Неоспоримый

Глава 24

Нико

Мой сводный брат Матео был похож на мать, но его глаза были на несколько тонов темнее моих, и он был такого же роста, как наш отец. Как и я, он был ростом шесть футов четыре дюйма и заботился о себе, об этом свидетельствовал его громоздкий рост.

Он затянулся, держа сигарету двумя пальцами, пока прикуривал ее, и намеренно выдохнул дым в мою сторону. Мои брови изогнулись.

— Как тебе нравится быть мальчиком на побегушках? — подзадоривал я, ослабляя галстук на шее. На этот вечер меня вынудили надеть парадный костюм.

Это была тридцатая годовщина свадьбы моих родителей, и мы не пожалели средств, чтобы отметить это событие в соседнем отеле. Снаружи брак моих родителей был ничем иным, как радугой с красивыми цветами, но внутри это была совсем другая история. То, что Гектор пригласил сюда детей своих любовниц, говорило о многом. Для мамы это был удар.

Этот спектакль не был праздником. Это была бизнес — возможность пообщаться с некоторыми из самых богатых и опасных людей, а для Гектора собрать их под свой контроль, подтвердив свое положение привратника Коста-дель-Соль. Это было смелое заявление.

Матео усмехнулся.

— Я не мальчик на побегушках, Хермано.

То, как он произнес "брат", заставило меня прищуриться.

— Мы, вероятно, могли бы поладить в жизни, если бы ты так отчаянно не нуждался во внимании и любви нашего отца.

— Ты никогда не слушаешь, когда я говорю тебе, что это не так, — возразил он.

Но его действия с тех пор, как мы были детьми, говорили о другом, и я, скорее всего, поверил бы тому, что видел, а не бессмысленным словам без доказательств. Я никогда не доверял ему.

Игнорируя то, что он сказал, я продолжал дразнить его.

— Неужели твоя мать не заботилась о тебе настолько, что ты цеплялся за любое внимание? Кстати, как она? Вероятно, слишком занята, чтобы уделить тебе время из-за того, что раздвигает ноги для следующего богатого мужчины и пожинает плоды.

— Ты думаешь, что ты неприкасаемый, хермано? — он сплюнул, отбросив сигарету в сторону, и шагнул ко мне. — Ты ничего обо мне не знаешь. Ты чертовски ослеплен.

Мои мышцы напряглись, и я прижал руку ко рту. В этот момент Аделла выбрала поворот за угол и быстро встала, между нами. Я не осознавал, насколько близки мы были, когда противостояли друг другу. Наша сводная сестра толкнула Матео в грудь, подошла ко мне и сделала то же самое, не то, чтобы это тронуло кого-то из нас. Однако за этим скрывался смысл. Аделла покачала головой, глядя на нас, как на пару непослушных детей.

— Во что я вляпалась? — спросила она.

Мы оба молчали. Одна из немногих вещей, о которых мы договорились, заключалась в том, чтобы держать нашу младшую сестру подальше от наших проблем.

К сожалению, это не остановило неизбежное, и она регулярно пыталась играть роль миротворца, между нами. Аделла не теряла надежды, даже после того, как мы много раз говорили ей перестать надеяться на чудо. Возможно, у нас с Матео была общая кровь, но он был лживым незнакомцем и человеком, которого я ненавидел.

— Почему вы оба не видите, что мы все здесь на одной стороне? — прошипела она.

— Я не на стороне Матео, — прорычал я.

— Вот с этим я могу согласиться, — подтвердил Матео.

Грудь Аделлы тяжело вздымалась.

— Вы этого не видите. Вы идентичны во многих отношениях, и вы двое вместе были бы так сильнее, чем порознь. Вести себя так — значит давать нашему отцу преимущество. Очнитесь, черт возьми!

— Твое сердце на правильном месте, сестра, но некоторые вещи слишком укоренились. Тебе нужно смириться с тем, что мы с ним предпочли бы увидеть безжизненные тела друг друга на холодной плите, прежде чем сказать друг о друге хоть одно дружеское слово.

Она фыркнула, холодная жестокая правда, которую она знала, но все еще боролась с ней. Я не сказал ей никаких утешительных слов — на этот раз я был полностью согласен с Матео. Будучи на десять лет моложе, Аделла не знала и половины того, что происходило в прошлом.

Я вытянул шею из стороны в сторону, желая, чтобы это событие поскорее прошло. По крайней мере, бабушка была здесь, чтобы устроить какое-нибудь забавное развлечение. Она уже указывала на самых презренных людей в нашем районе и открыто оскорбляла их. Гектор списал это на старость и то, что она не совсем с этим согласна. Она не стала спорить по этому поводу, решив вместо этого принять данный ей ярлык и повысить свою ставку.

— Разве тебе не следует бежать обратно к своему хозяину? Или мне следует сказать мастера сейчас? — я огляделся. — Они позволили одной из своих вещей бродить без поводка сегодня вечером. Нехорошо для бизнеса синдиката.

— Я не из тех, кто изо всех сил пытается удержать свое имущество, — насмехался он.

— Осторожнее, — усмехнулся я, зная, что он имеет в виду Ческу. — Твоя ревность проявляется.

Матео горько рассмеялся.

— Я бы посоветовал тебе не провоцировать меня слишком сильно, если не хочешь устроить сцену.

В этот момент из-за угла показалась Елена. Ее волосы были уложены в прическу, и на ней было облегающее платье того же цвета, что и мой галстук. Она подошла ко мне, затем устремила на Матео взгляд, полный ненависти.

— Если это не запасная часть, — прокомментировала Елена, полностью игнорируя присутствие Аделлы.

Матео скрестил руки на груди и бросил на нее взгляд, полный отвращения.

— Та самая запчасть, на члене которой ты постоянно пытаешься оседлать и получаешь отказ на каждом шагу. Ты что, не понимаешь намека?

Елена начала что-то говорить, но Матео оборвал ее.

— Если бы ты была последним человеком на земле рядом со мной, и мы были бы единственной надеждой на повторное заселение будущей человеческой расы. Я все равно не прикоснулся бы к тебе. Черт возьми. Нет.

Я натянул ухмылку, которая так и норовила появиться.

Взволнованная Елена ответила:

— Будь осторожен, Матео. Моя семья нанимает тебя, а не наоборот.

Матео усмехнулся.

— Даже если бы мне было что трахнуть, я бы не отдал это тебе. Приятной ночи, Елена… Где-нибудь в другом месте, — он оскалил зубы.

Аделла фыркнула и быстро прикрыла рот рукой. Мое лицо ничего не выражало, как будто эта ситуация мне наскучила. Я не хотел ничего выдавать. Умные люди знали, когда нужно валять дурака.

— Все еще трахаешь ее? — обратился ко мне Матео. Аделла шагнула вперед, намереваясь услышать мой ответ.

Подмигнув Матео, я сказал:

— В следующий раз, когда тебе придется заступить на вахту, возможно, ты узнаешь кое-что о том, как настоящий мужчина доставляет удовольствие женщине.

Аделла разочарованно покачала головой, и глаза Матео впились в меня. Произнеся беззвучные слова, Елена взяла меня под руку. Мы оставили брата и сестру позади и смешались с остальной частью вечеринки. Они разместили фотографов вокруг просторной террасы, с которой открывался вид на арену для боя быков.

Я поймал взгляд Кристиана и слегка наклонил голову в знак приветствия. Он ответил взаимностью, но полностью проигнорировал свою сестру, что я нашел очень забавным. Покопавшись в их прошлом, и сделав это снова недавно, мы не смогли найти никаких причин, по которым братья и сестры не симпатизировали друг другу. Хотя я не мог точно ничего сказать из-за продолжающейся ситуации между мной и Матео. Не было никаких обязательств любить своего брата или сестру или даже ладить с ними. Кровные узы ничего не значили.

— Мои родители, — Елена кивнула в их сторону. — Давай поздороваемся.

Следуя ее примеру, мы обратились к семье Ортис. Ее мать окинула меня критическим взглядом, прежде чем подхватить Елену на руки, а затем повернулась ко мне.

— Антонелла, — поздоровался я, целуя ее в обе щеки. — Ты выглядишь изыскано.

— Нико, ты становишься больше с каждым разом, когда я тебя вижу. Много времени проводишь в спортзале? — спросила она.

Эта женщина всегда была осторожна в том, что говорила в моем присутствии, и я не винил ее. У нее в шкафу было смехотворное количество скелетов, которые, сколько бы она ни хоронила, я мог найти, хотя она об этом и не подозревала.

— Скоро у него не будет времени на эту ерунду, — заявил Алехандро, ее муж.

Я пожал ему руку, больше всего на свете желая вырвать ее, но отказаться от приветствия так публично, без собственной поддержки, было самоубийственным шагом. Откровенно говоря, мне достаточно нравилась моя жизнь, чтобы я не хотел, чтобы она закончилась преждевременно.

Моя челюсть задвигалась, и я дал уклончивый ответ на его самоуверенное заявление. Появился фотограф, и они привязали меня к фотографии с семьей. Даже Кристиан был втянут в это — к его большому неодобрению.

— Убери от меня свою руку, — тихо сказал я Алехандро несколько мгновений спустя после того, как фотографии были сделаны. — Или я не буду нести ответственности за то, что я делаю.

От этого человека у меня мурашки побежали по коже. Я понятия не имел, как кто-то может терпеть его каждый день. Его рост соответствовал моему, и он наклонился ко мне, убрав руку. Злобный блеск в его глазах говорил обо всем разврате, в который он был вовлечен или, скорее всего, был причиной. Как и Гектору, Алехандро было чуть за пятьдесят, но он ни в малейшей степени не был слабым человеком. Он был человеком, который преуспевал в том, чтобы быть вашим врагом, и его нельзя недооценивать.

— Ты насмехаешься над моей дочерью, — сказал он. Я понял, что он имел в виду.

— Ты не моногамен, — холодно заявил я, — Так что не думай, что можешь читать мне лекции о вещах, о которых понятия не имеешь.

— Осторожнее, мальчик, я не люблю неуважение.

Черты его лица стали устрашающими, привлекая внимание окружающих, особенно тех, кто лаял, когда он отдавал им приказ.

— Сначала мне пришлось бы уважать тебя, — сказал я, не в силах держать свое мнение при себе.

Его лицо исказилось ледяной яростью. Напряжение, окружавшее нас, было осязаемым.

Словно по зову, подошел мой отец. Однако напряжение только усилилось. Рядом со мной стояли двое мужчин, две мужские жизни, которые должны были закончиться. Если бы только это было так же просто, как уничтожить их обоих в эту самую секунду.

— Твоему сыну нужен крутой урок уважения, — усмехнулся Алехандро.

Я ухмыльнулся в ответ.

Гектор промычал в знак согласия. В мою сторону был направлен уничтожающий взгляд, и он отвлек от меня своего сообщника по преступлению. Но я знал, что это ни в малейшей степени не в моих интересах.

Я зарычал, желчь подступила к моему горлу. Гектор поправил галстук и блейзер, выходя из отдельной комнаты. Женщина моложе меня застенчиво посмотрела на мое искаженное отвращением лицо и, не сказав ни слова моему отцу, убежала в противоположном направлении. Последствия сексуального контакта можно было увидеть за милю.

— Твоя жена снаружи, — отругал я, температура внутри меня поднялась от его беззаботного выражения лица.

Он закончил приводить в порядок свою одежду и подошел, чтобы встать рядом со мной. Он похлопал меня по плечу, и я подавил в себе все, что хотело наброситься на него.

— Твоя мама знает, в чем дело. Пока бастарды больше не рождаются, это больше не проблема.

— У тебя нет стыда, — прошипел я.

— Скоро ты подаришь мне внуков, — усмехнулся он, но мои конечности сковал лед. — Мне нет необходимости кого-то обрюхатывать в моем возрасте, особенно когда у меня может не хватить времени исправить ошибки, которые я допустил с тобой. Теперь это твоя обязанность.

— Сделай это, и ты окажешься на вершине моего списка дел, — пригрозил я, стряхивая его руку, которая предупреждающе напряглась, с моего плеча.

Мы привлекали внимание гостей, но многие знали, что мы не пользуемся расположением друг друга. Для меня мало имело значения, каково было их восприятие.

— Такое разочарование, но я верю, что надежда есть. Тебе просто нужна коррекционная работа в особом месте, которое снова приобщит тебя к тому, что действительно важно. Ты, кажется, думаешь, что уйти — это вариант.

Он ухмыльнулся, его слова вызвали у него какую-то внутреннюю шутку.

— Извините, что прерываю, — объявила Аделла и повернулась к моему отцу. — Папа, тебя искал человек из Совета министров.

Расправив плечи, он ответил моей сестре:

— Ты выглядишь… прилично.

Ее брови поползли вверх, но она ничего не сказала на его жалкий комплимент. Повернувшись ко мне, он сказал с ледяной улыбкой:

— До следующего раза.

Наблюдая, как он уходит в толпу гостей, я тихо вздохнул с облегчением. Каждое взаимодействие с этим человеком вызывало во мне желание принять участие в любом виде насилия. Мое тело слегка расслабилось, но я все еще был настороже, особенно с теми, кто был рядом.

— Gracias. Ты спасла мой рассудок, — сказал я Аделле.

Ее глаза забегали по сторонам, как и мои.

— Я могла видеть за милю, что тебя нужно спасать. Где твоя спутница? — она произнесла это слово с отвращением.

— Там, где я ее оставил, за столом.

— Не делай этого ни с собой, ни с Ческой. Ты собираешься испортить что-то хорошее, — взмолилась она.

Я склонил голову; не потребовалось много времени, чтобы имя Чески стало связано с моим и распространилось со скоростью лесного пожара.

— В последнее время проводила кое-какие исследования о своей личной жизни? Есть еще что-нибудь, чем ты внезапно заинтересовалась?

Аделла сглотнула.

— Я просто знаю…

Матео с важным видом подошел и присоединился к нам. Он успешно пресек все, о чем твердила Аделла. Моя сестра иногда говорила загадками. Должно быть, это семейная черта. Но даже я не мог их понять. Матео и Аделла разделили короткое молчаливое противостояние, прежде чем их позы слегка изменились. Они были ближе друг к другу, и в силу обстоятельств у них оказалось гораздо больше общего.

— Импровизированное воссоединение брата и сестры вскоре после предыдущего, это то, о чем я всегда мечтал, — невозмутимо ответил я.

Я вытянул шею и увидел, что мама смотрит в мою сторону, на ее лице всегда появлялась вспышка боли, когда она видела моих сводных братьев и сестер. Краткий укол вины закружился внутри меня, прежде чем я отбросил его прочь; это была не моя вина.

Матео уперся одной ногой в стену, прислонившись к ней всем телом. Его непринужденная поза, даже когда он был в костюме, просвечивала насквозь. Иногда я завидовал тому, какими свободными, должно быть, казались его плечи.

— Я не собираюсь снова тебя оскорблять. Это пустая трата моего времени, — ответил Матео, глядя мне прямо в глаза, когда произносил свои следующие слова. — Не стоит недооценивать силу тех, кому необходимо получить то, что они хотят. Это болезнь, которая распространяется, и никто из нас не достаточно силен, чтобы противостоять ее мощи. Прими свое место.

Аделла переминалась с ноги на ногу, но не произносила ни слова. У нее на лице было написано, что она согласна с Матео, что я должен сдаться и принять тот ограниченный выбор, который мне был предоставлен. Проблема была в том, что они видели ситуацию только со стороны и не были в курсе всего. Если бы они были, я гарантировал, что они будут сражаться — как и я — пока в их теле не останется воздуха.

Я давно смирился с тем, что не все согласны с тем, что я встречался лицом к лицу с Гектором так публично. Мнения, которые меня интересовали, были как можно дальше от этого события, за исключением абуэлы. Без полной истории люди не должны делать предположений.

— Хм, никогда не думал об этом. Хотя ответ по-прежнему звучит категорически отрицательно.

Я ухмыльнулся.

— Ты гребаный дурак.

Матео покачал головой. Его ноздри раздулись от раздражения, но намек на что-то вроде триумфа промелькнул в его глазах. Это больше, чем что-либо другое, заставило мои мышцы напрячься.

— Не хочешь просветить меня? — я склонил голову набок.

— Я бы так и сделал, но, как ты ранее очень ясно дал понять, ты не веришь ни одному моему слову или моим намерениям. Я всегда заботился о себе и своих интересах, и теперь это не изменится, — ответил Матео.

Моя челюсть сжалась. Мне придется покопаться поглубже в нем и в том, чем он занимался в последнее время. К сожалению, среди своих друзей Матео совершал определенные ходы, за которыми даже я не мог уследить. Как и я, он научился искусству скрывать их, если только не хотел продемонстрировать. Как ни жаль, но из него получился достойный противник.

Наклонившись, я чмокнул Аделлу в щеку и одарил Матео самоуверенной улыбкой, которая создавала впечатление, что мне наплевать на его слова, хотя на самом деле что-то в них меня задело.

Может, я и дурак, но я был осознанным. Без прощальных слов я оставил их вместе. Они забормотали, как только я отошел на расстояние слышимости. Пробравшись к главным столам, я присоединился к своей семье и другим людям, с которыми, как ожидалось, я поужинаю на вечернем мероприятии.

Я огляделся и увидел абуэлу за другим столиком, где я сидел с ней ранее. Ее отодвинули на второй план, и ей не оказали того уважения, которого она заслуживала, пригласив присоединиться к нам. Много лет назад что-то разладилось между Гектором и его родителями, и я так и не приблизился к разгадке причины большого разрыва в их отношениях.

Отбросив эти мысли, я обратил свое внимание на отца, который вышел на сцену и произнес длинную речь, закончив приглашением маме присоединиться к нему. И снова я внимательно посмотрел на них двоих вместе. Идеально поставленный спектакль.

После этого зрелища мы съели полный ужин из трех блюд. Я наблюдал и прислушивался к разговорам окружающих, но не было ничего, что могло бы быть столь же полезным. Потягивая неразбавленный виски, я держался особняком, прежде чем нас вскоре пригласили посмотреть вечернее представление. Я встал и последовал за толпой.

Несмотря на разногласия, коррида была традицией в разных частях Испании. Она балансировала на грани между искусством и жестокостью, во многом как ММА. Кульминацией вечера стало жестокое шоу.

Заняв позицию, которая позволяла мне наблюдать, я незаметно огляделся по сторонам, отмечая всех, кто занимал высокие посты в этом районе, даже в стране, и запомнил их в уме. Не у всех из них был выбор быть здесь, но я прокладывал себе путь через тех, кто был предан Гектору; кропотливая задача из-за того, что он заметал свои следы, иногда слишком быстро, чтобы я мог их уловить.

Тореадор вышел на ринг, когда начались выступления.

— Видишь быка Николаса? Его воспитывали для агрессии; он не умеет ничего другого.

— Почему, папа? — я спросил, сглотнув, когда радостные крики вокруг нас стали громче.

— Это жертвенный ритуал нашей культуры. Это называется танцем смерти, — его рука сжала мое маленькое плечо, заставив меня вздрогнуть. — Но жестокость сама по себе бесполезна. Ты должен использовать свой разум и слова тоже. Вместе они — ваше величайшее оружие.

Когда он впервые взял меня на бой быков, мне было девять лет. Мне потребовались годы, чтобы понять его слова и то, что он мне показывал.

В конечном счете, крайне важно было следить за каждым шагом быка навстречу своей смерти, когда он падет от меча. Потому что в этих шагах, приведших к его кончине, была скрытая возможность, которая только и ждала, чтобы ее использовали.

Час спустя, после того как мероприятие закончилось и другие принялись напиваться до бесчувствия, стук в дверь моего гостиничного номера прервал приятное одиночество, в которое я сбежал. На всякий случай я посмотрел в глазок, сразу немного расслабившись. Открыв дверь, я бегло осмотрел помещение на первом этаже. Он был спроектирован в виде квадрата с выходящими из него дверями, с большим фонтаном внутри в качестве фокуса.

Я провел языком по нижней губе, привлекая к этому внимание Елены. Ее ладонь прижалась к моей разгоряченной коже, и она придвинулась ближе ко мне, моя расстегнутая рубашка открыла ей доступ. Мои брови изогнулись в немом вопросе.

— Я думала, у нас было соглашение, — сказала Елена.

— Так и есть, — подтвердил я, еще сильнее приоткрывая дверь и пропуская ее в свою отдельную комнату.

Все ее тело коснулось моего, когда она вошла, как будто это место принадлежало ей.

Очень кстати, Матео прошел мимо в то же самое время. Остановившись на секунду, он покачал головой, бросив враждебный взгляд в мою сторону, и продолжил. Проходя мимо моей комнаты к своей, были члены синдиката Ортиса, включая Алехандро. Его одобрительный и знающий взгляд сверлил меня. Я опустил подбородок в притворном уважении, едва заметным движением указывая средним пальцем на конец нашего предыдущего разговора — я не хотел ни о чем разговаривать с этим человеком, поскольку отгораживалась от него. Оставив только Елену и меня наедине, впервые с тех пор, как я пригласил ее на встречу в моем клубе несколько недель назад.

— Говори, — потребовал я, возвышаясь над ней там, где она примостилась в изножье кровати.

— Значение разговоров переоценивается. У нас с тобой всегда лучше получалось действовать, — заявила Елена, ее руки намеренно поглаживали свою грудь, чтобы привлечь мое внимание.

— Елена, — предупредил я, сжимая обе ее руки в одной из своих и останавливая ее движения. — Не надо.

— Может ли она обращаться с твоей грубостью, как я, Нико? Может ли она принимать все, что ты даешь? Сможет ли она доставить тебе удовольствие, пока ты не выдохнешься? — в ее словах прозвучала нотка уязвимости. Чувства Елены все еще были глубоки.

— Этого достаточно, — заявил я, ослабляя хватку на ее запястьях.

Я смягчил свой голос, приподняв ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня. Все еще удерживая, я сказал:

— Я хочу, чтобы ты поговорила со мной.

— Ты уверен? — она ответила, наклоняясь вперед, намеренно прижимаясь ко мне.

— Что ты пытаешься предложить? — я склонил голову набок.

В ее глазах вспыхнули какие-то эмоции. Она согнула палец, призывая меня подойти ближе. Отпустив ее подбородок, я присел на корточки. Елена прошептала мне на ухо. Мои ноздри раздулись. Я сохранил невозмутимое выражение лица и сухо кивнул в знак согласия, как только она закончила.

— Будь моим гостем. Бери инициативу на себя, — я ухмыльнулся.