Негодяй в моих мечтах

Глава 4

— Что он сделал? — Крик Мелоди буквально взорвал тишину комнаты. — Я не могу в это поверить! — Она подняла голову с плеча Пуговки и с ужасом посмотрела на него.

— Это истинная правда, — кивнул Пуговка. — Он сам мне это рассказывал.

— Но это ведь ужас что такое! Как он мог сотворить подобное?!

Пуговка похлопал ее по руке.

— Но он вовсе не хотел ей зла. Это была… ошибка. Ошибка, которая в последующие дни разрослась и зашла слишком далеко.

— В последующие дни? — Мелоди просто вытаращилась на него. — Ты хочешь сказать, что он держал ее там? Сколько времени? Долго?

Пуговка поджал губы.

— Я, конечно, могу сказать тебе точно, однако тогда придется пропустить самые интересные куски этой истории. И потом тебе стоит больше верить в своего отца.

— Нет! Это слишком ужасно! — Мелоди скрестила руки на груди. — Я больше никогда с ним не заговорю.

Пуговка улыбнулся:

— Не забудь сообщить ему об этом через час, когда он поведет тебя к алтарю. — Он слегка щелкнул ее по носику. — А сейчас, славная и свирепая моя Мелоди, хочешь ты слушать эту историю или нет?

— Нет! — надула губки Мелоди и подпрыгнула, что не произвело на Пуговку особого впечатления, потому что она тут же присела. Сделав глубокий вдох, она объявила: — Ладно. Пожалуй, хочу.

Обняв за плечи, Пуговка усадил ее поудобнее и снова прислонил к своему плечу. Он легко поцеловал ее в макушку, постаравшись не повредить свадебную прическу.

— Так на чем я остановился?

— Мой отец забросил мою мать в темницу и ушел.

— Твой отец пытался убедить твою законно рассерженную мать выслушать его.

— Я не стала бы слушать того, кто запер меня на замок.

Пуговка засмеялся:

— Что ж, пожалуй, характером ты похожа на нее, поэтому что красавица Лорел отреагировала на это именно так…

Лорел колотила в толстую дубовую дверь, пока у нее онемели пальцы, Джек не возвращался. В конце концов, она повернулась спиной к этой преграде и соскользнула по ней на пол, где и осталась, горестно обхватив колени руками.

Попалась в ловушку. В капкан. В тюрьму!..

Снова…

Она попыталась не дать своему гневу угаснуть, чтобы хоть как-то не позволить разраставшемуся внутри холоду завладеть ею. Четыре стены. Окно. Дверь, которую она не может открыть… Как все это ужасающе, до тошноты знакомо.

Хорошая девочка из хорошей семьи ничего не должна знать о тюрьме. Девочка, которой она была раньше, понятие имела о времени, когда само существование зависит от подноса с едой, которую просовывают три раза вдень.

Впрочем, хорошие девочки из хороших семей не должны внезапно оказываться беременными.

«Мама, пожалуйста, не запирай меня! Папа, пожалуйста, пожалуйста, выпусти меня! Я сожалею. Я так сожалею!..»

Их приводила в ярость не только и не столько ее беременность, сколько упорный отказ назвать своего любовника. Она хранила этот секрет и ждала Джека, веря, что он за ней вернется.

Но месяцы шли… Месяцы, когда ее занимала только одна мысль: как бы спуститься с третьего этажа, держась за плеть плюща. Но ей так и не хватило храбрости, ведь ее тело становилось с каждым днем все крупнее. Однако теперь она осушила глаза и задумчиво взглянула на окно в противоположной стене чердака.

Сейчас она не была беспомощной… и беременной…

К несчастью, окно выходило на лежащую внизу улицу. Лорел мысленно прикинула, сколько ступенек преодолела в своем безудержном стремлении к Мелоди. Второй этаж. Три поворота лестницы. Лесенка на чердак. Лорел посмотрела на узкий карниз под окошком и с трудом сглотнула слюну. Он был лишь чуточку шире ее ладони и наверняка скользкий от сажи и птичьего помета.

А может, и нет…

Она покачала головой и перевела взгляд на улицу. По ней проехали повозки и несколько экипажей, но возницы сосредоточили все внимание на лошадях. Цокот копыт заглушал ее крики.

Она подождала, пока повозки проедут, и обратила все внимание на юношу с мешком на плече. Он как раз выгрузил мешок из повозки, остановившейся перед складом. Ее истошный крик заставил юношу посмотреть вверх. Он сдвинул шапку на затылок, одарил Лорел веселой улыбкой и послал ей воздушный поцелуй.

Нахальный чертенок! Он решил, что она с ним флиртует!

Нет, толку от этого нет. Улица была слишком шумной и далекой. А люди привыкли смотреть только перед собой, а не вверх.

Бросив последний горестный взгляд на заскорузлый карниз, Лорел отошла в глубь комнаты, заперев сначала окно от сочившегося из него промозглого холода.

Она не могла спуститься по стене на пять этажей вниз, да, в общем, это и не было нужно. Джек вернется, а когда он вернется, она его убьет! По крайней мере, дважды! Потом она легко перешагнет через его истерзанное тело и направится прямо к парадному входу!

Она крепко прижала пальцами веки, чтобы не дать пролиться слезам. Но воспоминания это не прогнало.

Джек! Дерзкий, вечно смеющийся красавец… Он сразу подпал под обаяние Амариллис, как и любой молодой человек, который ее видел, но в отличие от остальных он не игнорировал существование Лорел. И даже не смеялся над ее робостью и любовью к чтению.

Дурнушка Джейн… так прозвали ее поклонники сестры. Пристенный цветочек. Как только они осознавали, что Амариллис забавляют насмешки над сестрой, они давали волю своему остроумию, изощряясь в остротах на ее счет.

К счастью, их выдумки были очень ограниченны. Только Джек придумал прозвище, в котором сочетались дразнилка и восхищение.

Она как раз вышла из гостиной, досыта нахлебавшись творчеством тупых поклонников Амариллис. Мать велела Лорел находиться при Эми, потому что сама приболела. Хотя Лорел было шестнадцать, а Амариллис восемнадцать, присутствие любой женщины придавало компании пристойность.

— Будь прокляты эти приличия! — бормотала Лорел себе под нос, выходя из комнаты. — Дэнди! Их надо называть конфетками, потому что у них сахарная вата вместо мозгов!

Короткий и громкий смешок позади, заставил ее круто обернуться, с ужасом зажимая рот ладошкой. О Господи, лишь бы мама не узнала об этом!

Только тогда Лорел заметила его. Он стоял, прислонившись к косяку двери в гостиную. На его узком красивом лице сияла дразнящая улыбка, а темные глаза лучились восхищением.

Они были такими темно-карими, что казались черными.

И…

«Он смотрит на меня. Он меня видит!.. — И мысль, которую Лорел тут же поспешила загнать поглубже, ее обожгла. — Какой он красивый!»

— Остра на язык, ничего не скажешь. — Он лениво оторвался от стены и шагнул ближе. Уголки его губ смешливо подергивались. — Разве ты не знаешь, что лавру не полагается иметь колючек?

Она никогда не вступала в разговоры с гостями Амариллис. Если, конечно, ей это удавалось. Застенчивость не позволила Лорел ответить что-то разумное, поэтому она скрывала свою робость за каменным молчанием. Ей хотелось бы думать, что это производит впечатление сдержанного превосходства, но втайне Лорел подозревала, что выглядит это иначе.

Однако теперь она вскинула голову и поглядела этому дерзкому типу прямо в глаза.

— Вы заблудились? Я знаю, путь от входной двери слишком запутанный. — Там было всего двадцать шагов по прямой. — Может быть, нужно показать вам дорогу?

Он снова ответил беглой обаятельной улыбкой, и у Лорел внутри потеплело. В животе… или, возможно, где-то ниже. Она задержала взгляд на его нижней губе и заставила глаза вернуться выше, чтобы встретиться с его понимающим взглядом.

— Колючая маленькая Ежевичка с острыми-преострыми шипами. Кто бы мог подумать?..

Она задрала подбородок:

— Меня зовут мисс Лорел Кларк. И мы не представлены друг другу. Вы нарушаете приличия, сэр.

Он наклонился и дернул ее за одну из длинных темных косичек, которые она носила, чтобы выказать презрение к сложным прическам. Теплые пальцы скользнули по ее шейке. Заметил ли он, как она вздрогнула?

— Я никому об этом не расскажу, если вы не расскажете, — прошептал он и хрипловато рассмеялся, когда она отчаянно покраснела. — Ну, давайте, Ежевичка, покажите мне, где тут у вас библиотека. Мне нужно переждать эту безмозглую команду. Так что лучше почитать что-нибудь.

— Вы читаете? — На этот раз она не хотела его уязвить, а просто удивилась.

— О да. Уже много месяцев. — Он пощекотал ей ушко кончиком косы. — И можете звать меня Джеком. Видите, представление благополучно совершилось. И никаких дуэний не понадобилось.

Она подняла руку, чтобы вытащить косу из его пальцев.

Их пальцы соприкоснулись, и она почувствовала, как вспыхнули щеки от волны жара, прокатившегося по ее телу. Джек… Этот мужчина — воплощенное беспокойство, томно подумала она.

Она и представить себе не могла, насколько справедлива была эта мысль.

Джек плотно закрыл дверь на чердак и повернулся к лесенке. Мелоди стояла посреди коридора и внимательно смотрела на него, сдвинув бровки.

— Папа, почему ты играешь на чердаке?

— Вовсе я не играю. То есть чердак не место для игр. Ты ведь это знаешь, Мелоди?

Она настороженно смотрела на дверь чердака.

— Плохой человек забрал меня на чердак. Он забрал меня на крышу!

Именно там этот негодяй, безумный и жестокий покойный муж леди Мэдлин, свесил с крыши маленькое тельце Мелоди и грозил бросить ее вниз на мостовую. Руки Джека сами сжались в кулаки. Если бы в тот день этот мерзавец не разбился сам, Джек сделал бы это с ним сейчас. Его не было тогда рядом, чтобы защитить Мелоди. Если бы он не потонул в своих горестях, он гораздо раньше узнал бы о ее существовании.

«Я забираю ее отсюда сию минуту».

Лорел. Джек потер затылок. Он не понимал причины поведения Лорел, но не сомневался, что она в ярости… в искренней ярости.

Она, в самом деле, кипела нешуточным гневом.

Это означало, что он только что запер на чердаке разъяренную женщину. И это показалось ему не слишком-то хорошей идеей.

Но дело было сделано.

Поморщившись от этой мысли, Джек взял Мелоди за ручку и повел вниз, в свои комнаты. Рано или поздно ему придется разобраться с Лорел. Он не любил откладывать дела на потом, но надеялся устроить так, чтобы Мелоди находилась подальше от всего тревожного.

Сначала надо уложить девочку в постель. С момента его прибытия в «Браунс» Мелоди настаивала, чтобы он, и только он, исполнял эту обязанность. Колин отнесся к этому благодушно, хотя до тех пор именно он был незаменимым в этом обряде.

Однако если присутствие Колина стало необязательным, его рассказы оставались необходимыми. Джек не особенно много знал о пиратах, но и у него хватало историй о морских приключениях. Каждый вечер эти истории становились все длиннее и подробнее. Способность Мелоди слушать их, широко раскрыв глаза и затаив дыхание, творила с его разговорчивостью просто чудеса.

Все в «Браунсе» изумлялись, но позволили Джеку захватить этот ритуал, предваряющий ее сон.

Это казалось легким, но за последнюю неделю он узнал, что обычно жизнерадостная и смешливая Мелоди никак не относилась к тем, кого можно было назвать легкой в общении. Вечно в действии, вечно в движении, часто в опасности, она никак не была покладистой и тихой.

Только когда спала.

Часом позже Джек смотрел на спящую девочку, она не была его дочкой. Но эта мысль никак не хотела застревать в его мозгу. Она все время ускользала, словно не желая там закрепиться.

«Она не моя».

Но кажется, она как-то связана с Лорел.

По крайней мере, это объясняло сходство Мелоди с Амариллис. Теперь, снова увидев Лорел, он удивился, что сразу не подумал о ней. Мелоди явно походила на нее: умная, любознательная и склонная к внезапным проявлениям любви…

Ни одна из этих черт не была свойственна Амариллис. Подняв на руки теплое, расслабленное тельце Мелоди, он прислонил его к плечу и поднялся на ноги, чтобы отнести девочку в ее комнату. Мэдлин и Эйдан устроили ей детскую в своих покоях. Уложив ее в собственную постельку, Джек огляделся вокруг, оценивая последние прибавления обстановки.

На боковом столике стояла маленькая шахматная доска с фигурами. Джек взял в руки одну из фигурок, чтобы рассмотреть получше. Это был конь, вырезанный в виде коренастого пони с большими выразительными глазами.

Каждая фигурка представляла собой совершенно очаровательную игрушку, а короли и королевы восхищали тонкой проработкой деталей.

Это наверняка было очередным подарком от лорда Бартлза и сэра Джеймса. Эти старые зануды совершенно бессовестно шли, на любые ухищрения, чтобы заслужить от Мелоди прозвище «самого замечательного дедули».

Вскоре в комнате Мелоди не будет места для всех этих взяток, то есть «подарков».

Пока Джек укладывал Мелоди, наступила ночь. Часы пробили половину одиннадцатого. Он растерянно моргнул. Совершенно очевидно, его истории становятся все длиннее. Странно. Видимо, он сегодня наговорил Мелоди больше, чем сказал за весь прошлый год.

Почему она оказалась единственной, с кем он мог перекладывать свои мысли в слова? С Лорел ему это не удалось.

Лорел.

Ад и все его дьяволы! Что он наделал?!

«Ты все еще ощущаешь себя на войне. Принимаешь мирные решения с военными крайностями».

И поэтому вляпывался по-крупному. Это уж точно.

Однако если сравнить нынешнее прегрешение с прошлыми преступлениями… похищение было пустяком. Он уже не был тем человеком, за которого его принимали друзья.

В нем вообще оставалось мало человеческого.

Погрузившись в огромное кресло, которым Мэдлин дополнила комнату Мелоди, он даже не задумался, как будет выглядеть на фоне его пухлой розовой обивки.

Прикрыв рукой глаза, он попытался вспомнить, когда видел Лорел в последний раз. Ее, кажется, не было в доме в день той унизительной истории.

Или была?

«Думай!..»

Он был так погружен в беспросветный мрак, так отрешен от всего…

Это друзья приказали ему явиться туда в гости, посмотреть на его любимую девушку, он и поехал… Там он пережил самую замечательную, самую поразительную ночь в своей жизни, которая почти вернула его в мир живых. А затем сердце вновь жестоко вырвали из груди…

Потом последовали два месяца, проведенные в пьяном тумане, в погружении во тьму. Колин и Эйдан убедили его, что самоубийство — чистый эгоизм. Слишком многие хотели, чтобы Джек стал добрым хозяином, достойным наследником больного дяди. У него были обязанности. Осознание этого не дало ему совсем погрузиться во мрак, но он остался пребывать в сумерках. Пока не увидел Мелоди.

А теперь явилась Лорел, чтобы забрать ее.

За дверью топтались Колин и Эйдан.

— Сейчас он укладывает ее в постель, — тихо произнес Колин. — Бедняга. Я никого не видел таким раздавленным, каким он вошел давеча в дверь клуба.

Эйдан бросил на Колина быстрый взгляд:

— А я видел.

Колин отвел глаза.

— Со мной все будет в порядке. Это я тревожусь о Мэдлин и о Прю. И о Джеке.

Эйдан медленно кивнул: — Мне совсем не хочется видеть Мелоди грустной, но она пережила много трудностей, как и Прю. А вот Джек… Колин потер рукой затылок. — Джек и так ходит по краю.

— Последние несколько дней он выглядел лучше. — Эйдан сделал парочку медленных вдохов. — Я подумал, что обретение Мелоди стало для него почти что… возрождением. Колин неотрывно смотрел вдаль.

— Ты хочешь сказать, жизнь за жизнь?

Эйдан усиленно разглядывал свои руки.

— Мы этого не знаем.

— Нет. — Колин старался не встретиться взглядом с другом. — Мы не знаем ничего подобного. Не наверняка. На другой стороне коридора приоткрылась дверь в комнаты Колина и Прю. Прю, широко распахнув глаза, прижала руку ко рту.

Жизнь за жизнь?