Непокорная жена генерала-дракона

34

Георг молча проводил меня на кухню, представил пожилую кухарку Марию и встал в стороне, внимательно следя за моими действиями.

– У вас есть хлеб? – спросила я Марию, полноватую женщину в тёмно-синей шанзе.

Георг удивлённо изломил бровь и подошёл ближе.

– Да, конечно, ваша светлость, – кухарка открыла деревянный шкаф, где лежали на полках свежие буханки и немного сдобных булочек.

– Вот этот хорошенький, румяный, порежьте на ломти и сложите мне в дорогу, пожалуйста, – попросила я.

– Ты голодна? – спросил Георг, положив ладони сзади на мою талию.

На мне был меховой плащ и под ним – плотное платье, но мужское прикосновение обжигало сквозь одежду, словно её вовсе не было.

– Меня супа в обед лишили, ты забыл? – хмыкнула я, поглядев через плечо. – Так что да, я немного голодна.

– Мария, накройте обед для леди! – приказал генерал.

Он вышел из-за моей спины и властно положил ладонь на столешницу рядом с моей, другой рукой продолжая обнимать.

– Не накрывайте! Дети будут ждать! Да и на самом деле, я не хочу так сильно есть, к ужину как раз нагуляю хороший аппетит!

– Но вы собираетесь есть хлеб!

– Это для кое-какого дела. Скажи, на озере будет из чего костёр развести?

– Я тебе хоть из голых камней разведу огонь, если объяснишь зачем.

– Ловлю на слово, что разведёшь. Для чего – объясню на месте.

– Хм… – недовольно пророкотал мужчина.

Да-а, никто его светлости так не дерзил, как я.

Георг был очень близко, я видела, насколько незаконно густые и пушистые у него ресницы, и невольно подумала, что детки с такими ресницами были бы красивыми до невозможности.

Мария протянула хлеб, завёрнутый в холщовый мешок. Я попросила с собой ещё воды, но кухарка предложила отвар шиповника и налила в бутыль из тёмного стекла.

Георг глядел на меня всё более подозрительно, а когда я попросила ещё пять кружек с собой, генерал достал плетёную корзину и стал всё туда укладывать, дополнив походный набор вином, салфетками и длинным кожаным свёртком. Что в нём было, не знаю.

– Вино, возможно, лишнее, – проговорила я.

При детях распивать алкоголь плохая идея. Я так никогда не делала.

– Возможно, – отозвался генерал и положил в корзинку ещё сыр, колечки копчёной колбаски и плиточки в цветной бумаге, возможно, шоколад.

Кажется, у нас намечается настоящий пикник!

– Надеюсь, с этим запасом ты дотянешь до ужина. Пошли, – мужчина взял меня за руку и повёл обратно в холл.

Парадные двери были открыты настежь, и Карл с мэтром Бенедиктом выводили на улицу детей. На принцессе была короткая белая шубка, а на принце – строгое пальто чуть пониже спины. Карл был в лёгком плаще, как и Бенедикт. И лишь я среди всех казалась неповоротливой снежной королевой в мехах до пола.

У крыльца уже стоял чёрный лакированный экипаж с гербом золотого дракона на дверце. Карета по виду была огромной, словно автобус: с большими колёсами и просторным салоном.

Георг разместил детей на широком диване, каждого у окошка, а Карлу велел сесть посередине между ними. Меня его светлость усадил на диван, стоящий напротив, и сам сел рядом, взяв мою руку себе на колени. Мэтр Бенедикт сел по другую сторону от Георга.

– Поехали! – приказал Скарсгард возничему через небольшое окно впереди.

– Гав-гав! – раздался собачий лай.

– Сидите дома, там холодно! – выкрикнул Георг.

– У них же мех длинный! – сказала я. – Давай возьмём с собой?

Собачки жалобно смотрели на нас, им очень хотелось погулять, побыть с хозяином – я это чувствовала.

Карл бросил на меня негодующий взгляд. Ах, да, женщины в этом мире не имеют права слова, я не должна была подавать голос, какой ужас! И как же мне переучить мужчин в этом мире, чтобы они начали общаться с женщиной на равных?

– У-у-у! – заскулил рыжий Парсиваль.

Лаванда легла на землю и сделала жалостливые глаза, как будто сейчас заплачет.

Сердце не выдержало:

– Георг, ну, пожалуйста, давай возьмём!

– Останови! – приказал генерал возничему и открыл дверь кареты.

Парсиваль и Лаванда влетели внутрь, словно вихри, и принялись лизать мне руки и благодарно тыкаться носом в Георга. Эдвард тоже потянулся к собакам, и они его тоже принялись ласкать. Мальчик счастливо улыбался, обнимая за шею Лаванду, и та осторожно положила голову ему на колени. Мне стало так хорошо на душе от этой картины, на сердце потеплело.

Георг вновь приказал ехать, и карета размеренно закачалась на рессорах.

Карл хмыкнул, недовольный тем, что генерал потакает жене, но Георг не отреагировал на его возмущение, вместе со мной поглаживая собак.

Я поймала на себе взгляд Лилианы. Она глядела на меня… кхм… кажется, она глядела на меня с восхищением! Ещё бы, ведь генерал удовлетворил мою просьбу!

Может, всё-таки я смогу с ним договориться? 35

Пейзажи за окном быстро переменились. Больше не было тёплого парка Милтона, вместо него открылись серые просторы холмов, над которыми нависли свинцовые облака, лижущие верхушки единичных елей. Потом деревья вовсе пропали, а вместо серых холмов появились белые поля. Снег. Неужели бесплодные ледяные края так близко к Милтону, моему теперешнему дому?

Пока страшно было называть дворец генерала Скарсгарда своим домом, и я помнила, что собиралась его покинуть, но за то малое время, что я провела здесь, я начинала привыкать. Мне нравились строгое убранство дворца и его тёплый уют, моя спальня и та небольшая вкусно пахнущая кухонька, которую я сегодня видела. Волшебно зелёные лужайки парка. Милтон особенно ценился мною сейчас, когда я видела вокруг бесплодный край. Но мне было хорошо и весело в окружении детей, собак, улёгшихся у ног, и Георга, державшего мою руку.

В голове крутилась неприкаянная мысль, что надо бы забрать свою конечность, но было слишком хорошо, тепло и надёжно чувствовать рядом сильного мужчину.

Удивительно, но дети, жадно вглядывающиеся в пейзажи за окном, всю дорогу молчали. Лилиана, понятное дело, не могла говорить, пока не говорили с ней, а Эдвард… Он поглядывал на Георга враждебно и болтать не спешил.

– Почти приехали, – произнёс Георг.

Эдвард во все глаза начал глядеть в окно, словно выискивая озеро.

– Отсюда будет не видно. Нужно подойти, – сказал Георг.

Через минуту карета остановилась, и генерал вышел первым, помогая выбраться остальным. Сперва Бенедикту, затем Эдварду. Карл вышел сам. Георг подал руку нам, женщинам. Кто бы сомневался, что наша очередь будет последней. Я жестом предложила Лилиане пойти вперёд, и Георг помог ей сойти со ступенек, а затем подхватил меня на руки и поставил на… я хотела сказать на землю, но под ногами захрустел снег.

– Пойдёмте за мной! – скомандовал генерал. – Карл, возьми корзинку из экипажа!

Георг взял меня и Лилиану за руки и повёл в одном лишь ему известном направлении, в сторону заснеженных валунов. Собаки с деловым видом помчались вперёд, и принц – с ними, держась за поводок Парсиваля.

– Осторожнее, Эдвард! – крикнул Георг.

– Я не маленький! – отозвался мальчик.

Мы перебрались через завал льда и камней, выйдя к снежному полю, и через пару минут перед нами открылся невероятный вид: бирюзовое зеркало воды простиралось среди снега и скал. Я такого яркого цвета в жизни не видела!

Мы приближались к озеру по пологому снежному берегу, и я не могла оторвать взгляд от причудливых ледяных изваяний, вырисовывающихся в толще воды. Казалось, там затонул целый хрустальный город, но рассмотреть было трудно – слишком глубоко.

– Ну вот, солнца нет! – фыркнул Эдвард, завалившись на Парсиваля, который прилёг на снег.

– Сейчас всё будет, – сказал Георг и, выпустив нас с Лилианой, подошёл к кромке воды и вытянул вперёд одну руку.

Стояла гробовая тишина.

– Георг единственный маг тьмы, который подчинил себе стихию света. Прикройте глаза, леди, сейчас будет ярко, – сказал нам Карл.

И вдруг всё вокруг озарилось вспышкой свечения, словно над холмами взошло солнце. Ледовые скульптуры, лежащие вокруг озера, засияли миллионом искр, переливаясь всеми гранями. Части их, уходящие в глубину, подсветили толщу воды, и озеро, озарённое сиянием глыб льда, действительно стало хрустальным!

– Оно светится! Светится! – восторженно закричал Эдвард. – Дядя, Георг, почему ты не приводил нас сюда раньше?

Генерал пожал плечами.

– Не думал, что это будет интересно. Тебе понравилось?

– Очень!

– А тебе, Лилиана?

– Я в восторге! – проговорила она, хлопая в ладоши.

Лицо девочки озарилось счастливой улыбкой. Я не думала, что она умеет улыбаться! И такая она сразу стала милая и красивая девочка. Ещё совсем-совсем ребёнок.

– А тебе, дорогая моя? – подойдя, проговорил Георг и привлёк к себе за талию.

– Никогда не видела ничего подобного, – призналась я, напрягаясь при прикосновении.

Мне нельзя быть его парой, нельзя принимать ласку. Но почему так хочется?

– Даже я удивлён, а я немало видел, Георг! – восторженно воскликнул Карл.

Дети бродили по берегу, исследуя искрящуюся красоту, поднимали льдинки, бросали в воду. Карл, как большой мальчишка, поднимал огромные осколки льда и закидывал подальше, чтобы рассмешить детей хрустальными брызгами.

Пошёл мелкий снежок, ложась крупой на мех моего воротника и плечи Георга. Мы синхронно отряхнули друг друга.

В объятиях мужчины было очень тепло и уютно, и мысли об освобождении бессовестно покинули меня. Вечность пробыла бы так.

– Ты не замёрзла? – спросил он.

– Нет, – усмехнулась я. – Ты нарядил меня, как на северный полюс.

– Не знаю где это, но судя по твоему тону, там очень холодно, – пророкотал Георг, обняв меня крепче.

– Очень-очень! – посмеялась я.

Мне стало неловко от нашего уединения.

– Карл хорошо ладит с детьми, – сказала я, отвлекая внимание Скарсгарда.

– Да. Мне, к сожалению, этого не дано, – с горечью заявил генерал. – Только солдатами хорошо командую.

– Но это ты привёз их сюда, и смотри, как им понравилось. Значит, что-то тебе всё-таки дано.

– Ну, это ты насчёт прогулки подсказала.

– Ладно, хочешь я тебе сейчас ещё один классный секрет выдам, от которого дети будут в восторге? Только разведи костёр, ты обещал, – я обвела взглядом заснеженные камни, на которых не росло ни кустика, и многозначительно поглядела на Георга.