Несовершенный (ЛП)

Глава 16

Джулс

Свидание тут не пройдет.

Все это несерьезно.

И в большее не перерастет,

Ведь это все притворство…

Ручка в руке останавливается на последней строчке. Я смотрю на нацарапанные в блокноте слова, но в голове нет ни одной мысли. Каким же я задумала это стихотворение? Возможно, вдохновляющим?

Но вместо этого все наполнено ложью.

Я снова и снова отбиваю кончиком ручки ритм. Тук. Тук. Тук. Я подумываю о том, а не вырвать ли мне этот листок из блокнота и оставить его здесь.

Позади раздается дребезжание керамических кружек, поставленных друг на друга, что заставляет меня обернуться и посмотреть через плечо. Находясь в маленьком магазинчике, я вдыхаю густой запах кофе. Полы в клетку, белые стены, но здесь подают лучший кофе в центре. Он расположен прямо напротив офиса Мейсона, и я сказала ему, что встречусь с ним здесь. Мой взгляд скользит вверх, большой палец все еще лежит на кончике ручки.

Здание «Райзинг Фоллс» смотрится очень элегантно и современно. Оно напоминает отполированный черный обелиск с толстой стальной рамой, отделанной матово-черным цветом из стеклянных панелей. Высокое и доминирующе, возвышающееся над невысокими зданиями напротив.

Это здание — отражение Мейсона.

Мне не следовало находиться здесь, ожидая его, и записывать глупости в блокнот. Я беру кофе и делаю глоток. Он уже не такой горячий, но и не остыл до конца. Когда я делаю глубокий вздох, то ощущаю тепло, идущее от стаканчика.

Я все время говорю себе, что не должна быть с Мейсоном. У меня никогда не было секса без обязательств, однако с Мейсоном случилось несколько дней случайных встреч. Но с каких это пор ожидание свидания означает что-то обычное.

Может быть, я слишком серьезно смотрю на вещи? Прошло всего полторы недели. Это просто секс… по крайней мере, я продолжаю убеждать себя в этом. Возможно, мне стоит добавить это к списку лжи в моем блокноте. Фыркаю от этой ехидной мысли.

Мы не встречаемся в публичных местах. Во всяком случае, не для участия в мероприятиях. Вряд ли кто-то заметит или подумает об этом. А даже если и так, кого это волнует?

Ходят слухи, что я с кем-то встречаюсь, но никто не злословит или осуждает. Это лучше, чем я надеялась.

Мое сердце сильно бьется в груди при этой мысли, и я начинаю терять уверенность. Мне было бы наплевать, если бы они сказали, что я стерва из-за того, что начала встречаться слишком рано. Или что я больше не хорошая девочка. Смерть Джейса в некотором смысле была и моей смертью тоже. В этом они бы не ошиблись.

Я не хочу, чтобы отец Джейса видел, что я двигаюсь дальше. Или моя мать. Я закрываю глаза и пытаюсь избавиться от мыслей о том, что моя мать за утренним чаем могла бы увидеть в газете мой снимок, сделанный вчера вечером. Пьяная, в баре с незнакомым мужчиной, который поддерживает меня. Я издаю стон, потирая виски. Да, мне не нужно, чтобы мама это увидела.

Звенят висящие над дверью колокольчики, и я инстинктивно открываю глаза.

А вот и Мейсон. Забываю, как дышать, пока он идет ко мне. Я застыла на месте, словно прикованная к сиденью, и наблюдаю, как он двигается, излучая уверенность. Его серо-стальные глаза кажутся темнее, чем обычно, когда он берется за спинку стула напротив меня и отодвигает его. Ножки стула протестующе скребут по полу, он садится и пристально смотрит на меня.

— Джулс, — мое имя срывается с его великолепных губ. От его грубого баритона я наконец вспоминаю, как дышать.

— Мейсон, — произношу я его имя и улыбаюсь, сама не знаю почему.

Просто ничего не могу с собой поделать. Он заставляет меня чувствовать себя… маленькой девочкой, попавшей в сказку. То, как он носит костюм, входит в помещение, смотрит на меня. Как будто он владеет всем.

Легкая улыбка играет на его губах. Я это сделала. Я заставила его улыбнуться.

Он жестом указывает на мой стаканчик.

— Стоит ли и мне взять его?

Я распрямляюсь и снова смотрю через плечо на стойку с одинокой кассой и стопками кружек за ней. Уже поздно, но эта кофейня никогда не закрывается, потому что этот город никогда не спит.

— Если хочешь, — отвечаю я и поворачиваюсь к нему.

Мейсон протягивает руку через стол и заправляет прядь волос мне за ухо. Его глаза и руки задерживаются на открытой части моей шеи. Кончиками пальцев он медленно, целенаправленно скользит по моей шее. Я чувствую, как меня бросает в жар, желание медленно ползет от того места, где кожа касается моей груди, и ниже… еще ниже. Его близость сбивает с толку. Я не могу думать ни о чем, кроме желания, а это опасно.

Хочу закрыть глаза, но не могу. Я заворожена тем, как он смотрит на меня. Серо-стальной взгляд кажется более мягким, а резкие линии подбородка — менее пугающими, более уязвимыми.

— Думаю, я закажу, — наконец отвечает он, откидываясь назад, чтобы снова занять свое место, — я бы хотел.

Я энергично киваю головой, а затем чувствую себя глупо, когда он издает грубый смешок. Колокольчики звенят в дверях, когда он наклоняется через стол для поцелуя.

Меня охватывает тревога, и я отстраняюсь, как только его обжигающе горячие губы касаются моих. Я ударяюсь спиной о спинку стула и устремляю взгляд на старика в твидовом костюме. Его седые волосы кажется взъерошены ветром, но ему все равно. Светло-голубые глаза смотрят сквозь толстые очки в оправе на меню позади меня.

Я оглядываюсь на Мейсона, чувствуя некоторое облегчение от того, что нас никто не узнает, но это длится недолго. Мое сердце падает, когда я вижу выражение его лица.

Мне не нравится разочаровывать, но тут кое-что другое. Я чувствую себя виноватой за то, что притворяюсь, будто это не так. Но я не имею ни малейшего понятия, что это такое, и боюсь узнать.

— Я не знаю… — я прочищаю горло, пытаясь отдышаться, и говорю ему чистую правду, не желая оскорбить его: — Я не…

— Если ты со мной, — говорит он, и его тон звучит властно. Взгляд Мейсона пронзает меня насквозь, пригвождая к месту и крадя мою попытку извиниться. — То ты со мной, — заканчивает он свою мысль, и я не могу отвести глаза, не могу дышать, не могу ничего сделать, кроме как выдержать его взгляд.

Он, наконец, разрывает нашу зрительную схватку, поднимаясь со своего места и застегивая пиджак. Он не смотрит на меня, проходя мимо и направляясь к стойке. Я смотрю на дверь, раздумывая, а не уйти ли мне сейчас. Тело горит, и я не думаю, что могу сделать это. Я до сих пор даже не знаю, что такое со мной происходит.

Это определенно не «просто секс».

Мое тело живет само по себе. Хотя ноги дрожат, тело слабеет, а голова затуманена разочарованием и смятением, что-то внутри меня толкает вперед. Всего четыре шага, четыре шага к нему, и при этом мое сердце бьется быстрее, а тело горит.

— Я не знаю, что это, — начинаю говорить я. Мой голос звучит сильно, ясно и наполнен уверенностью, которой я не обладаю. — И это не имеет значения.

Я делаю глубокий вдох, когда он поднимает бровь и поворачивается ко мне лицом. Он уделяет мне все свое внимание и ждет.

Пытаюсь восстановить дыхание, пока стараюсь подобрать правильные слова.

— Я не знаю, чего хочу. — Эти слова чистая правда. — Я ни с кем не встречаюсь. Я одна, и это… — я обрываю себя, прежде чем сказать, что хочу именно этого. Я почти лгу и ему, и себе.

Поворачиваюсь направо, когда бариста небрежно отводит взгляд, как будто не слушает. Мои щеки пылают от смущения.

— Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я это сделаю.

Я качаю головой, мое сердце колотится от страха. Я сопротивляюсь желанию прикоснуться к нему, чувствуя себя такой чертовски слабой.

— Я хочу тебя, — шепчу я, умоляюще глядя ему в глаза. — Просто не хочу, — сглатываю и заставляю себя посмотреть ему в глаза, — не хочу, чтобы люди знали.

Черт, я чувствую себя дерьмово.

— Я не стыжусь тебя.… Мне просто стыдно за себя…

О Боже, даже меня передергивает от моих слов. Это правда, но это так дерьмово с моей стороны. Я тяжело сглатываю, ища на лице Мейсона понимание или гнев. Но вместо этого меня встречает холод, и это чертовски больно.

— Я не хочу, чтобы это прозвучало оскорбительно.

— Из-за твоего мужа? — наконец он спрашивает меня

— Да, — отвечаю я, не теряя ни секунды.

— Я хочу отвезти тебя домой, — говорит он, облизывая губы, и мои глаза инстинктивно обращаются к ним. Его глаза блуждают по моему телу. — Мы можем поговорить об этом в постели.

Мои губы приоткрываются, и я изо всех сил стараюсь не оглядываться на баристу, который, без сомнения, наблюдает за нами.

— Ты хочешь этого, Джулс, — уточняет Мейсон.

Да. Я хочу, чтобы он прикасался ко мне, обнимал и заставлял чувствовать себя живой.

Почему это так трудно? Это мои эмоции, вот почему. Поэзия жизни. Втянув меня, а затем выдернув из нее.

— Джулс? — спрашивает он, подталкивая меня, и я уступаю своему желанию. Потому что если буду отрицать это, если я отрину его, то могу потерять навсегда.

Я киваю, и он кладет руку мне на поясницу, уводя от стойки к пиджаку и кофе, который я оставила на столе.

Когда я надеваю пиджак, пытаясь успокоиться и перестать делать из мухи слона, Мейсон наклоняется вперед и шепчет в изгиб моей шеи.

— Я не знаю, чего хочу, кроме того, что хочу тебя… в своей постели.… каждую ночь.

Меня прошибает пот и внизу все сжимается, когда я слышу его слова. Волна облегчения и возбуждения захлестывают меня. Он берет пиджак из моих рук и помогает надеть его, а затем смотрит мне в глаза.

— Ты этого хочешь? — спрашивает он.

Да, мне кажется, я хочу чего-то большего.

Я не знаю, как их разделить. Отношения против того, чтобы просто кого-то трахнуть.

Для меня это будет проблемой, я это знаю, но в данный момент не могу сказать об этом Мейсону. Если скажу, то потеряю его.

На мгновение между нами повисает тишина, ощущается жар и как будто замедляется время, и в моей голове вертится мысль, чем все это может закончится.

Он меня раздавит. Оставит разбитой, когда закончит со мной.

Но он не первый, и во мне не так уж много осталось того, что может сломаться больше, чем уже сломано.

Я слегка улыбаюсь и киваю, чувствуя, как будто исполняется последнее желание перед смертью.

— Да, — подтверждаю я, не отрываясь от его серых глаз, — Я тоже этого хочу.

Он не знает правды, а я слишком труслива, чтобы сказать ему.

В этот момент я решила свою судьбу. Я знаю, что это так.

Если бы только я этого не сказала. Если бы только могла уйти.