Неправильный (СИ)

– То есть, твоя миссия закончена? – спросил Марк. Чего было больше в его голосе: напряжения или облегчения, он не знал.

– После этой ночи мне нужен перерыв, – усмехнулся Старк.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Белов.

Игнат нахмурился и хотел ответить, но не успел. В дверь позвонили.

Спустя пару секунд в квартиру вошел Синицын. Окинув быстрым взглядом друга, Леха сосредоточил внимание на Старке.

– Значит, это все-таки ты? – это было скорее утверждением, поэтому Игнат лишь пожал плечами.

Еще раз бросив взгляд на Марка, Леша сделал то, что обещал с первого сентября, когда увидел избитого друга на пороге своей квартиры.

– Леха, не надо, – Белов намерения друга понял, но чуть-чуть не успел.

Старк вытер рукавом кровь с губы и криво усмехнулся.

– Будем считать, что заслужил, – усмехнулся он, глядя в глаза Синицыну.

Марк, во избежание драки, встал между парнями, но Леша, судя по всему, мало интересовал Старкова, сдачи он давать не спешил. А Синицын слегка выпустил пар.

Игнат повернулся к Марку.

– Позвони Соне, она тебе наяривала, пока ты спал, но я выключил звук, – сказал он и покинул квартиру.

Белов пораженно смотрел на дверь, пока друг мотылял его во всем стороны, осматривая на предмет повреждений.

– Он когда представился, мне аж поплохело. Я как вспомнил тебя в первый день знакомства с ним. Но что он тут делал? Неужели реально лечил тебя? Марк? Белый!

Марк проглотил ком в горле и прикрыл глаза.

– Да, у него неделя волонтерства, – выдавил он.

Пройдя на кухню, Белов поставил чайник на плиту и подошел к окну. В голове снова что-то заскреблось, но болтовня друга мешала сосредоточиться.

Найдя удаляющуюся фигуру Игната, Марк провожал ее взглядом, пока она не исчезла за поворотом.

«Что такого было этой ночью? Что вообще происходит?» – терялся он в догадках.

Торжественно клянусь прогнать главу через ворд завтра. Очень торопилась)

Да, и еще. Это глава определенно не могла угодить всем, поэтому я все еще в танке))

========== Глава 23. “Мажор” и “пижон” это не одно и то же ==========

В жизни всякое бывает,

Сегодня штиль, а завтра шторм.

Но чтоб целее были нервы,

Держите рядом Валидол.

Данный стих-предупреждение родился у подруги, которая уже успела ознакомиться с содержанием. У меня замыленный взгляд, и дым идет из ушей, поэтому за ПБ буду признательна. Без косяков тут точно не обошлось. Кажется, это самая большая глава)) Приятного чтения)

Начало дня ничем не отличалось от предыдущих школьных будней. Ванна – завтрак – утренний подъеб от бати – шкаф – автобус.

Пока ехал до школы, Марк успел три раза настроить себя: какое лицо он сделает, как посмотрит. Впрочем, у него все же были сомнения в том, что Игнат продолжит свои забавы.

С того дня, как Старк покинул его квартиру с разбитой губой, прошла еще одна неделя.

На дворе было начало февраля. За это время Игнат ни разу не позвонил ни по телефону, ни в дверь. У Марка был долгожданный отдых. Он успел поправиться, отлежать бока и соскучиться по школе. И сломать голову над тем, почему Игнат так странно тогда ушел. Нет, он этого и добивался, но, учитывая ситуацию с его болезнью, в характере мажора было не уйти, а наоборот – дожать. И вот именно этот шаг назад Белов никак не мог понять.

Разумеется, в школу он шел с некоторой опаской, несмотря на страсть к граниту наук. Ему не давали покоя последние слова Старкова. Создавалось впечатление, что память услужливо скрывает от него что-то. И если бы у него болел зад, если бы было хоть малейшее подозрение, что между ними что-то было, Белов похвалил бы себя хотя бы за то, что ему хватило мозгов не повестись на обещания ублюдка, который не преминул воспользоваться его состоянием. Что до себя, то он бы списал все на жар и постарался выкинуть это из головы так же, как это уже сделала его память.

Но никаких намеков на секс не было. А странное поведение Старкова упорно не вписывалось ни в одну логическую цепочку.

Марк честно пытался об этом не думать. Как обычно, использовал безотказный способ: вспоминал ту ночь в клубе, когда ему наглядно продемонстрировали, какой он наивный олень. Но система дала сбой. Когда в очередной раз он вспомнил полуголую Морозову, этот трюк не сработал. Вместо девушки перед глазами стоял Старк, таким, каким он был в то утро неделю назад: с воспаленными глазами, нервными движениями и фантастическим равнодушием к разбитой губе.

Белов с ужасом думал о том, что часть его сознания уже готова поверить, что чувства Старка были настоящими. Неубиваемая надежда хваталась цепкими пальцами за эти ниточки не не отпускала. Здравый смысл вкупе с гордостью держали оборону.

Марк был вконец измучен.

Едва он переступил порог школы, его взяли в тесный кружок ребята-активисты. С Марка причиталась речь для конкурса юных талантов, а также идеи для весеннего бала.

Кое-как он все-таки отбился от коллег по цеху и в класс зашел вместе со звонком. Времени хватило только на то, чтобы поспешно со всеми поздороваться, рухнуть на стул и чмокнуть Соню в щеку, прежде чем учитель зашел в кабинет.

Марк бросил быстрый взгляд на парту Старкова. В его сумке лежала та самая рубашка, на которую он опрокинул бульон, и Белов искал способ отдать ее владельцу с минимальными повреждениями для своей нервной системы. Сначала подумывал о том, чтобы «забыть». Но, вспомнив последние визиты Игната к нему, понял, что еще одного натиска может просто не выдержать. Лучше он отдаст эту рубашку сам, чем тот придет за ней к нему домой.

Старк зашел в кабинет, когда все уже сидели и слушали преподавателя. Кинув небрежный взгляд на его парту, Игнат замер в дверях, залипнув на Марке.

– Старков, ты чего встал посреди дороги? И так опоздал, – возмутилась Аглая.

Игнат пришел в себя и быстро сел на место, еще раз посмотрев на Белова. И на этом все.

Как Марк не поворачивал голову, Старков смотрел либо в учебник или тетрадь, либо на Аглаю, либо перед собой. Чаще всего – последнее. Но думать о странном поведении бывшего парня времени не было. За время его отсутствия Аглая успела соскучиться по его ответам, поэтому вызвала Белова к доске.

Марк с головой погрузился в учебу.

И вроде как успокоился.

Сюрприз ударил оттуда, откуда не ждали.

Марк болтал с Соней в школьном дворе. За девушкой должен был приехать водитель и отвезти на городскую квартиру. Соня говорила что-то о Франции, Марк слушал вполуха. А как можно слушать о родине импрессионизма, когда твой бывший парень о чем-то хмуро говорит по телефону, стоя в нескольких метрах от него. Может, Белов и не обратил бы внимание на это, но рубашка Старкова по-прежнему тяжелым грузом лежала в сумке. И он знал, что не будет ему покоя, пока он ее не вручит.

– Да подойди ты уже, – не выдержала Соня. – Смотреть невозможно.

Марк даже не стал комментировать. Прекрасно понимал, что выглядит смешно.

– Я сейчас, только отдам кое-что.

– Ага, давай, – улыбнулась Денисова и отошла в сторону.

Вздохнув, Белов уже в третий раз за последние пять минут собирался подойти к Игнату, но насмешливо брошенное «мне надо быстрее, вечером я буду занят» обездвижило конечности.

«Шлюхами», – мелькнула догадка, за что он тут же жестко себя одернул. Да пусть хоть закрытый клуб любителей БДСМ. Насрать!

И тут на него налетело нечто, едва не сбив с ног.

– Маркус! Я уже отчаялась тебя увидеть.

Ошарашенный Марк развернулся и оказался нос к носу с Машей – своей недодевушки и первой партнершей по совместительству.

– Привет, – выдавил он, оглядывая дворик. Ему казалось, что это пафосное «Маркус» прозвенело на всю округу. Но, по большому счету, всем было плевать, кто на нем повис. Хотя Старков, по-прежнему держа трубку, взглядом коршуна следил за Машкой, которая продолжала полувисеть на Белове. – А что ты здесь делаешь? – спросил Марк, поворачиваясь к Маше.

– Так Леха сказал, что вы собирались пройтись по пиву, и позвал меня, – щебетала Маша.

Белов метнул на друга вопросительный взгляд. Ни о чем подобном они не договаривались. Леха не стал стоять в стороне. Подойдя и пожав ему руку, он выдал:

– А то. Негоже забывать близких друзей, да, Маш?

Непонимание Марка удвоилось, когда он отследил взгляд друга, брошенный куда-то за его спину. «Куда-то» оказалось Старковым. Тот уже давно забыл про свое «быстрее надо», телефон сполз к шее. Марк почувствовал некоторую неловкость, а следом злость за эту самую неловкость. Чего он, в конце концов, должен стесняться?

– Привет, Соня, – будь у Леши шляпа, он бы непременно ее снял, еще и поклонился подошедшей Денисовой.

Белов успел познакомить Леху и Соню, пока болел. И эти двое отлично поладили. Особенно их сблизила процедура впихивания в Марка овощного супа. Соня улыбнулась Синицыну, немного неуверенно кивнула Маше, и Белов вспомнил, что девушки не знакомы. И пока он исправлял это упущение, заметил, что их компания привлекла к себе внимание еще одного человека. Сложив руки на груди, за ними наблюдал вышедший из школы Алекс. Не желая быть под обстрелом с двух сторон, Марк приобнял девушек за плечи и весело предложил:

– Ну что, господа-алкоголики, в супермаркет, и ко мне?

Их компания двинулась к воротам. Уже выйдя к дороге, Марк вспомнил, что рубашку Старку так и не отдал. Да и после их эпичного ухода как-то не хотелось, чтобы у мажора был хоть малейший повод прийти к нему домой и испортить веселье. Поэтому Белов все же убрал руки с плеч девушек.

– Друзья, мне нужна одна минута. Забыл книгу однокласснику отдать, – сказал он и пошел назад, тут же снова попадая на мушку жалящего взгляда.

Марк молча подошел к Игнату и начал рыться в сумке, радуясь вполне вескому поводу отвести глаза.

– Ты у меня забыл в прошлый раз, – бормотал он, изучая содержимое сумки так усердно, словно это не он все это туда запихивал. – Вот, возвращаю, – все-таки глаза поднять пришлось.

Беря в руки небольшой пакет, Старк по-прежнему смотрел на него.

– Что это сейчас было? Показательная акция протеста? Ты специально? – тихо спросил Старк.

– Нет. Не специально. Так получилось, потому что так получилось, – процедил Марк, мысленно извиняясь перед Машей за то, что практически приписал ей роль своей девушки без ее на то согласия.

– То есть, я должен поверить, что у тебя с этой крашеной курицей действительно что-то есть?

– «Что-то» у меня было с тобой, – прошипел Марк. – И поверить мне ты должен был тогда. А сейчас мы оба ничего друг другу не должны. И то, что у меня с ней, тебя не касается.

Старк глянул на компанию у ворот. И снова на него.

– То есть это все? Чтобы я не делал, ты не…

– Я очень рад, что ты это понял, – Марк, чувствуя, что нервы дают сбой, проговорил спасительные слова, и почти бегом направился обратно к друзьям.

Веселиться перехотелось.

– Ребят, вы простите, но я не могу… – покачал Белов головой. – Но я вспомнил, что мне нужно еще в одно место…

Шумный нестройный возглас разочарования был мужественно выдержан, Марк клятвенно обещал исправиться в самое ближайшее время. Соня уехала, Маша и Леха отправились домой. Слишком понимающий взгляд друга, брошенный напоследок, добил Белова окончательно.

Он брел вдоль дороги, мимо проезжали машины. Незаметно Марк дошел до того самого цветочного, где они с Игнатом впервые встретились.

«Интересно, как бы все сложилось, если бы я тогда продал ему свой букет?» – подумал он.

Непонятно, что им двигало, но Белов потянул на себя дверь, и с удивлением обнаружил, что магазин закрыт. И лишь потом заметил небольшое объявление.

«Магазин закрыт», – гласило оно.

«Очень символично», – усмехнулся Марк. Стало еще хуже. Плюнув на все, он пошел на автобусную остановку.

Несколько дней спустя

Февраль Марк любил по ряду причин. Во-первых, этот месяц символизировал конец зимы. Во-вторых, он любил Масленицу и блины. В-третьих, в феврале у него был день рождения.

Он как раз трепался с Лехой о том, как они отметят его семнадцатилетие, когда рядом с ним бухнулась взбешенная Соня.

– Этот придурок опять задержал мне сдачу своей речи, представляешь!

Марк сказал Синице, что перезвонит. Если Соня материлась, значит, все серьезно.

– Еще раз и внятно: кого мне и за что расстрелять? – он, как обычно, попытался развеселить подругу, но не тут-то было.

– Шалимов! Со своими гонками совсем с катушек слетел. Я убью Старкова!

– Какими гонками? – нахмурился Белов. Почему-то перед глазами тут же пронеслись кадры последних дней, на которых Шалимов Ренат слишком часто оказывался рядом со Старковым.

– Обыкновенными. До официального стритрейсинга нашим мальчикам еще далеко. Вот они и бесятся, как могут, – бушевала Соня, вымещая злость на стопке листов, запихивая их в сумку.

– Зимой? Они совсем ебанулись? – опешил Марк.

Соня странно посмотрела на него.

– Я думала, что ты в курсе. Вся школа гудит, что Старков и Шалимов нос к носу идут. Даже я это знаю, хотя вообще не бум-бум в этих делах.

Марк промолчал. О страсти своего бывшего парня к быстрой езде он знал не понаслышке. Сам несколько раз катался с ним. И эти поездки он будет помнить до конца жизни. Потому что эта самая жизнь мелькала у него перед глазами, пока Игнат не заглушал мотор. Но он даже словом не обмолвился, что участвует в гонках.

– … впрочем, ты же у нас на уроках в облаках витаешь. А на репетиции вообще наплевал.

– А это законно? – спросил Белов. – Ну, гонки эти?

Соня снисходительно улыбнулась.

– Марк, ты забыл, о ком мы говорим? Они же своей компашкой. Аварий не было, а если их кто и тормозил, то, видимо, все решалось на месте.

– И давно Старков катается?

– Да нет, недавно. Он до этого с Ренатом дел не имел. Ему и спортклуба Рокотова за глаза хватало. Игнат хоть и любит гонять, ему ни к чему эта шумиха. Да и после того случая с наркотой в прошлом году ему не резон был лишний раз куролесить на публике. Но говорят, что он сам к Шалимову подкатил. Прямо на место. И теперь я не могу добиться от Рената текста на этот чертов весенний бал, – Денисова вернулась к истокам своего бешенства. – Придется мне ехать к нему. Увижу – убью!

– Так, поезжай. Какие проблемы?

– Ага, а ты забыл, что у нас с тобой по английскому задание? Да и водителя со мной сегодня нет.

Марк пожал плечами.

– Я сам все напишу. А с тобой только прогоним все до урока. Ты только приди на минут десять пораньше.

Соня улыбнулась, на этот раз благодарно.

– Я повесила все на тебя.

Белов хмыкнул:

– Ничего, вернешь должок к днюхе. Мне твоя помощь один хрен понадобится.

– А что же Маша? – аккуратно спросила Соня.

– Маши не будет, – отведя глаза, сказал Марк.

Объяснять дальше не имело смысла. С самого начала было понятно, что с Машей ничего путного не выйдет. Марк, чувствуя себя последней сволочью, пригласил девушку на свидание. Извилинами понимал, что поступает плохо, но чувство самосохранение отдавало приказ – спастись любой ценой. А то, что в ход пойдет ни в чем не виноватая девушка, волновало мало.

Марк улыбался, слушая шутки знакомой, улыбался, когда после очередной прогулки она намекнула, что родителей не будет до позднего вечера. Но в последний момент все же сорвался. Может, переступи он эту невидимую черту, было бы проще. Но Белов и так чувствовал себя полнейшим уродом по отношению к Маше. И усугублять ситуацию еще больше он не собирался. Так, получив стандартное «козел» и увесистую пощечину, Марк покинул ее квартиру неудовлетворенным, но относительно довольным собой.

Соня все поняла. Они еще немного поболтали, и Денисова побежала ловить такси.

Взгляд Марка сам собой перетек на Рокотова. Сегодня Старков опять не пришел. С того дня, как он ушел со школьного двора в компании трех друзей, Старк крайне редко посещал уроки. А Белов уверял себя, что ему было бы абсолютно плевать на мажора, если бы он хотя бы знал, что тот не рискует каждую минуту своей шеей. И сейчас Соня подтвердила его догадки, и добавила причин для волнения.

На следующий день

Тяга к сачкованию теперь что, воздушно-капельным путем передается? – бормотал Марк, набирая Соню в пятый раз.

За пять минут до урока он уже не на шутку волновался. Сони не было. Хотя она крайне редко опаздывала.

Марк набрал еще два раза, но телефон постоянно был выключен. И он бы списал это на что угодно, если бы не обязательность девушки. Что бы ни произошло, Денисова всегда предупреждала.

Через два урока Марк не выдержал и подошел к Рокотову. Тот сидел на подоконнике, усадив к себе на колени одноклассницу, но Марку было не до уважения чужой личной жизни.

– Ты не знаешь, где может быть Соня? – сходу спросил он у Алекса.

– В смысле? – нахмурился Рокотов. – Наверно, отошла куда.

– Ее не было на уроках, – пояснил Марк. Фраза оказалась волшебной. Девушка мгновенно слетела с насиженного места. – Телефон не отвечает, – пока он продолжал, Алекс уже доставал свой телефон и кому-то набирал. Тихо выругался и снова набрал. Марк отчетливо услышал гудки.

– Здравствуйте, дядя Андрей. А Соня дома? – глубокая складка пролегла на лбу. – У подруги? – бросил на Марка вопросительный взгляд, но тот лишь развел руками. – Ясно… Что-то не могу ее в школе найти, наверно, разминулись. Я перезвоню. – Алекс отнял трубку от уха и обратился уже к Белову. – Ты знаешь некую Настю Петрову?

– Первый раз слышу. Хотя я ее знакомых вне школы и не знаю… Но странно то, что именно вчера она поехала к этой Насте.

– Что странного?

Марк сложил руки на груди и присел на подоконник. Прозвенел звонок, и все стали расходиться, кроме них.

– Да потому что у нее вчера вечер был под завязку забит. И последним ее делом числился визит к Шалимову. Она даже ко мне не успевала. А тут какая-то подруга, да еще и с ночевкой.

– Так у Шалимова она была?

– Ну, после школы я лично видел, как она шла к дороге машину ловить. Рент ей текст должен к балу. И вроде она именно к нему сразу и направлялась… ты куда? – позвал Белов вскочившего Алекса. Но тот, увидев того самого Шалимова, уже бежал к нему.

К их общей растерянности, Шалимов факт визита к нему Денисовой отрицал. По его словам, Соня ему позвонила, сказала, что едет, но так и не доехала.

– Да у меня весь вечер из-за нее накрылся. Я вообще-то кости размять собирался, – похабно улыбнулся Ренат, но рука Рокотова на его шее быстро стерла все намеки на веселье с его физиономии. – Эй, ты чего?

– Что ты там разминать собирался? Я тебя сейчас сам разомну, – шипел Алекс.

– Алекс, оставь, – вмешался Марк.

– Да я не о Денисовой, Отелло! Очень мне надо, чтобы мой труп потом в лесу нашли. У меня свидание с девушкой из-за нее сорвалось. Я твою Соню к четырем ждал. Думал, все успею. Потом она на телефон не отвечала. Я решил, что пробки, и все отменил, уверенный, что Денисова все же придет.

– Мальчики, вы почему до сих пор не в классах? – громко пробасил директор.

Парни, как один, выровнялись и медленно повернулись.

– Мы… уже расходились, – заблеял Марк, косясь на Рената.

– Да… мы просто… – дальше Шалимов не придумал, но Рокотов тут же подхватил:

– Обсуждали весенний бал.

– Живо на уроки!

Кротко кивнув головушками, они разбежались. Алекс только успел шепнуть Белову:

– После урока у выхода.

К концу учебного дня Соня так и не появилась. Информации у парней было ровно столько же, сколько и утром. Марк уже не знал, что и думать. Пока последними, кто видел Соню, был он сам. Последним, кто ее слышал, и это по их скудным данным, был Шалимов. Больше никакого просвета не было. Телефон подруги по-прежнему не отвечал.

Отец Сони был поставлен в известность, что его дочь не пришла на уроки, и сейчас парни сидели в курилке и ждали его.

Марк, не имеющий привычки курить, уже смолил вторую сигарету, в наглую утащенную у Старкова, который приехал к концу уроков за Алексом. Сам Старков тоже курил, изредка поглядывая на Марка. Он пока был единственным, кто не поддавался нарастающей панике.

– Ну и что, что не пришла? – спрашивал он.

– Старк, заткнись, – шикнул на него Марк, бросив взгляд на Алекса, который, судя по всему, ничего не слышал.

– А что такого сверхстрашного произошло? – Игнат тоже понизил голос. – Может, ваша Денисова перепила вчера с этой самой подругой? И просрала телефон. Или…

– Ты не понимаешь? Это Соня! Она не прогуливает уроки и не заставляет людей волноваться!

– Я вижу, – угрюмо кивнул Старк, кивая на Алекса, который дымил сигаретами, как паровоз.

Рокотов, почувствовав взгляд друга, повернулся.

– Я буду ждать их на улице, – бросил он и вышел из курилки.

Белов уткнулся лицом в колени.

– Блять… лучше бы она действительно просрала телефон.

– Все будет хорошо, – тихо пообещал Игнат, положив руку ему на плечо.

А Марк подумал, что они, видимо, фатально не подходят друг другу, если для того, чтобы у них состоялся более менее нормальный разговор, должно произойти что-то ужасное. Но тут же себя одернул.

«Еще ничего не произошло», – напомнил он себе, совершенно забыв о том, что надо бы сбросить руку Старка с плеча. А Игнат не спешил ее убирать.

Так они и сидели, пока не позвонил Алекс и не сказал, что Денисов приехал.

Белов посмотрел на Игната.

– А ты…

– Я останусь, – коротко сказал Старков, и Марк в кои-то веки не стал спорить, только кивнул и двинулся к выходу из курилки. – Марк, – Белов обернулся, – все будет хорошо, – повторил Игнат.

Закончился день жутко. Еще три часа Марк провел, отвечая на различные вопросы. Всей компанией они поехали к Шалимовым, и уже там, после убедительной просьбы помочь и под бдительным взглядом родителей Рената, двое мужчин спрашивали парня о последних контактах с девушкой. И Марк, и Ренат говорил все, что знали. Но ничего ценного в их информации обнаружено не было. Ни о какой Насте Петровой Шалимов также не слышал.

***

На следующий день Марк шел в школу с еще большим страхом. Соня ему не звонила, и он Бога молил, чтобы оказалось, что ее просто наказали за безответственность, отобрав телефон и приставив охрану.

И он не зря боялся. Чуда не произошло. Соня вторую ночь не ночевала дома.

Директор стоял на ушах. Еще вчера он был поставлен в известность о случившемся. Учителя, стараясь, не сеять панику и смуту, старались ненавязчиво расспросить, кто что знает о Денисовой. Но это было равносильно утаиванию шила в мешке. Новость о том, что пропала выпускница, разлетелась по всей школе, а сама школа напоминала пчелиный улей.

Учителя, вернувшись к своим основным функциям, напрасно пытались впихнуть в светлые головы старшеклассников хоть каплю знаний. Всех интересовала только Денисова и то, что могло с ней произойти.

Самые умные шушукались по углам, но были не очень дальновидные личности, которые не страшились вслух озвучивать самые ужасные предположения. Марк как раз мимо проходил, когда услышал одно такое:

– А помните, пару месяцев назад девушка пропала? Ее еще по телику показывали. С собаками искали, а толку? Бомжи нашли труп на вокзале. Я думаю, – что этот умник думал, никто так и не узнал, потому что в следующую минуту едва вменяемого Алекса оттаскивали от горе-оракула трое парней.

– Придурок, Рокотов! Ты мне костюм новый покупать будешь!

– Куплю, – страшно ухмыльнувшись, пообещал Алекс, – для погребения, если ты еще раз не к месту свою пасть откроешь.

То ли с Алексом боялись сейчас связываться, то ли действительно были на его стороне, но возмущенному страдальцу быстро закрыли рот и повели умываться. А Марк подошел к Рокотову.

– Ты что творишь? Если тебя отстранят от уроков, ты себе хуже сделаешь, – выложил он главный аргумент. Алекс живо притих.

– Я не могу, – сквозь зубы сказал он, стискивая виски. Вид у него был прежуткий.

– Я знаю. Но терпи. Завтра здесь будут следаки. Может, кто-нибудь что-то вспомнит. Пока все в шоке.

– А что органы? Время идет. Соня ни с кем почти не общалась, кроме тебя. Ты, да ваши кружки самодеятельности, будь они прокляты.

Марку нечего было ответить. И правда, речь для весеннего бала как-то слишком дороговато обходилась.

Спустя два дня.

Свой день рождения Белов отменил. Какое уж тут веселье. Подруга отсутствовала уже четвертый день.

Органы работали на износ. Отец Сони поднял всех, кого только можно, Рокотов-старший отдал в распоряжение друга все имеющиеся связи. Но пока этого хватило ровно на то, чтобы найти телефон девушки в привокзальной урне. Дальше поиски не продвигались.

Марк сидел на диване и смотрел на свои детские фотографии. Когда завибрировал его новый, подаренный отцом, телефон, Белов, не глядя, принял вызов.

– Да, – он даже не старался придать голосу намек на бодрость.

– Это я, – прозвучал голос Игната.

Марк встал. Предположение, что Старков позвонил его поздравить, он сразу отбросил.

– Что случилось? – спросил Марк и едва не застонал, когда услышал тяжелый вздох.

– Я… отцу Сони позвонили из участка.

Белов хотел сесть на диван, но промазал, и стек на пол.

– Что… – продолжить он не смог.

– Они нашли тело девушки. Очень похоже. Денисова вызвали на опознание. А я везу Алекса к зданию полиции.

– Захвати меня, – тихо попросил Марк.

За последние дни его отношение к Старку переехало из «бывший – бежать без оглядки» до «бывший – я все равно больше не могу ни на кого положиться». Марк не анализировал это. Просто принял, как состоявшийся факт. Ему было не до самокопаний. Игнат был хорошим другом Алексу, Марк верил в его беспокойство. А их личное… ему не до этого.

– Потому и звоню. Будь готов через десять минут.

Марк отключился и откинул голову на диван.

Конечно, их не пустили. Набитый деньгами кошелек не помог. В кои-то веки Марка самого раздражали неподкупные полицейские. Их пропустили только в общий холл, по которому Алекс тут же стал наворачивать круги.

Но ответа не пришлось ждать долго. Когда из коридора вышел бледный как мел Денисов, держась за сердце, Марк впал в полунаркотическое состояние. Словно, в тумане он видел, как Алекс на глазах превращается в зверя. Как, отшвыривая Игната, он несется к Денисову. Как подлетает к мужчине в форме, как Денисов что-то ему говорит, едва шевеля губами. Как Алекс падает на колени перед отцом девушки, умоляя впустить его в кабинет, где лежит тело. Как почти небрежным жестом Денисов дает свое согласие.

Когда Андрей Сергеевич подошел к ним с Игнатом, Марк только хрипло спросил:

– Это она?

Денисов, значительно постаревший, покачал головой.

– Нет. Тело жутко обезображено, но это не Соня.

– Тогда зачем туда пошел Алекс? – недоуменно спросил Игнат.

Мужчина нервно усмехнулся, но тут же снова взялся за сердце.

– Не верит. Думает, наверно, что старик свихнулся от горя. Хочет своими глазами увидеть.

Повисло тяжелое молчание. К Денисову подошел полицейский и увел его для подписания бумаг.

В холл вышел шатающийся Алекс. Парни пошли ему навстречу.

– Алекс, твою мать, – накинулся Старк на друга, – тебе же русским языком сказали, что это не она. Так за каким хуем ты туда поперся?

Рокотов злобно глянул из-под бровей.

– Себя вспомни месяц назад, – нагло заложил он друга, кивнув на Марка. Белов недоуменно глянул на Старка. И второй раз в жизни увидел, как краска заливает лицо мажора.

– Тебя отвезти домой? – спросил Игнат, когда Алекс ушел.

А Марк вдруг понял, что не хочет идти домой, где его ждет улыбающийся папа и ужин, который не влезет ему в глотку.

– Не хочу, – помотал он головой.

Игнат осторожно, словно по идя по минному полю, закинул удочку:

– Мы может поехать в какой-нибудь бар и просто поговорить…

Белов посмотрел на него. И слова вырвались сами:

– Отвези меня к себе.

Лицо Старка отразило высшую степень охуевания.

– Ко мне? Ты хочешь ко мне? Домой? – тупо переспрашивал он.

Марк усмехнулся:

– Ну, я вроде по-русски выразился, – но видя, каким огнем загораются зеленые глаза, все же решил обозначить границы, – ты предложил поговорить, а я предложил всего лишь сменить дислокацию. Впрочем, если у тебя дела, – в голову тут же стрельнул кадр из новогодней вечеринки, а следом и статистика пропуска уроков. Марк почувствовал себя полнейшим придурком. – Черт… я дурак. Конечно, у тебя наверняка есть…

– У меня ничего нет, – быстро отрезал Игнат, хватая его за руку и потянув к дверям.

***

Так уж случилось, что городскую квартиру Старка Марк не видел. Они встречались перед концом полугодия, Марк тогда подтягивал хвосты, поэтому на такие визиты времени не было. Да и не по себе ему было идти в эту обитель роскоши и достатка. Тогда ему казалось, что приди он сюда, пропасть между ними обозначиться еще более явно.

И, наверно, была некая ирония в этом: он боялся сюда приходить, будучи парнем, а пришел сам тогда, когда вообще не пойми кем Игнату приходился.

По дороге они все больше молчали. Марк курил, уже даже не обещая своей совести, что эта сигарета последняя, а Игнат сосредоточенно вел машину. Но, видя нереально аккуратную езду, Белов не сдержался:

– Это правда, что ты в гонках участвуешь?

Игнат вопроса не ожидал, поэтому ответил быстро и честно:

– Да…

– И на хрена? – уточнять Марк не стал.

– Мысли лишние выветриваются.

– И много лишних?

– Не много, но уснуть мешают основательно.

– Бессонница? Так от этого лекарства есть.

– Беспощадница, – криво усмехнулся Старк. – И от этого лекарства нет. Я проверял.

Намек был слишком прозрачен, и Марк счел самым правильным заткнуться.

Квартира располагалась на пятнадцатом этаже. И Марк, мягко говоря, был удивлен, когда переступил порог. Он был уверен, что квартира Старкова минимум в полтора раза превышает размеры городской квартиры Денисовых.

– И сколько здесь комнат?

– Пять?

– И все? А где два этажа, золоченые фонтаны, вазы династии Мин? – в шоке озирался Белов.

– Марк, я может, мажор, но не пижон, – стал оправдываться Старков. – И к выбору квартиры подходил практично.

Марк смотрел на него во все глаза.

– Я удивлен, – только и сказал он.

– Надеюсь, приятно, – Старк направился к журнальному столику в центре большой гостиной. – Но если тебе так проще, могу добавить, что выбор был продиктован банальной ленью. Огромную площадь должен кто-то убирать. А мне не по душе, чтобы по моему дому широебились десятки домработниц. Поэтому всего пять комнат. Но чтобы окончательно не уронить репутацию мажора, скажу еще, что в ремонт вбухано полторы моих тачки, – Игнат щелкнул пультом, и квартиру наполнили звуки последних новинок музыкальной индустрии.

Марк слабо улыбнулся:

– Да, теперь все встало на свои места, – и упал в ближайшее кресло.

– Что будешь пить? – Игнат сходу уловил его главное желание.

– Плевать, только давай без этих зубодробильных коктейлей. Что-то одно налей.

– Водка, коньяк, ром… так, виски ты не пьешь…

– Давай коньяк.

– А чем закусим? – Старк всерьез примерил на себя роль радушного хозяина. Марк принял правила.

– А что есть? – максимально вежливо осведомился он.

Но тут Игнат не выдержал и первый хохотнул:

– Что закажем, то и будет.

Марк нахмурился:

– У тебя что, вообще нет еды в доме?

– Да ладно тебе, я позвоню в ресторан, через час все привезут.

Марк встал.

– Показывай, где тут у тебя кухня. Не может быть, чтобы в такой хате не нашлось ничего съедобного.

Съедобного действительно не было.

– У меня только один вопрос: на хер тут холодильник? – Марк двинулся к выходу. Игнат последовал за ним.

– Ты куда?

– В магазин. У тебя через дорогу супермаркет. Если его не снесли за три минуты, то там можно разжиться какой-никакой жратвой.

Старков заметно успокоился.

– Тогда я с тобой, – он взял куртку, и парни вывалились из квартиры.

Если бы кто-то еще полгода назад сказал Игнату, что его безумно осчастливит поход по продуктовым рядам супермаркета, то он бы посоветовал этому человеку проверить голову. Но сейчас он широко улыбался, глядя, как Марк принюхивается к тушкам рыбы, вертит в руках консервы, проверяя их срок годности.

– И чего ты лыбишься? – лопнуло у Марка терпение.

– Ничего, – продолжая сиять, покачал головой Игнат. Это было так непринужденно, что Белов тоже ответил на улыбку.

– Предлагаю сварганить макароны по-тинейджерски.

– Это как?

– Это как по-флотски, только за мясную составляющую мы возьмем ветчину в банке. Будет и быстро, и вкусно. Тебе понравится, судя по тому, как ты лопал спагетти у меня… – он осекся, когда понял, что затронул запретную тему.

Игнат увидел изменение в лице, поэтому, боясь, что Белов сбежит, выхватил консервы из рук и бодро выдал:

– Заметано. Значит, пошли за макаронами.

Они шли рядом, распределив покупки в два пакета. Марк нес продукты, не доверив Игнату помидоры, а Игнат, накупивший стеклянных бутылок сока и бутылку коньяка, нес свой пакет.

Впрочем, коньяк они решили приговорить уже по дороге. Шли молча, передавая бутылку из рук в руки. Белова отпустило, и Старков осторожно начал:

– Я сто лет не ел макарон по-флотски.

Марк едва не поперхнулся.

– Я думал, что ты их если и ел, то в качестве эксперимента.

– Мой папа не всегда был так богат.

– Понятно…

– Я думал, ты понял все на той вечеринке. Там были друзья моего детства. И это дети из обычных семей.

Белов покачал головой.

– Я как-то не обратил внимания.

– Да, ты был слишком увлечен моей сестрой.

– Нет, я был слишком озабочен поведением ее брата, – признание вырвалось легко в частности потому, что бдительность была подавлена алкоголем на голодный желудок.

– Я знаю, что вел себя как кретин.

– Да, – коротко кивнул Марк и глотнул обжигающей жидкости.

В лифте тоже ехали молча, но воздух вокруг резко изменил свой градус. Короткая прогулка вечером, в свете неоновых вывесок, и алкоголь сделали свое грязное дело. Марк постоянно облизывал пересыхающие губы, смотря себе под ноги, а Игнат прерывисто дышал.

Когда с тихим писком лифт остановился на нужном этаже, оба вздрогнули и рванулись к выходу, чуть не столкнувшись лбами.

Игнат открыл дверь с третьего раза. Марк его возни даже не заметил, так как приложился к бутылке. Его активно потряхивало, а это был плохой знак.

«Сейчас зайдем, и я первым делом отправлюсь на кухню. А там подержу мозги под струей холодной воды», – клятвенно обещал себе Белов.

«Сейчас открою и бегом к себе. И да поможет мне холодный душ», – божился Старк.

Дверь поддалась, и они ввалились в квартиру, из-за бешеного стука сердца не слыша и не видя, в каком состоянии пребывает другой.

Бежать в свою спальню молча было невежливо, и потом, Игнат боялся, что Марк уйдет, поэтому сказал первое, что пришло в голову:

– Там еще коньяк остался?

– Конечно, – Белов протянул бутылку, но отпустил ее чуть раньше, чем Игнат успел ухватиться.

Коньяк выскользнул из рук, но в последний момент они поймали бутылку.

Машинально схлестнулись глазами.

А через секунду врезались губами.

Бутылка с глухим стуком упала. И пока янтарная жидкость вытекала на изумительный красоты ковер, они, сдирая друг с друга одежду, отправились на поиски любой подходящей поверхности.

Игнат жадно исследовал губами живот, перетекал к груди и тут же отталкивался Марком, который набрасывался на его шею.

Снеся икебану с углового столика, они бы так и продолжили крушить мебель, но Старк по памяти сделал пару шагов вправо и не ошибся. Они повалились на мягкий диван. Марк закарабкался на Игната сверху и вступил в тот самый неравный бой с пряжкой ремня, который всегда проигрывал. Старк целовал его виски и вдыхал запах волос, нырнув туда пальцами. И резко замер.

Белов, чувствуя, что что-то изменилось, отстранился. В глазах стоял вопрос.

«Неужели опять?..» – наверно, это отразилось на его лице, потому что Игнат покачал головой и хрипло сказал:

– Все как-то не так…

– А у нас когда-то было иначе? – выдохнул Марк, легко кусая за ухо и тут же опаляя место укуса тяжелым дыханием.

– Ты пожалеешь, – кто бы мог подумать, что именно Старк будет тормозить его, а не наоборот.

– Не пожалею. Нам это нужно. Обоим, – и Белов проехался по весьма внушительному стояку.

Старк откинул голову назад и простонал:

– Это неправильно.

– Скорее всего. Но на «правильно» у меня уже нет сил, – Марк посмотрел прямо, как тогда, перед их первым разом.

Этого выражения упрямого желания и легкой настороженности было достаточно, чтобы последние проблески ума в голове Старка потухли.

Они вновь набросились друг на друга. И когда Игнат снова взял передышку, то лишь для того, чтобы пробормотать:

– Ты сверху.

Марк отстранился:

– Не думал, что ты практикуешь подобное.

Старк покачал головой:

– Не часто. Считай это моим извинением за… «распечатку», – с некоторой заминкой добавил он.

Марк сверкнул глазами и прошептал, пошло улыбнувшись:

– Я польщен.

– Марк, я не воспитанница при католическом монастыре, можно и побыстрее, – пыхтел Игнат, виляя задом и тонко намекая на то, что скорость можно было бы и добавить.

– Слушай, у меня не такой опыт по проникновению в чужие задницы, как у тебя, – огрызнулся Марк, но темп все же увеличил.

Комната наполнилась стонами, резкими выдохами и тяжелыми хрипами. Марк, прикусив губу от напряжения, вращал бедрами, ища тот самый заветный угол проникновения, после которого у него самого искры из глаз сыпались. Но Старк так дергался, стараясь ускорить темп еще, что он сбивался. Не выдержав, он зафиксировал его, положив одну руку на слегка влажную шею.

Искомое было обнаружено, он это понял по особо протяжному стону. Теперь можно было подумать и о собственном удовольствии. Белов начал двигаться быстрее.

Двухмесячное воздержание давало о себе знать, и очень скоро они снова стали сбиваться с ритма. Старк старался прижаться теснее, Марк уже из последних сил вколачивался в него, вот-вот готовый потерять равновесие и ебнуться с дивана. Наконец, он додумался поставить ногу на пол. Опора значительно помогла, и, сделав еще пару фрикций, он потянулся к члену Старка, который уже вовсю себе помогал.

Возбуждение, тщательно ищущее выход, легким щекочущим зарядом прошлось по телу и стало набирать силу.

Разрядка была сокрушительной. Кто заявил о ней громче, было не ясно, но то, что стоило по возвращении снова включить музыку, было очевидным.

Старк, не выдержав веса обоих, рухнул на диван, Марк шлепнулся сверху, но не рассчитал точку посадки и свалился-таки на пол.

Из подушек раздался хриплый смех.

А через секунду они ржали в голос.

Потом был душ, великолепный минет в исполнении Игната, а когда они добрались до кровати Старка, то вспомнили, что так и не поели.

– Кажется, мы собирались приготовить макароны… – сказал Марк, приподнимаясь.

– На хуй макароны, – пробормотал Игнат, опрокидывая его обратно.

Но на чувство голода был положен огромный болт, потому что другой голод, такой же древний, снова дал о себе знать.

– Блять, не верится, – зарывшись рукой в волосы, Старк все не мог перестать вдыхать его запах.

– Твою мать, у меня там что, кокс спрятан? Что ты там вынюхиваешь? – с подозрением спрашивал Марк.

– Если я скажу, что они мне снились, ты решишь, что я фетишист.

– Мы будем обсуждать мои паклы или все-таки начнем трахаться? – засопел Белов.

Старк спорить не стал.

– А ты не так безнадежен, – сказал Марк умиротворенно, выдыхая дым в потолок.

– Я попрошу! Все соседи слышали, какой я «небезнадежный», – самодовольно парировал Старк.

– Да я не об этом. Мне тут вспомнились твои слова. После того, как твои обезьяны со мной поработали. Ты тогда еще к Соне пришел. И сказал, что извинений не будет. А сейчас я вижу прогресс, – подколол он.

Старк привстал, и навис над Марком, не скрывая озабоченности на лице.

– Я себя сейчас чувствую обесчестченной княжной на первом балу, но не могу не спросить: это хоть что-то значит?

Марк тоже приподнялся, намеренно избегая взгляда. Сел по-турецки и снова затянулся.

– Старк, у меня подруга пропала. А ты… с тобой остается слишком много вопросов. Сейчас я не готов их решать. Давай отложим это, – предложил он несколько скомкано.

Игнат усмехнулся:

– Да… первый раз в жизни мне предлагают не заморачиваться по поводу секса.

***

В эту ночь домой Марк не попал. Он честно пытался, но оттраханный во все гениталии, уставший морально и физически, он буквально засыпал на ходу. В итоге он все же позвонил отцу и предупредил, что останется у друзей. Борис расстроился, но не стал ворчать, прекрасно осведомленный о том, что произошло с Соней.

Спал Марк без снов. Впервые за долгое время. А когда проснулся и увидел, где находится часовая стрелка на циферблате, то заорал диким матом:

– Блять, Ига! Мы проспали, – призаткнулся, когда понял, что назвал его тем уменьшительным, которое позволял себе лишь в самые упоительные моменты. Но слово – не белка, в дупло не затолкаешь, поэтому сделал вид, что ничего такого не произошло, и принялся выкарабкиваться из одеяла.

Игнат признаков жизни не подавал, и Белов уже решил, что тот свалил в школу один, когда услышал хлопок двери.

Старк зашел, сияя улыбкой и на удивление резво переставляя ноги. Марк удивился, поскольку в третий раз он был далеко не таким терпеливым. Это показалось ему несправедливым, так как он еле ноги передвигал, а этот светился, как…

– Харе лыбу давить, ебло треснет, – не удержался Белов. Но у Игната было слишком хорошее настроение.

– В пол седьмого прозвенел будильник. И я дважды честно пытался разбудить тебя. Но ты не реагировал.

Марк тут же подумал о Соне. В редкие моменты прогулов или опозданий он звонил ей и просил прикрыть. А сейчас…

– Все будет хорошо.

Марк только кивнул. Чтобы не свихнуться от роя мыслей, оставалось уповать на эту мантру.

Макароны Марк все же сделал. А заодно омлет и блинчики. Аппетит Старка был ему хорошо известен, да и ему самому нужно было чем-то тебя занять.

– Бля, это ахуенно, – с набитым ртом восхищался Старк.

Марк послал ему слабую улыбку и повернулся, чтобы снять с плиты очередной блин, но когда телефон Старка завибрировал на стеклянной поверхности стойки, лопатка выпала из дрогнувшей руки.

Белов с ужасом посмотрел на Игната. А тот хмуро сверлил взглядом телефон.

У звонившего должна была быть веская причина звонить в такое время.

Ведь для всех они на уроках.

Прочистив горло, Старк ответил на вызов. Марк выключил плиту и приготовился нагло подслушивать, когда Игнат бросил «Мы приедем» и отключился.

– Звонил отец, – не глядя на него, сказал Старк. – Денисова снова вызвали в отделение. Нашли еще одно тело.

Марк выругался и закрыл руками лицо.

Побег от реальности был недолгим.

Кошмар продолжался.

От автора

Я не стала сильно освещать постельную сцену. Прошу понять и простить. Ребята так долго терпели, что мне ей-богу неловко было подглядывать, да еще и записывать))

И еще один нюанс.

Я очень серьезно отношусь к таким вещам, поэтому пару слов в защиту Марка заранее. Белов не предатель. Он не забыл о Соне. Но в разной ситуации разные люди и поведут себя по-разному. Тем более после сильного стресса. Пока все. Если будут вопросы, поясню более развернуто))

П.с. да, и мы с Музом, которого я затрахала, берем курс на финал))

========== Глава 24. Послать нельзя вернуться ==========

Спустя литры слез из-за скорого расставания с героями все-таки выкладываю. Приятного чтения. Надеюсь, тут косяков поменьше, чем в прошлый раз. Никогда больше не буду выкладывать главу, если у меня температура))

Они приехали уже тогда, когда процедура опознания была завершена. Еще чуть-чуть, и разминулись бы. Но, видимо, судьба или кто-то там сверху решил, что в честь вчерашнего дня рождения Белова можно сделать небольшой подарок имениннику. И Игнат подъехал вовремя, чтобы Марк своими ушами услышал от Денисова, что в убитой девушке тот свою дочь не признал.

Наверно, это могло бы считаться хорошей новостью. Если бы не означало, что впереди еще Бог знает, сколько таких опознаний. Если бы Белов не разрывался между облегчением и бессильной злостью. Если бы Алекс не смотрел отрешенно на мир красными от недосыпа глазами. И если бы Андрей Сергеевич не начал предусмотрительно носить с собой таблетки.

У Марка вообще стала закрадываться мысль, что эти двое живут теперь от опознания к опознанию. И хотя нельзя было сравнивать агонию Алекса с отчаянием Денисова, Белов видел, что Рокотов держится из последних сил.

Подъехал отец Алекса. Одного взгляда Михаила, брошенного на друга, было достаточно, чтобы он решительно усадил того в свою машину. Водителя Денисова он попросил отогнать машину к городской квартире. Затем Рокотов-старший подошел к их троице.

– Андрея я сейчас закину в офис ненадолго, его помощница уже оборвала мне телефон. Потом заберу Андрюшку с няней и привезу всех к нам. Саш, давай в машину, – обратился он уже к сыну.

Алекс покачал головой:

– Я останусь с парнями, – Михаил явно не хотел оставлять младшего сына в таком состоянии, но спорить не стал.

– Я надеюсь увидеть тебя за ужином, – сказал он напоследок.

Рокотов и Денисов уехали, а Марк сел прямо на ступеньки у входа. Игнат примостился рядом, без слов протягивая пачку сигарет. Белов вытянул одну дрожащими пальцами.

– Боюсь, на третье опознание Сониного папу самого на носилках привезут. Ты видел, он еле стоял, – сухо констатировал он.

Алекс двинулся к дороге.

– Ты куда? – крикнул ему вдогонку Марк.

– Пар выпустить, – бросил Рокотов, даже не обернувшись.

– Куда? – спросил Марк уже у Игната.

– В зал. Сейчас перепиздит все боксерские груши, и немного придет в себя. Обычная практика. Не парься. Лучше так, чем бухать, – Игнат затянулся сигаретой.

– Может, тебе стоит пойти с ним? Не хватало еще и его искать потом, – предложил Белов.

– А ты? – уточнил Старк.

– Ну, а мне ты организовал сегодня выходной, так что я поеду домой. Батя вчера и так один сидел в день рождения сына. Он у меня хоть и понятливый…

– Твою мать! – выпалил Игнат, а когда Марк удивленно глянул на него, то коротко покачал головой, – я и забыл с этими опознаниями. С прошедшим, Марк. С меня причитается.

– Спасибо, – кивнул Марк и встал. Старк тоже поднялся. – Думаю, новой нервной системы и карты с указанием местоположения моей подруги будет достаточно. Можешь даже геолокацию скинуть, я не обижусь.

– Давай подвезу, – предложил Игнат, – мне все равно заняться сегодня нечем. А потом поеду к Алексу. Ты прав, не стоит его совсем терять из вида. А то начнет еще вместо груши посетителей колотить.

Когда они подъехали к дому Беловых, Марк не стал терять время, быстро попрощался и поспешил в подъезд. Предлагать чай или кофе бывшему парню, с которым у него ночью был секс-марафон на нервной почве, он посчитал слишком пошлым.

***

Они так и не поняли, что произошло.

В тот же день, когда было второе опознание, Денисову позвонила домработница и сказала, что под дверью лежит какой-то конверт. Через пару часов этот конверт вскрыли. Внутри было несколько фотографий Сони. И на них она была жива.

К фотографиям прилагалась короткая записка. Все было так, как изначально и предполагали органы и сам Денисов: похищение с целью получения выкупа.

Требования были весьма простыми: собирать деньги и не делать ничего лишнего. И тогда Соню обещали вернуть целой и невредимой.

Механизм был запущен. У оперативников появилась новая задача, и круг допущенных к Денисову лиц сильно сузился. Старков-старший также понимал всю серьезность ситуации и не мешал полиции, предложив со своей стороны помощь. Теперь, когда оперативная работа велась целенаправленно, Игнат и Марк остались за бортом. Никто не спешил делиться с двумя мальчишками результатами. Каждая крупинка информации добывалась Игнатом или Алексом методом банального подслушивания и шпионажа.

Так, например, Старк, подслушав отца, узнал, что похитители, два раза вышедшие на контакт и обещающие вернуть дочь живой, за все это время ни разу не дали Соне поговорить с отцом.

Судя по всему, Старков прекрасно знал, что это может означать. Да и Марку, с которым он поделился этой информацией, не нужно было иметь за плечами многомиллионный бизнес отца, чтобы прийти к такому же выводу.

Когда же эта информация дошла до ушей Алекса, у того случилась форменная истерика. Рокотов-старший, опасаясь, что едва вменяемый сын наделает глупостей, отпросил его со школы и запер в доме с охраной.

***

В последнее время посещаемость Марка оставляла желать лучшего. Учителя сильно не наседали на него, так как видели повышенное внимание органов к Белову, как к лучшему другу пропавшей ученицы. И хотя сейчас полиция потеряла к нему интерес, и Марку ничего не мешало посещать занятия, он самым наглым образом продолжал пользовался положением близкого друга, которого «замучили допросами», и тем самым организовывал себе свободное посещение.

Ходить на уроки было сущим мучением, в голову все равно ничего не лезло. Но Марк не переживал, так как, будучи на больничном, самостоятельно выучил те темы, которые сейчас проходили одноклассники. За самостоятельные он также не волновался. Учителя видели его прилежность и шли навстречу.

Вот и сейчас, Марк нес учителю химии доклад в счет пропуска одной лабораторной. Он уже дошел до кабинета, когда ему позвонил Старк. Белов решил, что две минуты ничего не изменят, и сбросил вызов. Но когда вышел из кабинета, не успел пройти и пары метров, как на него прыгнули сзади.

– Нашлась! Соня нашлась! – заорал Игнат ему в ухо. Марк крутанулся, оказавшись нос к носу, едва веря в услышанное. – Она в больнице. Но она жива! Жива!

А у Белова заложило уши. Не от крика. От облегчения. Вне себя от радости Белов прыгнул на Старкова прямо там, в школьном коридоре.

Кажется, их прыжки и радостные вопли, сдобренные заливистым смехом, стали причиной вызова в школу родителей. Марк точно не помнил. Это ему уже рассказывали, когда они вернулись из кабинета директора.

– Как мне надоела ваша парочка. То вы деретесь, но чуть не целуетесь в коридоре, – ворчал грузный мужчина, с растущим беспокойством глядя на глупые улыбки своих учеников. Особенно его пугало состояние будущего медалиста.

Конечно, все санкции были отменены директором, когда тот узнал о причине восторгов, что не могло не радовать обоих. Но даже выговор не испортил бы им настроения.

Кошмар закончился.

***

Вскоре на смену радости пришло недоумение, а следом и шок, когда Марк узнал некоторые подробности.

Похитители не вернули Соню. И ее не нашли сотрудники полиции. Подруге удалось сбежать самой. Судя по всему, в тот же день, когда были получены фотографии.

Где она бродила эти дни, почему не дала о себе знать сразу, как сбежала – все это было для Белова тайной. К Соне шастали следователи, составляли фотороботы, задавали вопросы.

Попал Марк к Денисовой только спустя два дня, когда из подруги выкачали максимум сведений, и ее отец немного пришел в себя.

Так, пройдя досмотр похлеще, чем в аэропорте, клятвенно пообещав Андрею Сергеевичу не мучить Соню вопросами и не говорить о том, что произошло, и только что не пописав в баночку, Марк зашел в одноместную палату.

– Привет, – он осторожно присел на кровать и еще более осторожно обнял подругу.

Соня слегка дрожала, и Белов понимал, что она еще не отошла от пережитого ужаса, поэтому сжал крепче.

Когда он почувствовал, что дрожь утихает, и тело в его руках потихоньку расслабляется, то отстранился. На лице Сони красовались кровоподтеки, и стоило только гадать, как оно было разукрашено несколько дней назад. Кожа на шее представляла собой сине-зеленое решето. Остальное тщательно скрывалось знакомой домашней толстовкой, но Марк догадывался, что и руки девушки «радуют» буйством красок. Белов стиснул зубы и приказал себе улыбнуться.

– Я сильно страшная? – спросила Соня осторожно, стараясь не потревожить разбитую губу. Реакция друга на ее внешний вид не осталась незамеченной.

– Шутишь? Да ты самая красивая! – горячо стал убеждать Марк.

– Ага, наверно, именно поэтому от меня прячут зеркала. Чтоб не упала в обморок от собственной красоты, – то, что чувство юмора ее не покинуло, радовало.

– Ничего, вот заживет все, и я лично тебе зеркало принесу.

Соня вздрогнула. На глаза навернулись слезы.

– Марк… это было ужасно. Ужасно!

Следующие несколько минут Марк успокаивал ее, гладя по волосам и шепча всякий бред. Когда она успокоилась, то поморщившись, призналась:

– Марк, я… папа, он предложил отправить меня в Париж.

– Прекрасная мысль. Развеешься, – улыбнулся Белов. Но Соня покачала головой:

– Ты не понял. На совсем отправить. Он не хочет, чтобы я училась в России. Он боится за меня.

Марк ответил не сразу:

– Его можно понять, – пробормотал он. – Но неужели он тебя тут не защитит?

– Один раз не вышло. Больше он не хочет рисковать.

– А ты сама хочешь? – снова спросил Белов после небольшой паузы.

Соня пожала плечами:

– Я… я думала об этом все два дня. И пришла к выводу, что это единственный выход. Мне необходимо сменить обстановку.

– А как же твой брат?

– Папа все равно настаивал бы на Франции. Моя тетя когда-то училась в Сорбонне. Именно туда папа хочет меня отправить.

Марк накрыл руку Денисовой своей.

– Ты хотя бы доучишься с нами?

Соня всхлипнула и снова покачала головой:

– Я не смогу, Марк. Не смогу прийти в эту школу после всего, что… – она запнулась. – Я не смогу ходить по коридорам и здороваться с теми, у кого на лбу будут написаны вопросы, на которые я не смогу ответить. Я не смогу учиться в этом городе. Он стал слишком шумным для меня. Ты думаешь, почему я, сбежав, не позвонила сразу? Да я шарахалась от проезжающих мимо машин. Боялась людей. Мне казалось, что любой, кто увидит меня, узнает во мне дочь известного бизнесмена, затолкает в багажник, и весь ужас начнется по новой.

– Давай сменим тему, – Марк видел, что подруге становится хуже. Соня сделала глубокий вдох и прикрыла глаза на пару секунд.

– А там тихо, – продолжила она уже спокойнее. – У тети уютный коттедж за городом. Я буду посещать курсы и готовиться к поступлению… Там меня никто не знает, Марк. Там мне будет лучше.

Белов закусил губу и все же спросил:

– А Алекс? Ты собираешься ему сказать?

У Сони снова заблестели глаза, и она отвела взгляд.

– Зачем?

– Он чуть с ума не сошел, – замолвил Марк за него слово. Он знал, что Алекса, хоть он и рвался к ней, не пускали под различными предлогами. А все потому, что Соня первым делом внесла его имя в список тех, кого не хочет видеть. – Так буянил, что у его отца терпение лопнуло, и он его под замок посадил.

– Не важно. Это ничего не изменит. Разве что мне больнее будет. Я знаю, как Алекс влияет на меня, и не хочу снова наступать на те же грабли. Мы столько наворотили, что… проще оставить все, как есть. Когда я уеду, ему придется принять это, – глядя перед собой, сказала Соня.

Белов понимал: подруга все решила. Все, что Соня планировала изменить в своей жизни, она делала с одной-единственной целью – выжить. Он не имел никакого права влиять на ее выбор.

Они еще немного поговорили. Спустя время, приложив немало усилий, чтобы Денисова слегка улыбнулась, Марк ушел.

Столкнувшись в коридоре с Алексом, он лишь отвел глаза. Ему было доподлинно известно, что сегодня Рокотов не увидит Соню. Впрочем, как и завтра.

***

Директор, чувствующий свою вину перед Денисовым, клялся, что об уходе Сони из школы никто не узнает. Что он сказал преподавательскому составу, Марк не знал, но ни один учитель даже взмахом ресниц не дал понять, что Соня не вернется в школу. О Денисовой говорили так, словно она вот-вот вернется и продолжит обучение.

Сегодня Марк пришел в школу особенно понурый. В три часа дня Соня улетала, и Белов обещал, что придет ее проводить. Сначала он хотел пропустить уроки, но, во-первых, теперь ему нечем было прикрываться, во-вторых, он не хотел слоняться из угла в угол по пустой квартире, когда можно было с успехом занять голову учебой на это время.

Отсидев последний урок из планируемых, Марк собирался в аэропорт, когда увидел приближающегося к нему Игната.

Он сделал вид, что не заметил своего сбившегося дыхания. Так было проще. Их отношения сейчас были слишком запутанными. Точнее, Марк даже не был уверен, что они существовали.

О том трах-релаксе неделю назад они по умолчанию не говорили. Винить Старка было глупо. Он сам пришел к нему. И Белов не знал, как расценивать этот свой порыв. Несмотря на то, что считал свои действия безрассудными, он не мог врать себе: какой-то груз покинул его после той ночи. То ли это было банальное удовлетворение своих потребностей, то ли что-то еще – точного ответа он не знал.

Днем голова Белова была занята Соней, и все их общение со Старковым сводилось к тому, что Марк подходил и узнавал, есть ли новости. Игнат без всякого намека предлагал выпить кофе, но Белов находил повод для отказа.

Но это было днем. А ночью он лежал, глядя в потолок, и вспоминал каждую мелочь за день, обдумывал каждый жест, взгляд Старка в его адрес. Снова и снова задавал себе вопрос: неужели можно так притворяться? Потом вспоминал, что когда-то он ответил на этот же вопрос «нет». И потом пожалел. Тогда Марк давал себе зарок покончить с этой странной связью сразу, как только найдется подруга. Да, он найдет в себе смелости ровно посмотреть ему в глаза, поблагодарить за помощь, извиниться за свое поведение той ночью и предложит оставить прошлое историкам.

Но вот Соня нашлась, огорошила новостью о своем отъезде, и Марк снова замер, не в силах ни оборвать эти нити, ни приблизиться. За последнее время Игнат проявил себя с новой стороны. Из него вышла неплохая опора. И сейчас Белов не мог его оттолкнуть. Может, не хотел быть неблагодарным, а может, боялся упасть.

– Марк, мы можем поговорить? – спросила «опора», остановившись рядом с ним.

Марк смутился. И дело тут было уже не в его чувствах. Сейчас действительно было неудачное время. У него два часа оставалось, чтобы добраться до аэропорта. А по меркам их города, это не Бог весть сколько.

– Давай в другой раз, – сказал и тут же поморщился.

Да уж, не самый оригинальный ответ. Особенно, когда он озвучен бывшему парню. Особенно, когда за последнюю неделю ты говорил это раз пять, не меньше.

– К девушке своей торопишься? – глухо спросил Старк.

Марк опешил. Ему как-то не приходило в голову, что Игнат может подумать, что у него свидание. Он и забыл, что сам очень толсто намекнул ему, что у него есть девушка. Более того, эту «его девушку» Старков видел своими глазами.

«И потом, а что ему еще думать? Ты просил подождать. В итоге Соня нашлась, а ты все равно бегаешь от него, как гастарбайтер от миграционной службы».

Белов сделал глубокий вдох.

– Послушай, я сейчас действительно очень тороплюсь. Мне отец позвонил, – увидев облегчение в зеленых глазах, Марк воодушевился. – Мы поговорим с тобой потом. Обязательно. А сейчас…

Задержись еще на минуту, – попросил Игнат и полез в свою сумку. – Ношу с собой с твоего дня рождения. Не знаю, правильно ли я решил, но тогда мне показалось, что тебе не до этого. Поэтому вот… Еще раз с прошедшим, – с этими словами он протянул Марку небольшой картонный пакетик и, развернувшись, пошел дальше по коридору.

– Спасибо, – тихо ответил Марк, разглядывая его спину.

Но стоило отойти Старку, как подошел Алекс.

«Мать вашу, что за нетерпеж у всех?» – скрипел Белов зубами.

– Слушай, а что с Соней? Когда она выйдет с больничного? – этот вопрос Алекс задавал Марку почти каждый день на протяжении недели.

– Не знаю, – буркнул Марк и пошел к лестнице.

Уже сидя в машине такси, Белов вернулся мыслями к Рокотову. Он желал Соне лучшего. Он не понимал их отношений. Он помнил, как поначалу настороженно Рокотов относился к нему самому. Но за то время, пока подругу искали, Марк отчетливо увидел: Алекс любит Соню. Возможно, не той правильной любовью, которая считается эталоном большого и светлого чувства. Но кто знает, как правильно? Он, Марк, сам успел поплавать в этом болоте. Так кто он такой, чтобы осуждать парня, который совсем недавно лез на стену от отчаяния, напоминая безумца?

Белов метался между двумя желаниями, и каждое по-своему казалось правильным. Наконец, скрипя душой, он прислушался к тому, которое орало громче. Набирая номер Рокотова, он слабо надеялся, что тот возьмет трубку, но спустя секунду десять ему ответили.

– Что случилось? У меня урок.

– Короче, так. Я еду в аэропорт, – отчеканил Марк, боясь, что в любую минуту передумает, – а еще я обещал, что ничего не скажу. Поэтому, если Соня спросит, придумай что-нибудь поубедительнее. Чтобы меня не прибили.

– Аэропорт… – пробормотал Алекс. – Она летит отдохнуть? А почему…

– Не отдохнуть! – выпалил Марк. – Отец отправляет ее во Францию, к тетке. До конца года она будет посещать частные курсы при каком-то колледже, а дальше поступит в университет, – он безжалостно вываливал на Рокотова всю информацию. – Соня не вернется. После случившегося она сама не хочет. Поэтому у тебя сейчас есть последний шанс с ней хотя бы попрощаться.

Судя по тому, как Алекс выругался и сбросил вызов, он все понял правильно.

Марк отчетливо уловил в лице Сони тот момент, когда Рокотов попал в поле ее зрения. Такое выражение потерянности, душевной боли и полного отсутствия надежды ему еще не доводилось видеть.

– Зачем, Марк? – со слезами спросила Соня, когда он ободряюще сжал ее плечо.

– Прости. Пока тебя искали, он был рядом. Я видел, что с ним происходило. И я не мог… – Марк покачал головой, когда увидел, что в принципе, его уже и не слушают. Соня, роняя слезы на пальто, смотрела на Алекса. Тот тоже не отрывался от нее.

Белов отошел в сторону, чтобы не мешать. Попутно словив недовольный взгляд Андрея Сергеевича. Тот летел с дочерью и планировал вернуться завтра утром. Марк сочувствовал ему. Денисову предстояло разрываться между двумя детьми. Белов знал, что Денисов хочет и сына отправить к своей сестре, но сейчас это было невозможно.

Засунув руки в карманы, Марк наткнулся на подарок Игната. Решив, что сейчас отличная возможность: никто на него не смотрит, а до дома он не дотерпит, Белов открыл пакетик. Там обнаружилась небольшая коробочка. Обычно в таких дарят кольца, серьги, и Марк уже заранее приготовился придушить мажора.

Вздохнув, он все же открыл крышку. Оттуда тут же выпала небольшая бумажка, но внимание Марка уже было сосредоточено на самом подарке.

В углублении коробочки лежали миниатюрные песочные часы, высотой сантиметров в пять. Внутри стеклянной колбы пересыпался оранжевый песок, а само стекло закреплялось в позолоченном корпусе.

Марк, коллекционирующий всякие безделушки, пару раз видел нечто подобное, но такой изящной вещицы ему еще не попадалось. Он осторожно вытащил крохотные часики, и у них тут же обнаружилась еще одна функция. Это был брелок. Под самими часиками находилось колечко с цепочкой. Стараясь даже не дышать на эту красоту, Белов поднял небольшой листочек и развернул его.

Этот песок отмеряет полторы минуты. В цветочном, где мы впервые встретились, тебе понадобилось примерно столько же, чтобы проникнуть в мои мысли.

P.S. А еще я научился ценить время

– Так ты еще и романтик, – пробормотал Марк, но вопреки словам на лице начала расползаться самая наидебильнейшая улыбка.

Он помнил свои слова.

– Чтобы нигде не опаздывать, научитесь ценить время в принципе. А вот уважать ваше время никто не обязан.

Все это отчетливо сохранилось в памяти. И испуганный возглас девушки-продавца (может, она уже тогда знала, что Марк роет себе яму), и жгучий зеленый взгляд, обещающий ему тьму проблем, если, упаси Боже, их пути пересекутся. Тогда он его проигнорировал в спешке. Но не забыл. И, как видно, Старк тоже.

Бережно положив часы обратно в коробку, Белов посмотрел, как продвигается разговор Алекса и Сони. И повернулся как раз, чтобы замереть от открывшейся картины.

Прижимая к себе за шею одной рукой, так, что казалось, он наверняка делает Соне больно, второй Алекс крепко обнимал ее за талию. И по тому, как близко находились их головы, сомневаться в том, что именно делает Рокотов, не приходилось. Марк машинально стал высматривать Андрея Сергеевича, но тот, видимо, решил последовать его примеру и не смущать парочку.

Соня коснулась руки Алекса, и Марк отвел глаза. Что-то ему эта картина напомнила. Только герои были другими, да и декорации тоже. Темный подъезд, виноватые донельзя зеленые глаза, порывистый поцелуй.

Объявили посадку. Алекс медленно отодвинулся от Денисовой. Соня слабо улыбнулась Белову, и он пошел обнять подругу на прощание.

– Я даже не знаю, что сказать. Я тебя хоть когда-нибудь увижу теперь?

– Я бы предложила оплатить тебе билет до Парижа и обратно, но ты не согласишься… У меня никогда не было такого друга, Марк. Просто знай это, – Денисова явно надумала затопить здание аэропорта, слезы текли градом, сопровождаемые всхлипами. – И я даже мысли не допускаю, что прощаюсь с тобой навсегда. Мы еще увидимся. Не знаю, где, но это обязательно произойдет. А потом, – она смахнула слезы и попыталась улыбнуться, – в мире высоких технологий мы всегда будем на связи. Поэтому даже не думай забывать меня.

– И мысли не было, – пообещал Марк.

Соня закусила губу и тихо попросила:

– Марк, можно последнюю просьбу? Я только тебе могу ее доверить. Это очень важно.

Белов наклонился, и она быстро зашептала:

– Ты же помнишь, что именно я занималась подготовкой к весеннему балу? – Марк, ничего не понимая, кивнул. – Так вот, у Евгеньевны ужасный вкус, поэтому запоминай: темно-синяя драпировка на сцене, золотые буквы, и, я тебя умоляю, никаких шариков! – он моргнул, осознавая сказанное, пока Денисова продолжала нашептывать ему указания по поводу цвета крылышек в костюмах бабочек и папок у ведущих. А когда она с улыбкой отстранилась, в глазах Белова стояли слезы.

– Твою мать, Денисова, как ты это делаешь? – спросил он, с трудом проталкивая слова. Даже стоя в аэропорту, улетая в другую страну, эта девчонка старалась внести свою лепту в то, что любила.

Последний раз они обнялись, и Соня побежала к пункту досмотра.

Марк махал ей рукой, стоя рядом с ее отцом. И только когда ее фигура скрылась за поворотом, он зашагал к выходу, попутно выискивая Алекса. Тот обнаружился только на улице. Белов подошел и положил руку ему на плечо.

– Ну что, поехали?

Алекс скользнул по нему пустым взглядом, и Белов забыл, о чем говорил. Абсолютно безжизненные глаза напротив выглядели жутко.

– Алекс…

– Ты поезжай, – сказал Рокотов деревянным голосом, – я сам…

– Но…

– Я в порядке, Марк. – Алекс в порядке не был, поэтому Белов стоял на месте. Тогда Рокотов поморщился и добавил. – Я не буду делать глупостей. Честно. Ты можешь идти.

Марк вспомнил, как тот вел себя последние недели, и отчеканил:

– Тебе здесь делать нечего. Или ты собрался бежать за самолетом? Пойдем найдем такси.

Марк был изрядно удивлен, когда увидел, что по адресу, который назвал Алекс, располагалась больница Стаса.

– Ты приехал к брату?

– Да… Я потерял Соню. Не хочу терять еще и брата.

Марк промолчал. Состояние Алекса словно передавалось ему воздушно-капельным путем.

Рокотов повернулся к нему:

– Спасибо тебе. За то, что дал мне шанс попрощаться с ней. Я твой должник. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, обращайся. И я сделаю для тебя все, что смогу, – и, не дожидаясь ответа, вышел.

Белов смотрел ему вслед, а его жуткий взгляд не выходил из головы. И тут вспомнил, у кого видел почти такой же. Решение пришло мгновенно.

Старк уже три раза проверил готовность машины. Шалимов опаздывал. Он ему трижды звонил, но без толку.

Впрочем, выбора не было. Оставалось только ждать. Точнее, варианты были.

Например, он мог поехать к себе на квартиру и сходить с ума от скуки, посмотреть телик и удавиться от новостей в мире или очередной мелодрамы про любовь, которая все прощает. Еще можно прямо тут снять телку и облажаться перед ней, как тогда с Морозовой.

А чем не вариант поехать в отчий дом и выслушивать нравоучения матери о том, что его сверстники уже точно знают, где будут учиться, а Игнат ей всё «нервы мотает своей безответственностью и безразличием к собственному будущему»?

И кому какая разница, что сын уже с десятого класса знал, чем хочет заниматься. Его желание для наследника крупной корпорации было настолько плебейским, по мнению родителей, что его даже не брали в расчет. Папа бредил МГИМО, мама же, соревнуясь с коллегами по цеху, мечтала отправить его за границу.

«Например, в Лондон», – мечтательно говорила она.

Ага, в Лондон. К Громовой поближе. Как там говорят? Увидеть Париж и умереть? А у него будет увидеть Лондон, и сесть за убийство.

Какие еще были варианты?

Марк? Смешно… Да даже если бы у того не было дел, шансы на то, что он его примет, таяли. С того дня, как Соня нашлась, Марк отдалился от слова «совсем». Игнат уже всерьез склонялся к тому, что им «затрахивали» дыру в нервной системе. И на этот раз поддержать его было некому. Тот же Алекс, который не давал пойти на дно, с которым «и в огонь, и в жопу», сейчас сам нуждался в поддержке. Рокотов будет ходить, как зомби, пока Денисова не соизволит освятить своим ликом их школу.

Поэтому Игнат по возвращении Сони в объятия отца через пару дней вернулся к гонкам. Это была единственная отдушина.

Старков снова попробовал набрать Шалимов. Дверца открылась, и на переднее сиденье скользнула фигура.

Игнат удивленно уставился на пассажира. Переборол желание себя ущипнуть и моргнул пару раз. Потом открыл дверцу и наполовину вылез из салона, окидывая взглядом территорию. Увидел отъезжающее такси и в шоке упал обратно.

Нет, ему не показалось. Мистер «так нельзя», «я сам все сделаю, потому что у меня шило в заднице» и «правила созданы для того, чтобы им следовать, а не делать в них вечные поправки, ёбаный ты мажор» действительно приехал на нелегальные гонки и сел в его тачку.

– Я думал, ты поумнел, Ига, – от того, что он назвал его этим почти забытым производным, у Игната перехватило дыхание.

– Что ты здесь делаешь? – облизнув губы, спросил Старк.

– Пришел поблагодарить за подарок, – сказал Марк и положил руку ему на ширинку.

Старк вздрогнул.

– Я понял. Что-то опять случилось. И тебе нужно…

– Мне нужно, чтобы ты начал ценить не только время, – перебил Белов, – но и собственную жизнь. На кой-черт мне парень, который не дружит с головой? Я что, должен каждый раз после ссоры с тобой кататься по всяким пустырям и выискивать, где тут такие же долбоебы своими черепушками рискуют?

– Никто ничем не рискует, – начал оправдываться Игнат, и тут до него дошел смысл сказанного Марком. – Повтори, что ты сказал, – почти приказал он.

– Я сказал, что у тебя крыша протекает, – заявил Марк.

Старк начал растекаться в улыбке:

– Но ты еще планируешь ссориться со мной. Значит, мириться тоже, – смекнул он.

– Вы так и будете пиздеть, или поедем? – влез Шалимов. Они и не заметили, как он подъехал. – Старк, мы не договаривались о штурманах! Местность новая, не изученная. А у тебя явное преимущество, – кивнул он на Марка.

– Марк, подожди меня с остальными, – согласился Игнат.

– Ага, разбежался, – Белов уверенно пристегнулся. – Я с тобой.

– Это не по правилам! – возмутился Ренат. – Старк!

Марк невозмутимо откинулся на сиденье.

– Возьми себе тоже штурмана. Я не выйду. Тем более сейчас, когда знаю, что дорога вами не изучена.

– Так, Старков, угомони вашего всезнайку, – зашипел Шалимов.

– Шилимов, еще одно слово, и твоя лавочка накроется, – отрезал Марк. – Я тебе все сказал: бери штурмана и не еби мне мозг. Мне башка этого придурка целой нужна!

Ренат захлопнул дверь, и Белов видел, что он пошел искать себе напарника.

– Марк, тебе не стоит ехать.

– Ну, выгони меня, – предложил Марк невинно. – Не можешь? Какая жалость. Может, позовешь на помощь? Только над формулировкой подумай. Крики «помогите, мне мешают разбить мою пустую голову» только повеселят народ.

Игнат усмехнулся этому словесному бумерангу.

– Кажется, ты тоже кое-чему у меня научился, – заметил он.

– А то. С кем поведешься. Да, и учти, я привык побеждать. Это конечно, не олимпиада по русскому, но все равно. Мы должны прийти минимум первыми. Коли я сел в твою тачку, дерзай, – послав ему последнюю многообещающую улыбку, Марк отвернулся.

Машины стали плавно подбираться к линии.

Шалимов был жутко недоволен проигрышем, но умел признавать поражение. Подойдя к Игнату, он пожал тому руку, и все же не удержался:

– И все-таки я настаиваю, что Белов послужил тебе талисманом. Так что в следующий раз меняемся штурманами.

Белов, запрокинув голову, засмеялся. Игнат, метнув в того шальной улыбкой, тем не менее, покачал головой.

– Нет, Шалимов, дальше ищи себе другого соперника. У меня другие планы на будущее, и поверь, эти планы предполагают наличие личной жизни, – Марк вспыхнул и сделал вид, что изучает горизонт.

– А как же адреналин? – допытывался Шалимов.

– Мне хватило, – Игнат поставил точку в этой истории.

Они попрощались с остальными участниками и направились к машине.

– Господи, ты бы сразу прямо сказал: «Дорогие проигравшие, выкусите еще раз, потому что сейчас мы поедем ко мне домой и будем тра…»

– А кто тебе сказал, что мы поедем домой? – спросил Игнат, – у меня другие планы.

Марк растерялся.

– Как? Мы разве… мы не к тебе?

Старк злорадно рассмеялся.

– Белов, ты два месяца меня мучил. Я жажду нормальной компенсации.

– И куда мы едем? – нахмурился Марк.

– В ресторан. Праздновать нашу победу и воссоединение.

– Что? Останови машину, – заорал Белов. – Я не поеду с тобой в ресторан. Проще сразу по радио сообщить, что мы встречаемся.

– Да кому какое до нас дело? – не согласился Игнат. – И потом, я есть хочу.

– Я приготовлю…

– В прошлый раз ты уже приготовил, забыл? Мы только утром пожрали. В этот раз будет так же. И вообще, мы можем в кои-то веки сделать все так, как это делают нормальные люди? Например, сходить в ресторан?

Марк пораженно выдохнул:

– Учти, если на столике не дай Бог окажутся свечи, ты ведь знаешь, куда я их тебе затолкаю?

Игнат понимающе улыбнулся и прибавил скорости.

– Если бы не знал, кто был у тебя первым парнем, решил бы, что у тебя был весьма внушительный опыт, – выдавил Игнат, стараясь не опускать голову.

Видеть, как Марк медленно заглатывает его член, нависая над ним, было выше его сил. Когда оранжевые пряди легко скользили по его влажному животу, Старк стискивал зубы и приказывал себе думать о чем-то менее приятном, дабы стремительно не кончить, словно ему четырнадцать. И это после того, как он с изяществом голодного медведя набросился на задницу Белова, стоило им завалиться в квартиру.

Марк все же одержал верх, до ресторана они не доехали. Пару легких движений руки, и Игнат, стиснув зубы, вывернул руль и поехал домой.

Конечно, про еду они опять не вспомнили. Зато по второму разу сменили позиции в кровати. Им снесло крышу. Марк не хотел останавливаться, а Игнат попросту не мог.

– Кто знает, – улыбнулся Белов.

Старков сделал рывок, и Марк полетел вниз мордой. Игнат прикусил плечо и прочертил языком кривую до затылка, вызывая неуправляемый строй мурашек.

– Я знаю, – прохрипел Старк, легко входя в разработанный анус. Марк прогнулся в спине. – Только я поумнел за это время. И научился читать по глазам.

– И что же ты читал? – выдыхал Белов, подстраиваясь под ритм

– Что я слишком сильно тебя ранил, чтобы ты бежал экспериментировать с кем-то еще, – поцелуй-укус в шею, и Игнат сменил угол проникновения. – Я больше никогда не усомнюсь в тебе. Обещаю, Марк.

Белов скептично глянул на него из-под приоткрытых глаз.

– Мне бы твою уверенность. Все еще не верится, что я отважился на второй раз после всего, – перед глазами встала надоевшая до чертиков картина.

Игнат замялся, практически прекратив движение, а после… вышел из него. Упал на спину и потянулся за сигаретами. Марк, не понимая смысла такого перерыва, сел напротив.

– Я не спал с Морозовой, – просто сказал Старков после приличной паузы.

Марк скривился и покачал головой. А потом попытался криво улыбнуться:

– Старк, давай договоримся, что ты не будешь мне врать о том, как ты проводил это время. Я пришел к тебе. И не для того, чтобы убегать на мороз, коря тебя за загубленные годы и украденную невинность. Тот факт, что ты спал с Морозовой, я принял. Так же, как и то, что ты явно не соблюдал целибат после. И поверь, снова начать с тобой какие бы то ни было отношения мне мешало не то, что ты выебал Морозову чуть ли не на моих глазах, а то, что я узнал за минуту до этого. Но я принял решение, и сейчас здесь. Я верю, что ты не спал параллельно со мной и Громовой, пока не всплыл тот случай. Я верю, что ты не до конца разобрался в себе. И я верю, что ты хотел сделать мне больно той ночью. Ни хуя не понимаю, правда, но мне в принципе всегда сложно было тебя понять. Поэтому я тупо верю. Но не проси меня верить в то, что ты глушил злость и боль валерьянкой, а не жестким трахом.

Старк тяжело вздохнул.

– К вопросу о том, что ты узнал, мы еще вернемся. Но сейчас я все же хочу на минутку вернуться к Морозовой. У меня с ней ничего не было. Правда.

– Старков, Морозова разве что с крыши не орала о вашем горячем сексе в клубе, – усмехнулся Марк.

Игнат расхохотался.

– А что ей надо было орать? Что у меня, который вроде как не жаловался на потенцию, банально не встал? И что, прости за подробности, даже минет в ее исполнении мне не помог? Да у меня перед глазами твое лицо стояло.

– Серьезно? – напряженно спросил Белов.

Игнат подполз и положил руки на плечи.

– Я тебе не врал. Никого не было. После первого поцелуя с тобой я думал о том, как тебя затянуть в кровать. А после того, как это случилось, как-то даже и не думал о других. У нас все было хорошо. А когда стало плохо… я с ума сходил, уверенный, что ты все это время хотел Громову. Эта сцена с Морозовой… я был зол и пьян. Хотел что-то доказать себе. Но даже мой член был на твоей стороне. Черт, да ты вспомни, как я набрасывался на тебя в школе, у себя дома. А недавно?

Марк заметно расслабился, губы тронула легкая улыбка, когда он действительно вспомнил, каким «чутким» был Старк несколько дней назад. Он положил голову на голые бедра Игната и задумчиво уставился в потолок.

– Давай закроем эту тему раз и навсегда. Начнем с того, где остановились. А то вспоминать страшно.

– И не говори. Знал бы ты, как я куролесил. Я бы разрешил Алексу рассказать тебе все, но мне слишком стыдно.

– Верю на слово.

Какое-то время они молчали.

– Кстати, ты мне не сказал. Тебе понравился мой подарок?

Марк хмыкнул:

– А ты думаешь, я просто так тебе отсосал?

– Сволочь, – усмехнулся Старк. – Я тут переживал, выбирал, а он… я точно тебя испортил.

День был насыщен признаниями, переживаниями, и организм требовал передышки. Белов уже дремал, обняв подушку, когда Игнат спросил:

– Спишь?

– Хмнмнм…

– Марк…

– Что? – в этом вопросе Игнат должен был услышать приказ заткнуться, но нет:

– А помнишь, ты мне борщ обещал?

От автора.

Обычно свои заметки я пишу здесь, так как не все внимательно читают примечания. Но чтобы не отбирать у сюжета кусок, я снова вынесла их туда, где они и должны быть. Так что, листаем ниже, товарищи))

Комментарий к Глава 24. Послать нельзя вернуться

Вот сюда, да) И так, как я и думала, это глава предпоследняя. Ищем силы на последний рывок.

Далее.

Вопрос о том, что было с Соней, я оставила открытым. Каждый имеет право додумать то, что что ему больше по душе. Душевные метания Сони и Алекса я также оставила за кадром. И не потому, что у них есть своя отдельная линия, а потому что Марк и Игнат и так сверх меры посвящены в их отношения. Поэтому вполне логично, что часть своего личного Соня и Алекс оставили себе, а я им в этом помогла.

Поэтому эти и многие другие моменты будут освящены в работе «Оберегая ложью». После выкладки последней главы Неправильного я приступаю именно к ней. А дальше… Так, стоп. На «дальше» я пока не загадываю. Мне бы с этим сначала разобраться))

П.с. Надо же… Сюжетный ответ на вопрос, спал ли Игнат с Морозовой, прозвучал только в этой главе. Представляете, сколько бы я об этом молчала, если бы не одна любопытная и настойчивая читательница, которая не слазила с меня с этим вопросом в отзывах?) Не знаю, поняли ли вы, о ком я)) Но она точно должна догадаться;-)

========== Глава 25. Смех и слезы, баня и самогон ==========

Навеяно хитом «Навсегда»

Наверно, это и есть любовь – когда от злости всего трясет,

Когда спасает лишь никотин, взамен калеча здоровье.

Наверно, это и есть любовь – когда сжимаются кулаки,

Когда так хочется дать меж глаз – сейчас и так внезапно…

Шумно не будет, только слегка.

Пизданутые люди, мы посрались чутка.

Нас не отпустит, я с тобой навсегда. Навсегда!

Я очень люблю творчество Алексеева. Вот честно. Но мое внутреннее состояние, вызванное написанием финала, требовало выхода. Одним словом, автор малость еб…лся, товарищи))

П.с. повествование ведется с отступлениями, но тут нет ничего такого, с чем бы вы не сталкивались в этой работе)

П.с.с. Небольшое объявление для тех, кто уже знаком с героями и моим профилем. Да, я действительно немного изменила имя. Поэтому не пугаемся)) Это все та же я)) О причинах позже. Если у вас будет желание, отвечу. А сейчас занавес и финал. Приятного чтения))

– Да, я уже подъезжаю. Слушай, набери мне ванну, – попросил Марк.

И тут же пожалел. Стоя в наполненном автобусе, как-то не комильфо выслушивать похабные шуточки своего парня о том, как он тебя в этой самой ванне…

– Молодой человек, передайте за проезд, – Белов чуть не подпрыгнул на месте, схватил купюру, радуясь поводу не вникать в болтовню Старка.

Да, за два месяца он определенно отвык от его мегапошлости во всех ее проявлениях. Старк умел одним голосом приподнять ему член. Как он это делал? Белов уже даже не забивал этим голову. Конкретно сейчас все его усилия были направлены на то, чтобы не задеть своим стояком стоящую перед ним бритоголовую гориллу. А то как-то неудобно получится.

– Ига, я приеду, и ты мне все расскажешь, – прошипел Марк, краснея под внимательным взглядом пожилой парочки в двух метрах от него.

«Черт, в следующий раз пусть сам меня забирает, если не хочет жрать в одиночестве».

Сегодня у него было первое занятие. Отец оплатил курсы при университете, куда Марк планировал подавать документы летом. Белов рассчитывал, что закончит в шесть, и поедет к Игнату, но пришлось задержаться, чтобы оставить номер старосте группы. Еще Марк хотел кое о чем спросить преподавателя. А поскольку таких желающих было много, вышел из здания университета он только в семь.

Наконец, его остановка. Марк вывалился из автобуса и пошел по уже знакомому маршруту. Сейчас он хотел две вещи. Горячую ванну и вкусный ужин. С мыслями, что все это его ждет, Белов ускорил шаги.

– Твою мать, Старков! – глядя на стол, Марк в прямом смысле скрипел зубами.

Нет, ну, может, какой-нибудь непосвященный в их отношения человек расценил бы курицу в апельсинах, шоколадно-апельсиновый торт и апельсиновый фреш исключительно, как шедевр кулинарии, но Марк видел перед собой персональное оскорбление.

И самое обидное, что винить было некого. Он сам подставился. Когда Игнат по телефону спросил, что они будут есть, он сам предложил заказать еду в ресторане. Возможно, обошлось бы без апельсинового лейтмотива. Кто ж знал, что фетишизм Старка проявит себя даже в вопросах кулинарии?

– Интересно, а если бы в тот день меня облили пивом, ты бы как выкручивался? – не удержался Белов.

– Побойся Бога, отличник, какое пиво в день знаний? И потом, тебя облили Фантой, так что подъеб мимо. Вот черт, а про Фанту-то я и забыл, – расстроенно заметил Игнат.

Неизвестно, чем бы все закончилось, и в какое место Марк затолкал бы Старкову ту курицу, если бы не звонок в дверь.

– Наверно, это курьер из винного, – предположил Игнат, направляясь к двери.

– А ножками дойти до магазина ты, конечно, не мог? – хмыкнул Белов и пошел на кухню за штопором.

Но на пороге стоял Шалимов.

– Я тебя поздравляю, Старк, – заявил Ренат, заходя в квартиру. – Твой Белов таки заложил нас директору.

– Чего? – Игнат не сразу сообразил, в чем дело. Его внимание было сосредоточено на футболке, которая живописно свисала с музыкальной колонки. И хотя это была его квартира, и он имел полное право развешивать свое шмотье, где угодно, присутствие Марка могло повлечь вопросы.

– Того. Этот мудак все-таки позвонил директору и сказал, что мы гоняем за городом на тачках, еще и бабки срубаем!

Игнат потрясенно смотрел на недавнего соперника.

– Белов этого не делал, – покачал он головой.

– Это еще почему?

– Потому, – отрезал Игнат. – Я понятия не имею, кто нас заложил, но это не Марк.

– Это ты с чего так уверен? – разъярялся Ренат, и осекся, увидев Марка, застывшего в двух метрах от них. – А, так ты здесь, сука! Я тебе сейчас, – он сорвался к нему.

Но «сейчас» откладывалось, потому как Старк хватанул гостя за воротник и оттянул обратно к дверям.

– Не сейчас, и не в моем доме.

– Да он крыса!

Отпустив Шалимова, Игнат повернулся к Марку:

– Марк…

Белов словно очнулся, метнул в Игната безумный взгляд и бросился вверх по лестнице.

– Вот видишь, – торжествующе оскалился Ренат. – Не был бы виноват, хотя бы объяснить все попытался.

Старк снова повернулся к Шалимову:

– Белов этого не делал, – уверенно сказал он.

– Ты ебанулся? Дай я его тряхану разок, и он по-другому запоет.

– Шал, Марк этого не делал. Это тебе не он, это тебе я говорю. А кто это, я обязательно выясню, – хмуро отрезал Старк. – Не забывай, меня тоже сдали. И мне не наплевать. А теперь, будь добр, исчезни.

Когда за Ренатом закрылась дверь, Игнат долго не мог решить, с чего начать. Но думать не пришлось, потому что, громко топая, Марк спускался.

Игнату не понравилось все: и хмурый вид, и глаза в пол, и забитый донельзя рюкзак.

– Ты куда собрался?

– Пошел на хуй, – Белов даже не посмотрел на него.

– Марк, я… – Игнат взял Марка за руку, но тот вырвался.

– Нет! – крикнул он. – Я не стану снова через это проходить. Я не стану оправдываться. Давай лучше я сразу признаю, что это я. Это. Я. Вас. Сдал, – по слогам произнес Белов. – И часы на прошлой неделе в раздевалке тоже я украл! Можешь еще пришить мне убийство Кеннеди, до кучи. А теперь клешни убери! Крысе пора домой! – Марка откровенно понесло. – Мне еще Морозовым позвонить надо, сказать, что их дочь шалава. И Киселевым: сдать Тоху за курение травки в школьном туалете! Руки убрал!

– Марк, давай успокоимся, – Белова потряхивало, и Игнат судорожно искал способ его задержать, чувствуя, что и сам на пределе.

Марк на глазах растерял весь свой пыл.

– А вот теперь я спокоен, Старк. Я абсолютно спокоен, – это было сказано действительно очень ровным голосом, после чего Марк двинулся к двери. Но вид удаляющейся спины подействовал на Игната как дефибриллятор. В два прыжка он подпрыгнул, схватил Белова за ворот и, приподняв, толкнул обратно в гостиную. Марк, тут же потерявший равновесие, споткнулся о подлокотник и повалился на диван.

– Я, блядь, сказал, что верю тебе! – Игнат заорал так, что стекла зазвенели.

Марк напряженно уставился на него. Но вставать не спешил. Судя по бешенству на лице Старка, тот мог воспринять это как очередную попытку к бегству, и следующее приземление могло быть не таким мягким.

– Мне не нужны твои оправдания! Я и так знаю, что это не ты! – продолжал Старков распугивать соседей.

– Что разорался? – буркнул Белов, – соседи сейчас прибегут.

– Пускай бегут. Белов, блядь, ты не один не хочешь через это проходить, ясно тебе?

– Ты уже один раз отказался от меня! – снова завелся Марк.

– Я ошибся! И усвоил урок! Я больше не собираюсь ставить под удар отношения с тем, кого люблю! Так тебе понятнее, долбоклюй ты апельсиновый?

– Сам долбоклюй!

– Я не откажусь больше от тебя! – рявкнул Игнат и добавил уже тише, – мне хватило одного раза.

Тяжело дыша, они смотрели друг на друга. Марк молчал, только сейчас начиная осмысливать происходящее: да, Игнат был в ярости, но причина была лишь в том, что он захотел уйти. Старк ему верил. Белов почувствовал, что его отпускает. Под прицелом Старка он сел ровнее.

– Наверно, я был неправ, – наконец, тихо сказал он, глядя перед собой.

Игнат чуть расслабился и сел рядом, но не делал попытки дотронуться.

– Марк, мы же договорились, что оставим это в прошлом.

– Я помню… прости. Не знаю, что на меня нашло. Точнее, знаю… просто мне вспомнилась та ночь в клубе, то, как упорно я пытался тебе доказать свою непричастность, – Белов устало потер лицо. – Я бы рад забыть. Только мне время потребуется. Наверно, я все же поеду домой.

Игнат положил руку ему на колено.

– Я не выпущу тебя.

Марк слабо улыбнулся.

– Может, все же…

– Нет, – отрезал Игнат, – мало ли что взбредет тебе в голову. Я не хочу ломать себе мозги, думая о том, что творят твои тараканы. Завтра мы пойдем в школу и всё выясним.

Но вышло иначе.

На следующий день Шалимов сам подошел к Марку и протянул руку.

– Прости, Белов. Зря наехал. Вчера я кое-что выяснил, – неловко улыбнулся он. Марк выгнул бровь. – Бля, Марк, правда, прости. Мне и в голову не приходило… Все так совпало.

Белов пожал руку.

– Ладно, Шалимов, живи. Но в качестве извинений мне нужно имя. Что за баран это сделал?

– Не баран, а овца. Девушка моя. Волновалась она, видите ли. От баб одни проблемы, ей-богу, – усмехнулся Ренат. – Носишься за ними, а они то трахаться не дают, то нервы мотают. А я еще вчера к Старку злой приперся. Надеюсь, у тебя не было проблем из-за меня?

Марк увидел приближающегося Игната и слегка нахмурился.

– Да нет, – пробормотал он.

Шалимов пожал руку Старку и также принес свои извинения. Ситуация была разрешена.

Прозвенел звонок, Ренат пошел в свой класс, а Игнат повернулся к Марку, который все еще хмурясь, разглядывал его.

– Видишь, а ты парился, – складочка на лбу Белова стала разглаживаться, и одновременно с ней на губах начала вырисовываться улыбка. – Эй, ты чего?

– Ничего, – глупо улыбаясь, Марк покачал головой.

Игнат нахмурился:

– Так… я же вроде тебя вчера только тряханул слегка, головой ты не бился…

Белов засмеялся.

– Знаешь, я, пожалуй, пошлю девушке Шалимова букет с благодарностями. Если бы не она со своей заботой, хрен бы я услышал то, что услышал, – пропел он и пошел в класс, слегка пританцовывая.

Игнат ошарашенно смотрел ему вслед.

«И все-таки его голову надо проверить», – сделал он заключение перед тем, как зайти в класс.

Конец марта.

– Папа, ну почему? – канючил Марк.

Борис тяжело посмотрел на сына:

– Да потому! У меня не железное терпение! Как я тебя не оставлю одного, по дому словно Мамай проходится! Ты у меня всегда дом в чистоте держал, а сейчас что? Идем дальше. Кого ты там трахал в библиотеке? Мне звонила завуч! Медалист, мать твою! Нет, я рад, что у тебя с этим все в порядке, но, Марк, в библиотеке! – возмущался отец.

– Хорошо, признаю, я немного увлекся…

– Вот и отвлечешься. Рубка дров для любимой бабули пойдет тебе на пользу, – отчеканил Борис. – Ты забыл, что осталась одна четверть? Я не могу нормально за тобой следить. Ты видишь, что я зашиваюсь с работой. А у бабки тебе некогда будет херней страдать. Не потискаешься недельку со своей принцессой, зато мозги проветришь. Боже, будь проклят тот день, когда я пожаловался, что ты с книжками больше времени проводишь, чем с телками. Сглазил, сука, – роптал Белов-старший на судьбу. – Я все сказал. Едешь к маме.

– Ага, – буркнул Марк, – как вместе едем, так «шаболда старая», а как меня одного высылаешь, так «мама».

Наступили весенние каникулы. И, как любой школьник, Марк хотел оторваться напоследок. Впереди последняя четверть, экзамены. Следующие три месяца ему будет не до веселья.

Конечно, изначально у него и Старка были другие планы на каникулы. Но в последний момент отец Старкова поставил сына в известность, что они едут в Швейцарию. Спорить было бесполезно, поэтому Марку пришлось перекраивать планы на каникулы.

Но тут в них снова нагло вмешались. На этот раз родная бабушка. Ей, живущей в полностью обустроенном доме, именно в марте приспичило запастись дровами для бани.

Бабуля была рассудительной и прикинула, что на этих летних каникулах нет смысла рассчитывать на зятя с внуком. Пока Марк сдаст экзамены, пока будет готовиться к поступлению, пока поступит. Что там остается? Вот она и позвонила зятю, поставив того перед фактом: внук на неделю едет к ней.

Кто хоть раз имел удовольствие общаться со Степанидой Андреевной, тещей Бориса, тот бы чувства Марка понял. Несмотря на свои шестьдесят пять, это была не бабуля. Это был генералиссимус в юбке. Фюрер в шляпке. У таких, как она, всю жизнь было два мнения: ее и «не слушай всяких дебилов, внучок, слушай меня».

Если она говорила, что в магазинных пельменях один суррогат, то они подвергались анафеме. И к ее приезду эти «запрещенные вещества» моментально ликвидировались либо собственными усилиями, либо с помощью соседского холодильника.

Если она говорила, что козье молоко полезнее, то Белов-старший быстро обрастал нужными связями, через которое это молоко можно достать, потому что «Если у вас нету, то я буду привозить. Негоже, чтобы дитё пило всякую отраву».

Как-то раз Борису пришлось обегать полгорода из-за этого молока. Потому что «дорогая мама» сказала о приезде за три часа, уже садясь в электричку. Марк был в школе. Вот и пришлось Борису, тогда еще простому наладчику, отпрашиваться с работы и в прямом смысле разыскивать козу.

Но хуже визитов горячо любимой бабули были только ответные визиты Беловых к ней в пригород. Отца, который «всю жизнь доченьке поломал» встречали, как немцев в 43-м. А с Марком обращались, как с освобожденным из Бухенвальда пленником. «Бедняжка, совсем похудел с этим извергом криворуким», – это было, пожалуй, лучшее, на что могли они рассчитывать.

Бабуля впихивала во внука невпихуемое количество пирожков, заливала все это малиновым морсом и отправляла «дитятко» спать в восемь вечера, чтобы утром накормить его блинчиками.

Далее следовал визит бабулиных подруг, перед которыми Степанида Андреевна хвасталась «золотым зятем» и «умницей-внучком». С Марком понятно, а вот когда «дебил, которому ребенка нельзя доверить», успевал покрыться золотом, не мог понять ни сын, ни отец.

На любовь тещи Борис отвечал тем же, и этот телефонный разговор должен был пройти иначе.

Если бы не звонок завуча. Если бы не испорченные котлеты в холодильнике, которые Борис съел и потом полдня не слезал с толчка. А все потому, что Марк последние два дня провел «у своей девушки». И эту самую девушку Борис уже тихо ненавидел.

И так сошлись звезды, что теща позвонила очень не вовремя. Борис, в край разозленный тем, что Марк тотально переключился на свой объект симпатии, дал свое согласие на поездку. А Марк не мог привести ни одного внятного аргумента в свою защиту. Был, конечно, один. Но что-то ему подсказывало, что слова «пап, да нормально все будет, мы с моим парнем посрались, поэтому никто никого трахать не будет, можешь смело ехать в свою командировку» отца не обрадуют.

Бомба взорвалась неожиданно.

Игната пригласили в клуб на день рождения, и он потащил с собой Белова. Марк, как чувствовал, что не стоит туда идти, но Игнат клятвенно обещал, что они побудут часик и уйдут. Они веселились, танцевали и Белов почти расслабился, когда заметил, что один из знакомых Старка шныряет своим носом по низкому столику. Секундное замешательство смыло волной отвращения, когда Марк понял, что на было рассыпано на поверхности стола.

Он разыскал Старка и потребовал, чтобы они ушли. Может, все бы и обошлось, если бы это требование не сопровождалось заглядываниями в глаза с целью выяснить, не принимал ли что-то и Игнат. На попытке закатать ему рукава рубашки Старк вышел из себя. А следом вышел скандал. Оба были на взводе. На «конченного мажора» Игнат посоветовал Марку почаще полировать свой нимб, чтобы люди не забывали, что среди них «ебаный ангелочек».

А потом два дня тишины и самокопаний. Последний день в школе прошел в попытках поймать взгляд и вздрагиваниях от школьных звонков. Потому что стоило начаться перемене, как Игнат сваливал в курилку, а Марк не мог заставить себя туда зайти. Он же бросил. Волнения улеглись, последнюю сигарету он скурил, когда они с Игнатом все разрулили, а просто так гробить свое здоровье… этой привычкой он, в отличие от Старка, не обладал. И тот это знал. Белов даже догадывался, что поэтому Игнат и уходил туда: знал, что Марк не пересилит себя.

Прощаясь с ребятами из класса, Белов почувствовал взгляд Старкова. Но тот дернул плечами и прошел мимо. А Марк вспомнил, что он улетит уже завтра. И вдруг стало как-то похуй, что вокруг люди. Все-таки он странный. В курилку зайти не смог, а орать «Игнат, стой» на весь школьный двор не побоялся.

Старк остановился, но повернулся лишь через несколько секунд. Марк быстро догнал его.

– Слушаю.

– Ига, я… – Белов пытался подобрать слова, – я не хочу расставаться вот так. Пойми, я…

– Ты посчитал, что если я пожал руку тому парню, то и сам такой же. Я тебя удивлю, Белов, но не все мажоры сидят на наркоте!

– Я знаю, но я испугался за тебя…

– Ты не испугался за меня. Ты засомневался во мне, а это две разные вещи! – Игнат развернулся. А Белова разобрала злость.

– Если бы я засомневался в тебе, я бы тебя сейчас напротив не стоял, придурок! – Старк снова остановился, и Марк поравнялся с ним.

Игнат молча смотрел, ожидая продолжения. Марк продолжил спокойнее:

– Мы оба вспылили. Но я не хочу, чтобы ты всю эту неделю бесился. Мы уже проходили через это. Закончится тем, что ты психанешь и наделаешь глупостей, – усмехнулся он. – А расхлебывать это дерьмо мы потом будем вместе.

– Я погляжу, я не один такой косячный, ты тоже неплохо справляешься, – прищурил глаза Игнат.

– Да, я погорячился. Но я это признал. И заметь, дошел до этого сам. Поэтому я надеюсь, что пока ты будешь в Швейцарии, ты вспомнишь, что я тоже человек, и тоже могу ошибаться, – сказав это, Марк с чувством выполненного долга двинулся в сторону ворот.

Он сказал, что хотел. И надеялся, что Игнат услышал его.

Их отношения слишком непрочны, чтобы подвергать их частым порывам ветра. В вопросе доверия у них нет права на ошибку.

– Что значит «не голодный»? – вопрошала бабуля. – Я видела холодильник. Этот ирод тебя опять кормил одними полуфабрикатами. И не ври мне, Борис, – она зыркнула на зятя. – Маркуша, давай я быстренько пирожков подогрею.

Марк закатил глаза. Какой смысл отвечать? Его все равно накормят, если не сейчас, то по дороге в деревню.

Батя, сбагрив сына «любимой маме», моментально ретировался. Бабуля отправилась посмотреть любимый сериал. Сосед, который ее привез, еще катался по городу в поисках рыболовных снастей, а Марку ещё нужно было заплатить перед отъездом за квартиру. Это была его кровная обязанность лет с четырнадцати, отец уже давно забыл, как счетчики выглядят.

Поэтому, смирившись с тем, что на ближайшую неделю его развлечением будет рубка дров, просмотр телевизионного мыла и слушание баек соседа Петровича, Белов взял платежки и пошел обуваться.

Радовало только одно. Бабушка потрясающе готовила. Правда, кормить его будут на убой, но в этот раз он даже сопротивляться не будет. Во-первых, это бесполезно. Во-вторых, в кои то веки ему не помешало бы добавить пару килограмм. Последние недели он только и делал, что бегал со школы на курсы, а оттуда прыгал в койку Старкова. И готовил. Много готовил. Старков столько жрал, что его проще было бы пристрелить, чем прокормить.

Стряпня Белова запала Игнату в душу настолько, что он все реже заикался о ресторанах, а Марк стал замечать за собой, что любовь к готовке начинает терять свою соблазнительность.

Выйдя в подъезд, Марк, повинуясь непонятному импульсу, достал телефон и сделал новый пост в соцсети.

«Всем бай на неделю. Я убыл в царство пирожков, голубчиков и девственной природы. Телефон при мне, но на тусы просьба не звать. Имейте совесть, не вызывайте зависть)»

Марк уже застегивал молнию, когда в дверь забарабанили. Он открыл, и в квартиру ввалился взъерошенный Игнат.

– А ты здесь что делаешь?

Старков зашел, захлопнул за собой дверь, и, схватив его за воротник, слегка приподнял.

– Почему, мать твою, о твоем отъезде я должен узнавать из твоей новостной ленты, стоя в аэропорту? – прошипел он Белову прямо в губы.

– Маркуш, я готова, – Игнат от неожиданности вздрогнул, и у Марка оказалось в запасе секунды три, чтобы выбраться из захвата, прежде чем в коридор вышла Степанида Андреевна.

– Бабуль, это…

– Марк, давай ты нас познакомишь потом, – заявила бабуля, глянув на Старка с видом Екатерины Великой. – Петрович уже ждет под подъездом.

– А вы уезжаете? – уточнил Игнат.

Марк скептично перевел взгляд на сумку.

– Да, молодой человек. Марк на каникулах будет жить у меня. Маркуша, подай мне сапоги.

Пока Степанида Андреевна обувалась, Белов увлеченно разглядывал шнурки на ботинках, думая о том, что у них мало того, что все через жопу, так еще и при свидетелях.

А можно мне с вами? – вдруг выпалил Старк.

Марк, держащий наготове железную лопатку для обуви, чуть не зашиб ею бабулю.

–Ёбнулся совсем? Нет, конечно! – выпалил он машинально.

Марк, выбирай выражения, – одернула Степанида внука и посмотрела на ещё не отдышавшегося гостя. – Молодой человек, мы едем на всю неделю и…

А я никуда не тороплюсь, – быстро нашелся Игнат.

– А вы…

– Я друг, – нагло соврал Старков.

– Хрюк! Сказано тебе: «в деревню едем», – запальчиво выдал Марк.

– Но ваши родители…

– Уехали на неделю в командировку. Мне все равно нечем заняться.

– Но это деревня. Там тоже занятий немного… Телевизор да баня.

– И дрова рубить надо, – привел Белов более весомый аргумент.

Старк лишь сверкнул глазами в его сторону. А через секунду из его глотки красивой песней полилась сказка о том, как он, житель каменных джунглей, втайне мечтает провести хотя бы пару дней в какой-нибудь живописной деревушке. Марк смотрел и диву давался.

«Русское кино загибается, а тут такие таланты хотят погубить в угоду бизнесу».

– Слышь, невольник небоскребов, штанишки дизайнерские не боишься вымазать? – попытался Марк спасти положение, видя, что бабушка уже полностью очарована Старковым.

– И дрова я колоть умею, – продолжал распинаться Игнат.

– Да ты топор от лобзика не отличишь! – возмутился Белов.

– Так что я только за, – Марка Старков в упор игнорировал, всю мощь своих чар бросив на бабушку.

– А что лишние руки не помеха, – выдала вердикт Степанида. – Ты вон какой жилистый. Не то что мой доходяга.

Марк стиснул зубы.

«Ну, держись, дровосек доморощенный! Ты у меня эту поездку надолго запомнишь. Я тебе покажу, как живет среднестатистический пролетариат. Ты у меня еще мажористее станешь, козлина!»

«Он рубит дрова», – за последние десять минут Марк только и делал, что повторял это про себя.

Когда Старк взял в руки топор, он лишь хмыкнул, но тот, не обращая на него никакого внимания, начал колоть дрова. Сначала выходило не очень, но не успел Белов придумать подъеб позаковыристее, как брусочки на глазах стали ровнее. Оказалось, мажор просто руку набивал.

– Охуеть! – раздалось за спиной, и Марк потрясенно вылупился на бабушку. Та, сколько он себя помнил, не материлась.

«Вот что деревня с людьми делает», – сделал Белов заключение.

– Маркуша, а ты чего встал? Коли Игнатушка рубит, ты бери коляску и укладывай. Пойду я котлетки проверю. Ох, какой молодец твой друг. Я же думала, мы с тобой потихоньку, а он гляди, как воодушевился. И прерывать не хочется.

– Степанида Андреевна, у вас не котлеты, а произведение искусства, – пел дифирамбы Старк, косясь на Марка. Тот молчал весь ужин.

– Да брось ты, – засмеялась Степанида. – И зови меня баба Стеша.

Марк за сегодня устал удивляться, но ничего не мог с собой поделать. Он уже давно не помнил, чтобы его бабуля меняла цвет лица из-за похвалы своим котлетам. Готовила она изумительно, и знала об этом, поэтому принимала её с тихим достоинством. И уж точно не отмахивалась от комплимента, хохоча, как восьмиклассница.

Но ещё более фантастическим было то, что она добровольно позволила коверкать свое имя. Стешей она позволяла себя называть двум людям: деду при жизни и своей сестре из Саратова. Конечно, многие предпринимали попытки сократить ее имя для собственного удобства, но она всегда гневно ставила на место. А тут такие почести незнакомому человеку.

– Маркуша, а ты чего не ешь? Неужто аппетит не нагулял? Ты кушай, а я сейчас попрошу Петровича баню затопить. Или вы душ предпочитаете?

Не успел Марк открыть рот, как Игнат ответил за него:

– Если это не сложно, то баня была бы кстати. Мы с Марком до каникул как раз подумывали…

– Тогда я мигом. Вы кушайте, а я к Петровичу.

Бабушка вылетела из дома, а из Марка вылетело последнее терпение.

– А ты не охуел? Какого хрена ты тут устроил? – навис он над Игнатом, перегнувшись через стол.

Старк спокойно прожевал котлеты, налил себе морс, выпил. К моменту, когда он потянулся за салфеткой, Белов готов был поклясться, что у него задергался глаз.

Игнат встал, также облокотившись руками о стол и, наклонившись, спокойно так выдал:

– Ты меня любишь.

Челюсть Марка, весь день воюющая с гравитацией, снова отвалилась. Он думал, что ответить, но Старк классическим способом избавил его от этой необходимости.

***

И все-таки в деревенской бане есть свои плюсы, – протянул Игнат, подмигнув Марку. Белов хрипло рассмеялся и потянулся за стаканом.

Денек был до одури странным.

Все-таки хорошо, что Старк – упертый носорог. Он мужественно выдержал трехчасовую трясучку в жигулях Петровича, потом, покорил бабулю своим аппетитом, перерубил дрова. И все ради возможности поговорить с ним.

А потом была баня. Степанида Андреевна в баню из-за высокого давления не ходила, предпочитая более цивилизованный способ мытья. Компанию им должен был составить ещё и соседский парень, с которым Марк иногда в карты играл. Но в итоге в баню пошли вдвоем.

И это было самое жаркое примирение. В прямом смысле. А как еще можно назвать примирительный секс при восьмидесяти градусах? Если только самоубийством, потому что у Марка реально сердце пару раз чуть не встало.

Игнат тоже потянулся к бутылке на столе. Белов не удержался.

– Нда… мажор, пьющий самогонку в сельской глуши. Старков, да ты мастер удивлять.

– Ты только сейчас это понял? – Игнат приподнял влажную бровь.

– Я другого не понял. Бабуля вроде только морс давала с собой. Или ты ей настолько понравился?

Старков хитро улыбнулся.

– Я уже говорил, что Петрович – отличный мужик?

Эпилог.

– Белов Марк, – громко объявил директор.

Все захлопали, кто-то засвистел. А Марк поднялся и направился к сцене. Сейчас, улыбаясь залу, получая классическое легкое похлопывание по плечу от директора и глядя на слезы гордости своей классной, Белов видел перед собой обычные, полудетские лица, которые радовались этому моменту вместе с ним. И пусть через три часа, в фешенебельном ресторане, часть этих лиц снова превратится в постные физиономии, сейчас он упивался этим моментом. Ему хлопали его ровесники. Такие же освобожденные, как и он. Радостные и взволнованные.

Марк, сжимая красный аттестат, вернулся в зал и плюхнулся на свое место.

– Поздравляю, Апельсинка, – шепнули ему в затылок.

Белов слегка улыбнулся и опустил глаза. Никто не успел заметить, какой порочный блеск отразился в глазах примерного ученика и гордости школы. Все смотрели на сцену, куда вызывался еще один медалист.

***

– Не представляю, как ты уговорил папу, – недоумевала Соня.

– Ну, это не составило никаких проблем. В конце концов, я не на край света уезжаю. На бюджет поступил, гора с батиных плеч упала. И потом, он сам без пяти минут снова папа. Так что ему уже не до меня, вся опека достанется мелкому, а я вздохну свободно, – смеялся Марк.

Борис действительно не так давно познакомил сына с женщиной, с которой у него уже полгода длился роман. Он долго скрывал, не хотел травмировать сына, но когда Марк намекнул, что хотел бы попробовать жить отдельно, отец понял: время пришло.

Марк принял новость нормально, даже ответно подъебнул папу. Теперь половина «командировок» отца нашла свое объяснение.

А три месяца назад Борис снова поделился новостью. Елена, так звали женщину, забеременела.

Марк за отца был рад, а вариант переезда уже даже не обсуждался. Борис и сам понимал, что сыну-студенту не сильно помогут в учебе вопли младенца. Также он слегка опасался, что гражданская жена и сын рано или поздно начнут конфронтацию. До Елены Марк фактически занимался обустройством дома, и Борис не хотел, чтобы сын почувствовал себя задвинутым в дальний угол за ненадобностью.

Так, вопрос с переездом был решен, правда от отца утаивалась одна маленькая деталь: Марк переезжал к Старку.

Который сейчас, кстати, пыхтя, брал в руки коробку с книгами.

Вообще-то они вместе планировали вынести вещи Марка, но Соня в этот момент позвонила по скайпу, и Белов с умоляющей моськой уставился на Игната. Тот тяжело вздохнул и пошел пить чай, а заодно восстанавливать утерянную прежде симпатию Бориса.