Непреодолимое искушение

Глава 6

Эмма придумала хороший способ сказать отцу о беременности всего за одну ночь. Однако утром разразился скандал, и связано это было не с ребенком, а со статьей Джиллиан Митчелл.

— Эмма! — ревел Рональд Уорт. — Черт побери, Эмма, что ты натворила?

Эмма вошла в столовую, как раз когда ее отец разносил дорогой фарфоровый сервиз. Кофейные пятна быстро расползались по белой скатерти. Нильде это не понравится.

— Ты звал? — спокойно спросила Эмма.

Он потряс газетой перед ее лицом:

— Что? Это? Такое?

— Похоже на газету.

Он побагровел:

— Не умничай! Я о статейке этого молокососа, пишущего под именем Джиллиан Митчелл. Она ссылается на тебя как на источник.

Эмма подошла к отцу, поцеловала его в пышущий жаром лоб и позвонила в колокольчик, стоящий у его локтя. Тиа, служанка, появилась почти сразу, посмотрела на кофейную катастрофу и исчезла.

— Я еще не читала статью, поэтому судить не могу, но я действительно разговаривала с Джиллиан пару дней назад и поделилась с ней своими переживаниями по поводу покупки «Уорт индастриз».

— Это не твое дело, — холодно сообщил Рональд. Этот тон он использовал для кандидатов на увольнение и очень редко — для членов семьи. Его палец барабанил по столу, акцентируя слова. — Продажа — дело мое, Рейфа и кучки никчемных советников и юристов. Занимайся своей благотворительностью и не лезь в мои дела.

Было тяжело не показать, как ее уязвили его слова.

— Продажа касается всех горожан, поскольку с приходом Рейфа экономическая ситуация резко изменится не в лучшую сторону, — заметила Эмма. — У меня есть право высказывать свое мнение, и я не собираюсь отмалчиваться, нравится вам это или нет. — Она посмотрела на него так же остро и холодно, как он смотрел на нее. — А мне не нравится тон, которым ты говоришь о моей работе.

— Это не настоящая работа, — немедленно возразил он.

Они уже не раз спорили об этом, и Эмма знала, что нельзя сдаваться, нельзя отступать, как это делала ее мать. Это привело бы к катастрофе.

— Ты прав, мне за нее не платят, но она такая же настоящая, как твоя. Я помогаю людям, которые отчаянно стараются встать на ноги. Я трачу на них свое время, потому что нахожусь в привилегированном положении.

— Ты могла бы — и должна была бы — управлять компанией.

Она почувствовала его огорчение, и ее гнев потух, сменившись болезненной нежностью.

— Ох, папа, — вздохнула она. — Я знаю, как это больно, когда никто из твоих детей не хочет идти по твоим стопам.

— Один из них мог бы, — пробормотал он.

Она едва могла поверить, что он все еще надеется.

— Прости, папа, но этого не будет. Каждый должен жить своей жизнью. Продавай компанию, если хочешь, но, пожалуйста, умоляю тебя, защити рабочих.

Снова появилась Тиа, ловко поменяла скатерть, поставила новые приборы, налила Рональду свежего кофе и поставила перед Эммой чай и ее обычный завтрак.

— Спасибо, Тиа, — пробормотала Эмма. К счастью, ее уже не так сильно тошнило по утрам. — Скажи Нильде, что папа просит прощения за кофе.

— Да, да, что угодно, — поморщился Рональд, отослал служанку взмахом руки и хлопнул газетой по новой скатерти. — А что касается этого интервью…

— Я не буду говорить о нем, пока не прочитаю. Есть кое-что еще, о чем я хочу поговорить. — Она помедлила. — Это серьезно, папа.

Надо отдать ему должное, Рональд почти незаметно переключился с рабочего режима на режим «отец». Нахмурившись, он отбросил газету.

— Ты здорова? — спросил он. — Ларсон что-то сделал вчера? Сделал тебе больно?

— Все в порядке, разумеется, Чейз ничего не делал. — Она покрутила в пальцах вилку. Похоже, подходящих слов она так и не найдет. — Папа, мы с Чейзом уже встречались.

Рука Рональда застыла над чашкой.

— Ты не говорила.

— Не было повода.

Он сделал глоток кофе.

— А теперь?

Она глубоко вдохнула. Надо просто сказать, хватит ходить вокруг да около.

— Я беременна, папа.

Он выронил чашку, и она снова приземлилась на многострадальный соусник.

— Ты что?

Эмма вздохнула: «Не везет сегодня Нильде».

— Мы это не планировали, но это случилось, и мы с Чейзом думаем, что делать.

— Я скажу тебе, что делать, — зарычал Рональд. — Вы поженитесь так быстро, как это возможно.

— Папа, успокойся, у тебя слабое сердце.

Некоторое время он боролся с собой, потом бросил в рот таблетку, запив ее чаем Эммы.

— Господи боже, как ты это пьешь? — поморщился он, проглотив таблетку. — Ладно, не важно. Объясни, как это случилось?

— Как это обычно случается. — Лицо Рональда снова начало наливаться краской, и она сдалась. — Мы встретились в Нью-Йорке накануне Дня благодарения, понравились друг другу, одно зацепилось за другое… Некоторое время назад я поняла, что беременна.

Рональд немного успокоился:

— Ларсон знает?

— Да, я же сказала, что мы обсуждаем возможности развития событий.

Прежде чем Рональд успел ответить, кто-то забарабанил в дверь. Тиа открыла, и Эмма услышала голос Чейза:

— Где она?

— Кто, сеньор? — робко спросила Тиа.

— Эмма Уорт. — Его шаги эхом отдавались под потолком. — Эмма! Где ты, черт возьми? Пора кончать с этим!

— Помяни дьявола, — пробормотала она и встала.

— Это он? — Рональд тоже вскочил. — Я его убью!

Она преградила ему дорогу и уперлась рукам в его грудь.

— Нет, не убьешь. Мы спокойно обсудим все, как цивилизованные люди. — Вот только столовая, открытая всем ветрам, была не совсем подходящим местом для этого. — Почему бы нам не перебраться к тебе в кабинет?

Когда они вышли в фойе, где ждал Чейз, Эмма встала между мужчинами.

— Ты, как всегда, вовремя, Чейз, я как раз сообщала папе новости.

Чейз посмотрел на нее, потом на Рональда:

— Похоже, все прошло не слишком гладко.

— Не слишком. Я хочу, чтобы мы поговорили в кабинете. Я попрошу принести нам еще кофе.

Чейз расхаживал по кабинету, как плененный зверь. День начался плохо, и вряд ли станет лучше. Утром позвонил взбешенный Рейф и приказал что-то сделать. К тому времени, как Чейз смог прочитать прочувствованную статью Джиллиан, его настроение совсем испортилось. Он собирался серьезно поговорить с Эммой, но с ней одной.

Когда за ними закрылась дверь кабинета, Рональд сжал кулаки так яростно, будто ждал самого незначительного предлога, чтобы задействовать их.

— Ты выйдешь за этого ублюдка, Эмма! Слышишь? Я не позволю поливать грязью свое имя!

— Не называйте меня так, — тихим, но полным угрозы голосом сказал Чейз.

— Почему? Ты ведь Ублюдок Бэррона. — Лицо Чейза изменилось слишком сильно, и Рональд предпочел отступить: — Ладно, ладно. Я не хочу для своего внука или внучки такой судьбы.

— Аналогично.

Рональд открыл и снова закрыл рот.

— Что? Ты согласен?

Чейз встал спиной к окну, чтобы они не видели его лица: старый трюк, но действенный.

— Проблема не во мне, а в вашей дочери.

Рональд резко развернулся:

— Эмма?

Она упрямо вздернула подбородок, совсем как ее отец:

— Я не считаю брак единственным выходом из положения. Если Чейза дразнили, это не значит, что так случится и с моим ребенком.

— Нашим, — уточнил Чейз.

Рональд схватился за голову:

— Ты что, с ума сошла? Что нам, по-твоему, делать? Сидеть и ждать? Потом будет поздно, ничего нельзя будет исправить.

Несмотря на то что Уорт был на его стороне и это пригодится ему в будущем, Чейз не хотел продолжать разговор, не хотел использовать отца против дочери.

— Мы не станем ждать. Мы поженимся, как только мне удастся уговорить Эмму.

— Хорошо, хорошо, — кивнул Уорт. — Вот что я предлагаю…

— Слушать вас мы тоже не станем, — осторожно перебил его Чейз.

— Нет уж, подождите-ка… — снова начал Рональд, но Чейз не дал ему развернуться.

Его собственный отец был таким же: никаких переговоров, никаких обсуждений, он просто шел напролом, и если уж он начинал, остановить его было невозможно.

— Рональд, поверьте, мы с Эммой сами решим, что лучше для нас и ребенка. Обо всех своих шагах мы будем сразу же сообщать вам. — Он подождал, пока информация усвоится. — Я не за тем пришел.

— Может, и не за этим, но мы будем говорить только об этом! — Рональд пошел к дочери, вздрогнул, когда Чейз встал у него на пути, и замешкался. — Если Эмма беременна, ты должен на ней жениться, и точка.

— Нет. — Чейз покачал головой. — Решения, касающиеся ребенка, должны принимать родители. Вы к ним не относитесь. — Он повернулся к Эмме, сложившей руки на груди, словно защищаясь: — Я пришел поговорить насчет статьи в «Сисайд газетт».

Рональд с облегчением сунул ему в руки газету:

— Верно, я совсем забыл. Как ты позволила этой женщине интервьюировать себя, Эмма, даже не посоветовавшись со мной?

Она подняла бровь:

— Я вижу, это для вас обоих важнее всего?

— Нет, — возразил Чейз, делая шаг к ней, — просто твой отец может присутствовать при этом разговоре. О чем ты думала, высказывая такие вещи вслух?

Ее глаза вспыхнули.

— О том, что я не доверяю Кэмерону. О рабочих «Уорт индастриз», о том, что с ними станет, когда Рейф получит фабрику. О том, что не слышала от вас, успешных бизнесменов, ни одного слова о людях, на которых ваши решения скажутся в первую очередь. — Она уперлась руками в бока. — Вам есть что мне ответить?

— Я уже говорил, что это не твое дело, — начал Рональд.

Эмма повернулась к нему:

— Это мое дело. Это дело касается всех. Наши рабочие боятся завтрашнего дня и хотят знать, что будет предпринято для защиты их прав. — Она посмотрела на Чейза. — Кэмерон может продать предприятие или переместить его в Мексику. Ты уверен, что он будет развивать фабрику, пытаться сделать ее конкурентоспособной?

Чейз опустил глаза. Эмма была права, она сама не знала, насколько права. Чейз знал, какие планы строит Рейф — стереть предприятие в порошок, а с ним, в конце концов, и весь город. Если он преуспеет, отношениям Чейза и Эммы — конец. Он не знал, как защитить ее. Он был как между молотом и наковальней.

— Какие гарантии тебе нужны? — в отчаянии спросил Рональд.

— Желательно в письменном виде.

Чейз едва не застонал. Пора было кончать с этим.

— Это ничего не даст, — сказал он. — Ты не сможешь заставить Рейфа обеспечить всех рабочих, если он не захочет развивать фабрику. Его фабрика — его правила.

— Он прав, — извиняющимся тоном сказал Рональд.

Эмма решительно посмотрела на мужчин:

— В таком случае, господа, предлагаю вам выработать свою стратегию, иначе от города ничего не останется.

— Благодаря тебе, — не удержался Чейз.

Она мило улыбнулась:

— Всегда пожалуйста.

Чейз посмотрел на Рональда, который, очевидно, был склонен согласиться с дочерью.

— Рональд, извините, не могли бы вы оставить нас с Эммой наедине?

Уорт поколебался, борясь с отцовским инстинктом, но в итоге коротко кивнул и открыл дверь. На пороге стояла Тиа с подносом.

— Кофе? — спросила она.

— Поставь на стол, — сказала Эмма. — Папа, выпьешь чашечку перед уходом?

Рональд фыркнул:

— Вряд ли мне удастся удержать ее в руках. Развлекайтесь, а я пойду на кухню, и пусть Нильда откусит мне уши за порчу имущества.

Когда он вышел, Эмма налила в чашку кофе и протянула ее Чейзу, но он поставил ее обратно на поднос.

— Это не удержит меня на безопасном расстоянии.

— Ого, а я-то старалась быть любезной.

Зазвонил его телефон. Опять Рейф. Чейз не стал отвечать и, посмотрев на Эмму, заметил, что ее глаза блестят от смеха.

— Что?

— Ты сменил мелодию звонка?

— И что? Мы постоянно их путали.

— Я тоже сменила свою.

Он хихикнул:

— Дай угадаю. У нас снова одинаковые мелодии?

Она кивнула. Чейз протянул к ней руку:

— Иди сюда.

К его удовлетворению, она подошла, и он обнял ее. Их тела подходили друг другу, как части головоломки. У него вдруг появилась женщина, которая привлекала его по всем параметрам и не уставала поражать его.

— Тяжело тебе пришлось? — мягко спросил он.

— Нелегко, — глухо пробормотала она, не отрываясь от его плеча. — Но могло быть и хуже. Ты вовремя приехал.

— Надо было приехать раньше. — Чейз откинул золотистую прядь с ее лица и поднял ее голову за подбородок. — Я помню, что ты собиралась справиться сама, но все равно лучше бы я был с тобой.

— Ты и был в конечном итоге.

Он не выдержал и поцеловал ее. Она обхватила его руками за талию и тихонько застонала, углубляя поцелуй, и по его телу пробежала дрожь. Каково это — каждое утро просыпаться рядом с ней, каждый вечер идти вместе с ней в спальню, смотреть, как растет их ребенок? Ему самому не хватало этого, и он сделает все, чтобы так не случилось с их сыном или дочерью. Он найдет способ убедить Эмму, что они созданы друг для друга. Эмма неохотно прервала поцелуй, томно посмотрела на Чейза, и только опасение, что в любую минуту может войти Уорт, не позволило ему увлечь ее к кушетке.

— Как же ты намерен защитить рабочих? — спросила она.

Он вздохнул. У нее была бульдожья хватка, унаследованная от отца.

— Я поговорю с Рейфом.

Она широко улыбнулась:

— Отлично, а я тем временем обработаю отца. Мы цивилизованные люди, я уверена, мы найдем выход, который устроит всех.

Прекрасно! Как же ему теперь выбраться из всего этого? Все шло не так, как он предполагал, напротив, с каждой минутой ситуация все сильнее запутывалась.

— Сосредоточься на том, что нам с тобой предстоит, а не на «Уорт индастриз», — посоветовал Чейз, когда они вышли из кабинета. — Если бы ты тратила на мысли о ребенке столько же сил, мы бы уже давно все решили.

— Боюсь, нам придется еще пару раз обсудить то, что нам предстоит, — легкомысленно сказала она.

— Ты, кажется, сказала, что не собираешься обсуждать ребенка.

Рональд неожиданно появился из-за угла.

Не обращая на него внимания, Чейз привлек Эмму к себе и страстно поцеловал. Ярость ее отца казалась физически ощутимой, но Чейзу было все равно.

— Не дави на меня, Чейз, — сказала она, нехотя отстраняясь.

— Я не буду ждать вечно, — предупредил он. — Готовься к свадьбе.

От Уортов Чейз поехал к Рейфу, в недавно купленный им роскошный дом. Ходили слухи, что он отвалил за него три миллиона; Чейз знал, что дом обошелся в три с половиной, и считал, что он стоит каждого потраченного цента.

— Ну? — вскинулся Рейф, как только Чейз вошел. — Ты все уладил?

— Нет. — Чейз прошел мимо брата в кухню: он ничего не ел со вчерашнего дня и был ужасно голоден.

— Что значит «нет»? Макс мне сегодня чуть голову не оторвал. — (Макс Престон отвечал за связи с общественностью). — Он сказал, что это грозит обернуться настоящим кошмаром, если мы не сделаем что-то как можно быстрее.

Чейз вытащил из холодильника остатки цыпленка. Пока он ел, Рейф мерил шагами смежную комнату и то и дело бросал на брата раздраженные взгляды. Утолив голод, Чейз сказал:

— Эмма не хочет отступать. Она хочет гарантий для рабочих. Если бы ты был на ее месте, поступил бы так же.

— Я не на ее месте. — Рейф сложил руки на могучей груди. — И я не собираюсь обеспечивать рабочих, ты знаешь почему.

Чейз пожал плечами:

— Если не хочешь, чтобы об этом узнал и весь город, советую тебе заверить их, что ничего плохого ты им не сделаешь. Или меняй свой коварный план.

Рейф покачал головой:

— Не изменю. Как нам успокоить их на достаточно долгое время, чтобы сделка состоялась?

— А все называют ублюдком меня…

Рейф недобро усмехнулся:

— В отличие от тебя, я не так остро реагирую на прозвища.

— Потому что ты родился в законном браке. — Чейз бросил пустую картонку в ведро под раковиной. — На моем месте ты бы не был так спокоен.

— Может быть, — согласился Рейф. — Даже наверняка. Если бы мой отец оказался не таким честным, у нас с тобой было бы куда больше общего.

Чейз вышел из кухни и открыл дверь балкона-галереи, опоясывавшего весь дом:

— Давай выйдем, хочу подышать.

Ветер приносил запах моря, и голова Чейза постепенно прояснялась. Рейф присоединился к нему. Они стояли у перил, не пожелав сесть за легкий столик, и смотрели на океан. Рейф, как всегда, выбрал самое лучшее место, и хотя Чейз был приверженцем более скромных форм, вид не мог не впечатлить его. Ему вдруг захотелось, чтобы у него был свой дом, оглашаемый смехом детей, согретый женской лаской, и не просто женской, а лаской Эммы. Он хотел, чтобы у него была настоящая семья.

Это желание заронило искру понимания, как выйти из положения, в котором оказался Рейф. Чейз немного подумал и сказал:

— Помнишь, как наши родители сообщили нам, что хотят пожениться?

— Лучше всего я помню злость и боль. Я не хотел верить, что мой отец способен привести кого-то на место моей матери всего через три года после ее смерти. — Он красноречиво посмотрел на Чейза. — Еще я помню, как ты выбил из меня эти мысли.

— Просто я знал, что никто не мог заменить Ханну, а мама не стала бы и пытаться. Зачем бы ей это?

— Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что она идеально подходила отцу, — пробормотал Рейф.

Чейз медленно улыбнулся:

— Но не так идеально, как Ханна.

Улыбка смягчила резкие черты лица Рейфа.

— Конечно нет. — Его выгоревшие брови сошлись к переносице. — А почему ты вспомнил об этом?

— Я вспомнил, как Боб усадил тебя…

— Насильно, если я правильно помню.

— Без сомнения. — Чейз прищурился, вспоминая, что конкретно сказал его отчим. — Боб сказал, что надеется, что когда-нибудь ты найдешь способ увековечить память о твоей матери, дать всем понять, какой особенной она была.

— Если ты пытаешься заставить меня передумать насчет «Уорт индастриз»…

— Заткнись, Рейф, и послушай меня. Я не об этом. Ты всегда обвинял всех, что они не помогли Ханне, когда она заболела. Почему бы тебе не организовать какое-нибудь благотворительное мероприятие в ее честь, чтобы все вспомнили о ней. В то же время ты сможешь намекнуть, что собираешься надолго задержаться здесь.

Рейф притих: очевидно, эта идея показалась ему не совсем отвратительной.

— Какое мероприятие, например?

— Не знаю. Эмма курирует местный женский приют, можешь присоединиться к ней.

— Нет. — Рейф покачал головой. — Я хочу, чтобы это было что-то особенное, ассоциирующееся с моей матерью.

— Хорошо. Чем она интересовалась? Что ее волновало?

— Было кое-что… — Рейф вглядывался в океанскую даль, как викинг с носа своего корабля. Сегодня океан был спокоен, солнечные лучи ласково гладили волны. — Она много времени посвящала рабочим-испанцам, пыталась улучшить их английский, учила читать. Она даже вызвалась преподавать в местной школе, учить детей, для которых английский — не родной язык. Но больше всего ее беспокоила грамотность среди взрослых. Она считала, что единственный способ выбиться из низов — учиться и работать над собой. Это дало бы новому поколению надежду на то, что они смогут жить лучше, чем их родители.

— «Надежда Ханны»? — осторожно предложил Чейз. — Неплохо звучит, как тебе кажется?

— Неплохо, — ворчливо признался Рейф, опустив голову.

— Расскажи Максу, спроси его мнение.

— Хорошо.

— Ладно, мне пора. — Чейз хлопнул брата по плечу. — Ты в порядке?

Ощущение уязвимости покинуло Рейфа, уступая место привычной спокойной уверенности.

— В порядке. Но ты все еще должен решить, что делать с Эммой Уорт.

— Оставь это мне, — сказал Чейз.

— С этой минуты ты должен будешь отвлекать ее от сделки, не важно как. Возьми мой самолет, если хочешь, увези ее в романтическое путешествие. — Рейф бросил на Чейза предостерегающий взгляд. — Надеюсь, ты услышал меня, брат. Убери ее с моей дороги, или я сам сделаю это.

— Тай, это Рональд Уорт.

— Уорт! Рад слышать! Как раз собирался позвонить тебе.

Ложь. Впрочем, Рональд сам сказал бы то же самое на месте Тиберия Бэррона.

— Твой сын работает с Рейфом Кэмероном над покупкой моей фабрики.

— Чудесно, чудесно, рад это слышать. Тебе крупно повезло, что Чейз в деле.

— Конечно, — сухо сказал Рональд. — Жаль, что он работает не на меня.

Тай рассмеялся:

— Отлично сказано. Так в чем дело? Что-то случилось, иначе ты не позвонил бы.

— Точно. Надо кое-что уладить.

Бэррон долго молчал и наконец сказал:

— Это как-то связано с Чейзом?

— Да. Помнишь Эмму, мою дочь?

— Лично не знаком, но ты показывал мне фотографии. Очаровательная девочка, Рональд, настоящая Уорт.

— Была, пока твой сын не добрался до нее.

— Ах, он… — Рональд услышал треск и решил, что Тай пнул стул. — Что еще он натворил?

— В том-то и дело, что пока ничего.

— Что это значит?

— Он отказывается жениться на моей дочери… которая ждет от него ребенка. Я хочу, чтобы ты заставил его пересмотреть свои взгляды на жизнь, и как можно скорее.