Нежное прикосновение

Глава 18

Два дня спустя в двух милях от начала новой колеи Беар выпрыгнул из раздвижной двери вагона-кухни и заметил, что строительный кран, который только недавно начал работать, остановился: двигатель затих и перестал дымить. Кран ехал впереди локомотива и был сейчас ведущим-вагоном поезда. В данный момент он использовался для подъема рельсов с ближайшей грузовой платформы, подачи их вперед и укладки на дорожное полотно.

Беар, поспешив к месту работ, увидел дюжину рабочих, которые стояли без дела или сидели на штабеле деревянных шпал, сгруженных рядом с полотном. Только двое парней ритмично клацали молотками, забивая стальные костыли в шпалы: они должны были удержать на месте кусок рельса. Остальные следили за их действиями.

— В чем дело? — резко спросил Беар. — Почему не работаем?

С кучи балок поднялся хмурый бригадир.

— У нас полно костылей, да вот беда — их нечем забивать, — сказал он. — Молотки пропали. Все, кроме этих двух.

— Неужели? У нас было много…

Инструменты! Он бросился к вагону с инвентарем, бригадир побежал за ним.

Полчаса спустя из открытых дверей вагона полетели пустые бочонки, разломанные ящики и крепкие выражения.

Молотки — шестнадцатифунтовые кувалды, предназначенные для забивания костылей, — были не единственным пропавшим инструментом. На складе лежало лишь несколько кирок. Исчезли лопаты, цепь, рельсовые щипцы, ломы и мерные брусья. Почти не осталось гаечных ключей и балластовых вил. Украли тачки и колеса, предназначенные дли наполовину собранной дрезины, которая хранилась во втором крытом вагоне.

— Кто дежурил вчера ночью? — спросил Беар у Холта. Тот почесал в затылке, припоминая.

— Кэррик. Ему пришлось дежурить вторую ночь под ряд: парень из первой бригады сломал ногу.

Беар заметался в поисках Кэррика и нашел его лежащим на стопке деревянных шпал в дальнем конце лагеря.

— Где ты был прошлой ночью, черт бы тебя побрал?! — прорычал он, хватая Кэррика за воротник и рывком ставя его на ноги. — Пока ты дежурил, кто-то влез в вагон-склад и растащил половину наших инструментов!

Смуглое лицо Кэррика слегка побледнело.

— Я… я… я… ничего не видел.

— Черта с два! — Беар наклонился над парнем и хорошенько его встряхнул.

— Говорю вам — я ничего не видел и не слышал. — Кэррик судорожно глотнул. — Клянусь.

Беар мрачно вглядывался в осунувшееся лицо парня. Если этот негодник замешан в воровстве, то почему он остался в лагере? Он что, полный болван? Беар чувствовал, что парень не так глуп, как кажется. Вполне возможно, что он и украл инструменты… Или помог в этом Бичеру, Но как говорится, не пойман — не вор… Он отпустил Кэррика.

— Если ты ничего не слышал и не видел, то только потому, что спал на дежурстве. Я не намерен держать у себя на службе человека, которому не могу доверять. Собирай вещи и убирайся. — С этими словами Беар зашагал прочь.

Кэррик вскочил.

— Я не виноват, что мне пришлось дежурить две ночи подряд. Все дремлют на дежурстве. Это нечестно, Макквайд!

Беар замедлил шаг, но не обернулся.

— Забери свою зарплату, Кэррик, и уматывай!

Даймонд зашла в вагон-кухню, налила чашку крепкого кофе и понесла ее по путям для Беара. Это была отчаянная мера. В последние два дня она почти не видела мужа и не разговаривала с ним. Он возвращался в их вагон уже после того, как она ложилась спать, а утром уходил на рассвете. К тому же он взял в привычку питаться вместе с бригадой, и ей оставалось лишь изредка наблюдать, как он разъезжает верхом по участку, следя за ходом работ.

Она знала, что первые результаты были не слишком обнадеживающими. Две мили за два дня… такими темпами они не прибудут в Биллингс и через полгода. А месяца через три выпадет снег, и, если верить Бичеру, государственный земельный офис уже сейчас может отказать железной дороге «МСМ»в обещанной земле, потому что колея, под которую брались гранты, не проложена. Беару нужно в рекордные сроки построить дорогу и пустить по ней поезда. Но вместо того, чтобы хорошенько поднажать, он застрял на одном месте.

Даймонд подсчитывала в уме, сколько миль им надо прокладывать за день, и очнулась от мыслей, только когда увидела груду пустых бочонков и ящиков, валявшихся рядом с путями. Она не заметила, как из открытой двери грузового вагона вылетел пустой ящик. Он пронесся перед самым ее носом и задел чашку, которую она держала в руке. Горячий кофе пролился ей на блузку.

— О! Ой, как горячо! — Даймонд отпрянула.

Беар появился в открытых дверях и немедленно спрыгнул на землю.

— С тобой все в порядке? — Он неловко топтался рядом, пока она рассматривала свою блузку. Когда стало ясно, что с ней не случилось ничего страшного, он дал выход накопившемуся в нем напряжению. — Что вообще ты здесь делаешь?

— Я несла тебе кофе, — сердито сказала Даймонд. — Можешь быть уверен: больше я не повторю этой ошибки. — Она сунула ему в руки пустую чашку и побежала по путям к своему вагону.

— Даймонд, постой! Я не хотел… — Он бросился за женой и остановил ее как раз в тот момент, когда из вагона-склада выпрыгнул Холт вместе со старшим бригады.

— Не осталось ни одной кувалды! — раздраженно крикнул ирландец. — Тот, кто их взял, прекрасно знал, как помешать нам… — Он замолчал, заметив испачканную блузку Даймонд, ее покрасневшее лицо и то, с каким напряжением Беар держит ее за руку.

— Кто-то забрался в вагон с инвентарем и украл наши молотки, рельсовые щипцы, ломы и мерные брусья, — объяснил Беар, ослабив свою хватку. — Я был зол и не видел, что ты идешь. Мне очень жаль… — он сделал глубокий вздох, — что ты испачкала блузку.

Даймонд перевела взгляд с Беара на Холта, кивнула и зашагала к вагону. Позже вошли Холт и Беар. Они направились в дальний конец вагона, к письменному столу. Девушка вышла из спального купе и испуганно замерла.

Беар пристегивал к ноге револьвер.

— Не вздумай, парень! — Холт встал между Беаром и дверью, упершись кулаками в бедра. — Он только этого и ждет — лживый вор и подлец, — чтобы ты бросил все и погнался за ним с револьвером.

— Я не буду гоняться за ним с револьвером, — сказал Беар, нахмурившись. — Я только хочу вернуть наши инструменты. Им придется оставить в покое нашу железную дорогу.

— Ты не индеец и не военный разведчик, — возразил Холт. — Ты можешь потратить несколько недель на поиски этих мерзавцев, но так ничего и не найти. Кроме неприятностей.

Этот довод, казалось, образумил Беара. Он попытался взять себя в руки.

— Ладно. Тогда я поеду в город и поищу новые инструменты.

Холт опять встал у него на пути:

— Чтобы искать молотки, тебе не обязательно брать с собой пушку.

— Это на всякий случай. — Беар сомкнул пальцы на ореховой рукоятке своего револьвера.

— На какой такой случай? — спросила Даймонд, хотя заранее знала ответ. — Ты думаешь, что наткнешься на Бичера и его наемных бандитов?

— Мужчина должен защищать себя и свое добро, — сказал Беар, прищурившись.

— Знаешь, может быть, я всего лишь глупая сентиментальная женщина… но на мой взгляд, несколько молотков — пусть даже целый поезд, груженный молотками, — не стоят того, чтобы отдавать за них жизнь.

— Она говорит дело, парень. — Холт почувствовал, что Беар расслабился, и отпустил его плечи. — Я сам поеду в город… поговорю с начальником вокзала железной дороги «Чикаго — Милуоки — Сент-Пол»и узнаю, нет ли у них лишних молотков и мерных брусьев. У тебя здесь есть дела поважней. Надо придумать, как обезопаситься от ищеек Бичера.

— Я поеду с вами, — сказала Даймонд Холту. Беар хмуро посмотрел на жену, но она решительно скрестила руки на груди. — Мне надо отдать блузку в прачечную.

— Это самый нахальный, упрямый и бесчувственный мужчина на свете! — Даймонд продолжала перечислять Холту недостатки своего мужа, пока они тряслись и подпрыги вали в деревянном грузовом фургоне, катившем вдоль железнодорожных путей. Этот старый фургон явно знавал лучшие времена.

Холт покосился на нее.

— А еще ужасно непоследовательный, — добавила Даймонд, ухватившись за деревянное сиденье, чтобы не упасть. — В одну минуту он разумный и логичный, а в другую — свирепый дикарь. Варвар, готовый драться с целым миром.

— Вот тут я должен не согласиться, — сказал Холт. — Упрямый — да. Нахальный… ну, вам, наверное, видней, ведь вы его жена. Но непоследовательный? Беар Макквайд надежен, как рассвет. Если он дает слово, то считай — дело сделано. К тому же он на редкость порядочный. Обращается со всеми людьми — и с маленькими, и с большими — так, как хочет, чтобы они обращались с ним.

— Ага, — Даймонд лукаво прищурилась, — только при условии, что эти люди — мужчины, В этом-то вся и беда. С женщинами он ведет себя так, как будто нам нельзя доверить даже обычную ложку — он думает, что мы обязательно возьмемся не за тот конец.

Холт усмехнулся и покачал головой.

— Он в самом деле немного упрям в отношениях с женщинами. Но таков уж он есть — независимый, как бычок на льду. Ему хочется все делать самому. «Сентрал энд маунтин» — мечта его жизни. Он годами экономил каждый цент… три раза в день ел кукурузный хлеб и бобы… спал под звездами… работал до упаду. Эта железная дорога — самое дорогое, что у него есть.

Повисла тишина. Каждый смотрел в окно, на волнующееся море травы, и думал об упорстве и решительности Беара Макквайда. Даймонд чувствовала, что у нее никогда не будет лучшего момента и более подходящего собеседника, чтобы задать все те вопросы, которые томили ее две последние недели.

— Компания «МСМ» оказалась потенциально доход ной инвестицией. Почему же никто не хотел давать вам с Беаром денег?

Холт вздохнул.

— Банкиры! Они хотят контролировать те предприятия, в которые вкладывают средства. Беар же не мог этого допустить.

— Даже ради того, чтобы получить кредит? — Он хмыкнул.

— Даже ради этого. Понимаете, он… со странностями.

— Со странностями, — повторила девушка и ухватилась рукой за шляпку, чтобы ее не снесло ветром. «Аминь», — сказала она мысленно. — А давно вы с ним знакомы, Холт?

Ирландец на мгновение задумался.

— Семь или восемь лет. Довольно давно. Не знаю, надо ли вам это говорить… но… Беар отнюдь не дамский угодник.

Она скептически фыркнула.

— Я видела его с той женщиной, Силки.

— Они просто друзья, и все.

— Как я уже говорила, у Беара Макквайда ничего не бывает просто.

— Кроме вас, — сказал Холт, покосившись на свою спутницу.

— Меня? — Она отвела глаза, но уши ее горели.

— С вами у него почти так же просто, как обычно бывает у мужчины с женщиной. — Он посмотрел на нее с веселым удивлением. — Вы ему нужны.

Даймонд покраснела и замерла, надеясь, что он не узнает s как колотится ее сердце.

— Ну разумеется. Женившись на мне, он получил огромное состояние.

— Я говорю не о деньгах, мэм. Когда Вассар впервые предложил ему вас в качестве инвестора, Беар прямо заявил, что не станет ухаживать за женщиной ради денег. А он человек слова. Он не один раз приезжал к вам, чтобы сделать вам деловое предложение… брал с собой наши карты и планы, но почему-то так и не решился вам их показать. — Холт покачал головой. — Я думаю, он просто не хотел вас просить. Это задевало его самолюбие, а он человек гордый.

— Даже чересчур.

Кроме этих двух слов, она больше ничего не смогла из себя выдавить. То, что Холт говорил про Беара, соответствовало ее собственным наблюдениям. Гордый. До крайности независимый. Да, он действительно приносил ей свои карты и планы… те самые, которые она видела в ту последнюю ночь… Теперь Даймонд легко могла поверить, что он собирался просить ее о ссуде, но запутался в собственной гордости и независимости. Она ему нужна… Она задумалась, отчаянно надеясь, что все сказанное Холтом — правда, и вместе с тем боясь, что надежды ее рассыплются в прах, причинив ей новые сердечные муки.

Приехав в Грейт-Фолс, они сразу же отправились на железнодорожный вокзал и нашли начальника. Это был низкорослый нервный мужчина, который все время прижимал руку к животу, как будто превозмогал приступы боли.

— Простите… я не могу продать вам инструменты… в обход предписаний. — Он медленно попятился. — Мне приходится тратить чертову уйму времени, чтобы снабдить орудиями труда собственные рабочие бригады.

— Чушь собачья… — сказал Холт, шагнув к нему. — У тебя есть инструменты, парень. Я видел их в депо: — Он взглянул на Даймонд. — Мы накинем по доллару сверху.

— Они не продаются — ни по к-какой ц-цене. — Начальник вокзала в конце концов уперся спиной в стену, явно решив не сдаваться. — Правила есть правила. Пусть Грейт-Фолс всего лишь маленькое пятнышко на карте «Чикаго — Милуоки — Сент-Пол», но мы хорошо знаем свое дело и строго придерживаемся предписаний.

Холт вплотную приблизился к нему.

— У нас есть разрешение привязаться к железной дороге «ЧМ»и «СП», — заявил он. — Старина Джим Хилл лично это одобрил.

— Но он не давал мне разрешения продавать вам наши инструменты! — Коротышка наконец обрел уверенность в себе и упрямо вздернул подбородок.

Даймонд схватила Холта за рукав, оттащила его в сторону и потребовала, чтобы они ушли, пока не случилось неприятностей. Ирландец нехотя повиновался. Они заглянули в платную конюшню, к торговцу рабочими инструментами и даже в главный универмаг. Нигде не оказалось молотков нужного веса и нужной формы.

— У нас нет времени! — Холт снял шляпу и хлопнул ею себя по ляжке, выпустив в воздух облачко пыли. — Нам надо строить дорогу. Если мы не уложим рельсы до первого снегопада, то потеряем наши земельные гранты.

Даймонд впервые видела на лице Холта озабоченность, которая обычно пряталась за его ирландским добродушием и веселостью. Если бы она могла что-то сделать…

— Постойте… Хилл дал вам разрешение привязаться к его железной дороге, так?

— За отдельную плату, — подтвердил Холт. — Он знает, что если «МСМ» построит свою боковую ветку, это

пойдет на пользу и его бизнесу. Вот почему он сразу же разрешил…

— Если он одобрил нашу железную дорогу, то почему бы ему не дать разрешение на продажу нам рабочего инвентаря? Или хотя бы предоставления во временное пользование — до тех пор, пока мы не купим инструменты в Сент-Поле или Милуоки? Начальник вокзала обязан выполнять его распоряжения, верно?

— Да… недомерок паршивый!

Лицо Даймонд просияло.

— Еще не все потеряно! Где здесь телеграф?

Вскоре она стояла перед окошком телеграфиста и дописывала текст двойной телеграммы, адресованной Джеймсу Дж. Хиллу в Сент-Пол. Просмотрев текст и оставшись довольна, Даймонд протянула листок оператору.

— Когда нам можно ждать ответа? — спросила она. Ей ответили, что это займет от нескольких часов до целых суток. Грустно улыбнувшись, девушка обернулась к Холту, — Пока мы ждем, мне надо найти прачечную и где-нибудь перекусить.

Ресторан «Одинокая горлица» был одной из тех построек, которые объединяли в себе брезентовые и деревянные палатки и служили буфером между респектабельной частью города, застроенной постоянными зданиями, и временными палаточными заведениями, наводненными разным сомнительным сбродом. Холт заверил девушку, что, несмотря на расположение ресторана, там готовят самую вкусную еду в городе. И он оказался прав.

Когда они доели жареные окорочка, картофельное пюре и печеную кукурузу, в зал вошла Силки Сазерленд — в желтом, как подсолнух, платье, и шляпе — такой огромной, что под ее полями могли спастись от солнечного удара сразу три человека. Силки переходила от стола к столу, приветствуя каждого едока, и постепенно приближалась к Холту и Даймонд.

— Ба, да это же мой любимый ирландец и леди Даймонд! Надеюсь, Луи хорошо вас накормил? — Она обернулась к парню в полотенце вместо фартука, который выносил из кухни дымящиеся блюда. — Эй, Луи! Принеси мне и моим друзьям кофе и фруктовый пирог. — Силки придвинула стул и подсела за их столик. — Извини, Финнеган, но вид у тебя неважнецкий. — Она усмехнулась и ласково погладила его руку, лежавшую на столе. — Тебе нужно несколько ночей поспать в нормальной постели.

Он фыркнул:

— А кто сказал, что у тебя я найду нормальную постель? Переночевав несколько раз под твоим крылышком, я точно сыграю в ящик. Мне нужно выспаться — вот что.

Даймонд только сейчас заметила, что Холт и впрямь выглядит изможденным. За последние три дня у него появились темные круги под глазами, а морщины обозначились еще резче.

Ответ Холта, казалось, слегка разочаровал Силки. Она поудобнее уселась на стуле и поправила желтые рюши на своем платье.

— Ну что ж. Думаю, я и это могу устроить… приходи в мои меблированные комнаты. — Тут она обернулась к Даймонд. — А ты, леди Даймонд, наоборот, выглядишь свеженькой, как маргаритка. Наверное, Макквайду с тобой хорошо живется.

— Вообще-то он… — она наткнулась на хмурый взгляд Холта и смягчила свой ответ, — тоже плохо спит.

— Он всегда спал, держа один глаз открытым… по крайней мере так я слышала. — Силки посмотрела на нее в упор. — К сожалению, у меня не было случая убедиться в этом лично.

Даймонд вспыхнула. Ее и испугало, и одновременно обезоружило это косвенное признание Силки в том, что она не спала с Беаром. Она впервые в жизни видела такого бесстыдного, наглого и возмутительно откровенного человека, как Силки Сазерленд. В Балтиморе ей никогда бы не — встретилась такая женщина, не говоря уж о том, чтобы сидеть с ней за одним столом. Но здесь, на диком, непредсказуемом Западе…

— Ты, случайно, не знаешь, где мы можем достать кувалды и мерные брусья? Видите ли, — объяснил он Даймонд, — Силки у нас женщина-предприниматель. Она запускает свои пальчики почти во все пироги Грейт-Фолса.

— Столовые, рестораны, — Силки обвела глазами палатку, в которой они сидели, и принялась перечислять другие свои предприятия, — меблированные комнаты, скобяная лавка, парикмахерская, бани миссис Гудбоди, почти вся платная конюшня, часть банка, единственная гостиница в городе и половина «Свитуотера». — Приняв удивление Даймонд за недоумение, она объяснила: — «Свитуотер» — это салун. Там есть шестифутовое зеркало… его привезли из самого Чикаго. Я могу достать тебе много разных вещей, Финнеган, — Силки усмехнулась, — но только не кувалды.

— Кувалды? — раздался мужской голос за несколько шагов от их столика.

Они разом подняли головы и увидели Лайонела Бичера. Он стоял в тщательно отутюженном костюме и скалил зубы.

— Я не ослышался? Кто-то сказал, что ему нужны кувалды?

Силки накрыла ладонью руку Холта, удерживая ее на столе.

— Нет, не ослышался. Ты не знаешь, у кого есть несколько лишних кувалд? — спросила она.

— Смотря кто покупатель. — В глазах Бичера вспыхнул зеленый огонек.

— Я, — заявила Даймонд, вмешавшись в разговор, чтобы снять растущее напряжение.

— Ну и ну, миссис Макквайд! Вы меня удивляете! Вот уж не думал, что знатная дама вроде вас станет утруждаться подобными вещами.

— Миссис Макквайд не только светская дама, но и предприниматель, что ничуть не умаляет ее светскости, — проговорил Холт угрожающим тоном. — Она широко известна своими надежными инвестициями.

— В таком случае я крайне удивлен, что она заинтересовалась железной дорогой «Монтана сентрал энд маунтин», — продолжал Бичер, глядя на Даймонд, но не выпуская Холта из поля зрения. — Это такая рискованная авантюра — вдали от цивилизации, в горных долинах, никакой страховки от бандитов и разных несчастных случаев.

— По-моему, вы так и не ответили на вопрос мисс Сазерленд, — сказала Даймонд с женственной властностью. — У вас есть кувалды и железнодорожные инструменты на продажу?

— Я мог бы их поискать. Нужны только время и подходящий… мотив.

Он скользнул взглядом по Даймонд, и ей стало ясного каком мотиве идет речь. За этим взглядом скрывалось оскорбление. Точно так же на нее смотрели тысячи мужчин, которые хотели от нее чего-то добиться. Внешне она вскинула голову и надменно поднялась со стула, увлекая за собой Холта и Силки. Мысленно она обхватила пальцами шею Бичера и сдавила ее изо всех сил.

— Возможность получить хорошую прибыль — вот единственный мотив, которым руководствуется в бизнесе истинный джентльмен, — заявила она царственным тоном Вингейтов. — Я избавлю вас от хлопот, связанных с поиском, мистер Бичер. — От ее слов и улыбки веяло убийственным холодом. — Сомневаюсь, что у вас найдется хотя бы один нужный мне инструмент. — Бичер замер.

— Ой, Лайонел, не принимай близко к сердцу! — воскликнула Силки, озорно рассмеявшись. — Когда-нибудь ты найдешь женщину, которая оценит твой… инструмент! Ее хриплый смех привлек внимание сидевших в зале. Люди оборачивались и смотрели на застывшее лицо Бичера.

Резко повернувшись, бандит вышел из ресторана, но сначала метнул угрожающий взгляд на Холта и Даймонд. Только сейчас Даймонд прокрутила в уме состоявшийся диалог и поняла, как извратила Силки ее слова. Холт тоже постиг смысл шутки и, забыв про свое возмущение, громко расхохотался. Даймонд закусила губу и округлила глаза, слушая усмешки и гогот, доносившиеся с соседних столиков. И она тоже разразилась чистым, заливистым смехом.

— А ты ничего! — сказала Силки Сазерленд и взяла ее за руки. — Я сразу поняла, что ты мне понравишься! — Они снова сели на свои места. Официант принес кофе и пирог. — Целых три дня так не хохотала! — заявила она, продолжая посмеиваться. — Ешьте, я плачу!

В тот же день, поздно вечером, Даймонд и Холт катили в громыхающем фургоне обратно, вдоль двойной полосы рельсов, сверкающих серебром в лунном свете. Холт правил лошадьми, а Даймонд оглядывала дорогу в поисках опасности. На сиденье между ними лежала заряженная винтовка. Но все, что они видели, — это темный купол неба над головой и прерия, раскинувшаяся вокруг безбрежным морем. А все, что они слышали, — это шелест травы на ветру, крики ночных птиц да завывание койота вдали. Фургон осторожно приближался к лагерю «МСМ». Наконец они увидели на ближайшем холме темные контуры поезда и тусклый желтый свет фонарей.

Вдалеке поднимался и таял дым от угасающих костров. По вечерам рабочие садились вокруг этих костров, курили, строгали деревяшки и слушали парня, который играл на губной гармошке. Отправляясь в свои спальные вагоны, они обычно оставляли одного-двух мужчин присматривать за догорающим пламенем. В этот вечер, когда в памяти всех еще была свежа кража инструментов, Беар назначил следивших за костром часовых и организовал смену караула.

Услышав приближение фургона, часовые просигналили тревогу. Рабочие высыпали из спальных вагонов, и вскоре фургон окружили сонные, но улыбающиеся лица.

— Подождите, сейчас я вам кое-что покажу! — крикнул Холт, направляя фургон прямо в центр лагеря.

Когда они остановились, Холт залез на сиденье, схватил фонарь и откинул брезентовый полог, явив взорам собравшихся несколько деревянных ящиков с кувалдами, щипцами, мерными брусьями и множеством других инструментов. Громкое «ура» разнеслось по прерии. На крик выбежал Беар с револьвером в руке.

Увидев Холта и Даймонд, он заткнул оружие за пояс брюк и запрыгнул на колесо фургона, чтобы осмотреть привезенный инвентарь.

— Слушай, Финнеган, ты самый лучший парень на свете! Я знал, что ты найдешь выход! — воскликнул он, забираясь в фургон. — Где ты их взял?

— В «ЧМ»и «СП», — ответил Холт. — Начальник вокзала не хотел мне ничего продавать, и тогда твоя жена… она дала телеграмму самому старику Джиму Хиллу в Сент-Пол. Сообщила ему, кто она такая и что ей нужно. Сказала, что старый Джон Гарретт из «Би энд Оу» — ее добрый приятель, и попросила Хилла уполномочить начальника вокзала продать нам инструменты из его депо. И он сделал это, будь я проклят!

Все издали еще один радостный вопль, и Беар медленно обернулся к Даймонд, которая так и стояла в передней части фургона, держась за спинку сиденья. Он взглянул на нее, и в тот же миг радость сошла с его лица. Бригада необычно притихла. Их начальник посмотрел на свою хорошенькую жену, потом опять отвернулся к инструментам, отделавшись молчаливым кивком.

Даймонд посмотрела на Беара, и она была не единственной удивленной особой.

— Ну же, парень, — сказал Холт, нахмурившись, — по благодари ее как следует. Сегодня твоя миссис заслужила это.

Беар быстро обернулся к Холту, хотел было что-то сказать, но потом оглядел рабочих, окруживших фургон, и передумал. Медленно обернувшись к жене, он проворчал хриплым голосом, с трудом подбирая слова:

— Я перед вами в еще большем долгу, чем раньше, миссис Макквайд. Обещаю, что «Монтана сентрал энд маунтин» вам заплатит… все до последнего цента.

Такой способ благодарить жену показался всем довольно странным. Однако Даймонд знала из опыта и со слов Холта, что больше всего на свете Беар не любит быть у кого-то в долгу. Она подняла юбки и шагнула за край фургона, нащупывая ногой колесо. Стоявшие поблизости рабочие охотно помогли ей спуститься. Она поблагодарила их, не поднимая головы, и направилась к вагону.

— Впервые вижу такого глупого и упрямого человека, как ты! — прорычал Холт четверть часа спустя, когда они стояли в лунном свете на некотором удалении от поезда. — Раз уж ты такой суровый, почему бы тебе не стегнуть ее ремнем по губам?

— Это не твое дело, Финнеган, — процедил Беар сквозь зубы. — Ты только за этим притащил меня сюда? Тогда я пойду.

Холт схватил его за руку и почувствовал, что первый порыв поколотить друга у него уже прошел.

— Ты ведешь себя как последний болван, Беар Макквайд. Эта женщина спасла наш рабочий график, а может быть, и всю нашу железную дорогу… и вместо благодарности ты обещаешь ей заплатить? — Холт взмахнул кулаком. — Если бы ты не был на полфута выше меня и на пятнадцать лет моложе, я бы дал тебе такую взбучку, что ты летел бы отсюда до самого Биллингса!

Выругавшись, Холт отпустил Беара и сердито зашагал к лагерю.

Беар остался стоять в лунном свете, размывшем все краски до черно-белых теней. Лицо его пылало огнем.

Он чувствовал себя круглым идиотом. Разговаривая с Даймонд, он думал только о своем унижении: его богатенькая жена, наследница огромного состояния, выручила его железную дорогу перед лицом всей его бригады. Но в ту минуту, когда слова слетели с его уст, он уже понял, что совершил ошибку. Он был несправедлив, язвителен и неблагодарен.

Ведь она хотела помочь… так же, как помогала миссионерам, изобретателям и погорельцам. Такой уж у нее характер. И этот путь она выбрала себе в жизни. Но Беар не желал быть объектом ее благотворительности. Если она втянет его в очередную свою инвестицию во имя «прогресса», он уйдет от нее навсегда. Он должен сам построить эту железную дорогу и доказать ей, что он не жалкий прихлебатель, как Кенвуд, Вебстер или Пирпонт, которые гонялись за ее деньгами. Она должна увидеть, что он чего-то стоит сам по себе…

«Я только хотела помочь, — печально размышляла Даймонд. — Точно так же, как помогала миссионерам, предпринимателям, изобретателям и всем тем беднякам, которые выстраивались в длинные очереди у моих ворот. Это часть моей натуры. Моя миссия в жизни. Почему он этого не понял? Он охотно принимал мои деньги, мою страсть и мои мечты. Почему же он так упорно гонит меня прочь от своей мечты, от главной цели своей жизни?»

Даймонд приподняла край юбки и утерла мокрое лицо. Оглядев роскошный салон личного вагона, она в тысячный раз спросила себя, какой была бы ее жизнь, родись она бедной — без денег, без бремени светских ожиданий и ответственности дарителя.

Может, вина кроется в ней самой? Интересно, полюбил бы ее Беар, если бы она ничего не имела? Что она предложила бы ему, не будь у нее богатства? У Даймонд перехватило дыхание. А что у нее есть сейчас?

Дверь отворилась. Она подняла голову, вынырнув из пучин отчаяния, и увидела Беара. Он смотрел на нее с растерянным видом, В тусклом свете керосиновой лампы глаза его мрачно блестели, лицо было напряжено, плечи опущены. У Даймонд защемило сердце. Он выглядел таким несчастным!

Не успела она перевести дух, как Беар шагнул вперед, не спуская с нее глаз. Было видно, что он переживает какую-то внутреннюю борьбу.

— Я должен извиниться, — сказал он тихим голосом, дрожащим от сдерживаемых эмоций. — Я вел себя как последняя скотина. Спасибо тебе за то, что ты сделала. За то, что достала инструменты. Просто… э… обычно я никому не разрешаю мне помогать. Не люблю чувствовать себя обязанным. А тебе я уже столько должен!