Неправильный (СИ)

Захлопнув двери, Марк сел прямо на пол, переводя дыхание. Сердце колотилось, словно пробежал стометровку.

«Что, блядь, со мной происходит? Старк, сука, чтоб тебе пусто было!»

Лехе звонить уже не хотелось. Не то было настроение. Так и просидел под дверью, пока не услышал удаляющиеся шаги.

Марк перевернулся на живот и подложил под голову декоративную подушку. Закрыл глаза и помимо воли перед глазами всплыли финальные кадры его пребывания на этой ярмарке тщеславия.

Когда он спустился вниз через минут пятнадцать, Игната уже нигде не было. Белов был этому невероятно рад, видеть мажора совершенно не хотелось. Он подошел к Соне.

Девушка была слегка притихшей. Глаза усталые, губы дрожат. Только сейчас Марк в полной мере осознал, что означали слова Стаса. Вся эта иллюзия давней дружбы с тем, кто отравляет жизнь, действительно давалась ей с трудом. Неизвестно, кому из них было сложнее сегодня: Марку, который был чужим на этом празднике жизни, или «своей» Соне.

Но последний час был особо тяжким. После танца Алекс словно забыл про существование Сони. Никаких подковырок, никаких взглядов. Денисова старалась держать лицо, но когда они случайно стали свидетелями, как Рокотов трахает ухо своей спутницы, зажав ту под лестницей, она не выдержала, развернулась и вернулась в зал.

Еле успокоив свою «подопечную», как в шутку называл Соню Стас этим вечером, Марк все же уговорил ее покинуть торжество и пойти спать. И, проводив подругу, он с чистой совестью отправился к себе.

От не самых веселых дум отвлек стук в дверь. Только не успел Марк и моргнуть, как деликатное постукивание тут же сменилось громкой долбежкой.

«Кто это там к праотцам торопится?» – злился Белов, вставая с кровати.

Уже собирался отчитать гостя, который явно ошибся дверью (другого объяснения парень не видел, так как кроме Сони к нему никто не мог прийти, а она уже должна была тихо посапывать под одеялком). Но упреки застряли в глотке, когда он увидел гостя.

В обнимку с бутылкой из темного стекла, на пороге его комнаты стоял Старков. Пьяный Старков.

– При-ивет, – пьяно протянул он.

– Виделись уже, – буркнул Марк. – Чего приперся?

– Что, великосветские тусовки слишком утомительны для тебя, Апельсинка? Что-то ты рано утопал баиньки? – Игнат внимательно осмотрел его сверху донизу, после чего ввалился в комнату. В прямом смысле этого слова. Бухнулся прямо в ноги. Целиком.

Белов растерялся. Второй раз мажор сам к нему приходит, и второй раз растягивается на полу. Если так и дальше пойдет, то у него разовьется ещё одна дурная привычка. Перспектива пожизненно валяющегося у его ног Старкова напугала Марка до такой усрачки, что, не отдавая себе отчета в действиях, он машинально пнул тушку одноклассника. Тот пьяно ойкнул.

– Что за манера такая – пинать своих гостей? – невзирая на свое состояние, Игнат все равно умудрялся выглядеть не пьяным дровосеком (коим Марк его и считал), а слегка подвыпившим Датским принцем. Пожалуй, умение сохранять лицо ему передалось на генетическом уровне.

«Аристократ, мать его…»

– Вставай давай, пьянь. Когда же ты успел так наебениться?

– А что еще делать в гостях у лучшего дург… друга? – выговорил он.

– Ну, как вариант, разговаривать, травить анекдоты, следить за своей девушкой и поменьше прикладываться к выпивке… Не пробовал? – Марк пытался поднять тело, но Игнату, по всей вероятности, нравилось сидеть на полу.

– Боже, ну ты и зану-уда, Апельсинка, – хрипло засмеялся Игнат. – И как ты живешь вообще?

– Это я зануда?

– Коне-ечно. Я вообще диву даюсь, как ты живешь с таким занудством. А еще ты гребаный перефекц… префекцин… уф… пер-фек-цио-нист. Вот. Ты настолько любишь, когда все идеально, что тебе проще корячиться самому, чем принять чью-то помощь.

Марк еле улавливал смысл пьяного бреда.

– Чего? Блядь, Старков, иди проспись! Ты не соображаешь, что несешь.

– Ты отказался от моей помощи в докладе, – Марк замер. – А ведь это была парная рабо-ота! – последние слова были произнесены с такой неприкрытой обидой в голосе, что Белов малость опешил. Он уже и успел забыть об этом.

Да, две недели назад им действительно дали задание по парам. Пары распределял сам преподаватель. И им, разумеется, «повезло».

Белов сразу понял, что совместной работы не получится. Тут было два варианта. Либо один из них не доживет до рассвета, либо…

О втором варианте Марк даже думать боялся. Потому что это было слишком… пугающе. Но такова была действительность. Одноклассник действовал на него странно. Он стал частым гостем в мыслях днем, а ночью вообще начинался ужас. Игнат пинком открывал дверь в подсознание Марка, без спросу влезал в его сны, самым наглым образом превращая их в кошмары.

Поэтому, когда Старков подошел к нему на перемене, перепугавшийся Марк не нашел ничего более умного, чем отказаться от помощи, сославшись на то, что похожий доклад писал его друг. Мажор потемнел лицом, кивнул и отошел. И Марк решил, что сделал все правильно. А Игнат, видно, принял отказ, как личное оскорбление.

«Бред, не мог же он расстроиться из-за того, что мы не работали вместе». Да это абсурд! Они оба устали друг от друга. И недавно Старк прямым текстом ему об этом сказал.

Кстати, об этом…

– Помнится, ты хотел отдохнуть от меня, – заявил Марк, переводя тему.

– От тебя можно отдыхать, когда ты далеко. Когда ты мозолишь мне глаза, это в раз труднее, – усмехнулся Старков, и тут же зевнул.

– Звучит как признание.

– А если так и есть? – Игнат прищурил глаза, и Марк отчетливо понял одно: он сам не более трезв, чем этот полуночник.

Да. Не выпей он лишних пару бокалов с непонятного цвета жидкостью в них, сейчас он точно отреагировал бы на это странное заявление по-другому. Но он выпил, и определенные рефлексы на этого парня были поставлены в режим анабиоза.

«Прекрасно… Я пьян, этот – вообще в говно, и мы вдвоем в одной комнате. На ночь глядя. Пиздец какой-то».

Видимо, молчание Марка Игнат расценил по-своему, потому что он продолжил:

– Вот скажи мне, что тебе стоило остаться дома? И тебе спокойно, и мне хорошо. Или ты думаешь, что Алекс съел бы твою Денисову?

Марк решил, что выгнать придурка сейчас будет непросто, поэтому прошел мимо него и сел в одиноко стоящее кресло.

– Я думаю, что под угрозой была вовсе не Соня. Да не будь здесь меня, она бы точно надрала задницу твоему дружку. Знал бы ты, сколько раз я убирал от нее подальше ножи, – нахально улыбнулся он, откинувшись в кресле. – А так Соня хоть как-то сдерживалась.

– Зато мне огромного труда стоит сдерживаться. Я планировал провести этот вечер иначе. А теперь… впрочем, что уж теперь…

Он вскочил так быстро, что Марк и квакнуть не успел. А мажор уже навис над ним, положив руки на подлокотники кресла.

– Если бы ты знал, насколько мне сложно держать себя в руках, Апельсинка, то не приехал бы сюда даже ради спасения планеты, не то что ради подруги, – Игнат пристально изучал его, словно впервые увидел. Взгляд плавно стекал вниз, к губам. – Собственно, а ради чего я сдерживаюсь… – казалось, он говорит сам с собой. – Ты все равно будешь считать меня мудаком, что бы я ни делал… – прошептав это, он практически упал губами на губы Марка.

К слову сказать, охуевшего Марка, который оказался полностью парализован. Ведь только так можно объяснить то, что он не оттолкнул Игната. Разве могут быть еще причины?

«А ты подумай», – хитро подмигнуло подсознание, и парень едва не подпрыгнул от понимания того, что, мать вашу, тут происходит.

Он положил руку на плечо Игната, намереваясь отпихнуть его от себя, но у того, очевидно, были другие планы. Потому что, едва Марк сомкнул пальцы на плече, как с грудным стоном Игнат отбил ладонь и притянул его к себе еще ближе за шею.

Попытка возмутиться была варварски затоптана языком Старка, который чуть ли не с победным кличем викингов ворвался в его рот. Под этим натиском у доброй половиной извилин, отвечающих за здравый смысл, произошло короткое замыкание. И тело Белова стало самым позорным образом откликаться. Первый предал своего хозяина, разумеется, член. Он красноречиво твердел. Сознание раскололось на две половины. Собственно, жизнь Марка – тоже.

«Черт, признай, дятел. Тебе хочется… Ты уже давно переспал с этой мыслью. Поэтому не гони волну!» – кричала одна сторона.

«Ни хрена подобного. Ты тупо хочешь узнать, как это! Пошли все к херам и расслабься», – орала другая.

Но обе стороны вели к одному и тому же. Марк закрыл глаза. И расслабился.

Старк тут же уловил перемену, поэтому слегка разжал пальцы на затылке, позволив им скользнуть вверх, зарываясь в густые волосы.

– Как же меня бесят твои волосы. Как ромашка, блядь, – выдохнул он, на секунду отрываясь от губ Марка, мазнул по скуле и вновь поцеловал.

Но именно в этом полуоскорблении Белов нашел что-то невъебенно романтичное и проникновенное, потому что оно подействовало вовсе не так, как обычно должно действовать на адекватных людей. Вместо того, чтобы прийти в себя, он сам (сам!) притянул Игната ближе. Определенно, для мозга Марка уже всерьез стоило вызывать поисковую группу.

Но Игнат был с ним на одной волне, потому что легкое движение понял правильно, и, опускаясь на колени между широко разведенными ногами Марка и обхватывая одной рукой за талию, максимально вжал в себя.

Каменный стояк Марка был прочно впечатан в солнечное сплетение Старка, и он не смог сдержать стон.

«Блядь! Что я творю?! Что я творю?! Что мы творим?!»

Но оттолкнуть не хватало сил. Лишь каждые пять секунд этого буйного помешательства Марк исступленно обещал самому себе: «Сейчас, сейчас».

Внезапно все закончилось. С глухим стоном Игнат сам разорвал поцелуй. Марк открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Получилось не сразу. А когда получилось, то до ушей донесся стук в дверь.

– Марк, пожалуйста, открой, – раздался голос Сони.

Марк на автомате положил руки на подлокотники, намереваясь вставать, когда сверху легли ладони Игната.

– Нет, – хрипло приказал он. – Она сейчас уйдет.

– Я не могу, – шепнул Белов. – Вдруг что-то случилось.

– Что могло случиться с ней здесь? Она этот дом знает, как свои пять пальцев! – тоже шепотом стал возмущаться Игнат.

– Я все равно должен открыть, – упрямо ответил Марк.

Игнат пару секунд сверлил его своими молниями, а потом выдохнул:

– Ладно, я выйду на балкон. И там подожду. На худой конец, проскочу через комнату кого-нибудь из друзей. И имей в виду, мы не договорили.

Марк так и чесался спросить, что он собирается делать, когда за Соней закроется дверь.

«Если думает, что будет продолжение банкета, то хуй он угадал».

Игнату такое явно было не в новинку. А Марку теперь требовалось прийти в себя. Но говорить он ничего не стал. Лишь молча кивнул и дождался, когда тот отойдет. Встал, по-прежнему держась за подлокотники. Потому что ноги дрожали, как холодец.

Когда Старк вышел на балкон, Марк, глубоко вздохнув, открыл дверь.

Соня влетела, как ураган.

– Ты уже разобрал сумку?

– Что? – не понял он.

– Ничего, я тебе сейчас помогу, – заявила подруга, шарахнув рукой по выключателю.

Комнату озарил свет, и Марк услышал, как Старк, спокойно стоявший до этого и наблюдающий за ними через стекло, согнулся пополам с тихими матами. Но Соня, кажется, не заметила ничего.

– Объясни нормально, – Марк следил за тем, как кусок спины Игната, не уместившийся в высоту стены под окном, плавно начал двигаться. Он понял, что тот решил не морозить задницу, а выйти через другую комнату.

Как Белов понял еще на улице, с внешней стороны несколько комнат также были объединены общими балконами. Поэтому за то, что Старков замерзнет, можно было не переживать.

Марк напряг извилины, пытаясь вникнуть в то, что говорила подруга:

– … поэтому я решила незамедлительно ехать. Отцу я позвоню завтра. Стас уже в курсе. Машина сейчас будет.

Марк только сейчас увидел, что у девушки опухшие глаза и красный нос. Спрашивать плакала ли она, было глупо. Спрашивать, из-за кого все, вообще смешно…

И тут до Марка дошло.

О том, что они уедут сейчас, никто не знает.

Узнав, что день назад к Марку приходил Старк, Соня поняла все правильно. И решила не злить Алекса, даже попросила Стаса замять тему этой поездки. И Рокотов-младший же, как сказал сегодня Марку Стас, теперь пребывал в счастливой уверенности, что Соня поедет домой наутро после праздника.

О том, что она уедет к Синице вместе с Марком, знал узкий круг лиц: она сама, Марк, Стас, отец Сони и Синица.

Но о том, что она уедет сейчас, пока не знал никто, кроме Сони, Стаса и его.

Прекрасно!

– А мне потом не пришьют твое похищение? – пробормотал Марк.

Соня усмехнулась:

– Тогда Рокотовых сразу запишут в соучастники. Ведь это их водитель нас повезет.

– Мы что, никому не скажем?

– А кому говорить? – с каким-то глухим отчаянием спросила Соня. – Папа все равно знает, что я уеду утром. Сам же он уже уехал, волноваться не будет. Твой тебя ждет вообще едва не через неделю. Стас в курсе. А больше… – девушка всхлипнула, – больше здесь никто нас не хватится.

Марк подошел к балкону.

Рвущееся наружу «Зато меня хватятся» он решительно проглотил. Он видел, что Соня готова ехать, если не с ним к Лехе, то одна – домой. Но в таком состоянии оставить девушку одну он не мог. Да и приехали они вместе. Поэтому все, что он сделал, это подошел к ней, крепко обнял и шепнул в ухо:

– Ну, ему же будет хуже. Поехали к Синице.

В молчании они собрали вещи Марка, потом завернули в комнату Сони и забрали ее небольшую дорожную сумку.

Когда друзья выбрались в коридор, там было тихо. Только звон посуды говорил о том, что персонал убирал следы пиршества.

Соня тихо сказала, что пойдет к Стасу. Тот планировал лично посадить их в машину и дать инструктаж водителю. Поэтому девушка завернула в одну из комнат, а Марк медленно побрел к лестнице.

У самых ступеней он остановился. Достал было телефон, чтобы набрать Игнату сообщение. Стоило хотя бы сказать парню, что они возвращаются домой.

«Он же вроде сказал, что будет ждать».

Но от набора смс отвлек протяжный стон. Марк улыбнулся. Это какой же силы был изначально звук, что плотные двери его не заглушили? Конечно, звукоизоляции тут не было, да и Марк стоял едва не под самой дверью.

Улыбка померкла в тот самый момент, когда он вспомнил, чья это комната.

«Теперь понятно, мимо кого ты проскакивал, ебаный ты кузнечик!»

Вскоре Стас сажал их в машину, сказав адрес водителю.

Несмотря на свою усталость, Стас заметил, что с Соней не все в порядке, но девушка была решительно настроена покинуть это место. Поэтому Марк отвел мужчину в сторону и сказал:

– Я не думаю, что сейчас стоит что-то выяснять. Не волнуйся за нее. Я буду рядом. А завтра она сама тебе позвонит, чтобы сказать, что все хорошо. Обещаю.

Стас с мрачным видом кивнул:

– Я только не могу понять, когда и кто ее успел так довести, что она готова была едва не пешком уйти отсюда, когда я попросил дать водителю поспать, – он непонимающе чесал затылок.

Марк посмотрел на окна второго этажа и мигом забыл про все на свете. Какое ему дело до водителя, которому не дали поспать…

На балконе стоял Игнат. Лица его Марк не видел, но по спине пробежал холодок. Стас проследил за взглядом парня и тут же хмыкнул.

– Я думаю, вам пора. Пока нас не раскрыли.

– Д-да, – Марк поежился.

Они пожали друг другу руки. А через две минуты машина уже выезжала через ворота.

А Игнат провожал взглядом машину, пока она не скрылась за деревьями. Наконец, что-то для себя решив, он покинул балкон.

Перекрестилась и убрала галочку “черновик”.

Глава будет слегка редактироваться. Не по сюжету, так, по стилистике. Наверняка, где-то, да напортачила. Катастрофически не хватает времени на детальный осмотр. Поэтому я провожу эксперимент – выкладываю главу практически сразу, как она оформилась, без трех десятков предварительных прогонов.

Но если очень сыро, много ляпов, то возмущайтесь. Сильно только не бейте)) Голову, голову главное не трогайте) Там идеи для проды)

========== Глава 13. Там, где чей-то конец, есть и чье-то начало ==========

Ехать до Весенок предстояло часа три. Радовало, что Лешкина деревня находилась приблизительно в той же стороне, что и дом Рокотовых, только в большем отдалении. Но, по крайней мере, и не нужно было возвращаться к городу, чтобы выехать на нужную трассу. А то дорога заняла бы в два раза больше времени.

Соня молча кусала губы, стараясь не зареветь и хмуро глядя в окно. Марк подругу не трогал, понимая, что впереди еще одна истерика и набирался перед ней сил. Но «впереди» наступило чуть раньше, чем ему бы хотелось.

– Знаешь, я сама виновата, – начала Соня, повернувшись. – До последнего надеялась, что все изменится. У Алекса есть причины меня презирать. Во всяком случае, он так думает. И он по-своему прав. Но, черт, – первые слезы прорвались на волю и соскользнули с ресниц, – он не имел права держать меня при себе. Не имел права давать мне надежду, если точно знал, что никогда не переступит через прошлое.

– Сонь, забудь. Все будет хорошо, – Марк пододвинулся ближе.

– Нет, не будет, – девушка запрокинула голову, но слезы не переставали бежать. – Черт меня дернул пойти к нему в комнату. Боже… Зато теперь у меня не осталось сомнений, как следует поступить, – Соня замолчала, попыталась взять себя в руки, но не справилась с эмоциями и разразилась рыданиями. – Я такая дура! Надеялась, что в этот раз случится чудо. Надо было сразу отказаться от этой затеи, а я еще и тебя притащила… Прости, я – ужасный друг.

– Ты замечательный друг, Сонь, – успокоил подругу Марк. – Я вообще не знал, что девушки могут дружить так, как ты. А он мудак! И еще пожалеет, я уверен.

– Нет, не пожалеет, – Денисова грустно улыбнулась. – Сегодня Алекс наглядно показал мне, как сильно ценит мое присутствие в своей жизни. Я сама себя к нему привязала. А теперь пора признать собственную глупость. И еще, Марк, – она отчаянно посмотрела на него. – Я знаю, что ты не всегда понимаешь мои действия. И чтобы как-то прояснить, почему я поступала так или иначе, я решилась рассказать тебе правду. Может, узнав ее, ты поймешь хотя бы некоторые из моих поступков.

Марк ответил, словно не слышал последней реплики:

– Ты ведь не сможешь выкинуть его из… да из всего! Из своей жизни, из мыслей, из себя, – он сделал ударение на последнем слове. – Да вы оба в этом дерьме увязли по самое «не хочу»!

– Мы увязли, потому что никто не хотел уступать. Прекратить эту фиктивную дружбу было равносильно признанию поражения. У нас не заведено жаловаться на такие вещи. Я тебе уже говорила, что школу не меняла не потому, что мне нравилось то обращение. Я не хотела, чтобы меня считали трусихой и слабачкой. А Алекс… ему я и подавно не могла показаться такой. Потому и продолжала учиться на прежнем месте, приходить в этом дом. Только я все же надеялась до последнего, что есть хотя бы малая вероятность, что ему это нужно не просто так. Что он тоже дорожит нашим прошлым и пытается в такой манере держать меня рядом. Но то, что я принимала за жалкое подобие ностальгии, оказалось банальным равнодушием. Это я держалась за «нас». Алексу же было удобно продолжать играть друга детства: не нужно было ничего никому рассказывать, никто не задавал лишних вопросов. Сегодня я приняла это окончательно. Поэтому пусть оставляет лавры победителя себе. Мне плевать, как это будет выглядеть, но я больше не появлюсь в этом доме.

– Сонь, тебе стоит успокоиться. Не надо быть гением, чтобы понять, что ты там увидела. Но ты ведь не думала, что он живет монахом?

– Нет, но раньше было иначе. Не знаю, как объяснить, но все было по-другому. А сегодня… Врагу не пожелаю побывать на моем месте. Но один плюс в этом есть. Увиденная картина… – Соня усмехнулась, – отрезвила меня. Одним махом и надежду убила, и включила, наконец, мой мозг. Так как, тебе все еще интересно узнать, почему и ради чего я полтора года корячилась? – она попыталась сменить тему, но Марк видел, как ее трясет.

И, да. Ему было интересно. Ему было пиздец, как интересно. Но он понимал, что хороший друг должен поступить иначе. Поэтому заткнул свое любопытство, и ответил:

– Ну, если ты готова положить конец, то, возможно, не стоит говорить мне о начале. Закончи все сейчас. Если, конечно, ты уверена в том, что это конец, – с сомнением он покачал головой.

– Это действительно конец, – прошептала Соня, прикрывая глаза.

– Не спишь? – спросил Игнат, заходя в комнату друга. Затем он прошел до компьютерного стола и оседлал стул на колесиках.

Алекс никак не отреагировал на его появление. Сидя на полу по-турецки и подпирая спинку кровати, он медленно накачивался алкоголем.

Бутылка рома была опустошена почти наполовину. И это определённо было связано с тем, что Денисова уехала в город.

«Если еще в город. Чую жабрами, поехали они к тому чертову другу».

– Не хочешь мне ничего сказать? – тихо спросил Игнат.

– Нет, – отрезал Алекс.

– О’кей, я сам додумаю, – Старков кивнул и внимательно осмотрел комнату.

От его взгляда не укрылось ничего: ни развороченная кровать, ни два бокала рядом с бутылкой шампанского, ни расхристанный вид самого хозяина комнаты. Всё: распахнутая рубашка, расстёгнутый ремень на брюках, засосы на шее – всё говорило за Алекса.

– Я ее хотя бы знаю? – со смешком спросил Игнат.

Алекс, наконец, оторвал бессмысленный взгляд от стоящего напротив комода и глянул на друга:

– Я тебя по-хорошему прошу: закройся и свали отсюда!

Игнат примирительно поднял руки вверх.

– Лады, уже закрылся. Хотел только тебе сказать, что твоя мышка десять минут назад уехала с Беловым. Стас лично их сажал в машину с водителем, – сказав это, он пружинистым движением поднялся и намеревался пойти к себе.

Не, он не шел спать. Просто зная Алекса, у него было примерно пять минут в запасе, чтобы собраться, прежде чем придется ехать с другом, дабы спасти Апельсинку-камикадзе от страшной смерти.

«Вот неугомонный. Ведь предупреждал же, чтобы не злил его лишний раз».

Несмотря на опьянение, Рокотов быстро сложил два и два. Глаза сузились, тело подобралось.

– Обрадуй меня и скажи, что они возвращаются в город, – ровно попросил он.

– Не знаю. Я был в комнате у Белова, когда к нему приперлась Денисова, чтобы поговорить. Я через балконы ушел. Знал бы я, что она его уговорит ехать, остановил бы. Но речь шла о разговоре, и я спокойно пошел к себе. А потом вышел снова на балкон, и вижу, как Стас их провожает. Что, куда, зачем – ни хрена не слышал.

– Твою мать, – выругался Алекс. – Послал же Бог брата, – он стал судорожно застегивать рубашку. – А что за водитель?

– А я ебу? Это Мышь, да братец твой якшаются с наемным персоналом. А я такие мелочи не уточняю.

Алекс тяжело выдохнул:

– Ладно. Ты со мной или «ясен хуй»? – Рокотов вылетел в коридор, чуть не сорвав дверь с петель.

– Да, уж, с таким выбором особо не разбежишься, – Игнат покачал головой и тоже вышел.

– Надеюсь, что ты не повторишь мою ошибку, и влюбишься в правильного человека, – озвучила Соня свои полусонные мысли, удобнее устраиваясь на плече Марка.

– И как я пойму, что он правильный? – зевнул Белов.

Сначала он решил, что Соня уже вырубилась, но девушка просто долго формулировала мысль.

– Я, конечно, не эксперт, но если идти от обратного, то как минимум один признак могу обозначить. Твой моральный спидометр не будет зашкаливать от его поступков. Это хреново, когда кто-то вечно косячит, а ты ищешь ему оправдания. Вот если есть рядом с тобой такой человек, беги от него во весь опор. Мало ли…

Марк вздрогнул, когда понял, о ком он подумал в первую очередь, услышав последние слова. Мотнул головой, пытаясь прогнать стоявшую перед глазами физиономию, но она не исчезала. Неимоверно раздражающее Марка лицо всплывало таким, каким он его видел в последнюю встречу: смотрящее со смесью желания и раздражения.

Слова подруги показались Марку каким-то очень зловещим пророчеством.

«Прекрасно. И где ты была раньше со своими умными советами, бабушка сова?»

– Ну, один признак еще не показатель, – напряженно ответил Марк.

Соня пожала плечами, не замечая реакции друга, после чего продолжила:

– Могу еще поделиться опытом знакомых. Моя соседка по парте в восьмом классе влюбилась в одноклассника. Так эта девчонка прямо светилась изнутри. Такая любовь украшает. Хочется танцевать, петь, обнять весь мир, – тут Соня помрачнела. – А не выть и мечтать тихо провалиться под землю к шахтерам. Знаешь, мне было 14, когда я осознала, что люблю Алекса. И хоть дальновидности у меня на тот момент было столько же, сколько у стрекозы из детского стихотворения, я сразу поняла, что это чувство принесет мне мало хорошего. Так и вышло.

Марк слегка повеселел.

«Ну… ни выть, ни петь меня пока не тянет. И думаю, вряд ли потянет».

«Да, а то, что тебе поцелуй понравился, это так… сбоку насрано», – хмыкнул противный голосок, которому Марк предпочел не отвечать. В конце концов, он хозяин этого тела.

«Нда? Как интересно… А кто недавно не мог контролировать собственные конечности?»

«Ой, шел бы ты на хер!» – Марк демонстративно закрыл глаза. Он подумает обо всем этом потом.

Через пятнадцать минут, когда взбешённый Алекс не смог добиться от брата ответа ни на один из своих вопросов, он ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью и обложив Стаса отборным высококлассным матом.

Игнат смотрел вслед взбешенному другу.

– Какое счастье, что мои чувства не доставляют столько проблем, – пробормотал он и тоже пошел к двери, но замечание Стаса заставило его остановиться.

– Значит, не настоящее.

– Чего? – вскинулся Стас. – Тоже мне знаток!

– Настоящее всегда приносит проблемы. От такого умные люди бегут во весь опор. А ты вроде не дурак.

Игнат стоял, пытаясь понять, как ему воспринимать это заявление: как комплимент или как оскорбление?

– Чувства тоже бывают разные!

– Да. Но настоящее пугает своей силой. Как цунами или торнадо. Оно может быть завораживающим со стороны, но умные люди, едва завидев нечто подобное, ищут укрытие, спасаются. И только идиоты будут стоять и восторгаться красотой стихии. Идиоты и сумасшедшие, – Стас подошел к шкафу и налил себе приличную порцию виски.

– Люди тоже разные, – не согласился Игнат. – Ты судишь по личному опыту? У всех он разный. Да кто ты такой, чтобы анализировать мои чувства! Ты с братом не можешь отношения наладить, а мне решил сразу оптом советов надавать? Я сам решу, что у меня настоящее, а что – ложное.

Стас усмехнулся.

– Нет, видно, ты все же идиот. Решит он… В вопросе чувств ты никогда ничего решать не будешь. Решать будет оно. Когда оно до тебя доберется, ты будешь готов бежать в обратную сторону босиком и по битому стеклу. – Стас цедил виски, стоя к нему вполоборота, а Игнат слушал его, как завороженный. Все сказанное казалось таким нереальным, выдуманным, далеким. Но какой-то голосок в голове подсказывал, что собеседник знает, о чем говорит. – Но не переживай, этот период недолго будет длиться. Очень быстро твой разум свалит к ебеням под ручку с чувством самосохранения и рационализмом, и ты перестанешь сопротивляться. Настоящее всегда что-то отбирает у тебя. Или ломает что-то в тебе. И после того, как вас обоих тщательно пожуют, вам будет предоставлен шанс: сделать любовь сказкой, либо проклятием.

Старков в шоке от такой отповеди хлопал ресницами. И тут Стас криво улыбнулся и заявил, приподнимая бокал:

– Так что делай своей Громовой предложение, пока не поздно. Если повезет, она родит тебе пару детишек, обвешает своими непомерными запросами, и тебе тупо некогда будет смотреть по сторонам. Глядишь, повезет еще раз, и настоящее чувство пройдет мимо.

Игнату словно ведро холодной воды вылили на голову. Стас залпом допил виски.

– Будешь уходить, дверь не забудь закрыть, – с намеком сказал он.

– Мудак, – заявил Игнат и вышел. Понятно, почему Алекс его терпеть не может. Вроде говорит вежливо, а потом как лупанет из дробовика по коленным чашечкам.

Старков направился к другу, намереваясь выяснить, куда поехала парочка смертников по своим каналам, и не сразу заметил, что Алекс пребывает в состоянии полнейшей прострации. Когда Игнат делал уже второй звонок, Рокотов тихо бросил:

– Хватит, оставь это.

– В смысле? – не понял Старков.

– Не нужно ничего узнавать. Пусть едут. Пусть делает, что хочет.

– А как же твое «да там мужиков целая дача!»? – удивился Игнат.

– Пусть едет, – чуть твёрже повторил Алекс. – Сегодня я понял одну вещь. Мы не двигаемся с мертвой точки. Эти недоотношения держат нас. Я заигрался. А она… Стас прав. Если я не могу забыть прошлое, надо дать ей идти дальше, – он практически выталкивал из себя каждое слово.

Игнат осмотрел друга и спросил:

– Ладно. Ответь мне только на один вопрос. Я могу хоть что-то сделать, чтобы ты сказал, что мне не стоит за тебя волноваться?

Алекс помолчал, после чего кивнул.

– Оставь свою дворняжку в покое.

– Не понял?

– Марк помог Соне. И если она его подпустила ближе, чем остальных, значит что-то в нем есть. Мне будет спокойнее, если он будет рядом с ней. Не трогай парня.

– Да сдался он мне, – огрызнулся Старк, отворачиваясь.

– Ты смотришь на него.

– И что? – взвился Игнат. – Я и на тебя смотрю.

– Ты меня прекрасно понял. Не делай то, о чем потом будешь жалеть.

– Жалость не относится к списку моих добродетелей.

– Зато в списке твоих интересов Белов занимает не последнее место.

– Интерес у меня вызывает Громова. И все, – отрезал Игнат.

– Да? И когда ты в последний раз сам искал с ней встреч? Не помнишь? Я тоже. А сюда вы вообще приехали порознь.

– Что ты хочешь этим сказать? – Игнат сложил руки на груди, но друг лишь фыркнул в ответ:

– Да то самое. Раньше ты бы не упустил возможность побыть с Лёлей лишних два часа наедине, – торжественно обвинял Алекс. – Но ты приехал сюда один, и первый твой вопрос был о том, здесь ли Белов! И только потом ты увидел Громову и вспомнил, что вроде как хочешь ее. И не говори мне, что я ошибся, потому что я не ошибся!

– Хорошо, признаю. Я немного подзабыл о ней. Но это ни о чем не говорит. Да у меня из-за твоих выкидонов времени на нее не было! – оправдывался Игнат. – Я же только и смотрел, как бы ты эту сладкую парочку не прирезал.

– Мои выкидоны закончились. С этого дня я оставлю Денисову в покое. А ты будь добр, оставь Белова. Блять, Игнат, по нему видно, что нормального секса парень еще не нюхал толком. А ты решил его обратить в другую веру? Если для тебя это шутка, то не надо. Если это месть, то тем более не надо!

– Да не шутка это! – выпалил Старк. – И уж точно не месть!

– Но я же вижу, что какие-то подводные камни во всем этом есть. Я тебя знаю!

Игнат отвел глаза:

– Да вы все сговорились, что ли? Мне только что твой братец промывал мозг на тему настоящих чувств. Вы заебали меня оба! – прошипел Старк. – Конечно, тут есть подводные камни! Ты забыл историю наших отношений? Естественно, я не в восторге от своей симпатии! Он меня шантажирует, если ты забыл!

Алекс сверлил его взглядом, после чего расхохотался:

– И как я сразу не догадался? Это же первый парень за долгое время, который тебе может дать отпор! Он что-то типа Громовой, которая тебе не дает, только с членом между ног? Бинго!

– Так, все. Иди на хуй! – Игнат махнул рукой и вышел.

– Ты, главное, на него не пойди, – крикнул ему вслед хохочущий друг.

Марк старался сидеть ровно, чтобы не потревожить уснувшую на его плече Соню. Причин было несколько. Во-первых, ей требовался отдых. Во-вторых, ушам Марка тоже нужен был покой. В-третьих, Марку нужно было подумать.

То что случилось, было так… внезапно, что ли. Он не был готов к этому. Да даже если бы ему и сказали, что на этом вечере он поцелуется с человеком, которого месяц назад мечтал придушить, он бы все равно был не готов к такому повороту.

«Ну, я хотя бы могу не быть трусом и признаться, что меня к нему тянет. И это ни хрена не вчера началось».

Да, пожалуй. Старков доводил, бесил и большую часть времени его хотелось убить, но нельзя было отрицать того, что он будоражил мысли.

«И, как выяснилось, не только мысли».

Марк тихо застонал.

Блядь, когда это случилось? Как он мог быть так неосторожен? Все усилия тратил на то, что следил за мажором в оба глаза. А вместо этого стоило прислушаться к себе самому. Тело с самого начала подавало ему сигналы sos, но ему не хватало времени их распознать. Или мозгов.

А теперь? Теперь ему что делать? У него в друзьях не числится мужик в черном, который щелкнет своей долбанной ручкой, и воспоминание исчезнет.

Марка так колбасило, что ему стоило огромных трудов сидеть на попе ровно, в то время как все существо требовало осуществить мощный выброс энергии.

Мысли потекли по другому направлению. А Игнат? Для него это чем было? Пьяной выходкой? Душевным порывом? Это вообще норма для него или нет?

Марк напряг мозги, но ни в какую не мог вспомнить ни одного случая, когда Игнат в отношении парней проявлял хоть какую-нибудь двусмысленность. Он хороший друг для Алекса, стоило признать. И мог быть неплохим парнем. Иногда. Но никаких голубоватых прожилок в его поведении не наблюдалось.

Конечно, он мог не афишировать некоторые свои предпочтения, но Марку от этого легче не становилось. В их собственных отношениях с Игнатом все равно была тьма темных пятен, и не нужно было гадать на ромашке, чтобы понять – они исчезнут лишь после разговора со Старковым. Если не появится еще больше вопросов.

А вот при мысли о подобном разговоре сердце сделало кульбит, а легкие начинали жить собственной жизнью.

Снова перед глазами встало его лицо. Интересно, что он сейчас делает? Кто был в комнате Лели? Он? Но тогда как он так быстро оказался на балконе. Вышел покурить после секса?

«Да уж. Детектив из меня сейчас никакой…» – Марк устало потер глаза. Он ничего не решил, но ему стало легче, от того, что он пропустил эту ситуацию через себя. Почему-то стало казаться, что все будет хорошо. Вот только они поговорят.

«Боже, а как я с ним говорить-то буду, если у меня лишь при мысли об этом сердце заходится и становится трудно дышать? И вообще, мог бы и позвонить! Мудак!»

«Придурок, мог и позвонить! Договаривались же потом поговорить!» – зло подумал Игнат, переворачиваясь.

Что-то мешало нормально уснуть. Какое-то смутное беспокойство. Ничего не помогало. Он уже и покурил, и воды попил. Но сон не шёл. Вроде и выпил прилично, и перед глазами летали вертолеты, но нет – Морфей к нему не спешил. Мозг давно дал ему пояснение что нужно делать чтобы он успокоился, но Игнат этот намёк упрямо игнорировал.

«Ещё чего. Буду я сна лишаться из-за какого-то Белова!»

Спустя полчаса он не выдержал. Проклиная все на свете: проклиная, прежде всего, пестроволосого мудака, который, возможно, уже приехал к другу, и с которым у него, возможно, и не дружба вовсе; проклиная тот день, когда Антон с ребятами решили дунуть, а он не стал их отговаривать, и тем самым они освободили для этого ботаника место; проклиная тот цветочный киоск, в который его затащила мать, он встал и отправился к Стасу.

Ещё на подходе к его комнате сердце сжалось. Слышались голоса. Стас с кем-то говорил.

«И не спит в такое время…»

Зайдя в спальню Стаса без стука, он с ходу определил: что-то случилось. Потому что лицо Рокотова являло собой гримасу ужаса.

Игнат весь обратился в слух и машинально отошел в сторону.

Следом, буквально через минуту после него, зашёл Алекс. Игната он сразу не заметил, с ходу задавая вопрос:

– Скажи хотя бы, как скоро они должны… А ты что тут забыл? – парни уставились друг на друга.

В другой раз Игнат бы непременно подколол друга на тему того, что еще совсем недавно он клялся и божился, что оставит Соню в прошлом. Но сейчас шутка почему-то никак не желала срываться с языка.

Тем временем Алекс тоже заметил состояние брата и, побледнев лицом, спросил:

– Что?

Стас положил трубку, устало потер переносицу и выдавил:

– Машина попала в аварию. Мне позвонили из больницы. – Игнат замер, Алекс побледнел. – Документы были только у водителя. Телефон тоже нашли только у него. Связались с его семьей и позвонили мне, как последнему вызываемому абоненту. Они понятия не имеют, кто другие пассажиры. Не знают, кому сообщать о случившемся. Я сказал то, что знал…

– Они живы? – деревянным голосом спросил Алекс.

Стас молча осмотрел двоих парней, после чего выдавил:

– Когда привезли, были живы.

Игнат медленно развернулся к другу. Он не знал, как выглядел он сам, но Алекс был похож на призрака.

«Решать будет оно. Когда оно до тебя доберется, ты будешь готов бежать в обратную сторону босиком и по битому стеклу». Старк поежился.

– Поедем на моей, – донеслись до него слова Алекса.

– Но мы все пили. И у тебя нет прав.

– И что? – рявкнул Алекс так, что Игнат едва не подпрыгнул на месте. – Ты уже отправил их с водителем, который не пил, и у которого есть права!

– Давай не будем искать виноватых…

– А давай ты заткнешься, – встал Игнат на сторону друга. – Мы едем: с тобой или без тебя. В какой они больнице?

Комментарий к Глава 13. Там, где чей-то конец, есть и чье-то начало

Да, здесь очень много рассуждений… Ну, а вы как хотели? Марк в шоке))

И еще. Да, я сознательно не стала озвучивать причину, по которой в паре Алекс-Соня случился армагедец. Кому-то это могло не понравится, но они и так отняли много текста. Для Игната и Марка эта пара была неким катализатором. Вынуждала тех идти на контакт чаще, чем им бы хотелось. Поэтому в этой истории свою миссию они выполнили, и я с чувством выполненного долга увожу любовную линию Соня-Алекс в тень, сосредотачиваясь на Марке и Игнате.

С майскими праздниками всех!))

========== Глава 14. Шекспир малость опустил детали ==========

Вам не показалось, это новая глава) Спустя всего два дня)) Меня тронули отзывы, в которых просили не издеваться над героями, и я не осталась равнодушной. Решила не мучить вас неизвестностью, если уже есть то, что есть) поэтому вот))) Надеюсь, ошибки не катастрофичны в своем объеме. Приятного чтения))

Не успел Стас припарковать машину, как Игнат с Алексом выбрались и галопом бросились к воротам больницы.

– Эй, меня подождите. Вас все равно не пропустят без меня, – крикнул он им вслед, но бесполезно – те даже не обернулись. Мужчина выругался и кое-как припарковался. В такое время вряд ли его оштрафуют гаишники.

Когда он подошел к воротам, то чуть не присвистнул, завидев щупленького мужичка, который держался за нос. Его же парни воинственно смотрели на закрытые ворота больницы.

«Гунн Атилла так же смотрел на границы Римской империи», – пришло на ум сравнение, и Стас даже улыбнулся слегка. Но улыбка растаяла, когда он увидел прямоугольный отпечаток на лбу охранника. Гадать не имело смысла. Он в секунду определил, что случилось: кто-то из двоих оболтусов впечатал беднягу головой в ворота.

– Вы что творите, уебки? – рыкнул Стас. Охранник сразу почувствовал в нем спасителя.

– Слышь, мужик, забери своих психов, пока я патруль не вызвал. Сказал им русским языком: в ночное время посетителям сюда нельзя.

– А я тебе русским языком сказал, что не могу ждать утра! – заявил Алекс.

«А вот и вредитель объявился», – понял Стас и попытался перевести внимание на себя.

– Послушайте, сюда привезли троих после аварии. Среди них двое несовершеннолетних, у которых нет документов. Они ехали из нашего дома. Поэтому нас ждут.

Мужчина вытянул лицо.

– А-а-а. Так чего они сразу не сказали? Да, меня предупредили впустить Станислава Михайловича Рокотова. Это кто из вас?

– Это я. – Стас достал права и показал охраннику.

– А эти два вредителя? – мужик кивнул на Старкова и младшего Рокотова. – Мне сказали выписать пропускной только одному.

Игнат подскочил к воротам и попытался ухватить охранника через решетку, но тот вовремя отпрыгнул.

– Слышишь, мурло, я тебе сейчас на тот свет пропускной выпишу! – рычал Старк.

– Успокойся! – шикнул на него Стас, дергая за рукав куртки. После сделал глубокий вдох, и устремил честные глаза на охранника. – Послушайте, эти двое – одноклассники пострадавших. Они знают, кто те двое подростков, как сообщить их родителям, где они живут. Я здесь лишь как ответственный за машину и заменяю моего отца, на которого работает пострадавший мужчина, – он вдохновенно врал, понимая, что это их единственный выход. С похожими ситуациями он сталкивался, когда проходил практику, и сейчас был счастлив, что эти знания ему пригодились.

Если только все трое будут транспортабельны, завтра у них будет куча забот. Соню заберут домой, Марка наверняка тоже тут не оставят. Водителя завалят вопросами. Служба безопасности будет осматривать каждый миллиметр в машине, проверяя, было ли это случайностью. Но это будет завтра.

А сегодня он должен предоставить парням возможность узнать правду. Стас прекрасно понимал, что даже Алекс, который сейчас винит его в этой аварии, не поверит его словам о том, что все в порядке. Поэтому он даст им возможность услышать врача самим. Так что ложь соскальзывала с языка легко.

Ничего. Он потом займется своей кармой.

Дежурная районной больницы за свою карьеру видала многое. И ничего особенного от этого вечера она не ждали, когда к ним привезли троих пострадавших. Ну и что, что машина дорогая. Да, вблизи больницы много элитных поселков. Что ж поделать? Сюда часто попадали богатенькие дочки-сыночки, которые либо перепили на вечеринке, либо не справились с управлением в машине. Случаи были разные.

Осмотр поступивших дал немного. Документы и телефон нашли только у мужчины, который сидел за рулем, и было бы проще, окажись двое подростков его детьми, как поначалу и подумали. Но первый же звонок абоненту «Любимая» развеял надежду. Мужчина работал водителем и сейчас должен был быть дома у своего «шефа-козла», чтобы утром везти его на работу после «очередной барской попойки».

Значит, подростки были в числе приглашенных. А может, их подобрали по дороге? В общем, они могли быть кем угодно. Пришлось работать дальше, и пока врачи увезли оказывать помощь пострадавшим, дежурная искала в телефоне водителя абонента «Шеф-козел». Такого не было, зато один из последних разговоров был с неким «Стас-Мих шеф». Его и набрали.

А спустя время на пороге приемного покоя стояли три добрых молодца. С красными глазами и перекошенными от волнения лицами.

Не успела дежурная задать вопрос почему их так много, как самый старший начал первым:

– Мельников Андрей. Мне звонили и просили приехать, чтобы уточнить некоторые сведения.

Дежурная кивнула:

– Да, пройдемте. Хорошо, что вы приехали. Нам необходимо связаться с родственниками двух других пассажиров.

– Что с ними? – вклинился в разговор молодой брюнет.

– А вы кто? – недобро сузила глаза женщина.

– Мы с ним, – влез второй парень.

– Молодые люди, вам придется остаться тут. В палаты я вас не пущу, а в операционную – тем более.

– Операционная? – хором воскликнули все трое.

Женщина смерила их недовольным взглядом. И поманила головой охранника. Уж больно неадекватно выглядели все трое.

– Можно тише? Конечно, человек головой пробил лобовое стекло! Разумеется, нужна операция.

– Кому?! – в этот раз вопрос был задан одновременно двумя мальчишками.

Дежурная уже давно вдоль и поперек изучила такие категории посетителей, как «хам обыкновенный» и «хам обеспеченный», но сегодня ее грани изученного были расширены. Перед ней словно стоял трёхглавый дракон.

Все три головы требовали немедленно пропустить их, при этом один размахивал бумажником, второй – телефоном, а третий – тем самым охранником.

«Надо было брать кого-то пожилистее. Хотя, на кой-черт бюджетной организации Шварценеггер? Кого тут красть? Бабулек с инсультом? Или деда-гипертоника?»

В общем, слово «нельзя» было троим визитерам определенно незнакомо, и своим натиском они смогли пробить себе дорогу на второй этаж. Что они сделали, история умалчивает, но через десять минут их показательного выступления, всех троих сопровождала молоденькая медсестра.

Про девушку забыли, едва она довела их до дверей с надписью «Операционная». Внутри горел свет.

– Дальше нельзя, – уведомила медсестра. – Дождитесь врачей.

– А кого оперируют? – спросил Игнат.

Алекс подскочил ко второй двери с такой же надписью. Там тоже горел свет. Паника на мужских лицах разрасталась быстро.

– Молодые люди, туда нельзя. Я же сказала вам, что нужно дождаться врача.

– Парни, успокойтесь. Иначе нас выкинут, и мы ничего не узнаем, – заявил Стас.

Парни успокаиваться решительно не желали, крутясь под дверьми, как два щенка, унюхавшие косточку, поэтому мужчина похватал обоих за шкирку.

– Сели, я сказал, – рявкнул он.

Это подействовало. Они действительно сели. А время потянулось со скоростью улитки.

Стены обшарпанной больницы едва не содрогнулись от дружного облегченного выдоха, когда из операционной вышел врач. Но дело пошло быстрее. Очень быстро вся компания получила выговор за шум. Весьма быстро парни узнали, что оперировали только водителя, которому лобовое стекло рассекло едва не полголовы. Довольно быстро им сообщили, что двое подростков отделались ушибами, ссадинами и легким испугом. Ах да, еще мальчишка слегка повредил шею. На этом заявлении Игнат потемнел лицом. А Стас с врачом удалились. А поскольку сейчас в их маленькой компании именно Стас отвечал за здравый смысл, то…

– Он нам не даст их проведать. Ты слышал их разговор? – зашептал Игнат.

– Слышал, – Алекс сложил руки на груди и напряженно постукивал пальцами, осматривая коридор.

– Думаю, надо пользоваться моментом…

– Да, пошли.

Как же здорово, когда друг во всем тебя поддерживает. Но первые же попытки проникнуть в палаты провалились. Алекс чуть не довел до инфаркта бабулю, Игнат сам чуть не умер от страха, когда его за руку схватил какой-то дед и попросил принести утку.

– Так мы ничего не узнаем, – сделал вывод Алекс. – Черт, в какой же они палате?

Наконец, из кабинета вышли врач и Стас.

– Сейчас мы будет звонить родителям, а завтра утром приедет милиция. Точнее, уже сегодня, – Стас кивал, видимо, знакомый с этой процедурой.

Но Игната и Алекса интересовало не это.

– Мы можем навестить одноклассников? – спросил Алекс. Игнат закивал головой, словно подписываясь под тем же вопросом.

– Вы на часы смотрели? – возмутился врач. – Ночь. Они спят. Приходите завтра.

– Пожалуйста, – Игнат вцепился в белый халат мертвой хваткой.

Уговаривали недолго. Вооружившись хрустящими купюрами, последователь Гиппократа стал гораздо сговорчивее.

– Давайте так: я посмотрю, спят ли они. Если нет, пущу на пять минут, если спят – увольте, – строго выдал он, и направился по коридору.

Алекс возбужденно забегал кругами, а затихший Игнат внимательно смотрел, как врач поочередно заходит в палаты.

Через две минуты было выдано следующее:

– Парень спит, а к девушке, как и обещал, можете пройти. Но пойдет кто-то один. Вы и так чуть не перебудили всю больницу. Кто пойдет?

– Я, – прозвучало с двух сторон. Игнат отошел к окну и с преувеличенным интересом стал осматривать двор больницы, пока два брата грызлись за право навестить Соню.

– Может, я пойду, чтобы вам обидно не было? – спросил он, кивком указывая другу на коридор.

Стас, стоявший к Старкову спиной, повернулся, и этим тут же воспользовался Алекс, стартанув во весь опор к нужной палате.

Два возгласа донеслось ему в спину.

– Не бегать! – врача.

– Козел, – брата.

Когда Алекс исчез за дверью одной из палат и не вышел через несколько секунд, Игнат понял, что тому повезло, и он сразу попал, куда надо. Стас выругался и снова подошел к врачу. Они стали что-то обсуждать.

– Знаешь, я, пожалуй, пройдусь, – бросил Старков равнодушно, после чего медленно двинулся к лестнице. – Буду ждать вас на улице.

Стас кивнул, а спустя мгновение подумал: показалось ему, или шаги Игната действительно стали набирать скорость?

«Показалось. Куда ему, в самом деле, торопиться?» – решил он и продолжил разговор.

Марк сам не понял, что его насторожило. То ли какой-то треск. То ли какой-то скрип. То ли это были шаги в коридоре, которые ворвались в сознание и спугнули сон. Парень прислушался, но в палате было тихо.

«То ли я сильно стукнулся головой, и у меня глюки», – подумал он.

Он снова закрыл глаза и попытался расслабиться. Вот только тело не подчинялось. Никак не могло выполнить установку. Словно точно знало, что рядом кто-то есть. Кровати было две, но в палате он был один.

«Может, кого привезли, пока я спал?»

Марк вновь открыл глаза и осмотрел помещение, насколько хватило его бокового зрения. Но ничего нового не обнаружил. Он по-прежнему был один.

Конечно, на затылке глаз не имелось, шея немилосердно болела, и сделать осмотр в 360 градусов он не мог, но он точно помнил, что позади его кровати были только окно, стол и батареи.

«Точно, окно. Его наверно приоткрыли, и это всего лишь ветер».

Резкий шорох заставил сердце броситься в объятия печени. Или селезенки. Марк понятия не имел, куда там оно намылилось, но что-то в его внутренностях взбунтовалось. Откуда шел звук, через туман в голове он понять не смог.

Тут Белов вспомнил о кнопке вызова персонала. Нашел ее взглядом. Маленькая кнопочка располагалась на стене, на уровне его колена. Просто так дотянуться до нее он не мог.

Ветерок пошевелил его волосы, и Марк отчетливо различил два шага. Кто-то залез в окно.

«Все, меня пришли убивать!»

Решив, что каяться в грехах нет времени (если он не успеет нажать кнопку, то над ним и так проведут обряд отпевания и отпущения грехов), Марк начал интенсивно двигаться вперед по кровати, целясь в кнопку и стараясь не шевелить шеей.

– Эй, ты чего удумал? – раздался неподалеку голос, но Белов еле различил его. Потому что еще раньше услышал повторный звук шагов. Ночной посетитель двигался в его сторону. Марк ускорил движения. И уже почти дотянулся до кнопки, когда до ноздрей дошел запах парфюма.

Он застыл. А в следующую секунду на нижнюю часть его туловища что-то упало, разом обездвиживая его самого и, прежде всего, руку.

– Нет, нормально? Я тут к нему забираюсь, рискуя собственной головой, а он меня решил сдать со всеми потрохами, – раздался возмущенный шепот.

«Не может быть!»

Белов моргал, пытаясь всмотреться в лицо гостя. Постепенно перед ним стали проступать знакомые черты.

– Старк, – выдохнул он.

– А ты кого ждал? Думал, это Карлсон?

– Придурок, я же чуть на тот свет не отправился от страха! – возмутился он тоже шепотом.

– Ну, извини. Я должен был как-то тебя проведать. Врач сказал, что ты спишь.

Марк слегка отошел от шока:

– Да, вполне логично для тебя. Врач сказал, что я сплю, и ты решил: а почему бы не разбудить Белова?

– Если я скажу, что переживал, ты меня засмеешь, – Игнат невозмутимо пожал плечами, – поэтому хрен тебе, понял?

– Да ты сама щедрость! – парировал Марк. – Обычно в больницу к пациентам ходят с апельсинками, яблоками и печеньками, но за хрен тоже спасибо. Его мне еще никто не приносил.

Игнат улыбнулся. Пожалуй, так он улыбался ему первый раз.

– Здесь уже есть одна апельсинка, – сказал он, после чего легко коснулся губ поцелуем.

Марк хотел было увернуться. Правда, хотел. Он еще первый поцелуй не переварил. Но попытка провалилась, так как больная шея никуда не делась. Зато боль от попытки пошевелить заставила резко застонать, и это напомнило Старку, что он тут не за этим.

– Прости, не удержался, – особого сожаления Марк в его лице не увидел, что сказать, он не знал, поэтому отвел глаза и промолчал.

– Что произошло? – задал вопрос Игнат. И Белов с радостью поддержал эту тему.

– Не знаю. Мы спали. Я проснулся от удара. И, кажется, потерял сознание. Соня… мне вообще показалось, что она и не просыпалась. Я сначала так испугался, но врач сказал, что с ней все в порядке. Я сидел посередине, мне досталось больше, – от длинной речи у Марка разболелась голова, поэтому он прикрыл глаза. – Черт, прости, но теперь я действительно хочу спать, – выдавил он со смешком.

– Конечно, я пойду. – Игнат встал. – Твоему отцу сообщат о случившемся. Ты же говорил ему, где будешь?

– Да, он знает. А это обязательно? Сообщать? Просто в прошлый раз… – Марк запнулся и помрачнел. – Впрочем, не важно.

Игнат удивленно посмотрел на одноклассника. Белов внезапно стал каким-то отстраненным.

И тут он понял. В прошлый раз Марк оказался в больнице частично по вине самого Игната. Старк почувствовал резкий укол сожаления. К этой аварии он не имел никакого отношения, но, наверно, у Белова есть право вести себя так.

– Марк… я… послушай, я пришел, потому что волновался, – попытался объяснить он.

– Я понимаю, – Марк прикрыл глаза, давая понять, что собирается спать.

– Я приду к тебе еще. Не думаю, что твой отец оставит тебя тут, но я узнаю, куда тебя определят, и приду туда. Нам с тобой еще о многом нужно поговорить. Поэтому я приду обязательно. Обязательно, слышишь?

– Слышу.

– Тогда, до завтра, Апельсинка, и пробормотал уже для себя, – надеюсь, там пусто.

– Пока… – Марк открыл глаза. Игнат уже взялся за ручку двери. – Игнат!

– Что?

Марк помолчал.

– Нет, ничего. Иди, – он снова закрыл глаза.

Он не открыл их, когда услышал тихие шаги в свою сторону. Не открыл, когда почувствовал легкий поцелуй в висок. Не открыл, когда услышал щелчок отворившейся двери. Не открыл даже тогда, когда слышал, как по ту сторону Игната практически сразу принялся вычитывать мужской голос. Стаса, кажется.

– Ты совсем охренел? Я всю территорию больницы обежал. Тебе же сказали, что он спит. Ты как туда пробрался, мать твою?

– Как-как? Ногами?

– Но… подожди, что с руками?.. Ты… ты, что, влез в окно?!

– Нет, конечно! Я что, совсем дебил? Я вошел, когда тут никого не было…

– Не пизди, я тут был. И не видел, чтобы ты возвращался с улицы.

– Ой, все, поехали домой. Я устал, как собака!

– Конечно, устал, – иронию в голосе Стаса можно было почувствовать руками. – В чужие окна ночью влезать очень утомительно.

– Да не лез я никуда!

– Да? А почему руки в крови? Или ты своего недруга добить решил, пока он сопротивляться не может?

– Совсем больной?

– Ладно, хрен с тобой. Главное, все живы.

– Вот-вот.

Раздался звук подзатыльника.

– Идиот, я и тебя имею в виду, между прочим. Ты же мог себе шею сломать, Ромео доморощенный!

– Эй, я попрошу. Что б ты знал, Шекспир малость опустил детали, а на деле влезть в окно второго этажа – это кропотливый труд.

– Охотно верю. Надеюсь, Марк оценил твой подвиг не так рьяно, как Джульетта, и завтра вы не отправитесь тайно сочетаться браком?

От этого вопроса и сравнения Марк покраснел и, тихо мечтая провалиться под землю, залез под одеяло.

«Хочется петь…, а не провалиться к шахтерам…», – вспомнились обрывки его разговора с Соней.

Голоса стали удаляться, и только тогда Марк расслабился. Вылез из-под одеяла. И нормально вдохнул воздуха. И вдруг понял одну вещь: разговаривая, они, кажется, впервые назвали друг друга по именам. За два месяца знакомства – впервые!

«Охренительно! Для этого мне всего лишь потребовалось едва на тот свет не отправиться!»

Старков довольным и бодрым шагом пошел за Стасом, который продолжал его распекать. Но ему было фиолетово, что тот говорит. Он знал, что поступил правильно. У самой лестницы он обернулся. А где же Алекс? Неужели еще в палате?

– А Алекс уже вышел? – спросил он у спины Стаса. Спина напряглась.

– Нет.

– Так, давай подождем.

– Я все сведения предоставил. Буду ждать в машине.

Игнат пожал плечами и пошел по коридору. Он уже дошел до палаты Марка и хотел прислушаться, но тут за его спиной открылась дверь.

Алекс вышел, закрыл дверь и даже прошел пару шагов. Игната он не заметил. Но что-то с ним было не так.

– Эй, что с тобой?

Алекс остановился, но не обернулся. Тогда Игнат сам обошел его.

– Что она тебе сказала?

Рокотов покачал головой:

– Не важно. Все закончилось, – тут он поднял глаза на Старкова. – Старик, ты мой друг. Мы многое друг от друга перенимаем, даже не замечая этого. Но, надеюсь, одну мою особенность ты все же не переймёшь.

– Какую?

– Уникальный талант проебывать собственное счастье.

Утром приехал отец. Марк понимал, что в его глазах он все равно виноват. Тот наверняка думает, что если бы не этот праздник, то ничего бы не было. Сидел бы он сейчас у Лехи, готовил шашлык.

Но отец не ругал. Может быть, врач запретил его волновать. Основные анализы были сделаны. Легкое сотрясение, ушибы, вывих в шейном отделе.

«Ничего нового».

Госпитализация не требовалась, но наблюдение врача было обязательным, и папа отправился оформлять все документы для перевода в городскую больницу, сказав, что боится оставлять его одного первые дни. Марк больницы ненавидел с детства, но батя обещал, что если жалоб не будет, через два дня заберет.

Стас, который также приехал утром, но уже с Рокотовым старшим, предложил услуги своей больницы, но Белов-старший так на него посмотрел, что даже врач посчитал нужным ретироваться.

– Ты извини моего старика, он волнуется за меня жутко, – сказал Марк, одеваясь. – Я у него единственный сын. Матери давно нет, сам понимаешь.

– Все в порядке. Я виноват, Марк, и это вполне нормальная реакция родителя. Твой отец еще держится. Другой бы на его месте мне тоже шею сломал.

– Но у меня не сломана шея. Не надо преувеличивать.

– Ты взял бумажку с лекарствами? Они импортные, недавно вышедшие на российский рынок, поэтому врач городской больницы их вряд ли пропишет. Но они очень хорошие.

– Папа взял эту бумажку с собой. Сказал, что тебе нет веры, и он прежде спросит своего знакомого врача, – Марк слегка виновато посмотрел на Рокотова.

– Я же сказал, что все понимаю, – Стас сжал его плечо. – Ладно, иди, береги себя.

– Увидимся.

– Марк?

– Что?

– Соня тебе что-то говорила?

Марк тяжело выдохнул и ответил честно:

– Она хотела рассказать. Но я сам отказался. Она решила завязывать с этим, и я подумал, что нет смысла ковырять ей душу.

Марк вышел в коридор, кивнув Стасу на прощание. Он знал, что Соню увезли еще час назад. Мачеха прислала машину. Отца ее еще не было в городе. Поэтому планировал сразу идти на улицу, подышать воздухом и дождаться отца там.

– Марк, чуть не забыл. – Стас догнал его в коридоре. – Держи.

– Что это? – он взял в руки белый конверт.

– Тебе Игнат просил передать.

Марк вспомнил, как еще в сентябре Старков приходил в квартиру Сониного отца и предлагал ему деньги. Он нахмурился. Настроения и так не было, но стало совсем противно.

«Сейчас-то за что?»

Он медленно побрел по коридору, деревянными пальцами открывая конверт. Но там были не деньги, а сложенный вдвое листок бумаги. На ней было всего две строчки.

«Я не знаю, что будет. Не знаю, что есть сейчас. Но что-то изменилось, и мне это нравится».

С глупой улыбкой Белов направился к лестнице.

Дорогие мои, вы только не сильно радуйтесь, что прода вышла быстро. Признаюсь, я сама в шоке)) Написала на одном дыхании, времени было много свободного, никто не мешал. Но такое бывает у меня не часто. Я, конечно, буду стараться не задерживать. Но никогда не знаешь, когда тебя поработит очередной пиз…ец, или Муза заболеет))

========== Глава 15. Картина идеального спутника ==========

Марк помешивал сахар в чае, бездумно глядя в стену. Шел второй день его пребывания в городской больнице.

Отец остался верным своему слову, затурнув сына в стационар сразу по возвращении в город. Оформил необходимые бумаги и помчался на работу, клятвенно пообещав, что заберет его через два дня, если все будет хорошо.

Марк не сопротивлялся. С больной шеей особо не посопротивляешься. А еще его слегка подташнивало, и кружилась голова, если долго стоял. Поэтому Белов довольно быстро понял, что в таком состоянии не смог бы нормально о себе позаботиться дома. С его везением в последнее время он запросто мог спалить хату, решив всего лишь поставить чайник, дабы попить чайку.

Еще вчера, ближе к обеду, приехал Стас и привез его потерянный телефон. Одной проблемой стало меньше: лекарства и так обойдутся в кругленькую сумму, не хотелось еще и на новый сотовый тратиться. За этот аппарат было выложено прилично, и Марка он устраивал по всем параметрам. Второй такой же ему бы никто не купил. Белов был счастлив и первым делом позвонил отцу и порадовал.

Стас, слишком спешивший по своим делам, передал привет от Сони и сказал, что у девушки все хорошо. Марку очень хотелось спросить, где Игнат. Ведь после Рокотовых, по возвращению в город, он собирался навестить его.

Тут мысль оборвалась. Белов понял, что даже не знает: а должен ли Старков возвращаться? Может, он, как и многие другие одноклассники, живет в большом помпезном доме за городом. И тогда шансы на то, что он попрется к черту на рога, чтобы только навестить его, резко уменьшаются.

Марк успокоил себя тем, что Игнат был слишком серьезен, когда обещал приехать.

«Нет, так не врут», – подумал он. И стал ждать.

Спустя четыре часа Марк успел трижды проклясть того, кто нашел чертов телефон. Батя звонил каждые полчаса, проверяя его самочувствие. На седьмом звонке Марк попросил дать телефону и самому себе отдохнуть. Объяснил, что с поврежденной шеей не очень-то удобно разговаривать. Папа все понял, обещал писать смс, а Белов продолжил ждать обещанного визита от Игната. Или хотя бы звонка.

Но положенные часы для посещений прошли, а Старк так и не пришел. И не позвонил.

«Я приеду, обязательно приеду, слышишь?» – передразнивал Марк мажора, лежа в кровати поздно вечером и ища выход скопившемуся раздражению.

Больницы всегда плохо на него действовали. Он буквально с ума сходил от безделья. Все его развлечение составляли разговоры с соседом по палате, Никитой, короткий разговор с другом-именинником и прогулки по этажу. Зарядку к телефону, который еще утром считался утерянным, папа увез вместе с сумкой и обещал привезти только завтра, поэтому ни музыку послушать, ни видео посмотреть, ни в игру поиграть не представлялось возможным. Кто знает, что такое лежать в больнице, поймет, какого это, когда каждый процент зарядки на вес золота. Марк рационально использовал батарею, чтобы хватило до завтрашнего обеда, лишь изредка проверяя страничку в соц. сети.

Коварные мысли быстро смекнули, что хозяин ничем таким важным не занят, и решили, что самое время атаковать. Конечно, подумать было о чем.

Вопреки всему, тему поцелуя Марк трогать не собирался. Принципиально. Да, это было неожиданно. Да, это противоречило всему тому, к чему его готовила жизнь, но, черт возьми, он не собирался вспоминать этот поцелуй, как девчонка – медленно смакуя, пережевывая каждую деталь и дорисовывая еще сотню мелочей, которых и в помине не было. Он же мужик! Вот так-то!

Но вот те чувства, которые в нем рождал Старков, действительно не на шутку беспокоили. Вот о чем стоило задуматься.

Марк не был новичком в отношениях. Были на его еще пока коротком жизненном пути и первая любовь (девочка из соседнего класса), и любовь безответная (молодая, но замужняя соседка), и любовь невозможная (школьный лагерь, они в разных отрядах, между ними пропасть – Шекспир бы заценил). И, разумеется, каждое чувство в определенный отрезок времени казалось внеземным, и «в этот раз точно на всю жизнь». Но время шло, и вместе с ним проходили чувства, оставляя после себя легкий шлейф приятных (или не очень) воспоминаний.

Но вот прошло два месяца с момента знакомства со Старковым, и он испытывает такую сложную гамму чувств, которую за семнадцать лет у него никто не вызывал. Они постепенно проникали в него и отвоевывали все больше пространства. И в голове, и в душе. Белов отдавал себе отчет, к кому именно его тянет. И это мало радовало.

«Ужасное ощущение!» – Марк вновь вспомнил слова Сони о том, как это больно – влюбляться в неправильного человека, и тяжело вздохнул.

Да. Влюбиться в Старкова было бы самой большой его ошибкой. Он не просто неправильный. Он – воплощение всего, что Марк не желал видеть в объекте своих чувств.

Самовлюбленный, задиристый, импульсивный, жесткий, порой даже – жестокий, наглый, бескомпромиссный мажор. И это то, что пришло в голову в первые же секунды, да еще с учетом его сотрясения. А если ему дадут ручку, листок и десять минут…

«Забыл самый главный аргумент, лошара. Он – парень», – мелькнуло в голове.

Ах, да. Точно. Добавим последний штрих – член и яйца. Вот теперь готово. Прямо картина идеального спутника жизни. Даже название есть – «Влюбись в меня и познай все горести мира».

И как много найдется придурков, которые на это польстятся? Правильно… Так какого же хрена, он, который привык все держать под контролем и все старался планировать, так вляпался?

Тоненький полузадушенный голосок шепнул Марку: «А как же его визит через окно? Он ведь пришел именно к тебе. Так рисковал!»

Об этой выходке Игната он тоже думал. И чем это было, он не знал. Возможно ли, что Старк волновался настолько, что, начихав на свою безопасность, влез в окно? Поразмыслив, Белов пришел к одному выводу – романтично это было или нет, но главный девиз Старка на тот момент был таков: «Вижу цель, не вижу препятствий».

Вот с такими не самыми легкими думами парень уснул. Первый день в больнице закончился, не принеся никаких изменений в его жизнь.

А ночью его ждал сюрприз. То ли это был божий знак, то ли дьявольская метка… Но о наличии потусторонних сил Марк задумался.

Никита уже лежал в больнице с вывихом, когда к нему в палату подселили Марка. Они познакомились сразу. Хотя, у Белова выбора-то сильно не было. Никита просто сказал: «О, теперь мне будет с кем поболтать», – и так, по сути, и случилось.

Парень затыкался в двух случаях: когда жрал и когда спал. Хотя в последнее – не вариант. Вот, например, ночью он ворочался-ворочался, и ладно бы – молча, так он все жаловался на жару. Не выдержав, Марк подошел и стянул с него одеяло, кинув ему в ноги. Сосед тут же проснулся.

– Ты чего, холодно же, – буркнул он сонно и стал расправлять бесформенную кучу.

– Ты, мать твою, определись: жарко тебе или холодно! – не выдержал Марк. – А то полночи: «Жара, Жара»! Заебал, блять!

Никита удивился, но тут же понимающе улыбнулся и тихо хихикнул:

– Так это парень мой.

Теперь очередь Марка была удивляться.

– Где парень?

– Жара – это мой парень, кличка у него такая. Еще со школы.

Белов начал сдавать попой назад.

– Так ты… из… этих? – опасливо спросил он.

Никита тихо усмехнулся.

– Из этих, их этих. А что, его величество, Ромашка на голове, против? – невинно осведомился блондин.

– А мне какое дело? – проблеял Марк, забираясь в кровать. Такого откровения он не ожидал. Точно не в два часа ночи. Ей-богу, странный этот блондинчик.

– Вот и не забивай себе голову, – зевнул Никита и залез под одеяло.

Проснулся Марк не более доброжелательным, чем заснул. А чему было радоваться? Отрезан от всего мира в двухместной палате с каким-то странным типом, который вдобавок ко всему оказался геем. Очень доброе утро, ничего не скажешь. А ведь эту ночь он должен был провести рядом с лучшим другом, а сейчас – просыпаться с большого бодуна в компании знакомых и проклинать четыре лишние рюмки.

И вот Марк сидел за столом, пил чай и думал о своей нелегкой судьбе. От размышлений отвлёк звонок.

«Старков», – уведомил экран. В обед папа прийти не смог, поэтому жить телефону оставалось несчастные семь процентов.

«Вспомнил, блять… Очень вовремя»

Хотелось и на вызов нажать, и на хер послать. Но дурь в голове одержала верх, и он принял звонок.

– Да, – недовольно бросил.

– Привет. Как ты? – голос Игната был уставшим.

– Учитывая обстоятельства, нормально…

– А я устал, как лошадь.

Настроение Марка, которое еще теплилось, упало до нуля. Вообще-то он тоже тут не кино смотрит. А кое-кто обещал вчера прийти, чтобы поговорить. Но Белов скорее откусил бы себе язык, чем признался в том, что разочарован.

– Сочувствую, – автоматически сказал Марк.

«Блять, разговор двух карапузов в песочнице и то выглядит солиднее».

– Злишься, что вчера не пришел? – попал в точку Игнат.

«Вот же мудак. Ну, ничего. Я тебе напомню, что мир не вертится вокруг твоей жопы».

– Еще чего! Вообще-то из-за всех этих событий я к другу на день рождения не попал. За все время, что мы знакомы, это было первое поздравление по телефону.

– Ясно, – кажется, тема друга была Старку не очень интересна, потому что он быстро ее сменил. – А у нас тут такой дурдом. Авария-то не была случайностью.

– Чего? – Марк обжег язык чаем.

– Да, в машине нашли какие-то повреждения. Водитель, конечно, еще очень слаб, но краткий отчет уже дал и уверяет, что вчера утром все было в порядке. Кто-то днем или вечером подпортил тачку. Когда он уже и не подходил к гаражу.

– Ни хрена себе! – присвистнул Белов. – На хуя кому-то портить тачку?

– Сам догадаешься или тебе подсказать? – иронично спросил Старков. – Рокотов, если ты забыл, не чупа-чупсами торгует в киоске.

– И что теперь?

– Интриги, скандалы, расследования, – отшутился Старк, – от органов думали отделаться, но у Денисова какой-то полковник знакомый есть. Так что будут работать. Ну, что? Теперь отсутствие у друга на дне рождения не кажется тебе концом света? – вернулся он к старой теме.

– Да дело не только в этом. Ребята там празднуют, а я тут, как лошара, отлеживаюсь. Леха, конечно, расстроен. И это понятно. Я вот своей днюхи без него не представляю. Мы уже столько лет вместе празднуем. Он у меня почетный гость, а я – у него.

– Какие трогательные отношения, – съязвил Игнат.

– Ты чего? – Марк удивился такой резкой смене тона.

– Ничего. В общем, часам к четырем я постараюсь заехать к тебе. Скинешь адрес смс-кой?

Белов успел только согласно пробормотать, как тот отключился.

«Охуенно поговорили».

Батя уже успел уйти, время – начало шестого. Марк уныло покачал головой, когда Никита позвал его на вечерний поход по больничным коридорам. Что-что, а никуда идти с этим он не хотел.

Ночью Белов спал плохо, а днем был сильно раздражительным. И еще сильнее раздражало то, что Старк снова не пришел к нему. А ведь время посещения скоро будет закончено.

Никита утопал гулять, а Марк подошел к окну. Оно выходило на главный вход. Поэтому все подъезжающие машины были в зоне видимости.

Белов тоскливо оглядел парковку. Увы, но даже намека на роскошный автомобиль, в который мажористый придурок мог сесть, не побоявшись запятнать свою репутацию, не было. Тихий щелчок раздался сзади, и Белов машинально повернулся.

У двери стоял Игнат. Марк напрягся. Он еще раз оглянулся на парковку, и задал первый пришедший в голову вопрос:

– Ты что, на автобусе приехал?

Задал, и тут же понял: он не готов к этому разговору.

Да, он ждал Игната. Да, он ждал этого самого разговора. Да, он понимал, что они будут не обстановку в Сирии обсуждать. Но, черт бы все побрал, этот парень оказывал на него такое действие, что ему требовалось минимум за час предупредить Марка о визите. Чтобы он успел провести аутотренинг, дабы успокоить нервы.

Игнат смотрел на него тем самым взглядом, природу которого Белов уже отчаялся понять, но которого уже побаивался. А еще, кажется, Старков так ушел в свои мысли, что вопроса и не слышал.

«Ну, радует, что я тут не один такой заторможенный». Слегка успокоившись, Марк махнул перед Игнатом рукой.

– Что? – спросил Старк, очнувшись.

– Я машины, говорю, в окно не вижу твоей. Ты на чем приехал?

– На такси. – Игнат оглядел палату, заметил разобранную вторую постель. – А где сосед?

– Пошел доставать окружающих.

Старков кивнул, снова бросая на него взгляд.

– Как самочувствие? – осторожно спросил он.

– Так себе. Батя завтра должен забрать, – чтобы не показать своего волнения, Марк шагнул к кровати и стал поправлять одеяло. – Лечение можно проводить и дома, к началу четверти буду огурцом.

– Я пришел поговорить, – выдохнул Старк, разом обрубая все веревочные мосты, по которым еще можно было вырулить на пустую болтовню в стиле «привет – как дела – у меня хорошо – на апельсины – пока, я пошел».

Белов лишь указал парню на стул, не зная, что еще сказать, но Игнат прошел к окну, по пути положив небольшой пакет на стол, и встал рядом с ним. Он, как и Марк только что, уставился на машины внизу и какое-то время молчал.

Белов присел на край кровати и неуверенно предложил:

– Может, присядешь? – чуть не добавил: «в ногах правды нет», но вовремя прикусил язык.

– Я знаю, – глядя в окно, хрипло начал Игнат и тут же прочистил горло. – Я знаю, что у нас много всякой херни было. Мне жаль, что все так началось.

– Эмм… аа… – пока Марк пытался что-то сказать, Старков резко повернулся к нему и обжег взглядом.

– Давай, я скажу прямо, ладно? Чтобы избавить нас обоих от неловкости в дальнейшем, – выпалил он и повернулся спиной к окну, подперев подоконник. – Я выделил тебя сразу. Ты еще в цветочном меня выбесил. Отбрил меня с моими деньгами и чуть не послал прямым текстом, а я смотрел тебе вслед и думал, что если встречу еще раз, то просто так ты от меня не уйдешь. А потом я увидел тебя в классе и решил, что мне несказанно повезло. Я уже представлял, как буду медленно загонять тебя в угол, из которого будет только один выход – моя постель, – Марк покраснел, но Игнат этого не заметил и продолжил, – но эта ситуация с Лелей… Меня климануло в тот день. Наша драка с тобой, это избиение, потом экскурсия, которой я не хотел, но в которой был отчасти виноват, а после твой шантаж… Хотя я понимаю, почему ты так поступил. Но все валилось одно к одному, и в итоге мы довели это до такого пиздеца, что я попросту боялся, что, если подойду признаюсь в симпатии – ты мне тупо не поверишь. А меня к тебе тянуло все больше. – Старк сжал пальцами переносицу и на две секунды прикрыл глаза. – А разговор с этим твоим другом на школьной площадке…

– Леха – мой лучший друг, – тут же перебил Белов. Ему было не по себе, что его и Лешу считают парой влюбленных, и он не мог промолчать, раз уж представился случай. Но тут же сообразил, что его фраза прозвучала, как попытка убедить Игната, что у него никого нет, и дорога к нему не только свободна, но и освещена уличными фонарями, дабы он не заблудился.

«Блять, развеял сомнения, молодец», – нервно стал теребить подушку Марк. Но Игнат, по всей видимости, нервозности парня не заметил. И никакого двойного смысла тоже.

– Вот как? – только лишь спросил он.

Марк коротко кивнул.

– Да. Просто дружба. Без всяких там примесей. Я догадался тогда еще, что ты не так все понял, но не представлял, как тебе все объяснить, да и не был уверен, что тебе это нужно. Боялся лишний раз напоминать об этом. Чтобы ты не использовал это против меня.

Игнат согласно мотнул головой.

– Да, справедливо. Я вел себя, как мудак.

– Что правда, то правда. Проблем ты мне доставил, – пожал плечами Белов.

– Сейчас добавлю еще одну, – хмуро, но уверенно заявил Старк.

– Какую? – Марк испуганно глянул на двери. Он в больнице. Его шея держится на голове на одном честном слове. Его ориентация претерпевает изменения катастрофического масштаба. Что еще?

Видимо, вопрос отразился на лице, потому что Игнат наклонился вперед, уперев руки в колени и, не сводя с него глаз, произнес:

– Видишь ли, Белов, я не хочу быть тебе другом.

Здравый смысл, размахивая кувалдой, призывал опомниться, взять себя в руки, вспомнить, кто перед ним. Бабочки в животе, взбудораженные этим признанием, проводили экстренное совещание, пока Марк смотрел на Игната, не мигая. Ища в лице признаки лукавства, и понимая, что дальше должна следовать его реплика. С его ответом.

«Я пожалею. Я пожалею! Я, блять, очень сильно пожалею, если скажу то, что собираюсь сказать», – думал он, закусывая губу и слегка втягивая ее в себя.

Игнат, следивший за этим бессознательным движением, прикрыл глаза, после чего выдал:

– Ну, пока ты тут думаешь… – и поцеловал.

Марк и хотел бы сидеть, как истукан, и не отталкивая, и не отвечая (в его положении и то, и другое было вредно). Да Старков и не рассчитывал на активное поощрение с его стороны. Но рука Белова сама медленно взяла курс наверх, прошлась по куртке, пальцы слегка мазнули по подбородку, шее, и скользнули на затылок. А губы открылись, давая зеленый свет. Игнат, глухо простонав, аккуратно обхватил лицо Марка, и скользнул языком внутрь. Белов, который ожидал, что вышеупомянутая часть ворвется в его рот подобно тайфуну, ошалел от этого намека на нежность и напрочь утратил свои аналитические способности. Он действительно не мог больше рассуждать. Все, на что хватило его жалких сил, это сильнее сжать затылок Игната, обретая хоть какое-то подобие опоры и все. Бабочки попадали в обморок, здравый смысл сам переебал себе кувалдой, и мозговой центр отключился.

Поцелуй прервал Старк. Последний раз коснувшись губ Марка, он сел рядом.

– А вот теперь скажи мне, я могу на что-то рассчитывать? – тихо спросил он.

Марк смотрел перед собой. Общаться с Игнатом, который представляет собой ту самую вышеописанную картину – это одно. А вот этот парень напротив, который аккуратно интересуется у него, если ли шансы… Это выбивало из колеи. Это было странно, и все радары Белова орали о том, что так быть не должно.

– Ты… – Марк нервно усмехнулся, – ты бы въебал мне, что ли… Ну, для правдоподобности. А то я не уверен, ты ли это…

Раздался тихий смешок Старка.

– То есть, ты понимаешь исключительно грубую силу, да? – он поменял позу, подложив ногу под себя, и повернулся к нему корпусом. – Я буду иметь в виду, когда твоя шея придет в норму.

Марк улыбнулся и почувствовал, как его отпускает напряжение. Это снова был Старк, его одноклассник. Наглая мажористая выскочка, которую одинаково сильно хотелось и утопить в болоте, и постоянно видеть рядом. Несовместимые желания. Но в этом весь Старков.

Игнат наклонился ближе и дотронулся рукой до его сжатой в кулак ладони.

– Я не могу поверить, что ты говоришь серьезно, – наконец пробормотал Марк, поворачиваясь к нему, но не убирая руки. В глазах светилась неуверенность.

– Неужели это так сложно? – спросил Игнат, прижавшись к его лбу своим. – Сделай небольшое усилие.

Марк выдохнул и решился. Разжав свой кулак, он начал медленно сплетать свои пальцы с его, не меняя положения. Посмотреть на одноклассника было выше его сил. От него же просили небольшое усилие. Вот и достаточно на сегодня.

Но Игнат все понял. Он тихо сжал его пальцы своими и тоже не спешил отодвигаться.

В такой позе: со склоненными головами и сплетенными руками их и застал вернувшийся Никита.

– Ой, – выдал он, тупо зыркая глазами с одного на другого. Марк резко отпрянул. Игнат тоже встал и принялся отряхивать джинсы так, словно он в песочнице сидел, а не на больничной койке. – Кажется, я помешал.

– Нет, что ты, – широко заулыбался Белов, пока Старк качал головой.

– Да и я уже ухожу. Марк, я тебе кое-что принес. Там, в пакете, – кивнул Игнат на стол.

– Эм… спасибо.

– Я тогда пойду? – во время разговора они постоянно оглядывались на Никиту, который проявлял чудеса тактичности и беспардонно их разглядывал.

– Иди, – кивнул Марк.

Едва за Игнатом закрылась дверь, повисла гробовая тишина. Марк мог поклясться, что дословно знает каждую мысль, которая крутилась в белобрысой башке.

– Я понимаю, что звучит смешно, избито и нелепо, но это не то, о чем ты подумал, – выдавил он, садясь на кровать и беря в руки телефон.

– Конечно, – незамедлительно последовало легкое фырканье. – Два парня всего лишь приткнулись лбами и сцепили руки. Да кого этим удивишь в наше время? Мне странно другое. Что ж ты вчера так реагировал на мое признание, если сам грешишь подобным? – ехидно уточнил блондин.

Марк насупился. Слушать подобные высказывания было неприятно, но оправдываться не хотелось.

«Да пошло оно все», – решил он и пошел гулять по коридору. Ему нужно было переварить то, что только что произошло.

Вечером, когда счастливый Марк просматривал странички друзей на заряжающемся телефоне, Никита тихо сказал:

– Ты мне меня напоминаешь.

– Чем? – не понял Белов.

– Я видел, как ты уже несколько раз на его страницу заходил. Я поначалу тоже не вылезал со страницы Стаса. Если бы была возможность узнать, кто к тебе заходил и сколько раз, он бы решил, что я маньяк. Принимать какие-то кардинальные изменения в себе всегда сложно.

– Да нет между нами ничего…

– Да я так и понял, когда ты в пятый раз на его страницу полез, – мудро согласился Никита. – Но я не про тебя сейчас. Всего лишь рассказываю, как было со мной. Мы с Жарой с первого класса воевали: за девчонку, за конфету, за мяч на физре. Время прошло, и все перевернулось. Я сопротивлялся, но вскоре понял, что это мой человек, и я не могу идти против самого себя.

– Почему против себя? Если ты понимал, что твой выбор сулит тебе массу проблем…

– Да, он сулил. Но ты – это не только твоя ориентация, Марк. Ты – это ты: со своими проблемами, страхами, заебами, принципами, чувствами. И когда ты находишь своего человека, он тоже становится частью тебя. Я свой выбор принял, и за три года еще ни разу об этом не пожалел.

Марк не знал, что сказать, но как это часто бывает, чужому легче признаться, поэтому он выдавил:

– Но у нас все не так. Мы знакомы два месяца всего.

– Это не мешает вам вырабатывать электричество. Такие вещи чувствуются. Особенно, если ты неожиданно открываешь дверь в палату, а тебя не ждали. Совет на будущее: больницы, ментовка и другие общественные заведения на то и рассчитаны, что вам нигде не укрыться. Так что дождитесь выписки, что ли.

– Ой, отвянь, а? – вот на бесплатные советы Марк точно не был настроен.

– Слушай, а у тебя сока нет? – Никита был мастером переводить тему.

– Нет, закончился, – Белов все еще кипел негодованием.

– А твой… э… знакомый двухмесячный случайно не принес?

Никита вскочил и пошел к столу. Заглянул в пакет. А потом как-то медленно положил его на место. Лицо его выражало крайнюю степень удивления.

– Что? Что там? Водка? – Белов протянул руку.

– Да нет… Знаешь, ты, пожалуй, прав. У вас действительно своеобразные отношения, – Никита подошел и отдал пакет. Затем почесал голову и пошел к своей кровати.

Ничего не понимающий Марк открыл пакет. А через секунду хохотал на всю палату.

Там лежали три апельсина. И баночка с надписью «Хрен».

Комментарий к Глава 15. Картина идеального спутника

Тем, кто недоволен, что между парнями был один поцелуй, я напоминаю – Марк – полуинвалид))

Я, которая на своем опыте знает, что это такое сломанная шея (и не спрашивайте, как я умудрилась, потому что это слишком позорная история, и я ничего не скажу), заявляю: целоваться с больной шеей, конечно, можно, о чем свидетельствует прошлая глава. Но если в порыве страсти твою голову крутят, словно ты – плюшевый слон, а не человек, то думаешь не столько о поцелуе в этот момент, а о том, хрустнет у тебя поврежденный позвонок, или все же повезет.

Поэтому те, кто ждал страстных французских поцелуев, плавно переходящих в бурную НЦу прямо на больничной койке среди бела дня – ждите, пока срастутся Маруськины косточки))

П.С. над тем, как этих двоих запихнуть в койку, я уже думаю (мозговой центр работает круглосуточно), и, возможно, в следующей главе вы прочитаете то, до чего я в итоге додумалась.

П.с.с. Как я и говорила, автор к НЦе готов, Марк – ПОЧТИ готов)) Так что НЦа на расстоянии одной-двух глав)

========== Глава 16. Которую автор, перекрестившись, все же выложил ==========

Я пыталась подмигнуть, но ни звездочек, ни скобочек в названии главы ставить нельзя. Поэтому я подмигиваю сейчас; -) Кто читал отзывы к предыдущим главам, тот все понял))

Так что эта глава – доказательство того, что слухи о «баба сказала – баба забыла или передумала» слегка преувеличены. Девочки тоже умеют выполнять обещанное. Только могут немного затянуть с обещанным))

Простите меня, мои хорошие, за задержку. Зато глава большая получилась)) Знали бы вы, чего мне это стоили эти 15 страниц))

Писала под СтаRоста – Безумные танцы (почти в режиме нон-стоп)

Приятного чтения)

Неделю спустя.

– У вас было время отдохнуть, – вещал коварный учитель физики, – поэтому я не вижу проблемы. Скажите спасибо, что не нагружаю вас проверочной. И так, пересаживать буду соответствии с результатами последних проверочных. Более сильные будут подтягивать более слабых…

Белов, перекидываясь сообщениями в сети с Игнатом, прослушал свою фамилию. И только когда Соня ткнула его локтем, поднял голову.

– А? Что?

– Белов, ты идешь к Старкову. Быстрее, не задерживай мне урок. Дальше…

А дальше Марк не слушал. Быстро собрав свои пожитки и не уставая удивляться насмешке судьбы, он пошел на третий ряд, где его уже ждал повеселевший Старков.

– Это судьба, – озвучил Игнат его мысли. – Как удачно, не правда ли?

– О, да! – усмехнулся Марк. – Интересно, моя удача заключается в том, что ты оболтус, или в том, что теперь мне тебе нужно работать за двоих? – сходу надавил он на нужные кнопки.

Он уже доподлинно знал, что если от Старкова нужно чего-то добиться, нет смысла просить и тем более умолять. Нужно всего лишь выразить сомнение, что он справится. Главное, чтобы это не прозвучало, как попытка взять «на слабо». Никакого вызова в голосе, лишь аккуратная констатация, что на него не особо и рассчитывают. И все. Старков уже сам засучивает рукава, готовый доказывать, что на его счет ошиблись.

Вот и сейчас Игнат подобрался, поправил галстук и углубился в задание, молча дав понять Марку, что отвечать на оскорбление он считает выше своего достоинства.

Старков был сообразительным парнем, это Белов уже давно выяснил. Если бы не врожденное распиздяйство в последней стадии, он бы смело мог претендовать на золотую медаль. И на тридцать минут они с Марком действительно стали обычными одноклассниками.

Но тем неожиданней было то, что произошло потом. Марк, который по второму кругу проверял свои записи на предмет ошибок, вздрогнул, почувствовав на своем бедре руку. Задержав дыхание, он окинул доступный боковому зрению участок класса, но не увидел никакой угрозы разоблачения. Учитель что-то писал в журнале. Одноклассники были заняты работой.

– Прекрати, – шикнул он на Старкова. Но тот, даже не отрывая глаз от своей тетради, плавно переместил руку выше и ощутимо сжал ничего не подозревающий член Марка.

Белов вскочил, но запутавшись штаниной за стул, упал прямо в проход между партами. Ребята, чьи мозги уже слегка тормозили от формул, захохотали от такого неожиданного циркового номера.

– Белов? Что у тебя на этот раз? – недовольно спросил учитель.

– Простите, ногу свело, – процедил Марк, глядя в невинные глаза улыбающегося Старкова. Поднялся и снова сел.

– Какие мы застенчивые, – тихо хохотнул Игнат, снова возвращаясь к своей тетради. Марк насупился. Класс постепенно вернулся к работе.

«Ну, ничего. Я освоюсь и покажу тебе, какой я застенчивый!» – решил Белов.

И ведь освоился. И показал.

Прошла 2-я неделя.

Марк нагнулся, чтобы взять нужную книгу, когда почувствовал на своей правой ягодице руку. Резко выпрямился.

– Ты совсем страх потерял? – спросил он, глядя на сборник стихов Ахматовой перед собой.

– Да не пугайся ты так, Апельсинка, – шепнул ему в макушку Старков. – Но ты так провокационно стоял… Как я мог пройти мимо?

– Молча, например. Мы в библиотеке, – укоризненно сказал Марк, поворачиваясь и устремляя негодующий взгляд на Игната. И тут же цепенея, потому что в глазах напротив танцевали черти. Танцевали развратно, грязно, возбуждающе. Помимо воли вызывая в отличнике приятную дрожь предвкушения.

– Я вижу, – тихо произнес Старк, делая шаг вперед и оттесняя Белова в угол.

– Я отлучусь на минутку, – раздался голос библиотекаря.

Марк прикусил губу, понимая, что попал. Оставалось молиться, что это будет действительно минутка.

– Мы в библиотеке, – напомнил он, через щели смотря, как уходит женщина.

Игнат лишь слегка наклонил голову и кивнул.

– Я помню. Ты уже говорил, – и с серьезным лицом сделал еще один шаг.

Кто-то на месте Марка уже осваивал бы прохождение сквозь стены или кидался бы книгами с криками «не трогай меня, ирод!», но не он. Белов лишь слегка растянул губы в улыбке.

«Ну… я хотел этого избежать, я не виноват, что эта женщина покинула свое рабочее место», – успокоил он свою совесть.

– За что люблю наше поколение, так это за технический прогресс, – все так же улыбаясь, он потянулся к пуговице на своем пиджаке. Игнат, блеснув глазами, повторил движение. – У всех школьников смартфоны. Люди совсем перестали читать книги. Такая жалость, – почти искренне сказал Марк, опуская взгляд на губы Старка.

– Да, – согласился тот, – очень жаль. В походах в библиотеку так много увлекательного.

Кто на кого набросился первым, известно только Богу. Да и то, если у него имеется пульт с функцией медленной прокрутки. Очень медленной, потому что парней притянуло друг к другу со скоростью вылетающего при ожоге мата. И их действительно обжигало.

Марк, почти не отрываясь от губ напротив, прошептал:

– На минуту ушла… не успеем…

– Да она знает, что ты здесь… всю перемену… Ты сюда один ходишь… У нас есть минут 5, не меньше, – бормотал Игнат, но уже в шею, попутно сражаясь с пуговицами на рубашке. Именно сражаясь, потому что порвать, когда у них еще два урока, он не мог.

Марк тоже об этом помнил, поэтому также, пыхтя и хрипло матерясь, возился с пуговицами у Старкова.

Когда преграды были пройдены, Марк сам притянул Игната ближе, прикасаясь голой грудью и вызывая порцию стонов у обоих. А тем временем следовала очередь штанов. Классические брюки Белова поддались быстрее и, потеряв опору, скользнули к ногам. Джинсы Игната были чуть более упрямы, но Марк все же одержал верх и стянул их с бедер.

– Боже, что же будет, когда мы окажемся в постели, – выдохнул Игнат, накидываясь с новым поцелуем и опуская руки на стоящий колом член Белова, заставляя того откидывать голову назад, прикрывая глаза.

– Поживем – увидим, – сказал Марк, и первый запустил руку в боксеры Игната.

Старк хрипло рассмеялся.

– Ты очень быстро учишься.

– Да, – просто кивнул Марк. – Я тебе это как-то говорил. Мне легко дается новый материал.

– Хороший мальчик, – шепнул Старк, тоже захватывая уже пульсирующий член.

– А ты бы хотел, чтобы я упал со стула как в первый раз, когда ты положил руку мне на член?

– Я бы хотел, чтобы ты заткнулся, – и Игнат скользнул языком в рот, подтверждая просьбу.

А дальше были стоны сквозь стиснутые зубы, шум падающих книг и тихие маты. За этим шумом увлеченные друг другом парни не заметили, как в библиотеку зашла девушка.

Аккуратно накрашенные глаза мило округлились, когда она поняла, что происходит за стеллажами. Но видно ничего не было, развратные действия происходили в глубине стеллажей.

Девушка окинула взглядом два ряда столов и заприметила на одном из стульев знакомый рюкзак. Прищурившись, глянула левее, и возле стола библиотекаря нашла еще одну знакомую сумку.

Улыбнувшись, она тихо вышла из кабинета и прикрыла дверь.

– Надо же, как интересно, – сказала она себе под нос.

Вернувшись десятиминутного чаепития с учительницей музыки, библиотекарь не обнаружила ничего страшного. Мальчики, конечно же, уже ушли на урок. Библиотекарь довольно улыбнулась, когда проверила помещение, но не обнаружила ничего странного.

Третья неделя…

– И как лучшему другу мне полагается знать, как ее зовут, – нагло заявил Леха, после чего откусил бутерброд.

Они сидели на кухне у Беловых дома и не спеша завтракали. Было воскресенье, папа уехал.

Субботние вечера и воскресные завтраки Марка и Леши исконно принадлежали друг другу. Так повелось класса с шестого. Вечер субботы мальчишки проводили за играми, просмотром кино, а на ночь оставались друг у друга в гостях.

Традиция нарушалась только тогда, когда у кого-то появлялась девушка. Чаще всего это было у Леши, так как Марк вечно был завален учебой.

В такие периоды, когда у кого-то намечались отношения, суббота автоматически становилась «днем свиданки», а друг переносился на любое свободное время без очереди.

Но эта суббота была не такая, как все предыдущие. Несмотря на то, что Марк уверял, что на личном фронте у него тишина, как в морге, и субботы по-прежнему проводил с Синицей, Леха, не будучи идиотом (как иногда могло показаться) заподозрил, что что-то не то.

И вот сейчас он сидел и рассуждал о том, что у Марка появилась таинственная девушка, к которой у него трепетные чувства, но которую он боится явить миру, как свою возлюбленную.

Марк этот пересахаренный бред контуженного выслушал молча, решив, что проще согласиться. Лешке в любом случае нужны объяснения, на что такое особенное он стал тратить время, а отмазка с новым увлечением, о котором он пока не хотел бы говорить, была забракована два дня назад.

– Ты издеваешься? – спросил тогда друг. – Что такого ты решил нового освоить, что не можешь сказать мне? После того, как я ходил с тобой на кружок оригами, я даже не знаю, что это может быть. Кулинарный кружок тоже был… Плетение бисером? Пение в народном хоре? Танец живота? – в общем, Марк понял, что лучше не продолжать.

– Хорошо, я действительно не могу вас познакомить, – покаянно кивнул он. – Она… она очень скромная, – нашелся Белов.

«Ага. Примерно, как пьяный Басков».

– Точно? – подозрительно сощурил глаза Синицын. – Или она очень страшная?

– Сам ты страшный! Красивая она, красивая. – «Хотя лучше бы Старков действительно был страшной девушкой».

– Хоть опиши мне ее, – протянул Леха.

– Э… ну…

– Начни с цвета волос, – подсказал друг.

– Темные…

– Брюнетка или шатенка? – со знанием дела спросил Леха.

– Э…

– Так, понятно. Глаза?

«Блядские!»

– Зеленые.

– Круто. Говорят, зеленоглазые девушки – очень страстные натуры. Слушай, а у вас было? Зная, какой ты валенок, рискну предположить, что нет. Ты, может, прояви инициативу. Кто знает, вдруг слухи не врут, и тебе тут же и обломится что…

– Леш!

Марк не к месту подумал о том, как они бешено целовались за стеллажами в библиотеке. И как Игнат, все еще вжимаясь в него после того, как они кончили, бормотал почти зло: «Блять, может, тут где-то завалялся учебник по самоконтролю? Я не знаю, где мне набраться терпения, чтобы не трахнуть тебя по-настоящему».

– Ладно-ладно… Так, что там дальше… фигура. Какой у нее размер…

– Так, давай все. Я с тобой формы своей девушки обсуждать не собираюсь. Извращенец!

– Лады…, а помимо скромности, какими-то достоинствами твоя барышня обладает?

Марк всерьез задумался над тем, какими такими достоинствами обладает «его барышня», которые можно было бы озвучить, не солгав лучшему другу. Он и так напиздел с два короба. И тут всплыло одно.

– Она умная, – радостно объявил он.

– Не особо, раз с тобой связалась, – тут же подъебнул друга Леха.

– Схлопочешь сейчас…

– Все-все. А как с вредными привычками. Пьет?

– Нет. – «Ага, нет. Скорее, жрет. Причем все, что горит».

– Курит?

– Ответ тот же. – «Да и последняя реплика также уместна».

– Подруги симпотные есть? Что у нее за круг общения?

– Не знаю… – «Три обезьяны-подпевалы, тупорылая курица и датский принц в печали – выбирай, не хочу…»

После этого небольшого интервью Леха вроде как успокоился. Поэтому он легко качнул головой и потянулся за бутером.

– Суд по всему, она отличная девчонка, – сделал вывод друг.

– Не то слово, – широко улыбнулся Марк. – Прямо подарок судьбы.

«Только за какие грехи?»

Прошла 4-я неделя.

Марк захлопнул дверь и медленно поковылял по школьному коридору, проклиная свою координацию и весь мир. Дверь снова открылась, и Игнат вылетел из спортзала следом.

– Марк, стой! – негромко позвал он. – Да подожди ты!

– Иди в жопу, – Белов был не в настроении общаться, поэтому даже не повернулся.

– Послушай, ну, ты так смешно пизданулся, – начал оправдывать Старков, – что не заржать было нереально.

– Да? – Марк все же развернулся, давая Старку себя догнать. – Помнится мне, когда на прошлой неделе Громова упала, ты не ржал, а бросился ей на помощь. На ручки взял, до парты донес. Только что на коленку не подул, – злобно шипел Белов.

– Мне тебя тоже на руки нужно было взять, чтобы ты так не бесился? – все еще примирительно улыбался Старков.

– Нет, тебе надо перестать мне врать! – выпалил Марк, не обращая внимания на то, что сейчас у всех идут уроки, и их могут услышать. – Ты хоть знаешь, почему я упал? Я не смотрел под ноги, потому что видел, с каким блеском в глазах ты громовский зад провожаешь! Нет, она секси, я не спорю. Я только не понимаю, на хрена тебе я? Зачем все это? Зачем твои визиты ко мне в больницу, ко мне домой? Зачем походы в кино, бильярд? Ты же по-прежнему по ней сохнешь. Так в чем проблема? – он непонимающе развел руками. – Она уже и сама не против, это только слепой олень не заметит. Бери и пользуйся! Но прежде признай, что со мной все было ошибкой, и оставь мою скромную персону в покое, – Марк развернулся, но тут же был повернут обратно.

– У тебя хромает логика, Апельсинка, – прошипел Игнат. – По-моему, все сказанное как раз указывает на то, что я хочу тебя, а не Громову! Иначе в окна бы к тебе не залезал, – твердо глядя в глаза, сказал Старков, сильнее сжав плечи Марка.

– Может быть, ты и хочешь меня. – Марк сложил руки на груди. – Но стоит ей пройти мимо, и ты выключаешься!

Игнат выжидательно осмотрел его с головы до ног и довольно кивнул.

– Я понял. Ты бесишься, потому что ревнуешь!

Если бы это было подкреплено какими-то оправданиями, если бы Игнат хотя бы сказал, что он придурок, что зря себя накручивает, Марк бы проглотил. Но это была хладнокровная констатация факта, и он взбесился.

– Пошел на хуй, – дернул плечами, освобождаясь и пошел по коридору. От злости он даже не чувствовал боли в ноге.

– Марк! – за спиной снова раздались шаги. – Это несерьезно. Ты сам не знаешь, чего хочешь!

Марк круто развернулся.

– А вот это скорее про тебя. Напомни мне, кто не так давно говорил о том, где бы ему терпения набраться! И что? За последнюю неделю ты даже попытки не сделал! – Белову самому было не по себе, что он так открыто заявляет об этом, но обида брала свое, и правда лилась рекой. – Я тебя три дня назад к себе позвал, и что ты мне ответил? Кого ты вез домой, потому что за ней не заехал шофер?

Игнат пораженно застыл.

– Ты… ты хочешь сказать, что тогда… уже… был готов? – пробормотал он.

Улыбка Марка ему не понравилось. Последний раз он такую же видел у крупье в казино Лас Вегаса, когда тот смотрел на проигравшегося в пух и прах придурка.

– Ключевое слово тут «был». Так что можешь с чистой совестью пиздовать к своей Громовой, – заявил Марк и ухромал в раздевалку, оставляя своего парня в шоке переваривать услышанное.

Игнат уже сделал было шаг в ту же сторону, но из спортзала выскочил Антон и потянул его.

– Старк, твою мать! Нас там натягивают 2.0! Тащи сюда свою сраку!

Услышав, что дверь спортзала захлопнулись и никто к нему не идет, Марк вздохнул и облокотился о стену, вытягивая ушибленную ногу перед собой. До конца урока оставалось еще пятнадцать минут. Физрук, зная, что больше занятий нет, отпустил его домой, настоятельно советуя зайти в медпункт. Но Марку было не привыкать к ушибам. Он вечно во что-то врезался. Поэтому он не спешил к врачу, наслаждаясь покоем и тишиной пустой раздевалки. После шумного спортзала это было особенно приятно. Да и было ему, о чем подумать. Точнее, о ком.

Они с Игнатом встречались месяц. Ровно с той самой аварии, где Марк чуть не лишился головы. И все было хорошо. Все каникулы они созванивались, Игнат пару раз заходил к нему домой, когда отца не было дома. 2 раза они ходили в кино, и боулинг. Все встречи носили почти дружеский характер. Ну, если не считать поцелуев в общественных туалетах и дома. Игнат его не торопил, и Марк был ему признателен.

А потом каникулы закончились. И Марк начал сомневаться, не поспешили ли они. Если со своим влечением он смирился, то Игнат вел себя странно, его настроение менялось по щелчку (найти бы того Щелкуна), он постоянно о чем-то думал.

Конечно, они договаривались, что оставят видимость прежних отношений, для всех они были обычными одноклассниками. Про их терки уже никто и не вспоминал. За 2 месяца много чего нового произошло.

Но Марк не ожидал, что Игнат будет продолжать так же тесно общаться с Лелей. Словно он не знал, что это она дала команду его ребятам провести с Беловым «воспитательную работу» тогда, в начале сентября. И факт того, что, зная все, он продолжает с ней общение, Марк расценивал почти как предательство. И он высказался об этом сразу.

– Как ты можешь с ней общаться после всего этого? Она ведь и не скрывала тогда своей причастности! Сразу побежала к тебе просить помощи. Если мне память не изменяет, ее волновало только то, что папочка все узнает и вышлет ее из страны! Она даже виноватой себя не чувствовала! Черт, что вообще происходит у тебя в голове?

– Послушай, я понимаю, что тебе неприятно, но Леля вовсе не так плоха. Да, она избалована, но виной тому вседозволенность с детства.

– Это ее не оправдывает!

– От меня ты пострадал не меньше. Ты сам говорил, что в той ситуации есть и моя вина. Но меня же ты простил, – заметил тогда Игнат.

Это логичное заявление разом убило все доводы Марка, и он досадливо поморщился. Вот как тут объяснить, что его он простил вовсе не по доброте душевной? Что ему еще оставалось, если все его существо настойчиво уговаривало хозяина найти в ублюдочном мажоре, коим Марк его и считал, хоть что-то хорошее, чтобы дать ему шанс?

– Пойми, у меня к ней давно все! – убеждал Игнат. – Но нас связывают хорошие отношения, наши родители знакомы, она частый гость в моем доме, и наоборот. Я не могу вот так взять и разорвать с ней всяческие отношения. Это породит массу вопросов. Здесь я постоянно на виду. Да и ты влился в коллектив. Даже с нашим примирением все прошло гладко, и никто уже не столбенеет, если видит нас вместе. Все получилось, как нельзя лучше. Зачем что-то менять?

Тогда слова Старка казались разумными, вот только не знал Марк, что так тяжело ему будет наблюдать, как в очередной раз Игнат отодвигает для Лели стул, наклоняется, чтобы выслушать какую-то шутку или просто достает ей книгу с высокой полки.

Вся эта дружба с Громовой казалась вполне правдоподобной, Игнат серьезных поводов ему не доверять не давал, но очень редко Марк все же перехватывал странные взгляды Старкова, направленные на девушку. И тогда уверенность в том, что они всего лишь друзья, таяла.

Да и на него самого Старк иногда смотрел всё так же пугающе отрешенно, как и до каникул. Раньше Марк думал, что подобное было результатом того, что он нравился Старку, а подойти тот боялся. Но вот они вместе, а взгляды остались. Белов старался успокаивать себя тем, что Игнату сложно принять, что долговременные чувства к Громовой вот так взяли, да и отошли на второй план.

А еще бесило другое. Слишком быстро сознание Марка приняло его чувства. Он, который прежде интересовался только девочками, был уверен, что желание делать «как надо» еще долго будет грызть его изнутри. «Как надо» в этом конкретном случае означало влюбиться в представительницу прекрасного пола.

Но на удивление, уже через неделю Марк воспринимал их отношения с Игнатом, как должное, через две недели задумался о «прелестях» анального секса, а через три, прочесав весь интернет на предмет «как, куда и где», стал ловить себя на бабоподобных мыслях из серии «он меня не хочет, значит во мне что-то не так».

Вспоминались слова чудаковатого соседа из больницы.

«И я не стал бороться с самим собой. Я принял».

Вот и Марк принял. Только поведение его парня вызывало массу вопросов и вместо того, чтобы получать удовольствие от их отношений, кучу времени Белов тратил, анализируя и размышляя.

Чаще всего такие анализы заканчивались так: Марк уверял себя, что слишком накручивает себя, потому что для него это ново. А Старк уже давно не новичок в таких делах. Потом он вспоминал те дни, которые они провели вместе до каникул. Вспоминал, как им обоим рвало крышу, когда они знали, что дома никого нет, как Игнат еле держал себя в руках. И тогда Марк останавливался на том, что ему все кажется.

Вот и сейчас, запихивая в сумку пакет со спортивным костюмом, он решил, что ему мерещится.

«Нельзя так притворяться. Он же не в Щукинское собрался поступать. А Громова… Может, пройдет время, и он поймет, что Леля за фрукт. Но пусть сам придет к этому».

С такими думами он вышел из раздевалки, доставая телефон.

И удивился, увидев три пропущенных от папы и пять – от Леши. Тут же набрал друга.

– Здорово, Белый! – звонко поприветствовал друг.

– Привет. Что хотел?

– Скажи мне, твой храм знаний на Адмиралтейской вроде?

– Да…

– Отлично. А ты уже освободился?

– Да, ебнулся на физре. Собирался домой.

– Ясно. Короче, братан, мы сейчас приедем.

– Не понял…

– А что, твой папа тебе не звонил? Он просил тебя забрать. Сказал, что автобусами ты до дома будешь дольше добираться. А ему нужно быстрее.

– А зачем?

– Ой, вроде его в командировку срочно отправляют. Ладно, жди, скоро подъедем.

Марк потихоньку спустился на первый этаж, забежал на секунду к тете Зине и обменял рафаэлку на пирожок. Потом надел куртку, натянул шапку, проверил карманы и вышел на улицу.

Снова позвонил друг.

– Дом назови. Мы на перекрестке. Тут в обе стороны Адмиралтейская.

Марк назвал номер дома, сел на скамейке в школьном дворе и стал набирать отца, но было занято. Телефон снова зазвонил.

– Да!

– Ты еще не ушел? – спросил Игнат.

– Сейчас за мной приедут.

– Папа?

– Леха с отцом своим.

– На хрена? – голос тут же заострился.

– Пока толком не знаю, – Марк знал, что Старков не особо верит в банальную дружбу и прикладывал огромное усилие, чтобы голос не стал оправдывающимся.

– Подожди меня, и мы нормально поговорим.

– Не могу. Батя уезжает в командировку, мне нужно торпедой лететь домой.

– Я тебя с водителем довезу, – предложил Старк, – только подожди.

– Но Синицыны уже на подходе… – неуверенно пробормотал Марк. Он и сам уже искал решение, понимая, что разговор им необходим, не хотелось на такой ноте расходиться, но тут Игнат выпалил:

– Срать мне на твоих Синицыных! Ты меня подождешь или нет?

– Я смотрю – тебе на все срать, кроме своей персоны! – возмутился Марк и повесил трубку.

Чувствовал он себя отвратительно.

Просигналила машина. Это Синицыны подъехали. Марк медленно побрел к дороге.

Уже открыв заднюю дверцу, он глянул в сторону школы. В этот момент в ворота вылетел запыхавшийся Игнат. Взгляд, направленный на него, Марк распознать не успел, Леха, сидевший на заднем сидении (они всегда садились назад, если знали, что поедут вместе), затянул его в салон.

Но ничего хорошего этот взгляд не обещал. Это Белов знал точно. Что-то, а тут у него был богатый опыт.

А через минуту раздалась вибрация телефона. Пришло смс.

«Тебе нравится меня из себя выводить, да?»

«Что ты? Даже в мыслях не было», – Марк ехидно улыбнулся, набирая ответ.

«И я должен после таких закидонов думать, что между вами ничего нет?»

Белов вмиг стал серьёзным.

«Ты говорил, что не можешь менять уклад, который устоялся задолго до меня. А Леха – мой лучший друг. И я тоже не собираюсь от него отказываться в угоду человеку, который сам не знает, чего и, главное, кого он хочет».

Телефон ожил, но Марк не отвечал.

«Возьми трубку»

Снова звонок.

«Белов, блять!»

Еще два звонка. Марк, кусая губы, выжидал.

С переднего сиденья повернулся Леха.

– Что, динамишь свою девчонку? – улыбнулся он во все тридцать два.

– Типа того. – Марк кинул телефон в сумку и подмигнул другу. Через минуту между ними завелась непринужденная дружеская беседа: Леха жаловался на несправедливых преподов и бешеные нагрузки, а Белов рассказывал, какие у него новости в школе.

Когда его подвезли к дому, он достал телефон. Еще три пропущенных вызова и одно сообщение.

«Значит, будем говорить по-другому», – писал Игнат.

«Мне кажется, или это была угроза?» – подумал Марк.

Борис Андреевич поставил дорожную сумку в коридоре и стал обуваться.

– Матрешка, иди закрой за мной.

Марк вышел в коридор.

– Значит, так. Много девок не ебать, презики надевать, водку не бухать! Ты все понял?

– Да, папа.

– Отлично. На звонки отвечать, где попало, не срать, Дошираки не жрать. Точно справишься? Может, бабушку вызвонить?

– Нет! – Марк выставил руки вперед, мотая головой. – Ты всего на три дня уезжаешь! Только ты не против, если я Леху к себе позову. Или у него останусь. Ну, или мало ли…

– Я не против, главное, телефон держи при себе. Я позвоню, как устроюсь.

– Да, папа, – Марк сам открыл родителю дверь, чтобы побыстрее выпроводить.

Борис нажал на кнопку лифта.

– Так… Деньги оставил… А ты проездной продлил? – вспомнил папа.

– Да. О, твой лифт, – радостно возвестил Марк. – Пока, пап.

Закрыв входную дверь и услышав, что лифт стал опускаться, Белов сделал пару прыжков с притопом.

Три дня свободы! Три!

Марк начал планировать, как он распорядится этим величайшим подарком судьбы.

«Леха! У меня перед ним должок. Позову его, а там решим».