человеком, а не размахивать револьвером, изображая из себя Кактуса Джека или Черного Барта. Если Бартон Макквайд именно так представлял себе прогресс, то неудивительно, что ему никак не удавалось получить ссуду на свою драгоценную железную дорогу. В данный момент он был всего в полушаге от самого первобытного варварства.

Намылившись и погрузившись в воду, девушка вспомнила, как он расправился с бедным Элсуортом на вечеринке у Вассаров, как он нес ее, когда она упала в обморок, и как он закинул ее на плечо и увез в Монтану.

— Внутри у нее поднималось тепло, не имевшее отношения к горячей воде, в которой она сидела. Даймонд застонала и, резко выпрямившись, принялась тереться мочалкой. Что тут говорить, если она находит его сильный, решительный, непостоянный характер таким восхитительным?

Потом были самые приятные минуты. Высушив полотенцем волосы и заколов их кверху, она надела новые панталончики, лифчик, чулки и крепкие новые сапожки. Девушка невольно провела рукой по красивому ситцу своей новой блузки и потеребила в пальцах скромное кружево на воротнике. Блузка была замечательной. Как раз такую она выбрала бы и сама… если бы ей разрешили пройтись по магазинам…

Быстро одевшись, Даймонд положила остальные вещи в сумку и начала выбираться из лабиринта купальных кабинок к входной двери заведения миссис Гудбоди.

Там, привалившись к стене возле входа на мужскую половину, стоял Беар — высокий, мускулистый и такой обворожительно западный… в своих неизменных облегающих голубых брюках, ковбойских сапогах, простой хлопчатобумажной рубашке с закатанными рукавами, кожаном жилете, ставшем маслянисто-мягким от времени, и, конечно же, шляпе, низко надвинутой на глаза. Даймонд остановилась в дверях и уставилась на него. Ей казалось, что она смотрит на незнакомца, красивого и грозного жителя опасных, но волнующих мест. Внутри ее всколыхнулась восхитительная горячая волна, когда она вспомнила… —

Женский голос прорезал воздух, подобно ржавому ножу:

— Беа-а-а-ар Макква-а-а-а-айд! А ну, красавчик, поцелуй же свою ненаглядную девочку!

Даймонд видела, как он вскинул голову, чтобы установить источник этого дребезжащего голоса, а мгновением позже его распластало по стене тайфуном женственности. Он оказался окутанным облаком вьющихся рыжих волос и таким же ярким платьем из красной тафты. Девица целовала его с таким пылом как будто столбила территорию для короля Испании.

— Пресвятая Дева Мария… как же я по тебе соскучилась! — Трудно было сказать, каким образом она оторвалась от Беара — то ли он ее оттолкнул, то ли она сама решила глотнуть немного воздуха.

— Как твои дела, Силки? — спросил Беар, хрипло усмехнувшись,

— Теперь отлично, ведь ты вернулся, мой красавчик! Что-то — то ли укор совести, то ли сила ее взгляда — заставило Беара обернуться на дверь женского отделения. Он заметил стоящую там Даймонд.

Силки проследила за его взглядом и отпрянула назад, давая ему возможность выпрямиться.

— Не буду вам мешать, — проговорила Даймонд, обходя парочку стороной. Лицо ее пылало. — Я только заберу Робби и уйду.

— Даймонд! — Беар метнулся мимо Силки и схватил жену за руку. Однако, судя по его растерянному виду, он не знал, что сказать. — Это… моя старая подруга Силки Сазерленд. — Он обернулся к яркому созданию в крикливом красном платье. — Познакомься, Силки, это моя жена Даймонд Вингейт… Макквайд.

— Жена? Финнеган говорил, что тебя охомутали, но я не поверила, — Силки лукаво усмехнулась, — пока не узнала, что твоя жена богачка.

Покачивая бедрами и упершись рукам в бока, Силки направилась к Даймонд и обошла кругом, разглядывая ее с возмутительной бесцеремонностью. Даймонд так и подмывало схватить нахалку за курчавые рыжие патлы, но тут Силки остановилась и посмотрела ей прямо в глаза.

— Миссис Макквайд хорошенькая, как картинка, — констатировала она, обращаясь к Беару. — Неудивительно, Макквайд, что ты клюнул. Богатая и красивая… Черт возьми, я бы и сама женилась на ней, будь я мужчиной!

Даймонд вскинула подбородок и уставилась на эту наглую особу. Краем глаза она видела, что Беар страдальчески морщится. Силки же расплылась в улыбке, излучавшей честность, открытость и полное бесстрашие.

— Ты хорошо обращаешься с моим дружком Макквайдом, Даймонд?

От ее ответа зависело, кем они будут в дальнейшем — друзьями или врагами. Первой мыслью Даймонд было: «Никогда не видела на глазах у женщины столько черной туши!» Следом за этим пришла и вторая мысль: «Если бы здесь была Эвелин Вассар, она бы непременно упала в обморок. То же самое полагалось бы сделать и мне». Но Эвелин здесь не было, а откровенные манеры Силки вызывали в Даймонд странное чувство восхищения.

— Я дождусь, когда он заснет сегодня ночью, — спокойно сказала Даймонд, — а потом задушу его.

Смех Силки был прерван мужским голосом, прозвучавшим за спиной у Беара:

— Впервые слышу такое пылкое заверение в супружеской любви!

На дощатой мостовой позади Беара стоял высокий, худой как жердь мужчина в темном костюме западного покроя. Он держал в руке сигару с обрезанным концом и улыбался неприятной улыбкой.

— Бичер, — сказал он, словно выплюнул. — Макквайд, — мужчина отвесил преувеличенно вежливый кивок, потом обернулся к Даймонд, — кажется, тебя можно поздравить?

— Я ничего от тебя не хочу, Бичер… даже поздравлений.

— Вряд ли это можно назвать вежливым ответом, Макквайд, — Бичер взмахнул своей дымящейся сигарой, не спуская с Даймонд внимательного взгляда. — Но я думаю, твоя прелестная молодая жена рано или поздно узнает о тебе всю правду. Лайонел Бичер, мэм, — он приподнял шляпу, — старый знакомый вашего мужа. Надеюсь, вы не мерите всех жителей Монтаны его меркой?

Беар отвел назад правое плечо и руку, чтобы привлечь внимание Бичера к своей кобуре. Бичер взглянул на револьвер Беара и с надменной небрежностью откинул в сторону полу своего пальто, показывая, что он безоружен.

— Ах да, должен тебя предупредить, — продолжал Бичер, омерзительно улыбаясь, — я подал заявку на отвод земельных участков в вашингтонскую земельную контору. Я сказал им, что протянуть боковую железнодорожную ветку отсюда до Биллингса можно только одним способом. Ее будут строить мистер Гулд, мистер Харриман и компания «Нозерн Пасифик». У вас был шанс, мистер Макквайд. Прошло уже больше двенадцати месяцев, а вы не проложили ни единой мили. Не сомневаюсь, что вскоре вы получите от них известия.

Даймонд застыла, не в силах даже глотнуть, В воздухе между мужчинами постреливали разряды враждебности. Поднеси спичку — и вспыхнет пожар.

— Эй, отпустите меня! — раздался голос Робби из дверей бани. В следующее мгновение он вылетел на мостовую — мокрые волосы дыбом, рубашка одета только наполовину. — Чертовы придур… — Тут он заметил Даймонд и прикусил язык, заменив слова хмурым взглядом оскорбленного достоинства. — Они облили меня кипятком — чуть не сварили заживо!

Напряжение разрядилось. Даймонд шагнула вперед и взяла мужа под руку.

— Ты закончишь этот разговор как-нибудь в другой раз. До свидания, мистер Бичер. — Она ухватила Робби свободной рукой и энергично кивнула Силки Сазерленд. — Заходите как-нибудь на чашку чая, мисс Сазерленд. Я уверена, вы многое можете мне рассказать про… Монтану.

— Больше никогда так не делай, — сердито сказал Беар, помогая ей подняться по лестнице их личного спального вагона.

— Иначе что? — Дойдя до середины лестницы, она обернулась к нему лицом. — Ты и на меня наведешь свой револьвер?

— Ты не знаешь, с кем и с чем имеешь дело. — Он схватился обеими руками за перила и встал на первую ступеньку, рассчитывая, что она попятится на платформу. Но Даймонд осталась на месте. Так они и стояли — грудь в грудь, глаза в глаза.

— Так расскажи мне, что происходит, — сказала жена с вызовом, внезапно завороженная его, глазами цвета расплавленной меди. — Кто этот парень, Бичер, и почему ты грозил ему револьвером?

— Это не твое дело, — он попытался оттолкнуть жену, но она упиралась. Его руки, лежавшие на ее плечах, источали жар, который проскакивал между ними в течение последних десяти дней. Он смотрел на ее губы, она смотрела на его. Она чувствовала, как у него перехватило дыхание, а он чувствовал, как вздымается ее грудь.

— Разве тебе не хочется узнать сначала про Силки? — спросил он охрипшим голосом.

— Нет. — У нее пересохло во рту.

— Лгунья! Силки — замечательная женщина. И еще более замечательная подруга.

— Я не хочу про нее слушать, я хочу услышать про Бичера.

— Это прихвостень Джея Гулда. Наемный мошенник, трус, бандит.

— Который ходит без оружия, — вставила она.

— Он нанимает других подонков, чтобы они дрались и стреляли вместо него.

— Что он имел в виду, когда говорил, что подал заявку на отвод земель в вашингтонский офис? Что это значит для «Монтана сентрал энд маунтин»?

— Ничего. Мы отдали деньги на полосу отчуждения, мы прокладываем колею, и значит, гранты наши. Продав землю, мы сможем вернуть большую часть ссуды. Не волнуйся, ты получишь свои чертовы деньги… все до последнего цента.

Даймонд онемела. «Свои деньги»… Упрямый огонь в его глазах и дрожь в руках доказывали, что он находится под влиянием минутного раздражения. Это были откровенные слова. Во всяком случае, сейчас он говорил то, что думал. «Ты получишь свои чертовы деньги». Судя по всему, он до сих пор не считал ее капитал своим. Сердце Даймонд бешено забилось. Может, он с самого начала хотел от нее только ссуду и действительно собирался попросить денег, сделав ей деловое предложение?

В этот момент они увидели бегущую по мостовой знакомую фигуру. Это был Холт, который тащил за собой Робби.

— Я тебя искал. Джонсон уволился! — запыхавшийся Холт схватился за лестничные перила.

— Уволился? — Беар сошел с лестницы и поставил ногу на гравий рядом с колеей. — Но почему… что случилось, черт возьми?

— Не знаю. Он оставил бумагу в конторе — написал, что увольняется. Я только что ее нашел и сразу же отправился в меблированные комнаты, где он жил. Его там нет. Заплатил за комнату и смылся — вместе с топографическими инструментами и прочим.

— Проклятие! — Беар хватил кулаком по перилам лестницы.

— Кто такой Джонсон? — спросила Даймонд у Холта.

— Наш инженер, — ответил за него Беар. — Он провел топографическую съемку и разметил первые двадцать миль нашего маршрута. До вчерашнего дня он возглавлял бригаду, которая готовила полотно под рельсы. — Он посмотрел на Холта, тяжело дыша от волнения. — Сколько они сделали?

— Не знаю, парень, — отозвался ирландец. — Я не был там два или три дня. — Он поспешил обратно, не дав Беару вставить ни слова. — Я возьму лошадей.

Даймонд крикнула ему вдогонку, что ей тоже нужна лошадь. Холт согласно кивнул и махнул рукой, показывая, что услышал и выполнит.

— Ты не поедешь, — заявил Беар ровным тоном. Протиснувшись мимо нее, он поднялся по лесенке и нырнул в вагон. — Ты останешься здесь.

— Нет, не останусь. — Она поспешно вошла следом за ним, бросила на пол свою сумку и скрестила руки на груди. — Это то, ради чего я сюда приехала… Я целых десять дней маялась в вагоне поезда, чтобы быть свидетельницей твоих дел, и теперь не пропущу ни минуты!

Беар перестал разбирать бумаги на письменном столе и поднял голову. Пламя ее глаз прожгло ему душу. Она ждала его провала и хотела быть там, чтобы видеть все собственными глазами. На короткое мгновение он испытал горькое чувство разочарования. Неужели уже слишком поздно? Он смотрел на Даймонд и вспоминал тепло и нежность, которые когда-то ему удавалось в ней пробуждать. Прочь, отчаяние! Он костьми ляжет, но построит эту железную дорогу!

Они выехали из Грейт-Фолса и направились на юго-восток. Их компания включала в себя Беара, Холта, Даймонд и Нигеля Элсуорта, их нового инженера. Держа путь вдоль уже подготовленного полотна, к полудню они прибыли в строительный лагерь. Кругом валялись инструменты, вблизи был наполовину расчищенный участок работ, а на горизонте — ни одной живой души.

Спрыгнув с лошади, Беар крикнул, но не получил ответа. Вдвоем с Холтом они прошагали по лагерю, заглянули в четыре палатки и нашли двоих спящих рабочих. Когда их выволокли на теплое полуденное солнышко и сбросили на землю, сразу стало ясно, что работать они не в состоянии. Даймонд стояла за несколько ярдов от них — и то учуяла запах перегара.

— Пьяницы несчастные! — Беар схватил одного за шиворот и рывком поставил на колени. — Что здесь произошло, черт возьми? Где Джонсон?

— Сбежал, — заявил пьяный рабочий, — а остальные — убрались обратно в город.

— Куда он поехал? — резко спросил Холт.

Парень пожал плечами, качнулся и прищурился на солнце.

— В лагерь приехали какие-то типы и побеседовали с ним. После этого он собрал вещички и был таков.

— Какие типы? — спросил Холт. — Вспомни, парень! Один из них — высокий и худой, в модном костюме и с сигарой в зубах?

Парень кивнул, но Беар заранее знал ответ.

— Бичер! — Беар зашагал к краю маленького лагеря и встал, глядя, как ветер колышет траву прерии. — Он добрался до Джонсона — подкупил его или запугал, а может, и то и другое. Неудивительно, что сегодня утром он держался с такой наглостью. Он думает, что без инженера мы… — Почувствовав на себе взгляд Даймонд, Беар расправил плечи, подошел к своему новому инженеру и велел ему спешиться.

— Вот отсюда ты и начнешь работать, приятель. — Беар показал на дорожное полотно, вдоль которого они только что ехали по пути из города. — Что скажешь? Можем мы завтра же начать укладывать рельсы?

— П-почему бы и нет? — Элсуорт поправил очки и собрался с духом. Преодолевая легкую слабость в коленках, он направился к дорожному полотну и прошелся по нему взад-вперед, отбрасывая кончиком сапога попадавшиеся на пути комья грязи и камешки. — Постель балла ста как будто вполне надежная. Я думаю, нам следует… проверить основание и посмотреть, на каких мы породах. Мне понадобится оборудование для топографической съемки.

— Приступай, — приказал Беар. — Мы предоставим тебе все необходимое. — Он мрачно взглянул на Даймонд, потом обернулся к Холту. — Надо собрать рабочих и послать сюда бригаду. Сегодня вечером переведем поезд на другой путь и заново сцепим вагоны. Я хочу, чтобы мы уже на рассвете начали прокладывать колею.

В тот же вечер, после наступления темноты, по неосвещенному проулку между земельной конторой и салуном «Свитуотер» двигались две крупные мужские фигуры. Их пропустили в заднюю дверь салуна, и они встали на пороге кладовой, дожидаясь, когда глаза привыкнут к свету. Здесь, посреди многочисленных бочонков и ящиков с бутылками, стоял самодельный дощатый стол, накрытый картой окружающей местности. Над картой склонился Лайонел Бичер.

Он поднял голову и пригвоздил парней к месту уничтожающим взглядом,

— Сайкс и Кэррик! Что вы делаете, черт возьми?

— Нам пришлось заново сцеплять вагоны и…

— Я не о том, болваны! Что вы делаете для того, чтобы сорвать строительство железной дороги Макквайда? Или вы забыли, за что я вам плачу?

— Ну… мы же только что поступили в бригаду, — подал голос тот, которого звали Сайксом.

— Кретины! Меня окружают одни кретины! — Бичер резко обернулся к одному из своих каменноликих охранников. — Видишь, с кем мне приходится иметь дело? — Вновь развернувшись, он обошел стол и встал перед бандитами, буравя их свирепым взглядом. — У вас была тысяча вариантов! Можно было сделать так, чтобы он не довез сюда свой чертов подъемный кран и рельсы! Или отцепить пару вагонов… или перерезать тормозную линию… или что-нибудь поджечь… Мне что, обо всем надо думать самому?

— Мы опрокинули одну из его платформ со стальными рельсами… — пробормотал Кэррик.

— Как я понял, безрезультатно! — рявкнул Бичер.

— Макквайд заставил нас полночи перетаскивать рельсы обратно на платформу, — проворчал Сайке, как будто воспоминания о тяжелом физическом труде до сих пор оскорбляли его достоинство.

Бичер уставился на парней.

— Понятно. И вы решили больше ничего не предпринимать! — Он хватил кулаком по столу. — Ну что ж, отныне вы снимаетесь с вольных хлебов, придурки! Я хочу видеть разрушение, хаос, причем видеть немедленно — сегодня ночью!

Сайке и Кэррик переглянулись, потом опять посмотрели на шефа.

— Сегодня ночью? — переспросил Сайке.

— Но уже поздно… — возразил было Кэррик.

— Конечно, поздно. И темно. И тихо, — сказал Бичер с пугающей сдержанностью. — Как раз в такое время и готовится саботаж — когда поздно, темно и тихо. И никто не увидит, чем вы занимаетесь.

— А что мы должны делать? — спросил Кэррик, задумчиво почесывая в затылке.

От возмущения Бичер чуть не проглотил язык.

— Какими инструментами пользуются эти негодяи? Уничтожьте их орудия труда!