Неоспоримый

Глава 32

Ческа

С Нико я посетила головной офис Uppercut и была приятно удивлена. Элегантный интерьер был разбросан по фойе стойки регистрации с дружелюбным персоналом сбоку, который уважительно кивнул мне.

Я познакомилась с его генеральными директорами Эвереттом и Марией, и последняя любезно провела мне экскурсию по зданию. Мне не терпелось открыть для себя каждую его частичку, потому что это было все равно что найти еще один слой Нико.

Воспользовавшись лифтом, Мария нажала кнопку самого нижнего уровня, на которой не было написано, куда она ведет. Заинтригованная, я расспросила ее только для того, чтобы остановиться мгновение спустя, когда двери разъехались и на мои вопросы были получены ответы.

Меня встретила арена с клеткой в центре и ярусами сидений вокруг овальной формы.

— Борьба в клетке? —

спросила я, спускаясь по ступенькам к освещенной сцене.

Пространство было наполнено роскошью, четкий логотип Uppercut гордо красовался на четырех белых стенах, выделяясь темно-серым цветом. Здесь были удобные кресла и даже VIP— балконы. Я была поражена, что под престижным зданием спрятана эта жемчужина. Я не сомневалась, что мероприятия здесь проводились только по приглашениям, без посторонних.

— Да, — подтвердила Мария, присоединяясь ко мне. — Мы проводим здесь наши самые прибыльные бои, в основном бои в клетке — однако мы могли бы убрать ее и реконструировать пространство, но мы привлекаем широкий круг бойцов из-за ее популярности. Это казалось бессмысленным.

— Логично.

Я провела рукой по решетке. Дрожь пробежала по мне, как будто я могла ощутить эмоции, которые они сдерживали в себе на протяжении многих лет.

— Ты видел их вживую? — спросила она.

— Нет. Обычные ММА, да. Но бои в клетке — нет, — ответила я, повернувшись к ней лицом. — Есть ли большая разница между правилами и тем, как это работает?

Пожилая женщина скривила губы, прежде чем ответить:

— Здесь высокая награда из-за высокого риска. Девяносто процентов боев — только нокаутом. Десять процентов — до смерти.

Я отвернула голову, скрывая шок и собираясь с мыслями. Неуверенно я заявила:

— Это варварство.

Мария наклонила голову, подходя и прислоняясь ко мне на мягком возвышении. Казалось, в ее глазах сверкнула жизненная мудрость.

— Никто, кто входит, не принужден. Они проводят тщательную проверку с нашей стороны и тех бойцов, которые присутствуют. По какой-то причине они выбирают принять в нем участие. Кто мы такие, чтобы отказывать им в их свободной воле?

— Но ты извлекаешь из этого выгоду, — сердито заметила я.

— Да, как и их семья и самые близкие к ним люди. Если кто-то из наших бойцов погибнет, мы позаботимся о том, чтобы о его близких позаботились. Это то, в чем Нико непреклонен, даже если в долгосрочной перспективе это лишит нас средств.

— Тогда почему бы не отменить подобные мероприятия и не прекратить выплаты за смерть, которая даже не произошла бы, если бы не вы? — возразила я.

— Поговори с Нико. Его решения окончательны.

Я резко кивнула, но чтофто в выражении моего лица, должно быть, побудило ее смягчить свои слова и заговорить.

— Не пытайся изменить Нико. Он такой, какой есть, не просто так. Он тот, кем ему нужно быть, чтобы выдержать все испытания, которые выпадают на его долю. Устрани это и предъяви к нему свои требования, и ты уберешь его важные части.

Я накрутила волосы на руку, заметив, что они нуждаются в стрижке.

— Я не хочу менять его, но это не значит, что я должна соглашаться со всем, что он позволяет, говорит или делает.

Она задумчиво кивнула.

— Согласна.

Осматривая огромный подвал, я представила, каково это — быть захваченным атмосферой момента, когда кричащие фанаты подбадривают тебя, а за каждым твоим движением пристально наблюдают. Интрига вызвала у меня желание побыть среди зрителей, хотя бы один раз. Чтобы посмотреть, понравится ли мне это искусство, как мне понравились другие бои, на которых я присутствовала ранее.

— Когда у тебя следующий бой в клетке? — спросила я, привлекая внимание Марии.

— Декабрь. У нас выходные боев, один нокаут, одна смерть. Хочешь посмотреть?

Подавив беспокойство, возникшее у меня в животе, зная, что я не смогу смотреть, как люди убивают друг друга ради развлечения, я сказала:

— Нокаутирующий, да.

Она одарила меня дружелюбной улыбкой, лишенной осуждения.

— Я уверена, что с этим не будет проблем.

Быстро среагировав, я поймала ключи, которые бросил мне Нико, и вопросительно посмотрела на него.

— Ты за рулем, — заявил он, подходя к порше и ожидая, пока я открою дверцы.

Я щелкнула пультом дистанционного управления и направилась к водительскому сиденью. Бормоча что-то себе под нос, я отрегулировала положение сиденья. Между мной и Нико была большая разница в росте.

Краем глаза я заметила его хитрую усмешку.

— Не хочешь стать поближе к рулю?

— Я удивлена, что твое эго уместилось в этой машине, — парировала я. — Куда мы едем?

— Я покажу тебе дорогу, — сказал он, щелкая выключателем ворот, пока я осторожно управляла его машиной. Это тоже была его любимая песня, так что мои нервы были на пределе.

Как только я освоилась, все было в порядке. В шутку я положила руку ему на бедро. Даже зашла так далеко, чтобы сжать его, как он всегда делал со мной. Нико со смехом откинул голову назад. На моем лице появилась улыбка, когда я увидела неподдельное счастье и то, как он засиял.

— Не отрывай глаз от дороги, — он подмигнул, переплетая наши пальцы, но не убирая их со своего бедра.

Двадцать минут спустя я парковала машину возле дома в традиционном испанском стиле. Белые стены и коричневые оконные стекла располагались в ухоженном саду.

Стало ясно, почему мы оказались здесь, через несколько секунд, когда дверь открылась. Абуэла. В последний раз, когда я был здесь, была поздняя ночь, и я ничего не видела из окрестностей.

По словам Нико, мы ненадолго заглянули к ней, чтобы посмотреть, как она себя чувствует после пьяного падения. Вскоре после того, как мы зашли внутрь и выпили горячего напитка, она с удивительной скоростью потащила меня в свою спальню. Мои глаза расширились, когда я увидела ряды сверкающих платьев, упакованных в прозрачные пластиковые пакеты, висящие в ее гардеробе.

У меня образовался комок в горле, когда я смотрела на них, чувствуя себя так, словно смотрю на истории целой жизни, которые были сохранены. Глаза Абуэлы сверкнули, но кашель стер с ее лица все эмоции.

Вот откуда это взялось у ее внука, — подумала я.

Через несколько минут я стояла перед зеркалом в полный рост, а она снова кружила у меня за спиной. Длинные кружевные рукава переходили в округлый вырез с небольшим V-образным вырезом из кружева. Гибкий нефритово-зеленый материал облегал мое тело и струился до середины ноги. Большие вырезы по бокам вмещали больше кружева снизу, как будто оно вытекало при вращении.

Все в нем делало мне комплимент, от загара до цвета волос. Я почистила ткань, стараясь не зацепиться ногтем за кружево. Последнее, что я хотела сделать, это разрушить что-то, что было очевидно ценным.

— Мануэль все время водила меня танцевать. Это было наше время вдали от жизни и просто быть мужем и женой, — она положила руку мне на поясницу, разговаривая со мной через зеркало. — По крайней мере, раз в неделю мы всегда прикладывали усилия, чтобы одеться и пойти. Никто из нас вообще не умел танцевать, когда мы только поженились, по крайней мере, как следует. Мы брали уроки бальных танцев, фламенко.… называй как хочешь. Вот почему я никогда не избавлюсь от платья. Каждый из них хранит в себе такие счастливые воспоминания. Я не отдам его тебе, — она указала на платье, которое было на мне, я рассмеялась, — но я позволю тебе позаимствовать его на сегодняшний вечер, потому что Нико поведет тебя куда-то на танцы, — она улыбнулась. — Я не хочу, чтобы это было так.

— Какое воспоминание связано с этим платьем? — я с любопытством спросила.

— Узы дружбы, которыми я всегда буду дорожить и хранить близко к сердцу.

— Что ж… — Нико вальсирующе вошел и прислонился к дверному проему. — Это поворот событий. Мы приходим проведать тебя, а ты наряжаешь Ческу, как куклу Барби.

Женщина уставилась на Нико, я скрестила руки на груди.

— Тебе нравится оставаться в моих хороших книгах, Нико. Si?

Нико наклонил голову, пытаясь понять, к чему все это клонится. Он осторожно ответил:

— Si.

— Хорошо, — она хлопнула в ладоши. — Сегодня вечером в Эстепоне мероприятие. Еда и напитки тоже отличные, тебе понравится. Нико, у меня в спальне есть несколько твоих костюмов. Лучше приготовься.

— Абуэла… сейчас не лучшее время, — заявил Нико. Мой желудок сжался от разочарования.

— Тогда когда? Часы тикают, что бы ты ни делал, наслаждайся этим и покажи своей прекрасной даме выученные танцевальные движения. В конце концов, ты посещал много уроков.

На ее лице появилась усмешка.

Я прикусила губу. Нико танцует? В смысле, как следует?

Увидев, как загорелись мои глаза, он бросил на меня суровый взгляд, который выражал нежелание спрашивать. И все же я бы спросила. Я поджала губы и смотрела, как он фыркнул и вышел из комнаты. И тут абуэла уставилась на меня. Я полностью понимала, почему многие люди подчинялись этой женщине. Она была силой природы.

Ухмылка расползлась по моему лицу, когда Нико наклонил меня назад. Мои выпрямленные, недавно подстриженные волосы разметались вокруг моего лица. Мы были здесь, безусловно, самыми молодыми, но это не умалило чистого удовольствия, которое мы испытывали.

Следуя его примеру, я слишком часто наступала ему на ботинки, чем вызывала ухмылку Нико. Все вокруг нас, включая Нико, были на продвинутом уровне. Я — нет, но, тем не менее, получала от этого удовольствие.

— Ты до смешного хорош, — похвалила я. — Прирожденный танцор.

Нико выстроил наши тела в линию, взяв на себя инициативу, когда песня сменилась.

— Годы уроков, мои бабушка и дедушка были непреклонны в этом. Очевидно, я проявил к ним интерес. Забавно, что я этого не помню.

У меня вырвался смешок.

— Хотела бы я познакомиться с твоим абуэло, особенно после того, как провела время с твоей бабушкой. Я считаю, что вместе они были непреодолимой силой. Похоже на моих бабушку с дедушкой. Бьюсь об заклад, наши бы поладили, как дом в огне.

Наши тела разошлись, Нико жестом показал мне крутануться у него под мышкой. Потрясающее платье расширилось от движения, демонстрируя замысловатое кружево, и я задумалась, как бы мне убедить абуэлу позволить мне оставить его себе.

— Я не сомневаюсь, что они бы так и сделали, — заявил Нико, возвращая меня к себе, положив одну руку мне на бедро, а другой держа за руку.

— Нам нужно сделать это снова.

— Мы так и сделаем, — он наклонился, касаясь губами моего лба. Я на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь этой нежностью.

Мое тело покрылось потом, и следующие несколько часов у меня кружилась голова от того, сколько раз Нико кружил меня по специально отведенному для этого танцполу. Я узнала легкую походку в его танце, которая также помогала ему в драках.

— Можем ли мы отправиться на твою яхту, чтобы полюбоваться ночным небом? Возможно, даже остаться на ночь? — спросила я, наблюдая краем глаза, как лицо Нико слегка напряглось.

— Не сегодня, — ответил он. — Но я хочу сыграть в небольшую игру. Что ты скажешь?

Я вздохнула.

— Опять шахматы, да?

Нико усмехнулся.

— Нет, это что-то другое. Пойдем домой, я приготовлю ужин.

— Договорились, — мгновенно согласилась я.

Час спустя мы были у Нико и переоделись в удобную одежду. Осознание этого заставило меня ненадолго запнуться. Мы расслабились друг с другом и гармонично сосуществовали. Как ни странно, это казалось нормальным.

Присоединившись к Нико за столом, я поблагодарила его и погрузилась в еду. Было что-то такое в мужчине, который мог приготовить стейк именно так, как вы просили, с жареной картошкой в качестве гарнира, что вызывало желание наброситься на него.

Указывая вилкой в его сторону через стол, я заявила:

— Черт возьми, если бы я уже не любила тебя, то любила бы сейчас.

Он пожал плечами.

— Ты же сама сказала мне, что путь к твоему сердцу лежит через еду. Естественно, я принял к сведению.

— Дело было не только в этом, — ответила я.

— Вероятно, это сделала моя способность заставить тебя кончить по моей команде, — Нико обронил эти слова, затем сделал глоток вина.

— Мне слишком нравится вкус этого вина, чтобы выплеснуть его тебе в лицо, — ухмыльнулась я.

— Между прочим, тысяча евро за бутылку, — он ухмыльнулся, когда мой рот приоткрылся. — Не за что.

Я набила рот едой, обдумывая, как ответить.

— Наверное, мне следует перестать пить больше, чем я зарабатываю.

У меня вообще не было намерений прекращать пить.

— Теперь, когда ты на крючке, отказаться от этого будет практически невозможно.

— Ненавижу, когда ты говоришь правду, — проворчала я, задаваясь вопросом, какие ингредиенты вошли в этот продукт, чтобы сделать его таким чертовски дорогим. Наверное, раскрошенные рубины и бриллианты с капелькой черной икры.

— Не волнуйсяся, — Нико собрал наши тарелки и отнес их на кухню. — Пока ты со мной, у тебя будет много еды.

Постукивая ногтем по стеклу, я сказала:

— Манипуляция, классно.

Его плечи приподнялись.

— Если это сработает.

— Расскажи мне об игре, которую ты задумал, — попросила я, взяв свой бокал с вином и поставив его на диван.

Я натянула на себя тяжелое одеяло, чувствуя, что из-за смены времени года становится все холоднее.

Нико устроился поудобнее рядом и растянулся на диване. Слегка покачав головой, когда он увидел мое одеяло, он сказал:

— Хорошо, итак, моей идеей была игра ‘ты бы предпочла’. Я подумал, что ты хочешь узнать обо мне еще что-то.

— И тебе не нужно больше узнавать меня?

— Ты будешь удивлена тем, что я уже знаю о тебе, — ответил Нико. — Я начну первым. Это должен быть тот или иной ответ — никаких уклонений от ответа.

— Справедливо.

И вот мы начали.

— Ты бы предпочла партнера, который не умеет танцевать или готовить? — он ухмыльнулся.

Я хихикнула.

— Так держать, удар по горлу. Наверное, я не выбрала бы танцора, я бы не смогла жить без твоей стряпни. Ладно… — я прикусила нижнюю губу, размышляя. — Один ребенок или шестеро?

— Шесть, — усмехнулся он. — Смотреть или читать эротику?

— О, читать каждый раз. Нет никакого сравнения.

Я почувствовала, как запылали мои щеки, быть более открытой и говорить о таких простых вещах, как эта, все еще заставляло меня чувствовать себя немного неловко. Неловко кашлянув, я задала ему свой вопрос в ответ.

— Вернуться назад во времени и всю оставшуюся жизнь быть двадцатилетним или дожить до сорока и оставаться в этом возрасте?

— Просто, сорок.

Должно быть, мое удивление было заметно, поэтому он объяснил.

— Мудрость приходит с возрастом, старение никогда не пугало меня. То, что меня волновало в двадцать с небольшим, меня совершенно не волнует сейчас. Даже сейчас, в свои тридцать, я знаю, на что я способен, в чем мои сильные и слабые стороны. Еще десять лет, и я не сомневаюсь, что все сложится так, как должно.

— Если бы это было возможно, ты бы не предпочел жить вечно? — задумчиво спросила я, тоже размышляя о своем ответе.

Нико покачал головой.

— Ни за что. Жизнь потеряла бы смысл, если бы у нас было неограниченное количество времени.

Он был прав. Я не могла представить, что переживу всех, кого знала, и продолжу работу после даты продажи.

Время пролетело незаметно. Я наполнила наши бокалы вином, пока мы задавали друг другу многочисленные вопросы. Это была одна из лучших идей Нико. Всплыли мелкие и глупые мелочи, о которых мне раньше и в голову не приходило спрашивать, но по мере продолжения вопросов появлялись более глубокие и заставляющие задуматься.

— Ты бы предпочла раскрыть все грязные секреты, которые я храню, или оставаться в блаженном неведении? — голос Нико прорезал воздух и оставил неприятное напряжение.

Пушистый бархатный материал одеяла натянулся у меня в руках, и я заявила:

— Всегда говори правду.

Нико наклонил голову, но ничего не сказал, поэтому я решила подтолкнуть его к трудному вопросу. Ему нужно было понять, какие именно чувства он вызывал у меня подобными бесцеремонными комментариями, подчеркивая, как много он от меня скрывал.

— Раскрой все секреты, даже те, что прячутся в затянутых паутиной уголках твоего сознания, или смотри, как я разлюблю тебя и в конце концов… влюблюсь в кого-нибудь другого.

От его громкого смеха у меня волосы на затылке встали дыбом.

— Этого не произойдет, — признал он.

— Одно или другое, такова игра, — бросила я вызов.

— Ни то, ни другое.

— И в этом твоя проблема, ты не можешь получить свой торт и съесть его заодно, — прошипела я.

Поднявшись на ноги, Нико поставил бокал с вином на стол с большей силой, чем это было необходимо, прежде чем ответить.

— И это твоя проблема, ты не понимаешь, что я могу сделать именно это.

Не обращая внимания на холод, я отбросила одеяло и вскочила. Ледяной кафельный пол проникал в мои ступни, казалось, распространяясь по всему телу. Моя рука пробежалась по волосам, когда я отошла от него, обходя кухонный островок, пока не оказалась с другой стороны и лицом к нему. Он наблюдал за мной с некоторой опаской, там было что-то еще, чего я не могла раскрыть.

— Почему? — я пробормотала: — Зачем тебе нарочно портить такой прекрасный день?

Нико скрестил руки на груди. Футболка натянулась на его бицепсах, но он ничего не ответил.

— Ответь мне, Нико! — я закричала. — Ты доводишь меня до предела!

Раздраженная его отсутствием реакции, я попыталась отвлечься от того факта, что Нико успешно повернул наше совместное времяпрепровождение вокруг своей оси, и взяла себе чашку из верхнего буфета. Встав на цыпочки, я схватила один и для убедительности сильнее хлопнула дверцей. Я потянулась за чайным пакетиком и молоком, одновременно включив чайник и ожидая, пока он закипит.

Сквозь прозрачный пластик на боковой стенке чайника я наблюдала, как бурлила вода, и чувствовала странное родство с неодушевленным предметом и стихией. Когда-нибудь все вспыхнет и выльется наружу с негативными последствиями, особенно когда Нико намеренно утаивал от меня информацию. Он сознательно дразнил меня этим. Я не знала, в чью пользу это было сделано, потому что он волновался по этому поводу не меньше меня.

Нико вертелся возле диванов, но вместо этого пристроился в углу. Я чувствовала его внимание на себе, поэтому демонстративно проигнорировала его. Ничего хорошего не могло сорваться с моих губ, пока я не позволю себе успокоиться. Я не была человеком, который постоянно впадал в ярость, это было делом рук Нико. Гребаный красный флаг, но уже слишком поздно.

Рывком открыв ящик со столовыми приборами, я схватила чайную ложку и захлопнула его, но только для того, чтобы мои пальцы оказались в ловушке. У меня вырвался стон боли, и я убрала их. Придерживая их другой рукой, я надавила и прижалась спиной к островку, сползая по нему вниз.

Нико мгновенно оказался рядом и поднял меня на стойку, встав между моих ног. У меня не хватило сил оттолкнуть его. Я шмыгнула носом, слезы потекли по моим щекам, и я наклонила голову вперед, желая защититься от него.

— Mi corazón…

— Это больно, — закричала я. — Чертовски сильно.

Мы оба знали, что я говорю не только о своих поврежденных пальцах. Мужчина, который заманил меня в свою орбиту, ранил мое сердце.

Указательный палец Нико коснулся моего подбородка, а большим он заставил меня встретиться с ним взглядом. Нежно, другой рукой, он смахнул мои слезы. Я прижала пальцы к груди, как будто подсознательно защищая свое сердце. У Нико перехватило горло.

— Пожалуйста, остановись, просто… пожалуйста, — мои слова звучали прерывисто, когда я пыталась выровнять дыхание. — Я здесь с широко открытым сердцем и выбираю тебя, даже не видя всего тебя, а ты отталкиваешь меня. Жарко и холодно одновременно, отталкиваешь меня, затем притягиваешь обратно. Я не буду…

Я слегка покачала головой, убедившись, что он видит, насколько я серьезна, поскольку мой голос стал тверже.

— Я не всегда буду здесь. Я уйду. В конце концов ты оттолкнешь меня.

Его ноздри раздулись.

— Я знаю.

— Тогда зачем ты это делаешь?

Разжав мои поврежденные пальцы, Нико взял их в свои и осмотрел. Другая моя рука лежала на его колотящемся сердце.

— Постарайся заставить меня понять, — взмолилась я.

— Любовь — это безумие, это опьяняющее безумие. Было бы невозможно когда-либо найти кого-то, кто не причинит тебе боли, поэтому ты должна решить, кто стоит этой боли. Высокий риск, высокая награда.

— Да? — спросила я неуверенно, пытаясь понять, почему я так сильно любила этого человека, в то время как какая-то часть меня негодовала на него.

— Ты, Ческа Мэри Ловелл, стоишь каждой капли боли. И я надеюсь, что в глубине души — независимо от того, как я себя веду — ты чувствуешь ко мне то же самое. В остальном все это не имеет значения.

— Ничего из чего?

Горькая улыбка украсила его губы, но когда он открыл рот, то остановил то, что собирался сказать, и, казалось, заменил это чем-то другим. Голос Нико смягчился, в нем прозвучала неприкрытая уязвимость.

— Береги мое сердце.

Костяшки его пальцев пробежались по моей щеке, я прижалась к ней, а затем к нему. Рыдания вырвались из моего тела, и я задыхалась между ними, чтобы отдышаться. Сильные руки обняли меня, утешая.

Слова Нико эхом отозвались в уголке моего сердца, преследуя меня.

От моего внимания не ускользнуло, что человек, утешавший меня, был также человеком, причинявшим мне боль.