Непокорный

ГЛАВА 1

Габриэлла

Смерть меня не пугает.

Меня тянет к ней. Интерес напрямую связан с моим опытом. Люди всегда боятся того, чего не знают, а я знаю о смерти все. Я ступала на ее мелководье, чувствовала ее ледяную хватку на своем горле. Наблюдала, как ее щупальца тянут душу из этого мира в другой.

Я так привыкла к смерти, что ей редко удается меня удивить.

Вот почему у меня перехватывает дыхание, когда я застываю в темном бруклинском переулке, уставившись на труп, привалившийся к дверному проему.

Я вижу смерть каждый день. Но обычно это происходит не раньше, чем я переступаю порог работы.

Нюхаю воздух на предмет разложения. Вездесущая вонь гниющего мусора смешивается с соленым воздухом Ист-Ривер, но я не улавливаю резкого, приторно-слащавого запаха дешевого парфюма, который сопровождает мертвое тело.

Смотрю направо и налево в поисках виновника, но не нахожу ничего, кроме обычных переполненных мусорных контейнеров, бегающих грызунов и одного мерцающего фонаря. Не вижу ни наемных убийц, ни машины для побега. Никаких полицейских сирен вдалеке, разыскивающих пропавшего человека.

Подхожу ближе и присаживаюсь на корточки, чтобы лучше рассмотреть.

Мужчина. Подбородок прижат к груди, копна длинноватых волос закрывает его лицо, и хотя не могу разглядеть черты, его рост и одежда подтверждают, что это мужчина. Светло-каштановые волосы, коротко подстриженные вокруг шеи и ушей, говорят мне, что он завсегдатай парикмахерской, но дорогой запах его одеколона заставляет меня думать, что, вероятно, это салон красоты. Откидываю шелковистые локоны в сторону, чтобы мельком увидеть лицо мужчины. Губы пухлые, излучающие серьезные флюиды Гарри Стайлза, обрамленные мощной линией челюсти и выступающим подбородком с крошечной выемкой в конце. Темные брови, широко посаженные на сильном лбу, и шикарные густые ресницы.

Такая красота заслуживает того, чтобы ее сохранили в музее. Диорама с ним в центре, окруженная шелковой обивкой, первоклассной выпивкой и сигарами. Состоятельный американский мужчина. Эго Эректус. Наиболее достойные упоминания характеристики включают серийные свидания, мужеской шовинизм¹ и токсичную маскулинность².

К счастью для него, это великолепное творение не будет сохранено в музее, потому что я чувствую запах алкоголя в его дыхании. Вдыхаю воздух между нами.

— Да, определенно дышит.

Пытаюсь перешагнуть через него, чтобы добраться до двери. Подумываю о том, чтобы оставить парня здесь, пока не появятся мусоровозы и не разбудят его естественным путем. Но, учитывая уровень преступности в этом районе, он может быть не в безопасности, оставаясь снаружи.

Толкаю его в плечо.

— Эй.

Его голова крениться в сторону. Толкаю немного сильнее.

— Проснись.

Никакого ответа.

Набираю восьмизначный код на двери и открываю ее.

— Давай, большой парень.

Подхватываю его под мышки и пытаюсь втащить внутрь, но он тяжелее, чем кажется, и теперь, в развернутом виде, кажется намного выше. Я ворчу и неуклюжими шагами отодвигаю парня назад. Его ноги раздвигаются, и модные начищенные туфли скользят по бетонному полу. Голова парня наклоняется набок, обнажая колонну шеи. Неудивительно, что его горло также безумно привлекательно.

— Черт, Габби, позволь мне помочь. — Эван, один из медбратьев, занимает мое место и тащит мужчину внутрь, как будто тот ничего не весит.

— Сюда. — Я приказываю ему следовать за мной по коридору в пустую комнату. — Положи его на кровать. — Я откидываю одеяло. — Осторожнее. — Было бы преступлением изуродовать такое милое личико.

Эван бросает на меня скептический взгляд.

— Не думаю, что Рита обрадуется, если мы отдадим кровать какому-то пьянице, которого ты притащила с улицы.

— Сейчас три часа ночи. — Я хватаю мужчину за лодыжки, и вместе мы поднимаем его на матрас. — Он уйдет до того, как она доберется сюда.

Эван кладет свисающие руки мужчины по бокам, а затем складывает их у него на груди, помещая его в позу смерти.

— Изящный штрих.

Он улыбается мне через плечо.

— Я так и думал.

— Он будет здесь в безопасности, пока не проснется.

— Да? А что потом?

Я пожимаю плечами.

— Потом он сможет пойти домой и, надеюсь, сделает щедрое пожертвование городскому хоспису за наше великолепное обслуживание и заботу. — Я стаскиваю с него ботинки, замечая, как они легко соскальзывают с атласных носков. — Одни только эти туфли выглядят так, будто их достаточно, чтобы финансировать это место в течение месяца.

— Что, если он не проснется? — Эван выходит из комнаты и придерживает дверь, чтобы я последовала за ним.

— Тогда он в нужном месте.

Дверь в переулок обычно не используется для приема. Главный вход находится со стороны Юнион-авеню и используется для посетителей и прибывающих гостей. Через заднюю дверь выкатывают наших пациентов, накрытых простыней, и везут в морг.

— Ты здесь. — Аннет, еще одна медсестра, приветствует меня благодарной улыбкой.

Ее глаза выглядят усталыми, но не столько от недостатка сна, сколько от работы рядом с умирающими. Требуется определенный тип людей, чтобы переносить тяжелый груз того, что мы делаем, и я всегда чувствовала, что Аннет лучше подошла бы для чего-то более легкого, более обнадеживающего, например, родовспоможения.

— Долгая ночь?

— Разве они не все такие? — Она хватает свою сумку и приглаживает волосы, выбившиеся из конского хвоста. — Уолтер ждет тебя.

Тонкая струйка облегчения согревает мою грудь. Никогда не знаю, увижу ли я снова живого пациента, когда моя смена закончится. Когда Уолтер появился несколько недель назад, он все еще был общительным. Любил рассказывать мне старые военные истории. Несколько дней назад мужчина притих, а теперь даже не открывает глаза.

Хватаю свою книгу и направляюсь прямо в его комнату. Ему нравятся истории о героизме, поэтому я взяла книгу в библиотеке, и хотя не уверена, что Уолтер меня слышит, я все равно ему читаю.

Несколько часов спустя наношу визит в комнату, где оставила красивого пьяницу. Ожидаю, что парень уже проснулся, но он не сдвинулся с того положения, в котором мы его оставили.

Из его приоткрытых губ доносится тихий храп. Даже с дневной темной щетиной на щеках его кожа выглядит гладкой, без изъянов. Укол зависти скручивает мне внутренности. Этот парень должно быть регулярно делает процедуры по уходу за лицом.

Удовлетворенная тем, что парень все еще дышит…

Незнакомец стонет, и я отпрыгиваю назад, боясь, что меня поймают, пялящейся на него вблизи.

Я буду выглядеть как извращенка!

Парень сильнее сжимает глаза, отчего вокруг них появляются крошечные морщинки. Перекатывается на бок, одной рукой проскальзывает под подушку, а затем успокаивается. Дыхание выравнивается, и я задаюсь вопросом, не вырубился ли парень снова.

— Эй?

Нет ответа.

Да, думаю, он снова заснул.

— Моя голова, — стонет он, перекатываясь на спину и прижимая кулаки к глазам.

— Ты пьян. — Просто на случай, если он не в курсе.

Все тело незнакомца становится неестественно неподвижным, как будто звук моего голоса нажал кнопку паузы на его двигательных навыках.

— Черт, — бормочет он со вздохом.

Затем медленно двигает ногами, сгибает колени и приподнимает над матрасом, как будто проверяет действие силы тяжести.

Парень слегка приоткрывает один глаз, прежде чем закрыть его и попробовать то же самое с другим. Затем сдается и закрывает лицо предплечьем.

— Не могла бы ты, пожалуйста, выключить свет?

Я приглушаю лампочку, но оставляю ее достаточно яркой, чтобы хорошо видеть.

Проходят минуты, пока незнакомец открывает глаза и подключает свой мозг. Он ощупывает кровать, хватается за простыни, трет лицо и, наконец, приподнимается достаточно, чтобы увидеть меня. Его глаза — крошечные щелочки, и я наблюдаю, как эти полумесяцы значительно расширяются, когда парень смотрит на мое лицо.

Я могла бы опустить взгляд в пол и спрятаться за волосами. Но давно поняла, что лучше всего поддерживать зрительный контакт, оживлять неловкий момент и позволять ему дышать до тех пор, пока искушение поглазеть не будет удовлетворено.

Незнакомец хмурится.

— Я не должен быть здесь. — Он продолжает щуриться. Или таращиться. Либо его родители никогда не учили его, что пялиться невежливо, либо ему просто наплевать на светский этикет.

Парень втягивает воздух и убирает волосы с лица. Длинные пряди возвращаются на свои места, как будто их специально обучали этому. Один непослушный локон падает вперед ровно настолько, чтобы придать ему растрепанный модельный вид — о, ясно. Держу пари, парень модель. В конце концов, это Нью-Йорк, и он, без сомнения, слишком хорош собой, чтобы быть просто каким-то богатым парнем.

Он оглядывает комнату, осматривая диван, раковину, ванную.

— Это… твой дом? — Его голос скрипучий, и я задаюсь вопросом, всегда ли он звучит так или хрипотца в его тоне — результат долгой ночи.

— Нет. Ты в городском хосписе.

Я вздрагиваю, когда незнакомец внезапно встает. Он вытирает ладони о зад, а затем о живот, как будто хочет избавиться от смертельных вшей на кровати. Оглядываясь на кровать с гримасой, спотыкаясь, делает шаг вперед и хватается за стену, чтобы не упасть. И да, мужчина большой. Высокий. Его хорошо сидящие брюки и рубашка на пуговицах достаточно облегают его фигуру, чтобы я могла видеть, что парень длинный и мускулистый. Определенно модель. И не каталожный. Нет, этот парень «Версаче». Я удивляюсь, почему его одежда не помята, как будто парень только что надел рубашку, и как он может быть таким сексуальным беспорядком и все еще выглядеть свежим, как для фотосессии.

Незнакомец похлопывает себя по карманам, сначала спереди, потом сзади. Замирает и откидывает голову назад, извергая проклятие.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — бормочет он. — Мой телефон и бумажник исчезли. — Он бросает обвиняющий взгляд в мою сторону. — Знаешь, где мои вещи?

— Ты серьезно? — Я смеюсь. — Думаешь, я бы украла твой телефон и кошелек, а затем притащила тебя внутрь для безопасности? — Я усмехаюсь, когда он не сразу отвечает. — Что последнее, что ты помнишь из прошлой ночи?

Его щеки становятся ярко-розовыми, и парень оглядывает меня с ног до головы. Я вижу вспышку паники в его глазах.

— Ты не помнишь. — Я поднимаю бровь в ожидании подтверждения, и парень отводит взгляд, подтверждая мою теорию.

Его плечи опускаются, и он качает головой, как будто выговаривая самому себе.

— Послушай, что бы ни произошло между нами… Это была ошибка, и я…

— Фу. Ты думаешь, у нас был секс?

Его пристальный взгляд останавливается на мне.

— Я… то есть, я не знаю…

— Нет! — Теперь пылает мое лицо.

Не знаю, должна ли быть оскорблена тем, что он думает, что я бы занялась сексом с мужчиной в нетрезвом состоянии, или мне должно льстить, что такой красивый мужчина предположил, что секс со мной возможен.

— Подожди… — Он наклоняет голову и смотрит на меня одним глазом. — Ты сказала «фу»?

— Я нашла тебя без сознания в переулке. С тобой могло случиться все, что угодно, но честное слово, секс со мной не был одним из них.

Парень, кажется, занят поиском своих ботинок, и мне интересно, слышал ли он меня вообще.

— Но не могу говорить о том, что произошло до того, как я нашла тебя.

Он качает головой, а затем стонет и сжимает виски.

— Черт, который час?

— Шесть пятнадцать.

— Утра? — Он искоса глянул на меня.

— Да.

Парень пробормотал что-то об опоздании и о том, что кто-то его убьет.

— Мне нужны деньги на такси до Манхэттена.

Конечно же, он живет на Манхэттене.

— Я верну.

— Ты хочешь, чтобы я дала тебе денег?

— Я сказал, что верну. — Теперь, когда он собран, я вижу, что его глаза светло-карие. — Поверь мне.

— Хорошо. Я вызову тебе такси.

Вытащив телефон из кармана халата, открываю приложение, не отрывая взгляд от экрана. Чувствую, как парень изучает мое лицо, и жалею, что собрала волосы в хвост.

Легко забыть, как ты выглядишь, когда проводишь большую часть времени среди умирающих людей. Красивые люди мира — это постоянное напоминание обо всех способах, которыми я не соответствую, и мне не нужно это дерьмо в моей жизни.

Незнакомец все еще пялится, поэтому я смело смотрю ему прямо в глаза. Он не отводит взгляда. Да что с ним не так?

— Ты можешь подождать снаружи.

— Могу я воспользоваться ванной?

— Если я скажу «нет», ты просто пописаешь на стену в переулке, как все остальные?

Парень пожимает плечами.

Я стону.

— Хорошо.

Он проходит мимо меня. Я наблюдаю, как его взгляд останавливается на моем шраме. На этот раз я наклоняю голову и выбегаю из комнаты.