Немного скандальный

Глава двадцать вторая

– Никто не сказал вам правды, – заявила Частити, после того как все расселись, за исключением Джошуа, который встал спиной к окну, и ее самой. Она облокотилась о край стола, словно боясь упасть. – Никто!

– Я так и понял, леди Частити, – заметил сэр Рис Ньютон. – Прошу вас, не расстраивайтесь. Хью Гарнетт – человек пренеприятнейший, да и эти его дружки ему под стать. Не думайте, что я не знал об их контрабандных делишках, которые они проворачивали несколько лет назад, но тогда я просто молчал. Те же, кто поддержал лорда Холлмера, конечно, дали ложные показания, это совершенно очевидно. Но они знают его светлость, доверяют ему и, очевидно, решили во что бы то ни стало его защитить. Я притворился, будто ничего особенного не произошло. Танцевал, смеялся, шутил, в общем, веселился от души в компании моих соседей.

– Наверное, все дело в том, что все всегда любили Джошуа, – с горечью произнесла маркиза. На секунду маска добродушия, казалось, приклеенная к ее лицу, спала. – Все верили каждому его слову. Никто – даже мой муж – не настаивал на проведении дальнейшего расследования случившегося той ночью. Алберт отправился к Джошуа, намереваясь предъявить ему обвинение в распущенности и совращении наших слуг, и погиб. Джошуа последним видел его живым. Неужели это не подозрительно? Неужели ни у кого не возникло сомнения в его невиновности?

– Я знаю, что все лгут! – заявила Частити звонким голосом, отчеканивая каждое слово. – Ведь никто ничего не видел, все сидели по домам и понятия не имеют о том, что произошло между Джошуа и Албертом. За исключением меня.

Боже правый! Джошуа изумленно уставился на нее. Все остальные тоже.

– Я видела, что произошло, – повторила Частити. – Только я.

– И я тоже, Частити, – тихо произнесла Энн Джуэлл. – Я была с вами.

Частити нахмурилась, однако возражать не стала.

– Я пошла в деревню, потому что знала, что Алберт собирается поговорить с Джошуа. Сначала отправилась к дому мисс Джуэлл, и мы вдвоем пошли к Джошуа. Там узнали, что они с Албертом взяли лодку и вышли в море. Мы отправились на пристань и стали их ждать. Небо затянули тучи, ветер усиливался. Вокруг не было ни души. Я взяла с собой ружье.

– Что?!

Маркиза в изнеможении откинулась на стуле, но никто не обратил на нее внимания, и она решила не изображать обморок.

– Мы присели у одной из лодок, пытаясь укрыться за ней от ветра, когда увидели, что Джошуа возвращается, – продолжала Частити. – Он сидел на веслах, и лодка приближалась к берегу. Сначала мы думали, что Алберта с ним нет, но потом заметили, что он плывет рядом с лодкой. Когда они добрались до мелководья, Джошуа снова поплыл на лодке в море, а Алберт направился к берегу.

– Спасибо, Часс, – решительно проговорил Джошуа, делая шаг вперед. – Больше говорить ничего не следует. Твои слова подтверждают то, что я уже сказал. Может быть, мы…

Поднявшись со стула, Фрея подошла к нему и положила руку ему на руку.

– Но мы должны узнать, что случилось с Албертом, – возразил Калвин, – если он благополучно выбрался на берег.

– Я нацелила на него ружье и сказала, что не выпущу его из воды, – проговорила Частити. – Сказала, что он будет замерзать в воде до тех пор, пока не пообещает, что пойдет к папе и признается ему во всем, а потом уедет из Пенхоллоу и никогда больше сюда не вернется.

– О, Часс… – прошептала Констанс. Она перевела полный боли взгляд на Энн Джуэлл. – Значит, это Алберт отец вашего сына? Впрочем, я всегда так думала, просто не хотелось в это верить, как и в то, что Джошуа его отец.

– Мерзкая девчонка! – выкрикнула маркиза, с яростью глядя на Частити. – Никогда этому не поверю! Никогда! И даже если эта… эта девка так говорит, она лжет! И Джошуа лжет. Но даже будь это правдой, как ты могла угрожать ружьем родному брату, близкому тебе по крови человеку, только потому, что он развлекался с женщиной с ее же согласия? Она постоянно строила ему глазки, пыталась соблазнить. Да-да, мисс! Не думайте, что я ничего не замечала!

– Но никакой пули в теле обнаружено не было, – заметил сэр Рис. – Ваш брат утонул, леди Частити.

– Он смеялся надо мной. Заявил, что не собирается выходить на берег, хочет еще поплавать в такую чудесную ночь. И он снова вошел в воду и уплыл. – Она закрыла лицо руками. – Если кто-то и убил его, то это сделала я.

Вскочив, Констанс подбежала к ней, обняла, прижала к себе. На мгновение прильнув к ней, Частити стала осторожно высвобождаться из ее объятий.

– Я пригрозила убить его не из-за мисс Джуэлл, хотя и за это его следовало как следует наказать. Но мисс Джуэлл стала его жертвой только потому, что намеренно уводила из детской в классную комнату.

– Ха! Вот видите! – торжествующе воскликнула маркиза.

– Частити, – взмолилась Энн Джуэлл, – прошу вас, моя дорогая,..

– Часс, – подал голос Джошуа. – Не нужно. И так сказано больше чем достаточно. Прекрати!

– Я была рада, узнав о его смерти, – заявила Частити. – Очень рада. И мне его нисколько не жаль. Пру было тринадцать лет… Всего тринадцать! Воспользовавшись тем, что она совсем еще ребенок и многого не понимает, что она добрая, он решил, что может сделать с ней все, что ему заблагорассудится. Видимо, забыв, что она его сестра. Я… я даже жалею, что он не дал мне возможности его убить!

Издав пронзительный крик, маркиза обмякла на стуле. Констанс подбежала к матери, взяла ее руки в свои. Частити устало привалилась спиной к столу. Калвин откашлялся.

– Мне тоже жаль, Частити, – заявила Фрея. –И я вами горжусь.

– Если мое слово что-то значит, – проговорила Энн Джуэлл, – я подтверждаю все, что только что сказала леди Частити.

Сэр Рис Ньютон встал и заявил:

– Что ж, я уже достаточно наслушался. Благодарю вас, леди Частити, за то, что пригласили меня сюда и поведали семейные тайны. Я не сомневался в рассказе лорда Холлмера, но ваше изложение событий развеяло последние сомнения. Вы не виновны в смерти вашего брата, и, как мировой судья, я вам это совершенно официально заявляю. Что касается нравственного аспекта трагедии и чувств тех собравшихся, которые оставались в полном неведении, меня они не касаются. За сим разрешите откланяться и вернуться в танцевальный зал к моей супруге.

Он поклонился и, не говоря ни слова, вышел за дверь.

– Эту паршивку, эту Пруденс, – взвизгнула маркиза, отталкивая Констанс и выпрямляясь, – давно пора убрать из этого дома и поместить в сумасшедший дом! Если бы она постоянно не вертелась около Алберта, этого бы не произошло. Впрочем, вряд ли он выказал ей нечто большее, чем братскую любовь. Он всегда был таким любящим мальчиком. Я не желаю больше видеть Пруденс. Чтобы завтра же утром ее не было в доме! Прошу тебя, кузен Калвин, сделай это для меня. Ты священник и наверняка знаешь подходящее место, куда ее можно отвезти.

– Если Пру увезут из дома, мама, я тоже уеду, – заявила Частити.

– Хватит! – крикнул Джошуа, выходя на середину комнаты. Голос его звучал решительно. – За последние несколько недель в этом доме произошло уже достаточно бед. Я надеялся, что правда никогда не выплывет наружу, но ошибался, может быть, это и к лучшему. Мы должны помнить, что самая невинная жертва во всей этой истории – Пруденс. Она навсегда останется в этом доме – моем доме, тетя, а если пожелает уехать, то только по собственной воле и всегда будет здесь желанной гостьей.

– Но Пруденс моя дочь! – выкрикнула маркиза.

– И моя подопечная, – напомнил ей Джошуа. – Однако не стоит говорить о ней как о каком-то неодушевленном предмете, к тому же в ее присутствии. Пру – женщина, у которой есть свой ум и сила воли. Она способна сама выбрать свою судьбу, свое будущее, и фактически уже сделала это. Она выходит замуж за Бена Тернера.

Несколько секунд маркиза молча взирала на него широко раскрытыми глазами, потом вскочила и направилась к нему. Лицо ее побледнело и исказилось от гнева.

– Ты собираешься выдать замуж леди Пруденс Мор за какого-то рыбака?! – прошипела она.

– Я намереваюсь сделать объявление о помолвке, как только мы вернемся в танцевальный зал, тетушка, – заявил Джошуа. – А вы пойдете со мной и будете улыбаться и делать вид, что безмерно счастливы. А завтра мы обсудим все, что необходимо. Сегодня же нам еще предстоит развлекать гостей, о которых мы несколько позабыли.

Но тетушка уже его не слушала. Она, прищурившись, смотрела поверх его плеча. Губы ее были плотно сжаты.

– Это все ты! – выкрикнула она, подходя к Фрее. – Ты! Если бы ты не совратила Джошуа в Бате, не выхватила его прямо у Констанс из-под носа, он бы уже обручился с ней и мы были бы дружной, счастливой семьей, как всегда. А ты притащилась в Пенхоллоу и начала здесь командовать, как у себя дома! Да еще приволокла с собой своих чванливых родственничков! Будь ты проклята!

Фрея выслушала эту тираду, надменно вскинув брови и глядя на беснующуюся особу с холодным презрением.

В следующий момент Джошуа с ужасом увидел, как тетка влепила Фрее пощечину. Он машинально поднял руку, инстинктивно намереваясь предотвратить последствия этого необдуманного поступка, но не успел: Фрея действовала, как всегда, молниеносно. Четким движением руки она нанесла тетке удар прямо в нос. Та мешком свалилась ей под ноги.

Все застыли на месте как вкопанные; ожидая дальнейшего развития событий. Джошуа заметил, что одно из перьев на шляпке маркизы сломалось пополам. Голос Фреи нарушил гробовое молчание:

– А я опасалась, что она никогда не вынудит меня это сделать. Какое счастье, это все же случилось.

К полуночи бал закончился, и гости начали расходиться. Прощаясь с Джошуа, каждый не преминул сообщить, что еще никогда ему не было так весело. Инцидент с Хыо Гарнеттом, как подозревала Фрея, еще больше этому способствовал.

Равно как и объявление о помолвке Пру и Бена, которые весь остаток вечера не отходили друг от друга ни на шаг, довольные и счастливые. Глядя на них, Фрея едва сдерживала слезы, мысленно ругая себя за сентиментальность.

Как ни странно, маркиза вернулась в танцевальный зал с остальными членами семьи. Некоторое время нос ее был красным – равно как и щека Фреи, – а два пера на шляпке пришлось заменить, однако она сумела взять себя в руки и улыбалась своей обычной улыбкой великомученицы.

От Фреи не ускользнуло, что три последних танца Констанс танцевала с управляющим Джошуа, Джимом Сондерсом, который до этого весь вечер простоял у стены. Констанс, обычно тихая, сдержанная, совершенно преобразилась. Глаза ее светились любовью, щеки раскраснелись. Она была необычайно хороша. Да и мистер Сондерс больше не скрывал своих чувств к ней.

– Вечер был просто замечательный, Джошуа, – сказала Ева, когда осталось всего несколько человек: маркиза с его преподобием Калвином Мором удалились, Частити с мисс Палмер пошли укладывать Пру спать, Констанс с мистером Сондерсом куда-то исчезли. – Дома нам как-то раз довелось принять участие в подобном мероприятии в деревенской таверне, помнишь, Эйдан? Но после сегодняшнего вечера я поняла, что мы должны пригласить всех к себе домой, может быть, на Рождество, а может быть, устроить летом вечеринку в саду или…

– А может, и то и другое, – рассмеялся Эйдан, обняв жену за талию. –А вы знали, Джошуа, что у вас будет столько защитников?

– Во всяком случае, это не явилось для меня сюрпризом, – ухмыльнулся Джошуа.

– Сцена была просто потрясающая, – подхватил Аллин. – Жаль только, этого подонка Гарнетта не увели в тюрьму. Вот было бы здорово! Только это зрелище не для дам, не так ли?

– Зато я хорошенько стукнула маркизу по носу, – заметила Фрея. – Очень кстати она влепила мне пощечину! Было по крайней мере за что отомстить.

– Надо же, – всплеснула руками Морган, – опять я пропустила что-то интересное! Как всегда. Ну почему ты мне ничего не рассказываешь, Фрея? Что все-таки произошло?

– Долгая история, – ответила Фрея, – и не мне ее рассказывать.

– Вы приехали сюда снять с меня ложное обвинение в убийстве, – проговорил Джошуа, – и вправе знать всю правду. Уверен, что могу рассчитывать на ваше молчание.

И Джошуа вкратце поведал им о том, что произошло в библиотеке.

– О, Пру, – прошептала Ева, закрыв глаза, когда Джошуа закончил свой рассказ, и обняла Эйдана за талию. – Моя милая, невинная, наивная Пру… Но сейчас у нее есть Частити, и мисс Джуэлл, и Джошуа, и приятный молодой человек Бен Тернер. Думаю, она будет счастлива. Что ж, я готова отправиться спать.

Эйдан ласково поцеловал ее в макушку.

Фрея с легкой завистью и некоторым удивлением взглянула на них. Ей никогда не доводилось видеть, чтобы они открыто демонстрировали свои чувства.

– А я нет, – проговорила она. – Мне хочется подышать воздухом, ощутить на лице дуновение свежего ветра. Не хотите ли прогуляться по пляжу, Джош?

Все разошлись по своим комнатам, Фрея отправилась к себе, надела шерстяное платье, теплый плащ с капюшоном и крепкую обувь. Ночь выдалась холодная, однако лунная, так что фонарь брать не придется. Когда они с Джошуа встретились в холле, Фрея заметила, что он тоже переоделся.

Фрея чувствовала, что обстановка постепенно разрядилась. Джошуа больше не угрожает опасность, с маркизой она поквиталась, при каких обстоятельствах погиб Алберт, стало известно.

Ничто больше не держит Фрею в Пенхоллоу.

Пора им с Джошуа расстаться.

– Ты останешься на свадьбу Пру? – спросила Фрея.

– Да, – ответил Джошуа.

– Но ведь до нее еще целый месяц. Неужели ты выдержишь в Пенхоллоу столько времени? Потому что любишь Пру?

– Да, – вновь ответил Джошуа.

А он, оказывается, вовсе не такой, каким она его себе представляла, подумала Фрея. Она поняла это еще несколько дней назад и тогда почувствовала раздражение, а сейчас обрадовалась возможности узнать, какой он на самом деле.

– А что потом? – не отставала она. – В Пенхоллоу жизнь пойдет своим чередом, а что будешь делать ты? Вновь бродить по свету? Наслаждаться жизнью?

– У меня такое чувство, – заметил Джошуа, – что и свадьба Констанс не за горами. По-моему, сегодня она многое поняла. Судя хотя бы по тому, что в конце вечера она уже не скрывала своих чувств к Джиму Сондерсу, а он смотрел на нее так, будто готов вести под венец.

– Значит, ты одобряешь этот брак? – спросила Фрея. Интересно, что сказал бы Вулф, признайся она ему, что питает нежные чувства к его управляющему?

– Конечно, – ответил Джошуа. – Однако мое одобрение или согласие Констанс вовсе не требуются. Она совершеннолетняя и не является моей подопечной. У нее, как и у Пру, своя голова на плечах, и она знает, что принесет ей счастье в жизни. Я вовсе не считаю зазорным, что она выйдет замуж за человека не нашего круга. Меня совершенно по-другому воспитывали, Фрея.

– Значит, на ее свадьбу ты тоже останешься? – спросила она.

Они уже дошли до конца долины, крутой холм больше не защищал их от свежего западного ветра, и он принялся теребить полы их плащей.

– Да, – ответил Джошуа. – Мне бы хотелось, чтобы они поселились в доме для вдовы, но прежде мне нужно будет кое-что уладить.

– А бедняжка Частити будет жить с матерью в Пенхоллоу, – заметила Фрея. – Что ж, по крайней мере, сестра будет не так далеко от нее. – Тетушка не сможет больше оставаться в Пенхоллоу, – заявил Джошуа, глядя на нее сверху вниз. – Теперь там буду жить я.

– Неужели?

Фрея удивленно взглянула на него и не нашлась что ответить. У нее слегка защемило сердце. Почему? Она и сама не знала.

– Тетушке придется переехать в дом для вдовы, если мне не удастся найти ей другое место для жилья. Но я сделаю все, что в моих силах. Да и вряд ли маркизе захочется жить рядом со мной.

– А как же Частити? – спросила Фрея. Джошуа вздохнул.

– Она моя подопечная, но не моя собственность. Я не могу решать за нее, верно? Может быть, она захочет уехать вместе с тетушкой либо предпочтет поселиться с Констанс или остаться здесь. Если она захочет, я отвезу ее в Лондон, когда начнется сезон, хотя подобная перспектива меня не прельщает. Но я все же маркиз Холлмер, не так ли? Важная персона. – Он ухмыльнулся.

Они обогнули мыс, и перед ними раскинулся просторный песчаный пляж, окруженный скалами с одной стороны, а с другой – омываемый морем. Слышался тихий плеск волн. Лунный свет играл на поверхности воды. Здесь было еще холоднее, и пахло солью. Запрокинув голову, Фрея с наслаждением вдохнула влажный морской воздух.

Значит, он собирается остаться. Собирается возложить на себя обязанности главы семьи. Собирается жить в этом доме. Без нее…

– Может быть, увидимся в Лондоне следующей весной, – заметила она. – Морган впервые вывезут в свет.

– Я хочу станцевать с тобой на первом балу первый вальс, – заметил Джошуа. – Мы ведь всего раз танцевали вальс, Фри, да и то не до конца: отправились искать распорядителя бала, чтобы он объявил о нашей помолвке.

Они пошли дальше по пляжу.

– Значит, первый вальс за тобой, – сказала она. Некоторое время они шли молча, не касаясь друг друга:

Фрея держала руки под плащом, Джошуа сцепил их за спиной.

– Прилив уже наступает, – заметил он, – но у нас еще полным-полно времени, прежде чем он отрежет нас от долины.

– Как ты думаешь, он покончил жизнь самоубийством? – спросила Фрея.

– Кто, Алберт? – Несколько секунд Джошуа молчал. – Он, должно быть, понял, что ему грозят большие неприятности, хотя знал, что мать его обожает, а отец находится у нее под каблуком. Впрочем, он не производил впечатления человека, способного покончить с собой. Но кто знает? Частити предъявила ему ультиматум. И я тоже. Я пригрозил ему, что если к завтрашней ночи он все еше будет находиться в радиусе десяти миль от Пенхоллоу, я убью его собственными руками. Вряд ли я на это решился бы, однако нервы ему попортил бы изрядно. И он это понимал. Мне кажется, он утонул. Наверное, от холода ноги свело судорогой, и он пошел ко дну. Он был мерзким, неприятным, злым и наверняка занимался контрабандой. Однако хватит об этом. Пора забыть.

Он остановился и взглянул на море. Фрея стояла рядом, ощущая себя крохотной частичкой необъятной Вселенной.

– Фрея, что ты собираешься делать дальше? – наконец спросил Джошуа.

Фрея насторожилась. Уже одно то, что он назвал ее «Фрея», а не «Фри» или «дорогуша», показалось странным.

– Что бы я ни стала делать, Джош, это уже будет без тебя. Мы не договаривались, что ты предложишь мне руку и сердце. Так что ты мне ничего не должен.

– А что, если мои чувства не имеют ничего общего с обязательствами? – тихо спросил он.

У Фреи перехватило дыхание, и она с ужасом поняла, что еще одно его слово, и она даст волю слезам, выставив себя на посмешище. Да как он смеет! Ей ничего от него не нужно! Резко отвернувшись, она взглянула на утесы, освещенные лунным светом. Снизу они не казались такими уж зловещими.

– Я лезу наверх, – заявила она. Джошуа вздохнул. – Что ж, очень хорошо. Наверное, пора возвращаться. Оглянуться не успеем, как начнется прилив.

– Я собираюсь залезть вон туда.. – И Фрея указала на вершину скалы, ощутив знакомую дрожь в коленях. Дыхание у нее тоже участилось, как бывало всегда, когда она заставляла себя делать то, чего особенно боялась. Девчонкой она лазила на деревья только потому, что боялась высоты.

Джошуа хмыкнул.

– Что ж, полезай, дорогуша, а я вернусь утром за твоими останками, конечно, если их не унесет в море. Эй, что ты, черт подери, задумала?

Фрея в этот момент повернулась и направилась к скалам.

– Я хочу залезть на скалу.

– Зачем? – удивился Джошуа и, догнав ее, зашагал рядом. – Ведь до прилива еще далеко. Мы успеем вернуться домой.

– Зачем? – надменно бросила Фрея. – Что за глупый вопрос? Просто мне так хочется.

Она нашла опору для ног, потом для рук, подтянулась и, обернувшись, бросила через плечо:

– Спорим, я первая доберусь до вершины?