Непримиримые разногласия

Кроуфорд вспомнил их долгий разговор в закусочной.

— То, что он почувствовал, было не сомнение, а злость. Она была в бешенстве.

Адвокат приподнял бровь в безмолвном вопросе.

— На Нила, из-за его скабрезных намеков. — Мур выдержал его пристальный взгляд, так и не опустив бровь. — Ладно, и на меня.

— За то, что произошло, когда вы были одни в припаркованной машине в течение тридцати трех минут?

Кроуфорд выругался себе под нос. Он ударил Нила недостаточно сильно.

— Нил сказал «под покровом темноты»?

— Что-то близко к этому.

— Это все по моей вине, Билл.

— Твоя галантность заставляет меня нервничать еще больше. Я не буду спрашивать, что вы двое делали в той машине, потому что не хочу этого слышать. Точно так же, как я хотел слышать, как утром в день слушания ты говорил о подкупе, если судья не примет решение в твою пользу.

Кроуфорд рассмеялся.

— Давай, Билл. Это была шутка.

— Сержант Лестер может не увидеть в этом юмора.

Кроуфорд перестал улыбаться.

— Подожди. Ты хочешь сказать?.. Нил намекает, что я имею какое-то отношение к покушению на Холли?

И снова бровь адвоката взлетела вверх.

— Значит, теперь она просто Холли?

— Отвечай на чертов вопрос.

— Да. Он упоминал о такой возможности.

— И ты принимаешь это всерьез?

— Как смерть и налоги. И тебе тоже следует.

Кроуфорд пристально посмотрел в немигающие глаза Мура, затем упер руки в бока и медленно обошел замкнутое пространство. Пройдя полный круг, он сказал:

— Мне не хватит времени, чтобы перечислить все причины, по которым это чертовски смешно. Не в последнюю очередь из-за того, что я работаю над этим делом вместе с ним.

— Ты знаешь поговорку о том, что лучше держать своих врагов поближе? Уверен, Нил тоже ее знает.

Билл подробно, используя прямые цитаты, пересказал теорию Нила. Он все еще говорил, когда зазвонил мобильный Кроуфорда.

Гарри Лонгбоу — высветилось на экране.

Кроуфорд поднял палец, останавливая Мура на полуслове.

— Прости, я должен ответить. — Он принял вызов: — Привет.

— У тебя включен телевизор?

— Нет.

— Тебе это не понравится.

***

Через пять минут после звонка он въехал на парковку у здания суда. Увидев временное ограждение и заместителей шерифа, проверяющих всех, прежде чем впустить в здание, Кроуфорд несколько успокоился.

Учитывая, что сказал ему Билл, он ожидал, что его остановят и обыщут, но один из помощников шерифа просто пропустил его, отдав честь.

Нил, сукин сын, должно быть, не делился своими глупыми подозрениями со всеми подряд.

Кроуфорд пробрался сквозь толпу журналистов, уже собравшихся в похожем на пещеру вестибюле. Шестью этажами выше солнечный свет струился сквозь окна купола. Один луч, словно прожектор, освещал подиум, на которым устанавливали микрофон.

Гарри и Сейшнс вели, по-видимому, горячую дискуссию с Нилом, в то время как Ньюджент стоял рядом, грызя ноготь. Когда Кроуфорд подошел к ним, Сейшнс привлек его в спор.

— Гарри и я последовали за судьей Спенсер сюда. Теперь он говорит, что мы можем отступить, что он все предусмотрел.

Кроуфорд повернулся к Нилу.

— Во-первых, они остаются. Чем больше будет людей в форме, тем лучше. Во-вторых, о чем, черт возьми, ты думал? Почему не запретил все это?

— Судья Спенсер не проконсультировалась со мной заранее. Я ничего не знал об этом, пока не начали появляться СМИ. Я отложил начало до тех пор, пока мы не расставим своих людей по местам, но если бы я отменил его, негативный пиар...

— Не говори со мной о пиаре, Нил, или я снова заеду в твою распухшую губу. — Он с удовлетворением увидел, что она была вдвое больше обычного размера. — Какие люди? Кто на месте?

— Полицейские, которых мы с Ньюджентом уже проверили и удостоверились, что они не причастны к стрельбе.

Кроуфорд сомневался в том, что Ньюджент может хоть в чем-то удостовериться, но проверка сама по себе должна была предостеречь потенциального убийцу от каких-либо действий. Он должен быть сумасшедшим, чтобы совершить еще одно покушение в здании суда, когда оно кишит сотрудниками правоохранительных органов и людьми с камерами.

Но с другой стороны, он должен был быть сумасшедшим, чтобы сделать то, что сделал два дня назад.

За ограждением офицеры в форме проверяли удостоверения представителей прессы и обыскивали сумки, рюкзаки и корфы с аппаратурой. Но атриум был открыт на каждом этаже. Сотрудники и посетители двигались по круговым галереям, либо занимаясь своими делами, либо с жадным любопытством наблюдая за происходящим на первом этаже. Офицеры были расставлены вдоль ограждений на каждом уровне, но, по оценке Кроуфорда, их было слишком мало. Он повернулся к Гарри с Сейшнсу и тихо сказал:

— Мне это не нравится.

Взгляд, который он бросил на них, был молчаливым сигналом: они тут же разошлись в разные стороны на разведку.

Повернувшись к Нилу, Кроуфорд спросил:

— Где судья?

— Прямо за тобой.

Холли направлялась к ним через вестибюль. Она была одета в кремовый костюм: приталенный жакет, обтягивающая юбка, и туфли на высоком каблуке. Она выглядела великолепно, но Кроуфорду хотелось ее придушить.

С ней была женщина, по фигуре напоминающая тюк хлопка. Ее волосы с проседью были коротко подстрижены, и шагала она так, словно шла в бой. Если судить по настроению Кроуфорда, так оно и было.

Холли вымученно улыбнулась.

— Доброе утро. Хорошо, что ты здесь, и я могу представить тебя руководителю моей предвыборной кампании. Мэрилин Видал, это рейнджер Кроуфорд Хант.

Женщина протянула ладонь с короткими пальцами и окинула Кроуфорда беглым взглядом.

— Ты выглядишь соответственно.

— Чему?

— Техасскому рейнджеру. Квадратная челюсть, стальной блеск в глазах и все такое, — она улыбнулась, обнажив зубы, похожие на старые клавиши пианино. — Но так как ты не в форме, не помешала бы ковбойская шляпа. Предпочтительно белая. И, может быть, один из тех кожаных ремней, которые вы носите на бедрах…

Он смерил ее взглядом, от которого дама пришла в восторг, извинился, обогнул ее и подошел к Холли.

— Это действительно плохая идея. Надо было уведомить сержанта Лестера или меня, прежде чем планировать публичное мероприятие, — он выдавил последние два слова сквозь зубы.

— Я участвую в предвыборной гонке. Как я уже неоднократно говорила, я не могу прятаться, — произнесла она своим высокомерным судейским тоном.

Кроуфорду захотелось встряхнуть ее, а затем напомнить, что двенадцать часов назад она целовала его так, словно завтра не наступит. Но вместо этого он сказал:

— Тебе не нужно прятаться. Но ты делаешь себя легкой мишенью.

Мэрилин использовала свои широкие плечи, чтобы вклиниться между ними.

— Не вижу никаких причин для беспокойства. Здесь повсюду копы.

— И я буду говорить всего несколько минут, — добавила Холли.

— Ему и нужно всего несколько секунд, — возразил Кроуфорд. — Ты, как никто другой, должна об этом знать.

Нил присоединился к ним, и, игнорируя Кроуфорда, сказал:

— Судья Спенсер, мы держим ситуацию под контролем. Но чем скорее покончим с этим, тем лучше.

Кроуфорд чуть успокоился, увидев, что полицейские окружили подиум, повернувшись лицом к толпе. Он бочком подобрался к одному из них. Пэт Коннор был ветераном отдела. Пузатый, немного долговязый Коннор теперь был отправлен охранять здание суда. Но по крайней мере он был еще одной парой глаз.

Кроуфорд сказал ему:

— Если увидишь что-нибудь подозрительное, Пэт, подай мне сигнал.

— Конечно. Где ты будешь?

— Прямо вон там, — Кроуфорд кивнул в сторону прессы.

Но прежде чем он успел отойти, Мэрилин подхватила его под локоть и подвела к подиуму.

— Ты стоишь здесь.

Он хотел спросить, кем, черт возьми, она себя возомнила, чтобы приказывать. Но вспомнил о десятках посторонних глаз и включенном микрофоне. Кроме того, хотя и ненавидел быть в центре внимания, он был рад стоять с Холли рядом, вернее справа от нее и чуть позади. С этой позиции он мог хорошо видеть толпу.

Шум стих, когда Мэрилин подошла к микрофону. Она представилась и поблагодарила всех за то, что пришли.

— Несмотря на ужасный инцидент, произошедший в зале судьи Холли Спенсер в понедельник, она хотела обратиться к вам сегодня. Некоторые, включая меня, пытались отговорить ее от публичного выступления так скоро после покушения на ее жизнь, но она настояла, чтобы я созвала эту пресс-конференцию. Она сделает заявление, но я не позволила ей отвечать на вопросы, — она подняла руку, чтобы заглушить ропот разочарования. — Обещаю, у вас будет шанс встретиться с ней в будущем. А теперь, без дальнейших церемоний, я уступаю место судье Спенсер.

Холли заняла место у микрофона. Сначала она тоже поблагодарила репортеров и продолжила:

— То, что случилось в моем судебном зале, было ужасно. Думаю, что скажу от имени всех, кто там был, что мы боялись за наши жизни. К сожалению, мы потеряли нашего уважаемого коллегу, заместителя шерифа Чета Баркера. — Холли похвалила Чета и подчеркнула, что он пожертвовал своей жизнью, выполняя долг. — То, что произошло потом на крыше, было дополнительной трагедией. Но человек, которого приняли за стрелка, действительно дважды выстрелил в офицера в форме, и это после того, как ему несколько раз приказали положить оружие на землю. Было много предположений о том, что пошло не так и кто виноват. Но я хочу официально заявить, что обязана жизнью техасскому рейнджеру Кроуфорду Ханту.

Ошеломленный Кроуфорд перевел на нее взгляд, но не двинулся с места.

— Если бы он не отреагировал быстро, забыв о собственной безопасности, число жертв могло бы быть намного больше. Гораздо больше людей могло стать жертвой человека, который позже был убит сотрудниками спецназа, или человека, который до сих пор остается на свободе. Я хочу публично выразить свою благодарность Рейнджеру Ханту.

Она повернулась и протянула ему руку. Он посмотрел на нее, заглянул в глаза, взял за руку, дважды резко встряхнул и отпустил. Он держал лицо и осанку, пока вокруг, словно фейерверк, сверкали вспышки фотокамер.

Холли снова повернулась к микрофону и начала говорить о своем конкуренте в предвыборной гонке, но Кроуфорд не слушал — его душил гнев, но приходилось сдерживаться, пока Холли не закончит.

К счастью, ее речь подошла к концу. Первой к ней подошла Мэрилин и поздравила с хорошим выступлением. На Нила, стоявшего вне круга полицейских, охранявших кафедру, набросились несколько репортеров, задававших вопросы о ходе расследования.

Мэрилин встала перед Кроуфордом.

— Ты был фантастичен. Никакого тщеславия, никакой ложной скромности. Идеально. Пойдем выпьем чего-нибудь.

— Боюсь, что нет, — он обхватил рукой плечо Холли. — Есть срочное дело, которое мне нужно обсудить с судьей Спенсер.

Он не дал ни одной из них времени возразить, развернул Холли и повел из вестибюля в коридор, где располагались туалеты. Понимая, что за ними наблюдают, она пошла без возражений.

Пэт Коннор последовал за ними.

— Держи всех подальше отсюда, — велел ему Кроуфорд и подтолкнул Холли вперед.

Оказавшись в конце коридора, она высвободила руку из его хватки.

— Я знаю, что ты собираешься сказать.

Он наклонился к ней и прошептал:

— Какого хрена? Вот что я собирался сказать.

— Ты злишься. Я знала, что так и будет.

— Почему ты заранее не сказала мне, или Нилу, или кому-либо еще об этой пресс-конференции?

— Если бы я это сделал, ты бы постарался меня отговорить.

— Чертовски верно.

Она перевела дыхание и продолжила чуть спокойнее:

— Я была против использования любого аспекта стрельбы и ясно дала это понять Мэрилин. Но утренние сообщения о Родригесе изменили мое мнение. Их тон был критическим по отношению к тебе.

— Я большой мальчик, Холли. Я делаю свою работу. Меня не волнует выступление какого-то репортера, пытающегося заработать очки.

— Но, ты должен. Тот факт, что ты спас мне жизнь, был не более чем примечанием. Твоя храбрость заслуживает похвалы, а не сомнений.

— Спасибо, но могла бы держать свою благодарности при себе. Я ненавижу внимание. Независимо от этого, созыв пресс-конференции в месте, где, черт побери, почти невозможно тебя охранять...

— Меня охраняли.

— Недостаточно.

— Ничего не случилось.

— Сегодня. Как насчет следующего раза?

— Следующего, вероятно, никогда не будет.

Он упер руки в бока.

— Это ты так решила?

— Ну, я не могу придумать никого, кто хотел бы убить меня. Мэрилин говорит, что, скорее всего, это не связано со мной.

— Мэрилин говорит то. Мэрилин говорит сё. Ты готова поставить свою жизнь на то, что скажет Мэрилин? Она беспокоится о тебе или проигрыше Сандерсу?

— Ты не имеешь право так говорить. Но даже если бы не выборы, от которых, кстати говоря, зависит моя карьера, я все равно не могу вечно скрываться.

— Кто говорит о вечности? Только до тех пор, пока мы его не поймаем.

— А если не поймаете?

— Поймаем.

— А если нет? — настаивала она. — Кто определит, когда мне будет безопасно возобновить свою работу, кампанию, жизнь?

— Я не могу назвать дату.

— Вот именно! Как долго я должна жить в подвешенном состоянии?

— Ты не будешь вообще жить, если...

— Прекрати кричать на меня!

— Кроуфорд! — Это был сигнал от Коннора, что кто-то приближается.

Они с Холли отскочили друг от друга и повернулись в сторону вестибюля. По коридору, преисполненный чувства собственной важности, шагал Нил Лестер. С ним был высокий мужчина с озабоченно хмурым лицом, одетый в классический костюм.

Холли испуганно ойкнула.

— Деннис?

Мужчина обогнал Нила, подошел к ней и, заключив в объятия, сказал:

— Боже, я с ума сходил от беспокойства.

Глава 16

Полчаса спустя, когда Кроуфорд вошел в офис шерифа, Нил сидел за своим столом и разговаривал по мобильному телефону. Ньюджент стучал по клавиатуре компьютера, но оторвался, чтобы указать Кроуфорду на свободный стул.

Заняв предложенное место, он скрестил лодыжки и уставился в окно.

— Моя жена, — сказал Нил, закончив разговор.

Кроуфорд подумал с жалостью об этой женщине. Интересно, занимался ли Нил когда-нибудь любовью с ней при включенном свете?

— Где ты был?

— Провожал Гарри, заканчивал инструктаж. Эти женщины-полицейские, которых вы приставили к судье...

— Не обсуждается. Мы точно знаем, что стрелок не был женщиной.

Кроуфорд кивнул и продолжил:

— Потом я позвонил Джорджии: до этого у меня не было возможности, — он пристально посмотрел на Нила. — Это было такое напряженное утро.

— Она видела тебя по телевизору?

— Нет. Грейс выгнала ее из комнаты, пока шла пресс-конференция. Слава Богу.

— Почему ты не хочешь, чтобы она видела тебя по телевизору? Ты же у нас герой.

— Я не напрашивался им быть.

— Правда? Преследовать плохого парня таким мужественным способом, заслужив похвалы судьи Спенсер.

— У тебя пчела в заднице, Нил? Если так, давайте поговорим об этом.

Детектив несколько секунд выдерживал вызывающий взгляд Кроуфорда, затем открыл папку на столе.

— Полное имя ее бывшего жениха — Деннис Уайт.

— Они никогда не были официально помолвлены.

Нил бросил на него быстрый взгляд, затем снова обратился к файлу, двигая ручкой вниз по списку.

— Получил степень магистра в области бизнеса в Массачусетском университете. Президент ассоциации выпускников. Является региональным директором по продажам международной фармацевтической компании United Way.

— Преуспевающий.

— Ежегодно получает шестизначную сумму, не считая бонусов.

— Тогда он может купить себе носки.

Нил поднял голову.

— Что?

— На нем не было носков.

— Я не заметил.

Кроуфорд просто пожал плечами.

— В любом случае, он о ней беспокоится, — сказал Нил.

— Как ты пришел к такому выводу?

— Ну, у меня было достаточно времени, чтобы расспросить его, пока мы искали вас с судьей. Ваши беседы наедине в уединенных местах становятся обычным делом.

— Ты должен уже определиться, Нил.

— Что?

— Что именно я пытаюсь сделать? Залезть ей под юбку или ее убить?

Нил бросил ручку.

— Билл Мур сказал тебе.

— Это был дерьмовый намек.

— Да неужели?

— Думаешь, что я нанял Родригеса, чтобы убить судью, а затем подставил, чтобы его застрелили?

— Я этого не говорил.

— Вот к чему все свелось в итоге.

— Если бы ты был в этом кресле, разве у тебя не возникло бы подозрения? Из всех, кто фигурирует в судебных протоколах и материалах дел здесь и в Далласе, угадай, кто выделяется как самый обиженный? Верно. Кроуфорд Хант. И только ты утверждаешь, что ухо стрелка было проколото.

— Не было проколото.

— Неважно. Судья Спенсер также не помнит, чтобы ты отталкивал стрелявшего. Итак, основываясь на вещах, засвидетельствованных только тобой, в расследовании творится адский беспорядок.

— Боже, Нил, я не хочу портить твою аккуратную карьеру. Я уверен, что судья Спенсер тоже сожалеет об этом. Эта ее жизнь поставлена на карту. Я отчитывал ее за ту пресс-конференцию, а она спорила со мной. За этим ты и застал нас в коридоре зала суда.

Нил ничего не сказал, просто сердито посмотрел, раскачиваясь взад-вперед в кресле, и провел языком по трещине на распухшей нижней губе.

Кроуфорд был готов оставить это на некоторое время, поэтому спросил:

— Что-нибудь еще о Деннисе Уайте?

— Он утверждает, что их расставание было мирным. Во время стрельбы он проводил совещание по продажам. Присутствовало тридцать человек. Что я бы назвал надежным алиби. Хотя они больше не пара, он очень высокого мнения о ней. Насколько ему известно, у нее нет врагов, — он снова сверился со своими записями и процитировал: — «Непостижимо, чтобы кто-то хотел причинить ей вред. Мне становилось дурно при мысли о той травме, которую она перенесла. Я пытался найти окно в своем расписании, чтобы приехать сюда и лично убедиться, что с ней все в порядке».

— Ему потребовалось три дня, чтобы «найти окно»?

— Занятой человек.

«Паршивый бойфренд, — подумал Кроуфорд. — Даже для бывшего».

— Грег Сандерс? — спросил он.

— Вне подозрений.

— Вот так просто?

— Нет, не просто так. Я попросил двух разных детективов допросить его.

— И как он отреагировал?

— Сказал, что готов сотрудничать, и понимает, почему мог попасть под подозрение. В любом случае, он покинул здание суда незадолго до двух часов, что, по его словам, может подтвердить сама судья Спенсер, затем присоединился к своей жене в «Голден Коррал» на поздний обед. Сотрудники ресторана и миссис Сандерс это подтверждают, — закончил Нил с иронией.

— Я не думаю, что он был стрелком, Нил. Но нельзя игнорировать факт, что он и Холли Спенсер — соперники в борьбе за кресло судьи, а также то, что как адвокат защиты, Сандерс ежедневно общается с преступниками.

— Я поручил кое-кому разобраться во всем этом. Хотя должен тебе сказать, что это на него не похоже.

Кроуфорду тоже казалось, что это не похоже на Сандерса. Как сказала Холли, это был не его стиль. Он как раз размышлял над этим, когда дверь открылась и появился мужчина в сопровождении офицера в форме.

Мужчине было около пятидесяти, хотя его голова была полностью седой. Глубокие морщины прищура казались белыми на фоне румяного, обветренного лица. Значит, он много времени проводил на свежем воздухе. Одет мужчина был в рубашку для гольфа, брюки цвета хаки и спортивную куртку.

Полицейский указал ему на них. Мужчина поблагодарил и направился к ним уверенным шагом.

— Кто это? — спросил Кроуфорд.

Нил повернул голову и, увидев мужчину, вскочил на ноги, отчего его стул откатился назад.

Мужчина остановился перед столом Нила.

— Сержант Лестер?

— Да, сэр.

— Чак Оттерман.

Они обменялись рукопожатием через стол, затем Нил представил Ньюджента и, наконец, Кроуфорда. Рукопожатие Оттермана неприятно напомнило ему рукопожатие тестя: не светская любезность, а скорее поединок по армрестлингу.

Нил приказал Ньюдженту принести мужчине стул, но Кроуфорд встал.

— Можете взять этот.

Оттерман поблагодарил, обошел стол и сел.

Кроуфорд отступил и примостился на уголке дальнего стола, где мог скрытно оценить этого человека. Он не был знаком с Оттерманом, но Нил был, и определенно удивился, а теперь издал нервный смешок.

— Обычно мы не видим важных персон в этом отделе, мистер Оттерман.

— Я бы вряд ли назвал себя VIP-персоной.

Повернувшись к Кроуфорду, Нил объяснил:

— Мистер Оттерман — управляющий газовой буровой компанией. — Затем он вернул свое внимание к посетителю. — Я присутствовал на обеде, где вы выступали. Вы были очень убедительны в том, почему природный газ является ответом на наш энергетический кризис. В тот день вы многих переубедили.

Оттерман достал из кармана брюк пятидесятицентовую монету и ловко перекатывал ее взад-вперед по костяшкам пальцев, слушая Нила, а затем ответил:

— Все еще есть несколько несгибаемых защитников окружающей среды, которые критикуют мою позицию в частности, и индустрии в целом.

— Прогресс обычно встречает сопротивление.

Кроуфорд начинал понимать, почему Нил, будучи Нилом, преклонялся перед Чаком Оттерманом.

Сланцевый пласт «Лернера» с залежами природного газа простирался на сто квадратных миль по юго-восточному Техасу и соседней Луизиане. Округ Прентисс находился как раз по середине. За последние несколько лет газовые компании хорошо заплатили за аренду земли и разрешения на бурение, и крупные суммы откатов осели в карманах.

Многие местные жители выражали озабоченность по поводу гидроразрыва пласта и пагубных последствий, которые процесс бурения и добычи может оказать на окружающую среду, но их было меньше, чем тех, кто радовался росту местной экономики.

Однако, вместе с ростом экономики произошел и всплеск преступности. Округ наводнили наемные рабочие, и многие из них пользовались тем, что жили вдали от дома, без жен, подруг и других оков домашней жизни. Они дрались, играли в азартные игры, пили и распутничали. Сотрудников правоохранительных органов часто вызывали в лагерь, где располагались временные общежития, либо для урегулирования споров, либо, если все закончилось кровопролитием, для следственных действий.

Исходя из всего этого, Кроуфорд решил, что один из людей Оттермана вляпался в проблемы.

Нил придвинул свой стул обратно к столу и сел.

— Чему мы обязаны такой честью, мистер Оттерман?

— Утренним новостям, — он бросил многозначительный взгляд в сторону Кроуфорда, подбросил монету и поймал в кулак. — Это был шокирующий поворот событий. Сразил меня наповал, честно говоря.

— Есть какая-то особая причина для этого? — спросил Нил.

— Я был в здании суда во время стрельбы.

Это заявление ошеломило даже Кроуфорда. Некоторое время никто не произносил ни слова, затем Нил пробормотал:

— Я... я не заметил вашего имени в списке.

— Моего имени нет в списке.

— Это все объясняет, — воскликнул Ньюджент, как будто только что открыл закон гравитации, и ухмыльнулся Кроуфорду.

Тот на мгновение задержал взгляд на Оттермане и обратился к Нилу:

— Мы с Ньюджентом обнаружили несоответствие в количестве эвакуированных людей и количестве допрошенных.

— И вы держали эту информацию при себе?

— Я был занят, — коротко ответил Кроуфорд.

Следующим Нил, вероятно, упрекнул бы Ньюджента за то, что не передал информацию, но вмешался Оттерман.

— Я прошу прощения за то, что создал путаницу, — он снова принялся подкидывать монету. — Я думал, как и все остальные, что виновником был человек, убитый на крыше. Конец истории. Сегодня утром, когда узнал новости, я понял, что должен выполнить свой гражданский долг и признаться, что ушел до того, как меня опросили.

Нил недоуменно покачал головой.

— Все здание суда было оцеплено за несколько минут. Как вам удалось уйти незамеченным?

— Прежде чем вы ответите на этот вопрос, — сказал Кроуфорд, — Я хотел бы знать, почему вы вообще были в суде.

Оттерман поерзал на стуле, повернулся и посмотрел прямо на Кроуфорда.

— Чтобы встретиться с помощником окружного прокурора

— Для чего?

— В надежде, что обвинения против одного из моих сотрудников будут сняты или переквалифицированы.

— Что он сделал?

— Утверждается, что он напал на человека с монтировкой.

— Но он невиновен.

Шутливый тон Кроуфорда заставил Оттермана улыбнуться, но улыбка не коснулась глаз.

— Нет. Он выбил дерьмо из парня. Но парень сам напросился.

— Как так?

— Жена ему изменяла, он их застукал. Но вместо того, чтобы наброситься на моего парня, мужчина набросился на свою жену.

— Ваш парень встал на ее защиту с монтировкой, — сказал Нил.

— Это верно.

— Круто. — Это сказал Ньюджент, который ловил каждое слово.

Кроуфорд был увлечен не столько историей, сколько тем, как Оттерман спокойно ее рассказывал. Он не мог точно определить, что его беспокоило, но что-то было не так. Возможно, высокомерие этого человека. Большинство людей, зайдя в полицейский участок, инстинктивно начинали нервничать, но мистер Оттерман был в высшей степени самоуверен.

Он поймал взгляд Кроуфорда, наблюдающего за его игрой с монетой, и усмехнулся.

— Раньше я выкуривал по четыре пачки в день. Теперь вместо одной вредной привычки появилась другая. Я не курю, но руки все еще требуют, чтобы их чем-то заняли.

Если он решил так увести Кроуфорда в сторону от темы, то ошибся.

— С кем из помощников окружного прокурора вы встречались?

— Я возьму опрос на себя, — сказал Нил, бросив на Кроуфорда взгляд, который мог бы забить гвозди. — Мы ценим ваше участие, мистер Оттерман. Тем не менее, этот отдел гордится тем, как быстро он отреагировал на чрезвычайную ситуацию, выполнив план эвакуации, который мы отрепетировали ранее. Было бы полезно узнать, как вам удалось пройти сквозь оцепление.

— Я не проходил. Меня вывели, как и всех остальных.

— Под охраной полиции?

— Да. Люди нервничали, боялись. Офицеры пытались пресечь панику. Сказали, что отведут нас в безопасное место, где мы будем «укрыты» до тех пор, пока преступника не задержат, — он пожал плечами. — У меня не было времени, чтобы сидеть в укрытии. Как только мы вышли из здания суда, я просто пошел своей дорогой.

— Вы просто ушли? — спросил Ньюджент.

— Нет. Меня остановил офицер и приказал оставаться с группой. Но когда я назвался, он меня отпустил.

Кроуфорд спросил:

— Как его звали?

— Понятия не имею. Он мне не сказал, а я не спрашивал.

— Потому что так сильно торопились убраться из здания, где несколько минут назад стреляли.

Оттерман крепко сжал монету и прищурился.

— Мне не нравится ваш обвинительный тон.

— Мне тоже, — поддакнул Нил.

Кроуфорд заставил себя улыбнуться.

— Никаких обвинений, мистер Оттерман. Просто офицеры носят бейджи с именами.

— Я не заметил его бейдж.

— Вы можете его описать? Этническая принадлежность? Невысокий, высокий?

— Моложавый. Среднего роста. Белый. Был в форме.

— Полиция или заместитель шерифа?

— Полицейские носят синее?

Кроуфорд кивнул.

— Тогда полицейский, но я не могу дать более конкретные сведения. Мне очень жаль.

— На каком этаже вы были, когда произошла стрельба?

— Кроуфорд...

Оттерман поднял руку, чтобы пресечь попытку Нила вмешаться.

— Все в порядке, сержант Лестер, — обращаясь к Кроуфорду, он сказал: — Я был на третьем этаже, где расположены офисы окружного прокурора. Кстати, помощницей окружного прокурора, с которой я встречался, была Алисия Оуэнс.

Встав, он сунул монету в карман.

— Думаю, я все объяснил. — Он улыбнулся Ньюдженту. — Я рад, что смог устранить это несоответствие в подсчете. — Затем обратился к Нилу: — Надеюсь, вы скоро поймаете преступника.

Нил поднялся на ноги. Ньюджент последовал его примеру. Кроуфорд не шелохнулся.

— Спасибо, что пришли, мистер Оттерман, — Нил потянулся через стол, чтобы пожать ему руку.

Оттерман кивнул и повернулся к двери.

— Я бы хотел, чтобы вы взглянули на Родригеса, — вдруг сказал Кроуфорд.

— Что?

— Для чего?

Оттерман и Нил заговорили одновременно, но Кроуфорд проигнорировал детектива и ответил Оттерману:

— Мы не подтвердили его личность. Не знаем, что он делал в здании суда в понедельник и...

— И теперь никогда не узнаете, — ехидно заметил Оттерман.

Это была шпилька в его адрес, но Кроуфорд ее проигнорировал.

— Если бы вы взглянули на него, возможно, вспомнили бы, что видели его в здании суда. Это может быть ключом, который нам нужен, чтобы связать свободные концы. — Когда Оттерман не сразу ответил, он добавил: — Просто предлагаю. Раз уж вы такой ответственный гражданин и все такое.

Он намеренно создал дилемму для этого человека. Если Оттерман согласится, это будет уступкой их авторитету, а Кроуфорд чувствовал, что ему не нравилось ни в чем уступать. Если откажется, это может привести к проблемам. Как бы Нил не лебезил перед ним, факт оставался фактом: Оттерман скрылся с места преступления.

— Конечно, я посмотрю, — добродушно ответил он. — К сожалению, с этим придется подождать до завтра. У меня встреча сегодня в три тридцать пополудни. Группа прилетает из Одессы.

Нил ухватился за это.

— Завтра вполне нас устраивает, мистер Оттерман. В какое время вам удобно?

— В девять часов.

— Я обещаю не задерживать вас дольше, чем это необходимо. Спасибо, что пришли сегодня. Ньюджент вас проводит.

Как только Ньюджент с Оттерманом вышли, Нил набросился на Кроуфорда.

— Что с тобой такое? Ты решил покончить со своей карьерой и забрать меня с собой? Ты только что разозлил человека, ответственного за самый большой экономический бум, который этот округ видел за последние десятилетия.

— Это с тобой что такое? — рявкнул Кроуфорд. — Ты полицейский или просто таковым считаешься? Ты не можешь отпустить кого-то, потому что боишься его задеть. Если бы на его месте был кто-то другой, ты уже арестовал бы его за препятствование следствию.

— Но он не кто-то. Ты действительно думаешь, что он подозреваемый? Давай на мгновение забудем, что у него не тот цвет волос и другой тип телосложения. Он похож на человека, который одевается как на Хэллоуин? Правда? — последнее Нил практически провизжал. — Просить его взглянуть на Родригеса? Что это значит, кроме пустой траты его и нашего времени?

— Мы не знаем, пустая это трата или нет.

— Если он посмотрит на него и скажет: «Никогда не видел раньше», что ты выиграешь?

— Ничего. Но ничего и не проиграю.

— За исключением того, что мы обидим очень влиятельного человека.

Кроуфорд положил ладони на стол Нила и наклонился.

— Он вошел сюда как член королевской семьи и признался, что покинул место преступления, как будто в этом не было ничего особенного. Двух человек убили, а у него не было времени задержаться и ответить на несколько вопросов? Будь я проклят, если меня волнует, что мы задели его чувства, — он выпрямился и запустил пятерню в волосы. — Кроме того, ты упускаешь из виду, почему я попросил его прийти в морг. Я не ожидаю, что он узнает Родригеса.

— Тогда зачем его беспокоить?

— Я хочу понаблюдать за ним, когда он будет говорит, что не узнает Родригеса. Если он лжет, я это узнаю. Не думаю, что он был стрелком, но… черт возьми, — Кроуфорд раздраженно потер затылок. — Что-то тут не так.

— Например?

— Не знаю. Но поручи кому-нибудь выяснить, кто был тот полицейский, который позволил Оттерману уйти. Пусть его отстранят на очень долгое время. Дайте ему неделю, чтобы переосмыслить это решение. И пусть начнут копаться в жизни мистера Чака Оттермана за последние пять лет или около того. Соберите на него досье: работа, семья, развод, опека и тому подобное.

— Почему я? Ты эксперт во всем этом.

Кроуфорд не проглотил наживку и просто сказал:

— Хорошо бы начать с юридической фирмы, которую Холли оставила, чтобы приехать сюда.

— Это уже было сделано.

— Сделайте снова, на этот раз ищите связь с Оттерманом. — Кроуфорд повернулся и зашагал к двери.

— А ты куда?

— На обед, — бросил он через плечо.

Глава 17

Мэрилин пила третью «Кровавую Мэри». Деннис держал в руке стакан чая со льдом. Их первые блюда еще не принесли, а Холли уже не могла дождаться, когда закончится обед. Они сидели за столиком у окна в ресторане загородного клуба, которую Деннис назвал единственным приличным местом в Прентиссе. Зал и правда был приятным, с видом на поле для гольфа и пруд на фоне сплошного соснового леса. Однако Холли была слишком взвинчена, чтобы наслаждаться видом или компанией.

Когда Мэрилин отошла покурить, у Холли с Деннисом было время поговорить наедине. Как только Деннис убедился, что она серьезно не пострадала во время стрельбы, они перешли к более личным темам. На вопрос Холли, встречается ли он с кем-нибудь, он застенчиво ответил: «Да». Ее это не удивило. Деннис был красив, успешен, обаятелен и умен. И при всем этом Холли никак не могла понять, что же ее в нем привлекло. Теперь он казался ей… слишком безупречным. Деннис редко волновался, никогда не повышал голоса. Самый жаркий спор, который у них был, случился из-за ее решения переехать в Прентисс. И то это было скорее обсуждение плюсов и минусов, чем спор.

Их сегодняшняя встреча была такой же цивилизованной и бесстрастной, как и их отношения, включая разрыв. Никакой театральности, никакого взрыва эмоций. Когда Холли увидела Денниса, то забеспокоилась, что сделает, скажет и почувствует по поводу неожиданного прибытия ее бывшего Кроуфорд Хант. Ни его мнение, ни его реакция не должны были иметь для нее значения, но каким-то образом имели.

Холли не желала Деннису зла, и было ясно, что он чувствует то же самое по отношению к ней, Как только они это выяснили, тем для разговора не осталось. Холли очень хотелось, чтобы он вернулся в Хьюстон и уже навсегда остался в ее прошлом, чтобы она могла заняться своим настоящим.

Когда в ее сумочке запиликал сотовый, она ухватилась за возможность отвлечься. Звонила ее помощница.

— Миссис Бриггс никогда бы не прервала наш обед, если бы это не было важно.

Она извинилась и поспешно вышла из-за стола, желая ответить на звонок до того, как он перейдет на автоответчик.

— Слушаю, — сказала Холли в телефон, проходя мимо стойки администратора в фойе.

— Извини, что прерываю.

— Нет проблем. Что случилось?

— Здесь мистер Джо Гилрой. Встреча у него не назначена, но он говорит, что ему важно поговорить с вами как можно скорее, и он не хочет делать это по телефону. Что ему сказать?

Она посмотрела в зал, где Деннис смеялся над тем, что оживленно рассказывала Мэрилин, и ответила:

— Пожалуйста, попроси его подождать. Я сейчас буду.

Двое женщин-полицейских, сменившие техасских рейнджеров, сидели за соседним столиком, и одна из них последовала за ней в фойе. Именно к ней и обратилась Холли с просьбой отвезти ее обратно в здание суда. Сюда она приехала на машине Мэрилин.

— Конечно, судья. После обеда?

— Нет, прямо сейчас. Я просто попрощаюсь с друзьям.

Когда Холли подошла к столу, Деннис встал и отодвинул для нее стул.

— Мне жаль, но я не могу остаться.

— Что? Почему? — требовательно спросила Мэрилин.

— Ты даже не поела, — вмешался Деннис.

— Кое-кто ждет меня в кабинете. Мне нужно немедленно возвращаться.

— Я тебя отвезу.

Она положила руку на плечо Денниса.

— Полицейские меня подвезут. Оставайся и наслаждайся обедом.

— Я увижу тебя позже?

Холли хотела спросить: «А зачем?», но вместо этого сказала:

— Я очень ценю, что ты проделал весь этот путь, чтобы проведать меня. Это было мило с твоей стороны. Но, как ты можешь видеть, я в порядке. У тебя есть другие дела, и у меня тоже.

Деннис уловил скрытый смысл и улыбнулся, как показалось Холли, с облегчением.

Она поцеловала его в щеку и помахала Мэрилин.

— Увидимся позже у меня дома.

— Не слишком поздно. Нам еще многое предстоит спланировать.

Холли закинула сумочку на плечо, улыбнулась Деннису, скорее всего, в последний раз, и присоединилась к полицейским, которые ждали ее у стойки администратора.

Миссис Бриггс сидела за своим столом, а Джо Гилрой расположился в кресле с портфелем на коленях. Они пожали руки, и мистер Гилрой поблагодарил ее за то, что приняла его без предварительной записи.

Холли жестом пригласила его пройти в свой личный кабинет и закрыла дверь. Они расположились за столом, друг напротив друга. Мистер Гилрой открыл портфель, достал несколько скрепленных листков и пододвинул к ней.

— Я подал все необходимые документы окружному секретарю. Она сказала, что нужна ваша подпись. Вот почему я попросил о встрече. Это не терпит отлагательств.

Холли сразу узнала документы. К сожалению, в семейном спорах они слишком часто были необходимы, чтобы защитить одну сторону от другой. Вот почему она могла только недоверчиво уставиться на Джо Гилроя, который написал заявление, прося временно запретить Кроуфорду Хату приближаться к его дому.

***

Кроуфорд отправился на поиски Смитти и нашел его во втором же клубе. Этот был классом чуть повыше, чем предыдущий. Каждый будний день с одиннадцати до трех часов здесь подавали бесплатный обед любому, кто покупал минимум два напитка.

Когда Кроуфорд спросил вышибалу, на месте ли босс, тот потребовал сказать, какое у Кроуфорда к нему дело. В ответ он продемонстрировал значок рейнджера и непоколебимый взгляд. Вышибала сразу сообщил, что Смитти в своем кабинете в задней части здания.

Кроуфорд вошел в клуб через бордовую бархатную занавеску и двинулся вдоль буфета, отметив, что куриные крылышки выглядели сухими, а кусочки пиццы начали сворачиваться по краям. Однако несколько посетителей, сидевших у сцены, пришли сюда не за едой, а чтобы поглазеть на двух танцовщиц, чье выступление в лучшем случае не вдохновляло. Одна из них даже зевнула.

В конце зала он завернул в тускло освещенный коридор, прошел мимо туалетов и толкнул дверь с табличкой «Только для сотрудников». Он миновал две кладовые, почти до верху уставленные ящиками со спиртным, и гримерку, где одна из танцовщиц, сидя перед зеркалом, разговаривала по телефону. Наконец Кроуфорд подошел к закрытой двери с надписью «Менеджер», и сразу услышал, как Смитти кричит кому-то:

— Посмотри на себя, ради всего святого! Кто захочет платить, чтобы увидеть синяк под глазом?

Затем раздался женский голос.

— Когда я на сцене, ты думаешь, они смотрят на мои глаза?

— Кто это сделал? Клиент или твой парень?

— А тебе-то какое дело? Я тебе не принадлежу.

Кроуфорд постучал и толкнул дверь. Смитти стоял за письменным столом, уперев руки в бока. Молодая женщина, ссутулившись, сидела в кресле напротив.

Смитти застонал, когда вошел Кроуфорд.

— О, прекрасно. Чертовски идеально. Как раз то, что мне нужно сегодня, — он с отвращением он посмотрел на девушку и махнул рукой. — Убирайся отсюда. Иди купи косметику и замаж синяк. Если ты не можешь контролировать мужчин и их желания, тебе нечего делать в этом бизнесе. Если такое повториться, вылетишь отсюда на своей заднице.

— Ну-у не знаю, — протянула она, — моя задница нравится посетителям.

У двери она остановилась рядом с Кроуфордом, нахально подмигнула подбитым глазом и спросила:

— Кто ты, красавчик?

— Бутлегер.

— Серьезно?

— Вон отсюда! — взревел Смитти.

Она захлопнула за собой дверь. Смитти плюхнулся в кресло и пригладил засаленные волосы.

— Знает, стерва такая, что я ее не уволю. Ее задница нравится парням.

Кроуфорд сел на стул, который освободила женщина.

— Я видел ее только в джинсах, но выглядела довольно хорошо.

— Ее выход в десять вечера. Тогда сможешь увидеть все ее богатства. Выпьешь?

— Нет, спасибо.

Смитти потянулся за бутылкой джина на своем столе, плеснул немного в мутный стакан, залпом выпил и прорычал:

— Ну? Что привело тебя сюда? Я не торгую компроматом.

— Я и сам нарыл кое-что.

— На кого?

— Чак Оттерман.

Смитти замер, налил вторую порцию, осторожно вернул бутылку на стол.

— Вижу, ты его знаешь, — усмехнулся Кроуфорд.

— Я этого не говорил.

— Тебе и не нужно.

Выйдя из здания суда, Кроуфорд связался с офисом Патрульно-постовой службы в Хьюстоне и попросил достать ему сведения на Чака Оттермана. Полицейский перезвонил менее чем через пять минут с краткой информацией: датой рождения, номерами социального страхования и водительских прав и так далее. У Оттермана также была лицензия на оружие. Его постоянный адрес был в Хьюстоне, а временный — просто номер почтового ящика в Прентиссе.

— Скинь мне все это по электронной почте.

— Уже сделал.

— Чем он занимался последние тридцать лет или около того?

— Проучился два года в колледже, но остался без диплома. Дальше работал исключительно в нефтегазовой отрасли. У него нет офиса с ковровым покрытием, потому что ему нравится работать на месте. Он постоянно переезжает, никогда не задерживаясь в одной компании больше чем на пару лет.

— Известно, почему?

— На поверхности ничего нет. Надо копать.

Это было любопытно, и Кроуфорд собирался «покопать». За исключением этого, Оттерман выглядел безупречным гражданином. Он женился в молодости, через два года развелся без шума и пыли. Он вовремя платил бывшей жене алименты, вовремя отчитывался по налогам, не имел крупных долгов или залогов. Никаких арестов.

Кроуфорд задал полицейскому еще несколько вопросов, и хотя ответы не вызвали подозрений, он все равно почуял неладное. Вот почему он посетил Смитти, который был источником информации, которую нельзя было найти с помощью интернета.

— Чак Оттерман. Что ты знаешь, Смитти?

— Я знаю, что тебе нужно оказать самому себе услугу. Хоть раз. Я видел новости. Вчера ты был настоящим героем. А что сегодня? — он скорчил гримасу и помахал рукой, — уже нет. Исключая судью. Она...

Кроуфорд его перебил:

— Оттерман.

— Как долго мы были друзьями?

— Мы никогда не были друзьями. Иногда я плачу тебе за информацию. После чего всегда тщательно мою руки.

Владелец клуба хлопнул себя по груди.

— Ты обидел меня, это действительно больно.

Кроуфорд закинул ногу на ногу, устраиваясь поудобнее.

— Эта юная леди с хорошей задницей, похоже, не очень удивилась, что к вам в середине дня зашел бутлегер. Я позвоню и через пять минут ты закроешься, пока мы с парнями будем скрупулезно проверять все доходы, которые ты получаешь от продажи алкоголя. Боюсь, сегодня вечером в десять часов никто не выйдет на сцену.

Для угрозы имелись веские основания. Бизнес Дель Рея Смита не был полностью законным, или, вернее, был почти полностью незаконным. Кроуфорд полагал, что он ведет левую бухгалтерию, и точно знал о его делишках с бутлегерами, букмекерами и сутенерами. Смитти начинал как мелкий мошенник и дошел до крупного воровства к окончанию школы. Выйдя после второй отсидки в тюрьме «Хантсвилл», он решил, что нужно исправлять репутацию. Наскреб денег для первоначального взноса за захудалую пивную на границе округа Прентисс. С тех пор он расширял бизнес, и теперь был владельцем пяти ночных клубов, где танцовщицы выступали, по гордым словам Смитти, полностью обнаженными. Очевидно, он уже забыл об осторожности.

Угроза заставила Смитти снова занервничать.

— Мне нечего скрывать.

— Верно. Твои преступления и так на лицо.

Сама невинность, Смитти удивился:

— Преступления?

— Уклоняешься от уплаты налогов, дуришь народ, морально нечистоплотен. Мы оба знаем, что, в конце концов, ты проколешься. Так что давай перейдем к делу. Расскажи, что знаешь об Оттермане.

— У меня есть идея получше. Давай я закажу тебе приватный танец за счет заведения, потом ты пойдешь домой, или на рыбалку, или в кино, навестишь своего ребенка. Займешься чем-нибудь. Поверь, ты не хочешь связываться с Оттерманом.

— Почему?

— В придачу к приватному танцу, эта девушка…

— Я теряю терпение. Что ты знаешь об Оттермане?

Смитти поднял руки.

— Ничего.

— Смитти.

— Клянусь. Его парни помогают моему бизнесу. Они действительно полезны, и я не хочу, чтобы ты отпугивали их.

— Оттерман часто бывает у тебя? Постоянный клиент?

— Нет.

Кроуфорд посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Ладно, иногда бывает.

Кроуфорд и глазом не моргнул.

— Господи, — пробормотал Смитти себе под нос. — Он постоянный клиент, доволен?

— Какой клуб предпочитает?

— Tickled Pink (прим. «Довольный как слон»).

— Как часто он там бывает?

— Три, четыре ночи в неделю.

— Он ходит к какой-то определенной девушке?

— Нет. Клянусь, — добавил он, когда Кроуфорд засомневался. — Он даже редко смотрит выступления. Сидит в одной из больших кабинок и просто встречается с людьми.

— С какими людьми?

— Не знаю. Обычными, — Смитти бросил на Кроуфорда недовольный взгляд и плеснул в стакан новую порцию джина.

— Молодые, старые, мужчины, женщины? Неудачники? Хорошо обеспеченные?

Смитти залпом выпил джин и отрыгнул ядовитые пары.

— Мужчины. Всех видов.

— О чем они разговаривают?

— Откуда, черт возьми, мне знать? Может, о погоде, — под злобным взглядом Кроуфорда Смитти заерзал в своем скрипучем кресле. — Я не вмешиваюсь, понятно? И не подслушиваю. Оттерман покупает выпивку известных брендов и в большом количестве. На этом мой интерес к нему заканчивается.

— Он много пьет?

— Нет. Он покупает алкоголь для своих гостей. Никогда не видел его пьяным.

— Драки, разборки?

Смитти поколебался, потом ответил:

— Нет.

— Драки, разборки?

Смитти закатил глаза, затем, под взглядом Кроуфорда, сдался.

— Я никогда не видел, чтобы он занимался чем-то подобным, но он, скажем так, уважаемый человек.

— Иными словами: его боятся.

— Я этого не говорил.

— Но никто не переходит ему дорогу?

— Во всяком случае, не больше одного раза. Выводы делай сам.

Это был не вывод, но верное предположение, что Оттерман непротив отвенуть кому-то голову, или имел для такого подручных.

— Он носит с собой оружие?

— Не знаю. Не проверял.

Смитти, вероятно, лгал, но Кроуфорд не стал настаивать. Если у Оттермана была лицензия на ношение оружия, то следовало предположить, что он был вооружен.

— Что-нибудь еще?

— Он дает двадцать процентов чаевых, не причиняет мне никаких неприятностей, и я не причиняю ему никаких неприятностей. Хочу, чтобы так оно и оставалось. Так что, если это все... — он с надеждой посмотрел на Кроуфорда.

— Ты знаешь парня по имени Хорхе Родригес?

Смитти покачал головой.

— В моих клубах мало мигрантов.

— Почему?

Смитти приподнял плечо.

— Может, это связано с Девой Марией.

— Какая связь?

— Латиносы увлекаются всем этим. Религия и тому подобное.

Кроуфорд фыркнул. Можно подумать, в Мексике не было стриптиз-клубов.

— Я хочу знать, кто эти люди, с которыми встречается Оттерман.

Смитти издал сдавленный звук праведного негодования.

— Ты хочешь, чтобы я шпионил за одним из моих лучших клиентов?

Его слова не впечатлили и не отпугнули Кроуфорда. Он видел и слышал это раньше и знал, что все это было напоказ. Он встал и направился к двери.

— Как и всегда, мне нужна эта информация срочно, и я заплачу, исходя из того, насколько она хороша.

— Я не стукач.

— По сходной цене ты бы продал свою мать банде извращенцев.

— Уже сделал, — крикнул Смитти, когда Кроуфорд уже выходил. — Но они эту стерву вернули обратно.

Глава 18

Было уже далеко за полдень, когда Кроуфорд вернулся в полицейское управление. Нил по-прежнему сидел за своим столом. Увидев Кроуфорда, он сказал:

— Долго же ты обедаешь

— Я тщательно пережевываю пищу. Есть что-нибудь на Оттермана?

Выслушав основную информацию, которую уже получил, Кроуфорд сел за пустующий стол Ньюджента и развернул кресло к Нилу.

— Тебе не кажется забавным, что он не задерживается долго ни в одной компании?

— Не особенно.

— Хм. Вы проверили видео с камеры наблюдения у входа?

— Оттерман вошел в здание суда через главный вход незадолго до часа сорока. Алисия Оуэнс подтвердила, что встреча была назначена в час сорок пять. Он пришел на пять минут раньше. Она опоздала на двадцать минут. Во время их встречи они были предупреждены о ситуации на четвертом этаже и эвакуированы вместе со всеми. Камера зафиксировала, как его ведут через выход с западной стороны на первом этаже.

— Нашли полицейского, который позволил ему уйти?

Нил назвал имя, но Кроуфорд его не знал.

— Он серьезный, но еще зеленый, — сказал Нил. — Понятно, что Оттерман запугал его. С ним разбирается его начальник.

— Насколько серьезно разбирается?

— Это другой отдел. Не мое дело.

Кроуфорду хотелось схватить его за галстук и спросить, какое у него еще дело, если не поиск убийцы Чета?

— Оттерман значится в делах наших окружных судов?

— Нет.

— В качестве свидетеля?

— Ни как свидетель, ни как присяжный. Никаких упоминаний вообще, — ответил Нил. — Мы проверили все. Дважды проверили судей Уотерса и Спенсер. Никаких записей о нем в ее бывшей фирме. Нуль. Пшик. Ничего.

— Ты хочешь, чтобы я отстал от него.

— Прям с языка снял.

— Если опознание в морге ничего не даст, я отстану. Есть что-нибудь о пистолете?

— Если бы не стертый серийный номер, можно было бы подумать, что он куплен официально. Мы проверяем местных дилеров, но оружие могло быть куплено где угодно.

— Комбинезон маляра?

— Продается почти в каждом специализированном магазине в стране, и можно заказать через сеть интернет-магазинов. За последние полгода их поставили в Техас несколько тысяч, и это уже после того, как производитель сузил поиск по размеру, фасону и номеру партии. Кроме того, стрелок мог купить его в любом другом штате.

— Перчатки?

— То же самое. Они и у нас есть. Вон там, в шкафу лежат.

— Легко доступны любому полицейскому.

— А также любому медицинскому работнику, домохозяйке, повару, парикмахеру, гермофобу. Давайте посмотрим...

— Хорошо, я понял, — раздраженно прервал его Кроуфорд. — Маска?

— Не так широко распространена, как перчатки, но доступна в магазинах карнавальных костюмов, а также в Интернете. Мы все еще пытаемся отследить продажи в этой области. И, прежде чем спросишь, мы опросили восемьдесят с чем-то людей, которые были в здании.

— И, судя по выражению твоего лица…

— У всех есть логичное и подтвержденное объяснение, чем они занимались в здании суда во время стрельбы.

— Все еще остается много людей, которых не допросили.

— Верно, но до сих пор не обнаружилось ничего даже слегка подозрительного. Никаких связей с судьей Спенсер, кроме одной женщины. Судья Спенсер развела ее мужем шесть месяцев назад. Решение удовлетворило обе стороны. Бывший муж переехал в Сиэтл. В понедельник днем он был на своей работе на рыбокомбинате. Она была в здании суда, потому что ее вызвали в качестве присяжной.

— Люди часто лгут, Нил.

— Люди иногда говорят правду. У этой леди все еще была повестка.

— Ничего нового о Родригесе?

— Никто его не хватился. По крайней мере никто не пришел, чтобы забрать тело.

— Док Андерсон подтвердил, что на его колене нет синяка?

— Никаких синяков.

— Как я и предположил.

— Но никто не может подтвердить, что ты ударил парня. — Нил наклонился и положил руки на стол. — Нашим главным объектом интереса остаешься ты.

Без всяких интонаций Кроуфорд сказал:

— Я не подхожу под описание стрелявшего, и у меня есть алиби.

Нил все еще не сводил с него пристального взгляда, когда у Кроуфорда на поясе завибрировал мобильный. Он прочитал имя вызывающего абонента и нажал на кнопку.

— Привет, Грейс.

— Ты не один? — спросила Холли.

— Мы с Нилом Лестером сравниваем заметки по делу.

— Значит, ты в здании суда?

— Это верно. Что-то произошло? С Джорджией все в порядке?

— Мне нужно тебя увидеть.

— Хорошо.

— Наедине.

У него екнуло сердце.

— Хорошо. Когда и где?

— Я в своем кабинете, но подожди, пока сотрудники разойдутся, прежде чем подниматься.

— Конечно. Приду.

Отключившись, он сказал Нилу:

— Грейс пригласила меня завтра на обед.

***

— Одна из женщин-полицейских предложила сходить за едой, и принесла около пятнадцати фунтов барбекю плюс полдюжины булочек.

При мысли о еде Холли затошнило.

— Начинайте без меня, — ответила она Мэрилин, которая уже много раз звонила, спрашивая, когда ждать Холли дома. — Я приеду, как только освобожусь.

— Ты говорила это еще несколько часов назад.

— Мне нужно многое наверстать. Это был напряженный день.

— У Грега Сандерса тоже был напряженный день. Его показывали в шестичасовых новостях.

— Как и меня.

— Да, но твое появление было повторением пресс-конференции. Это старые новости. Нам нужно что-то свежее. — В порыве вдохновения Мэрилин сказала: — Я принесу вкусняшки в твой кабинет. Мы поговорим о конкуренте за ребрышками-барбекю.

— Абсолютно точно нет, — сказала Холли. — Миссис Бриггс оставил меня с кипой документов и корреспонденцией на подпись. Кроме того, сколько ты выпила водки?

— Кто бы считал?

Раздался тихий стук в дверь.

— У меня сейчас последняя встреча на сегодня, Мэрилин. Я должна идти. Не смей садиться за руль.

Холли закончила разговор как раз в тот момент, когда вошел Кроуфорд. К вечеру на его щеках уже проступила щетина, пиджак помялся, галстук сбился набок, темно-русые волосы были всклокочены. В общем, выглядел он замечательно, и Холли захотелось бросится к нему и крепко обнять.

— Привет.

— Привет.

Она проследила за его взглядом: Кроуфорд смотрел на сотовый, который она все держала в руке.

— Мэрилин, — пояснила она, кладя телефон на стол.

— Она занимает первое место в моем черном списке.

— За то, что созвала пресс-конференцию? Я бы никогда не согласилась на нее, если бы не считала, что важно защищать твои действия.

— Ты уже это говорила, и это не меняет того, что ты пошла на неоправданный риск.

— Ты это тоже уже говорил, не обязательно повторять.

Он поправил галстук, расправил плечи, переступил с ноги на ногу. После нескольких минут неловкого молчания спросил:

— Где Деннис?

— Наверное, уже дома.

— У тебя?

— У себя.

— Хм. Короткий визит.

— Он приехал только для того, чтобы лично убедиться, что со мной все в порядке.

Кроуфорд издал ироничный смешок.

— Тебя чуть не застрелили, а он, обезумев от беспокойства, бросается к тебе… три дня спустя.

Холли улыбнулась.

— Ты довольно явно выразил свое отвращение к нему.

— Что меня выдало?

— Ты умчался, не сказав никому ни слова.

Кроуфорд выглядел сердитым, потом огорченным, потом снова сердитым.

— Он приехал и вел себя так, будто ты принадлежишь ему.

— Он обнял меня.

— Он прижался к тебе.

— В чем разница?

— В том, куда он положил свои руки.

— Мы с ним долго были вместе. Мы близкие люди.

— Он близкий, разумный и утонченный. Но у меня менталитет пещерного человека. Когда он прикоснулся к тебе, мне захотелось оторвать ему голову. Только мои руки могут касаться тебя.

— У тебя нет права.

Он прищурился.

— Есть, — он пошел к ней, а Холли попятилась, пока не уперлась в стол. — Этот неразумный, нерафинированный секс на твоем диване дал мне его.

Грохот его голоса и сами слова заставили ее сердце забиться быстрее, и, хотя Холли знала, что должна прекратить это, не могла себя заставить.

Кроуфорд прижал ее к столу, Запах этого мужчины, его грубая, неотшлифованная мужественность превратила ее упорядоченный мир в хаос.

— Твой план «забыть это» работает? — спросил он.

— Не очень.

Он положил ладони на ее бедра, так что пальцы касались ягодиц.

— У меня тоже.

Приглушенным голосом она сказала:

— Хочу, чтобы было, что помнить.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты помнишь это так же, как я?

— Как ты это помнишь?

— Чтобы описать по-настоящему, придется употреблять…

— Неприличные слова?

— Самые непотребные, — он наклонился ближе и прошептал: — Хочешь услышать, как ты кончила в моих объятиях?

Она на мгновение закрыла глаза.

— Кроуфорд.

— Прости. Знаю. Не то место, не то время, все не то, — он разочарованно вздохнул, убрал руки и попятился. — Так неправильно, что мы даже не можем говорить об этом. Но, по крайней мере, ты начала называть меня по имени.

Холли отодвинулась от стола, чтобы не поддаться искушению притянуть Кроуфорда обратно.

— Прошлой ночью ты сказал мне: «Прощай».

— И не шутил.

— Это правильное решение.

— Это единственное решение. Для нас обоих. За исключением... — он посмотрел ей в глаза, вздохнул и пробормотал ругательство. — За исключением того, что, если бы знал, что тот раз с тобой действительно единственным, я бы не торопился.

Она опустила голову и почувствовала, что он тоже отвернулся. В конце концов, он прочистил горло.

— Нам нужно поговорить о делах. Тебе что-нибудь говорит имя Оттерман?

— Чак?

Он удивленно вскинул голову.

— Ты его знаешь?

— Конечно.

— Конфликтовала с ним?

— Вовсе нет. На самом деле, как раз наоборот. Он мой сторонник. Внес вклад в мою компанию.

Кроуфорд посмотрел на нее с недоумением, затем рассмеялся, затем провел рукой по лицу.

— Прекрасно. У Нила стояк будет.

— Что?

— Не имеет значения. Личная шутка, — он пораженно опустил плечи. — Зачем тебе понадобилось меня видеть?

— Садись, — она указала на стул напротив стола.

Он пристально посмотрел на нее.

— Мне кажется, что эта новость, которую я предпочел бы услышать стоя.

— Это плохая новость.

— Только такие я и получаю в последнее время. Давай, не тяни.

Удар нельзя было смягчить, и Холли даже не пыталась.

— Джо Гилрой подал заявление на временный запрет. Против тебя.

Несколько секунд Кроуфорд смотрел на нее так, словно она говорила на иностранном языке, затем непонимающе наклонил голову. Наконец, черты его лица напряглись от ярости.

— Сукин сын, — прорычал он сквозь зубы, повернулся и зашагал к двери.

Холли предвидела именно такую реакцию. Она перехватила его у двери и уперлась руками в грудь.

— Подумай! Если сорвешься сейчас, то будешь делать именно то, чего он от тебя хочет. Он позвонит в полицию, и это будет записано как домашнее насилие.

— Еще одна запись в моем досье. В этом гребаном файле!

— Вот именно! Ты будешь играть прямо ему на руку. Разве этого ты хочешь?

— Нет. Я хочу его пришибить.

Она бросила на него укоризненный взгляд. Кроуфорд выругался и начал расхаживать по кабинету, как лев в клетке, оглядываясь по сторонам. Он взял хрустальное пресс-папье с ее стола и взвесил на ладони. На мгновение Холли испугалась, что он швырнет его в окно.

— Хороший офис, — Кроуфорд запрокинул голову, глядя на люстру. — Здесь ты вершишь людские судьбы? Здесь ты бросаешь кости, чтобы определить их будущее?

— Не надо.

Переполненный презрением, он посмотрел на нее.

— Почему бы и нет?

— Потому что я не буду твоим мальчиком для битья, когда ты злишься на весь мир. Кроме того, я не буду вершить твою судьбу. Я отказалась от участия в твоем деле об опеке.

Смутившись, он очень осторожно вернул пресс-папье на стол.

— С каких это пор?

— Я продиктовала письмо первым делом сегодня утром, перед пресс-конференцией. Миссис Бриггс напечатала его на моем бланке, и я подписала, прежде чем ушла на обед. Она лично передала его судье Мейсону. Он административный судья этого округа. — Кроуфорд немного расслабился, и она продолжила: — Я сказала мистеру Гилрою, что ему придется передать заявление другому судье на подпись, но спросила, почему он считает, что это необходимо. Он рассказал о твоем неожиданном визите в их дом прошлым вечером.

— Мне никогда раньше не приходилось предупреждать о своих визитах. Я всегда делал это просто из вежливости. Хорошие манеры и все такое.

— Он утверждает, что ты угрожал ему, кричал: «Ты пожалеешь!».

— Да, и он пожалеет, если продолжит нести такую чушь.

— Но ты его не тронул?

— Если он говорит обратное, то лжет.

— Он признал, что ты не прикасался к нему. После этого я пыталась убедить его передумать.

— Очевидно, безрезультатно.

— Он, — это была та часть, которую Холли больше всего боялась рассказать, — утверждает, что ты представляешь угрозу для Джорджии.

Кроуфорд остановился и посмотрел на нее, явно не находя слов.

— Не в оскорбительном смысле, — пояснила она. — Он боится, что ты можешь ее забрать.

— Похитить?

— Именно это слово он использовал.

Кроуфорд невесело усмехнулся.

— Если бы хотел, то сделал бы давным-давно.

— Я так и сказала. Но он утверждал, что после понедельника все изменилось. Последствия того, как ты иррационально отреагировал на ситуацию, могут стоить тебе карьеры.

— Иррационально отреагировал?

— Это была прямая цитата. Я ничего не придумываю.

— Я даже ни разу затвор пистолета не передернул. Мне даже устное взыскание не вынесли.

— Я это заметила. Однако, по мнению мистера Гилроя, в конечном итоге будет открыто внутреннее расследование, и тогда к тебе отнесутся менее снисходительно, чем после Халкона. Если тебя уволят или вынудят уйти из техасских рейнджеров, тебе будет нечего терять. Ты можешь взять Джорджию и исчезнуть.

— Нечего терять, за исключением того, что это сделало бы меня преступником. Беглецом. Даже если бы я выбрал это для себя, неужели Джо верит, что я поступил бы так с Джорджией?

— Не знаю, во что он верит. Но я сказала, что, по моему мнению, он совершенно не прав. К сожалению, это не изменило его мнения, даже на дюйм. Он ушел отсюда, чтобы найти другого судью.

Кроуфорд провел рукой по губам.

— Какие последствия это будет иметь для тебя?

— Мой самоотвод?

— То, что предупредила меня о заявлении.

— Если Джо Гилрой узнает, может подать на меня жалобу.

— Господи, Холли. Я не хочу, чтобы все мое дерьмо повлияло на тебя.

— А я не хочу, чтобы тебя спровоцировали на ссору с тестем.

Он взглянул на дверь.

— Если бы ты не остановила меня, я уже был бы у его дома.

— Именно этого я и боялась, и поэтому предупредила тебя. Это попахивает нарушением этики, но, по совести говоря, я не могла позволить тебе полностью уничтожить шансы вернуть дочь.

— А что насчет тебя? Какую причину ты привела для самоотвода?

— Объяснять причину не требуется. Судья может просто сказать, что не может рассматривать конкретное дело. Этого достаточно. Однако то, что я написала в письме судье Мейсону и губернатору...

— Губернатору?

— Я чувствовала, что он должен знать. Я позвонила в его офис, но он уехал из штата на конференцию, поэтому я отправила ему электронное письмо, объяснила ситуацию и приложила копию письма судье Мейсону.

— У тебя есть адрес электронной почты губернатора?

Она отмахнулась от вопроса.

— В письме я сказала, что, поскольку ты спас мне жизнь и что по необходимости мы с тобой тесно связаны с расследованием, сохранение объективности практически невозможно. Это правда.

— Но не вся, — тихо добавил он.

— Но не вся, — повторила она шепотом. — Просто и ясно, я нарушила правила. Даже если никто другой никогда не узнает о том, что произошло между нами, я буду помнить.

Их взгляды встретились на несколько секунд, затем Кроуфорд отвернулся, подошел к книжному шкафу, уперся в него руками и опустил голову. Он оставался в таком положении целую минуту, видимо, пытаясь свыкнуться с происходящим, и наконец-то сказал:

— Временный запретительный судебный приказ. Другими словами, я представляю неминуемую угрозу.

— Тебе следует поговорить об этом с Уильямом Муром.

Он посмотрел на нее через плечо.

— Я говорю с тобой.

Она неохотно кивнула.

— Заявление вступает в силу немедленно, после подписания.

— А потом мне придется идти в суд и защищаться от этого куска дерьма по имени Джо Гилрой.

Именно, иначе последует полный запретительный судебный приказ, который может оставаться в силе в течение многих лет. Конечно, Кроуфорд это знал, поэтому Холли не стала ничего говорить.

— Сколько времени до слушания по полному запретительному судебному приказу? Обычно для этого требуется две, три недели?

— Иногда меньше, иногда больше.

— И в округе Прентисс в настоящее время не хватает одного зала суда, — криво усмехнулся он. — Но временный приказ уже действует.

— Мы не знаем наверняка, подписал ли заявление другой судья.

— А были варианты?

— Боюсь, не в твою пользу. Несмотря на то, что никакого физического насилия не было, твой тесть заявляет об угрозах насилия. Когда на карту поставлены безопасность и благополучие ребенка...

— Судья подпишет, — повернувшись к ней лицом, он добавил: — И они не станут терять времени, извещая меня.

— Честно говоря, я думала, что тебя, возможно, уже известили, так что, рассказывая тебе, я не сильно рисковала, — Холли шагнула к нему. — Кроуфорд, ты знаешь, что должен подчиняться приказу. Я умоляю тебя. Если нарушишь, последствия будут серьезными.

— Я знаю о последствиях. Черт возьми, я сам сажал людей в тюрьму за нарушение запретительного приказа.

— Кроме того, на слушании об опеке решение почти гарантированно вынесут в пользу Гилроев. Как преступника, тебя могут годами держать подальше от Джорджии. Поэтому, пожалуйста, пообещай мне, что ты будешь соблюдать условия.

— Насколько они плохи?

— До слушания ты не можешь приблизиться к Джорджии, Гилроям или их собственности ближе чем на сто ярдов. Никаких контактов вообще. Даже по телефону. Любая попытка будет считаться нарушением.

— Господи.

— Мне жаль. Я знаю, что это трудно. И слышать, как тебя называют «преступником»…

— К черту! — огрызнулся он. — Джо и суд могут называть меня, как угодно. А как насчет Джорджии? Что она подумает, когда я внезапно исчезну? Она подумает, что отец ее бросил. — Его грудь вздымалась и опускалась от волнения. — Веришь или нет, нравится это моим родственникам или нет, но моя маленькая девочка любит меня. Последнее, о чем мы говорили: сюрприз, который я приготовил ей у себя дома. А теперь… — он сердито взмахнул кулаком. — Я никогда не прощу Джо за это. Мне нужно идти.

Обойдя ее, он направился к двери.

— Куда? Что ты собираешься делать?

— Не знаю. Может, напьюсь.

В панике Холли схватила его за рукав и держала, даже когда он пытался стряхнуть ее руку.

— Я не позволю тебе уйти, когда ты в таком настроении.

— Лучше отпустила, Холли. Когда я в таком настроении, я склонен действовать.

— Если ты будешь действовать, то потеряешь Джорджию навсегда.

Он сбросил ее руку

— Забавно слышать это от тебя, — усмехнулся он. — Я бы уже получил опеку. Тебе просто нужно было сказать: «Вот ваша дочь, мистер Хант. Идите с миром» и стукнуть молотком. Но нет, тебе надо было высказать свои глубокие размышления, и потратить время на перечисление всех моих прегрешений.

Холли отпрянула от него. Она знала, что эти резкие слова были сказаны в гневе и крайнем разочаровании, но это не делало их менее обидными. Или менее правдивыми. Они расширяли пропасть между ними, которую уже создали обстоятельства.

Кроуфорд пошевелился первым. Он резко повернул тяжелую дверную ручку, рывком распахнул дверь и вышел.

***

— Они были вместе сегодня вечером. Наедине.

— Кто?

Пэт Коннор кивнул в знак приветствия другому полицейскому, когда тот проходил мимо, неся пакет с чем-то. Как только полицейский оказался вне пределов слышимости, он прошептал в одноразовый телефон:

— Судья и Кроуфорд встретились. Они пробыли в ее личном кабинете более получаса. Он вышел с таким видом, будто мог либо трахнуть, либо убить кого-нибудь. Не обязательно в таком порядке.

Пэт подумал, что это был довольно умный оборот речи, но на другом конце провода не рассмеялись.

— Когда это было?

— Только что. Он практически бегом спустился на первый этаж и вышел из здания. Я последовал за ним и смотрел, как он уезжает.

— Где судья? — спросили Пэта.

— Все еще в своем кабинете.

— Возможно, они обсуждали расследование.

— Один на один? Нил Лестер здесь. Как и Ньюджент. Почему бы и им не присутствовать на обсуждении? И кое-что еще.

— Ну?

— Сегодня утром после пресс-конференции он утащил ее для приватного разговора. — Пэт рассказал все, что видел и подслушал, опустив часть о том, как он чуть не напортачил, когда Кроуфорд Хант его заметил. — Сказал мне, чтобы я никому не позволял им мешать. Но появился Нил Лестер, и это положило конец их разговору.

Прошло несколько мгновений, затем у Пэта спросили:

— Он заметил, что ты его видел?

— Сегодня вечером, ты имеешь в виду? Да, когда он вылетел из кабинета судьи, мы встретились взглядами. Он кивнул головой, типа «как дела?», но ничего не сказал. — Пэт подождал и, когда ничего не последовало, спросил: — Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?

— Проследи, чтобы Нил Лестер узнал об их встрече. Упомяни об этом ему мимоходом, но подчеркни, что Хант был зол, когда уходил от нее.

— Я не знаю, — промямлил Пэт. — Не хочу слишком сильно привлекать к себе внимание.

Смешок мужчины был зловещим.

— Слишком поздно беспокоиться об этом.

Глава 19

Кроуфорд не держал спиртного в доме. После смерти Бет он начал выпивать, чтобы притупить боль. Это не помогало, поэтому он стал пить еще больше. Получение штрафа за вождение в нетрезвом виде стало тревожным сигналом. Он понял, как быстро становится похож на Конрада, а этого он хотел меньше всего. Теперь, когда ему хотелось выпить, он ходил в бар и ограничивался одним дринком.

Он сидел в баре популярного питейного заведения, медленно потягивая неразбавленный бурбон, не обращая внимания на шум вокруг: грохот полдюжины телевизоров, настроенных на один и тот же бейсбольный матч, стук бильярдных шаров, гул разговоров и заунывную музыку в стиле кантри, льющуюся из стерео системы.

Если бы его мобильный телефон не был включен на вибрацию, он бы пропустил звонок. Он заколебался, но только на полсекунды, прежде чем вежливо ответил:

— Привет, Нил. В чем дело?

— Ты ублюдок!

— Прости?

— Это был ты?

— Что-то не так? У тебя такой взвинченный голос.

— Ты слил его имя в СМИ?

— Чье имя?

— Это передавали в десятичасовых новостях: «Новое лицо в деле о стрельбе в здании суда — Чак Оттерман».

Кроуфорд не мог не улыбнуться, слыша огорчение Нила. Он подал знак бармену переключить один из телевизоров на новостной канал. На экране был репортер перед зданием суда округа Прентисс. Звук был приглушен, но Кроуфорд мог догадаться, что он говорил, потому что он практически скормил эту новость парню с ложечки.

Из-за неуклюжего подхода Нила к расследованию и его преклонение перед Оттерманом, Кроуфорд почувствовать, что необходима встряска. Используя одноразовый телефон, который всегда держал в бардачке внедорожника, он сделал анонимный звонок на горячую линию и попросил поговорить с репортером.

Кроуфорд строго придерживался фактов, и не ответил ни на один из вопросов, заданных ему репортером, который к тому времени практически ссал кипятком от радости. Кроуфорд же изображал нервозность из-за утечки информации, надеясь, что эта тактика подогреет аппетит репортера и обеспечит более глубокое расследование. Его тактика, очевидно, сработала.

Нил все еще разглагольствовал:

— Ты был этим «неназванным источником». Я точно знаю.

— Они не стали бы передавать анонимную информацию, не получив подтверждения.

— Репортер позвонил мне, чтобы подтвердить это за две минуты до эфира. Две минуты!

— Тогда почему ты кричишь на меня, когда именно ты подтвердил причастность Оттермана?

— Все, что я подтвердил, это то, что он выполнил свой...

— Гражданский долг. Он образцовый гражданин, все в порядке.

— На самом деле, так оно и есть.

— Тогда ему не о чем беспокоиться, верно?

— Верно, а тебе есть о чем. Я надеру тебе задницу, и повешу твой скальп на стену моей берлоги.

— Ты согласовал это со своей женой?

— Как я объясню эту неразбериху мистеру Оттерману?

— Откуда мне знать, Нил. Но у тебя есть десять часов и сорок восемь, нет, сорок девять минут, чтобы это понять. Завтра в девять часов утра — это же подходящее для него время, да?

— Пошел ты.

— Увидимся в морге.

Кроуфорд отключился. Он преуспел в том, чтобы расстроить Нила и, возможно, поколебать невозмутимость Оттермана, но это был незначительный триумф. Вместо того, чтобы вести более агрессивное расследование, Нил, скорее всего, станет еще более упираться и тормозить.

Возможно, Оттерман действительно законопослушный гражданин и столп общества, каким его считал Нил. Кроуфорд не мог точно определить, почему его так напрягал этот мужчина. Может, виновато первое впечатление и внутреннее чутье. Второе он не мог игнорировать, поэтому будет продолжать в том же духе. Нил уже верил, что Оттерман невиновен, но Кроуфорду нужны доказательства. Он хотел оценить реакцию Оттермана, когда тот посмотрит на труп Родригеса, и подождать, что о нем разнюхает Смитти.

Кроуфорд ушел, не допив бурбон: алкоголь не поднял настроение, а только усугубил депрессию. После бара с кондиционером на улице казалось особенно душно. Пока дошел до машины, с него сошло семь потов. В своей апатии он винил жару, а не расстроенное лицо Холли в тот момент, когда буквально вылетел из ее кабинета. Подумать только, за несколько минут до этого он шептал ей непристойности, а потом набросился с обвинениями. Если она не знала раньше, то теперь убедилась, что он не был джентльменом.

Чувствуя себя смертельно усталым и подавленным, Кроуфорд вошел в дом через заднюю дверь, повесил ветровку на кухонный стул, снял галстук и, не расстегивая, стянул рубашку через голову, шагая по коридору в спальню.

Проходя мимо открытой двери в комнату Джорджии, он замер, не веря своим глазам. Мозг пытался осознать то, что они видели и не мог. Нащупав на стене выключатель, Кроуфорд включил свет.

Спальню будто бы вывернули наизнанку, перевернули вверх дном, разрушили. Зеркало между вертикальными дверцами комода разбито на миллион осколков, книжки с картинками разорваны в клочья, мягкие игрушки выпотрошены, кукла-принцесса расчленена и обезглавлена. Постельное белье разрезано на ленты, а розовые стены забрызганы чем-то красным, напоминающим кровь.

Кроуфорда замутило.

Он быстро обошел другие комнаты, но больше ничего не тронули. Преступник хорошо знал, где нанести удар и напугать его до усрачки.

«Любая попытка контакта будет считаться нарушением», — вспомнил он слова Холли. Но его еще не известили о запрете, поэтому он поспешно позвонил в дом Гилроев.

Ответила Грейс.

— Это я, — сказал он. — С Джорджией все в порядке?

— Кроуфорд. Э-э...

— С ней все в порядке?

— Да, конечно. Она уже несколько часов как спит.

— Проверь.

— Кроуфорд…

— Просто сделай это, — сдерживая нетерпение, он добавил: — Пожалуйста, Грейс.

Пятнадцать секунд спустя она вернулась.

— Она в своей постели, крепко спит.

Он вздохнул полной грудью впервые с тех пор, как обнаружил разрушенную комнату.

— У вас дома установлена сигнализация?

— Ты же знаешь Джо.

— Не отключай ее. Даже днем.

— В чем дело? Что-то случилось?

Объяснение только утвердит их во мнении, что Джорджии опасно находится рядом с ним, поэтому он заставил себя рассмеяться.

— Момент паники. Ты же знаешь, как это бывает. Извини, что побеспокоил. Спокойной ночи. — Он отключился и тут услышал шум снаружи.

Быстро пройдя по коридору в гостиную, Кроуфорд вытащил пистолет из кобуры и выглянул в окно. К крыльцу приближалась темная фигура. Включив наружный свет, он одновременно распахнул дверь.

Мужчина остановился, прикрыл глаза от слепящего света, затем проморгался и сказал:

— Привет, Кроуфорд.

Он был профессиональным курьером, услугами которого Кроуфорд иногда и сам пользовался.

— Я знаю, что уже поздно, но я приходил раньше, а тебя не было. — С явной неохотой он достал конверт из нагрудного кармана пиджака и протянул Кроуфорду со словами: — Извини, чувак.

Кроуфорд не поблагодарил его, но покачал головой, показывая, что нет необходимости извиняться. Он всего лишь выполнял свою работу.

Курьер коснулся брови словно отдавая честь, повернулся и пошел к машине, припаркованной у обочины.

Кроуфорд закрыл дверь. Вот он и получил временный запретительный судебный приказ.

***

Как только ее спина коснулась дивана, он распахнул халат, задрал футболку и зацепил большими пальцами трусики. За секунду они были сняты и брошены на пол. Она выдернула подол его рубашки из-за пояса и схватилась за пряжку ремня. Он оттолкнул ее неуклюжие руки и поспешно расстегнул пуговицы. Вместе они стянули вниз его джинсы и нижнее белье. Мгновение спустя он уже был внутри нее. Пять, может, десять секунд ни один из них не двигался, даже не дышал: возможно, оба не могли до конца поверить, что достигли этой точки невозврата без поцелуев, ухаживания или прелюдии. Затем он приподнялся, опираясь руками о диван, и начал толкаться. Угол был идеальным, трение электризующим. И все же, жадная до большего, она уперлась пятками, приподняла бедра и замерла в безмолвной мольбе об еще одном толчке... еще одном скольжении... еще одном… а потом кончила. И почти в тот же момент он сдался своему собственному оргазму. Он тяжело опустился на нее. Горячее, влажное дыхание коснулось ее шеи, когда он простонал…

Отголосок скрипучего голоса Кроуфорда вырвал Холли из сна, который был поразительно реалистичным повторением произошедшего недавно, и ее тело отреагировало соответствующим образом: сердце бешено колотилось, она задыхалась, между бедер было влажно и горячо.

«Ты помнишь это так же, как я?» — припомнился ей вопрос Кроуфорда.

Откинув простыню, она встала с кровати и пошла в ванную. Плеснула на лицо холодной воды, но это не смыло воспоминания о том, как Кроуфорд, распластавшись на ней, переводил дыхание. Всего несколько мгновений. Затем он резко поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

Дрожащими руками Холли закрыла кран и вытерла лицо. Увидев свое отражение в зеркале над раковиной, она поняла, что именно такой он видел ее тогда: волосы разметались по лицу, глаза остекленели и расширились, щеки раскраснелись, губы приоткрыты в недоумении от того, что только что произошло.

Сейчас, как и тогда, ее соски были такими тугими, такими чувствительными, что мурашки побежали от одного касания о мягкую ткань футболки. Если бы тогда Кроуфорд прикоснулся к ним, провел языком, даже просто дыхнул, ее сердце могло бы разорваться от удовольствия.

Но он этого не сделал. Нарушив момент их общего изумления, он выскользнул из нее и поднялся с дивана. Именно тогда Холли поразила чудовищность того, что они сделали. В отчаянии она натянула футболку на бедра, перекатилась на бок и свернулась в клубочек. Но это проявление скромности было излишним, потому что Кроуфорд уже выходил из комнаты.

Из всего, что тогда произошло, больше всего Холли удивляла собственная спонтанность. Она даже на секунду не остановилась, чтобы спросить себя: «Что я делаю?», а просто поддалась вспыхнувшему, словно сухой порох, желанию. Это совсем на нее не похоже. После ухода отца все важные решения за себя и маму пришлось принимать Холли. Она понимала, какая это ответственность, и тщательно взвешивала каждый шаг. С тех пор в ее жизни не было места для спонтанности.

Сейчас, глядя на себя в зеркало, она поняла, что не сожалеет о том кратком безумии с Кроуфордом. Если бы она была сама собой (то есть осторожной и осмотрительной), то пропустила бы те эротические мгновения, что измерялись ритмом их тяжелого дыхания. Она бы не тосковала по необузданной чувственности. Она бы не тосковала сейчас... по нему.

Лучше вспоминать об этом сейчас с легким сожалением, чем вечно сожалеть.

Тем не менее, Кроуфорд всегда будет для нее мужчиной, ради которого она поступилась этикой. И для него Холли всегда будет представлять систему, стоящую между ним и его ребенком. Его прощальные слова прошлой ночью задели за живое, и одновременно подтвердили полную безнадежность их положения.

Приняв душ и одевшись, Холли пошла на кухню и обнаружила, что Мэрилин сидит за обеденным столом, который превратила в свое временное рабочее место. Они поздоровались, а когда Холли спросила, как Мэрилин спала, та захохотала.

— Какой из меня телохранитель. Я отключилась, как свет. Во сколько ты вернулась домой?

— Около половины одиннадцатого. Полицейские проводили меня до двери, а потом остались сторожить, припарковавшись в конце подъездной дорожки.

— Они все еще там. Ты случайно не смотрела новости вчера вечером?

Холли покачала головой.

— Нет.

— У следователей есть еще один человек, представляющий интерес. Его зовут Чак Оттерман.

Холли остановилась, наливая себе чашку кофе.

— Уверена?

— Сегодня утром это снова было в новостях. Мне показалось, что имя знакомо, и знаешь что? — Мэрилин постучала по листу со списком имен. — Он внес пожертвование в твою избирательную компанию.

— Знаю. Я встречалась с ним. — Теперь Холли поняла, почему Кроуфорд спрашивал о Чаке. — Что они говорят о нем?

Мэрилин ввела ее в курс дела и подытожила:

— Честно говоря, я не думаю, что это что-то значит. Он сам пришел в полицию. Виновный человек не стал бы привлекать к себе внимание. И что он может иметь против тебя?

— Ничего, о чем я знаю.

— Думаю, СМИ пронюхали о его побеге из здания суда и раздули из этого целую историю, — Мэрилин указала на стул напротив нее. — Садись. Давай поговорим.

Холли села, и Мэрилин сцепила руки на столе.

— Ты отвергла мою идею использовать техасского рейнджера, чтобы...

— Я не передумаю, Мэрилин. У него и так достаточно забот.

— Холли, он словно парень с плаката.

— В смысле?

— Высокий, поджарый крутой рейнджер. Твое описание «похожий на типичного полицейского» не включало точеный подбородок, скулы и то, что он красавчик.

— Серьезно, Мэрилин, сколько тебе лет?

— Никогда не буду слишком старой, чтобы не заметить. Я погуглила его прошлой ночью. Ты знаешь его историю?

Прежде чем Холли успела ответить, она начала перечислять то, что называла «подвигами Кроуфорда», включая Хэлкона.

— Ты знала, что он практически в одиночку накрыл сеть студий детских порнофильмов, которой руководили проповедник и его жена? У них были клиенты по всему миру. Даже федералы пели Кроуфорду дифирамбы, — она облокотилась на стол. — Он умен и крепкий орешек. Он был чертовски груб со мной, но я прощу ему это, потому что у него есть эта замечательная слабость к своей дочери. Он сражаясь за то, чтобы вернуть себе опеку, когда, — она сделала паузу для драматического эффекта, — обстоятельства вынудили его спасти жизнь судьи, которая вполне могла бы вынести решение против него. — Широко раскинув руки, она воскликнула: — Это Голливуд! Это рыцарство и доблесть. Люди это съедят. Но мы должны правильно им это подать.

— Я больше не веду его дело об опеке.

Это ошеломило Мэрилин.

— Что? С каких пор? Не хочешь сказать мне, почему?

— Нет.

Краткий, но твердый ответ Холли не оставил Мэрилин места для споров. Тактично отступив, она взяла ручку и начала стучать по столу. Прошла целая минута, затем она бросила ручку и хлопнула в ладоши.

— На самом деле это даже лучше. Да! Теперь, когда не будешь выносить вердикт по его делу, ты можешь быть субъективна. Ты вольна говорить о нем в любых выражениях, которые выберешь.

Холли вздохнула.

— Мэрилин...

— Знаю, что ты не хочешь впутывать его дочь. Я это понимаю. Кроме того, я сомневаюсь, что дедушка разрешил бы это. Он даже не стал меня слушать. Но что, если мы...

— Подожди. Ты разговаривала с Джо Гилроем?

— Примерно полчаса назад. Я погуглила и его и узнала их домашний номер. Правда, я ничего не добилась. Как только представилась, он повесил трубку. Но мы все еще можем разработать план, не используя маленькую девочку. Мы можем...

— Извини, я на минутку. — Холли отодвинула стул и встала.

— Куда ты?

— Сейчас вернусь.

Когда Холли вернулась, Мэрилин диктовала что-то на свой телефон.

— У меня есть несколько идей. Нам не нужно реализовывать все, но… Что это? Ты меня выселяешь?

Холли поставила упакованный чемодан Мэрилин у задней двери.

— Нет, я тебя увольняю. Я ценю все, что ты сделала, Мэрилин. Ты стоила каждого пенни. Но с этого момента наши пути расходятся. Я хочу победить на выборах, но твои методы мне отвратительны. — Увидела, что Мэрилин собирается заговорить, она подняла руку. — Спорить бесполезно. Пожалуйста, убери со стола, прежде чем уйдешь. Счастливого пути обратно в Даллас.

***

Нил ждал в коридоре за пределами кабинета судмедэксперта, когда Кроуфорд прибыл за несколько минут до девяти часов. Никто из них не произнес ни слова. Кроуфорд занял позицию у стены и просто посмотрел на Нила.

— Полиция сегодня утром вся гудит, — наконец сказал тот.

Кроуфорд отвернулся в конец длинного пустого коридора, но Нил не понял намека.

— Это правда, что тебе вручили запретительный приказ?

— Да.

— Ты угрожал тестю?

— Нет.

— Ты способен на насилие. У меня есть личный опыт.

Кроуфорд снова повернул голову и заметил, как Нил провел языком по нижней губе.

— Но я не предупреждаю заранее. Это как бы противоречит цели.

— Ты разрушитель, — сказал Нил, набирая обороты. — Тот маленький трюк, который ты выкинул прошлой ночью с телевизионщиками, отбросил расследование назад...

— Какое расследование, Нил? Ты слишком мягок в отношении того, с кем должен быть…

— Оттермана? Шеф сказал...

— О-о-о. Тебя вызвали в кабинет директора?

— Я получил взбучку.

— За то, что позволил этому делу застыть на твоем аккуратном столе?

— За твои необоснованные обвинения.

— Я никого ни в чем не обвинял. Оттерман пришел к нам и признался, что уговорил полицейского позволить ему покинуть здание суда. Я попросил его взглянуть на Родригеса, и он согласился. Где тут обвинения?

Нил не мог с этим поспорить, но был в ярости.

Кроуфорд вздохнул и перешел на более примирительный тон.

— Давай я поговорю с шефом и возьму на себя вину за любую негативную реакцию по поводу Оттермана. Я рад это сделать.

— Черт возьми, нет, я не хочу, чтобы ты с кем-нибудь разговаривал. Что-то в тебе просто естественно выводит людей из себя.

— А я-то надеялся, что меня выберут королем бала выпускников.

— Кто-то разгромил твой дом? — как бы между прочим спросил Нил.

Его небрежная интонация задела, он Кроуфорд ответил с напускной небрежностью:

— Так из-за этого полиция гудела утром? Сплетни обсуждали?

— Это не сплетни, а зафиксированный факт. Ты вызвал домой полицию, они подали рапорт.

Кроуфорд знал, что шансы поймать незваного гостя ничтожны: он точно знал, что делает, и вряд ли оставил улики. Тем не менее, сегодня утром в комнате провели осмотр и сняли отпечатки пальцев. Вандал проник через окно, но обыск снаружи ничего не дал. Один из полицейских предположил, что преступник хотел быстро заложить украденное и купить наркотики, а когда нашел кукол вместо электроники или украшений, распсиховался.

Кроуфорд не был согласен с этой теорией, но спорить не стал. Он позвонил в полицию только для того, чтобы была запись о взломе, на случай, если понадобится, скажем, для страхового возмещения.

— Есть идеи, кто это сделал? — спросил Нил.

Появление Оттермана избавили от необходимости отвечать, хотя он и так не собирался.

Мужчина вышел из лифта и направился к ним с тем же высокомерным видом, что и накануне. Единственная разница заключалась в том, что он был одет в рабочую одежду. Брюки цвета хаки были заправлены в заляпанные грязью ботинки.

Оттерман остановился в нескольких футах от них, и вперил острый, словно сверло, взгляд в Нила.

— Ты так отчаянно нуждаешься в зацепках, что тебе пришлось объявить всем мое имя?

Нил дрогнул.

— Никто из нашего отдела не упоминал о вас как о лице, представляющем интерес, мистер Оттерман. Таков был вывод репортера. Он обещал все исправить.

— Плевать, пусть хоть Джеком Потрошителем зовет. Вчера я сказал правду. Меня просто раздражает, что телефон разрывается от звонков репортеров, а рабочии бездельничают и почесывает яйца, пока я здесь, — он поглядел на наручные часы. — Можем побыстрее покончить с этим, чтобы я вернулся к работе?

***

Кроуфорд отошел в сторону, пропуская их вперед, Оттерман смотрел прямо перед собой, продолжая притворяться, что его не существует.

Доктор Андерсон был занят другими делами, но один из его ассистентов сопроводил их к столу и почтительно откинул простыню.

В ту же секунду Оттерман выдал себя. Кроуфорд увидел, как он резко выдохнул, несколько раз моргнул и поспешно отвел взгляд.

— Вы его узнаете? — спросил Нил.

Оттерман пришел в себя так быстро, что если бы Кроуфорд пристально не следил за ним, то ничего бы не заметил. Выражение его лица было полностью непроницаемым, когда от ответил:

— Я его не знаю.

Глава 20

Из морга он поехал прямо в здание суда. Нил прибыл на несколько минут раньше, и когда Кроуфорд вошел в кабинет, как раз опускался в кресло за столом.

Его спокойствие взбесило Кроуфорда.

— Оттерман лгал.

— Я готов был поставить деньги на то, что ты это скажешь.

— Я видел это, Нил.

— Ты видел то, что хотел увидеть.

— Это было ясно как день. Он сразу узнал Родригеса, черт возьми. Даже ты не мог не заметить его реакции. — Нил бросил на него грозный взгляд, но Кроуфорд почувствовал, что он притворяется. — И ты заметил, верно?

— Как вспышка, — признался Нил. — Но ничего, что могло бы тебя так взволновать. Может, они с Родригесом однажды стояли у соседних писсуаров.

— И, возможно, Родригес был частью заговора.

— Заговор? За котором стоит Чак Оттерман? — он коротко рассмеялся, затем прищурился, глядя на Кроуфорда. — Почему ты так зациклился на нем?

— А ты почему нет?

— Потому что нет никаких доказательств, указывающих на него, — Нил повысил голос: — Нет мотива. Для тебя, может, это и не важно, но важно для окружного прокурора!

Он был прав, и Кроуфорду нечего было возразить, но он все равно не сдавался.

— Я все еще думаю, что он играет с нами. Он нанес упреждающий удар, придя сюда и устроив сцену с признанием вины за то, что покинул здание суда. Умный ход: если расскажет сам, то у нас будет меньше поводов его заподозрить.

— Я его не подозреваю. Мы покопались и не нашли ничего, что хотя бы отдаленно связывало бы его с судьей Спенсер, кроме пожертвования на ее кампанию.

— Может быть, мы копали не в том месте.

— А вот с этим я согласен. Мы копаем не в том месте. — Зазвонил сотовый Нила, он ответил, немного послушал, затем сказал Кроуфорду, прикрыв динамик: — Моя жена. Нашего младшего тошнит. — Он развернул свое рабочее кресло лицом к окну.

Кроуфорд подошел к импровизированному кофейному бару, который представлял собой машину эпохи Никсона и пластиковые стаканчики.

Плеснув себе еле теплой коричневой бурды, он достал одноразовый сотовый и набрал номер Смитти.

Тот ответил ворчанием:

— Кто это?

— Просто проверяю, не сломался ли мой телефон или что-то в этом роде.

Узнав его голос, Смитти выругался.

— Ты сказал позвонить, если у меня что-то будет. Я звонил? Нет.

— Есть парень, которого я знаю в налоговой службе...

— Я клянусь!

— ...который занимается проверками.

— Клянусь Богом, объект твоего интереса даже не был в клубе!

— Tickled Pink?

— Ни в одном. Ни разу с тех пор, как ты был здесь. Это доказывает то, что я твержу все время. Ты – проклятие Господне.

— Ты говорил с кем-нибудь о нем?

— Я, по-твоему, сумасшедший?

— По-моему, ты подонок. Что у тебя есть?

— Пока ничего.

В этот момент в комнату вошел Мэтт Ньюджент, неся с собой несколько папок. Он выглядел взволнованным. Кроуфорд взглянул на Нила, который все еще говорил по телефону, глядя в окно.

— Старайся лучше, Смитти, или мне придется предупредить полицию нравов о той несовершеннолетней девушке, которую ты пригласил танцевать.

— Черт! Как ты узнал о ней?

— Ты только что сам мне сказал.

Кроуфорд отключился, выбросил стаканчик с кофе в мусорное ведро и ловко перехватил Ньюджента.

— Доброе утро, Мэтт. Нил говорит по телефону. Что там у тебя нового?

— Ничего, — Ньюджент сглотнул.

Не дав молодому детективу времени опомниться, Кроуфорд подтолкнул его обратно в коридор, отвел подальше от ушей других полицейских и выхватил из рук одну из папок.

— Ты не должен их видеть, — пробормотал он.

«Да, Нил точно не хотел, чтобы я это видел».

Фотографии, вероятно снятые с телефона, были ужасного качества, но на них безошибочно узнавался один и тот же человек — Кроуфорд. Все места, куда он приезжал или приходил пешком, были зафиксированы: здание суда, дом, бар. Фото с тем, как ему вручают запретительный приказ было самым ярким — спасибо мощному фонарю на крыльце.

Кроуфорд не мог поверить, что не обнаружил «хвост». Правда он его и не искал: не ожидал, что за ним следят.

Одно очко в пользу Нила.

Просматривая распечатки фотографий размером восемь на десять во второй раз, он спросил:

— Фотограф случайно не поймал сукиного сына, который разнес ко всем чертям комнату моей маленькой девочки?

Насмешливая интонация Кроуфорда ускользнула от Ньюджента, и он ответил серьезно:

— Нил уже спрашивал. Нет.

Хотя Кроуфорд видел все сквозь красный туман возмущения, он знал, что о его реакции доложат Нилу, поэтому спокойно положил распечатки обратно в файл и вернул папку Ньюдженту.

— Кем бы ни был этот парень, он хорошо справляется.

Ньюджент с несчастным видом сказал:

— Нил оторвет мне голову.

— Если до этого дойдет, я скажу ему, что заставил тебя показать мне фото. Он поверит.

— Спасибо, — Ньюджент помялся, затем сказал: — Я все равно не понимаю, почему он велел следить за тобой.

— Я тоже не понимаю, Мэтт.

Они вернулись в кабинет. Нил по-прежнему разговаривал по телефону, поэтому не заметил нервозности Ньюджента, когда тот сел за свой стол и включил компьютер.

Кроуфорд пытался понять, что означало наблюдение за ним и как противостоять Нилу, когда на столе детектива зазвонил стационарный телефон. Кроуфорд машинально поднял трубку.

— Кроуфорд Хант слушает.

— О, привет. Это Кэрри Лестер, — сказал веселый женский голос.

Кроуфорд перевел взгляд на Нила.

— Простите, кто?

— Я жена Нила. Мы не встречались, но, конечно, я знаю, кто вы.

Кроуфорд уставился в затылок Нила.

— Мне очень не хочется вас беспокоить, — продолжала женщина,— но я пыталась дозвониться до Нила, а его мобильный телефон сразу переключился на голосовую почту. Интересуюсь, он где-нибудь поблизости?

***

Когда Кроуфорд вошел, помощница Холли изобразила удивление.

— Мистер Хант?

— Судья здесь?

— Пришла минут десять назад.

— Не могли бы вы, пожалуйста, сказать ей, что я здесь? В деле, которое мне нужно обсудить с ней, есть подвижки.

Она связалась с Холли по стационарному телефону, и через несколько секунд та открыла дверь в свой личный кабинет и выжидающе посмотрела на него.

— Доброе утро.

— Привет. Прошу прощения, что не позвонил заранее.

— Тебе нужно со мной поговорить?

— Да, и срочно.

Она отступила в сторону и жестом пригласила его войти.

— Миссис Бриггс, задержите все мои звонки, пожалуйста.

Закрыв дверь, Холли повернулась к нему. Сегодня ее деловой образ состоял из черных брюк и пиджака в черно-кремовую полоску и блузки с вырезом и рядом крошечных жемчужных пуговиц. Кроуфорд не мог оторвать взгляда от декольте.

— Прости за то, что сказал вчера: что получил бы опеку над Джорджией, если бы не ты.

— К сожалению, это правда.

— Может быть. Но я злился из-за кое-чего другого и не должен был вымещать это на тебе.

— Тебе передали запрет? — спросила Холли, меняя тему.

— Да. У меня была насыщенная событиями ночь.

Кроуфорд знал, что выглядит соответствующе. Полиция, закончив обследовать разгромленную комнату и периметр дома, уехала только на рассвете. После он лежал без сна, размышляя о том, кто это сделал и, что гораздо более тревожнее, почему.

Утром Кроуфорд не потрудился побриться и только высушил волосы полотенцем. Ладно хоть рубашка и джинсы были чистыми.

— Что-то еще случилось прошлой ночью? — спросила она.

— Я дойду до этого. Но сначала придется испортить тебе день.

— Что-то новое в деле о стрельбе? Это было не просто причина, чтобы поговорить?

— К сожалению, нет. Я пришел предупредить тебя.

Кроуфорд упер руки в бедра и уставился в пол. Он думал, как смягчить удар, но потом решил, что чем прямолинейнее, тем лучше.

— Нил приставил за стой слежку, — увидев, что Холли собирается что-то сказать, он быстро добавил: — Подожди, выслушай меня. Это еще не самое худшее. У него есть фотографии. Я не знаю, как долго велось наблюдение и насколько тщательно, но ты можешь быть на некоторых снимках, — он кивнул в сторону трех высоких окон кабинета. — Я не знаю наверняка, потому что видел только несколько фотографий. Я сам использовал этих парней и знаю, какими изобретательными они могут быть. Если «хвост» видел, как я поднимался сюда прошлой ночью, если он сделал снимки через эти окна, то мы оба попали. По крайней мере, мы не целовались, но вряд ли кто-то подумает, что мы просто… тесно общались.

От страсти, что вчера трещала между ними запотел бы даже объектив камеры.

— Почему Нил держит тебя под наблюдением?

Кроуфорд ожидал, что Холли будет обвинять его, и ее вопрос застал врасплох.

— У него такое впечатление, что это я организовал стрельбу в зале суда.

— Что?

— Чушь, я знаю. Но, повернув следствие в мою сторону, он сам себя загнал в тупик. Однако, в то же время... — он рассказал ей о реакции Оттермана на труп. — Нил не хотел этого признавать, но он тоже заметил.

— Я не защищаю Чака Оттермана, — сказала Холли. — Я совсем его не знаю. Кроме скромного вклада в мою кампанию, здесь нет никакой связи.

— Верю. Но это может быть что-то, чего ты не помнишь или даже не знаешь. Возможно, связано с фирмой в Далласе?

— Я позвонила, чтобы извиниться за все неудобства, которые это им причинило. Меня заверили, что моя безопасность — их главная забота. Но в любом случае, Чак Оттерман не имел никаких дел ни с одним адвокатом там, ни в прошлом, ни в настоящем.

— Может, они что-то скрывают из-за профессиональной этики.

— Это приходило мне в голову, но они сказали бы мне. В конце концов, это расследование убийства.

— Ладно. Но продолжай вспоминать, — он немного подождал, а затем спросил: — Что ты собираешься делать с другой проблемой?

— Ты имеешь в виду фотографии?

— Если тебя засняли со мной, это может разрушить твою карьеру.

— Я больше не веду твое дело об опеке.

— Верно, но этот придурок Сандерс может превратить это в скандал десятилетия, — Кроуфорд отвернулся. — Черт возьми, мне следовало держаться от тебя подальше. Если из-за меня ты проиграешь выборы, я никогда себе этого не прощу.

— А за то, что спас мне жизнь, ты себя простишь?

Он повернулся обратно.

— Что?

— Кроуфорд, я была скомпрометирована в тот момент, когда ты перепрыгнул через перила и заслонил меня от стрелка. Что бы ни случилось с тех пор, я никогда не смогла бы принять объективное решение в отношении человека, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою.

Прозвучало немного пафосно, но, тем не менее, это был честный ответ, который она, вероятно, заготовила для репортеров.

— Это ты придумала или как-ее-там?

— Я уволила «как-ее-там» сегодня утром.

Это была удивительная новость.

— Почему? Из-за ее стрижки?

Холли рассмеялась.

— Хорошая причина, но не поэтому. У нас были разногласия по поводу методов избирательной кампании.

Его сотовый тренькнул, сигнализируя о текстовом сообщении.

— Придержи эту мысль. — Он открыл сообщение и озадаченно уставился на фотографию Джорджии в неподвижной рамке, потом нажал на стрелку, чтобы воспроизвести видео.

Звонкое хихиканье Джорджии разнеслось по всему кабинету. Кроуфорд узнал парк и игровую площадку. Светлые кудри Джорджии отражали солнечный свет, когда она, вцепившись в толстые веревки, высоко взлетала на качелях. Видео длилось тридцать две секунды, и это были самые длинные полминуты в его жизни. Под видео были слова: «Ты совсем не дорожишь ею?».

Кроуфорд чуть не сорвал дверь с петель.

— Что случилось? — окликнула его Холли.

— Позвони 911, — крикнул он, проносясь мимо ее испуганной помощницы. — Вызови туда полицию.

— Куда?

— Детская площадка в парке.

Лестница на первый этаж казалось бесконечной. Он перепрыгивал через несколько ступенек, кричал людям, чтобы отошли в сторону, и отталкивал тех, кто недостаточно быстро реагировал. Добравшись до вестибюля, он окликнул двух помощников шерифа:

— Городской парк. Сейчас же!

Кроуфорд не стал ждать, последуют ли они за ним, выскочил на парковку и на бегу разблокировал машину.

Шины визжали, когда он лавировал в потоке машин. Ведя машину одной рукой, он второй установил мигалку на крыше, и посмотрел в зеркала заднего вида. Помощники шерифа ехали за ним. Он подключился к полицейской рации и выпалил основную информацию диспетчеру.

Въехав в парк, но не стал следовать поворотам извилистой дорожки, а поехал прямо, вдавив педаль газа в пол. Когда в поле зрения появилась парковка, прилегающая к детской площадке, он всем весом нажал на педаль тормоза, и выскочил из машины прежде, чем она полностью остановилась.

Кроуфорд услышал высокий радостный смех Джорджию прежде, чем увидел ее на карусели, которую раскручивала Грейс. Прислонился к стволу раскидистого дуба, он согнулся пополам, хватая ртом воздух. Слезы облегчения смешивались с жгучим потом, заливающим глаза.

Выпрямившись, он увидел Джо Гилроя. Тот стоял у своей машины с мобильным телефоном в руке и улыбался.

— Спасибо. Теперь тебя арестуют.

Зрение Кроуфорда сузилось до размеров булавочной головки, и в центре его оказался тесть. Ярость превратила кровь в лаву. Он двинулся вперед размеренной, но решительной походкой. Пожилой мужчина выпрямился и принял оборонительную стойку. Кроуфорд преодолел оставшееся между ними расстояние, схватил Джо за грудки и толкнул, да так сильно, что тот тяжело приземлился на гравий.

— Ну вот ты и сделал это, — прорычал Джо. — Ты отправишься в тюрьму.

— В какую дурацкую игру ты играешь, Джо?

— Игру? О чем ты говоришь?

— Это видео и твоя милая маленькая подпись.

— Ты сумасшедший. Я всегда так говорил. Ты только что это доказал. Я ничего не знаю о видео.

Кроуфорд снова потянулся к нему, но один из помощников шерифа, стоявший позади, предупредил:

— Не делай этого или мы тебя арестуем. — Кроуфорд прислушался к нему, но не сводил глаз с тестя. — Дай мне свой телефон.

— Иди к черту! — Джо встал и отряхнул штаны. — Я забираю Джорджию с Грейс и уезжаю отсюда. Чего вы ждете? У меня есть запретительный судебный приказ. Арестуйте его! — крикнул он помощникам шерифа.

— Извини, Кроуфорд, — сказал один из них. — Пойдем.

Кроуфорд не пошевелился. Все еще не сводя глаз с Джо, он повторил:

— Дай свой телефон.

Джо с отвращением посмотрел на него и отвернулся. Кроуфорд метнулся вперед и схватил Джо за руку. Завязалась борьба за мобильным. Помощники шерифа поспешили присоединиться и вдвоем смогли оттащить Кроуфорда.

В разгар схватки подъехали Нил и Ньюджент, а за ними остановилась еще одна машина, и из нее вышла Холли. Боковым зрением Кроуфорд увидел мигающие огни, сигнализирующие о прибытии еще нескольких полицейских машин, которые он сам же вызвал, когда гнал сюда, как сумасшедший.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил Нил.

— Он напал на меня, — выпалил Джо. — Арестуйте его.

— Он прислал мне видео Джорджии, потому что знал, что это приведет меня сюда, — тяжело дыша, сказал Кроуфорд. — Посмотри сам и скажи, чтобы ты подумал, увидев такое?

Нил кивнул, и помощники шерифа его отпустили. Он передал телефон и продиктовал пароль.

— Я не знаю, о чем, черт возьми, он говорит, — вмешался Лдо.

Нил прокрутил видео.

— Тут не сказано, кто его послал. Могу я взглянуть на ваш телефон, мистер Гилрой?

Джо выпятил грудь.

— Если моего слова недостаточно для вас...

— Мистер Гилрой? — Холли протиснулась между полицейскими и встала перед Джо. Она говорила спокойно и сдержанно, как и положено посреднику. — Если это всего лишь недоразумение, почему бы не разрешить его до того, как ваша внучка заметит полицейские машины и испугается?

— Если она испугается, это будет только его вина.

— Если так, то в зале суда у вас будет больше шансов на победу.

Джо прищурился, глядя на нее.

— Вы больше не имеете к этому никакого отношения. Я начинаю задаваться вопросом, почему вы взяли самоотвод. Он переманил вас на свою сторону?

— Я не на его стороне, мистер Гилрой, и не на вашей. Я на стороне несовершеннолетней девочки, — теперь она говорила так, словно находилась в зале суда, и это подействовало на Джо.

Его глазах сверкали с неповиновением, но когда Нил протянул ладонь, он вложил в нее свой телефон.

— Пароль, пожалуйста, мистер Гилрой. — Нил открыл сообщения, затем проверил галерею фотографий. — Здесь этого нет.

Холли, которая тоже смотрела на экран телефона, поглядела на Кроуфорда и покачала головой.

К этому времени к группе подошли другие полицейские. Нил сказал Ньюдженту:

— Скажи им, что это была ложная тревога и отошлите прочь.

— Это не была ложная тревога, — вмешался Кроуфорд. — Ты видел видео. Когда я приехал, Гилрой держал в руках телефон. У него было полно времени все удалить.

Джо проигнорировал его и обратился к Нилу:

— Я не снимал никакого видео.

— Тогда кто? — Кроуфорд запустил пальцы в волосы и с силой дернул. — Его послали как предупреждение. Если это был не ты, — вспомнив ракурс, с которого было снято видео, он огляделся. — Он должен был стоять вон там.

Он хотел побежать к ближайшим деревьям, но один из помощников шерифа оттащил его назад.

— Мы сами там проверим. Ты здесь разбирайся.

Он и напарник поспешили туда, куда указал Кроуфорд.

— Как давно вы здесь? — спросил Нил у Джо.

— Почти час, и мы были одни на игровой площадке, пока он не приехал, — он резко мотнул головой на Кроуфорда. — Он вел вел себя как маньяк. Напал на меня. Делайте свою работу, сержант Лестер, и заприте его в камеру.

— Папа! — радостный крик ошеломил их всех.

Джорджия бежала к нему, раскинув руки, и Кроуфорд, естественно, шагнул к ней. Нил преградил ему путь, и уперся рукой в грудь.

— Остановись.

— Иди к черту!

— Если приблизишься к ней, мне придется тебя арестовать.

Кроуфорд оттолкнул руку Нила.

— Нет, тебе придется меня пристрелить.

Глава 21

Кроуфорд оттолкнул Нила и бросился навстречу Джорджии.

Малышка обхватила его за колени. Он поднял ее, и крепко обнял. Она выла разгоряченной и потной после активных игр на площадке. Кроуфорд зарылся лицом в ее волосы и вдохнул.

— Папочка, ты меня раздавишь.

— Прости, — он ослабил объятия, убрал за ушко влажные локоны и расцеловал ее розовое личико. Джорджия с энтузиазмом вернула поцелуи. — Тебе было весело?

Грейс обошла его и поспешила к Джо, но Кроуфорду было все равно, что там происходит. Джорджия была жива и здорова, и это все, что имело значение.

Он отнес малышку обратно к карусели, усадил к себе на колени и лениво оттолкнулся от земли.

Пока малышка болтала, он быстренько осмотрел ее, и убедившись, что на ней нет ни царапины, молча поблагодарил Бога, в существовании которого сомневался, но которого старался умилостивить в обмен на безопасность, здоровье и долголетие Джорджии.

— Ты слушаешь, папочка?

— Каждое слово.

— Кто эта леди?

Он обернулся и увидел идущую к ним Холли.

— Ее зовут судья Спенсер.

— Как судья Джуди в кино?

Он улыбнулся и покачал головой.

— Она совсем не похожа на судью Джуди.

Кроуфорд притормозил, чтобы Холли могла присоединиться к ним на карусели.

— У тебя пять минут, — прошептала она ему, затем повернулась к девочке: — Ты, должно быть, Джорджия. Я Холли.

Она протянула руку. Джорджия робко ее пожала.

— Что надо сказать? — тихо спросил у нее Кроуфорд.

— Рада познакомиться с тобой, Холли.

— Я тоже рада познакомиться. Я так много о тебе слышала.

— Да?

— Да. Например, что розовый — твой любимый цвет. Это правда?

Застенчивость Джорджии испарилась. Она живо заговорила с Холли.

— Тебе больше нравится горка или качели?

— Качели, конечно, — улыбнулась Холли.

— Мне тоже. Мне нравится взлетать высоко-высоко, но нужно очень крепко держаться. Когда папа был маленьким, он упал с качелей и выбил зуб, который еще даже не качался. Покажи ей, папочка.

Он подчинился, и Холли, чтобы угодить девочке, притворилась жутко заинтересованной.

— Наверное, больно было.

— Это был молочный зуб, — сообщила ей Джорджия. — На его месте вырос другой, но ты все равно должна крепко держаться, чтобы не упасть.

— Спасибо, я запомню.

Они позволили Джорджии вести беседу, и она порхала, как бабочка от Кроуфорда к Холли.

***

Пять минут пролетели слишком быстро. Холли слегка подтолкнула его локтем, когда их время истекло.

Джорджия не очень хорошо восприняла, когда Кроуфорд сказал, что ему пора уходить.

— Мы можем пойти за мороженым?

— Не сегодня, милая.

— Пожалуйста. Холли тоже может пойти. Правда, Холли?

— Я бы с удовольствием, но сегодня никак не могу. Может быть, в другой раз?

Джорджия была так разочарована, что Кроуфорд боялся, что она заплачет: если он увидит хоть одну ее слезинку, то не сможет отпустить, поэтому он поднял малышку со своих колен и пересадил на плечи.

— Держись покрепче.

Джорджия обожала, когда он так ее катал. Хихикая, она схватила Кроуфорда за волосы, когда он, преувеличенно пошатываясь, направился обратно к парковке.

Опустив ее на землю, он присел на корточки и лишний раз убедился, что малышка цела и невредима.

— Будь хорошей девочкой.

— Ладно.

Кроуфорд не мог сказать, когда позвонит или когда увидит ее в следующий раз, потому что не знал, когда это будет. А он никогда не давал ей пустых обещаний.

— Поцелуй меня.

На прощание он прижал ее к себе и держал так долго, как только мог.

— Беги. Бабушка и дедушка ждут.

***

— Ты тихая. В чем дело?

Грейс посмотрела через обеденный стол на мужа, встала и отнесла едва тронутую тарелку в раковину.

— Просто задумалась.

— Насчет того происшествия в парке? Я вижу, что это тебя расстроило.

— Джорджия была такая несчастная, когда мы уезжали.

— Она была в порядке, пока не увидела его. Делать людей несчастными — его специальность.

Грейс отвернулась и начала загружать посудомоечную машину.

— Я не верю, что судья Спенсер вмешалась бы от его имени, если бы думала, что Джорджия как-либо пострадает.

— А я думаю, что между этими двумя происходит что-то странное.

Грейс сделала паузу и посмотрела на него через плечо.