Неотразимая

Глава 25

На следующее утро по разным адресам были доставлены пакеты, которые отправили почтой несколькими днями раньше.

Первый пакет пришел по назначению в довольно скромный дом, где проживал банкир, дела которого шли вполне успешно. Когда дворецкий подал ему пакет, банкир удивился, но был рад, что его оторвали от занятия: он складывал колонку цифр, и ему не нравился итог. Придется еще больше урезать расходы на содержание дома. Он не представлял, как сообщит об этом жене, которая в этот момент сидела у окна.

В воздухе уже пахло осенью, и это напомнило банкиру о прошедших годах, особенно об одной осени пятнадцать лет назад. Сейчас он был готов на все, что угодно, чтобы навсегда стереть эти воспоминания из памяти. Но каждый год с наступлением осени он все переживал заново. Той осенью он уступил своей слабости и завел интрижку.

Глядя сейчас на колонки цифр перед собой, он сожалел о том, что сразу не признался во всем жене, но тогда... Сейчас его жена была самым близким другом, самым главным человеком в его жизни. Весь его мир был сосредоточен на ней. Нет, он не станет рисковать ее любовью.

С такими мыслями банкир сломал печать, вскрыл пакет и стал просматривать содержимое. Внутри он обнаружил какое-то очень старое письмо, пожелтевшее и потемневшее настолько, что адрес можно было едва...

Он быстро взглянул на жену и развернул письмо. Он узнал его сразу же, хотя не видел почти пятнадцать лет. Это было то самое письмо, которое он написал той женщине. Письмо, которое она продала потом Карру и которое все эти долгие пятнадцать лет Карр использовал, чтобы шантажировать банкира и получать от него деньги. Банкир нахмурился, заглянул внутрь пакета, нет ли там еще чего-нибудь. Нет, больше ничего. Совершенно ничего.

Он откинулся на спинку стула. Внезапно его охватило чувство свободы, от которого закружилась голова. Дрожащими от волнения руками он медленно разорвал письмо на мелкие-мелкие кусочки.

В уютном модном доме на Беркли-сквер сэр Джеральд Суон разглядывал документ со своей подписью. Документ этот прибыл сегодня утром с почтой. Джеральд уже не надеялся увидеть его вновь, не говоря о том, чтобы держать его в руках.

Он был тогда еще совсем молод, но уже являлся членом парламента. Ему очень хотелось, чтобы его предложения были приняты. И вот тогда с ним встретился один из довольно влиятельных лидеров его партии и предложил поддержку, если Джеральд поставит свою подпись под документом, обеспечивающим очень выгодный контракт для одной компании с весьма сомнительной репутацией. Джеральд согласился. Вскоре разразился скандал. Но поскольку документ с его именем так никогда и не увидел свет, тень скандала не упала на Джеральда в отличие от многих пострадавших тогда членов парламента.

Каким-то непонятным образом Карру удалось раздобыть этот документ. С тех пор Джеральд был вынужден постоянно платить Карру за молчание. И вот непонятным образом он держит в руках тот самый документ со своей подписью. Больше ему не придется выполнять требования Карра.

Когда некоторое время спустя дворецкий, почувствовав запах горящей бумаги, зашел в кабинет Джеральда, он увидел, что его хозяин сидит с блаженной улыбкой на лице и смотрит на небольшую горстку пепла у своих ног.

– Сегодня днем лорд Карр возвращается из Франции, – произнес Джеральд. – Я должен был послать экипаж, чтобы встретить его.

– Да, сэр.

– Я отменяю это распоряжение.

– Следует ли мне послать записку с объяснениями, что ты не в состоянии выполнить просьбу графа?

Суон задумался на мгновение, потом ответил:

– Нет, не нужно никаких объяснений. А если граф о чем-либо спросит, скажите, что меня нет дома. Ни сейчас, никогда после. Для него меня никогда нет дома.

В квартале Мейфэр молодая женщина протянула мужу письмо, написанное семь лет назад. Лицо ее выглядело явно растерянным.

– Что это, Анна?

– Барт, – она протянула ему письмо, – ты знаешь, по-моему, это то самое признание, которое подписала акушерка, что наш сын Реджинальд был рожден до нашей свадьбы.

Барт взял протянутое письмо, внимательно прочел его и аккуратно сложил. Когда он встретился взглядом с женой, в глазах его светилась откровенная радость, смешанная с удивлением.

– Не представляю, почему он вернул его нам сейчас. – Голос жены звучал встревоженно.

Они так долго скрывали от всех, что их первенец рожден вне брака. Барт был тогда еще совсем молодым. Они любили друг друга, и у них родился малыш, но Барту пришлось срочно уехать, поскольку он был военным и не мог не подчиниться приказу. И Анне в связи с этим тоже пришлось уехать.

Как только Барт вернулся, они поженились, но объявить законным своего первенца уже не могли. А ведь именно он был наследником титула отца Анны. Старая акушерка к тому времени уже умерла, но каким-то образом лорд Карр успел заставить ее подписать показания. С тех пор он грозился раскрыть правду, если они откажутся регулярно выплачивать ему часть наследства своего первенца.

– Карру хорошо известно, что мой отец смертельно болен, что ему остались считанные дни, после чего Реджинальд унаследует титул, – тихо прошептала Анна.

– Знаешь, дорогая, – Барт обнял жену, – по-моему, это письмо послано не Карром.

– Но тогда кем же? – спросила она.

– Не знаю, но благодарю этого человека от всего сердца.

В дверях передней небольшого и довольно скудно обставленного дома в Чипсайде, который снимал лорд Танбридж, он принял пакет у почтового курьера и заплатил ему сверх положенного еще дополнительный шиллинг за то, чтобы тот никому не раскрывал, где он находится. Затем Танбридж быстро огляделся по сторонам, убедился, что на улице пусто, закрыл дверь и вернулся в гостиную.

Здесь он открыл пакет и вытряхнул содержимое. Из пакета выпало сложенное и запечатанное письмо, один край которого явно немного обгорел, словно его держали слишком близко к огню. Вместе с письмом на пол выпала записка.

Танбридж поднял ее.

«Лорд Танбридж!

Я не стану читать письмо, которое посылаю вам, но, судя по адресу, оно предназначалось вам. Я никогда не желала причинить вам боль.

Леди Фиа Макфарлен».

Глаза Танбриджа превратились в узкие щелочки. Что это, новая пытка? Он внимательно рассмотрел сложенное письмо. Нет, оно явно незнакомо ему. Он вскрыл его и начал читать. По мере чтения ухмылка и недоверие покидали его лицо. Он испытал потрясение и шок, а затем его охватило полнейшее оцепенение.

Письмо это было написано портовым хирургом около двадцати лет назад. В нем хирург просил прощения, что беспокоит лорда Карра. Из разных источников он слышал, что лорд Карр очень интересуется тем, что произошло с молодой женщиной по имени Нел Бакстер, получившей ножевое ранение в таверне во время потасовки, в которой принимал участие молодой и весьма резвый аристократ по имени Танбридж. «Любезному графу будет приятно узнать, – писал хирург, – что девушка не скончалась в результате полученного ранения. Напротив, я выходил ее и, когда убедился, что она чувствует себя достаточно хорошо, отпустил. Но, к сожалению, на следующей неделе она трагически погибла в результате того, что, когда она шла по улице, ей на голову упала металлическая вывеска. Вот я и подумал, учитывая определенный интерес господина графа к Танбриджу, что он сочтет эти сведения важными и заслуживающими вознаграждения».

Танбридж перечитал письмо пять раз. Когда он, наконец, оторвался от чтения, то обнаружил, что сидит на полу посередине комнаты. Он потратил всю свою жизнь на то, чтобы скрыть преступление, которого никогда не совершал. И, скрывая его, совершил куда более страшные преступления. Он долго качал головой, а потом вдруг начал смеяться и никак не мог остановиться.

Покачивая тростью, что было признаком особого раздражения, лорд Карр вошел в свой роскошный особняк. Поездка на континент оказалась не такой прибыльной, как он надеялся. Дженет опять стала появляться, он все время видел ее смеющееся лицо. Да и Суон почему-то не прислал за ним карету, как они договаривались.

Что ж, Суону придется заплатить за свою непочтительность.

К Карру вернулось хорошее настроение. Он сбросил накидку на руки лакею и кивком приказал другому лакею принести почту.

– Милорд, – лакей с поклоном протянул ему серебряный поднос, на котором лежало несколько конвертов.

– Полагаю, остальная почта у меня в кабинете? – холодно проговорил Карр. Этому негодяю уже пора научиться понимать, что, если лорд Карр хочет просмотреть почту, это означает, что приносить надо ее всю, даже если придется идти за ней в разные комнаты.

– Нет, милорд, здесь все, что пришло без вас.

Это, наверное, ошибка. Возможно, почта плохо работала в его отсутствие, или же его корреспонденцию переправили в загородное имение.

Он взял те немногие конверты, которые лежали на подносе, и стал просматривать, от кого они. Пять просроченных приглашений на вечера, остальные – счета. Нет, этому обязательно должно быть какое-то объяснение, и он найдет его.

Непонятный порыв, заставивший Фиа расчесать волосы и почистить зубы, повелел ей прямо в ночной сорочке спуститься вниз и просмотреть прибывшую почту. Среди прочего она увидела официальное письмо от какого-то незнакомого агентства в... Эдинбурге?

Она из любопытства вскрыла конверт. Это было послание от адвоката, который разыскивал ее брата Эштона Дугласа Меррика в связи с добавлением к его поместьям владений в Шотландии.

Фиа нахмурилась и задумалась. У Эштона не было никаких владений в Шотландии. Он израсходовал все свои деньги на то, чтобы купить поместье в Корнуолле... И вдруг ее осенило.

Она вдруг поняла, что Томас приобрел замок Мейден-Блаш через посредника, а официальным владельцем назвал ее брата Эштона. Ну конечно, он хотел обезопасить эти земли от конфискации в пользу короны, как поступали с владениями всех преступников. Теперь ни Карр, никто другой не смогут разоблачить его, и поместье никогда не перейдет в руки англичан. Но почему именно Эшу?

Ответ пришел сам собой. Томас надеялся и верил, что, будучи старшим ребенком Дженет Макларен, Эштон сможет позаботиться об этой земле и о людях, которых привез туда Томас. И еще. Этим поступком Томас искупал то зло, которое он причинил когда-то Эшу.

– О Томас, – прошептала Фиа.

– Миледи. – Портер стоял перед ней в нерешительности.

– В чем дело?

– Я никак не могу решить, сообщать вам или нет о...

– Портер, – перебила его Фиа и улыбнулась, – ты служишь у меня дворецким уже шесть лет, и до сих пор твое чутье не подводило тебя. В чем дело? Докладывай.

– Капитан Донн... Фиа опустила глаза.

– Если ты имеешь в виду то, что произошло ночью, не надо беспокоиться. Конечно, так поздно с визитами не ходят, но он больше не вернется сюда, – произнесла она ровным и спокойным тоном.

– Я вот этого, мадам, и опасаюсь. – Фиа снова подняла глаза на Портера. – Ночью, когда капитан Донн уже уходил от вас, я спросил у него, куда направлять корреспонденцию, если вы вдруг захотите с ним связаться. Но он засмеялся и сказал, что корреспонденцию свою будет принимать в Гайд-парке. – Портер перевел дыхание. – Но, миледи, в Гайд-парке джентльмены проводят свои дуэли. – У Фиа застучало в висках. Она поняла, что имел в виду Томас. – И... и еще...

– Что еще?

Он рассказал Фиа о двух посетителях, которые приходили с интервалом в два часа в это утро. И когда Портер закончил свой рассказ, лицо Фиа побелело от ужаса. Она была полна самых страшных предчувствий.

– Вели закладывать карету, – сказала она, – и если тебе дорога моя жизнь, торопись.