Глава 7

Сидя в кресле в своей спальне, Кейт открыла самую большую коробку шоколада, которую она когда-либо видела. Муж пришел пожелать ей доброй ночи и принес удивительный набор шоколадок самых разных видов.

– Просто не знаю, что сказать, – произнесла она, глядя на него снизу вверх.

– Чтобы их купить, я не использовал твоих денег. У меня есть небольшой запас, который я оставил на черный день, а поскольку у меня именно такое время, я счел нужным использовать этот запас.

– Этот твое замечание уменьшило удовольствие от подарка.

Майкл взялся за столбик кровати. Она видела, что в нем идет внутренняя борьба. В конце концов он поднял на нее глаза. Кейт ожидала, что он попытается улыбнуться. Однако вместо этого он лишь буркнул:

– Сливовый.

Кейт удивленно уставилась на него. Может, он проголодался?

– Сливовый?

– Цвет. Похоже, я опять промахнулся? Тогда доброй ночи.

Она с удивлением смотрела, как Майкл вышел из комнаты, хлопнув дверью. Кейт рассмеялась и никак не могла остановиться. Неужели он считает, что для завоевания ее сердца ему достаточно назвать правильный цвет?

Но когда ее взгляд упал на коробку, веселое настроение мигом исчезло. Он хотел узнать правильный цвет и принес ей шоколад. Боже, он пытается! Она заставила его делать это. Но она вовсе не ожидала, что он и в самом деле начнет угадывать цвет, чтобы снискать ее благосклонность. Вступая в брак, она хотела, чтобы он удовлетворился деньгами; Кейт забыла, что мужчины жаждут постели.

И Майкл, разумеется, отчаянно хотел того же. Она открыла книгу и вынула письмо, доставленное ей в полдень. Это было ее первое официальное письмо со времени венчания. На нем стояла пометка «Достопочтенной маркизе Фолконридж». Теперь Кейт поняла истинный смысл письма, когда вынула его, чтобы перечитать еще раз.


Мадам, прошу Вас простить меня за мое нетерпение. Однако, я думаю, вы найдете интересным, что маркиз нанес мне в полдень визит и продал кольцо своего отца за несколько фунтов стерлингов. Я полагаю, что кольцо имеет большую ценность для семьи, и эта ценность много превышает заплаченную мной сумму. Я не буду выставлять кольцо на продажу сорок восемь часов. Не сделает ли ваша светлость на этот счет мне каких-либо предложений? Я ожидаю ваших указаний.

Имею честь оставаться покорным слугой вашей милости,

Томас Поттертой.


Ей это письмо показалось крайне интересным. Почему Фолконридж отправился продавать отцовское кольцо? Чтобы купить ей шоколад?

Как нелепо!

И как трогательно!

Он продал кольцо не для того, чтобы заплатить долги, а ради нее. Возможно, у него была и другая цель. Может быть, он использовал деньги для чего-то еще. Впрочем, разве не сказал он только что, на что потратил деньги?

Кейт прошла через комнату к письменному столу и опустилась на стул. Потом взяла лист бумаги с монограммой из ее собственных инициалов, подарок от Дженни, и начала писать.

Моя дорогая сестра, как ты знаешь, мы с мужем завтра отправляемся в фамильное имение. У меня в Лондоне остается несколько незаконченных дел, придется передоверить их тебе. Я хочу, чтобы ты нанесла визит одному ювелиру. Его письмо вложено вместе с моим. Прошу тебя, приобрети кольцо, которое, как он написал, имеет большую ценность для семьи, и побереги его до моего возвращения в Лондон. Верю, что этот секрет останется между нами, поскольку не могу представить, чтобы моему мужу пришлось расстаться со столь ценными вещами за столь малую сумму. Для постороннего человека это кольцо значило бы много меньше, чем для Фолконриджа. С нетерпением жду нашего совместного путешествия, которое даст нам возможность лучше узнать друг друга.

Всегда любящая тебя Кейт.

Садясь в экипаж, Кейт кипела от гнева. Одна. Совершенно одна. Словно с ней стыдно ехать вместе, словно она не заслуживает чьего-либо общества.

Хотя экипаж имел отличные рессоры, он подпрыгивал слишком сильно, чтобы давать возможность читать, шить или сочинять письмо к сестре, описывая свое разочарование. Поэтому Кейт оставалось лишь смотреть на меняющийся пейзаж за окном. Ее супруг ехал впереди на великолепной черной породистой лошади.

Кейт не чувствовала бы себя столь одинокой, если бы не разыгравшаяся буря. Небо затянули зловещие черные тучи, сверкала молния, гремел гром. Может, разбушевавшаяся стихия заставит маркиза сесть в экипаж? Однако Майкл лишь набросил на плечи плащ, надел другую шляпу, с более широкими полями, и продолжил путь верхом.

Неужели он так разгневан, что даже не желает сидеть рядом с ней?

Неужели он не понимает, что пока не завоюет ее сердце, она не ляжет с ним в постель?

Она знала, что ему нужен наследник, но прошлой ночью она опять ему отказала. Возможно, после этого он решил не спешить с новым владельцем титула.

Кейт плохо переносила одиночество, а в экипаже она не могла даже читать.

Путешествие казалось долгим и мучительным. Кейт могла бы по крайней мере приказать своей горничной поехать с ней, но служанка следовала в другом экипаже вместе с камердинером, которого она наняла для супруга, и двумя лакеями, необходимыми для переноски вещей от экипажа к экипажу. Мать учила ее, что слуг никогда не бывает слишком много, и хотя у женатых джентльменов обычно нет камердинера, Кейт не собиралась взваливать на себя обязанности по одеванию мужа или приведению его одежды в порядок. Видимо, он не сел с ней в экипаж только потому, что она опять отказала ему прошлой ночью?

Если Фолконридж думает, что может полностью ее игнорировать, то он ошибается. Ей следовало взять с собой Дженни, но той хотелось посетить несколько балов, чтобы встретиться с кое-какими герцогами. Кейт была уверена, что еще до окончания сезона Дженни выскочит замуж за герцога.

Возможно, Кейт следовало дождаться свадьбы Дженни, а потом уже самой выходить замуж.

Однако в настоящий момент Кейт желала лишь одного: чтобы муж сел в экипаж.

Она была благодарна судьбе, когда с приближением вечера они остановились у таверны. Дождь лил, не переставая, и Майкл промок до нитки.

Он передал Кейт еду. Хлеб и сыр на вкус напоминали опилки. Проглотить их было невозможно.

Дверь экипажа открылась. Муж стоял перед ней, струйки дождя стекали с полей его шляпы. Почему он не дрожит от холода? Не успела Кейт выйти из экипажа, как Майкл произнес:

– Прежде чем заказывать здесь комнаты, мне следовало оплатить прежние счёта.

– Разумеется. Сколько это может стоить? – Кейт открыла ридикюль.

Майкл назвал сумму, и она уставилась на него в изумлении:

– Ты сделал очень много поездок.

– Это верно.

Как всегда, он был мрачен и несловоохотлив. Она вручила ему деньги.

– Если понадобится, у меня в чемодане есть еще.

– Будем надеяться, что не встретим разбойников.

– Они обычно не берут чемоданы.

– Но роются в них в поисках ценностей.

– Мы не можем обсудить это позже? Я замерзла.

– Конечно. Мои извинения. Незбитт ждет с зонтиком. – Фолконридж протянул руку в перчатке, и ее ладонь скользнула в его ладонь. Кейт вышла из экипажа, и недавно нанятый камердинер быстро раскрыл над ней зонтик.

Оказавшись в таверне, Кейт остановилась перед пылающим камином. Фолконридж отправился поговорить с владельцем. В столовой, видневшейся из приоткрытой боковой двери, было много народу. Прошло несколько минут, прежде чем Фолконридж вернулся.

– Нам повезло. У них есть две спальные комнаты и отдельная столовая комната, которые мы можем снять. Но я должен высушить хоть немного одежду. Поэтому ужин подадут не раньше чем через полчаса.

– Ты сам виноват, что вымок до нитки. Надо было ехать со мной в экипаже.

– Что ты сказала?

Кейт с досадой подумала, что говорит как обидчивый ребенок. И прозвучали ее слова так, словно она безумно желала ехать с ним, а он предпочел ей компанию лошади. Кейт махнула рукой:

– Не обращай внимания. Мне тоже нужно освежиться.

Он помог ей подняться по лестнице и провел по второму этажу, после чего открыл дверь.

– Твоя комната. Я буду в соседней после того, как поговорю со слугами. Они скоро принесут багаж.

Майкл ушел. Кейт прошла в комнату, бросила взгляд на кровать с четырьмя столбиками, радуясь, что в таверне оказались свободными две комнаты. Придет ли он сегодня ночью? И что ей делать, если он назовет ее любимый цвет?

Майкл сидел у камина, завернувшись в одеяло, и никак не мог согреться. Однако он нисколько не жалел, что всю дорогу ехал верхом, а не в душном экипаже.

– Вам нужно выпить что-нибудь согревающее, милорд, – произнес Незбитт.

Майкл поморщился при виде чашки чая, но все же выпил его, поскольку очень озяб.

– Виски тоже неплохо согревает.

– Может, принести немного?

– Нет, я уже отказал своей жене полчаса назад. Не думал, что так трудно будет согреться.

– Вы не все время грелись, милорд.

Майкл еще не привык, что у него есть камердинер. Когда-то он охотно пользовался услугами камердинера, но со временем привык все делать сам. Но жена полагала, что человек его статуса должен иметь личного слугу, и Майкл согласился. Ему надоело спорить с женой по пустякам.

К счастью, она не стала упрекать его в том, что Обсидиану он купил дополнительную порцию овса и соломы. Мерин был отличный, черный как ночь.

Черный. Майкл не думал, что этот цвет тоже может быть любимым у женщины. Но возможно, его жена предпочитает именно черный. Майкл улыбнулся.

– Вы чувствуете себя лучше, милорд?

– В самом деле. А сейчас помогите мне подготовиться к ужину.

Камердинер сделал это в рекордное время, почти точно успев к сроку, в который назначил ужин. Горничная Кейт, Хлоя, открыла дверь и сделала книксен.

– Милорд, миледи будет ужинать у себя в комнате.

– Она плохо себя чувствует?

– Не знаю, милорд.

– Мне надо с ней поговорить.

Он прошел мимо горничной, которая показалась ему какой-то особенно нервной. Возможно, так на нее подействовала буря. Его жена сидела на стуле в дальнем конце комнаты и читала.

– Ты плохо себя чувствуешь? – спросил Майкл.

– Нет, просто предпочитаю есть у себя в комнате, – ответила Кейт, даже не взглянув на него.

– Для нашего удовольствия здесь приготовлена отдельная столовая. Не хочешь же ты сказать, что я буду есть там один?

Наконец Кейт подняла на него взгляд. Майкла удивило выражение обиды в ее глазах.

– Почему бы нет? Путешествовала же я в одиночестве.

Майкл закрыл глаза. Он никак не ожидал, что жену обидит то, что он ехал не с ней. С женой проблем гораздо больше, чем с любовницей.

– Приношу извинения, мадам. Я обычно не путешествую в экипаже. Предпочитаю ехать верхом.

– Даже в дождь?

– Даже в дождь.

– Ты можешь подхватить воспаление легких и, не дай Бог, умереть.

– Это не исключено.

Кейт участливо посмотрела на него:

– Значит, тебе нездоровится?

– Я чувствую себя превосходно, но чувствовал бы лучше, если бы ты присоединилась ко мне за ужином.

Кейт покачала головой:

– Не думаю, что ты будешь рад моему обществу. Я не переношу одиночества, и сейчас у меня ужасное настроение.

– Здесь ты действительно будешь в одиночестве, так что спустись вниз.

Кейт выглядела какой-то потерянной, как те несчастные в больнице, где лечится его мать. Может, именно так все и начинается? С грусти, столь сильной, что ум ищет утешения в фантазии?

Майклу захотелось опуститься перед ней на колени, взять ее за руку и как-то успокоить. Но вместо этого он произнес:

– Как хочешь. Я прикажу прислать поднос наверх. Увидимся утром.

Он направился к двери, остановился у кровати и обернулся. Кейт смотрела ему вслед, и это почему-то доставило ему удовольствие.

– Обсидиановый?

Он уловил слабую улыбку, прежде чем она отвернулась и покачала головой. Покидая комнату, Майкл испытывал странное удовлетворение.

Загрузка...