Негодяй в моих мечтах

Эпилог

Джек перекатился на постели и обнял жену. Лорел растаяла, прильнула к нему.

Джек поцеловал её голое плечо.

— Доброе утро, миледи.

— Неужели уже утро? — Она уткнулась лицом в подушку. — Быть не может. Заявляю, что утро не наступит, пока я полностью не приду в себя.

— Ну-ну, — фыркнул Джек. — Все было не так уж плохо.

Лорел повернула голову и наградила его мрачным взглядом:

— Меня до сих пор трясет.

— Мне знакомо это ощущение.

Она игриво шлепнула его и рассмеялась:

— В жизни есть кое-что еще, кроме постели, милорд.

— Это верно, но к чему суетиться? Постель — это прекрасно. Я хотел бы провести в постели с тобой всю оставшуюся жизнь.

— Это была бы короткая жизнь, — фыркнула она.

— Да, но я готов на такое самопожертвование. — Он ласково покусал ее плечо и взял ближайшую грудь в широкую теплую ладонь. — Готова ли ты сгореть со мной в огне?

Судя по тому, как она начала извиваться под его прикосновениями, он скоро вновь получит все их жаркие наслаждения.

Он перекатил ее на себя и притянул поближе. Она распласталась на нем, нежная теплая Лорел.

Из соседней комнаты донесся громкий шум. Там явно что-то упало.

— Не обращай внимания, — прошептал Джек.

В сонный воздух утра ворвался возмущенный кошачий вопль. За ним последовал взрыв веселого щенячьего повизгивания.

— Ты плохой щенок! Плохой!

— Я ничего не слышу, — вздохнула Лорел.

— Мама! Чингиз разбил фарфор!

Джек услышал, как глубоко в теле Лорел зародился неудержимый смех. Обреченно улыбнувшись, он уронил голову, а Лорел, уже не сдерживаясь, старалась только притушить звуки, уткнувшись ему в шею. Слушать смех Лорел было таким же удовольствием, как заниматься с ней любовью.

Она откатилась от него, лишив радости прикосновения своего чудесного теплого тела.

— Нам все же стоит подумать, не перебраться ли в Стрикленд-Хаус.

Джек приподнялся на локтях, чтобы не пропустить любимого занимательного зрелища: одевания Лорел.

— Ты твердишь это каждое утро, а потом говоришь…

— Я просто не могу себе представить, как мы покинем «Браунс».

Лорел ослепительно улыбнулась своему красавцу мужу. Его черные волосы были до сих пор длинноваты, но счастье помогло заполнить провалы под скулами и прогнало темные круги из-под глаз. Ночные кошмары теперь случались крайне редко, а если случались, Лорел прижимала его к груди и держала так, пока он не успокаивался.

— У меня возникла мысль, — небрежно бросила она, завязывая ворот своей сорочки и искоса бросая ему лукавый взгляд. — Я вот подумала…

Джек настороженно сел на кровати.

— Лорел, говори.

Отбросив притворную небрежность, она снова залезла в постель и, взяла его за руку. Глядя в его темно-карие глаза, которые вновь научились смеяться, она сделала глубокий вдох.

— Я подумала, что, наверное, тебе стоит разыскать людей, которых ты спас той ночью. Которых ты перевел через линию фронта.

Его глаза потемнели от горьких воспоминаний, а она торопливо продолжила:

— Я только подумала… если б ты смог увидеть их теперь живыми и счастливыми, ты бы понял, что это стоило сделать…

Он закрыл ей рот поцелуем. Потом откинулся на подушку и грустно улыбнулся:

— Любовь моя, я это уже знаю. — Он поднес руку к ее лицу и нежно положил ей на щеку ладонь. — Даже если б я мог повернуть время вспять, я все равно принял бы то же решение. Что должно случиться — случается.

Она сморгнула слезы с ресниц и улыбнулась, гордясь им.

— Значит, ты ни о чем не жалеешь?

— Нет. Мы должны были пройти по дороге, которая привела сюда. — Он обвел большим пальцем, ее нижнюю губку. — А у тебя есть сожаления? Ты так много потеряла…

Она прикусила его палец, чтобы остановить дальнейшие слова.

— Но я и много приобрела.

Он ее поцеловал, и она, как всегда, растворилась в его поцелуе. Но тут очередной кошачий вопль ударил их по ушам. Лорел с покорной улыбкой отпрянула.

— Я думаю, что Колин и Прю должны нам новый фарфоровый сервиз.

Джек вздохнул:

— Мне только хотелось бы, чтоб Эван и Мелоди лучше ладили друг с другом. С тех пор как Эван решил поехать в Итон, Мелоди себе места не находит. Не думаю, что она когда-нибудь простит его.

— Ох, не знаю, — понимающе улыбнулась Лорел. — Женщины всегда, в конце концов, прощают тех, кого любят.

— Любят? — дернулся потрясенный Джек.

Лорел рассмеялась и покинула комнату.

— Лорел?! — Джек вылетел из постели, забыв, что остался голым. — Лорел! Что ты хочешь сказать этим «любят»?

Мелоди промокнула глаза.

— Они прошли через столько мучений, чтобы быть вместе. Мне и Эвану не пришлось столько страдать!

Пуговка закончил пристраивать фату на ее головку и отступил на шаг.

— Идеально, — торжественно объявил он.

Мелоди с чувством высморкалась.

— Все это так романтично.

Пуговка забрал у нее грязный платок и дал чистый.

— Так ведь и твоя история — чистой воды роман, малышка. Сейчас Эван ждет внизу минуты, когда поведет тебя к алтарю, желая принести клятву, что будет любить тебя вечно. Так что скажешь? Присоединимся к нему?

Улыбка Мелоди была похожа на солнце, вышедшее на небо после грозы.

— О да. Пошли.

В дверь постучали. Пуговка открыл ее и поклонился входящему.

— Милорд, она готова!

Мелоди шмыгнула носом.

— Разве я готова? — Она растерянно моргнула, глядя на себя в зеркало. От элегантных, расшитых жемчугом туфелек до многомильной фаты все было в порядке.

Вошедший в комнату высокий сухощавый элегантный седовласый маркиз Стрикленд улыбнулся.

— Ты выглядишь в точности как твоя мать, — прошептал он.

— Правда? — В комнату вплыла маркиза с букетиком нежно-розовых бутонов. Она замерла, глядя на Мелоди. Потом глубоко и тяжело выдохнула: — Проклятие! Когда ты успела вырасти?

Мелоди протянула к ней руки:

— Мама!

Маркиз отошел в сторону, мужественно стараясь сдержать слезы, пока его жена и дочь обнимались и шмыгали носом.

Затем к ним подступил Пуговка:

— Да, все это прелестно. Очень приятно видеть вас, миледи. Разрешите все-таки поправить фату? — Приведя Мелоди в порядок, он откашлялся и протянул ей руку. — У меня для вас подарок.

Мелочи растерянно моргнула.

— Право, Пуговка, не нужно…

Это был носовой платок, квадратик довольно грязного полотна, старательно подшитый, разглаженный и обшитый кружевом. Тряпочка потемнела от времени, и отстирать ее явно не удалось.

— Господи, что это… — нахмурилась Мелоди. — Благодарю вас…

Лицо Пуговки расплылось в улыбке.

— Я знал, что вы думаете, будто она давным-давно расползлась от времени, но там был небольшой кусочек, который я спас. Внутри узла…

— Горди Энн! — ахнула Мелоди и бросилась к Пуговке на шею. — Горди Энн будет на моей свадьбе!

Пуговка ласково похлопал ее по спине.

Мелоди бережно засунула грубую тряпочку в расшитый бисером лиф поближе к сердцу.

Потом она подняла голову и улыбнулась матери, отцу и милому, дорогому Пуговке.

— Тогда пошли, — жизнерадостно объявила она. — Будем жениться-веселиться!