Неукрощенный

Глава 14

Каждый день весь последний месяц Изабель просыпалась, уютно устроившись в объятиях Рори. Это утро не было исключением. Еще несколько минут она притворялась, что спит, наслаждаясь тем, как его стальные руки обхватывают ее, как мускулистая грудь согревает ей спину, наслаждаясь его острым мужским запахом и даже тем, как он легко дышит во сне. Она чувствовала себя под защитой. Согретой. Довольной. Она могла бы так лежать все время.

И сегодня, как и в любой другой день, она испытала острое недовольство и пустоту, когда он выскользнул из постели, почувствовав, что возбуждается, прижимаясь к ней. Быстро одевшись, Рори исчез. Иногда ей казалось, что он колеблется, но благоразумие перевешивало, и неизменно она слышала, как за ним с характерным щелчком захлопывалась дверь.

Изабель никогда не давала ему понять, что она уже проснулась. Как будто понимала, что их растущая тяга друг другу, будучи обозначенная словами, разлетится вдребезги. Связь упрочивалась в короткие ночные часы, когда она невзначай дотрагивалась до него в поисках теплого тела, теплой кожи, и тогда ничего не было важнее, чем чувствовать, как он прижимается к ней. А днем, когда в ожидании рождественских праздников время едва текло, Изабель начинала понимать, как она ценит эту его заботливость по отношению к ней.

Она была права. Тот вечер в библиотеке изменил все. Его дар открыл для нее целый мир. Мир, без которого она теперь не представляла жизни. Невозможно было не думать о том, что он с ней делал. О том, что она чувствовала в его объятиях. О близости. Об экстазе и чуде. Хоть он имел полное право не доверять ей, это серьезно испортило впечатление от того упоительного вечера. Ей ничего не хотелось сильнее, чем доказать ему, что она достойна доверия. Но как это сделать, если он все равно не верит ей до конца?

Негласное перемирие убаюкивало, но она понимала, что вечно оно продолжаться не может.

Быстро одевшись, она наскоро перекусила тем, что принесла Дейдре, и отправилась в библиотеку, чтобы заняться своими делами.

За месяц после возвращения Рори ее ежедневные обязанности превратились в приятную рутину. Алекс выздоравливал очень быстро, учитывая тяжесть раны. Они с Маргарет ухаживали за ним, чередуясь, до тех пор, пока в один прекрасный день, он, сытый по горло их «назойливым жужжанием», не выслал их прочь из своей комнаты, заявив, что с него достаточно унижений и он сам способен помыться и поесть. В его фразе уже присутствовали такие слова, как «задница», и этого было вполне достаточно, чтобы понять, что ему действительно стало намного лучше.

Когда Изабель и Маргарет были свободны от дел хозяйственных, они читали или играли в шахматы в библиотеке возле камина, где уютно потрескивал огонь. Они больше не вспоминали про ту ужасную охоту. Правда, и та, и другая возобновили упражнения с луком, но только под защитой замковых стен. Маргарет поразительно быстро овладевала этим искусством. Она была способной ученицей, и Изабель не сомневалась, что очень скоро ее мастерство перерастет мастерство наставницы.

Бесси быстро превратилась в близкую подругу Дейдре. Да и все слуги Маклаудов приняли ее в свой кружок. Пока Алекс поправлялся, она кудахтала и носилась с ним, как наседка. И хотя он твердил, что ему противно, когда с ним обращаются, как с грудничком, Изабель знала, что он все больше и больше привязывается к Бесси, впрочем, как и Маргарет. Привратник Роберт по-прежнему находил какие-нибудь дела, чтобы оказаться в башне, когда там работала Бесси.

Рори большую часть своего времени проводил во дворе, готовя своих воинов к неизбежному столкновению с Маккензи из-за смерти Мердока – сына предводителя. Вопрос не стоял о если. Вопрос стоял о том, когда оно случится. Поэтому Рори должен был как следует подготовиться. Он отказывался выслушивать просьбу Изабель выехать за ворота замка. А она все еще так переживала из-за того случая, что не особенно и настаивала.

Изабель бросила перо на стол и откинулась на спинку стула, раздумывая над ситуацией. Она понимала: пора что-то предпринять. Дядя ждет от нее доклада о том, что сделано. Ее удивляло, что Слит так долго ее не беспокоит. Всего неделя осталась до Рождества. Время уходило, а ее двусмысленное положение все сильнее давило на нее. Она понимала, что это будет опасно. Да. Но больше всего ее страшили препятствия морального порядка. Разве можно предать Маргарет и Алекса, которые так радушно встретили ее и отнеслись к ней добрее, чем в ее собственной семье? Как можно предать Рори, мужчину, которым она восхищалась больше всех мужчин на свете? Он спас ее от насильника, а потом избавил от страшных воспоминаний, разбудив в ней страсть.

Она не могла решиться на предательство. Душа ее едва ли не в буквальном смысле слова раздваивалась.

Как же тогда выполнить свой долг перед кланом? Конечно, Рори не облегчит ей эту задачу. У него стальная воля, он умеет руководить своими чувствами, контролировать их. Он хотел ее, но честь и благородство помогали ему не идти на поводу у своих желаний. Она подумывала объявить своей родне, что не в силах обнаружить знамя Фей и тайный ход, но слишком многое стояло на кону. Признаться семье в таком сокрушительном поражении она пока не могла, потому что понимала, какими тяжелыми последствиями это обернется для клана.

Изабель все еще надеялась, что обстоятельства изменятся, или что отец придумает какой-нибудь другой способ отбить атаки Маккензи на Строум. Она нахмурилась. Ее очень беспокоило, что отец не отвечает на ее письма, одно из них было написано сразу после нападения на нее. В то же время молчание отца оправдывала ее нежелание обыскивать замок и неудачу с совращением Рори.

Она посмотрела на стопку пергаментов перед собой и вернулась к работе. Большая часть утра ушла на совещание по поводу ежемесячной платы за аренду. Она как раз заносила соответствующие цифры новых поступлений в бухгалтерскую книгу, когда, возбужденно смеясь, в библиотеку ворвалась Маргарет. Она явно побывала на воздухе, потому что золотые кудри были растрепаны ветром, на лбу блестела испарина, а щеки ярко розовели.

Глянув вниз, Изабель увидел следы грязи по краю подола и на туфлях. Она поняла, что Маргарет скорее всего побывала на тайном свидании.

– Над чем можно так смеяться в холодный и унылый день? – За окном с превеликим трудом можно было увидеть залив. Туман окутал замок почти непроницаемой завесой. Несмотря на то что в комнате было тепло, Изабель накинула на плечи плед.

– Никогда не угадаешь, – захихикала Маргарет, пододвинув стул ближе к ней.

Изабель остро глянула на нее, словно пытаясь предсказать ответ.

– Дай подумать. Ты решила вытащить из нищеты этого своего воздыхателя, похожего на пирата, и выйти за него замуж.

Маргарет вспыхнула.

– Нет. Твои шутки, Изабель, такие же грубые, как и у Алекса. Ты же знаешь, что Колин просто внимателен ко мне. Его интерес совсем не то, о чем ты думаешь. Ну, попытайся еще раз.

Изабель скептически приподняла бровь. Маргарет весьма заблуждалась насчет того, в чем заключался интерес Колина.

– Хм. Тогда, значит, Катриона решила бросить вызов обществу и уйти в монахини. – Теперь, после того, как Маргарет заверила ее, что у Рори с этой женщиной все давно покончено, Изабель могла себе позволить пошутить над ней.

Маргарет оглушительно захохотала. Даже не верилось, что такая хрупкая девушка способна так громко смеяться.

– Какая ты злая, Изабель! Только подумай, разве может такая бесстыдница бросить то, что доставляет ей самое большое удовольствие. Я знаю многих жен, которые были бы вне себя от радости, когда узнали бы, что эта разлучница, эта легкомысленная особа больше не представляет угрозы. Ладно, лучше сказать самой. Умру, пока ты догадаешься. Я вызвала Алекса на состязание по стрельбе из лука. И выиграла!

Изабель всплеснула руками, а потом обняла ее.

– Как здорово! Я же говорила, что из тебя выйдет толк. – Она озорно усмехнулась. – Уверена, Алекс высоко оценит твою победу. Он так подшучивал над тем, как ты старательно тренируешься. Так ему и надо! – Изабель отчетливо представила его шок от замешательства. – Я помню, как у моих братьев отвисла челюсть, когда я взяла верх над ними. Ведь их гордость пострадала: как же, их обошла какая-то девчонка. – Последнее слово она выделила снисходительной гримасой. – А ты, такая проворная кроха, совсем не похожа на соперника гордого, доблестного воина Маклауда.

Маргарет зарделась от удовольствия, а не прикрытый повязкой ясный синий глаз засиял.

– О, Изабель, нужно было видеть Алекса. У него было такое выражение лица! Когда я точно попала в центр мишени, я думала, у него глаза вылезут на лоб. А ты бы слышала, что говорили собравшиеся вокруг доблестные воины! Их там немало собралось. Не сомневаюсь, он еще долго будет слышать о себе их острые шуточки.

– Ты молодец, Маргарет. И заслужила свою победу. Может, это научит Алекса придерживать язык. – Они посмотрели друг на друга, помолчали и вновь дружно рассмеялись. Алекс был врожденным насмешником и острословом. Это была составная часть его обаяния. Им очень нравилась его беззаботность, которая теперь проявлялась не так часто. Изабель подумала, что, несмотря на деланное негодование, Алекс все равно очень гордился успехами своей сестры. Она быстро прогрессировала. Изменения, которые происходили с ней, бросались в глаза. Вновь обретенную гордость и уверенность в себе нельзя было не заметить. Алекс не стал бы завидовать ее победе, пусть даже ему пришлось выслушивать едкие шутки своих сородичей.

Рори стоял в дверях и наблюдал, как искренне хохочут обе женщины. У него потеплело на сердце, когда он увидел веселое настроение сестры. Он давно уже не видел ее такой. Рори понимал, что Изабель имеет прямое отношение к тому, что радость жизни вернулась к сестре. Как это могло произойти за такое короткое время? Казалось, за одну ночь Маргарет избавилась от робости и застенчивости, за которыми, словно за черным плащом, она укрылась два года назад, и теперь веселилась, как язычница на празднике, обретя новую веру. Даже в середине промозглой, темной зимы Данвеган, казалось, сиял теплым весенним светом от их смеха и улыбок. Только теперь Рори понял, как скучал по счастливому смеху женщин.

Он глянул на Изабель. Она тоже изменилась, может, не так явно, как Маргарет, но все равно заметно. От одиночества и беззащитности, которые как будто следовали за ней по пятам, когда она приехала сюда, не осталось и следа. Теперь она занимала все больше места в его семье. От мысли, что ее пребывание в Данвегане скоро подойдет к концу, ему стало грустно. По правде говоря, необходимость отменить обручение все больше тяготила его.

Ему доставляло большое удовольствие глядеть на нее. Она была особенной – легко двигалась, легко смеялась. Каждый раз, когда он смотрел на нее, ему казалось, новые краски появились в ее облике. Ее красота не тускнела, как это бывает с другими женщинами, когда их узнаешь ближе. Нет, совсем наоборот. Она становилась еще более красивой. С каждой встречей она становилась более живой, словно отдельные свойства ее характера проступали сквозь маску уже хорошо знакомых черт.

Он был не единственным, кто наблюдал за ней. Рори замечал восхищенные взгляды своих людей ей вслед, когда они думали, что он не видит их. Его это немного сердило, но он не считал такое поведение неуважением к себе. Они же не были какими-нибудь евнухами. Рори не мог осуждать их за то, что для себя считал вполне допустимым. Даже просто сидя за столом, заваленным пергаментами, она ошеломляла блестящим золотом своих волос, распущенных по плечам, гладкой кожей, перепачканной чернилами, пухлыми губами с озорной усмешкой, вызывающе высокой грудью. Ее красота притягивала – редкий дар, достойный поклонения.

Рори мыслями вернулся в сегодняшнее утро, когда он проснулся и увидел ее, устроившуюся в его объятиях. Ему стало тепло от одного воспоминания. Этот месяц стал настоящей мукой. Он рассчитывал, что станет легче, если они будут делить постель, но с каждым днем он хотел ее все больше. Их тела обрели друг друга и не хотели расставаться. Воздержание сводило его с ума. Рори не знал, сколько он еще так выдержит.

Она оставалась девушкой, но если будет провоцировать его снова, он не сможет за себя поручиться.

За этот месяц его недоверие к Изабель пошло на убыль, однако Рори не забывал, что она из Макдоналдов и племянница его врага. Он внимательно следил за ней несколько последних недель и не заметил, чтобы она вновь бродила и что-то искала в темных коридорах. Не пыталась она больше и давить на него. Хотя спать рядом с ней каждую ночь становилось невиданным искушением.

Рори стоял и смотрел на двух женщин, которым было хорошо вместе, как подружкам, которые знали друг друга с пеленок.

Он не очень удивился, застав сообщниц у себя в библиотеке. По куче бухгалтерских книг, наваленных перед Изабель, и по ее вымазанным чернилами пальцам Рори понял, что она снова копалась в его счетах. Сначала его комната, потом – сестра, теперь вот – счета. Изабель все глубже проникала в жизнь замка и в его жизнь. Чего доброго, скоро она займет его место. Он представил себе эту картинку и улыбнулся.

– Над чем смеетесь, озорницы?

Изабель повернулась, удивившись появлению Рори в дверях. Он не часто заходил сюда после того, как они с Маргарет облюбовали это местечко для себя. Еще более странным было его появление в полдень, в то время, когда он обычно занимался выучкой своей дружины во дворе. Наверняка он только что оттуда, если уже успел смыть с себя следы воинских трудов.

Сердце екнуло, как всегда бывало, когда она вспоминала напор, с которым он сражался. И стало тепло на душе, стоило ей подумать о том, что такой неумолимый воин способен бережно обнимать.

Ее влечение к нему не стало слабее после более тесного знакомства. Она все так же отводила глаза, чтобы не видеть этого сурового и красивого лица, смуглого от загара, даже несмотря на то, что за последние месяцы выпадало так мало солнца. Не могла она привыкнуть и к его присутствию, когда он целиком заполнял собой пространство комнаты. Не потому, что он был широкоплеч, а его тело – огромным и мускулистым. Потому, что от него веяло теплом. Нет, потому, что от него лучился жар.

Маргарет стояла молча, не желая сознаваться, что они смеялись над Алексом, поэтому Изабель решила объяснить все сама:

– Маргарет одолела Алекса в состязании лучников.

Он повернулся и пристально посмотрел на Маргарет. Неуверенные в том, как Рори воспримет новость – все-таки он был мужчиной, – они стояли и терпеливо ждали, что он скажет. Губы у него сложились в кривую усмешку, а на щеках обозначились ямочки.

– Итак, Маргарет поймала этого заносчивого нахала в его же ловушку. Я слышал, как он беспрестанно бахвалился, что девчонка не возьмет над ним верх, пусть тренируется сколько угодно. Может, урок пойдет ему на пользу: нужно быть готовым к любой неожиданности. Это весьма распространенная ошибка – недооценивать противника. Одна из тех, что ведут к гибели. – Поверх головы Маргарет его выразительные глаза нашли Изабель. – Я никогда не преуменьшаю боевое искусство моих противников. Стараюсь быть готовой и к их хитрым уловкам.

Она покраснела, почувствовав себя виноватой. Почему он заговорил об этом сейчас?

Рори, казалось, не обратил внимания на ее реакцию.

– Отлично, Маргарет! Я тобой горжусь. Наш хвастун надолго запомнит, как ты его осадила. – Смеясь, Рори крепко обхватил сестру, приподнял и ласково прижал к себе.

Маргарет ответила лучезарной улыбкой.

– Может, когда-нибудь я подготовлюсь и вызову на состязание тебя, Рори. Кстати, весной у нас большой сход.

Он отпустил Маргарет, а на его лице продолжала сиять такая же улыбка, как и у сестры.

– Для меня будет большой честью принять твой вызов, Маргарет. Алекс – очень хороший лучник, но не самый лучший. Поэтому я не сомневаюсь, что за короткое время ты сможешь усовершенствовать свое мастерство. Но я с детства ни разу не проигрывал таких состязаний, так что тебе придется потренироваться как следует. – Улыбаясь, он повернулся к Изабель.

Ей показалось, что она сейчас начнет тихо плавиться от исходящего от него жара.

– Надеюсь, Изабель найдет для тебя время в своем расписании? – осведомился он.

Изабель кивнула, улыбнувшись в ответ. Рори снова обернулся к Маргарет и примирительно произнес:

– Можно не дожидаться весны. Ты же прекрасно понимаешь, что женщина не сможет принять участия в Шотландском сходе. По многолетней традиции на нем только воины состязаются в боевых искусствах, силе и ловкости. – Изабель знала, что история схода началась пять веков назад при Малькольме Кэнморе, который решил выяснить, кто из его дружинников лучший. Под черными бровями вразлет глаза Рори заблестели. – Кстати, а вдруг ты победишь? Безмерная шотландская гордость безвозвратно пострадает от женской юбки. Это будет удар, от которого мы, мужчины, никогда не придем в себя.

Изабель зачарованно смотрела, как брат с сестрой весело подтрунивают друг над другом. Эту сторону своей жизни Рори редко приоткрывал. Она не сомневалась, что может без устали слушать, как они вышучивают друг друга. При этом он мог оставаться необычайно милым. И неотразимым. В груди стало тесно от желания.

От охватившего ее нетерпения Маргарет едва могла устоять на месте. Она уже начала свою подготовку и объявила об этом. Они оба только удивленно посмотрели ей вслед, когда Маргарет выскочила из комнаты со словами:

– Пойду найду кого-нибудь, кто бы присматривал по утрам, что делается на кухнях, и распорядился, что приготовить…

Все еще усмехаясь, Рори обратился к Изабель.

– По-моему, Маргарет нашла свою стезю. – А следующие слова поразили девушку своей проникновенностью. – Спасибо, Изабель. Ты совершила то, что казалось невозможным. Ты вернула мне сестру. – Теплота и искренность в его голосе подействовали на нее как магическое заклинание.

Такая оценка согревала душу. Рори постоянно удивлял ее. Она не могла припомнить, чтобы ее так сердечно поблагодарил кто-нибудь, кто занимал такое же положение, как Рори. Большинство мужчин вообще не считали себя обязанными женщинам за что бы то ни было. Но проявление благодарности только увеличило его авторитет в ее глазах. Власть, которая ценит других, ничего не теряет, а, наоборот, становится сильнее.

Она поднялась и сделала несколько шагов в его сторону, пытаясь обрести голос:

– Я ничего особенного не делала, просто стала ей подругой. С Маргарет это совсем не трудно. У меня такое ощущение, что я знаю ее всю жизнь. Трудно поверить, что мы знакомы всего несколько месяцев.

Изабель замолчала, не зная, стоит ли сказать кое-что еще в дополнение. У нее могло больше не быть такого удобного случая, и вдобавок хотелось, чтобы он наконец понял Маргарет.

– Мне кажется, что больше всего ей поможет окончание распри, – нерешительно добавила она.

Рори напрягся, как это было всегда при упоминании междоусобицы.

– Что ты имеешь в виду?

Изабель глубоко вздохнула, решив, что стоит рискнуть и высказать свое мнение, пусть даже это испортит им обоим настроение. Она глянула себе под ноги, не желая, чтобы его резкая реакция остановила ее на полуслове.

– Я имею в виду, что междоусобная война и месть не дают Маргарет забыть о ее прошлом. Я знаю, что она чувствует ответственность за смерть и разрушения, которые совершены от ее имени. – Изабель стиснула руки, выдававшие ее тревогу при упоминании запретной темы, связанной с ее дядей.

После гнетущего молчания она осмелилась поднять глаза и посмотреть на него. Но вместо ожидаемого гнева увидела, что он задумался.

– Война – это постоянное напоминание о жестокости Слита, – сказал он наконец. – Ведь опозорена была не только Маргарет. Клановая гордость требует возмездия.

Изабель кивнула.

– Ты действовал из чувства долга, как настоящий вождь. Маргарет понимает это. – И добавила чуть тише: – Как, впрочем, и Алекс.

– При чем здесь Алекс? – Видя, что Изабель не хочется говорить, он приободрил ее: – Говори откровенно. Мне это интересно.

Это было нелегко, но она выпалила:

– Алекс нуждается в том, чтобы быть еще более нужным тебе и клану.

– Конечно, он мне необходим. Он моя правая рука. – Она почувствовала, как Рори внимательно слушает ее. – Продолжай, – потребовал ок.

– Я понимаю, чго ты так считаешь, но не уверена, что так считает Алекс. Какие обязанности ты передал ему?

Рори помолчал.

– Не очень много, – признался он. И, помолчав, добавил: – Да и с теми он не очень-то справляется. Возможно, считает себя мало на что способным.

Изабель кивнула.

– Ему надо помочь поверить в себя. К примеру, наделить дополнительными обязанностями. Боюсь, иначе он никогда не сможет забыть свое поражение от Макдоналдов.

Рори выпрямился и оценивающе посмотрел на нее.

– Если Алекс обсуждал с тобой поражение при Бинквихилине и смерть наших кузенов, значит, ты действительно завоевала его доверие. Мне известно, что он во всем винит себя, но я не виню. На его месте я сделал бы то же самое.

– Но если ты не возлагаешь на него новые обязанности, значит, показываешь, что не доверяешь ему. И косвенно обвиняешь в том, что произошло. – Она говорила очень тихо.

Рори, выпрямившись, скрестил руки на груди.

– Я вождь и ни с кем не делюсь ни своей ответственностью, ни своими обязанностями.

Изабель постаралась не отвлекаться на эту груду мускулов, обтянутых шафрановым полотном.

– Я знаю, что ты не настолько самоуверен, чтобы лично вникать во все дела клана, полагать, что ты единственный, кто может принять правильное решение.

Он насмешливо скривился, весьма удивленный ее сарказмом. Но по крайней мере задумался над ее словами.

– Я подумаю над этим. – Последовал встречный вопрос – это была честная игра. – А как насчет тебя, Изабель? Что можешь рассказать о своей семье?

Вопрос застал ее врасплох.

– А что?

– Расскажи, почему малейшее упоминание о семье вызывает у тебя такую боль? – На этот раз он более спокойно задал вопрос.

Изабель смотрела в сторону в замешательстве. Неужели ее одиночество так очевидно?

– Тут нечего много рассказывать, – осторожно начала она. – Ты знаешь, что моя мать умерла, когда я была маленькой. У отца свои обязанности перед кланом, а мои братья… У них свои дела. Дела, в которые девушек не посвящают. – Она заметила в его глазах нечто напоминавшее сочувствие, поэтому продолжила, не останавливаясь, чтобы у него не сложилось превратное впечатление. – Мой отец человек не злой. Просто очень занятый. За мной всегда ходила Бесси.

Он тихо заговорил, и она снова глянула на него.

– Твой отец ничем не отличается от других. Многие мужчины не утруждают себя заботами о подрастающих дочерях. Так устроен мир. Он предводитель клана, который постоянно должен защищаться. Поэтому у твоего отца наверняка не оставалось много времени ни на тебя, ни на твоих братьев. Он выполнял свои обязательства перед кланом.

– Но почему ты другой? – не удержалась она. – Я вижу, как ты заботишься о семье, в том числе и о сестрах.

Рори усмехнулся.

– Я же не сказал, что согласен с эгим. Я сказал, что так устроен мир. Мой отец очень напоминал твоего.

– Но у тебя были братья и сестры.

– А у тебя не было?

Она задумалась на секунду.

– Были какое-то время. Но потом, когда я подросла, они сильно изменились. Моя мать была настоящей леди. Отец считал, что я должна стать такой же. Это означало, что я не могла проводить много времени со старшими братьями.

Он взял ее за подбородок и приподнял голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Возможно, они не понимали, как тебе одиноко. Не знали, как вести себя по-другому. Я видел тебя вместе с семьей. Мне показалось, что в их поведении было больше неловкости, чем отсутствия уважения.

Его слова сильно удивили ее. Может, он прав? Может, у нее в семье просто не знали, как обходиться с молоденькой девушкой? Может, она не так поняла отношение семьи к себе? Воспоминания, обрывки каких-то разговоров пронеслись в голове. Если взглянуть на это с точки зрения Рори, так оно и было. В душе у Изабель появился робкий проблеск надежды.

Он глядел на нее, словно хотел сказать что-то еще. Но передумал. Они просто стояли и смотрели друг на друга. Каждый боялся двинуться, чтобы не оборвалась ниточка, протянувшаяся между ними.

– Ты что-то еще хотел? – задохнувшись, спросила она, тронутая этой неожиданно возникшей близостью.

– Да, хотел попросить тебя об одной услуге. У Маргарет сейчас много обязанностей плюс еще тренировки, поэтому я подумал, не найдется ли у тебя время, чтобы помочь мне организовать Шотландский сход? Он пройдет в Данвегане весной.

Он наконец принял ее в свой круг! От счастья ей показалось, что сердце выскочит из груди.

– Конечно, с удовольствием. Что нужно делать?

Рори ответил ей улыбкой.

– Для начала нужно составить список кланов, которые будут участвовать, и отправить гонцов с приглашениями.

Изабель тут же мысленно составила список соседних кланов: Маккриммоны, Маккинноны, Маклейны, Аргайлл и Кемпбеллы, а также Рамзи и Макдоналды. Макдоналды! Она сдвинула брови от неожиданно пришедшей мысли. Сердце упало. Если семья будет здесь, ей придется дать отчет о своих успехах либо об отсутствии таковых.

– Это означает, что моих тоже пригласят?

– Разумеется. И Гленгарри, и Слит должны быть приглашены. Наше обручение стало союзом бывших врагов. Разве не в этом заключается смысл приказа короля? – В его глазах она прочла вызов.

Чтобы не портить ему настроения, Изабель не стала упоминать, что Рори как-то поставил под сомнение это решение.

Но тут еще одна мысль пришла ей на ум более неприятная, чем предыдущая.

– А Маккензи?

– Все местные кланы, Изабель. – Успокаивая, он положил ладонь ей на руку. – Распри откладываются, пока длится сход.

– А если они начнут мстить?

– Они не осмелятся нарушить священные законы гостеприимства горцев. Они прибудут, чтобы победить Маклаудов на турнирном поле. Мы ожидаем нападения Маккензи, но только не во время схода.

Его убежденность успокоила ее.

– Какие турниры мы организуем?

– Обычный набор: метание стволов и молота, стрельбу из лука, перетаскивание камней, борьбу, плавание, прыжки и бег по горам. Большинство игр проведем в долине или в лесу. Плавание, конечно, в заливе. Нужно также разместить людей и здесь, и в долине, и позаботиться о еде и питье. Уверена, что найдешь время помочь?

– Найду, конечно, найду. Прямо сейчас начну готовить список гостей, чтобы ты просмотрел его. Потом буду составлять приглашения. Кого отправим развезти их?

Прежде чем он ответил, кто-то постучал в дверь. Он крикнул, чтобы вошли, и на пороге появился Колин.

Недовольно нахмурившись, он глянул на вошедшего.

– Пришло письмо для леди, – объяснил Колин. Наконец-то письмо от отца, подумала Изабель. Но облегчение было коротким.

– От вашего дяди, миледи – Колин протянул ей пергаментный свиток, запечатанный восковой печатью. Она моментально узнала печать с девизом дяди.

Она обернулась к Рори и увидела, что он пристально смотрит на нее.

– Как вовремя. Если подготовишь приглашение для дяди, можешь сама отправить с его же гонцом.

Временное спокойствие, которое она испытывала несколько последних недель, было полностью разрушено всего лишь простым куском пергамента. Изабель знала, что оказалось у нее в руках.

Он напомнил о себе.