Неправильный (СИ)

Осмысление того, что произошло сейчас, и что произошло тогда, произошло именно в этот момент. От открывшейся правды ноги действительно подгибались.

– Эй, пацан, ты все?

«Я все», – отвечать таксисту, пусть даже в мыслях, было проще, чем грамм за граммом принимать новую реальность.

Таксист подошел.

– Что, перепил? Идти можешь?

Старков тихо застонал, обхватывая голову.

– Ох, молодежь, – качал головой мужик, приподнимая парня. Тут подбежал Алекс, потерявший друга.

– Что стряслось? Старик!

– Ничего, – глухо сказал Игнат. – Перепил слегка. Я поеду домой.

– Я тебе позвоню утром.

– Я сам позвоню, – сейчас он никого не хотел слышать.

– Адрес-то помнишь? – спросил таксист, усевшись на свое место.

Игнат назвал адрес, и мужчина завел двигатель, а он снова ушел в свои мысли.

В море открывшихся фактов захлебывалось сознание. На фоне чувства вины, злости и отчаяния яркими вспышками вспыхивали обрывки последних встреч. Старков вцепился в волосы и крепко зажмурился. Но память не собиралась его жалеть.

Вот перед ним растерянное лицо Марка, когда он прижимал его стене в туалете. Он горячо убеждает его, на ходу предполагая варианты. Тогда он посчитал это изворотливостью.

Вот Марк пытается схватить его за локоть в школе, но Игнат резко вырывается и шипит. Тогда это воспринималось, как наглость.

Вот он идет позади него в школе. Игнат чувствует взгляд кожей. Так же, как и страх подойти.

Старк покачал головой, стараясь выкинуть эти образы из головы.

Вот Марк с мрачной решимостью затаскивает его в вип-комнату, отодрав от какой-то девушки. Впечатывает в стену, кажется, душу сейчас вытрясет. Тогда это воспринималось как назойливость. А он достучаться хотел. Но спустя несколько мгновений руки безжизненно падают. А его лицо…

«Нет, пожалуйста», – просил он собственную память.

«Я слишком рано тебя распечатал», – наотмашь бьют собственные слова. Игнат морщится. Даже ему сейчас больно. А какого было Марку?

Почему он не онемел в тот момент? Собственные слова, брошенные небрежно, как кость голодной собаке, кажутся омерзительными.

«Распечатал». Как он додумался до этого. Откуда это проклятое слово вообще взялось в его лексиконе. Кто, мать вашу, придумал его?

Хотя, нет. Это не он додумался. Он от боли и отчаяния тогда и думать не мог. Это все она. Ревность. Но почему он позволил ей решать за него?

«В вопросе чувств ты никогда ничего решать не будешь. Решать будет оно», – пронеслись в голове знакомые слова. На этот раз не его.

И, наконец, десерт. Конечный акт.

Он. Она. Ядреный коктейль в его голове. Марк. Распахнутая дверь.

С легким удивлением он отмечает отсутствие прежних эмоций в карих глазах. Там нет ничего, кроме злости. Вскоре понимает, почему. Белов узнал.

Интересно, это Громова тогда постаралась? Почему он в тот момент не задался этим вопросом. Почему желание наказывать было настолько сильнее здравого смысла? Где был его разум?

«Очень быстро твой разум свалит к ебеням под ручку с чувством самосохранения и рационализмом, и ты перестанешь сопротивляться».

Двое парней, уверенные, что перепивший одноклассник решил затеять драку, появились внезапно.

Одна фраза, резко брошенная Марком, и повторяется знакомый сюжет. Его словно бросает к нему. И они лицом к лицу. Как и на второй день знакомства.

Тогда Марка поставили на колени, в угоду Леле. А сейчас они стоят почти на равных.

Тогда он хотел сравнять его с плинтусом. А сейчас хочет спастись.

Тогда Марк смотрел с вызовом, а он опустил взгляд на его губы и на мгновение представил…

Может, именно в тот момент он решил для себя не связываться с ним, а дистанцироваться. Или сделать так, чтобы тот сам сбежал, не оглядываясь.

«Настоящее пугает своей силой. Как цунами или торнадо. Оно может быть завораживающим со стороны, но умные люди, едва завидев нечто подобное, ищут укрытие, спасаются».

И следом новое воспоминание.

Последние секунды. В карих глазах нет вызова, нет решимости, нет удивления.

Зато там столько отвращения, что диву даешься, как глаза вместили его в себя. Даже не верилось, что этот же парень недавно просил выслушать. Это был другой человек. Игнат и сам был другим. Он практически ощущал, как в нем что-то рушится, когда он просит убрать Белова, словно мусор.

«Настоящее всегда что-то отбирает у тебя. Или ломает что-то в тебе».

Прозвучавшие в голове слова на секунду оглушают. Поначалу Игнат хотел отмахнуться от них, но те стальными клешнями впились, подкидывая бестолковому хозяину факт за фактом, которые ясно указывали: его симпатия уже перешла ту установленную грань под названием «я просто буду получать удовольствие». Это чувство было сильнее, глубже. И опаснее.

«Наипиздатейшая новость. А, главное, так вовремя», – язвительно подумалось Игнату.

«И после того, как вас обоих тщательно пожуют, вам будет предоставлен шанс: сделать любовь сказкой, либо проклятием».

И каковы шансы, что он еще не окончательно все просрал? Он наломал дров, но, быть может, Марк его выслушает?

«Ага. Примерно так же, как и ты его», – буркнуло чувство вины.

«У меня есть уважительная причина», – оправдался Игнат.

«Да! Он всего лишь влюбленный дебил! С кем не бывает!», – «поддержала» надежда.

Нет, никому не понравится быть без вины виноватым. Марк его выслушает. Он в доску разобьется, но добьется этого. Другого выхода у него нет, потому что иначе он сдохнет от переизбытка чувства вины.

– Приехали, – сказал таксист, возвращая в реальность.

Игнат отсчитал купюры, сунул мужчине и вышел из такси, шатаясь и ища в недрах куртки ключи. С трудом их отыскав, потому что связку Марка он бросил к своим, а она заняла собой все пространство кармана, Игнат поднял голову.

«Нет, я определенно схожу с ума», – Игнат, глядя на свет в окнах, покачал головой. Таксист уже уехал, щедро вознагражденный за то, что привез пьяного клиента домой.

Только Игнат жил не здесь.

Находясь в шоковом состоянии, он машинально назвал адрес Белова. И сейчас стоял аккурат под его окнами.

Три дня спустя. Настоящее время.

Белов, снова перекинув небольшую дорожную сумку, спешил домой. Пока ехал от вокзала домой, ветер разгулялся нешуточный, поэтому он шел, вжав голову в плечи.

– Марк!

Замерзшая тушка, уже настроенная на кружку горячего чая, резко развернулась. За несколько миллисекунд до того, как Марк узнал голос. Сообрази он сразу, даже шагу бы не замедлил. Но он уже успел повернуться, а спешащая к нему фигура это видела.

Бежать было глупо. Да и бессмысленно.

Дорогие читатели. С прискорбием заявляю, что в мою сторону грядет пиздец (судьба мстит мне за Марка, не иначе). Грядет этот товарищ медленно, поэтому о своем визите сообщил мне заранее, сказав, что дотопает примерно к 10 числу. Думаю, еще одну главу к этому времени я успею выложить, но после возьму месячный тайм-аут. Поверьте мне, так будет лучше))

========== Глава 20. Чувства под лидокаином ==========

Приятного чтения. Вы еще не забыли, что было в прошлой главе?)))

Сознание, пребывающее в полунаркозе, отреагировало вяло. Никаких взрывов мыслей не было. Даже странно как-то. Марк прислушался к себе и понял, что испытывает всего два чувства. Какую-то ненормальную радость от того, что сейчас он, наконец, узнает, зачем понадобился Старкову, и легкое недоумение, откуда тот мог узнать о его сегодняшнем возвращении.

«Меня что, сдала собственная бабка?» – заторможено подумал он.

Пока Игнат приближался к нему, Белов машинально отмечал произошедшие с мажором изменения. Глаза – красные, зрачки – расширенные. Пригляделся еще раз, уже целенаправленно ища признаки гнева, злости. Но ничего подобного не обнаружил. Хотя вряд ли стоило доверять себе. С этим парнем он постоянно ошибался.

– Я уже и не надеялся тебя увидеть до каникул, – каким-то задушенным голосом начал Игнат, впиваясь глазами в Марка, и Белов отметил в довесок ко всему еще и дыхание – частое, прерывистое.

«Что бы там ни было, вряд ли он набросится на меня при людях», – размышлял Марк, глядя на двух старушек, идущих по дороге. И слегка отошел в сторону, пропуская их. Те прошли, что-то бурча про «совесть совсем потеряли» и «постеснялись бы разъезжать на таких…»

Марк недоуменно огляделся. Только сейчас он увидел серебристый Лексус, на котором Игнат ездил в школу. Только на учебу его возил водитель, а сейчас водительское кресло пустовало.

Все происходящее показалось каким-то странным, непонятным. А он чертовски устал ни хрена не понимать. Вдобавок ко всему, Игнат словно воды в рот набрал. Стоит и смотрит на него. Хули смотрит?.. Белов криво усмехнулся.

– Я знаю, что ты искал меня, – кивнул он. – Что на этот раз? Убийство? Громова не долетела до Лондона, и меня обвиняют в том, что я перехватил самолет? Или у кого-то пропало столовое серебро? – спрашивал он.

– Нет, – пробормотал Игнат, делая шаг вперед, – Марк, послушай…

– Стой, где стоишь, – отрезал Белов.

Старк тяжело вздохнул и засунул руку в карман куртки. А потом молча вытащил и протянул ему.

– Вот. Удачное стечение обстоятельств, – тихо сказал он.

Марк недоуменно опустил взгляд. На вытянутой ладони лежала его старая связка ключей.

Казалось, по голове кто-то стукнул палкой, как по пчелиному улью. Мысли, как испуганные дикие пчелы, зароились в голове, постепенно выстраиваясь в логическую цепочку.

Еще до того, как Марк забил болт на происходящее, он много раз пытался представить, как выяснится правда. Он думал, что его радости не будет предела, если удача повернется к нему лицом, и все раскроется. Но сейчас… радости не было, не было даже желания выразить свое превосходство детским «я же тебе говорил».

«Узнал. Значит, с этой историей покончено», – со скупым облегчением подумал он.

Игнат так и стоял молча с протянутой рукой, не решаясь прерывать поток мыслей в голове Белова. Тогда Марк взял ключи и, внимательно посмотрев на бывшего парня, спросил:

– Откуда ты узнал о моем приезде?

Игнат удивленно уставился на него, а перед глазами Марка резко замелькали картины последней встречи.

«Распечатал». Морозова. «Уберите».

Мотнув головой, он прогнал непрошеное видение. Оно порождало злость, а Марк не хотел злиться. Нутром чувствовал, что нельзя. Не сегодня. Иначе хрен потом остановится.

– Я и не знал. Я ждал тебя со вчерашнего вечера, – осторожно сказал Игнат.

– Зачем? – в то, что Старков дежурил под его окнами, верилось с трудом.

Но память услужливо подсунула фрагмент минутной давности, где видны и красные белки, и нездоровый блеск в глазах, как бы намекая, что это может быть правдой. И тут же получила пиздюлей от здравого смысла, за то, что вообще все это зафиксировала.

– Я должен был… должен был увидеть тебя, – Игнат силился заглянуть ему в глаза, и Марк испытал особое чувство гордости, когда совершенно равнодушно отметил нотки раскаяния в его голосе.

– И второй вопрос, – проигнорировал он последнюю фразу, снова сконцентрировав внимание на ключах. – Элементарные законы логики мне подсказывают, что Громова не стала бы сама шнырять по чужим хатам. Тогда кто?

– Киселев. Думаю, он уже понял свою ошибку, – Игнат вспомнил, как впечатывал кулак в нос Антона, и пожалел только об одном. Что не насладился моментом. Тогда он был слишком ошарашен. Попадись ему Кисель сейчас, он бы с удовольствием повторил эту процедуру.

– Ясно, – кивнул Белов. – Ты ему передай, чтобы он подальше от меня держался. Встречу одного в сортире – могу не сдержаться.

Решив, что тем для разговора у них больше нет, Марк развернулся и двинулся к подъезду быстрым шагом.

«Так… интересно, дома к чаю есть что, или в магазин пиздовать?» – думал он, стараясь себя отвлечь от зуда в затылке.

– Марк! – Игнат незаметно догнал и взял за локоть.

– Руки убрал! – если бы Белов не сжимал до зубовного скрежета удила самоконтроля, то от быстроты, с которой он крутанулся, у него бы закружилась голова. – Ты все узнал, я счастлив. Больше говорить нам не о чем, – отрезал он и снова пошел к дому.

«Но колбаса по любому должна быть…» – Марк усиленно пытался засыпать проклевывающуюся злость мыслями о жрачке.

– Марк! – донеслось в спину.

«Похуй, сейчас поорет и перестанет. Так, что там с бутерами? Батон-то есть? Надо было все же бате позвонить».

– Да послушай же! Давай поговорим! – Игнат все же рискнул, догнал его и развернул. Вцепился бульдожьей хваткой в плечи, не оставив варианта, кроме как стоять и слушать.

Точнее, вариант был… Можно было прикинуться конструктором и попробовать утопать домой только половиной туловища… Марк прикрыл глаза.

– Нет, это ты меня послушай, – спокойно отозвался он, вновь приподнимая веки и смотря Старкову куда-то в область подбородка. – Когда я просил, ты дал мне сказать?

– Мне жаль…

– А мне нет, – Игнат замер, и он продолжил, пожимая плечами, – да, мне не жаль. Хорошо, что о степени твоего доверия я узнал сейчас. Дальше было бы хуже. И потом, я пытался достучаться до тебя, когда думал, что мне есть, что спасать. Но Громова мне все объяснила. Поэтому не вижу смысла в дальнейшем…

– Я не ради Лели! Точнее, поначалу… – Игнат путался в словах, и Марк усмехнулся, – черт, нет, меня к тебе сразу потянуло, просто я…

– Не трудись. Мне плевать. Ты раскаиваешься? Хорошо. Значит, не все с тобой потеряно.

– Прости меня… – хрипло выдавил Старк.

– За что конкретно? За то, что тебе пришлось меня трахнуть? Нет, стой, как ты это тогда назвал? – когда Игнат, также как и Белов, на секунду прикрыл глаза, Марк издал нервный смешок. Оба понимали, что сложно забыть сказанное в тот вечер всего за две недели. – «Распечатать»?

Старк опустил голову, а Марк почувствовал огромную слабость. Облегчение оттого, что все открылось, было таким долгожданным и неожиданным одновременно, что давило на грудь. Ему срочно нужен был кислород. А еще время и одиночество.

– А теперь убери руку. Пожалуйста, – наверно, было в его голосе что-то такое, отчего руки Старкова разжались.

Игнат, сжав кулаки, сунул их в карманы, но не отошел. Смысла стоять и дальше Марк не видел. Он сказал все, что хотел, а Старку нечего больше добавить к сказанному три недели назад. Белов развернулся и пошел домой.

«Плевать, голый чай попью», – решил он, потирая руки от холода.

Придя домой, Белов непослушными пальцами снял верхнюю одежду, разулся и прошел на кухню и сразу поставил чайник на плиту.

Мозг явно производил перезагрузку, поэтому все движения производились на автомате. Марк подошел к холодильнику, достал колбасу и…

И случайно (совершенно случайно!) бросил взгляд за окно. Которое (тоже в силу случайности) выглядывало во двор. Машина Игната все также стояла на парковке, а ее обладатель стоял там же, где Марк его оставил. На вопрос, почему обладатель роскошной тачки не идет греться в машину, когда у него уже должны были задубеть конечности (Марк всего ничего постоял, и зуб на зуб не попадал), ответа не находилось.

«А может, ты подумаешь о собственных отмороженных конечностях?» – мелькнула мысль. Приказав себе подумать о своем собственном здоровье, Марк отвернулся и принялся соображать нехитрый перекус.

Немного отогревшись, Белов стал думать, чем себя занять. Тотальный досмотр шкафа на предмет подкинутых вещей отменялся в силу открытия правды. Поэтому Марк неожиданно для себя стал обладателем вагона свободного времени. Но проблема заключалась в том, что времени много, а занять его чем-то надо было. Белову совершенно не хотелось ни о чем думать. Поэтому, не найдя ничего лучше, он стал делать уборку.

Через три часа, когда квартира была убрана, стирка – произведена, а картошка на ужин – почищена, Марк решил отдохнуть. И для начала все же набрался смелости включить свой телефон.

Он с ужасом ожидал увидеть кучу непрочитанных сообщений от Старкова, но видно, тот хотел личного разговора, потому что за последние три дня он написал ему всего три смс-ки.

«Выйди, я под подъездом», – гласила первая.

«Марк, нам нужно поговорить. Не прячься от меня».

«Мы все равно встретимся в школе. Давай поговорим, пожалуйста», – просил он в последней.

Марк отложил телефон и упал на кровать. Нужно было что-то делать с мыслями.

Он думал пойти к Лехе, но вспомнил о мажоре под окнами. На всякий случай пошел и проверил.

Да, Старк по-прежнему был внизу. Только уже перебрался в машину. Конечно, Белов мог пройти мимо. Но не хотелось слушать бессмысленных оправданий. И видеть тоже не хотелось. Поэтому было решено позвать друга к себе.

А через полчаса, делая Синице кофе, Марк услышал, как внизу кто-то завел двигатель. Нервно шурша колесами, чья-то машина сорвалась с места. А Белов почувствовал отвращение к самому себе за неуместное желание проверить, не знакомый ли Лексус это был.

Он вручил другу кружку, сел на свое место. Леша уже вовсю сыпал подробностями своей поездки. Марк машинально вставлял комментарии. И старался не думать о том, что Игнат, помимо отвратительного характера, обладал идиотской привычкой срывать стресс быстрой ездой.

– Что, поссорился со своей таинственной незнакомкой? – внезапно спросил Леха, запивая мамины пирожки «для Маркуши» чаем.

– Нет, просто аппетита нет, – ответил Марк, подсовывая другу вазочку с конфетами, мол «жри, и не задавай вопросов». Но Леха намеков не понимал в принципе, поэтому тут же следовало замечание:

– Прикалываешься? У тебя аппетит пропадает в двух случаях. Когда ты с кем-то сильно посрался, или если в дневник случайно забрела тройка! А поскольку сейчас каникулы…

– Да заебал ты, – возмутился Белов, взяв пирожок тети Лены и вгрызся в него.

***

– Чего ты такой смурной, словно не у бабули был, а в армейском лагере? – подобные вопросы Марк слышал все три дня, как вернулся.

Он молча ковырял вилкой в тарелке. Аппетита не было.

– Все нормально.

А что он должен сказать? Что его большое и светлое оказалось подделкой? Что ему втюхали второсортную дешевку, взяв оплату, как за оригинал? Что ему противно от собственной тупости?

«Или что мне хочется спуститься вниз и разбить лобовик шикарного Лексуса, который резал глаза?»

Игнат приезжал каждый день. Каждый день поднимался и звонил в двери. И все три дня Марк просил отца сказать, что его нет дома. Благо отец, считающий теперь Игната безмозглым мажором, плотно сидящим на наркоте, не возражал. Борис только недоумевал, почему сын не может сказать «иди на хер» в лоб, но Марк отмахнулся тем, что не хочет связываться с «избалованным придурком». И это объяснение было частью правды.

Звонки Старка Белов игнорировал. Смс удалялись непрочитанными. Хоть их и было немного. Видимо, Игнат по-прежнему хотел личного контакта.

«Боже, что же будет в школе?» – ужасался Марк.

От ковыряния в тарелке отвлек звонок отцовского телефона.

– Черт, твоя бабушка… не хочешь поговорить? – Борис скривился, как от зубной боли.

От необходимости отвечать избавил дверной звонок. Отец тяжело вздохнул и принял вызов тещи, а Марк пошел в коридор. Лязгнув замками и широко распахнув дверь, он не сдержал мата.

Перед ним стоял Игнат. Замерзший и уставший.

– Веришь, нет – три раза поворачивал обратно машину. Таксист, наверно, проклинал меня. Хотя за те бабки, что я ему оставил… он мог бы махнуть за границу, – Игнат говорил быстро, но Марк успел отметить просящий взгляд. Две недели назад у него был такой же… А сейчас…

– Что ты хочешь? – он вышел на площадку, закрыв за собой дверь.

– Марк выслушай, прошу, – Старк подошел ближе, и Белов уловил еще и запах спиртного.

«А я-то думаю, чего он на такси».

– Старк, – Игнат вздрогнул на этом слове. Прозвище, которое так ему нравилось, из уст Белова звучало слишком резко. – Ты сам все определил. Я две недели пытался что-то изменить. Я звонил, писал. Я ловил тебя в школе. Я пришел в тот клуб только ради тебя. Но там ты мне все популярно объяснил, и я понял. Так что тебе от меня нужно теперь?

– Ты. Мне нужен ты, – хрипло ответил Старков.

– А мне нужен отдых от тебя.

– Марк, я сожалею! Я ошибся. Мы ведь можем начать сначала, – Игнат хотел дотронуться и даже протянул руку, но тут же сжал ее в кулак.

– Мне не нужно ни начала, ни конца. Для меня все закончилось в тот вечер. – Марк покачал головой.

Игнат чуть приблизился.

– Врешь… Я знаю, что повел себя, как мудак! Но ты был искренним! Ты хотел быть со мной. Что-то очень сильное толкнуло тебя на риск поверить мне.

Белов похвалил себя, когда, не дрогнув голосом, сказал:

– Хотел. Признаю. И что, мне теперь радостно вилять хвостом оттого, что тупоголовый хозяин узнал правду? Оставим мои мотивы в сторону, и давай вспомним о твоих. Для тебя-то, по сути, и не начиналось ничего. Ты мне соврал. Ты сказал, что все будет по-настоящему. В итоге не было вообще ничего. Одна бутафория.

– Нет, все не так… твою мать… – Игнат отпрянул от него, навернул пару кругов по лестничной площадке и уселся светлыми джинсами прямо на ступеньки, вцепившись в волосы руками.

– Я видел переписку, забыл? Ты трахнул Громову, а после рассуждал, как, получив контроль надо мной, вы все повторите, – выплюнул Белов.

– Марк, все было настоящим! Я просто не сразу это понял! У меня в голове была каша. После нашего поцелуя на дне рождении Стаса, после той аварии я немного пришел в себя. И был полностью сосредоточен на тебе, – последние слова Старков практически простонал, утыкаясь лицом в раскрытые ладони.

Поняв, что начинает реагировать на слова, Марк закутался поплотнее в броню:

– Я не верю тебе. Но если для тебя так важно снова оставить меня в дураках, хрен с тобой. Давай, я сейчас тебе скажу «ок», и ты съебешь, наконец, домой, забыв сюда дорогу, – как можно равнодушнее сказал он.

Игнат резко вскочил и практически прижал его к стенке своим телом. Марк побоялся, что тот распустит руки, но все внимание мажора было сосредоточено на его лице.

– После нашей первой ночи я и думать забыл о Громовой. Я хотел только тебя. Это правда!

Игнат вцепился взглядом. Марк тоже смотрел на него во все глаза. На лестничной площадке было тихо. Поэтому, когда дыхание Белова сбилось с ритма, это было особенно заметно. Марк не шевелился. Даже тогда, когда Старк посмотрел на его губы. Даже когда его голова едва заметно качнулся вперед. А когда между их лицами осталась пара миллиметров, резким выбросом руки Марк зарядил Старкову в солнечное сплетение. Игнат согнулся, и Белов отошел на шаг в сторону.

– Никогда больше не смей, Старков, – отрывисто бросил он, хватаясь за ручку двери.

– Ты думаешь, что Громова настолько всемогущая, что способна была заставить меня сделать то, чего я не хочу? – вопрос пригвоздил к месту. Марк повернулся и посмотрел на согнувшегося пополам парня. Растерянность карих глаз столкнулась с горькой насмешкой зеленых. – Все, что я делал, я делал ради себя. Потому что я сам так хотел. Даже твое избиение было побочным эффектом того, что я тебя хотел. Не было бы Громовой, я бы в любом случае нашел повод приблизиться к тебе.

Марк поежился, вспомнив события двухмесячной давности. Такое не так-то просто забыть.

– Я несколько раз хотел включить обратную, – сказал Старк, слегка разогнувшись и облокотившись о перила. – Я стоял на втором этаже, смотрел в окно и видел, как тебе преграждают путь, и рука, чтоб мне провалиться на этом месте, если я вру, рука сама тянулась к телефону, чтобы позвонить мужикам и сказать: «отбой». Но потом я вспоминал Лелю. Мне казалось, что я предаю свои чувства к ней. Я столько времени был заинтересован в ней. Я был зол на тебя за сам факт того, что ты вызвал мой интерес.

– Спасибо за признание, – выдавил Марк глухо, – мне стало гораздо легче, когда я узнал, что меня могли и не избивать. Ты рассчитываешь получить благодарность за свои порывы, которым ты так и не поддался? – хмуро уточнил он.

Но Игнат проигнорировал вопрос.

– А потом было поздно что-то менять. Ты раздразнил Громову. На второй день, когда я прилетел в школу и сказал вытащить тебя, то испытал такой коктейль чувств… Тебя достали мокрого, без сознания… Меня разрывало от желания прибить всех и отвезти тебя к себе, чтобы затрахать до звезд перед глазами. Вот где мое начало, Марк. Уродливое, ненормальное, но оно настоящее, – закончил он, глядя Белову в глаза, но не делая попытки приблизиться.

Марк стоял и смотрел. А потом влетел в квартиру и с грохотом закрыл дверь.

Сквозь шум в ушах он слышал, как отец все еще говорит по телефону. Марк пошел в комнату и с тихими матами завалился в кровать. Сердце колотилось в груди. Пару раз он зарядил кулаком в подушку. И снова подумал о том, что же будет дальше.

***

Никогда еще Белов не ходил в школу с таким нежеланием. Он любил учебу, и та отвечала ему взаимностью. И даже контры со Старком в начале года не могли испортить его любви к граниту наук.

Но контры не смогли, а испытывающий вину Старков смог. Если бы поджаривающий взгляд игнатовских глаз излучал УФ-лучи, то лицо Марка уже непременно покрылось бы загаром. Но вот уверенность Белова действительно жарилась на вертеле. Каждый раз, когда он случайно сталкивался с жалящим взглядом, надежда, которая даже под землей не желала подыхать, тихо нашептывала:

«Он ведь раскаивается. Ну, ошибся. Все ревность. Да и зачем ему за тобой бегать, если все было ради Лели?» Потом это сорока-балаболка отгребала нехилых пиздюлей снова, но Марк уже терялся в сомнениях.

Потому что ответа на этот вопрос не было. Что очень выбивало из колеи. Очень удобно убедить себя в том, что ты был пешкой. И совсем не комильфо, когда тебя начинают одолевать вопросы. Марк ненавидел себя в такие моменты. Он боялся. Белов отдавал себе отчет в том, что никакая злость не спасет, если в определенный момент его тупая мышца в области грудной клетки снова не выдержит этих взглядов и решит, что Игнат стоит тех проблем, которые доставляет.

И Марк перестал на него смотреть. Вообще. Никаких терзающих душу взглядов. Это не было трудным. Сидели они в разных рядах, а в парную работу их (слава небесам!) не ставили.

Да, план был так себе. Но он стал его спасением. Видеть сожаление в глазах Игната было слишком больно. А так можно было убедить себя, что затылок горит вовсе не из-за Старкова.

В режиме полного игнора прошло три дня. Закончилась первая неделя. Выходные тоже прошли спокойно. Никаких звонков, никаких неожиданных визитов. Марк успокоил себя тем, что Игнат решил больше не тратить на него время, что он на самом деле был лишь средством.

А в понедельник произошел непредвиденный сбой в программе. Учитель английского решил дать классу парное задание. Суть его сводилась к тому, что ученики должны были написать длинный диалог с учетом трех времен для различных ситуаций.

– Чтобы вы не устраивали мне тут дебош, я распределю вас сам, – учитель вооружился журналом. – Итак… Антонов, ты работаешь с Шелестовой. Барышев, сядешь к… так… к Устинову. Белов, – Марк напрягся, когда понял, что учитель чередует начало списка и конец. А посему выходило, что он сам должен был сесть с… – к Уварову. Дальше. Денисова…

Марк облегченно выдохнул, когда Соня, недоуменно глянула за его спину и сказала громко:

– А Уварова нет. Он вчера ногу подвернул.

«Соня, твою мать», – едва не застонал Белов, взглядом обещая подруге кару неземную. Соня виновато пожала плечами.

Но учитель лишь отметил себе в журнале отсутствие Уварова и равнодушно продолжил:

– Так, что там? Белов… тогда Белов садится к Старкову…

Марк хмуро смотрел себе в тетрадь, пока учитель заканчивал распределение. Потом все стали перемещаться по кабинету. Когда к их с Соней парте подошел напарник Денисовой, тянуть время больше не имело смысла. Ему пришлось встать.

Медленно Марк дошел до третьего ряда. Память машинально отметила, что еще в прошлом году он уже садился за эту парту. Только тогда он шел туда не как на эшафот. Белов шлепнулся на свободный стул. С начала четверти Игнат сидел один. Антон Киселев почему-то пересел за другую парту.

Учитель стал раскладывать листочки с заданиями, а Марк ушел в себя. Ему срочно требовался особый настрой, и он подыскивал в закромах нужные стимулирующие лозунги.

«Равнодушие, равнодушие и еще раз равно… хрень полная», – отмел он первое.

«Наш девиз всегда один… Боже, вообще не то!» – в ужасе Марк даже качнул головой.

«Ладно, похуй, на месте разберемся», – выбрал он классический вариант русского на все случаи жизни.

У нас сцена в цветочном магазине, – тихо сказал Игнат. Белов глянул на задание и чуть не заржал в истерике.

«А судьба-то оказывается – баба с подъебом».

– Очень символично. Добавить еще школу, больницу и клуб – вообще наша автобиография получится. Можно даже ничего не придумывать. По памяти воспроизвести, – усмехнулся он.

Десять минут прошли идеально. Все, оставив задания, слушали объяснения учителя. А потом…

Осторожно скользнув по запястью, Игнат нырнул мизинцем в его полусжатую ладонь.

И все!

Удар током. Взрыв нервной системы. Мозгоебический ахуй!

Память услужливо подсунула похожее воспоминание. И снова он вскакивает из-за той же парты, взбудораженный касанием все той же руки. Не до конца понимая своих действий, Марк направляется к двери.

– Белов, куда…

– Мне плохо, – задушено бросает Белов и вылетает в коридор.

Белов сам не знал, куда идет. Все вещи в кабинете остались. Но зато точно знал, куда не пойдет. Он не вернется в этот ебучий кабинет. Плевать, пусть ставят пару, вызывают отца в школу.

Он. Туда. Не вернется.

За этими размышлениями он не сразу сообразил, что громкий топот никак не мог издавать он один. А когда сообразил, то обернулся как раз вовремя, чтобы в него на полной скорости врезался Старк. Не теряя времени даром, Игнат схватил его за руку и на буксире протянул еще пару метров. До двери, ведущей в бассейн.

– Отпусти меня, – Марк пытался вырвать руку, но Игнат обхватил лицо руками и наклонился, прижимая его к кафелю. Этого было достаточно, чтобы тараканы, не отошедшие от недавнего шока, врассыпную покинули мозг. И лишь одна мысль, вылетая, напоследок пискнула: «Не смотри на него».

Марк последовал совету и отвел взгляд. А Старк прислонился своим лбом к его. Крепко, словно ища опору.

– Посмотри на меня, – попросил Игнат тихо. «Ага, щас. Я бы и рад, да не могу». – Посмотри. – Марк замотал головой. – Апельсинка, пожалуйста…

У Белова начался расколбас. Захотелось крикнуть, чтобы не смел его так называть.

– Отпусти меня, – снова попытка оттолкнуть, но проще заставить гориллу стриптиз станцевать, чем сдвинуть это туловище.

– Марк… – Игнат начинает зарываться носом в шею. А Марка лихорадит. Все еще не может встретить его взгляд. Слишком больно на него смотреть. Память не желает забывать разговора в клубе.

– Отпусти, – еще один рывок.

– Марк… – шепот Старка лишает сил, но не воли.

– Отпусти, мне больно!

– Мне тоже, – тихо выдохнул Игнат. – Пока ты смотрел, еще держался как-то. А сейчас хоть волком вой. Не могу больше, – губы легко коснулись чувствительной точки за ухом.

Руки Марка начали усиленную борьбу за освобождение. Оторвав ладони от его лица, Игнат зажал их своими, обездвижив. Белов решил было, что пока Старк будет держать его руки, все остальное будет в безопасности, но не успел. Игнат прекрасно управлялся и без рук.

– Отпусти, – заорал Марк, в то время как тело стало реагировать на провокации.

– Не могу, – хрипло простонал Старк и стал спускаться ниже. Носом приподнял тонкий свитер. Поцеловал кожу над джинсами. – Посмотри на меня.

– Ты совсем охуел? Тебе что, потрахаться не с кем? Так пиздуй, кто тебя держит?

– Я хочу тебя, – говорит Игнат, едва дотрагиваясь губами тазовой косточки, от чего у Марка подгибаются колени. На глаза наворачиваются слезы от осознания того, что он – тупая безвольная тряпка.

– А я не хочу. Ты мне все сказал, я все понял. Так что вали на хуй, – вспомнилась картина с участием Морозовой. – Или не на хуй. Короче, ни в чем себе не отказывай.

Старков подскакивает, снова хватает его лицо, начинает быстро целовать, словно намеренно обходя стороной губы.

– Я знаю, что все испортил. Но давай попробуем еще раз, – Белов вырывал руки и тут же оттолкнул его.

– Я не хочу ничего больше, – он сделал усилие и посмотрел ему в глаза.

– Марк, я все исправлю, – пообещал Старк.

– Да? И как? Ты сотрешь мне память? – Белов плещет ядом. – Как я забуду то, что было?

Старков закрыл глаза и откинул голову назад. А Марк решил поучаствовать в забеге. Но куда ему тягаться с этим сайгаком? Тот налетел сзади, и они повалились на плиточный пол. Белов больно ударился локтем и рявкнул со всей дури:

– Слезь с меня, козел!

– Я прошу тебя, дай шанс. – Марк мотал головой, словно в припадке, поэтому Игнат, оседлав его, снова сжал его лицо руками, вынуждая посмотреть на себя.

– Нет!

– Пожалуйста, – простонал Старк, вновь скользя губами по шее, зарываясь носом в волосы.

Марк в отчаянии прикрыл глаза. Его телу уже глубоко до лампочки, как поступил Игнат. Оно простило. Но преданная хозяину гордость, не планирующая занимать место погребенной заживо надежды, еще не теряла боевого духа. Нужно было срочно что-то придумать, как-то оглушить.

И Марк придумал. Моля Бога, чтобы ему хватило решимости, он открыл глаза и встретился с напряженным взглядом. Старк, почуяв неладное, сжал лицо чуть сильнее. Марк усмехнулся и выдал:

– Я понял. Это второй тур, да, Старк?

– Что, о чем ты? – Игнат непонимающе нахмурился.

– Ну, как же? Сначала ты сближаешься со мной ради своей принцессы. А потом, когда нормальный человек уже давно понял бы, что все кончено, ты проявляешь небывалую активность. Я вижу только одну причину для такой атаки. – Старк все еще хмурился. – Ты поставил на меня? Ну, и какая на этот раз цена нашего секса? Жвачка? Шоколадка? Или ящик вискаря?

Марк отчетливо почувствовал, как Игнат вздрогнул.

– Ты считаешь, что ничего из себя не представляешь, чтобы кто-то интересовался тобой просто так? – возмущённо спросил он.

– Как раз наоборот. Я считаю, что вполне могу вызвать у кого-то интерес. А вот с тобой другое дело. Ты не способен просто так идти на поводу у чувств. Это выше тебя. И я делаю один вывод: если ты не оставляешь меня в покое, значит, есть какая-то тайная мотивация. Например, пари.

Марк чудом держал лицо, пока Старк слегка отодвигался. Игнат долго смотрел на Белова. А потом разжал руки, но позы не сменил. Так и сидел, пока Марк потихоньку выползал из-под него, страшась лишний раз коснуться.

Марк сидел на скамейке, ожидая отца, когда рядом плюхнулся Рокотов. Не обращая внимания на остальных, он затянулся сигаретой. Алекс молчал, а Белов не спешил его перебивать.

– Это дохлый номер. – Марк молча смерил его непонимающим взглядом. – Игнорить Старка – дохлый номер. С тем же успехом ты мог бы замаскироваться под бородатого мужика в шляпе, как герои дебильных американских мультиках, когда хотят скрыться. Игнат не отстанет. Лучше сразу притворись мертвым. Тогда, может, прокатит.

Марк представил себе эту картину и против воли улыбнулся, когда до него дошло, что имел в виду Алекс. Он разозлился.

– Если он и тебе сказал, значит, я все правильно…

– Он мне не говорил, – недовольно отрезал Алекс. – Я вообще ничего не знаю из того, что у вас произошло. – Рокотов нахмурился. – Нет, вру, знаю. Я знаю, что у него при одном твоем имени шифер слетает, что он несправедливо обвинил тебя в подставе, и что дико сожалеет. Но даже об этом всем я догадываюсь сам, потому что Игнат ничего мне не говорит. Ты первый, о ком он не говорит мне, своему лучшему другу. Я, на протяжении долгого времени слушающий о каждом его увлечении, вынужден гадать на кофейной гуще и заниматься физиогномикой.

Марк пытался сообразить, как много в этих словах правды. Верить Рокотову не было желания. Но какая-то непонятная злость в глазах Алекса говорила о том, что он не врет.

– Он тебя подослал?

Алекс встал и покачал головой.

– Не веришь, да? Дело твое. Но запомни мои слова. Он не отстанет. Он уже пробовал, – Белов потерял суть разговора и уточнил:

– Что пробовал?

– Быть без тебя. И ему определенно не понравилось. Так что придумай что-то новое.

До конца недели Игнат и Марк просуществовали в относительном спокойствии. Старк был тише воды, ниже травы. Марк и не мечтал о большем. Задание англичанина они провалили, но вымолили прощение, пообещав сделать по два доклада.

Наступила пятница. Марк не спеша рисовал кораблик на истории. Это был предпоследний урок. В эту субботу уроков не планировалось, и Марк размышлял, чем займет свои выходные, когда у учительницы истории зазвонил телефон. Молодая женщина, нахмурившись, вышла в кабинет, а спустя две минуты вернулась очень подавленной.

– Класс, у меня возникла небольшая проблема, поэтому я должна уйти. Я могу рассчитывать, что вы посидите эти пятнадцать минут тихо? Я предупрежу Аглаю Петровну, чтобы она периодически к вам заходила.

Учительница продиктовала задание и ушла. Один из парней привстал.

– Облом, товарищи. Свалить не получится. Лайка потом из нас второгодников сделает.

– А тебе влом на жопе ровно пятнадцать минут посидеть? – спросил его сосед.

– Да у меня телефон сдох! Что я делать буду?

Несколько ребят горестно пожаловались на то же самое. И тогда Антон Киселев предложил:

– А давайте в карты партию? у меня с собой как раз есть, – он, сидя на своем новом месте, потряс своим внушительным рюкзаком.

Парни воодушевленно поддержали.

– Старк, ты с нами? – заискивающе спросил Кисель.

Когда прозвучало холодное «нет» Игната, ребята принялись подбивать остальных на партию.

– Белый, давай к нам, – позвал сосед Антона.

Садиться рядом с Киселевым не было никакого желания. Марк попытался прикрыться уроками, но его мигом обезоружили.

«Собственно, а почему бы и нет?» – спросил он себя и встал.

– Хрен с вами, раздавайте и на меня, – заявил он, бросив выразительный взгляд на Антона. Тот лишь поджал губы.

– Значит, объясняю, правила, – начал один, но Белов перебил:

– Если я отличник, это не значит, что я ботаник. Знаю я ваши правила.

Парни уважительно присвистнули, и Антон стал раздавать карты.

Марк переставил стул и сел, когда прозвучало равнодушно:

– Пожалуй, я тоже сыграю партийку, – под его настороженным взглядом Игнат встал и, взяв свой стул, шагнул в их сторону.

«Плевать», – усилием воли Белов заставил себя оставаться на своем месте.

Через пятнадцать минут Марк сидел, глядя перед собой. Вокруг весело переговаривались одноклассники.

Когда к ним присоединилась девушки, и один из парней предложил игру на желание, никто не стал возражать.

Три партии прошли спокойно. Одна девушка проиграла поцелуй. Один парень, хохоча, рисовал на своем дневнике мужские гениталии. Еще одна девушка теперь должна была неделю делать домашку за одноклассника.

А потом проиграл Марк. И член на обложке дневника показался ему детской шалостью, когда Старк, выигравший его желание, уткнувшись в телефон, небрежно бросил:

– Даже не знаю. Но до конца дня придумаю обязательно.

Никто не заметил того, что Белов завис. Прозвенел звонок и класс стал собираться.

Весь следующий урок Марк был сам не свой. Он проклинал везучесть Игната и весь свет.

Еле досидев урок, он бросился за Старковым. Либо он сейчас озвучит свое желание, либо пусть валит лесом.

– Старков, на минутку, – позвал он, когда Игнат направился к Рокотову. Тот обернулся и подождал, пока он с ним поравняется.

– Чтобы ты ко мне подошел, мне теперь каждый раз придется выигрывать у тебя в карты? – хмуро спросил Старк.

– Желание, Старков, – отрезал Белов, когда к ним подошел Алекс. Игнат сузил глаза.

– Желание, значит? – переспросил он, подходя ближе. – Хорошо… Я хочу, чтобы в субботу днем ты приехал ко мне домой. В загородный дом, – уточнил Старк.

– Очень смешно, – хрипло рассмеялся Марк.

– А я не шучу. У меня проездом двоюродная сестра. Предки наши будут в городе развлекаться, а я планирую замутить вечеринку, – Игнат осекся, когда Марк испуганно отошел на шаг назад.

– Нет, – Белов покачал головой. Все эти великосветские тусовки вносили в его жизнь только разрушения. Он больше не собирался обжигаться. Это не его жизнь. И, кажется, Игнат понял, о чем он думает.

– Расслабься, это не та вечеринка, о которой ты подумал. Будут, от силы, человек шесть. Форма одежды произвольная.

– И во сколько это будет? – обреченно спросил Марк, поправляя сумку на плече.

– В девять, – ответил за Игната Алекс, и тут же отошел поговорить по телефону.

Марк быстро прикинул, что если вечеринка начнется в девять, то он вряд ли успеет вернуться в город общественным транспортом. Возможно, эти мысли отразились на его лице, потому что Старк снова добавил:

– Ночевать все остаются у меня. А в воскресенье нас отвезет в город водитель.

Белов покачал головой и попытался возразить:

– Зачем тебе это?

– Это мое желание, Марк, – пожал Игнат плечами. Белов разозлился.

– Послать бы тебя подальше, но только отец учил, что долги нужно отдавать, – прошипел он. – Я приду. Но не обольщайся. Сделаешь хоть одно неверное движение, и я превращу твою вечеринку в кошмар, – Марк хмуро глянул на него и пошел к воротам.

«А ведь всего час назад я не знал, чем занять все выходные», – думал Белов, стараясь не оборачиваться. Знал, что он смотрит.

Если бы у моего Муза спросили, как ему делалась эта прода, он был ограничился короткой фразой: «Да она заебала! Заберите меня кто-нибудь!»

Если бы спросили меня, я бы ответила короче: «похороните меня под плинтусом»

Но я успела, несмотря на своего блядского Муза)) Насколько удалось передать состояние парней, судить вам))

Я, как и говорила, беру тайм-аут. Проды не будет месяц, за это время я разгребусь со своими делами, и попытаюсь реанимировать свой чудо-комп)) но телефон всегда со мной, так что я буду на связи и на отзывы буду отвечать в течении дня, как обычно))

П.с. ведро для помидоров и яиц в углу))

========== Глава 21. Два идиота в замкнутом пространстве – это вам не шутки, товарищи! ==========

Всем привет)) это был нереально сумасшедший месяц! но я вернулась)) почти целой и почти невредимой. И, как видите, не одна, а с новой главой. Приятного чтения)

П.с. надеюсь, вы не очень забыли события прошлых глав)

Когда Белов затылком чувствовал, что к нему грядет пиздец, то действовал по принципу «надейся на лучшее, готовься к худшему». И никогда прежде этот девиз его не подводил.

Он готовился. Целый вечер он готовился к этой чертовой вечеринке. Целый вечер он, стиснув зубы, слушал подъебы папы на тему того, что идет не тусить, а свататься. Впрочем, в этот раз Бориса сложно было винить. Он тоже собирался, только на свадьбу к своему сослуживцу, и сборы отца и сына разительно отличались.

Марк и правда собирался с особой тщательностью. Он с одинаковым усердием выбирал как одежду, так и маску на физиономию, и манеру поведения.

Он понимал, что будет там один. Соня к Старку идти не собиралась. Старков и Денисова не настолько тепло общались, чтобы тот мог ее пригласить в «узкий круг», да и Игнат сразу обозначил, что это будет не та вечеринка, примеры которых Марк уже наблюдал. Из школы в числе приглашенных был только Алекс. С остальными Белову предстояло познакомиться уже в доме Старковых.

Но Марк не этого боялся. Что ему какая-то кучка подростков? Он уже почти пять месяцев крутится в окружении отпрысков состоятельных родителей. И потом, Соня личным примером доказала, что будущие владельцы «заводов газет пароходов» не обязательно должны быть моральными уродами.

Нет, Марк боялся Старка. А точнее, того, что у него в голове. Ведь для чего-то он его позвал. Одного. И не на тусовку, а в узкий круг своих друзей. Зачем?

Марк весь вечер ломал голову над этим вопросом, но так и не нашел ни одного мало-мальски адекватного ответа. Кроме одного: мажор действительно поставил на него. Или решил сделать его посмешищем для своих друзей. От этого становилось противно, но выбор был невелик. Как-то не улыбалось прослыть треплом. Пусть даже в собственных глазах.

Надо ли говорить, что этой ночью Марк не спал. Едва пытался прикрыть глаза, как среди темноты вырисовывался знакомый до мелочей образ. Он словно отпечатался на внутренней стороне век. И никаким подсчетом баранов нельзя было его убрать. Марк стискивал зубы и переворачивался на другой бок, перекручивался, по несколько раз открывал-закрывал окно, мотал головой, накрывался подушкой, рычал, матерился шепотом – и ни-че-го. Проще было разбить голову об стену.

А утром, злющий, разбитый, плюнул на всё и с тем же классическим древнерусским девизом «на месте разберемся» покидал в рюкзак зарядку, зубную щетку и вещи, в которые планировал переодеться у Старка. Сборы заняли от силы пять минут. На завтрак тратить время не стал. Да и аппетита у него было примерно столько же, сколько ночью – сна.

Выходя из лифта, Белов глянул на дисплей телефона. По его подсчетам, у него в запасе было минут десять, чтобы добраться до автобусной остановки. До дома Старкова его должны были отвезти Синицыны. Но те остались на ночь у Лехиной бабушки, поэтому Марку предстояло прежде доехать туда, чтобы Синицыным не пришлось тащиться через полгорода на машине.

Но с первой же минуты все пошло не так, как он себе представлял. Снова. Марк с ужасом осознавал, что это уже становилось какой-то жизненной аксиомой.

Начнем с того, что он надеялся, что в запасе у него будет пара часов для окончательного прогона своей линии поведения.

Но не тут то было. Выйдя из подъезда, Марк врезался в того, кто с изящностью лесоруба ломал к чертям все его планы. Игнат только успел тихо пробормотать опешившему Белову «улыбайся», как пред его очами предстал уже его отец.

– Ну, здравствуй, Марк, – добродушно улыбнулся Александр Владимирович, протягивая руку. – Если честно, приятно удивлен. Не думал, что вы так тесно общаетесь с моим сыном.

– А… вы тут зачем? – от шока Марк даже не задумывался над тем, что вопрос звучит не совсем вежливо. Но не на чай же их звать, когда он только что вышел из дома, чтобы ехать к его сыну-придурку.

Но мужчина только пожал плечами.

– Игнат сказал, что пригласил тебя к себе.

Старк кивнул, подтверждая слова отца и тут же вклиниваясь в разговор:

– Мы моего дядю провожали в аэропорт. И я подумал, что было бы неплохо тебя забрать, – с улыбкой доброго друга сказал он. Марк, слегка прищурившись, вгляделся в лицо одноклассника.

«Нет тебе веры, Апельсинка, чего доброго свалил бы подальше от меня», – прочитал он в его глазах.

– Ааа… так ты бы позвонил, старичок, я бы чайник поставил, – Марк, широко улыбнувшись, ебнул «друга» по спине. Игнат слегка поморщился, но и «старичка», и дружеский хлопок оставил без ответа.

– Так, ребят, давайте шустрее в машину. А то мне еще в офис попасть надо. А потом водитель вас довезет до дома.

Парни укомплектовались на заднее сиденье. Будь впереди свободное место, Марк бы на «бис» разыграл приступ тошноты, но отец Игната сел рядом с водителем, и у него не осталось вариантов.

Белов сразу отсел в самый конец, но Игнат не последовал его примеру и устроился посередине, не забыв, словно случайно, слегка коснуться его руки. Марк бросил на мажора испепеляющий взгляд и сцепил руки в замок. И тут же дал себе еще более жесткие установки на этот вечер.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что Старк будет его провоцировать, но Марк планировал окончательно дать ему понять, что все в прошлом. И ничто ему не мешало начать прямо сейчас.

Наверно, стоило бы уделить внимание внешнему виду дома Старковых. Если, конечно, это можно было назвать домом. Но Марк, побывавший уже и у Сони, и у Рокотовых, и у Громовых, а также видевший фотографии квартир и домов одноклассников и ребят с параллели, перестал в какой-то момент удивляться архитектурным изыскам. Попроси его кто-нибудь описать особняк Старковых несколькими предложениями, он бы ограничился парой-тройкой слов: «большой, пиздатый, но ебал бы я в рот тут жить».

Стоя в отведенной ему спальне, с высоты второго этажа он смотрел на задний двор. Не нужно было обладать бешеной фантазией чтобы представить, что летом, в бушующей зелени кустарников и деревьев, это место поражает своей красотой. Но Марка не впечатляли ни изящные статуи, ни красивый фонтан. Ему гораздо ближе был родной двор. Со скрипучими качелями и скамейками, на которых каждое лето поверх облупившейся краски наносится слой новой.

Когда они приехали, а это было в четыре часа, в доме было тихо. Игнат спросил у женщины в строгом костюме, где мама и ему ответили, что она час назад уехала по делам.

– Пойдем, я покажу тебе дом. Или сначала показать спальню? Или ты хочешь…

– Я хочу веревку и мыло, – перебил Марк, зевая. – Покажи мне, где тут у вас обычно вешаются гости-невольники.

Старк скривился:

– Марк, а что мне оставалось делать?

Белов ответил сходу:

– Может, побыть нормальным человеком и начать воспринимать слово «нет»?

Игнат открыл было рот что-то сказать, но покачал головой и сменил тему:

– Я покажу тебе твою комнату, – буркнул он.

Сказано – сделано. Игнат, понуро шагая впереди, засунув руки в карманы, проводил Марка в отведенную ему гостевую спальню.

– Я сейчас отойду, скоро должны приехать два моих друга. Ванна в конце коридора… Впрочем, мне, наверно, не стоит предлагать тебе воспользоваться моей, да? – как-то нервно усмехнулся Старк, по-прежнему стоя в дверном проеме и не переступая порога.

Марк хотел узнать, насколько отдаленно находится спальня Игната:

– А где твоя спальня? – но тут же понял, что вопрос прозвучал двусмысленно. Тот Старк, которого он знал, сейчас обязательно отпустит похабное замечание.

Марк уже повернулся, чтобы отбить словесную атаку, но удивленно осекся, видя, что привычной пошлой ухмылки нет. Игнат просто смотрел на него, с неким оттенком то ли удивления, то ли недоумения.

– Через стенку, – хрипло пробормотал он, шаря взглядом по его замершей тушке. Марку стало не по себе. Впрочем, ему было не по себе со вчерашнего дня. С тех самых «ко мне домой», брошенных небрежно. Но сейчас стало просто невыносимо находиться в одной комнате. Ему нужен кислород. Ему нужна тишина. Ему нужно, чтобы он ушел. И перестал смотреть так.

«Пора завязывать! Я должен был приехать сюда. Стоять и поджариваться под его взглядом я не обязан». Шагнув к двери, Белов взялся за ручку двери.

– Я устал, – прямо заявил он. И снова ему показалось, что у сказанного есть два смысла. От чего он устал? С дороги? Или от Старкова?

«Впрочем, пусть сам гадает».

Судя по лицу Игната, он думал как раз об этом

«От меня?» – резал он вопросом в глазах.

«Да!» – Марк не собирался облегчать ему задачу.

Игнат, отвел глаза, кивнул и отступил назад.

– Я приду через два часа. Думаю, к тому времени уже все соберутся. И в шесть будет ужин.

Марк ничего не ответил. Молча закрыл дверь перед его носом.

И вот сейчас он стоял рядом с окном и набирался моральных сил все выдержать. Игнат пока к нему не зашел, но и два часа еще не прошли. Все это время Марк провалялся на широкой кровати, переписываясь с друзьями. Один раз позвонила Соня. Пожелала удачи и заклинала помнить об уголовном кодексе РФ.

Тяжело вздохнув, Белов решил, что не имеет смысла дальше отсиживаться. Приди он к столу, когда все уже будут там, будет еще хуже. Опоздавшим всегда достается слишком много внимания.

Повернув ручку, он еще раз сделал глубокий вдох, открыл дверь и вышел в коридор. И прошел буквально несколько метров, когда из-за угла на него выпрыгнуло что-то пахучее, теплое и… пушистое?

– Твою мать! Ох, прости, – воскликнуло «что-то» с легким акцентом. Марк прыснул.

– Да ничего. Мне даже приятно было. Марк, – улыбнулся он.

Напротив стояла молодая девушка в пушистом банном халате и с традиционной чалмой на голове. Видимо, именно за поворотом была та самая ванная, о которой говорил Игнат.

– Мила.

Марк нахмурился. По дороге сюда это имя пару раз звучало.

– Ты сестра Игната? – удивился он.

– Да… А что, не похожа на братца? – подмигнула она.

– Да ни капли, – хохотнул Марк. – Нет, на самом деле, я думал, что ты старше. Игнат говорил, ты на третьем курсе учишься…

– Все правильно, мне двадцать, – снова улыбнулась Мила.

– Вижу, ты, наконец, проснулась! – прозвучало со стороны лестницы. Марк и Мила повернулись. Игнат стоял, сжимая перила рукой, и переводил взгляд с одного на другого. – А что, во Франции все женщины ходят перед незнакомыми парнями полуголыми? Это и есть знаменитый французский шарм? – ехидно спросил он.

Белов от удивления открыл рот, но даже не знал, что сказать на это неадекватное заявление. Потому что назвать голой Милу, которая была закутана с головы по пяты в махровую ткань, не поворачивался язык.

– Смени тон, братец, – совершенно другим тоном ответила Игнату Мила. – Мы с тобой поговорим о полуголых женщинах потом, не при гостях.

Старк отвел взгляд от сестры, которая так и дышала возмущением, но прежде Белов словил на себе острый взгляд.

– Я шел сказать вам, что ужин будет через минут десять. Так что ты бы поторопилась, сестренка, – в последнем слове все же прозвучали ироничные нотки. И тут Марк понял, что это было.

«Конечно. Это же такой мега-грандиозный план накрывается. Да еще и с подачи собственной сестры. Есть, от чего взбеситься».

– Я помню, – огрызнулась Мила тем временем. – Я не собиралась на него идти. После перелета у меня до сих пор не прошла тошнота. Я вообще собиралась съездить к школьной подруге, но мне уже доложили, что ты запланировал вечеринку в мою честь, – ее голос слегка потеплел.

Игнат слегка улыбнулся. Впрочем, когда Мила подмигнула Марку и заявила:

– Тем более, если все твои друзья такие милахи, то я с радостью останусь, – улыбка слетела с его лица.

Девушка поправила тюрбан на голове и продефилировала по коридору. Парни остались одни.

– Там уже все приехали, – Игнат буравил Марка взглядом, и тот еле вникал в смысл сказанного. – Пойдем, я тебя познакомлю.

Он молча дождался, когда Белов с ним поравняется, а после не выдержал:

– Полагаю, в такой компании отдавать свой карточный долг тебе будет проще.

Марк тоже был зол, поэтому тоже не стал сдерживаться:

– А чего ты ждал? Твоим условием было приехать и пробыть до завтра. Но тратить на тебя время я не собираюсь. А если будешь выебываться, я испорчу тебе вечеринку, помяни мое слово.

Он возмущенно потопал дальше. И не стал думать о том, показалось ли ему тихое «Да ты уже…»

Марку не пришлось стараться. Сложно что-то портить, когда ты изначально считаешь это паршивым.

Нет, вечеринка была неплохой. Это даже не было вечеринкой. Скорее скромный междусобойчик. Они с Лехой и парой парней тоже такие устраивали. Разница была лишь в декорациях, напитках и закусках. А дружеская атмосфера была той же.

Как Марк понял, двое приятелей и две девушки, которым его представили, были знакомы с Игнатом еще тогда, когда Старков-старший только поднимал свой бизнес. Ребята были дружелюбны, веселы и ничем не напоминали тех снобов, которых Марк каждый день видел в школе.

Но Белов все равно не мог расслабиться. Ситуацию не спасала и Мила, которая полностью завладела его вниманием на этот вечер. Девушка рассказывала смешные истории о своих знакомых, и Марк искренне смеялся. Пока не натыкался взглядом на Старкова.

«Зачем он меня позвал, если я так его раздражаю?» – в который раз спрашивал он себя. Изысканные закуски не лезли в горло, и Белов в очередной раз запивал этот вопрос коньяком. Краем глаза отмечая, что Игнат тоже нехило так прикладывался к алкоголю.

В уравнении, где есть двое недовольных, много бухла и замкнутое пространство, рано или поздно наступает момент, когда это самое уравнение переносится в химическую плоскость. Иными словами, одно неверное движение, и взрыва не избежать.

Именно эта мысль крутилась в слегка одурманенной алкоголем головушке Марка. В какой-то момент Игнат исчез из поля зрения, и он смог расслабиться. Алкоголь, приятная компания и музыка сделали свое дело. Но вот Старков вернулся, еще более недовольный, чем прежде, и Марк с сожалением понял, что от вновь появившегося напряжения начинает трезветь.

«А ведь мне было так весело», – почти обиженно думал он.

Заиграла медленная мелодия, и Мила, завизжав, слетела с кресла.

– Танго! Боже, не зря я три месяца брала уроки! Так, все танцуют танго, – смеясь, объявила девушка, хватая Марка за первую попавшуюся конечность (слава Богу, ею оказалась рука) и стягивая с насиженного места.

Марк поначалу растерялся. Он не умел танцевать танго, у него заплетались ноги-руки, и он боялся выставить себя клоуном. Но зеленые глаза отдали приказ: «не смей!», и внутренние демоны с пьяными воплями «ла кукарача!» одержали верх. Марк отвернулся от Старкова и улыбнулся Миле.

Клоуном он себя не выставил. Во-первых, в латиноамериканском марафоне решили поучаствовать все, не считая Игната, и там нашлись действительно по пояс деревянные. Во-вторых, Мила первая, чуть не завалившись на Марка, придала танцу юмористический характер. Поэтому на протяжении мелодии все изощрялись, как могли. Девушки, хохоча, закидывали повыше ноги на парней, парни старались не потерять равновесия и не выронить партнершу.

Когда с заключительным аккордом Мила тесно прижалась к нему, Марка слегка повело. Но не от алкоголя. Тут уже в дело с боем вступали первобытные инстинкты. И виной тому была не столько сама Мила, сколько длительное воздержание.

«Твою мать, чувак, у нас секса не было хуеву тучу времени! Я хочу трахаться!» – орало либидо Марка.

Но не успел Белов задуматься о том, насколько это все неправильно и не вовремя, как рядом нарисовался Старков. Что он ему сказал, Марк даже под пытками бы не воспроизвел, потому что ничего и не услышал из-за шума в ушах. Он только с досадой глянул на Игната, надеясь, что тот поймет его немой посыл. Но Старк не увидел или не захотел увидеть намека. Чуть не вырвав руку с корнем, он потянул его за собой, бросив Миле короткое «мы на минутку».

Куда они шли, Марку было неведомо. Все усилия концентрировались на том, чтобы не запутаться в собственных ногах. Пройдя нескончаемый коридор, Игнат рывком открыл дверь и втянул Марка за собой в темное помещение. Белов даже испугаться не успел, как Игнат разжал руку и вхерачил ладонь куда-то в стену. Марк на всякий случай отошел подальше. И тут загорелся свет.

Белов огляделся. Вокруг была плитка, мрамор, неяркий свет нескольких бра и отражающиеся от водной глади блики света. Игнат притащил его в бассейн.

Белов нервно рассмеялся:

– Знакомая обстановка, Старк. Дай угадаю, сейчас выйдет твоя святая троица, и мне снова проведут экскурсию? – последнее слово Марк выплюнул.

Но Игнат не ответил. Схватив Белова за воротник рубашки, он потянул его на себя.

– Нет, я тебе сам здесь все покажу, – прошипел ему в губы.

Марк знал, что он его поцелует. Чувствовал. Он видел бешенство Старка и даже догадывался, каким именно будет этот поцелуй. Он знал, что не сможет не отреагировать. Слишком мало времени прошло. Ведь какая разница телу, что существо напротив – мудак и лицемер? Телу плевать, что у Старкова нет чувств к нему. Зачем ему лишняя информация, когда ему достаточно одного – знать, что чувствует сам хозяин.

Поэтому он знал и ужасался заранее, понимая, что предотвратить не хватит физических сил. Слишком зол Игнат. Слишком пьян и изможден он сам.

И все ставки Марка были на хладнокровие. Только это его спасет.

Но сила того взрыва, который в нем разгорелся от болезненного поцелуя, напугала. «Это» не желало его покидать. Почти полтора месяца прошло, а он даже на йоту не сдвинулся с мертвой точки.

«Нет!» – это слово поднялось из глубины души. Марк сам не понял, как оттолкнул прижавшегося к нему Игната, который уже явно вознамерился срастись с ним в одно целое.

– Урод! – крикнул Белов, вытирая рот. – Отъебись уже от меня! Чего ты хочешь? Тебе подстилок твоих мало?

Игнат молчал, перескакивая взглядом с глаз на губы и обратно.

– Знаешь, что? Я ухожу отсюда немедленно! – Марк действительно сделал два шага к двери.

– Нет! – Игнат снова схватился за него, разворачивая. У Белова окончательно упала балка.

– Да! – рявкнул он. – Я выполнял твое дебильное условие, как мог. Я даже попытался веселиться! Но я не виноват, что ты мне палки в колеса ставишь. Ты посмотри на себя со стороны!

– А ты себя со стороны видел? – заорал Старк. – Да у тебя только что слюни не текли на мою сестру! – крик звонким эхом отбился от водной глади, призывая говорить тише, но Игнату было плевать, что их могут услышать. Марк тоже не собирался убирать громкость.

– Если ты переживаешь, что я склоню твою сестру к мезальянсу, то можешь успокоиться. Какая бы Мила не была чудесная, у нее есть один существенный недостаток. Она – твоя сестра! Я никогда не свяжусь с тем, кто имеет к тебе хоть какое-то отношение. Меня тошнит от тебя, Старков! Мне смотреть на тебя противно! Ты мне настолько остопиздел, что я уже…

– Хватит, – Старк скривился и выставил руки вперед.

Совершенно не думая о том, что длина тех самых рук не позволит не задеть Белова. И совершенно не думая, что позади Марка нет ничего, кроме десяти сантиметров выложенного плиткой пола. Все это стало очевидным, когда Белов, его же рукой оттолкнутый, полетел в бассейн.

Марк не ожидал. Когда Игнат его толкнул, у него не было времени думать. Он лишь успел впиться непонимающим взглядом в лицо Старкова. И увидел глухое раздражение. На секунду ему показалось, что летящие из глаз молнии были пропитаны чем-то еще. Но зрительный контакт был беспощадным образом прерван. Белов ушел под воду.

Старк завис. Он сам не понял, как это произошло. Еще секунду назад Марк стоял напротив и резал по живому. А сейчас над его головой сомкнулась вода.

Он не хотел. Даже мысли не было такой – причинить ему боль. Да он скорее себе ногу сломает, чем снова поступит подобным образом. Только не это.

Но его слова… они убивали… он целый вечер жег себе душу, наблюдая за смеющимся в компании сестры Марком, а этот танец добил его ушатанную психику окончательно.

Игнат думал, что свой лимит боли на этот вечер исчерпал. Что этот танец заслуженно занял свое первое место в хит-параде пыток. Но когда он подошел к Белову, чтобы попросить минутку, тот на примере показал, как он ошибался.

Да, было больно видеть его танцующим с сестрой. Но видеть, как в любимых глазах симпатия и веселье сменяется досадой, настороженностью, было больнее в разы. Танец казался детской выходкой. Да пусть бы он перетанцевал всех знакомых ему баб. Лишь бы перестал так смотреть.

Но Марк смотрел, резал словами, и в определенный момент возникло желание заставить замолчать. Любой ценой.

Когда Белов всплыл на поверхность, Игнат судорожно придумывал слова, но в голову не лезло ничего.

Впрочем, за Марком и не наблюдалось особого желания поболтать. Всем своим видом он показывал, насколько ему противно присутствие бывшего парня.

– Марк, я не хотел, – забормотал Старк.

– Я это уже понял, – холодно проговорил Белов, подплывая к бортику. – Если бы ты хотел, я бы, наверно, больше не всплыл.

– Тебе надо сменить одежду. Пойдем ко мне, я… – когда Марк, едва выйдя из бассейна, заржал во весь голос, Игнат недоуменно нахмурился.

– Так вот на что был расчет, – протянул Белов, отсмеявшись, – ну да… почему бы не закинуть меня в воду, если по другому не затащить меня в спальню, да?

Игнат сразу понял, о чем он. Понял и покраснел.

– Да я даже не думал об этом!

– Так, все, – Марк хмуро перевел тему, вставая рядом. – Я пришел к тебе, я пробыл на этой проклятой вечеринке. А в том, что ты решил поиграть в Герасима и Му-Му, я не виноват. Я уезжаю домой.

– Нет, ты не можешь! Ты… ты мокрый. Кто тебя повезет в таком виде?

– Мир не без добрых людей, – Белов вытащил телефон и тут же крепко выругался. – Старков, мудила косячная, ты мне телефон уханькал!

Игнат посмотрел на темный экран мертвого смартфона и пожал плечами.

– Не проблема. Я тебе подарю новый.

– Мне не нужен новый. Мне нужен этот. Ты не заметил, что вечно все портишь? От тебя одни проблемы. Дай мне свою мобилу. – Марк нетерпеливо протянул руку.

Старк перевел взгляд на его руку и медленно растянул губы в довольной улыбке.

– Не пойми меня неправильно, но ты же понимаешь, что я не могу отказаться от такого шанса.

Повисло тяжелое молчание.

Марк, прошлепав, подошел к нему ближе и прошипел:

– Дай мне позвонить, сука.

Игнат похлопал по карманам, и все так же улыбаясь, сказал:

– Не поверишь. Телефон в спальне оставил.

Марк саданул по груди Старка.

– Очень смешно. Ты думаешь, меня это остановит? – и, не дожидаясь ответа, направился к выходу, оставляя за собой небольшие лужицы.

– Полотенца в комоде, в среднем ящике, – крикнул ему в спину Игнат и медленно пошел следом, не переставая улыбаться.

Он получил небольшую передышку. Пока упертая Апельсинка будет сушиться, он придумает, как задержать его.

А через пять минут, перепрыгивая через две ступеньки, Игнат слетал с лестницы, рискуя сломать шею. Мила открыла рот, видя, как брат в одной футболке выскочил на улицу, чуть не сорвав дверь с петель.

Она уже сделала шаг в ту сторону, но резко остановилась. Несмотря на приличную степень опьянения, картины этого вечера, ничуть не искаженные временем, встали вновь перед ее глазами. Винтики в голове со всей скрупулёзностью принялись за работу. И вскоре выдали ей результат работы.

Девушка улыбнулась, слегка покачала головой и вернулась к гостям. Что ж, если хозяин вечеринки пока занят, она должна взять все на себя.

Марк чувствовал макакой, которую перепутали с моржом и отправили на северный полюс. Ему вообще было непонятно, как его ноги продолжают идти. Голову не спасала от обжигающего холода уже наполовину мокрая шапка. Но, кутаясь в куртку, он упрямо шел к воротам.

«Сейчас. Нужно только добраться до ворот. Подъедет такси, и забуду этот вечер, как страшный сон».

Белов не мог нарадоваться на свою наблюдательность. Если бы не она, он бы и знать не знал, что возле ворот стоит небольшой сторожевой домик. В доме Денисовых, например, не было охраны возле ворот. Те ограничились автоматическими воротами с видеонаблюдением. А вот отец Игната подошел к вопросу безопасности иначе. К радости Марка.

Он прошел метров пятьдесят, но чувство было такое, словно протопал несколько километров. Марк заморгал, пытаясь избавиться от рези в глазах. И от пробирающегося в кровь холода даже не сразу понял, почему не может двинуться с места.

– Ебанутый придурок, ты куда собрался мокрый? – орал Игнат, хватая его обеими руками за плечи. Марк вывернулся и попытался оттолкнуть Старка, но на стороне Марка была лишь злость, в то время как холод и смертельная усталость были против него. А вот Игната явно подогревала бушующая ярость.

– Никуда ты не пойдешь, – прошипел он.

И тут Марк сделал то, о чем мечтал уже очень давно. Даже когда они были вместе, это желание периодически появлялось. Он прописал звучный удар в челюсть. Игнат повалился на снег. Не столько от силы удара, сколько он неожиданности.

– Теперь ты счастлив? – спросил он, ворочая челюстью в разные стороны и проверяя ее целостность.

– Вали к себе домой и там раздавай указания, кому и куда ходить. А ко мне не приближайся, если не хочешь чтобы я врезал тебе еще раз, – отрывисто сказал Марк, глядя прямо в глаза.

Игнат встал. Марк отошел на шаг. Самое стремное для Белова было, что последние силы он потратил на этот удар, и прояви сейчас Игнат излишнюю настойчивость, он не сможет дать отпор. Будет только бросаться бесполезными угрозами. Понимал это и Старков. Белов это видел.

Марк уже приготовился приводить в чувство остатки собственного достоинства, если его, как куль с мукой потянут в дом, но Игнат не спешил делать шаг навстречу. Какое-то время он размышлял о чем-то, а потом все же шагнул к Белову. Марк прикрыл глаза. Но Игнат всего лишь натянул слетевший капюшон и отошел. Белов ошалело уставился на парня.

– Что смотришь? – устало спросил Игнат. – Иди. Охрана пустит тебя к себе. Приедет такси, и можешь быть свободен, – после чего развернулся и побрел к дому.

Марк смотрел ему в спину. Только сейчас до него дошло, что Старков, обозвавший его придурком за то, что он пошел на улицу с мокрой головой, сам был в тех же майке и джинсах.

«А сам кто?» – подумал он и тоже медленно пошел к воротам.

«Боже, почему из-за этого мажора постоянно страдает мое здоровье?» – недоумевал Марк, доставая градусник. Тридцать восемь и восемь. Кто бы сомневался.

Разумеется, он заболел. Иначе и быть не могло. Пожалуй, фортуна решила исключить Белова из списка своих фаворитов, записав в «лошары по жизни». Если в воскресенье он еще чувствовал легкое недомогание, то когда в понедельник утром прозвенел будильник, Марк не смог головы от подушки оторвать.

Все это было не вовремя по многим причинам, в том числе и потому, что отец Марка планировал задержаться у друзей дня на три. Но Белов, как большинство подростков, даже будучи при смерти, не собирался сообщать родителю про болезнь, дабы тот не вернулся.

Забив на все, он провалился в сон.

А через два часа зазвонил телефон. Кое-как оторвав верхнюю часть туловища от кровати, Марк взял старенький аппарат и тут же недовольно сбросил вызов. Звонил Игнат. А разговаривать с первопричиной всех своих бед не было настроения. Но за одним звонком последовало еще три, и Марк в бешенстве схватил телефон.

– Слышь, дятел, сколько можно долбиться? Не берет человек трубку, значит, занят он, – конечно, в идеале он хотел это проорать, но из больного горла раздалось лишь недовольное карканье.

– Марк? – удивленно спросила Соня.

Белов глянул на экран.

– А, это ты, привет, – Марк упал обратно на подушку.

– У тебя что-то случилось? Тебя почему не было? Как прошла вечеринка? Я тебе звонила, но ты был вне зоны, а потом трубку не брал, – вопросы посыпались из старосты, но не успел Белов ответить и на один, как она перескочила на свои же собственные наблюдения. – Я думала спросить у Игната, но он такой хмурый ходит. Кстати, это ты ему лицо подравнял? Молодец, давно пора. Так что у вас произошло?

– Сонь, ничего не произошло. Я был на вечеринке. Потом я ушел с вечеринки, – как можно спокойнее ответил Марк. – Вот только я это… приболел слегка. Поэтому не жди меня ближайшие дни, – закончил он. Беспокоить подругу не хотелось. А то в ее стиле свалить с уроков и потащиться к нему. Белов не сомневался, что пару таблеток парацетамола в доме точно должны заваляться, и планировал продержаться до часиков двух, пока Леха не вернется из школы.

Соня немного помолчала.

– Ясно… Значит, ты на справке? А почему твой отец не позвонил классной? – как и любая девушка, Соня быстро нашла брешь в сочиненной Марком байке. Белов стиснул зубы.

«Ладно, она все равно не сделает хуже».

– Отец вчера утром уехал. Несколько дней его не будет. Никто же не знал, что я свалюсь.

– Так ты один? Марк, но так же нельзя! Ты врача вызвал?

Вопрос был глупый. Если врач увидит, что больной подросток с большой температурой один дома, он как минимум заберет его в больницу. Как максимум, у отца будут проблемы. Поэтому врача Марк вызывать и не собирался. Он хотел за день чуть оклематься и самому сходить в поликлинику, чтобы встать на больничный. Но говорить все это Соне, которая с ее феноменальной женской фантазией уже наверняка представила его лежащим на смертном одре… Марк попытался соскочить еще раз.

– У меня не такая большая температура, чтобы вызывать врача на дом.

– То есть ты собираешься сам идти в поликлинику? – уточнила Денисова.

– Да, – как можно убедительнее сказал Белов.

На том конце провода снова повисло молчание.

«Не верит. Придет проверять», – понял Марк.

– Ладно, я посижу еще два урока и загляну к тебе. Так что постарайся не спать к этому моменту.

– Договорились, – с облегчением выдохнул Марк. Нажав на отбой, он, еле попадая пальцами в клавиши экрана, поставил будильник на двенадцать, и тут же провалился в сон.

Белов не знал, что едва Соня спросила о враче, рядом с ней материализовался Старков, молча сверлящий тяжелым взглядом. Денисова, прислонившаяся к подоконнику, попыталась отогнать одноклассника, но тот на очередную попытку махнуть рукой схватился за тонкое запястье и притянул девушку ближе к себе.

Десятиклассницы рядом, видя эту картину, захихикали, но Соня прекрасно понимала, что в ее персоне Старка интересует сейчас только одно. Ее телефон. А точнее, абонент на том конце провода. Поэтому перестала дергаться и продолжила разговор.

Закончив говорить, она медленно отняла трубку от уха. Винтики работали в ее голове, планируя, как правильно распорядиться своим временем.

– Наверно, я заберу Андрея и уже с ним поеду к нему, – пробормотала она. – По-другому не получится. Иначе я к врачу нашему не попаду. Блин, ему надо бы бульон сварить. Он же наверное ничего не ест…

– Не говори херни. Занимайся братом, – отрезал Игнат, засунув руки в карманы и тоже опираясь на подоконник бедром. – К Марку я сам поеду.

– Не утруждайся, я как-нибудь сама, – отбрила Соня, посмотрев на него внимательнее. Старков выглядел так, словно и не спал этой ночью. – Ты вообще спал? – спросила она. Игнат не ответил. – Что у вас произошло в субботу?

– Ничего. Я в очередной раз потерпел неудачу, – Старк потер переносицу и нахмурился, думая о чем-то своем.

Соня все же решилась спросить то, что давно не давало покоя.

– Ты, конечно, можешь меня послать сейчас, сказать, что это не мое дело, но я не понимаю… Зачем все это было? Я же видела твой интерес к Марку… Чего ты хотел добиться? Но что мне еще важнее узнать, что ты хочешь сейчас? Ты понимаешь, что он не верит тебе? И правильно делает. На его месте… хотя нет, не дай Бог оказаться на его месте…

– Много вопросов, Денисова. И ты права, это не твое дело, – Игнат натянул свою классическую улыбку беззаботного мажора и оттолкнулся от подоконника. Но улыбка не очень вязалась с усталым взглядом. Соня молча смотрела на него. А потом решилась:

– Ошибаешься. Теперь это мое дело. Когда я считала, что у вас что-то есть, я стояла в стороне. Но сейчас он сам держит тебя на расстоянии, и если от меня будет хоть что-то зависеть, то ты там и останешься. Я не подпущу тебя к нему, – она обошла его и направилась в класс, когда он сказал ей в спину:

– Человеку свойственно ошибаться, – Соня развернулась, Игнат подошел ближе, снова вызывая перешептывания у группы девчонок. – Я погнался за двумя зайцами. Хотел его, и не был готов отказаться от Лели. Если бы не эта история с документами, я бы разобрался. Наверное. Но все произошло так не вовремя. Я наломал дров. А сейчас пытаюсь выбраться из завалов, – он глянул на нее таким взглядом, что Соню пробрало. – Я должен как-то все исправить. Но все, что я могу, это хвататься за него и пытаться не дать отдалиться еще больше. Но он действительно не верит. Мне плохо без него, Сонь… Плохо, – тихо признался Старк.

Соня смотрела на него, пытаясь подобрать слова. Так и не найдя, что ответить, она развернулась и пошла в класс. Но на протяжении всего урока слова Старка не выходили у нее из головы.

Трель звонка вырвала из полубредового сна. Аглая Петровна, ворующая горшки золота у лепреконов, Громова в обличье бабы-яги, Старк – золотая рыбка. А на заднем плане летали драконы и плавали два лебедя, чем-то напоминающие Алекса и Соню.

– Приснится же… – закутавшись в одеяло, Марк побрел открывать дверь.

«Блять, когда я научусь смотреть в глазок?» – думал он, глядя на стоящего в дверях Старка.

– Чего тебе? – буркнул он, кутаясь в сползающее одеяло.

Игнат окинул его быстрым взглядом, тут же фиксируя неестественно блестящие глаза, потрескавшиеся от жара губы и слишком яркий румянец, и перешагнул порог, закрыв за собой дверь.

– Решил тебя навестить.

– Навестил? Теперь будь добр, иди еще кого-нибудь навести, – Марк думал о том, как быстро он забудет свой позор, если прямо сейчас бухнется на пол. Потому что ноги действительно еле его держали. Аккуратно он привалился к стене, стараясь не показать, насколько трудно дается каждое движение.

Игнат стал разуваться.

– Эй, ты русский язык понимаешь?

– У тебя врач был? – перебил Старков, проходя на кухню и неся с собой небольшой пакет.

– Еще нет, я позже вызову, – не объяснять же ему, что он не хочет очутиться на больничной койке.

– Значит, вызовешь сейчас.

– Обязательно. Это все, босс? Теперь ты уйдешь?

– Нет, я уйду, когда врач тебя осмотрит. И не пизди мне про папу, я в курсе, что его нет, и лечить тебя некому.

Марк стиснул зубы. Ничего не оставалось, кроме как попытаться объяснить.

«Может, после он все же уйдет?»

– Я по этой причине и не могу позвонить врачу. Никто же не знал, что я свалюсь. Врач увидит, что я один дома больной… У нас участковая уж очень дотошная. К каждой букве придирается. Вот я и собирался завтра один пойти… – он осекся, когда Старков подошел и потрогал лоб ладонью.

– Идиот, у тебя температура высокая. Завтра он сходит. До завтра еще дожить нужно. Ты как сегодня лечиться собирался? Водой из-под крана?

– Мне Леха после школы сходит в аптеку, – Марк снова начал злиться. – И вообще, я сам…

– Короче, все понятно, – Игнат достал телефон и стал кому-то звонить. – Привет, Стас. Говорить можешь?

Следующие две минуты Белов пытался отобрать телефон, но какие могли у него быть шансы, когда он на ногах еле стоял. Плюнув, он оставил Старка в коридоре и поплелся ставить чайник.

Вскоре зашел Игнат.

– Где аптечка?

Марк небрежным жестом указал на ящик, и какое-то время Старков шуршал коробочками и блистерами.

– Сейчас я сам схожу в аптеку и куплю все, что нужно.

Марк только открыл рот, чтобы возмутиться, но был остановлен одним коротким «И заткнись».

– Да делай ты, что хочешь, – ему надоело с ним спорить. Если нечего делать, пусть… Он найдет способ вернуть ему деньги.

Когда он ушел, Белов метнулся было закрыть двери, но тут же услышал характерный щелчок поворачивающегося замка. Глянул на полку в прихожей. Так и есть: Старков взял его ключи.

«Ну и хрен с тобой».

Когда Игнат вернулся, он уже успел задремать. Но прохладная ладонь на разгоряченном лбу не осталась незамеченной. Марк приоткрыл глаза.

– Ну, что, сходил? Есть у меня шанс, что твой список добрых дел закончен?

– И не мечтай, я в тебя еще собираюсь все, что купил, засунуть, – заявил Игнат, стягивая с него одеяло.

Марк, поежился и простонал.

– Да ебись ты конем! Видно, совсем у тебя дела плохи, раз нечем заняться, кроме моего лечения.

Старков кивнул.

– Плохо. Ты даже не представляешь, насколько.

– Я все выпью, только вали уже отсюда. Мне от одного твоего вида хуже становится.

– Тогда придется потерпеть. Потому что я еще и на ночь у тебя останусь.

Белов резко выпрямился.

– Ну уж нет! – по слогам произнес он. – Не хватало мне еще ночь провести под одной крышей с тобой.

Игнат усмехнулся.

– Боишься, что оборона падет? И правильно. Если доводы на тебя не действуют, мне остается только полагается на элементарные законы природы.

Белов запульнул в мажора подушкой.

– Придурок! Пошел вон из моего дома! Я не буду спать с тобой под одной крышей!

Игнат нагнулся к нему, уперев руки в колени, и вызывающе улыбнулся.

– Так встань и выгони меня. Что смотришь, Апельсинка? Сил мало? Какая жалость. Может, тогда позовешь на помощь? Только ты тогда над формулировкой подумай. А то крики: «помогите, меня хотят вылечить» как-то странно будут звучать.

Марк сверлил его взглядом, понимая, что этот раунд проиграл всухую. Все, что ему оставалось, это принять помощь.

– Давай сюда свои лекарства, – буркнул он.

Он выпил все, что ему принес Игнат, после чего лег на кровать, пытаясь не думать об уязвленном самолюбии. Впрочем, Старк от своей так называемой победы тоже не получал видимого удовольствия. Он как-то сдулся, самоуверенность уступила место усталости.

– Марк, даже не пытайся, – попросил он тихо, – я не уйду. Соня везет своего брата к врачу. Она заедет к тебе позже. Проведать тебя и проконтролировать меня. Но на ночь тебе нельзя оставаться одному. Я не собираюсь пользоваться твоим состоянием, поверь, – последние слова Игнату дались с видимым трудом.

– У меня есть, на кого положиться. Я бы Леху попросил.

Игнат покачал головой.

– И не жалко тебе друга?

Марк непонимающе нахмурился.

– Почему мне должно быть его жалко?

– Потому что я еще от твоих танцев вчерашних не оправился, – усмехнулся Старк. – Могу и прибить ненароком твоего Леху.

– А ты не много на себя берешь?

– Много. Но иначе не получается.

Белов понял, что спорить бесполезно. Встать и пинками его вытолкать он действительно не может. Зевнув, он залез под одеяло.

– Боже, завтра, наверно, пенсии поднимут. Сам Старков у меня медсестрой подрабатывает. Невиданное событие.

Игнат не ответил. Забрав пустую кружку, он тихо вышел из комнаты. А через пять минут, когда зашел снова, из-под одеяла доносилось неровное сопение.

От автора.

Я заметила тенденцию. Каждый раз, когда моему герою что-то ломают, или он заболевает, заболеваю и я. Реально карма какая-то)) Надеюсь, это были просто совпадения.

Так, меня долго не было, и если честно, я немного побаиваюсь выкладывать эту главу (прям как в первый раз, епт), поэтому на всякий случай одела каску и залезла в танк))

П.с. И ещё мне кажется, что я наделала кучу ошибок. По большому счету мне бы завтра ещё раз пройтись по косякам, но я пообещала сегодня главу. Поэтому милости прошу в ПБ, у кого есть время))

========== Глава 22. Пособие по уходу за противными цитрусами ==========

Что-то мой Муз стал слишком свободолюбивый… Захотел – ушел, захотел – пришел. Пора приковывать наручниками к батарее.

Приятного всем)

Двумя днями ранее.

Вернувшись в дом, Игнат первым делом направился в свою комнату, попутно набирая номер охраны.

– Да, это я. К вам сейчас подойдет мой гость… а, уже подошел. Прекрасно. Вызовите ему… а, уже вызвали, отлично. Только номер машины запомните, да и водителя тоже. Хотя нет, лучше так – пусть водитель позвонит, когда довезет до дома. И после мне наберите. Нет, я не буду спать. Нет, гостя просить не надо. У него телефон… вышел из строя. Все, жду, – нажав отбой, швырнул телефон на кровать, и рухнул следом.

«Да что ж за дерьмо такое? – спрашивал он, разглядывая узоры на потолке. – Неужели реально всё? Не хочу!»

От внезапного стука в дверь Старков вскочил, словно зек, готовый вот-вот откинуться.

«Вернулся!» – мелькнула светлая мысль. Но в приоткрытую дверь протиснулась голова, отнюдь, не Марка.

– Там ребята уже носом клюют, – напомнила Мила. – Надо идти, Игнаш. Это ведь ты всех пригласил.

Игнат потер виски, попутно собираясь с силами. Единственное, чего он сейчас хотел, это тишины и покоя. Но сестра была права: гостей он приглашал сам. Никто не виноват, что ему хочется забраться под одеяло и просто уснуть. Крепким и здоровым сном, о котором он уже мечтал, как о невиданной роскоши, а не теми урывками, после которых он просыпался с диким желанием уничтожить все человечество. И желательно проспать до понедельника.

“Кто бы мог подумать, что я так полюблю понедельники? И невзлюблю воскресенья».

– Уже иду, – вздохнул Старков.

Друзья Игната уже действительно готовы были упасть в объятия Морфея, но Мила хотела убедиться, что с братом все хорошо. Но «хорошо» тут и не пахло, поэтому она вздохнула и предложила:

– Ладно, я сама всех раскидаю по кроватям. Отдыхай.

– Не надо, я сам, – Игнат поднялся. – Друзья не виноваты, что я дебил и своими руками засунул себя в полную жопу. Что же я, даже спокойной ночи им не пожелаю?

– Марк ни с кем не попрощался… – перевела тему Мила, входя в комнату. – Что-то случилось?

– Ничего… – при мысли, что Марк понравился сестре, стало еще хуже, но Игнат в который раз за вечер сдержался и постарался ответить спокойно. – Он вспомнил о важном деле…

– Ночью?

– Да, – спокойствие давалось все труднее.

– А позвонить он не мог? – Мила словно не слышала предупреждающие интонации. С невозмутимым видом она уселась на кровать брата, закинул ногу на ногу.

– Не мог, – отрезал Старк. – Слушай, даже думать забудь про Белова. Я видел ваш танец. Но тебе не на что надеяться. Ты не в его вкусе, и вообще… – махнув рукой, он не стал продолжать и пошел вон из комнаты. Но когда закрывал дверь, ему вслед раздался тихий смех.

Вернувшись к себе, Игнат обнаружил Милу там же, где и оставил.

«Вот же неугомонная!»

– Конечно, не на что, – согласилась она, сразу переходя к интересующей ее теме. Старков не сразу сообразил, о чем речь, но следующее заявление все прояснило. – Это где же видано, чтобы сестра у брата парня уводила? – снова хихикнула, и Игнат смерил ее таким взглядом, что Мила с трудом, но все же засунула смешки поглубже.

Игнат слегка улыбнулся, в который раз поражаясь ее догадливости, не стал отпираться и упал на кровать, по привычке подставляя сестре голову. Та поняла немую просьбу и зарылась в густую шевелюру пальцами.

– Ну, что с тобой, братишка? Неужто все так плохо? Это все из-за этого танца? Так мы же прикалывались… Поссорились, помиритесь. В любой паре бывают сложности.

– Да дело не в этом, – Игнат перевернулся на живот и уткнулся носом в декоративную подушку. – Мы даже не пара. С некоторых пор. Я сам снял Марка с должности своего парня. И сделал это… – он покачал головой, – по высшему разряду. А возвращаться обратно он почему-то не хочет. Я совершил ошибку. И в душе не ебу, как с этим разбираться.

Мила непонимающе приподнялась на кровати и перестала массажировать брату голову.

– Подожди, но он ведь сам пришел к тебе.

– Ага, пришел, как же… Да если бы не проигрыш в карты и куча свидетелей, хрен бы он пришел.

Мила вскочила с кровати раненым зайцем.

– Ты… ты опять? Игнат! Я тебе сто раз говорила, что это отвратительно! Думала, что последний инцидент тебя хоть чему-то научил. Ты что, не понимаешь, что нельзя через подобные игры пытаться получить то, что тебе хочется! – возмущалась девушка.

– Ой, – отмахнулся Старков, оторвав голову от подушки, – я тебя прошу. Твоя подруга тогда сама…

– Я говорю о Марке. Ты поступаешь непорядочно. Год назад ты был младше и глупее. И я думала, что ты повзрослел. Ладно, случай с Кларой можно списать на баловство, но… – Мила осеклась и внимательно посмотрела на брата. – Погоди… что-то я не поняла… – Игнат поежился под внимательным взглядом и снова спрятал лицо в подушку. – Ты выиграл. И из всего ассортимента, подкинутый твоей больной фантазией, ты выбрал это? «Приди ко мне на вечеринку», и все? – она удивленно вытаращила глаза.

– Да, – донеслось из подушки.

– Не «отсоси мне», не «сделай мне массаж» и даже не «поцелуй меня»? – продолжала допытываться сестра.

– Да, я просто позвал его к себе! – рявкнул Игнат, в бешенстве слетая с кровати.

– Так вот в чем дело, – пораженно протянула Мила, мигом успокоившись. – Ты… влюбился!

– Ой, иди на хер! Без тебя тошно, – Старк принялся снимать одежду. Разговор с сестрой вытягивал последние силы и крошил в хлам нервы. – Да, представь себе, влюбился! И мне не улыбалось принуждать любимого человека к интиму. Я лишь хотел показать ему другую сторону своей жизни. Думал, он увидит моих друзей, с которыми я рос, пока папа вкалывал, и изменит свое мнение обо мне. Но я снова все испортил. Марк, как считал меня закоренелым мажором, так и продолжает считать, – раздевшись, он сел на кровать и обхватил голову руками. – Мил, я устал. Давай спать, – выдавил он.

Мила все это время смотрела на брата. Наконец, придя в себя, подошла и села рядом.

– Я тебе уже сочувствую, дорогой. Ты хоть понимаешь, что твой отец этого не допустит? Он, конечно, любит тебя, но… сын-гей и отсутствие внуков вряд ли обрадуют его. Марк, знаешь ли, далек от образа образцовой невесты из обеспеченной семьи. Я даже не представляю, что будет…

Игнат даже не пошевелился. Лишь бросил:

– Мне плевать. Мне нужен Марк. И срать мне на мнение отца. Я как-нибудь сам решу, с кем мне быть.

Мила нервно засмеялась.

– Ты шутишь? Да ты полностью зависишь от него. Первым делом он перекроет тебе кислород в финансах, и тогда ты по-другому запоешь.

Теперь была очередь Старка удивленно смотреть на сестру.

– Ты серьезно? Слушай, я сейчас в такой ситуации, что мне выть хочется. И если произойдет чудо, и Марк вернется ко мне, то я точно не испугаюсь каких-то там финансовых санкций своего же папы, – максимально доходчиво объяснил он. – Я докажу, что мои чувства серьезны, что это не очередная блажь, и со временем он все поймет.

– Возможно, – согласилась Мила, – только прежде на личном примере покажет тебе значение выражения «рай в шалаше».

– Плевать, – опять отмахнулся Старк.

Мила помолчала, после чего спросила:

– И что, он этого стоит?

Игнат не ответил. Но Мила поняла молчание правильно. Рука ее ободряюще сжала его плечо.

– Ты, милый, конечно, наломал дров. Заметь, я это говорю, даже не зная, что именно ты сделал, что Марк от тебя шарахается. Я лишь отталкиваюсь от твоего бешеного темперамента. Но мне кажется, еще не все потеряно.

Старк отнял руки от лица.

– Откуда такая уверенность?

Мила пожала плечами.

– Из Франции. Эта страна учит распознавать особые флюиды. От тебя ими искрит, а Марк… он не показался мне бесчувственной деревяшкой. Поэтому не отчаивайся. И не опускай руки. С тобой сложно, Игнаш. И тот, кто будет рядом с тобой, должен уметь вовремя как осадить тебя, так и простить. А еще чувствовать тебя. Без этого никак в любых отношениях. Поэтому стисни зубы и не отступай. Авось, я не ошиблась, – поцеловав брата в щеку, Мила вышла из комнаты.

Игнат откинул одеяло. Видимо, и этой ночью ему нормально не уснуть. Хотя охранник уже десять минут назад позвонил и отчитался, что гость был доставлен по адресу в целости и сохранности. Но сна все равно не было.

Тогда он встал и подошел к окну. Вдали виднелись мелкие блестящие точки. Это в ближайших к их поселку новостройках горел свет.

На самом деле до тех домов, расположенных на окраине города, предстояло не долго добираться. Казалось бы, десять-пятнадцать минут, и ты уже в черте города. Но Старк знал, что до дома Беловых путь неблизкий. Сколько предстоит таксисту проехать перекрестков, светофоров, колонн грузовых машин, чтобы Белов, наконец, оказался дома. Обманчивая близость большого города.

Вот таким же Игнату виделся и путь к самому Марку. Вроде бы он рядом. Минимум шесть дней в неделю он видит его в школе. На расстоянии. Но стоит подойти ближе, и становится страшно от тихого возмущения в карих глазах, отрывисто брошенных фраз и откровенного желания съебаться подальше от него, которое явно читалось на лице Белова.

«Надо пережить очередное воскресенье, – отстраненно думал Старков, подпирая плечом стену. – Если, конечно, опять не заболеет. Блять, с мокрой головой на улицу! Идиот!»

Спустя два дня

Соня, как и обещала, пришла проверить Марка. Еще в школе ей показалось, что Старков не усидит на месте и намылится к Белову. И когда, выходя из школы, увидела его, ловящего такси, ей не составило труда понять, к кому он сорвался посреди уроков.

Соня попыталась набрать Марка, но тот не отвечал. Решив, что ничего не произойдет за несколько часов, она поспешила к брату, набрав для верности сообщение Игнату: «Я приеду к Марку через несколько часов. Упаси тебя Бог хоть что-то сделать не так».

И только в четыре часа, предварительно сдав брата на руки няне, Денисова подъехала к другу. Выгрузив из машины пакеты с продуктами и лекарствами, она поднялась на нужный этаж и позвонила в дверь. Открыл ей сам Старк.

– Ты еще здесь? – удивленно спросила Соня

Игнат недовольно на нее шикнул:

– Тише, он спит.

– Ясно, пусти.

Пару минут они возились в прихожей, потому что Старк не хотел пускать ее в квартиру, но Соня с боем прорвалась.

– Зачем ты пришла? У нас все хорошо, – возмущенно шептал Игнат.

– Я пришла проверить, не пришибли ли вы друг друга в порыве чувств. И заодно сварить бульон. А в идеале, еще и покормить им Марка, – говоря, Соня быстро выкладывала продукты на обеденный стол. – И вообще, я не думала, что ты тут так надолго обосновался.

– Он что, маленький, чтобы его кормить? В крайнем случае, я его сам покормлю. И бульон я уже сварил, – гордо закончил Игнат, заставив Соню замереть. Она обвела кухню взглядом и заприметила небольшую кастрюлю на плите. Подошла и открыла крышку.

– Что это? – с опаской спросила она спустя пару мгновений.

– Бульон.

– Старков, это что угодно, только не бульон, – настаивала Соня. Увидев проступающую злость, тут же поправилась. – Нет, хорошо, признаю, что в этой… эм… субстанции определенно содержится куриный бульон. Но кормить своего друга этим я тебе не позволю!

– А кто тебя спрашивать будет, Денисова?

Соня сделала глубокий вдох, еще раз глянула на жижу в кастрюле.

– Ладно, Старков. Один вопрос. И если ответишь правильно, я прямо заткнусь.

– Заметано.

– Ты сам бы это съел? – Игнат открыл рот, но так и не не нашелся с ответом. – Вот. Полагаю, что и Марк не придет в восторг от твоего кулинарного шедевра. Или ты собрался скормить его бедняжке, пользуясь тем, что он беспомощнее младенца?

Уверенность Старкова сдулась.

– Я… я понятия не имею, почему он такой. Я все делал по рецепту.

– И пенку снимал?

– Пенку?

Соня закатила глаза.

– Господи, Игнат! О чем мы говорим, если ты даже с мертвой курицей разобраться не можешь? И после этого я должна доверить тебе друга? Заметь, живого друга, – хохотнула она, получая немыслимое удовольствие от редкого явления – смущенного Старка.

– Он не только твой друг. В первую очередь он мой…

– Бывший парень? – невозмутимо подсказала Соня.

– Это временно.

– С твоим танковым напором и несъедобным бульоном временное в рекордные сроки станет постоянным.

– Денисова, не доводи меня…

– Как вы меня заебали! Оба! – простонал Марк, вваливаясь на кухню.

Ругающиеся одноклассники тут же забыли друг о друге, сосредоточив внимание на больном.

– Марк, как ты? – заботливо спросила Соня.

– Ты какого хрена вылез из кровати, придурок? – так же заботливо поинтересовался Старков, тут же подходя к нему.

Марк окинул обоих недовольным взглядом и огрызнулся:

– А вы еще громче орите. Я три раза попросил попить принести. А что за запах? – поморщился он.

– Это бульон, – Игнат метнул в сторону Сони взгляд, молча умоляя спасти его от вполне заслуженной победы в номинации «”Кулинар-рукожоп».

– Ну да, в том числе и бульон, – усмехнулась Соня, но все же решила не топить Старкова. – Игнат еще не закончил. Если ты подождешь, то…

– Я есть все равно не буду. Меня тошнит.

– А кто тебя спрашивает, – заявил Игнат, беря сопливую ношу в руки и выталкивая из кухни. – Пойдем, сейчас Соня доварит бульон, а ты пока будешь аппетит нагуливать.

– Где? На улицу пойдем? – услышала Денисова удаляющегося и ворчащего Белова.

– В окошко посмотришь, – не менее ворчливо отозвался Старков.

Соня усмехнулась и вернулась к бульону.

«Так ладно, посмотрим, что тут можно сделать. Разве что процедить?»

Но от бульона так несло специями, что проще было сварить новый. Поэтому она закинула в кастрюлю новую тушку курицы и принялась прибираться на кухне.

Через два часа, любуясь на прозрачный бульон в кастрюле, Игнат довольно потирал ладоши.

– Отлично. Ты можешь идти.

Соня никак не отреагировала, смотря перед собой.

– Алле, Денисова.

– Что?

– Говорю, что ты можешь чесать домой с чистой совестью.

Денисова, проявляя чудеса послушания, направилась в комнату Марка, и села рядом с ним на кровать.

– Марк, завтра обязательно сходи к врачу, – напомнила она.

– Я свожу его в поликлинику, – ответил Старков вместо него.

– И принимай лекарства.

– Я ему…

– Старков, умоляю, исчезни ты хоть на минуту, – не выдержала Соня.

Игнат, с царским видом пожав плечами, удалился. Тогда Соня подошла к двери, и, убедившись, что тот утопал курить на балкон в соседней комнате, сказала Белову:

– Сама я остаться не могу, но если ты хочешь, я позвоню твоему Леше. И через полчаса Старкова тут не будет.

Марк обдумывал предложение недолго.

– Нет, Сонь, – покачал он головой. – Леха и так слишком жаждет встречи со Старком. Мне как-то не улыбается потом ездить и давать показания в суде по делу об убийстве.

Соня улыбнулась.

– А с чего ты взял, что это Леха убьет Игната? Может, будет наоборот?

Белов пожал плечами.

– У Лехи есть весомый аргумент. Он мой друг. А у Старка какой?

Денисова поджала губы, задумавшись на мгновение, и все же неуверенно сказала:

– Слушай, а ты не думал, что Игнат и правда…

– Что? – нахмуренные брови как бы просили даже не продолжать, но Соня с опаской закончила:

– Марк, для того, кому вообще фиолетово, Игнат слишком усердствует, ты не находишь?

– Сонь, давай замнем, лады? – поморщился Белов. – Имей совесть, я болею, в конце концов. А если Старку нравится чувствовать себя меценатом, то хрен с ним. Пусть балуется. Я, как только на ноги встану, верну ему потраченные на меня деньги, и все. Старку не хочется губить свою репутацию отказом «дворняжки», вот и все.

– Марк, ты обижен. И смотришь на все через призму своей обиды, – не согласилась Соня. – Я не говорю тебе простить его. Да я буду безумно рада, если ты пошлешь Игната. Но я же вижу, что ты маешься. И я вижу его. Ты не замечаешь, как он смотрит на тебя. И ты не слышал…

– Сонь, – перебил Марк, – а ты не видела и не слышала того, что я. Пойми, я не железный. Я не могу себе приказать. У меня перед глазами постоянно стоит одна и та же картина… – он хотел продолжить, но голос оборвался.

Соня резко встала.

– Прости… я лезу не в свое дело. Это, наверно, потому, что Игнат хотя бы пытается. Если бы Алекс приехал лечить меня от простуды… я бы забыла все обиды, – она грустно улыбнулась. – Ты пойми, я ведь не ради Игната затронула эту тему. А ради тебя. Ты был счастлив с ним. Именно поэтому я не понимаю, как ты держишься. Ведь ты любишь…

– Вот именно поэтому и держусь. Я не могу это объяснить, Сонь.

– Да и не надо. Ладно, я пойду. Может, все же позвонить Леше?

– Смысла нет. Я не хочу втягивать его. Старк – моя проблема, – отрезал Белов. – И я решу ее сам.

Соня внимательно посмотрела на друга. Глаза Марка блестели то ли от температуры, то ли от дурных мыслей. И второе немного пугало. Вздохнув, Денисова отошла от кровати.

– Ты не вставай. За мной Игнат закроет. Выздоравливай.

Уже в коридоре Соня тихо сказала Игнату.

– Держи себя в руках.

– В смысле?

– В прямом. – Соня сосредоточила все внимание на завязывании шарфа. – Я позвоню позже.

– Разберемся, – огрызнулся Игнат. Соня вышла на площадку, когда он тихо добавил, – спасибо тебе.

Соня повернулась и кивнула.

– Завтра в школу придешь?

– Сначала отправлю эту заразу на справку. Не парься, все будет хорошо. Что же я, с этим еле шатающимся микробом не управлюсь?

Денисова приподняла бровь.

– С мертвой курицей ты не справился.

Старк стиснул зубы и процедил:

– С больным апельсином я как-нибудь разберусь.

Соня улыбнулась:

– Прекрасно. У тебя последний шанс, Старков. И то, лишь потому, что Марк не хочет помощи друга. А то компания его приятелей уже выносила бы тебя отсюда вперед ногами. Так что ты уж постарайся, – тут улыбка слетела с лица и она добавила со всей серьезностью, – если, конечно, ты действительно его…

– Да закроете вы там дверь! – крикнул Марк из своей комнаты. – Сквозит!

– Все, вали к брату. Сам разберусь как-нибудь, – отрезал Игнат, закрыв дверь за Денисовой.

Кажется, она что-то хотела добавить к своей пламенной речи, но у Старка были дела поважнее.

– Ёбаный мандарин! – шипел он спустя час, застирывая в ванной свою рубашку. Оказывается, не так просто вывести куриный бульон с белоснежной рубашки обычным мылом.

Конечно, Игнат понимал, что послушанию Марка обязан Денисовой, ведь до ее приезда тот преимущественно спал, но едва за девушкой закрылась дверь, Белов стал сущей занозой в заднице.

Игнат сбился со счета, сколько раз открывал-закрывал окно, включал-выключал телевизор и свет. То Марк хотел чай, то сок, то компот. Когда последнего в наличии не обнаружилось, он невозмутимо выдал: «так свари», но услышав «я не умею», обозвал мажором, у которого руки только под еблю и бухло заточены, и отвернулся к стене. Игнат не обиделся. Наоборот, даже обрадовался временной передышке. Но тут Марк захотел есть…

Каким образом тарелка прилетела в него, он так и не понял. Но не успевшие спрятаться чертики в глазах намекали, что ответ лежит на поверхности.

Наконец, плюнув на все, Игнат оставил рубашку в ванной, и вернулся в комнату.

– Я возьму одну из твоих маек? – спросил он, широким шагом направляясь к шкафу. Ответа не последовало, поэтому Игнат повернулся.

И тут же из него выбило воздух.

Он уже и забыл, каково это – ощущать на себе этот взгляд.

Марк уже и забыл, как Игнат выглядит без майки. В раздевалке он не смотрел на него. Так было и в то время, когда они были вместе. Но если тогда он все же мог бросить взгляд мельком, то сейчас подобное приравнивалось к измене Родине.

А тут такой внезапный удар с тыла. Он сам не понял. Вот открылась дверь. Вот он приготовился снова испытывать терпение мажора, и тут «хрясь!»

И надо бы отвернуться. Но как?

«Молча, долбоеб! Берешь свою голову и поворачиваешь её на сорок пять, нет, лучше на шестьдесят градусов», – всплыла подсказка.

«Есть!» – послушно выполнил Белов команду.

«Говорил же, трахаться надо вовремя!» – еще один мудрый совет, озвученный, почему-то голосом отца.

Марк прочистил горло и снова посмотрел на Старкова.

Старк решал важнейшую дилемму. Одна его половина с криками «Хватай и трахай» требовала подойти к Белову и… и, собственно, привести приказ в исполнение. А вторая, рвя глотку, орала противоположное:

«Идиот, держи себя в руках. И руки при себе! Тебе русским языком сказано было, что это твой последний шанс. Ты на грани выбывания из его жизни, а тебе потрахаться приспичило? Надо было мозги свои вовремя включать! Отошел! Отошел, кому говорят! Вот так. Молодец, башню отвернул! Отвернул! Косоглазие заработаешь, дятел, глаза отвел! Вот теперь молодец».

– Марк, – хрипло начал Игнат и тут же замолчал.

Белов очнулся и сделал шаг назад.

– Я дам тебе одну из футболок отца, – бросил он, выходя из комнаты.

Игнат прикрыл глаза.

«Чудненько… И как я теперь буду с ним под одной крышей спать?»

Марк невидящим взглядом осматривал содержимое полок.

«Идиот! Так же все хорошо шло!» – выругал он себя, прислонившись лбом к деревянной поверхности дверцы.

«Ты не идиот! Ты мазохист-суицидник!» – полностью согласились с ним здравый смысл и гордость.

Мысленный диалог был прерван громким хлопком. Марк выпрямился. Кажется, это была входная дверь.

Выйдя в коридор, Белов никого не обнаружил. Значит…

– Старк? – позвал он неуверенно. И глянул на коврик возле двери.

Обуви Старкова не было. Он ушел. Опасность выставить себя полным дураком миновала.

Горячая дорожка поцелуев спускалась от живота к бедрам. Марк глухо застонал и открыл глаза. Над ним возвышался Игнат. А собственный член стоял колом.

– Хочу тебя, – прохрипел Старк.

– Ига… – вот и все, на что у Марка хватило воздуха.

– Я, – тихо выдохнул Игнат, целуя его живот.

– Я не хочу, – пробормотал Белов.

Старк тихо усмехнулся.

– Я заметил, – рука уверенно легла на его член. Стон все же вырвался через зубы.

«Да пошло оно все!» – вспыхнуло в голове решение всех проблем, и Марк притянул Старкова к себе.

И если поцелуем можно выразить отчаяние последних недель, боль одиночества и терзания от собственной наивности, то Марку мастерски это удалось. Игнат с жаром ответил, прижимая телом к кровати.

– Браво, мальчики, – раздался рядом женский голос.

Марк вздрогнул и всмотрелся в темноту комнаты.

На подоконнике, в легком халатике, который не скрывал красивого нижнего белья, сидела девушка. Как ей было не холодно при открытом окне, непонятно. Потому что даже Марку, все еще лежащему под Игнатом, было прохладно.

Стоило вспомнить про Старкова, как он встал, подошел к девушке и протянул ей руку. Та не спеша поднялась и откинула светлые волосы назад.

Белов с ужасом узнал в ночной гостье Лелю.

С бешено стучащим сердцем Марк подскочил на кровати.

– Сон, – пробормотал он облегченно. И тут же понял, что что-то не так.

Ему по-прежнему было холодно. Колотилось не только сердце, но и зубы. Только вот окно было закрыто. А это значило одно – у него температура. Об этом говорила и ломота в теле.

Марк откинулся на подушки, собирая силы для того, чтобы встать и дойти до аптечки, когда дверь в комнату приоткрылась и вошел Игнат.

Сил удивляться у Белова не было.

– На хрена приперся? Я тебя не звал! – прохрипел он.

– Не звал, – послушно согласился Старк. – Но ты стонал, и я решил убедиться, все ли в порядке.

– Убедился? – огрызнулся Марк. – Теперь пиздуй отсюда. И на будущее – стучи. Тебе ли не знать, что люди могут стонать по разным причинам.

Вопреки его словам Игнат закрыл дверь и быстро подошел к нему. Марк шарахнулся, но позади была лишь стена, а он как-то не успел пока овладеть умением ходить сквозь них, поэтому ладонь мажора все же легла на его лоб.

Белов вновь чуть слышно застонал, на этот раз от облегчения. Рука была прохладной.

– Ты весь горишь, – обеспокоенно пробормотал Старков, – твои походы с мокрой головой даром не прошли. Идиот, – последнее было сказано с легким оттенком нежности. И Марк тут же диагностировал у себя помимо общей хуевости состояния еще и глюки.

– Так, вали отсюда. – Игнат ненадолго вышел, и практически сразу вернулся с таблетками и стаканом воды. – Не буду.

– Ты весь трясешься. Тебе нужны лекарства, – терпеливо уговаривал Старк.

– Мне нужен покой.

– Если забить болт на лечение, то ты точно упокоишься, – возмущенно прошипел Игнат, бесцеремонно укрутив Белова одеялом.

Сначала он заставил Марка выпить лекарства, в противном случае угрожая вызвать врача. А потом неожиданно стянул с себя бежевый пуловер.

– Что ты делаешь? – от беспокойства Белов даже перестал дрожать.

– Тебе нужно согреться, – просто ответил Игнат.

– И-и-и?

– И я собираюсь тебе в этом помочь, – ответив, он кинул пуловер и джинсы на стул. Марк вспомнил, что днем на нем была белая рубашка.

«Значит, ездил домой».

Игнат взялся за край одеяла, но Белов вцепился в него, как в последний шанс на свое спасение.

– Марк, – тихо позвал Игнат, садясь на кровать.

– Уйди, – попросил Белов и тут же клацнул зубами.

– Ты сейчас соседей своим зубным маршем разбудишь. Даю слово, приставать не буду.

«Зато я за себя не ручаюсь», – мелькнуло в горячей голове.

Пока мозг Белова в предсмертных судорогах думал, что сказать, Игнат уже влез под одеяло и притянул окоченевшего Марка спиной к груди.

Белов хотел возмутиться, но приятное тепло уже разливалось. Клетка за клеткой, Марк отогревался. И чем теплее становилось его телу, тем жарче разгорался спор в его голове. И почему-то всплыли давние слова Сони о выборе.

– Знаешь, я с самого начала думал, что ты слишком неправильный. И в целом, и для меня, – полупьяно начал Марк, не обращая внимания на то, как напряглось тело Игната. – Но я ошибался. Это я неправильный. Для тебя, для этой школы. Для всего твоего мира. Теперь я это отчетливо понимаю. Нас в любом случае откинуло бы в стороны, – закончил он и прикрыл глаза. – Этот урок я усвоил.

Стоило Белову согреться, как его неумолимо потянуло в сон. Последнее, что он почувствовал, это как Игнат зарылся носом в его волосы и сделал глубокий вдох.

Проснувшись утром, первым делом Белов отметил отсутствие Игната. Это радовало. Прислушавшись к себе и не обнаружив никаких признаков надругательства над собственной пятой точкой, он повеселел еще больше.

Правда, на этом хорошие новости заканчивались. Температура хоть и спала, но общее состояние Марка по-прежнему оставляло желать лучшего.

«Все равно в поликлинику сам собирался идти».

Следуя закону сохранения энергии, он медленно побрел на кухню.

Там обнаружился медитирующий над кружкой кофе Игнат. Вид у него был, мягко говоря, изможденный.

– Привет, – не зная, что еще сказать, Белов присел на стул напротив.

Игнат поднял на него глаза. И вот что удивительно? Ни желания, ни насмешки, ни всего того, что Марк привык видеть и чего опасался, в них не было. А в дрожь все равно бросило. В голове что-то зашевелилось, прорываясь на волю.

– Привет.

– Ты спал вообще? Или я тебе не давал? – кусать себя за язык было поздно, и фраза так и повисла, распространяя вокруг себя ореол двусмысленности. Но Старк на это внимания не обратил.

«Наверно, я все же не дал ему выспаться».

– Все нормально, – кивнул Игнат, снова сосредотачивая взгляд на кружке.

«И всё? А где тяжелая артиллерия?» – Марк решительно ничего не понимал.

Тем временем Старков встал и направился в коридор. Белов в полном недоумении последовал за ним.

– Я позвонил твоему Леше. Скоро он придет. Он пообещал отвести тебя в поликлинику.

– Ты позвонил Лешке? – это утро не переставало удивлять Марка.

– Да, тот тоже был удивлен, когда понял, кто ему звонит. В общем, он придет к восьми, поэтому я могу быть свободен, – закончил Игнат, одеваясь.