Немного сумасбродства не помешает

Глава пятая

Первая брачная ночь Кэрри была невероятно романтична — именно невероятно, потому что она собирала свои вещи, чтобы покинуть роскошное жилище принца Себастьяна, который скоро приедет на Манхэттен. Она позвонила принцу несколько дней назад, чтобы сообщить ему о своем уходе. Он сказал, что ему очень жаль терять ее, но он рад за нее — причину ухода она объяснила. Кэрри тем не менее обещала приглядывать за квартирой принца до его приезда.

— Готова? — Трент стоял на пороге спальни.

Он сменил смокинг на джинсы и футболку и уже намеревался взяться за работу. Кэрри кивнула, и они вдвоем, взяв сумки, покинули квартиру принца, этот кусочек славной уютной Старой Европы, и двинулись по коридору в двуспальное, ультрасовременное, ультрамодерновое, ультрамужское холостяцкое логово.

Квартира Трента по планировке походила на квартиру принца, но была оформлена в другой тональности, окрашена в другие цвета, на стенах висели другие картины и фото, и вообще весь декор был совершенно иной, преобладали стекло, металл, кожа. Все было разумно организовано и приспособлено для работы и отдыха.

Жилище Трента было очень просторно, в нем было много воздуха. Когда они проходили мимо большой кухни (естественно, очень современно оборудованной), Кэрри заметила в раковине стопку грязной посуды.

Богатый он парень, Трент Тенфорд, но тем не менее он парень!

Наконец Трент внес ее сумку в комнату очень внушительных размеров, окрашенную в песчаный тон, с большим светлым дубовым шкафом и огромным вентилятором на потолке. Под вентилятором размещалась королевских размеров кровать с обитым кремовой тканью изголовьем и металлическими ножками. На металлических ночных столиках с обеих сторон кровати стояли лампы в стиле модерн и невысокие вазы. Обе были наполнены красными розами.

— Здесь был мой офис, но, по-моему, тебе комната подойдет больше, ты очень украшаешь ее.

Кэрри тронул комплимент. Как это хорошо! Она взглянула на него через плечо:

— Приятно слышать.

— Я могу сказать еще много приятного.

— Мне жаль, что я лишила тебя офиса.

— Никаких проблем. Если тебе здесь не понравится, можешь перебраться в мою комнату, а я верну сюда стол и компьютер.

— Как насчет того, что я просто скажу спасибо, и остановимся на этом?

Да, Трент чертовски обаятелен, в этом ему никак не откажешь. Трудно будет сопротивляться ему, но необходимо. Если нет, то что же станется с ней? Она на этот год принадлежит ему, а затем ее выгонят вон из его жизни. Все оплачено…

От этих мыслей Кэрри непроизвольно съежилась.

Вероятно, ощущая ее состояние, Трент продолжал знакомить ее с новым местом.

— У этой комнаты своя ванная. Там свежие полотенца, халат, и я попросил Ханну — она занимается моим домом — купить всякие… женские принадлежности.

— Женские принадлежности? — переспросила Кэрри.

Он взглянул на нее и заразительно рассмеялся.

— Да ладно, Кэрри. Давай сделаем перерыв. Ты мой первый настоящий гость здесь.

— Ну да, конечно!

— Хочешь верь, хочешь нет.

— Ты знаешь, во что я поверю. Я сама доводила до твоей двери бедных овечек, не забыл?

Он подошел к ней и очень серьезно сказал:

— Действительно, сюда приходили женщины. Но ни одна не оставалась после семи утра.

Ее почему-то потрясла эта честность.

— Это ужасно…

— Возможно, но это принималось всеми как должное. — (Она подняла брови, не в состоянии сказать что-либо.) — Я такой, какой есть, Кэрри. Я устроил свою жизнь так, как хотел. У всех, кто общается со мной, есть выбор.

— Хорошо. Поняла. Но почему ничего после семи утра?

— Это может быть неправильно понято, — он пожал плечами.

— Но что именно? Ты не любишь людей, которые спят допоздна? Или слишком поздно завтракают?

— Нет, не то. Просто это не более чем несколько часов удовольствия.

— А, поняла… Завтрак — слишком интимная вещь?

— Именно.

— Обсуждать то, что будет потом, когда съедим оладьи и яйца?..

— Я честный человек. Все, кто бывал здесь, с самого начала все знали.

— Поняла.

— Да, ты понимаешь, — совершенно неожиданно он взял ее руку, повернул и поцеловал ладонь.

Кэрри почувствовала, как тепло, почти жар, поднимается от запястья, выше… к локтям… плечам… Чуть не подогнулись колени… У него изумительные губы, полные, мягкие, чувственные, и поцелуй такой осторожный, неторопливый, дразнящий…

В этот момент она вспомнила свои недавние мысли и отняла руку.

— Я хочу распаковать вещи.

— А я не хочу тебе мешать, — спокойно сказал Трент, хотя в его взгляде горело желание.

Когда он был уже у двери, она окликнула его:

— Ну и сумасбродство мы с тобой тут учинили!

— Что? Наш брак? Или вот этот переезд?

— Все.

— А ты не так часто совершаешь сумасбродства, да?

— Да, редко.

— Так вот, чтобы ты знала: степень любого сумасбродства определяешь ты.

Чудесно, мрачно подумала Кэрри. Пусть бедняга, умирающий от жажды, сам определит, сколько ему пить. Лихо ты придумал, шикарный мальчик с Парк-авеню!

— Я приготовлю обед. Приглашаю тебя присоединиться, когда распакуешь вещи.

Хотелось ответить «да». По-настоящему хотелось. Но ей надо побыть одной, подумать, понять, что же делать в этом браке на год. И она отрицательно покачала головой.

— Я устала. Такой длинный день…

Он выглядел разочарованным, но старался не показывать вида:

— Хорошо, спокойной ночи, — и закрыл дверь.

Кэрри снова одна.

Тяжело вздохнув, она стала смотреть в окно, изучая новый вид, игнорируя все свои ощущения и мысли.

Это сон.

И она знала, во сне знала, что это сон, но просыпаться не хотелось, чтобы это не кончалось. Она чувствовала на себе его движущееся тело, оно словно из разжиженного металла, гибкое, прохладное, гладкое, изумительно приятное… А все ее тело — мышцы, кровь, кости — в ответ загораются пламенем страсти.

— Кэрри?

Мягкий звук ее имени исходил не из его губ, они были на ее губах, но тем не менее это был его голос, голос Трента.

— Кэрри?

Его образ проступил в светлом всплеске, она начала просыпаться, ощутила простыню под спиной, собственные волосы на лице. И открыла глаза. Трент стоял над ней. Как картинка из журнала. В костюме, галстуке, ослепительно белой рубашке, чисто выбрит, с голубыми, как безоблачное летнее небо, глазами.

Вкусный — единственное, что она сумела подумать.

— Который час?

— Семь. Прости, что разбудил, но хотел сказать до свидания. Подумал, что тебе будет странно проснуться и…

— Правда. Спасибо, — она улыбнулась ему в благодарность за заботу.

Со своего места, из-под одеяла, она чувствовала запах его лосьона, чистый запах океанской свежести, который наполнял ее желанием, страстью.

А что, если приподняться, схватить его за лацканы, притянуть к себе и целовать? Что он станет делать? Что подумает о ней? И что она о себе подумает? Она только вчера вышла за него замуж, только-только повесила свадебное платье в шкаф в его квартире, только-только заключила с собой пакт — не иметь с ним никаких физических отношений.

Потом ее внимание привлек другой запах, что-то более земное. Орехи или кофе? Взглянула направо и увидела на ночном столике кофе, тосты и какие-то фрукты.

Подняв брови, взглянула на него:

— Похоже на завтрак?

— Полагаю, он и есть, — улыбнулся Трент.

— А что же с твоими правилами?

— Те правила, о которых я вчера говорил, не относятся к тебе или к нам.

Волна счастья накатила на нее, хотелось подольше сохранить это чудесное ощущение.

— Ты сильно стараешься, да?

— Ты о чем?

— Быть хорошим мужем.

— У меня всегда была прекрасная успеваемость, — усмехнулся он.

— Спасибо, ты помог мне не почувствовать себя здесь лишней, — Кэрри села, зная, что ее волосы в полном беспорядке, но сейчас это не важно. — Ты должен уходить сию минуту?

— А что? — Было видно, как напряглось его тело.

Она отпила кофе.

— Ты вчера говорил про меня и мои редкие сумасбродства…

— Ну и?..

— Я думаю, настало время для маленького сумасбродства.

— И как же в точности сумасбродствовать ты хочешь?

Улыбаясь, она указала на тарелку на столике:

— Ты все это мне приготовил, а как насчет того, чтобы покормить меня?

Трент рассмеялся, расслабился:

— Знаешь, ты мне очень нравишься. Жуть как нравишься. Ну, открывай рот, — он взял тарелку и положил самую красивую клубнику ей в рот.

Когда она закрыла рот и улыбнулась ему, он, покачав головой, пробормотал:

— Ну, черт тебя побери…

Оба рассмеялись, и Трент продолжал кормить ее, пока ягоды не закончились.

— Спасибо. Правда, очень здорово, — она прихлебывала кофе.

— Кэрри, я ведь правду говорил тогда, в «Парк-кафе». Ты единственная.

Сердце Кэрри таяло от этих слов. Вот только понять невозможно, почему такой красивый и богатый мужчина, у которого полно женщин, обратил серьезное внимание именно на нее? И как случилось, что Трент оказался таким милым, заботливым и внимательным мужем? Почему все эти трогательные мелочи приходят ему в голову? Возможно ли такое, что он серьезно относится к клятве, которую они дали друг другу? Или это что-то еще?..

Он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Ты единственная… понимаешь… да?

Она забыла все, о чем только что думала, закрыла глаза и прошептала:

— Да.

Он поцеловал ее, и она не противилась.

Сначала он целовал ее губы, очень нежно, очень мягко, потом подбородок, щеки, шею и снова губы… Поцелуи не были особенно зажигательными или сексуальными, но все тело Кэрри стонало, болело, пульсировало, умоляя его продолжать.

Но когда она открыла глаза, он уже выпрямился и смотрел в сторону.

— Я должен идти.

— Я знаю.

— Пообедаем сегодня?

— Я приготовлю, — она улыбнулась, — и покормлю тебя.

Он резко вдохнул:

— Ты заблудшая, жестокая, мучительная женщина, Кэрри Тенфорд.

Кэрри Тенфорд. Звучало странно и неправильно, но хотелось, чтобы он еще раз повторил такое непривычное сочетание.

Он увидел ее реакцию, улыбнулся и сказал:

— Я приду домой около восьми.

Оставшись одна, Кэрри со вздохом откинулась на подушки. Оказалось, что она во власти отчаянного желания близости с человеком, за которого вышла замуж и которого, как она поклялась сама себе, ей не следует даже касаться.

Трент был на вершине мира.

В половине второго дня, когда все высшие должностные лица АМС собрались в конференц-зале и расселись вокруг овального стола из красного дерева, Джеймс Тенфорд объявил о своей отставке, которая действительна с настоящего момента.

Президентом и главным исполнительным директором АМС становится его сын, Трент Тенфорд. Новость никого не удивила, все ожидали этого события со дня на день. Но для Трента слова отца прозвучали сладчайшей музыкой.

После заявления отца Трент объявил о служебных перемещениях, частично вызванных свершившимся событием, и рассказал о своем плане модернизации АМС, который до конца года выведет компанию на первое место среди медиахолдингов.

К половине восьмого, с ощущением счастливого измождения, он покинул офис компании и вышел в жаркий августовский вечер. Скорей домой, к жене!

У дверей его ожидал автомобиль компании. Водитель Майкл с улыбкой открыл дверцу:

— Добрый вечер, сэр.

— Очень добрый, — радостно улыбнулся в ответ Трент и уселся на заднее сиденье. А прямо напротив его ждал невероятный сюрприз.

— Кэрри, что…

— Привет.

Ее теплая, ласковая улыбка заставила Трента задрожать от желания:

— Привет.

Она выглядела как обычно, и он успел уже немного привыкнуть к этому образу, и в то же время по-другому. Не было джинсов, не было блузки или платья в деревенском стиле. Все эти вещи хороши, ее стиль, но сейчас все иначе, размышлял Трент. Он знал, что у нее чудесные формы, все эти прелестные округлости, но никогда не видел этого так, как сейчас.

На ногах у Кэрри были серебряные босоножки на высоченных каблуках, обнажавшие десять прекрасно наманикюренных пальчиков, а алое платье без бретелек приоткрывало его голодному взгляду полную грудь.

Трент в этот момент думал только о том, как бы послать все договоренности к чертовой матери, сжать ее в объятиях и…

Он был так потрясен, что не мог говорить, не слышал ничего ни снаружи, ни внутри автомобиля. Вдруг до него дошло, что у нее шевелятся губы… она говорит что-то…

Собравшись, он вспомнил, как звучали слова:

— Хочешь знать, почему я здесь?

— Да? — совершенно автоматически ответил Трент.

— Я хотела пригласить тебя пообедать.

— Ты — что?..

— Отпраздновать!

Он смотрел на прекрасное лицо, которому достаточно совсем немного косметики, на длинные волосы, свободно лежавшие по плечам.

Она улыбнулась ему.

— У тебя сегодня большой день, Трент.

— Что?

— Ты получил то, о чем мечтал, ради чего работал. Или ты не в курсе?

Наконец ему удалось прийти в себя. Он кивнул.

— Да, правда. Конечно. Я просто…

— Что просто?

Правда, что с ним? Он в отчаянии? Или, наоборот, счастлив?

Наконец он вымолвил:

— Я удивлен.

— Ну и прекрасно, — она повернулась к шоферу. — Пожалуйста, в «Бабл», Майкл.

— Хорошо, мэм.

Кэрри снова повернулась к Тренту:

— А всего несколько дней назад я была мисс.

— Ты ошеломляюще прекрасно выглядишь.

Она сильно покраснела, опустила голову. Потом вновь взглянула на него.

— Спасибо.

Как это он приедет с такой красавицей домой и не сможет притронуться к ней? Это за пределами его понимания. Что за идиотское обещание он дал ей?! Кретин!

Трент откинулся на спинку сиденья:

— А что, если я скажу: к черту этот обед?

— Я решу, что это наша первая ссора.

— Нет-нет, я не хочу…

— И я не хочу.

— Как это мило с твоей стороны, — улыбнулся Трент.

— У меня, кстати, тоже всегда была прекрасная успеваемость. И я умею быть хорошим другом, — Кэрри улыбнулась в ответ.

К моменту приезда в ресторан Трент полностью пришел в себя. Перед выходом из автомобиля он сказал:

— Как только мы шагнем в ресторан, нас начнут тщательно и придирчиво осматривать.

— С головы до ног?

— И внутрь постараются заглянуть.

— Публика желает знать все о жене Трента Тенфорда?

— Да, — он подал руку, помогая ей выйти из автомобиля. — И если честно, кто же может винить их за это?

Она улыбнулась, взяла его под руку, и они вместе вошли в один из лучших итальянских ресторанов Манхэттена.