Неоспоримый

Глава 31

Нико

Еще одна осень — вот в чем заключалась чрезвычайная ситуация в семье. Абуэла удачно попыталась отмахнуться от этого, сказав, что немного перебрала с выпивкой. Честно говоря, это было правдоподобно.

Прийти в местный бар к своим семидесятипятилетним бабушке и дедушке и застать ее с друзьями за очередным бокалом вина, поскольку у нее были явные синяки от падения, было… интересно.

Ческа оглядела бар, затем Абуэлу, прежде чем поджать губы, чтобы сдержать веселье. Я быстро оценил ситуацию и, схватив свободный стул, сел рядом с женщиной, которая была мне матерью, и потребовал показать травмы. Проворчав что-то, она подчинилась.

Моя охрана — те, кого я постоянно приставил к ней, — уведомила меня, и слава богу, что они это сделали. Эта женщина скрывала от меня любую проблему, пытаясь не беспокоить меня. Даже после того, как я сказал ей и показал, что буду рядом, она понятия не имела, на что я готов пойти ради нее. Потому что так поступала семья.

Даже наполовину разрезанная, она начала болтать с Ческой, не обращая внимания на мое беспокойство. Я отвел ее к своему частному врачу, который выписал ей лекарство, но прочитал ей строгую лекцию о пьянстве и ее возрасте, на что получил в ответ трепку языком и, извинившись, удалился.

Ми корасон дала нам немного уединения в доме моих бабушки и дедушки, пока я укладывал абуэлу в постель. Странный поворот в том, кто заботится о ком, происходил уже давно, но только в тот момент я по-настоящему заметил это.

Непривычно заплаканная, она пыталась защититься от моего понимающего взгляда, но у меня ничего этого не было. В конце концов она призналась, и все загадочные фрагменты сложились воедино. Их любимый бар, любимая марка вина.

Пока она не уснула, я присматривал за ней, как будто мое присутствие могло смягчить ее боль — хотя бы временно.

Но сейчас… Сейчас. Моя грудь поднималась и опускалась от учащенного дыхания, гнев разгорался. Алехандро перехватил меня в Ла-Кала на следующий день, когда я направлялся на встречу с новыми сотрудниками службы безопасности Чески, которые сообщили мне, что мне нужно попасть к ним в первоочередном порядке.

— Это будет чертовски тяжелый день, тебе не кажется, сын? — насмехался он.

Однажды.

— Для человека, который якобы держит весь Мадрид под своим контролем и может делать все, что ему заблагорассудится, ты определенно проводишь много времени вдали от него. Теряешь хватку? Или тебя выгоняют? — я подзадоривал, не заботясь о том, что мои слова могут быть связаны с Кристианом.

Тень пробежала по его глазам, я ухмыльнулся.

— А, понятно. Ты больше не нужен ему, поэтому твоя компания навязана нам здесь, на юге, — я пожал плечами. — Ты нам тоже не нужен. Пора домой.

Алехандро оскалил зубы.

— Кто главный? Да, Гектор… мое доверенное лицо, мой деловой партнер, — он ухмыльнулся. — Моя семья.

Вспышка ярости витала слишком близко к краю. Однако, с меткой, я мысленно намотал ее на себя. Взрыв смеха хотел вырваться наружу, но я знал, что он не прозвучит. Я небрежно надел солнцезащитные очки, не отвечая, защищая от него свои мысли.

— Нечего сказать? Обычно никто не может закрыть твой рот, — он ухмыльнулся. Несколько его людей подошли ближе, и я приподнял брови. — Я полагаю, сейчас самое подходящее время практиковать то, что ты будешь проповедовать. О, это твоя ответственность — привести мою дочь в порядок. Убедись, что ты это сделаешь, прежде чем мои методы выведут из строя без возможности ремонта. Ее мать бы этого не одобрила, и это вносит раскол в наш брак.

Елена… какого черта ты натворила на этот раз?

Я подавил желание схватить телефон и выяснить, о чем он говорил. Отпустив меня, я смотрел, как он уходит с дюжиной мужчин, радостно насвистывая.

Качая головой, я позвонил Хавьеру, прогуливаясь по суматошному городу. В магазинах были представлены разнообразные украшения для Хэллоуина, но, опять же, я бы не стал участвовать. В последний раз, когда я это делал, это было традиционное трехдневное празднование, когда бабушка был жив.

Отвечая, Хавьер приглушил звук телефона. Я слышал, как он выходил из комнаты с Леоной на заднем плане, и подождал, пока он отойдет от нее достаточно далеко, пока я не передал слова психопата. Затем он углубился в недавние действия Елены. В последнее время я не обращал на нее внимания.

Поблагодарив кассира кивком после оплаты, я открутил крышку с водой и выпил, впитывая все, что говорил Хавьер. Поблагодарив его, я позвонил женщине, о которой шла речь.

— Объясни, — потребовал я, когда она взяла трубку. На линии послышался громкий вздох; она точно знала, что я имел в виду.

— Этот звонок защищен? — ответила Елена.

— Естественно.

Мой большой палец нажал кнопку звонка жилого дома, который находился напротив работы Чески и давал четкий обзор ее салона. Хлопнув дверью, я вошел внутрь и побежал вверх по лестнице.

Я услышал, как она облегченно вздохнула, затем сказала:

— Я беременна.

Я споткнулся, пропустив шаг, и поймал себя на том, что не успел подвернуть лодыжку. Спасибо Богу за быструю реакцию. Я посмотрел вниз по лестнице и остановился, пытаясь осознать последствия, но низкий гудящий звук закружился в моем сознании.

Почти нервно она спросила:

— Тишина, это все?

Мой голос был напряжен.

— Я сейчас кое-чем занят, жди моего звонка, и тогда мы обсудим подробности.

Не дожидаясь ответа, я повесил трубку и сосредоточился на том, зачем я здесь. Мой кулак наткнулся на железобетонные перила. Раз, другой. Пульсация прошла по моей руке, моя татуированная змея насмехалась надо мной. Я сделал мысленную пометку выставить свое имя на драку, потому что, черт, мне нужно было выпустить немного накопившейся энергии.

Картонная коробка лежала открытой на столе, четверо новых парней из службы безопасности обменялись озабоченными взглядами. Они были правы, позвонив мне. Засохшая кровь запятнала бежевый стол в том месте, где она просочилась со дна большой тонкой коробки, я обхватил куклу, похожую на живую, и положил ее на стол.

— Мы перехватили письмо до того, как оно дошло до нее. Курьер был допрошен, но ничего не знал, — подтвердил начальник охраны.

— Хотя не похоже, что мы не знаем, откуда это взялось, — пробормотал я.

Синдикат Ортиса. В конце концов, именно они выполняли большую часть грязной работы от имени моего отца, преследуя множество совместных целей.

Глаза куклы были удалены, а светлые волосы подстрижены до корней — достаточно, чтобы подчеркнуть цвет волос. Продолжив расследование, я обнаружил внутри коробки фальшивые волосы, покрытые кровью. Я увидел записку на кусочке картона, прикрепленную к ноге, которая гласила: Светлые волосы выглядят потрясающе от крови, тебе не кажется?

Сорвав бумагу, я разорвал ее на части и бросил жуткую куклу обратно в коробку.

— Нам нужно избавиться от всего этого, — подтвердил я, сделав несколько фотографий для своих лучших друзей и отправив их им. — Я ценю, что вы перехватили это до того, как оно дошло до нее. Вам нужно будет повнимательнее присматривать за ней и быть рядом с ней.

Все четверо согласно кивнули. Меня осенило понимание. Независимо от того, кто передал сообщение, Гектор сделал свой следующий ход.

Быстро ознакомившись с системой безопасности, я снова изложил им свои ожидания — убедившись, что они охраняют ее постоянно, за исключением случаев, когда она находится в моей компании.

Несмотря на все мои ошибки, я сделал то, что нужно было сделать, чтобы защитить тех, кем я дорожил больше всего.

— Что горит? — пошутила я, отвечая на шестой телефонный звонок Габриэля, пропустив предыдущие.

У него вырвался самоуничижительный смешок.

— Некоторые наши клубы.

Без дальнейших слов я понял, что Габриэль не шутил. Дерьмо.

К счастью, мне удалось собрать все необходимое и выбежать из дома за считанные минуты, дав знать новой команде охраны Чески, чтобы они как можно внимательнее наблюдали снаружи. До прибытия кого-нибудь оставалось полчаса, и оставалось только надеяться, что за это время ничего не произойдет.

С Габриэлем на громкой связи всю дорогу до Пуэрто Бануса — и остальными на заднем плане — я добрался до порта, припарковался и нашел их.

Сбитый с толку, с закипающей во мне яростью, я спросил.

— Почему мы здесь, а не расходимся, чтобы отправиться на наши предприятия, которые пострадали? Они и наш персонал должны быть нашим приоритетом. Не здесь, где ничего не произошло.

Бен, Хьюго и Хорхе согласно кивнули. Но именно Габриэль поморщился, а Хавьер в конце концов заговорил.

— Ты же не думаешь, что я тоже хочу быть там?

— Тогда, черт возьми, говори. Что ты знаешь? — настаивал я.

— Информация из надежных источников, которую я получил, на их серверах, показывает, что сюда доставляют суда, которые не были предварительно одобрены, — ответил Хавьер. Теперь все наше внимание было приковано к нему.

— Какие поставки? — Хьюго скрестил руки на груди.

— Хрен его знает, — Хавьер порылся в своем телефоне и показал нам все, что он нашел, то есть практически ничего, но это было что-то. — Все, что я знаю — это совпадения, такие как пожары, пытающиеся перенести нас в разные места на побережье, в то же время, когда здесь происходит подозрительная высадка — это возможность как-то отвлечь наше внимание и поднять большой красный флаг. Тот, кто сказал мне, подсказал, сто мы должны быть здесь.

— Ты думаешь, что бы это ни было, с этим нужно иметь дело важнее, чем с пожарами? — спросил я, проводя рукой по лицу и пытаясь подавить зевок.

— Так и есть, и я с ним согласен, — сказал Габриэль.

— Надеюсь, ты прав, — предположил Хорхе.

— То же самое, но я проинструктировал нашего второго сотрудника о том, что делать. И они будут сообщать мне последние новости, — ответил Хавьер.

Спасибо, черт возьми, за это. У нас работали хорошие люди, разные типы людей, некоторые очень опасные люди. Из-за того, что я и другие были очень внимательны к нашему бизнесу, а наши сотрудники постоянно обращались к нам, это было похоже на предательство — не прийти им на помощь и не быть рядом, когда что-то шло не так. И все же я понимал Хавьера, доверял его суждениям.

— Леона в безопасности? — я сунул руки в карманы, когда мы отошли подальше от зданий и направились к порту.

На лице Хавьера мелькнуло выражение облегчения.

— Да, как всегда. Ческа?

Я достал свой телефон, моя грудь сдулась от подтверждения службы безопасности на месте, которая теперь присматривала за ней.

— Теперь да.

— Ситуация накаляется. Что ты сделал, чтобы инициировать это? — спросил Хавьер.

Остальные сомкнулись вокруг нас, когда мы окинули взглядом зловещее темное и бескрайнее море, освещенное только огнями вокруг порта.

— Мы не можем винить во всех ситуациях Гектора и синдикат Ортиса, — указал я. — Причиной пожара мог быть кто угодно, так же как и эта потенциальная поставка — что бы, черт возьми, это ни было.

— У нас нет врагов, Нико. Это единственные, которые у нас есть.

К сожалению, он был прав. И теперь мы просто ждали, что будет дальше. История моей жизни.

Ранние утренние часы сменились дневным светом. Мы выпили огромное количество кофе, наблюдая, как пьяные люди, спотыкаясь, бредут по улицам и возвращаются домой. Люди, понятия не имевшие о состоянии повышенной готовности, в которое был переведен порт, запретили судам выходить или заходить в него, пока мы не разберемся с этой лодкой, которая все еще не появилась. Никто из нас не хотел отмахиваться от этого, и, по правде говоря, внутреннее предчувствие заставило меня застыть на месте.

Пожары в восьми наших заведениях были минимальными и с ними справились эффективно, при этом перед повторным открытием необходимо было выполнить декоративные работы. К счастью, никто не пострадал.

Слова Алехандро — сказанные ранее, когда я столкнулся с ним, гремели у меня в голове. Я пытался понять, было ли в них больше смысла, чем очевидная насмешка над Ческой и гнусные дары крови, которые ей присылали, или же было нечто большее. Инстинктивно я знал, что это еще не все.

Загорелись наши телефоны. Нас приветствовал тяжелый топот бутс, и мы все поднялись на ноги. Хавьер ответил на телефонный звонок, поскольку в этой ситуации он был разыгрывающим защитником. Мы все были равны, у каждого были свои уникальные сильные стороны, которые можно было использовать за столом переговоров, поэтому мы знали, кому делегировать полномочия.

Наши сотрудники присоединились к нам, указывая на море. В поле зрения появилось большое грузовое судно без каких-либо отличительных признаков, которое, казалось, собиралось причалить, но вместо этого бросило якорь недалеко от порта с явным намерением не задерживаться.

Пистолет в кобуре тяжело прижимался к бедру. Мы все вооружились незаметно, не желая пугать туристов и местных жителей. Хотя большинство местных жителей все равно знали, кто мы такие.

— Я ненавижу пользоваться огнестрельным оружием, — заявил я.

— У всех нас не может быть таких рук, как у тебя, — передразнил Бен.

— Верно, — я усмехнулся, но это не коснулось моих глаз.

Мое внимание привлекло движение. Кран на борту грузового судна зафиксировал контейнер для хранения в своей когтистой хватке, продолжая тащить его к месту на суше и возвращаясь за другим.

— Нам нужно очистить территорию, — приказал я находившемуся поблизости персоналу. Быстро посовещавшись, горстка из них отделилась от нас.

Еще три двадцатифутовых контейнера были спущены на воду, прежде чем судно отчалило. Никто из нас не подходил ближе, пока у нас не было подтверждения, что оно уплыло из ближайшего района обратно в открытое море. Беспокойство ледяной линией пробежало по моему позвоночнику.

Мы подошли к контейнерам, свернув к ближайшему, я взялся за большой рычаг, собираясь опустить его, но Габриэль остановил меня.

— Э-э-э, Нико…

— Да? — спросил я, подходя к нему сбоку.

Сообщение было нанесено аэрозольной краской по всей длине контейнера, а также на остальные. Мои пальцы дернулись при виде сообщения. Николасу Наварро, для вашего удовольствия. С уважением.

— Мне никогда не нравились большие сюрпризы, — проворчал я, заработав несколько нервных смешков в ответ.

Не слишком задумываясь над сообщением, я вернулся к передней части контейнера. Двумя руками и изо всех сил отпустил рычаг, и дверцы открылись. Я распахнул их до конца и слишком медленно отреагировал, когда женщина направила на меня пистолет.

Через несколько секунд я зашипел, когда ее тело упало вместе с пистолетом на пол. В ушах зазвенело, пуля пролетела так близко от меня. Приподняв бровь, я повернулся к единственному мужчине, между нами, с такой быстрой реакцией обращения с оружием.

— Не за что, — саркастически сказал Хьюго. Я прищурился в ответ, но кивнул в знак благодарности.

Обернувшись, я чуть не застыл от открывшегося мне вида. Я выругался себе под нос, как и остальные. По меньшей мере тридцать женщин — нет, не все женщины, а даже девушки — скорчились на грязном полу, явно испытывая страх при виде безжизненного тела, распростертого перед ними. Я вытер под носом и посмотрел вниз, пытаясь избавиться от запаха тела и отходов жизнедеятельности. Именно тогда я узнал пистолет-призрак, который был направлен на меня, прототип, изготовленный Гектором.

Наклонившись, чтобы схватить его, Хавьер остановил меня своими словами.

— Камеры, там чертовы камеры. Ничего не трогай, нам нужен план, и он нужен сейчас, — сказал он, пристально глядя мне в глаза.

Во взгляде одного из моих лучших друзей я увидел беспокойство за себя, последствия того, что это отразится на мне. Мой мыслительный процесс шел по тому же пути, и я попытался собрать воедино конечный результат, который сработал бы против меня. Потому что пока нет, я не был готов, пока.

— Сукин сын, — кипятился я. — Уничтожьте камеры, выбросьте их в море. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков.

Я обратился к нашим сотрудникам:

— Убедитесь, что ни у кого в порту нет доказательств этого, конфискуйте телефоны, изолируйте жителей. Мне все равно, как это делается, просто убедитесь, что это так. Перекройте доступ к пристани как можно дольше, к нам скоро приедут представители власти. Персонал, который управляет моей яхтой — подготовьте их к отъезду.

К этому времени все двери каждого контейнера были открыты, но никто не рискнул выйти. При этом мы все отступили назад, и, к счастью, больше никого с огнестрельным оружием не было. Мужчины рискнули войти внутрь и выхватили камеры, которые явно изобличили бы нас. Они выглядели с отвращением от того, что увидели.

Повернувшись спиной, я поговорил с Марией и Эвереттом, которые передали передачу доверенному лицу в Гибралтаре, которое должно было принять всех женщин, оказавшихся в наших доках. Было ясно, что им нужна помощь, но им также нужно было уехать до прибытия полиции. Я отказался от обвинения в торговле людьми.

Договорившись, я снова присоединился к мужчинам, которые выманивали этих девушек из контейнеров. Желчь бурлила у меня в животе, их потухшие глаза встретились с моими, и ничто не оживало. Истощенные, с их кожи были сорваны лохмотья одежды, обнажавшие большую часть их тел, но им, казалось, было все равно.

Что заставляло меня сдерживать бурление кофе в желудке, так это тот факт, что многие из них были похожи на женщин в моей жизни, которые что-то значили для меня. Ческа, Абуэла, мама, Аделла, Леона.

Хавьер понял это и встал рядом со мной. Его тело вибрировало от опасной энергии, как и мое.

— Это полный бардак, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Постоянное чувство вины, с которым я жил вместе с Розой.

— Прости. С Леоной ничего плохого не случится, я обещаю тебе это.

— Пошел ты со своим неуместным чувством вины, Нико. Ни с одной из женщин в нашей жизни не случится ничего плохого.

На мой телефон пришло сообщение, подтверждающее готовность яхты. Большая группа девушек собралась вместе, подальше от нас. Мы отступили и отдалили их как можно дальше, но мы не хотели рисковать и позволять одной из них сбежать.

Привлекая всеобщее внимание, я проинструктировал:

— Мне нужно больше людей на яхте, чтобы убедиться, что с этими девушками ничего не случится, а также передать их Элайдже Мэтьюзу в Гибралтар.

У некоторых глаза расширились при упоминании этого имени. У него была своя репутация, но в глубине души он был порядочным человеком, затаившим злобу на некоторые незаконные сделки. Он сразу же согласился принять их и предоставить кров, медицинскую помощь и все, что им понадобится для выздоровления. Теперь я был у него в долгу, и к этому нельзя было относиться легкомысленно.

— Несколько часов туда и обратно. Возможно, вам придется задержаться здесь на некоторое время, но я был бы очень признателен, если бы вы надежно охраняли их там, — закончил я.

Многие выступили вперед, чтобы помочь, и я поблагодарил их, наблюдая, как они направляют стадо девушек к моей яхте. Телефон Хавьера издал пронзительный звук, привлекая мое внимание к нему, как раз в тот момент, когда на мой и телефоны других пришло сообщение от основной команды, которая возглавляла охрану всей пристани.

Охрана ПБ: Входящий, полиция.

— У нас есть несколько минут, — объявил Хавьер. — Я стираю все каналы безопасности, но что нам делать с контейнерами?

Мои губы сжались.

— Мы ничего не можем сделать. Но это пустые контейнеры, и без доказательств они мало что могут сделать. Мы можем выдать это за розыгрыш с надписью.

Хьюго кивнул.

— Это могло бы сработать. Давайте еще раз их осмотрим.

Мы все принялись за работу, проверяя каждый дюйм контейнеров, и быстро закончили поливать из шланга последний, чтобы избавиться от зловония. Пришло еще одно сообщение от службы безопасности, в котором были указаны приблизительные четырехминутные временные рамки, и я сделал мысленную пометку увеличить им зарплату. Они определенно это заслужили.

— Бренд, — объявил Бен, привлекая наше внимание, когда вернулся к нам после того, как помог остальным девушкам на яхте. — Такой же, как у Аны. У нее такой же на внутренней стороне запястья, племенной узор. Как это…

Он показал нам только что незаметно сделанную фотографию запястья одной девушки. Моя челюсть сжалась, одновременно осознав, что у него и у других тоже есть. Женщина, о которой он глубоко заботился — я думаю, даже любил, подвергшаяся сексуальному насилию и изо всех сил пытающаяся справиться с последствиями, — была вовлечена в нечто большее, чем просто случайное нападение. Это было больше похоже на целенаправленную атаку.

Бен повернулся и сердито посмотрел на меня, и я почувствовал молчаливые обвинения. Это связано с твоей семьей. Ана стала мишенью из-за меня, а потом из-за тебя. Вина лежит на тебе. В меня попали уже дважды из-за тебя.

Хорхе, чувствуя нарастающее напряжение, встал между нами и сказал:

— Не вини Нико. Мы не знаем всей истории с Аной и этими брендами. Если мы сейчас расколемся изнутри, мы дадим каждому то, чего они хотят.

Я сглотнул, выдавливая из себя слова.

— Я говорил тебе с самого первого дня, что сделаю это один, я все еще могу.

Буду, — мысленно добавил я.

— Сейчас не время. Мы поговорим позже, а пока отложим это на потом, — вмешался Хьюго, заставив нас всех кивнуть в знак согласия.

Тяжесть упала с моих плеч, когда моя яхта на полной скорости покинула порт, зная, что они должны быстро скрыться из виду. Через несколько минут у нас закончилось время.

— Сюрприз, сюрприз, — протянул я. — Первые авторитетные фигуры, появляющиеся на сцене — это те, кто берет дополнительные платежи.

— Есть ли у нас компромат на наше недавнее ограбление? — спросил Габриэль.

— Да, я пока не хотел им пользоваться, но при необходимости воспользуюсь.

Мое внимание было приковано к моим друзьям и сотрудникам, когда полиция ворвалась на пристань и направилась прямо к нам. Как будто они точно знали, где мы будем. Вооруженные офицеры наставили пистолеты. Я послал прямо в него смертоносный взгляд, когда опустился на колени, и меня толкнули вперед, прижав к земле со скованными за спиной руками. Мне потребовались все силы, чтобы не отреагировать, потому что в деликатных ситуациях приходилось играть определенным образом.

Мои мысли блуждали, когда я повернул голову, чтобы посмотреть на окружающую нас суматоху. Пожары на моих предприятиях были ответом за имущество, которое я недавно уничтожил. Никогда в своих самых диких кошмарах я не предполагал, что Гектор ввяжется в торговлю кожей. Мне следовало этого ожидать. Но какая-то часть меня пошатнулась.

И не просто какой-нибудь неважный. Нет.

Павильон — одна из самых порочных организаций, занимающихся торговлей людьми.

По всему миру преступные организации были в смятении, пытаясь выяснить, кто стоит у руля. В тот момент, когда зацепка была найдена, она была отрезана и обнаружилась в другом районе или стране.

Была одна вещь, которую я знал. Зло разрушало все прекрасное.