Неотразимый Кавалер

Глава VI

Как только экипаж остановился, Николас и сэр Джеральд Киган достали из карманов черные маски и закрыли ими лица.

Это придало им такой зловещий вид, что Кларинда почувствовала острее, чем раньше, что ее самообладание на грани срыва и она вот-вот готова закричать.

Когда она выходила из кареты, у нее мелькнула безумная мысль попробовать убежать. Но девушка знала, что Николас не хвалился, говоря, что он хороший бегун, и та же самая гордость, которая пришла ей на помощь в Пайори, подсказала, что и теперь не стоит унижаться перед слугами, предпринимая заранее обреченную на неудачу попытку побега.

— Мы рано приехали, — заметил сэр Джеральд Киган, вылезая из кареты.

Николас оглянулся и увидел, что у входа в пещеры стояло лишь несколько экипажей и большая крытая повозка.

— Скоро здесь все будет переполнено, — ответил он. — Практически все, с кем я говорил, собирались присутствовать по такому торжественному поводу.

С этими словами он схватил руку Кларинды, и его глаза, сверкнувшие из-под маски, заставили девушку почувствовать, что она уже во власти пожирающего ее демона.

— Бракосочетание Магистра, — насмешливо заметил Николас, — это всегда праздник для каждого члена клуба.

Кларинда не пыталась ответить ему. Она чувствовала, что ее голос умер в пересохшем горле. Ее обуял страх, подобный которому она раньше не испытывала. Николас повел ее через огромные железные ворота, позади, за столом, сидел человек в ливрее.

Кларинда не пыталась ответить ему. Она чувствовала, что ее голос умер в пересохшем горле. Ее обуял страх, подобный которому она раньше не испытывала. Николас повел ее через огромные железные ворота, позади за столом сидел человек в ливрее.

Кларинда увидела пистолет у него за поясом, и поняла, что этот человек должен охранять клуб от непрошенных гостей. С отчаянием девушка подумала, что лорд Мельбурн никогда не сможет пройти мимо него.

— Ваши значки, джентльмены, — спросил человек в форме, затем добавил: — Вас я знаю, мистер Вернон.

Но к сэру Джеральду он протянул руку, и тот, достав что-то из нагрудного кармана, показал охраннику.

Они пошли по необычному коридору, который, как догадалась Кларинда, был выдолблен в известковой скале. Вдоль стен в почтительном ожидании стояли слуги.

Хотя стены коридора были завешаны красным бархатом, а пол устлан коврами, потолок оставался белым и время от времени на красном ковре Кларинда замечала кусочки мела, упавшие сверху, словно напоминающие идущим по коридору, что они спускаются в самые недра земли.

Дорогу освещали свечи, вставленные в канделябры, или сделанные в форме устрашающих чудовищ, или изображающие такие отвратительные сцены, смысла которых Кларинда не могла понять.

Коридор круто вел вниз. Послышались голоса, и Николас свернул налево в проход, завешанный шторой, за которой оказалось довольно просторное помещение.

В середине этого зала стояла женщина, и у Кларинды блеснула искра надежды, когда она увидела, что на ней одежда монахини. Но, услышав, как Николас фамильярно обратился к этой женщине, Кларинда присмотрелась и увидела, что лицо мнимой монахини напудрено и нарумянено, брови подведены, а губы ярко накрашены.

— Добрый вечер, Молл, дорогуша, — сказал Николас. — Надеюсь, времени у тебя вполне достаточно. Я привел тебе самую прекрасную Венеру, которую ты только когда-либо видела.

С этими словами он подтолкнул Кларинду вперед, и женщина оценивающе оглядела девушку.

— Довольно хорошенькая! — просто ответила женщина. — Но они все начинают с этого.

— Подготовь ее к церемонии, — приказал Николас. — Скажи ей, что ее ожидает, и предостереги, чтобы вела себя должным образом. Если начнется истерика, дай лекарство.

С этими словами он обернулся к сэру Джеральду, стоявшему за его спиной.

— Зелье у тебя, Джеральд, — сказал он, — дай его Молл.

— Я так и думала, что сегодня вечером сэр Джеральд прибудет к нам, — чуть ли не с вызовом сказала Молл. — Какую роль вы собираетесь играть в сегодняшнем действии, мой дорогой джентльмен, или мне не следует задавать этого вопроса.

— Увы, сегодня моя роль лишь вспомогательная, — ответил сэр Джеральд. — Магистр настаивает на своих правах. Правда, возможно, к концу вечера он проявит большее великодушие.

— Нет, — твердо ответил Николас, — я объяснял тебе, почему должен быть первым. Но сейчас нет времени на разговоры. Приступай к своим обязанностям, Молл. Мне же нужно многое проверить. Сегодня будет самая незабвенная ночь нашего клуба, ночь, которая запомнится нам всем до конца жизни.

И снова в его голосе прозвучала безумная экзальтированность. Николас повернулся и вышел. Сэр Джеральд, задержавшись на мгновение, сунул в руку Молл темный флакон с зельем и тихо произнес:

— Если сможешь, не трать дурман на девушку. Возможно, он сегодня мне самому понадобится.

Послышался звон монет, и Кларинда заметила, что вместе с флаконом рука Молл схватила несколько соверенов.

— Будь хорошей девочкой, — сказал сэр Джеральд Кларинде, — и делай то, что прикажет тебе наша аббатиса. Будет жаль, если ей придется одурманить тебя. Предстоящая церемония очень просветит тебя.

Казалось, его рот под маской при этих словах исказился ехидной гримасой, и Кларинда, инстинктивно отпрянув назад, почувствовала прикосновение черной одежды аббатисы.

Когда сэр Джеральд удалился, Кларинда испуганно зашептала:

— Помогите мне… пожалуйста, помогите мне… если у вас в сердце еще сохранилась частица доброты… пожалейте меня, ибо меня привезли сюда помимо моей воли. Если вы поможете мне бежать, я дам вам денег… много денег. Пятьсот фунтов… тысячу — не имеет значения. После смерти моего дяди… он — отец мистера Вернона… я буду очень богатой. Я дам вам все, что вы только попросите, если вы поможете мне… бежать отсюда.

Молл посмотрела на нее, и Кларинда увидела, что ее накрашенное лицо стало чуть мягче. Аббатиса была женщиной средних лет, и образ жизни, который она вела, явственно отпечатался на ее лице.

Когда-то, довольно давно, она была красивой. Ее внешность еще хранила слабые воспоминания об этом, хотя они и были почти полностью скрыты загрубевшей кожей, мешками под глазами и отвисшими щеками.

— Знаю, что ты сейчас испытываешь, дитя, — сказала женщина. — Я сама прошла через это много лет назад, когда была еще моложе тебя — всего тринадцати лет, чистая и непорочная, хотя за мной многие ухаживали. Но меня забрали в пещеры в Западном Уайкомбе. Помню, как стояла на коленях перед сэром Френсисом Дэшвудом, умоляя его пощадить меня.

— Тогда вы понимаете! — страстно воскликнула Кларинда. — Пожалуйста, помогите мне… пожалуйста.

Женщина по имени Молл покачала головой.

— Нет никакой надежды, милочка, — ответила она. — Даже если бы ты предложила мне миллион золотых гиней, я не смогла бы вызволить тебя отсюда. И дело вовсе не в том, что я отказываюсь от денег; просто ни одна женщина не сможет покинуть пещеры, если ее не сопровождает джентльмен.

— Вы в этом уверены… абсолютно уверены? — спросила Кларинда; ее голос, казалось, застревал у нее в горле.

— Уверена так же, как и в том, что я стою здесь, — ответила Молл. — А джентльмены приходят сюда только ради одного, и тебе это известно.

— Нет, я ничего не знаю, — ответила Кларинда. — Mистер Вернон сказал, что вы расскажете мне, чего мне… следует ожидать. Я бы предпочла… все знать.

— Тебе бы лучше ничего не знать, — ответила Молл. — Послушай моего совета, выпей из этого флакона, чего бы там не говорил сэр Джеральд. По правде говоря, я не выношу этого человека, хотя он и щедро расплачивается золотом, если ему угождают.

— Я не хочу быть одурманенной, — возразила Кларинда.

— Тогда выпей, милочка. Уверяю тебя, от джина станет легче. Сейчас я принесу рюмку.

— Нет!.. Нет!.. — вскричала Кларинда. — Я не хочу… ничего! Только скажите мне, что… мне придется делать?

— Наверное, ты слышала о Черной Мессе? — спросила Молл.

Кларинда подсознательно всегда чувствовала, что в пещерах творилось именно это. Она вспомнила, что читала в свое время про то, как французская королева Екатерина Медичи, жена Генриха II, служила Черную Мессу, пытаясь уничтожить любовь своего мужа к Диане Пуатье.

Она прочитала описание происходившего на французском, и решила, что этот язык был более выразительным, более откровенным, чем английский, пропущенный через цензуру.

Черная Месса! Теперь ей не надо было объяснять, какую роль ей предстояло играть. Венерой была обнаженная женщина, лежащая на алтаре, к которой богохульственно возносилась Месса.

Эта мысль молнией прошила ее сознание, заставила задрожать, почувствовать слабость от сознания того, что ей предстояло перенести. Трясущимися руками девушка закрыла лицо, словно пытаясь вычеркнуть из своей памяти ужасные картины.

— Лучше выпей-ка это, милочка, — сказала Молл, протягивая рюмку, доверху наполненную джином, дрожащей Кларинде. — А после службы все мужчины овладеют тобой по очереди, начиная с Магистра. Но к тому времени большинство из них будут пьяны — от вина или дурмана — так что тебе необходимо принять что-то, поверь.

— Мне потребуется не зелье, — медленно ответила Кларинда.

В тот момент она решила, что, если к окончанию службы ее не спасут, ей останется только одно — умереть.

На столах наверняка будут лежать ножи. Она любым путем завладеет одним из них и убьет себя до того, как будет опозорена.

Совершенно отчетливо она вспомнила, удар в какое место мгновенно убивает жертву. Ей рассказывал об этом ее приемный отец, описывая, каким образом расправлялся победитель с побежденным гладиатором, когда римский император опускал большой палец вниз.

Именно это место выбирали и японцы, совершающие харакири и падающие на обнаженные мечи. Чего бы это не стоило, она завладеет ножом и убьет себя до того, как Николас или любой другой мужчина успеют к ней прикоснуться.

Кларинде даже показалось, что это решение придало ей новые силы. Она отняла руки от лица.

— Скажите мне, — сказала она Молл, — что происходит вначале?

— Сначала ты разденешься, милочка, — ответила Молл, — и я одену тебя в белый хитон Венеры. В течение всей трапезы ты будешь сидеть у подножья алтаря. Ни один мужчина не посмеет дотронуться до тебя, ты будешь предназначаться самому Сатане.

Кларинда вновь задрожала, но лишь на мгновение.

— А эти… эти ритуалы действительно пробуждают… таинственные силы… подземного мира? — спросила она.

Молл рассмеялась.

— Если и пробуждают, то я ни разу не видела ни малейших признаков этого! — ответила она. — Но те, непомерно пьющие или одурманенные, клянутся, что видят сказочные картины.

Кларинда облегченно вздохнула, подумав, что сама мысль о том, что подобное возможно, была кощунственной. Если ей суждено спастись, то лишь одно могло сотворить это — сила добра. Бога не смогут обмануть извращенцы, подобные Николасу, призывающие дьяволов ради удовлетворения своего сладострастия.

— Я должна молиться, — подумала она, — молиться так горячо, как не молилась никогда, чтобы Бог всемилостивейший послал мне на помощь лорда Мельбурна.

Как это могло осуществиться, как вообще кто-либо смог бы прийти ей на помощь, она, видевшая вход в пещеры, не представляла, но теперь Кларинда чувствовала некоторую уверенность, хотя ее сердце и было наполнено ужасом.

Послушно, без возражений, Кларинда направилась в угол зала, и Молл начала раздевать ее. В это время в помещении появились другие женщины.

Они были разодеты в крикливые вечерние туалеты, от них пахло дешевыми духами, и они переговаривались между собой резкими голосами. Большинство из них были молодые и привлекательные, но с вульгарными манерами; они смеялись и хихикали, глядя на Кларинду.

Затем многие из них переоделись в монашеские рясы, под которыми осталось мало одежды, или вообще ничего не было; их голые ноги в ярких туфлях абсолютно не соответствовали строгости скромных облачений, так же как и сильно накрашенные губы и жадные бегающие глаза.

Молл, помогая Кларинде одеваться, болтала без умолку.

— Это место, конечно, намного хуже клуба сэра Френсиса Дэшвуда, — говорила она. — У того был банкетный зал и внутренний храм в самых недрах горы. Был ручей, в котором текла, по выражению Братьев, «дьявольская вода», где крестили новопосвященных. Все с большим размахом, а здесь все свалено в одну кучу. Хотя, когда речь заходит о еде и питье, они не экономят.

Кларинда не произнесла ни слова, и Молл продолжала:

— Все привозится из Лондона, и слуги тоже. Им завязывают глаза, чтобы они не знали дороги сюда. Но, если это даже и так, я готова поспорить, что у них уже есть одна-две лазейки, которые когда-нибудь очень могут пригодиться.

После того, как девушка полностью обнажилась, Молл накинула на нее длинный белый хитон, сшитый из тончайшего шелка, и Кларинда растерянно обнаружила, что этот наряд практически не прикрыл ее наготы.

Молл повязала золотой лентой талию девушки, а затем, распустив волосы пылающим шелковым облаком, спадающим на плечи и спину, обвила золотой лентой ее лоб.

— Прекрасные у тебя волосы, милочка, — воскликнула Молл. — Было время, я могла сидеть на своих, хотя они и не были такого чудного цвета, как твои. Но это было так давно…

— Почему… вы делаете… это? — спросила Кларинда, уловив что-то печальное и человечное в голосе женщины.

Губы Молл скривились в вымученную улыбку.

— Деньги! Какая еще причина может заставить женщину моего возраста заниматься подобными вещами? Чем старше становишься, тем ниже опускаешься. Вот что делает чересчур долгая жизнь с женщиной, которая когда-то была способна пленять самых изысканных джентльменов из Сент-Джеймского клуба.

Горько усмехнувшись, она продолжала:

— Грустить особенно нечего, мне осталось лишь несколько лет.

— Подумайте о тех деньгах, которые я могу заплатить вам, — сказала Кларинда, делая последнюю попытку спастись. — Вы сможете безбедно прожить на них остаток жизни, не имея нужды бывать в местах, подобных… этому. Вы сможете иметь собственный дом. Обрести покой и уют, почтенную старость.

Увидев, что Молл заколебалась, Кларинда настойчиво зашептала:

— Разве не найдется здесь джентльмена, готового помочь мне? Джентльмена, нуждающегося в деньгах?

— Я сама как раз об этом думала, — ответила аббатиса. — Но видишь ли, милочка, я не знаю, кто есть кто. Они носят маски, так как не желают быть узнанными. Конечно, я знаю мистера Вернона, потому что именно он нанял меня. Знаю сэра Джеральда, он — завсегдатай дома терпимости, в котором я работаю. Но остальные! Возможно, я и встречала их, но когда они в этих рясах и масках, они все выглядят одинаково. Большинство из них достаточно богаты, чтобы не нуждаться в деньгах, остальные предпочтут захватывающее удовольствие провести сегодняшний вечер здесь чему бы то ни было, что вы предложите им в качестве компенсации.

— Я… понимаю, — произнесла Кларинда, и ее голос стал мертвым, словно у нее отобрали остаток надежды.

Девушке показалось, что и Молл стряхнула с себя овладевшие ею мечты.

— А выглядишь ты прелестно, — сказала она. — Одно могу сказать, в клубе еще не было Венеры, которая бы выглядела такой же прекрасной, как ты.

— Что происходит с… ними… потом? — запинаясь пробормотала Кларинда.

— Эти вопросы не помогут тебе, — резко ответила Молл.

— На какие вопросы она хочет узнать ответ? — спросил мужской голос, и обе женщины вздрогнули, увидев Николаса, выходящего из-за занавески.

Он кажется невероятно зловещим, подумала Кларинда, в монашеской рясе кроваво-красного цвета, с опущенным на лицо капюшоном и горящими адским огнем, сквозь прорези маски, глазами.

— Идем, — сказал он, — зал полон, банкет начинается. Братья должны иметь возможность взглянуть на красоту Венеры, через чью невинность на нас сегодня снизойдет наш Повелитель.

Николас протянул руку, и лишь нечеловеческим усилием воли Кларинда заставила себя вложить свои холодные пальцы в его ладонь.

Ей захотелось еще раз воззвать к милосердию Николаса, но в свете свечей, освещавших комнату для переодеваний, девушка разглядела, что его зрачки неестественно расширены. Черные как уголь, они смотрели сквозь нее, и Кларинда догадалась без чужих слов, что Николас уже принял какое-то снадобье.

Взывать к его милосердию бесполезно, подумала девушка, и ее сердце обратилось к молитвам.

— Помоги мне… Боже… помоги мне, — молилась она, чувствуя, что это может придать ей силы, а не крики, не бесполезные попытки убежать.

«Я должна сохранить голову ясной и найти силы убить себя», — подумала девушка.

Николас двинулся вперед и вытащил ее из комнаты для переодеваний в коридор.

Они стали спускаться еще ниже в недра земли, и внезапно перед ними открылся просторный банкетный зал. Он был почти круглым, очень большого диаметра. Стены, как и в коридоре, завешаны красным бархатом, в железных канделябрах горели толстые свечи. По периметру вдоль стен находились ложи, а в самих стенах — завешанные шторами альковы.

В центре зала стояли столы, с серебряными приборами и хрустальной посудой, застланные ажурными скатертями, и лакеи в напудренных париках и шитых золотом ливреях разносили блюда, разливали вина и обслуживали гостей, рассаживающихся вокруг столов, каждый рядом с женщиной.

Кларинда заметила, что многие монашки уже успели скинуть свои рясы и покрывала. Их распущенные волосы, в большинстве случаев, оставались единственным прикрытием наготы.

Шум голосов и раскаты смеха при появлении Николаса и Кларинды смолкли, и наступила неожиданная тишина.

Присутствующие поднялись со своих мест, и Николас с девушкой прошли в центр пещеры к алтарю, который, как увидела Кларинда, располагался справа от коридора под высокой аркой, испещренной магическими символами.

Ей не надо было смотреть на огромное перевернутое распятие, на высокие черные свечи и белые мраморные плиты алтаря, длиной и шириной как раз достаточные для того, чтобы на них поместилось обнаженное женское тело. Девушка слишком хорошо знала, что ее ожидает!

Затем она увидела, что на вершине шести широких ступеней, ведущих к алтарю, стояло позолоченное кресло, подобие трона, на котором, видимо, она должна была сидеть до начала мессы.

Медленно, среди абсолютной тишины, Николас подвел Кларинду к трону.

Девушка старалась не замечать жадных взглядов, которые бросали мужчины в масках на ее наготу, лишь частично прикрытую белым хитоном. Она старалась молиться, старалась не думать о стоящем впереди обращенном головой вниз распятии, старалась помнить, что все зло в этом месте порождается не чем-то сверхъестественным, а лишь умами и сердцами собравшихся.

Когда Кларинда, наконец, уселась на предназначенный ей трон, Николас насмешливо поклонился.

— Еще раз поздравляю тебя, Кларинда, с твоим самообладанием, — сказал он. — Ты действительно достойна великой чести, которая будет оказана тебе сегодня ночью. Вижу, что и я поступил мудро, намереваясь жениться на тебе, после того как наш Повелитель посетит нас.

— Мне нечего сказать вам, Николас, — ответила Кларинда, и с облегчением почувствовала, что ее голос прозвучал ровно и бесстрашно. — Вам известно, что ваши действия — это злое, бесстыдное и кощунственное издевательство над Богом.

Она постаралась бросить на него гордый взгляд, но, услышав его смех, поняла, что ее слова не произвели на Николаса никакого впечатления.

— Позднее ты переменишь свою точку зрения, — сказал он, — и будешь мне признательна.

Эти слова были ужасны скрытым в них смыслом.

Николас покинул Кларинду, и она увидела, как он сел за стол, где, судя по всему, женщины остались совсем без внимания, так как двое мужчин уже были безобразно пьяны.

Кларинда осмотрелась вокруг. По обе стороны от нее стояли жаровни с огромными чашами, в которых горели магические травы. Девушка почувствовала их аромат, поняла, что это было сильнодействующее средство — ей показалось, что дурман уже начал действовать на мозг, затуманил ее мысли.

Девушка знала, что в смеси трав обязательно присутствуют белладонна, болиголов, вербена и мандрагора; но она внушила себе, что не должна терять ясности мысли, чтобы осуществить задуманное.

Прямо перед ней стоял стол, за которым гости наслаждались изысканными блюдами. Но Кларинду интересовали только сверкающие серебряные приборы. Она видела ножи, остро наточенные, с тонким лезвием — для того, чтобы такой вонзился в ее тело, не понадобится большой силы.

Одним ножом она должна завладеть. Но сначала следовало дождаться того, чтобы реакция мужчин и женщин, пользующихся этими ножами, притупилась от вина и пьянящих ароматов трав и они не смогли бы помешать ее стремительным движениям.

— Помоги мне… Боже, пожалуйста… помоги мне, — молилась она.

Гул пьяных голосов и женский визг становились все громче и громче, и Кларинда уже не смотрела на толпу, буйствующую у ее ног, а подняла глаза к белому известковому потолку.

— Не хочу… смотреть, не хочу… видеть, — шептала она. — Это слишком непристойно. Это зрелище… мужчин и женщин, потерявших все признаки… цивилизованности и опустившихся до уровня… животных.

Стиснув руки, девушка истово произносила молитвы — молитвы, которые она повторяла всю жизнь перед тем, как лечь спать, молитвы, которым научила ее мать в самом раннем детстве. Прекрасные слова молитв сами по себе принесли Кларинде какое-то успокоение, и она начала молиться о том, чтобы ее спасли.

Она знала, что только лорд Мельбурн мог спасти ее, ибо никто другой не знал, где она находится, никто другой не смог бы придумать плана спасения, даже если бы и захотел прийти ей на помощь.

— Пошли его… о Боже… пошли его… чтобы он пришел вовремя, — молилась она, — а если нет, позволь мне умереть… быстро. Пусть я умру достойно… без криков… без плача… от боли. Помоги мне… Боже, пожалуйста… помоги мне.

Девушке казалось, что молитвы унесли ее от окружающего разврата, и, должно быть, прошло довольно много времени, прежде чем что-то привлекло ее внимание.

Сначала Кларинде показалось, что должна начаться сама месса. Она уже видела священника, человека, поселившегося на ферме Дина под видом арендатора, одетого в красную сутану вместо монашеской рясы. Даже несмотря на маску, его было невозможно ни с кем спутать из-за лысой головы и многочисленных жирных складок подбородка.

Но священник по-прежнему пил за столом в дальнем конце пещеры. Кларинда увидела, как несколько мужчин, закончив ужинать, стали слоняться между столов, ссорясь друг с другом из-за женщин, или свершали непристойные действия.

Некоторые из них затеяли драку, и один из Братьев растянулся на полу, его ряса задралась вверх, обнажив испачканную вином рубашку и заколку с бриллиантом, сверкающим в свете свечей.

Вдруг среди общей суеты и беспорядка Кларинда заметила высокую фигуру, которая, нетрезво шатаясь и падая на столы, тем не менее двигалась по направлению к ней. Девушка заметила, что в руках у мужчины было несколько бутылок, одну из которых он время от времени подносил к губам. Несмотря на явное опьянение и нетвердость движений, мужчина не выпускал бутылки, словно жадно стремился поглотить больше, чем кто-либо другой.

Мужчина добрался до ступеней, ведущих к алтарю, и Кларинда вжалась в спинку кресла, опасаясь, что он повалится на нее. И тут она услышала, как знакомый голос очень тихо произнес:

— Будьте готовы бежать.

На мгновение она не могла поверить, что не сама произнесла эти слова. Затем, с бешено бьющимся сердцем, поняла, что ее молитвы услышаны. Рядом с ней был лорд Мельбурн! Он все-таки проник в пещеры, в маске и рясе неотличимый от остальных Братьев.

Предупредив Кларинду, лорд Мельбурн, шатаясь, двинулся прочь от нее. Внезапно быстрым движением он метнул три бутылки из тех, что были у него в руках, в огромную жаровню, стоящую слева у ступеней алтаря.

Чистый спирт воспламенился и ослепительно вспыхнул, бутылки начали взрываться с грохотом, похожим на пистолетные выстрелы, и во все стороны полетели смертоносные осколки стекла. За ближайшими столами все пригнули головы.

При первых же звуках взрывов лорд Мельбурн обернулся, схватил Кларинду за руку и, стащив ее вниз по ступеням, увлек к выходу. В его руке еще оставались две бутылки, которые он бросил в чашу, стоящую по другую сторону алтаря.

Снова взметнулись ослепительные языки пламени, словно заворожившие всех, кто смотрел на них, и Кларинда почувствовала, как с невероятной скоростью ее потащили к круто поднимающемуся коридору, служившему единственным выходом из пещеры.

Ноги Кларинды запутались в хитоне, и она едва не упала, но не успела она вскрикнуть, как сильные руки подхватили ее, и лорд Мельбурн, крепко прижав ее к груди, со всех ног бросился бежать по ковровой дорожке.

Девушка чувствовала, как биение его сердца сливается с ее, и вдруг она поняла, что из-за своего высокого роста лорду Мельбурну приходилось пригибаться, что замедляло их продвижение. Но никто не остановил их, и лишь когда они уже достигли железных ворот, сзади раздался гневный голос.

Кларинда явственно услышала его и почувствовала внезапный ужас от мысли, что их могут догнать. Она вспомнила про пистолет за поясом у охранника, который проверял членов клуба при входе, и поняла, что, если тот достанет оружие, у лорда Мельбурна будет мало надежды защититься, учитывая тяжелую ношу в его руках.

Полусонный охранник у ворот, подняв при их приближении голову, увидел джентльмена в маске, уносящего женщину, и не сделал попытки остановить их.

Только когда лорд Мельбурн и Кларинда пронеслись мимо него, охранник, неторопливо поднявшись на ноги, повернулся к кричащему человеку, приближающемуся к выходу. Кларинда слышала, как истерически ругался Николас.

— Остановите их, черт вас возьми! Остановите их, проклятые идиоты!

На улице уже стемнело. Но в отблесках света факелов Кларинда увидела экипаж лорда Мельбурна, стоящий у входа, лакея, открывавшего дверцу, лошадей, нетерпеливо перебирающих ногами.

Лорд Мельбурн буквально закинул Кларинду на заднее сиденье и прыгнул следом сам, в то время как кучер ударил вожжами лошадей, а лакей, словно чертик на пружинке, вскочил на запятки.

Экипаж тронулся; сзади послышались крики, в темноте оглушительно прогремели два выстрела, и по меньшей мере одна пуля впилась в заднюю стенку кареты.

Среди нестройного шума и брани выделялся голос Николаса, выкрикивающий проклятия и непристойные ругательства. Затем послышался вопль, резкий и пронзительный, подобный воплю раненого зверя. Вскоре лошади, набрав скорость, унесли экипаж за пределы слышимости, и Кларинда поняла, что она в безопасности.

Сперва она с трудом могла поверить, что это правда. Ужас того, что ей пришлось перенести, все еще крепко держал ее, и девушке казалось, что все ей лишь кажется. Она была в безопасности, ей уже не угрожало ни бесчестие, ни необходимость отнять жизнь собственными руками, ей не угрожал больше такой позор, и подумать о котором было страшно. Так успокаивала она себя.

«Спасена… спасена… спасена».

Но как только она глубоко вздохнула, чтобы сказать слова благодарности спасителю, ее самообладание рухнуло, слезы, которые она сдерживала весь вечер, ливнем хлынули по ее щекам, и, не сознавая, что она делает, девушка бросилась к лорду Мельбурну и уткнулась лицом в его плечо.

Он снял маску, скинул с плеч красную рясу и обвил девушку руками. Захлебываясь в судорожных рыданиях, Кларинда дрожала от головы до ног.

Лорд Мельбурн обнял ее крепче. Затем, почувствовав холод ее тела, вызванный не только страхом и отчаянием, но и тонким, едва скрывавшим ее наготу одеянием, он поднял упавшее на пол покрывало и плотно укутал девушку.

Она уже не отдавала отчета, что он делает, вообще, что с ней происходит, она только рыдала так отчаянно, что, казалось, все ее тело было готово рассыпаться на части.

— Все хорошо, — говорил лорд Мельбурн. — Вы в безопасности. Не плачьте, Кларинда, никто не дотронется до вас, никто не причинит вам боль. Вы в безопасности!

Она не могла ответить ему, она только безудержно плакала, и вскоре весь сюртук лорда Мельбурна стал мокрым от ее слез.

Милорд чувствовал, что в данный момент он мог предложить девушке лишь спокойный уют своих объятий. Прежде он не представлял себе, что женщина может столь безутешно плакать, так беспомощно дрожать в его объятиях.

Наконец, когда экипаж уже приближался к Пайори, Кларинда выдавила сквозь слезы:

— Вы пришли… я молилась… и мо… лилась… но я не думала ч… что… Бог с… сможет… прислать в… вас.

— И все же он прислал меня, — нежно ответил лорд Мельбурн, — и вам больше нечего бояться, Кларинда.

Он почувствовал, как ее маленькие руки схватились за отвороты его сюртука.

— Николас! — выдохнула она. — Он вернется за мной, он… выследит нас… он убьет… вас.

— Не бойтесь, — твердо заявил лорд Мельбурн. — Я спас вас, Кларинда, и я не дам вас в обиду. Вы слышите? Я защищу вас от Николаса и кого бы то ни было еще. Он никогда больше не посмеет тронуть вас.

— Вы не… понимаете, — бормотала девушка, — он… олицетворяет зло, он… п… порочен… он верит в… силы т… тьмы, он верит, что может… призвать самого дьявола… он у… убьет вас, чтобы в… вернуть… меня.

— Вам нужно положиться на меня, — сказал лорд Мельбурн. — Клянусь вам, Кларинда, вам больше нечего бояться.

Говоря это, он понимал, что девушка слишком растеряна, чтобы осознать его слова, что ужас всего пережитого слишком глубоко сидит в ней. Милорд чувствовал, как Кларинда билась в его руках, словно дикая птица, попавшая в силки.

— Кларинда, положитесь на меня, клянусь вам, с вами ничего больше не случится, — умолял он.

— В… вы не… понимаете, — выдавила она и снова разразилась рыданиями, уже не от радости, а от нового ужаса, который показался ей страшнее, чем все перенесенное за этот вечер.

Экипаж остановился у парадного подъезда Пайори. лорд Мельбурн, обнимая Кларинду, вышел из кареты. Он отнес девушку в зал, где ждали Роза и старый Бейтс, оба бледные и взволнованные.

— С мисс Клариндой все в порядке, — тихо сказал им милорд, — но она очень сильно напугана. Я отнесу ее наверх.

Он отнес девушку в ее спальню, следуя за Розой, открывавшей перед ним двери. Осторожно опустил Кларинду на кровать, но та судорожно вцепилась в него.

— Он идет… з… мной… я… з… знаю это, — простонала она. — Не… оставляйте… меня. П… пожалуйста, не оставляйте… м… меня.

Очень осторожно лорд Мельбурн разжал ее пальцы, вцепившиеся в его сюртук, и, взяв рукой за подбородок, поднял ее голову к своему лицу.

— Послушайте, — сказал он, — послушайте меня внимательно, Кларинда. Сейчас я оставлю вас на очень непродолжительное время. Вас будут охранять мои люди, они убьют любого, кто приблизится к вам. Вы понимаете? Николас никогда больше не появится у вас, я обещаю это.

— Он… у… убьет в… вас, — прошептала Кларинда.

— Нет, я убью его, — отчетливо произнес лорд Мельбурн.

Эти слова заворожили ее, и она широко раскрыла глаза. Даже ее рыдания на мгновение прекратились.

— Вы вели себя так смело, — тихо добавил он, — так восхитительно мужественно. Не давайте волю панике, положитесь на меня.

Девушка лежала совершенно неподвижно, глядя ему в лицо. В свете свечей она ясно видела волевой подбородок, сжатые губы, суровые и решительные глаза. Едва слышно она выдохнула:

— Вы… у… верены?

— Совершенно уверен, — ответил лорд Мельбурн.

Кларинда снова протянула к нему руки, словно пытаясь удержать его, но он отвернулся к Розе.

— Вы останетесь на всю ночь с вашей госпожой. Заприте дверь и загородите ее какой-нибудь мебелью. Вас будут охранять, но я хочу принять все меры предосторожности. Вы поняли?

— Да, милорд, — ответила Роза.

— H… не у… уходите… я прошу… вас не… уходите, — умоляла Кларинда.

Повернувшись к ней, лорд Мельбурн положил свою руку на ее ладонь.

— Вы знаете, что я должен это сделать, — сказал он, — вы знаете это лучше, чем кто-либо другой.

После этих слов он вышел из комнаты, убедившись, что за его спиной щелкнул замок.

— Бейтс, вы умеете обращаться с оружием?

— Я пять лет служил в армии, милорд.

— Как и мой лакей, оставшийся у кареты, — заметил лорд Мельбурн. — Покажите, где ваш господин хранит ружья.

С этими словами, подойдя к входной двери, он позвал:

— Джеймс! Вы мне нужны!

В дом торопливо вбежал лакей, а лорд Мельбурн последовал за Бейтсом в маленькую комнату, где хранились все принадлежности для охоты. Выбрав дробовик и мушкет, он вручил их Бейтсу и лакею.

— Зарядите их, — сказал он, — встаньте на лестнице у дверей спальни мисс Кларинды и стреляйте в каждого — за исключением меня, — кто войдет в дом. Не спорьте, не задумывайтесь, просто стреляйте — и цельтесь поточнее.

— Хорошо, милорд, — в один голос ответили слуги.

Лорд Мельбурн открыл коробку, в которой лежали дуэльные пистолеты сэра Родерика. Достав один из них, он зарядил его, затем сказал Джеймсу:

— Отнесите коробку в карету.

— Вы возвращаетесь в пещеры, милорд? — спросил Бейтс.

— Да, возвращаюсь, — мрачно ответил лорд Мельбурн, не добавив ни слова, спустился по лестнице и сел в экипаж.