Неуловимая Невеста (СИ)

Глава 1

Несмотря на практически бессонную ночь, Фей проснулась, как и обычно, с первыми солнечными лучами, точнее проснулась бы, если бы тем утром они имелись в наличие. Однако это зимнее утро выдалось не только холодным, но и пасмурным. Вьюги и метели затянули свои заунывные, местами переходящие в зловещий вой и шёпот, песни. Хмурое, свинцовое небо нависло над окрестностями Вествуда, грозя вот-вот разразиться обильным снегопадом.

Натянув длинные кожаные штаны для верховой езды, при виде которых всегда неодобрительно вздыхала её бабушка, Фей подошла к окну, раздвинула тяжелые бархатные портьеры, и, улыбнувшись неприветливо насупившемуся пейзажу, ибо ни лютый мороз, ни буйные метели, ни сугробы по пояс её не пугали, отправилась в ванную комнату.

И уже через несколько минут умытая, причесанная и полностью одетая, она сбежала вниз по лестнице. Пожелала доброго утра нескольким служанкам, которые в эту рань уже усердно работали, натирая воском монументальных размеров деревянную лестницу. Те подняли головы и, пожелав ей того же, искренне улыбнулись в ответ.

Вслед за чем, перекрыв собой проход к ведущему на конюшню выходу, на её пути возник вездесущий дворецкий. И они приступили к традиционным утренним «дебатам».

— Опять даже не позавтракав, Ваше Высочество? Их Величества будут расстроены!

— Только если вы им об этом доложите, Уиллис, — парировала девушка. — Если же это, как и всегда, останется между нами, то их Величества ничего не узнают и не расстроятся!

С лестницы раздались сдавленные смешки служанок. Дворецкий нахмурился.

— Вы предлагаете мне врать их Величествам? — изогнув бровь, строго вопросил он.

— Я умоляю вас, Уиллис, не расстраивать их! — сложив перед собой руки лодочкой, жалостливо попросила девушка. — Ну же, пожалуйста, Уиллис, не хмурьтесь! Я ведь всего лишь на часик!

Дворецкий вздохнул и неодобрительно покачал головой.

— Вы прекрасно знаете, Ваше Высочество, как я отношусь к грубой, ничем неподкрепленной лжи, поэтому вот, — достав из-за спины руку, протянул он свёрток. — Яблоки для вас и Смелой. Бутерброд для вас. Расклад вы знаете, не увижу, как вы едите, из замка не выпущу!

— Да знаю, знаю, — с улыбкой подтвердила Фей, надкусывая бутерброд и закусывая его яблоком. — Я ем, довольны? Пойдемте уже! Как раз пока дойдём до двери, я доем. Но вы это уже знаете!

Дворецкий хмыкнул и согласился.

— Идёмте, Ваше Высочество.

— Ну вот что вы за человек, Уиллис, неужели нельзя начинать сразу с бутербродов?

Дворецкий выгнул бровь.

— И стать вашим сообщником?! Нет, уж извольте, Ваше Высочество! Я честный человек. И честно выполняю свою работу. А потому дожёвывайте, дожёвывайте! Вот, теперь можете идти, — разрешил он, открывая перед девушкой дверь.

Чем тут же воспользовалась ожидавшая под дверью непрошенная гостья: взвыв подобно волчице, она потоком ледяного воздуха и вороха снега впорхнула в прихожую.

— Что б тебя! — стряхивая с себя снег, выругался дворецкий. — Ничего себе метель разгулялась! Ваше Высочество, вы видели небо, может пропустите сегодня? — обеспокоенно предложил он. — Вот-вот повалит снег и вьюжит, вы сами видели!

В ответ на это предложение Фей излишне активно отрицательно замотала головой, и её платиновые кудри выбились из-под меховой шапки, под которую она их спрятала.

— Даже и не подумаю! И да, я видела небо! Но как я и сказала, я быстро, поэтому не волнуйся за меня! — уже на бегу сообщила она.

Вот что за странные люди! Знают же, что она туманница и всё равно беспокоятся, не снесет ли её метелью и не занесет ли её снегом! Это её то! Которая и снегу, и метелям, и ветрам практически родная сестра! Вот смешные!

В конюшне тоже уже кипела жизнь.

Мальчишки мели двор. Все лошади были уже вычищены и, судя по тому, что их гораздо больше интересовало происходящее вокруг, чем содержимое их кормушек, досыта накормлены.

Фей с улыбкой подошла к Смелой, поцеловала её в нос и предложила ей яблоко. Гордая вороная с белой звездой во лбу любезно его приняла.

Увидев девушку, молодой конюх не на шутку всполошился.

— Ваше Высочество, но там вьюга и снег… — начал было он, но веселый смех девушки его прервал.

Фей закатила глаза: и этот тоже! И этот туда же! Нет, они просто неисправимы! Объясняй им, не объясняй, всё равно по себе судят! И потому вместо того, чтобы в очередной раз объяснять очевидное, она съязвила. Впрочем, при этом тон её был доброжелательным, а красивое лицо светилось озорством.

— Ты не поверишь, Дак, но я в курсе! Да, мы принцессы, тоже иногда смотрим в окно! — заметила она.

— Ваше Высочество, что вы, — тут же смутился мальчишка. — Я вовсе не это имел в виду.

— Дак, пожалуйста, не волнуйся. Смелая — надежная скаковая лошадь: быстрая, сильная и выносливая, я прекрасная наездница и к тому же туманница, поэтому и со мной, и с ней все будет в порядке! — заверила Фей. — Да и снег даже ещё не начался! А когда начнётся, я уже буду дома.

— Иго-го! Иго-го! Фыр-фыр, — подтвердила Смелая слова своей хозяйки.

И молодому конюху ничего не оставалось, как уступить.

Фей наслаждалась поездкой и уже собиралась направиться домой, как вдруг услышала ржание лошади. Даже не лошади, а лошадей.

Кто это? Неужели уже женихи пожаловали? Подумала она. И вздрогнула, почувствовав, как сжалось в груди сердце. Так скоро?! Уже сегодня?! Прямо с самого утра?! Лесные боги! Они с сёстрами надеялись, что у них в запасе есть хотя бы пара дней! Пара дней на то, чтобы найти способ, как и от женихов избавиться и королевству своему не навредить! Она, как чувствовала: не хотела идти спать, пока они не придумают план… Она чувствовала! Но сестры убедили её, что у них ещё есть время, а теперь…

Фей и её сестры давно для себя решили, что выйдут замуж только за тех мужчин, которых сами выберут. Они более, чем достаточно насмотрелись и наслышались о вызванных политической необходимостью браках, чтобы питать на этот счет какие-либо иллюзии.

Они не знали ни одной принцессы, которая была бы счастлива в политическом браке, зато много слышали о разбитых сердцах, сломанных судьбах и вёдрах пролитых несчастными невестами слез.

Фей вспомнила свою кузину из Озерного королевства, о судьбе которой «позаботились» её родители. Накануне свадьбы у неё случилась форменная истерика, и она призналась, что её передергивает от одной только мысли о будущем муже.

— Мне противно в нём всё: от вечно потных ладоней и масленых, поросячьих глазок до отвисшей губы и подобного конскому ржанию смеха. От него постоянно несёт виски, и он волочится за каждой юбкой! Меня тошнит от него, в прямом смысле этого слова! Ну почему, почему я не могу выйти замуж за Яныка?! Я люблю его, и он любит меня! Давно, с самого детства».

— И почему же ты не можешь выйти замуж за Яныка? — удивленно спросила тогда ещё совсем юная Фей.

Ей было девять и это был первый раз, когда её взяли с собой в гости в соседнее королевство на «взрослое» торжество. Мать была против, поскольку, по её мнению, Фей была ещё слишком мала для подобного рода торжеств. Но отец, хотя у него и было их аж семеро, так и не научился отказывать дочерям. Нет, если бы дело касалось чего-то серьёзного, он, разумеется, отказал бы, но в такой мелочи, как поездка к кузине на свадьбу…

Жалко ему что ли? Нет, не жалко. Места в карете достаточно. На седьмом нарядном платье они чай не разорятся. А потому, какие проблемы? Пусть ребенок повеселится! Тем более, что все сёстры едут, а Фей, что? Наказанная, что ли? Нет, Фей — ненаказанная! Потому — она едет! Решил и поставил Его Величество. И Её Величеству ничего не оставалось, как подчиниться.

— Он пятый сын в семье и ему никогда не видать герцогского титула, а я — герцогиня! — сквозь рыдания сообщила кузина. — Год назад, когда нас в саду за поцелуями застукала маменька, нам запретили встречаться! Мы, конечно, не послушались и продолжили встречать тайком, — снова всхлипнула она. — И его за это на границу отправили! А там опасно! Очень опасно! — зарыдала она с новой силой.

— Так может тебе к нему сбежать? — со свойственной только детям непосредственностью предложила Фей.

Кузина горестно махнула рукой.

— Я не знаю, ни на какой из границ он служит. Ни жив ли вообще… И, кроме того, папенька слово дал. Да и я тоже, я о народе своём думать должна, а не о себе и своей любви. Я ведь принцесса, а не — кухарка! — в очередной раз всхлипнула она. — Я — принцесса, — повторила она, шмыгнув носом. — Понимаешь? Я — при-н-цес-са. И как принцесса, я должна прежде всего думать о благе своего королевства, а не о себе! Даже зная, что люблю Яныка всем сердцем и что никогда не полюблю другого, я — должна! Понимаешь?

Фей тогда честно ответила, что нет, не понимает.

— Ты ещё просто маленькая, — со вздохом заметила тогда кузина и пообещала: — Поймёшь, когда вырастешь.

Однако она ошибалась.

Фей выросла, но так и не поняла. Да и как ей было понять, если королей, королев, принцев и принцесс в её семье никто и никогда не принуждал к женитьбе или замужеству. С кем вступать в брак и, в принципе, вступать или не вступать — всегда был их личный выбор.

Отец Фей не был исключением: он — тогда еще наследный принц одного из богатейших королевств женился по любви на девице из обедневшего рода. И его любимая, на его счастье, ответила ему взаимностью.

Двадцать шесть лет в браке, а её отец и мать всё ещё не могли оторваться друг от друга. Они постоянно касались друг друга руками, целовались, обнимались.

Восемнадцать лет перед глазами Фей — пример настоящей супружеской идиллии. И Фей хотела для себя того же. Она хотела быть единственной. Хотела, чтобы на неё смотрели так же, как её отец смотрел на её мать. И сама хотела сиять в ответ, как сияет её мать.

И совсем не хотела как кузина рыдать на собственной свадьбе.