Немного скандальный

Глава двадцатая

– Напомни-ка мне, дорогуша, почему мы не собирались пожениться? – спросил Джошуа, прищурившись: солнечные лучи, отражаясь от поверхности воды, били ему прямо в глаза.

Фрея сидела напротив него в лодке и, тоже прищурившись, смотрела на берег. Никто из них не произносил пи слова. Первым нарушил молчание Джошуа.

Услышав вопрос, Фрея повернулась к нему.

– Не разыгрывай из себя джентльмена и не вздумай делать мне предложение! – сердито произнесла она. – Я сама во всем виновата, но сделала это вовсе не для того, чтобы заставить тебя на мне жениться.

– Значит, это ты во всем виновата? – ухмыльнулся Джошуа. – Опять ты? А я, выходит, марионетка, которую дергают за ниточки.

– Именно так я чувствовала себя в самом начале нашего знакомства, – заметила Фрея. – Теперь мы квиты.

– Ты по-прежнему считаешь, что паша с тобой женитьба – это ловушка? – спросил Джошуа. – Конечно, – нетерпеливо бросила Фрея. – Мы с самого начала это знали и, если бы поженились, совершили бы ужасную ошибку.

Джошуа терялся в догадках. Ведь не может Фрея всю жизнь убиваться из-за того, что Кит ее бросил. Похоже, она уже успокоилась. Да и он не стал бы жениться на женщине, проливающей слезы по бывшему возлюбленному.

– Как в таком случае расценить то, что произошло сегодня? – спросил он ее. – Это не внезапно нахлынувший порыв страсти. Поездка на остров была запланирована еще вчера, причем по обоюдному согласию.

Отвернувшись, Фрея некоторое время молчала, глядя в безбрежную даль.

– Я леди Фрея Бедвин, – наконец проговорила она. – Дочь герцога и сестра герцога. И хотя меня всегда считали отчаянной, чуждой условностей, а временами даже непокорной, в жизненно важных ситуациях я обязана вести себя так, как того требует занимаемое мною положение, и на людях, и в своей личной жизни. Это мужчины могут вести себя так, как им заблагорассудится. Я имею в виду личную жизнь. У всех моих братьев есть постоянные любовницы или временные связи. У Вулфа уже в течение многих лет есть любовница, и. это не считается чем-то из ряда вон выходящим. Я же решила не выходить замуж – по крайней мере, в ближайшее время – до тех пор, пока не встречу человека, ради которого с радостью пожертвовала бы своей свободой. Но мне уже двадцать пять, и ничто человеческое мне не чуждо.

– Значит, дорогуша, я для тебя просто случайный любовник? – спросил Джошуа.

– Не говори чепухи! – бросила Фрея, холодно взглянув на него. – Иногда ты бываешь таким занудой, Джош, Давай поменяемся местами. Теперь я хочу грести.

– Но мы же не на озере, – ухмыльнулся Джошуа. – Чтобы грести в морс, требуется гораздо больше силы и ловкости. Кроме того, нам придется поменяться местами и лодка будет сильно качаться.

– Если ты свалишься за борт, я прыгну в воду и спасу тебя.

«Эта женщина достойна восхищения», – подумал Джошуа. Пока они плыли к острову, он явственно ощущал, что она боится, но виду не показывала. А сейчас, на большой глубине, вдруг решила взяться за весла. Она и сейчас боится, но старается держаться надменно и независимо.

– Что ж, это меня успокаивает, – заметил он и, отпустив весла, приподнялся, держась за борта. Лодка стала сильно раскачиваться. – Я сделаю для тебя то же самое, Фри, хотя, помнится, ты плаваешь как рыба. Мне лишь однажды удалось тебя обогнать, когда мы устроили состязания по плаванию в Линдсей-Холле.

Фрея продолжала сидеть, когда он встал, и Джошуа решил, что она передумала меняться местами, но когда он приблизился к ней, она выпрямилась, не держась за борта лодки. Усевшись на ее место, Джошуа стал с беспокойством смотреть, как она идет по дну, ловко балансируя. Наконец она добралась до его места, повернулась, села на скамью и взялась за весла. Затем, как он и ожидал, она гордо вскинула голову и уставилась вдаль.

Она упрекала его в том, что он прячет за маской свои истинные чувства, в то время как сама поступала точно так же. Под маской холодной, надменной, отчаянной женщины скрывалась обиженная одинокая – да, в этом Пру была совершенно права, – одинокая женщина, которая боялась снова влюбиться.

Он мог бы догадаться, что Фрея умеет грести. Она не тратила зря силы, погружая весла в воду на большую глубину, наоборот, лишь касалась поверхности моря, и лодка скользила, уверенно двигаясь к берегу.

Значит, Фрея не передумала и по-прежнему не хочет выходить за него замуж, размышлял Джошуа. Жаль, поскольку сам он уже был склонен совершить этот шаг. Откровенно говоря, в последнее время он постоянно гнал от себя мысль о том, что в скором – даже очень скором – времени им придется расстаться. Без Фреи жизнь наверняка покажется невероятно пустой. Да еще сегодняшняя поездка на остров,. Вряд ли он скоро о ней забудет.

В любви Фрея была неопытна и пока не чувствовала разницы между сексом и любовью. Сегодня они занимались любовью, по крайней мере он, хотя ни единого слова о любви произнесено не было.

А Фрее он нужен был лишь для того, чтобы набраться опыта и удовлетворить свои сексуальные потребности.

Мысль эта Джошуа не понравилась, и он недовольно хмыкнул.

– Нужно было захватить с собой хлыст, – заметил он, кладя руки на борта лодки. – Я взял бы его в правую руку, и с берега зрелище было бы весьма впечатляющим.

На берегу у лодок и на расположенной неподалеку от берега дороге и в самом деле стояли несколько деревенских жителей, с интересом наблюдавших за тем, как невеста маркиза Холлмера везет его в лодке к берегу.

Когда лодка подплыла наконец к мелководью, Джошуа прыгнул в воду как был прямо в высоких сапогах, рискуя навлечь на себя гнев своего денщика, вытащил посудину на песок и, подхватив Фрею на руки, вынес ее на берег. В тот же миг к лодке подскочил Бен Тернер и вытащил ее из воды целиком. С дороги донесся пронзительный свист и громкий одобрительный смех.

– А, Бен, – промолвил Джошуа, – с тобой-то я как раз и хотел поговорить.

Бен с беспокойством взглянул на него и вытащил из лодки одеяла.

– Насколько мне известно, твоя матушка была добра к леди Пруденс. Вижу, она стоит сейчас на пороге вашего коттеджа. Может быть, подойдем к ней?

И, взяв Фрею под локоток, Джошуа указал на один из коттеджей, расположенных у самой дороги. Миссис Тернер стояла на пороге, скрестив руки на груди. Видя, что Джош и Фрея направляются к ней, она сделала реверанс. Бен шел за ними следом.

– Если это он заставил вас грести, миледи, – хмыкнула она, – я бы на вашем месте дала ему от ворот поворот. Иначе он возьмет за правило всю жизнь вами помыкать.

– Но она сама захотела, – возразил Джошуа. – Как может мужчина отказать даме?

Должно быть, Фрее кажется весьма странным, что он ведет себя панибратски с простыми людьми, а они чувствуют себя с ним свободно и непринужденно, подумал Джошуа. Но ведь всего пять лет назад он был одним из них. Впрочем, Фрея, видимо, это поняла, поскольку молча стояла рядом.

– Мне рассказали, как вы были добры к леди Пруденс, – обратился он к миссис Тернер.

Утром, пока Пру гуляла с Евой и детьми, у него состоялся долгий разговор с мисс Палмер. Она рассказала Джошуа, что маркиза предпочитает постоянно держать Пру в детской, а мисс Палмер старается как можно чаще водить ее гулять. Обычно они отправляются пешком или в кабриолете в деревню. Пру очень привязалась к Тернерам, они относятся к девочке тепло и с любовью. Миссис Тернер часто предлагает мисс Палмер оставить у нее Пру на часок-другой, пока гувернантка отправляется по своим делам – она частенько навещает мисс Джуэлл.

Поговорив с Джошуа, миссис Тернер явно забеспокоилась – тень промелькнула по ее лицу.

– Она такая милая девочка, – проговорила она, – и вовсе не слабоумная, хотя ее мать, похоже, ее такой считает, уж простите меня за откровенность, милорд. Я знаю, что она леди Пруденс и потому не должна даже переступать порог моего дома, но ведь кто-то должен ее любить, а любви мисс Палмер не всегда достаточно.

– Я пришел вовсе не для того, чтобы упрекать вас, – заметил Джошуа, сцепив руки за спиной.

– Я так и подумала, – проговорила миссис Тернер. – Она любит этот дом. У нее даже есть свой фартук, вот он висит за дверью, и она первым делом его надевает, когда приходит. Она подметает полы, вытряхивает коврики, моет посуду, развешивает белье, готовит мне и Бену чай и учится готовить. Иногда штопает, когда хочет. Она приносит солнечный свет в этот дом.

Джошуа бросил взгляд на Бена. Тот вспыхнул, опустил голову и принялся сосредоточенно ковырять носком ботинка лежавший на дороге камень. – Это верно, – заметил он. – И она больше не маленькая девочка. – Он поднял голову, взглянул Джошуа в лицо и с некоторым вызовом продолжал:

– Она взрослая женщина.

Мисс Палмер высказала беспокойство по поводу того, что Пру несколько раз заявила, что любит Бена Тернера. Она и про других это говорила, причем совершенно искренне, однако о том, что она любит Бена, Пру говорила каким-то особым тоном, и это насторожило гувернантку.

– Ты ведь любишь ее, Бен, верно? – тихо спросил Джошуа. Бен еще сильнее покраснел, однако не отвел глаз.

– Я не имею права любить Пруденс… леди Пруденс, – ответил он. – Не беспокойтесь, я всегда помню свое место, милорд.

Джошуа заметил, что последнее слово юноша произнес несколько запальчиво и с некоторой горечью, и вздохнул.

– Я и не беспокоюсь, Бен. Просто мне хотелось поблагодарить тебя за то, что ты с ней дружишь. Видишь ли, я люблю ее.

– Я никогда не оставляла Бена с ней наедине, – вмешалась миссис Тернер. – И никогда не оставлю. Хотя и уверена, что Бен никогда ничего плохого не сделает.

Джошуа улыбнулся им обоим, радушно кивнул и предложил Фрее руку. Они направились к таверне, где оставили лошадей.

– Странно, – заметил Джошуа, – никогда не думал, что Пруденс может повзрослеть. Может быть, потому, что она всегда оставалась ребенком и я думал, что ничего не изменится.

– Мужчины часто ошибаются в отношении женщин, – ответила Фрея. – Наверное, потому, что считают их ниже себя. Пру не ребенок, верно? Она женщина. И от Бена Тернера это не укрылось. Вероятно, Пру догадалась о его мыслях, и потому ей так приятно бывать в их доме. Ей, нравится Бен, а не его мать. Что сделает маркиза, если узнает правду?

– Попытается отправить Пру в психиатрическую лечебницу, где ее будут держать под замком, бить, морить голодом и относиться к ней как к животному.

Фрея пристально взглянула на него.

– Даже эта особа, эта твоя тетка, не может быть настолько жестока, – заметила она.

– Но она собиралась это сделать, когда Пру была еще ребенком, и сделала бы, если бы мой дядя единственный раз в жизни не настоял на своем, – возразил Джошуа. – Она и сейчас об этом поговаривает и добьется своего, если я отправлю ее жить в домик для вдовы вместе с дочерьми.

Фрея тяжело вздохнула.

– Если я до отъезда не надаю этой особе пощечин, меня можно будет причислить к лику святых, – проговорила она, – мне кажется, хуже этой судьбы не придумать. А ты что собираешься делать? Ведь ты опекун Пру, верно?

– До тех пор, пока мне не предъявят обвинения в убийстве и не лишат титула, – да, – подтвердил Джошуа. – А что я могу сделать, Фрея? Дать согласие на ее брак с рыбаком?

И, заметив выражение лица Фреи, улыбнулся. Подобная перспектива не могла бы прийти в голову никому из семейства Бедвинов даже в самых невероятных фантазиях. Но Джошуа знал, что Эйдан женился на дочери уэльского горняка, а Рэнналф – на дочери скромного деревенского священника и внучке лондонской актрисы. Тем не менее Бедвины приняли Еву и Джудит, словно герцогинь.

– Быть может, Пру сама может сделать свой выбор, Джош, – заметила Фрея. – Знаешь, вчера, когда мы поднимались на холм, что за домом, она держала меня за руку. И не потому, что нуждалась в моей помощи, – просто считала, что я без ее помощи не обойдусь.

– Когда я однажды совершил подобную ошибку, ты так на меня глянула, что я застыл на месте как вкопанный, – заявил Джошуа, – хотя мы, насколько я помню, спускались, а не поднимались.

– Я знаю, – бросила Фрея. – Но я была тронута твоей заботой. Теперь-то я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил мне, что Пру исполнена любви. К тому же она настолько наивна, что мне за нее страшно. Впрочем, следует опасаться не за таких людей, а за самих себя, за тех, чей опыт учит нас не доверять друг другу.

Джошуа изумленно воззрился на нее. В голосе Фреи не было и намека на высокомерие. Она чуть ли не дрожала от полноты чувств. Неужели все из-за того, что Пру, сочтя Фрею одинокой, взяла ее за руку?

– Значит, стоит с ней поговорить? – спросил он. – А ты пойдешь вместе со мной?

Похоже, Фрея уже овладела собой, поскольку совершенно спокойно ответила:

– Лучше бы с тобой пошла Ева. Да, пойду. Одного не могу понять, Джош, что я вообще делаю здесь, в Пенхоллоу? Почему не провожу время в Бате, совершая по утрам променад по бюветам, а днем распивая чаи с членами аристократических фамилий?

– Наверное, потому, дорогуша, что ты повстречалась с негодяем и не смогла отказаться от удовольствия хоть немного скрасить свою жизнь, пытаясь показать, что и ты на что-то способна. Кроме того, уж лучше быть здесь, со мной, чем погибать от скуки, верно?

– С негодяем, говоришь? – переспросила Фрея, когда они вышли на мощенный брусчаткой двор конюшни и конюх бросился выводить их лошадей. – Значит, ты негодяй, Джош? Жизнь казалась мне настолько простой, когда я не сомневалась в ответе на этот вопрос.

Он повернулся к ней и подмигнул.

Утро выдалось ветреным и довольно сумрачным. По небу плыли облака. Джош вновь уехал, едва рассвело, вместе со своим управляющим и Эйданом. Маркиза велела Констанс сходить вместо нее в деревню и в последний момент предложила, чтобы его преподобие Калвин Мор ее сопровождал. Аллин, видимо, заметив, как изменилось лицо Констанс при этом, спросил Частити, не хочет ли она пойти с ними, и все четверо отправились вместе, причем до тех пор, пека они не скрылись из виду, Аллин чувствовал на себе ненавидящий взгляд маркизы.

А она опасный противник, пришла к выводу Фрея. И разительно отличается от вспыльчивых, предпочитающих честную схватку Бедвинов, включая и ее саму. Похоже, за думав план мести, маркиза способна сколько угодно дожидаться момента, когда его можно будет воплотить в жизнь. А пока этот момент не наступил, разыгрывать из себя болезненно-томную особу, как, например, сейчас. Такое впечатление, будто радушная улыбка приклеена к ее лицу.

После завтрака Фрея отправилась в маленькую столовую писать письмо своему поверенному. Морган, усевшись рядом с ней, писала письмо Джудит.

– Как странно, мы все время чего-то ждем, верно? – неожиданно заметила Морган спустя некоторое время. – Когда приехали в Пенхоллоу, я думала, Джошуа с оружием в руках придется отстаивать свою честь, доказывать свою невиновность. И уже через день-другой мы будем праздновать победу.

– Разочарована? – улыбнулась ей Фрея.

– Разочарована? Нет. – Морган нахмурилась. – Но, должна признаться, мне немного не по себе. Маркиза ведь ненавидит Джошуа, верно? Да и нас всех заодно. Хотя постоянно твердит, как счастлива видеть нас здесь. Почему она ненавидит его так сильно?

– Она обвиняет его в смерти своего сына, – ответила Фрея. – Считает его виновным в недостойной истории с гувернанткой и в том, что, когда ее сын отправился к Джошуа разобраться в этом деле, он погиб. В каком-то смысле, наверное, маркизу нельзя обвинять в том, что она хочет докопаться до истины: погиб ли ее сын в результате несчастного случая или был убит.

– Мне кажется, ее сын и соблазнил гувернантку, – заявила Морган.

– Так оно и было, – ответила Фрея.

– Мне бы он не понравился, – заметила Морган. – Точно так же, как не нравится его мать. Как подло с его стороны взвалить всю вину за случившееся на Джошуа и заставить его снять для бедной гувернантки домик в деревне! Но знаешь, Фрея, что меня больше всего пугает? Этот свидетель. Как странно, что его нет дома и с ним нельзя встретиться, чтобы поговорить. Один он, правда, никакой опасности не представляет, но что, если ему удастся уговорить еще нескольких мужчин стать свидетелями? Понимает ли Джошуа, какой подвергается опасности? Предпринимает ли что-нибудь, чтобы ее избежать?

– Конечно, предпринимает, – раздался от двери голос, и девушки разом обернулись: на пороге стоял Джошуа собственной персоной. Он все еще был одет в костюм для верховой езды, Щеки раскраснелись от пребывания на свежем воздухе, в глазах плясали смешинки.

«А он обожает жить в постоянном предвкушении опасности», – подумала Фрея.

Однако уже в следующую секунду все мысли вылетели у нее из головы, осталось лишь восхищение, до того Джошуа был хорош. Ей хотелось сохранить воспоминания о вчерашнем на всю оставшуюся жизнь. Какая же она дура! Как ей теперь жить без того, что было? Как ей жить без него?

– Что же? – спросила Морган.

– Если я стану об этом рассказывать, будет неинтересно, – смеясь, ответил Джошуа, входя в комнату. – Гарнетта все еще нет дома, однако надеюсь, что он вернется к балу. Думаю, он о нем уже слышал, и уверен, что он обожает внешние эффекты. Я послал ему приглашение.

– Я знаю, – кивнула Морган. – Я его писала. Но почему? Джошуа лишь рассмеялся в ответ.

– Могу только сказать, что, если Гарнетт явится на бал, произойдет нечто такое, что придется по душе Бедвинам.

Глаза Морган радостно вспыхнули.

– Ой, вы что-то придумали! Вот молодец! Протянув руку, Джошуа потрепал ее по плечу и повернулся к Фрее.

– Я собираюсь прогуляться с Пру по берегу реки, – сказал он. – Пойдете с нами, Фрея?

– Мне нужно дописать письмо Джудит, – сказала Морган, когда Фрея вопросительно взглянула на нее, – а потом еще написать тете Рочестер. Я уже сто лет ей не писала, но она обещала дать мне денег на подготовку к выходу в свет будущей весной, так что волей-неволей придется.

Фрея переоделась в шерстяное платье и теплое пальто. Выглянув из окна и обнаружив, что по-прежнему холодно, она даже надела шляпу, закрывающую уши. Пру тоже тепло оделась, вся, с головы до ног, в солнечно-желтое. Она так и сияла от радости в предвкушении прогулки с Джошем и Фреей.

Они спустились по самому крутому склону холма, решив не пользоваться извилистой подъездной аллеей, расположенной на более пологом, но проходящем мимо домика для вдовы холме. Последние несколько метров Пру преодолела, громко смеясь, пока, сбегая по склону, не попала в объятия Джошуа. Когда он предложил подобную помощь и Фрее, она окинула его яростным взглядом, и Джошуа, ухмыльнувшись, отвернулся.

Потом они пошли по дорожке, которая вела к пляжу. Правда, до пляжа так и не добрались. Время от времени они останавливались и смотрели на реку, наблюдая, как неспешно несет она свои воды, как огибает встречавшиеся на ее пути камни и песчаные наносы, как время от времени то тут, то там у самого берега мелькают шустрые головастики. Подняв камень, Джошуа размахнулся и швырнул его; описав крутую дугу, камень долетел до противоположного берега, что привело Пру в восторг. Она смеялась и радостно хлопала в ладоши. Фрея, решив показать, что она тоже на что-то способна, нашла плоский камешек и, прицелившись, метнула его так, что он четыре раза подпрыгнул и лишь после этого пошел ко дну. Пру запрыгала.

– Я тоже хочу попробовать, – заявила она, и следующие десять минут Фрея потратила на то, чтобы показать ей, какой именно камень нужно найти и как правильно бросать. У Пру это никак не получалось, но она ничуть не огорчилась, а смеялась все громче, а когда и у Джошуа ничего не вышло, в изнеможении опустилась на огромный валун и захохотала во все горло.

Взглянув на лукавое выражение лица Джошуа, Фрея поняла: он специально разыграл из себя неумеху, на самом деле мог при желании кинуть камень так, чтобы тот раз десять подпрыгнул на поверхности воды.

Но вот чего она никак не могла попять, так это собственной, почти болезненной любви к Пру. Обычно она смущалась и не знала, как вести себя в присутствии убогих. Если бы ей заранее было известно о существовании Пру, она пришла бы в ужас и попыталась держаться от нее подальше. Она и так несколько дней старалась с ней не общаться, предоставляя это Еве, Джошуа и Частити.

Фрея не могла не заметить, что Пру начисто лишена злости, тупости, коварства, вероломства. Она была светлой, как солнышко, и в отличие от других не утратила чего-то такого, что определяет переход от детской наивности и застенчивости к юношеской восторженности, а потом и к скептицизму, присущему взрослым. И хотя неуклюжие порой движения Пру и ее круглое детское личико отличали ее от других молодых женщин, тем не менее она была довольно хорошенькой.

Пру была ровесницей Морган.

Джошуа смотрел на нее с ласковой улыбкой до тех пор, пока она не перестала смеяться.

– Ты любишь ходить в деревню, Пру? – спросил он.

– Да… – протянула она. – Очень.

– А куда именно? – не отставал он. – Какое у тебя самое любимое место?

Сияющими глазами Пру уставилась в ту сторону через реку, где находился Лидмер.

– Коттедж, – ответила она.

– Миссис Тернер?

– Да.

– А почему? – Опустившись перед Пру на корточки, он взял несколько камушков и принялся катать их в руке.

– Там мне есть чем заняться. Я помогаю по хозяйству.

– Но ведь это такой маленький коттедж, Ты бы не хотела в нем жить, правда? – спросил Джошуа.

Пру на секунду нахмурила брови, а потом вновь улыбнулась.

– Хотела бы, – ответила она. – Я умею готовить.

– Ты любишь миссис Тернер? – спросил Джошуа.

– Да. – Улыбка ее стала еще шире. – И Бена. Я люблю Бена.

– Вот как? – Повернувшись к реке, он метнул один из камней, похоже, забыв, что притворялся, будто не умеет это делать, – камень подскочил пять раз. Пру восторженно рассмеялась, указывая на него пальцем. – Ты его любишь, Пру? Он добр к тебе?

– Да… – протянула Пру. – Он любит, когда я завариваю ему чай, и ему нравится мой кекс, а не тот, что печет миссис Тернер. Бен меня любит.

– И я тебя люблю, Пру, – заметил Джошуа. – И Фрея тебя любит.

– Да. – Взглянув на Фрею, она так и просияла. – Джош сделал тебя лучше, Фрея. Я видела вас в лодке. Вы плыли на остров.

О Господи! Фрея улыбнулась, избегая взгляда Джошуа. Пру перевела взгляд на Джошуа.

– Бен меня поцеловал, – сказала она. Джошуа изменился в лице.

– Поцеловал?

Пру восторженно рассмеялась.

– В день моего рождения, – продолжала она. – Когда мне исполнилось восемнадцать. Миссис Тернер подарила мне фартук и поцеловала меня. А Бен налил мне чаю – мы все смеялись – и поцеловал меня. Бот сюда. – И она ткнула указательным пальцем в щеку рядом с губой. – Я сказала: «Я люблю тебя, Бен», и он сказал: «Я люблю тебя, Пру». – И она радостно засмеялась.

– Пру! – Фрея взяла девушку за руку, помогла встать и увлекла за собой. – Ты любишь Бена как-то по-особенному? Как Ева Эйдана?

– И как ты Джоша? – Пру рассмеялась. – Да… Джошуа догнал их и пошел рядом с Пру.

– У Бена такие хорошие руки, – заметила Пру. – Такие большие. Он ими работает. Но меня он ими не обидит.

– Конечно, не обидит, – согласился Джошуа, беря ее под руку и поглаживая по кисти. – Никто тебя никогда не обидит, Пру. Ты знаешь, что такое выйти замуж? Знаешь, что женатые люди делают?

– Да… – ответила Пру нараспев. – Они ухаживают друг за другом. И целуются. А еще у них есть дети.

Джош с Фреей изумленно переглянулись.

– Мисс Палмер мне рассказала, – продолжала Пру. – И Частити. Частити отвела меня навестить мисс Джуэлл, и она мне рассказала. У мисс Джуэлл есть Дэвид. Я люблю Дэвида.

– Ее сына? – переспросил Джошуа. – Он такой хороший мальчуган.

– Мисс Джуэлл сказала мне, что есть плохие поцелуи и что я никогда больше не должна никому позволять так себя целовать. Бен не целует меня плохо. Бен меня любит. И я люблю Бена.

Все женщины, окружающие Пру – за исключением ее собственной матери, которой как раз и следовало бы это сделать, – предупреждают ее об опасностях, подстерегающих девушку, подумала Фрея. Они прекрасно понимают, что в некоторых отношениях Пру уже не ребенок.

– Если ты будешь все время жить в коттедже, – заметил Джошуа, – тебе придется выполнять там работу, которую сейчас ты делаешь, лишь когда приходишь туда. А если останешься здесь, в Пенхоллоу, будешь жить в большом доме, носить красивую одежду, за тобой будут ухаживать слуги.

– Мне бы хотелось жить в коттедже, Джош, – заявила Пру. – Я бы хотела жить с миссис Тернер. А больше всего мне хотелось бы жить с Беном. Я люблю Бена. Он меня поцеловал, но не плохим поцелуем. И он не сделает мне больно.

Джошуа поднес руку Пру к губам.

– Не сделает, любовь моя, – ответил он. – Я знаю Бена с тех пор, когда он был еще мальчишкой. Он не обидит ни тебя, ни другую женщину. И если снова тебя поцелует, то только хорошим поцелуем. И если коснется тебя, то нежными руками.

Фрея с удивлением заметила, что в глазах его блеснули слезы.

– Хочешь, чтобы я поговорил с Беном и миссис Тернер? – спросил он Пру. – И переселиться к ним, если тебе позволят?

Пру остановилась и, выхватив свою руку из руки Джошуа, прижала руки к груди и взглянула на него и Фрею широко раскрытыми глазами, в которых читалось волнение.

– Но мисс Палмер сказала, что мама мне не разрешит, – проговорила она, – и ты не разрешишь. И миссис Тернер так сказала. Я спросила, и она так сказала. А Бен заплакал и ушел.

– Но ты ведь уже взрослая, Пру, – ласково проговорил Джошуа. – И можешь сама решать, где тебе жить. А с миссис Тернер и Беном я поговорю.

Пру просияла, смеясь, покружилась на месте, одну руку дала Джошуа, другую – Фрее, и они зашагали по тропинке, вернее, поскакали, размахивая руками, как дети.

Фрея вдруг почувствовала, что всей душой любит Джошуа, и была поражена этим открытием. Ей и в голову не приходило, что он способен на такую нежность и заботу, иначе в то утро, когда отправилась в Бате гулять по саду, бежала бы оттуда без оглядки, предоставив служанке самой выпутываться из ситуации, в которую та попала. А прогуливаясь по бювету, сделала бы вид, что не замечает Джошуа. Она бы…

Впрочем, ничего этого она бы не сделала.

Наоборот, стала бы добиваться Джошуа всеми силами и со всей решимостью, на какую только способна. Она не ограничилась бы легким флиртом с ним, всем своим видом показывая, что ей от него ничего больше не нужно. А сейчас се поздно об этом думать. Если она постарается добиться его расположения, он подумает, что она хочет заманить его ловушку, женить на себе.

Так что Фрее оставалось лишь прыгать вместе с Пру и Джошуа по тропинке, тянущейся вдоль реки, сгорая от любви к нему.