Неуловимая Невеста (СИ)

Глава 25

— Зачем я собираюсь попросить у вашего отца вашей руки? — удивленно переспросил Его Высочество Анхельм. Он был уязвлен, растерян и сбит с толку. Его золотистые глаза широко раскрылись, выражая крайнюю степень недоумения. Сказать, что вопрос лесной принцессы его удивил, значить ничего не сказать. Впрочем, ещё больше его удивила реакция Его Высочества. Не то, чтобы он ожидал, что Фей будет прыгать от счастья… Хотя… Почему бы и нет? Он молод, красив и он наследный принц могущественного королевства! Почему бы ей не прыгать от счастья? Все остальные прыгали! И это при этом, что им он не замуж предлагал, а всего лишь выделил их из толпы своих поклонниц. Что с этой не так? И почему ему не всё равно? Почему он вместо того, чтобы развернуться и пригласить на танец другую сестру думает над тем, как правильней ответить на её вопрос? И, кстати, а почему он думает? О чём тут думать! — Затем, что я люблю вас, — ответил он.

— Меня? Вы уверены? — лукаво улыбнувшись, поинтересовалась эта невыносимая принцесса, в очередной раз поставив его в тупик.

Она что издевается? Спросил он себя. И сразу же решил и постановил: определённо издевается, причём в самой извращенной форме.

И он был прав, Келиан издевалась. Точнее, насмехалась. Сначала она, конечно, испугалась, не знала, что ответить и поэтому растерялась. Но тут она увидела входящим в бальный зал отца, на устах которого играла говорящая о том, что он чрезмерно доволен собой широкая улыбка, и… тут же воспрянула духом, поскольку поняла, что её мучения окончены. Не жди Анхельм от неё ответа на его предложение руки и сердца, она бы лучше подождала до конца бала, но он ждал, потому чем скорее он узнает, что она Келиан, а не Фей, тем лучше.

Если вы думаете, что Его Величество лесной король Кернунн І забыл о том, что без приморского принца он не сумеет поменяться со своим двойником местами, ты вы плохо его знаете. Ничего он не забыл! Он просто задумал… шалость. Да, да и убеленным сединами королям тоже иногда хочется пошалить, особенно когда у них для этого подходящее настроение. А Его Величество Кернунн после того, как его дочь вернулась к нему живой и невредимой был счастлив как ребенок. А потому ничего удивительного, что и вёл он себя тоже как ребенок. С той правда разницей, что ребенок обычно не думает о последствиях, а Кернунн их предвкушал…

Его Величество шагнул в бальный зал с улыбкой предвкушения предстоящей забавы, которая уже с первых же его шагов оправдала его ожидания.

Придворные и гости, завидев его, замирали в недоумении. Они только что видели его сидящим на троне! И он его не покидал! Или покидал? Мгновенно задавались они вопросом и дабы его прояснить, тут же поворачивали голову и смотрели туда, где, как им казалось, они совсем недавно видели короля.

И… король там по-прежнему был! Всё так же величественно восседала на троне и всё также снисходительно-покровительственно улыбался! Что за демонщина?!

Шепот усилился, и многие начали переглядываться, пытаясь понять, какой из двух королей настоящий. И является ли настоящим хоть один из них! Некоторые из придворных, гостей и стражников терли глаза, другие шептали заклинания и осеняли себя защитными знамениями, третьи и вовсе возносили молитвы ко всем известным им богам…

Кернунн наслаждался моментом, его глаза сверкали озорством. Он медленно прошел через зал, при каждом шаге чувствуя на себе все увеличивающееся количество взглядов.

— Что, капитан Сарнсен, потеряли короля? — остановившись напротив начальника королевского караула, насмешливо поинтересовался он.

— Никак нет! — отважно объявил тот. — Король на месте! — указал он на по-прежнему восседающего на троне двойника, который ПО-ПРЕЖНЕМУ ШИРОКО И БЕЗМЯТЕЖНО ЕМУ УЛЫБАЛСЯ и… в его душу закралось… нет, не сомнение, а уверенность, что он — попал! — Но рядом с ним же Её Величество, — начал было оправдываться он, но тут Её Величество вдруг взяла и исчезла! У-уу коварная! А вслед за ней и блаженно улыбающийся двойник короля.

— Ну так что, Сарнсен, всё ещё будете утверждать, что не потеряли меня? — усмехнулся король. — И да, на сей раз это я. Просто просканируйте мою ауру, и вы в этом убедитесь. Эх, Сарнсен, Сарнсен, — вхдохнул он.

— Но, Ваше Величество… Но с вами рядом всё время была не только Её Величество, точнее двойник Её Величества, но и ваша старшая дочь… — пробормотал несчастный капитан, глядя на то, как из-под личины Келиан проступает лицо и фигура королевы Офелии. «Ну хоть королева нашлась», — облегченно подумал он и ободренный этим продолжил: — И Его Высочество… принц Вейнар, — обреченно закончил он, поскольку вслед за остальными двойниками исчез и фантом горного принца.

— Простите, покорнейше! Это не было шуткой, просто я должна была прикрыть Фей, — повинилась Келиан после того, как развеяв двойников, она, воспользовавшись тем, что все взоры обращены на её отца и мать, сняла с себя образ младшей сестры. — Она единственная могла проникнуть незамеченный в ваш лагерь и подсмотреть ритуал, — объяснила она и, видя наливающиеся кровью глаза Анхельма и выражение его лица, накинула на себя и него полог, не пропускающий звуки.

Как только Келиан предстала перед ним в своём истинном облике, глаза Анхельма вспыхнули гневом. Он почувствовал себя не просто преданным, но оплеванным! Его выставили круглым дураком, и сделали это так искусно, что он даже и на мгновение не заподозрил подвоха!

— Каа-ак, как вы могли так со мной поступить? — прошипел он, голос его дрожал и срывался от переполнявшей его ярости. — Я изливал на вас свои чувства, а вы насмехались и играли со мной!!!

— Я не хотела этого! — виновато воскликнула Келиан. — Простите! Я просто не знала, как поступить! Я же уже объяснила, что прикрывала Фей! И я пыталась вас остановить! Я пыталась вам объяснить!

— Вы могли бы просто рассказать мне правду! Мы же союзники! — возмущенно рявкнул горный принц.

— И нас связывают столь долгие и доверительные отношения, что мы просто обязаны вам верить? — не удержалась от язвительного замечания Келиан. — Неужели вы не понимаете, что мы не могли рисковать?! Фей отправилась в ваш лагерь совсем одна!

— Демона с два! Одна! А Вейнар! Где этот приморский выродок?! Почему я не вижу его в зале?! Где он?! Он с Фей?! — прошипел он, схватив её за плечи.

— Во-первых, уберите свои руки от моих плеч и перестаньте меня трясти, — спокойно, с достоинством в голосе, потребовала девушка. И не просто потребовала, а ещё и аргументировала: — Поскольку на нас могут обратить внимание и вы при этом будете выглядеть в весьма неприглядном свете, — слово раздельно отчеканила она.

Анхельм был так зол, что даже не сразу понял, что она от него хочет. Он недоуменно посмотрел на бесившую его Её Высочество.

«Какие руки? Какие плечи?» — пронеслось у него в мыслях. Но, на счастье Келиан, он не был слепым, поэтому то, что не был способен вспомнить и осознать его мозг, увидели его глаза.

— Прошу прощения, — поспешно отдернул он руки от обнаженных девичьих плеч, уронил их по бокам от себя и сжал их в кулаки. — Я не знал, что я… Точнее, я не осознавал. Я просто… Просто я был так зол на вас.

— И совершенно зря, — менторским тоном умудренной жизнью пожилой матроны заверила его Келиан. — Вейнару нам пришлось довериться лишь потому, что он способен создавать звуко-, запахо-, тепло- и ауро-непроницаемые пологи неведомости. К тому же он иллюзионист и сильный менталист, который способен не только отвлечь внимание, но и перенаправить. Обладай таким же даром вы, отцу и Фей пришлось бы довериться вам, а не Вейнару. Что же касается того, что вас не поставили в известность, то об операции знали только те, кто в ней участвовали, то есть, я, мама, Фей, Вейнар и отец.

Здесь надо отметить, что Келиан не лукавила: она, и в самом деле, была уверена, что кроме неё и четверых вышеупомянутых о вылазке Фей больше никто не знал. И частично она была права. Изначально именно так и было, но затем, как известно, кое-что пошло не по плану и количество тех, кому стало известно о ночной прогулке младшей дочери лесного короля, возросло экспоненциально.

— Всё это хорошо! Но Кернунн вернулся, а гребанный Вейнар и Фей нет! — стоял Анхельм на своём. Он стиснул кулаки, пытаясь взять себя в руки. — Где они?! — скользнув по бальному зале взглядом требовательно вопросил он.

— Что значит, где они?! — с вызовом в голосе парировала Келиан и перешла в наступление: — Ваше Высочество, вы на что намекаете? На то, что вы сомневаетесь в порядочности и добродетельности моей сестры?!

Не ожидавший подобного вопроса горный принц отшатнулся, как от пощёчины. Его разыгравшееся воображение мгновенно нарисовало ему картину пребывания Вейнара в одной постели с Фей, и он ещё больше разозлился. Правда, на сей раз он не знал точно на кого. На Вейнара, Фей, Келиан или же на себя самого. Скорее, всё же на себя самого. Решил он.

— Нет. Конечно же, нет, — поспешно заверил он. — Разумеется, я не сомневаюсь в порядочности и добродетельности вашей сестры. Но при этом я очень сомневаюсь в порядочности и добродетельности мерзавца Вейнара! И поверьте, у меня для этого есть все основания! — убежденно проговорил он, неосознанно скользнув при этом пальцами левой руки по нижнему веку левого глаза, в который ему менее чем сутки назад прилетело от подлого приморского принца.

Прикрыв за опахалом веера улыбку, Келиан понимающе кивнула и успокоила.

— Келиан тоже так может. Поэтому, если Вейнар только сунется к ней с непристойными притязаниями, он получит даже не в один глаз, а в оба.

И снова ей удалось лишить горного принца дара речи. Он часто заморгал и, подбирая достойный ответ, принялся, подобно выброшенной на берег рыбе, безмолвно открывать и закрывать рот. В конце концов, так и не придумав, что сказать, он, представил себе как выглядит со стороны и расхохотался.

— А с вами лесными принцессами оказывается не соскучишься! — смеясь заметил он.

— И это вы знакомы ОЧНО лишь с одной из нас! — указав на себя, ослепительно улыбнувшись и подмигнув, парировала Келиан. Вслед за чем добавила уже серьёзным тоном. — Я понимаю, что и вам, и нам трудно доверять друг другу, после того, сколько между нами было подлости, обмана и предательств, — мягко продолжила она. — Но на данный момент у нас общий враг. И верить мне или нет, конечно же, ваше право. Но я знаю своего отца. Он из тех, кто всегда держит своё слово. Даже во вред себе. Я это к тому, что, как по мне, если кто из вас двоих и предаст другого, то это скорее будете вы, чем мой отец. Что же касается Вейнара, то его я почти не знаю, но одно то, что он поставил на кон свою свободу и жизнь ради нашей с сестрами свободы и жизни, говорит мне, что он благородный человек.

Анхельм хотел бы ответить ей на это, что Вейнар просто преследовал какие-то свои цели, но он, хоть умри, не мог придумать какие это были цели. Будь на кону сами принцессы и их приданное, а не их свобода, тогда да. А так…

Выходило, что кроме вечной благодарности лесного короля и его дочерей, Вейнар, и в самом деле, не получал никакой выгоды в случае его победы в турнире. Но при этом терял всё в случае проигрыша.

Само собой, благодарность это тоже что-то… Рассуждал он. Особенно, благодарность известного своим благородством лесного короля. И дочери его явно недалеко от него ушли, ни секунды не сомневался он: настолько же благородные и исполненные внутреннего достоинства и отваги.

И влюбленный Вейнар это понял, пришёл Анхельм к выводу, и потому-то и решился на столь самоубийственно широкий жест. Поскольку иначе б не видать ему Фей, как своих ушей.

Раздумывая над тем, что он только что осознал, горный принц медленно покачал головой. На место угасшему гневу пришли глухое раздражение, усталость и… разочарование. Он понимал, что уже проиграл, но не хотел этого признавать.

— Вы правы, Кк… Вас же Келиан зовут? — уточнил он.

— Да, меня зову Келиан, — улыбнулись ему и слегка поддели: — У вас очень хорошая память, Ваше Высочество.

Оценив подколку, Анхельм, цокнул языком и криво усмехнулся.

— Вы правы, Келиан, на данный момент у нас общий враг и, пока он не разбит, мы с вами, так сказать, в одной упряжке. К тому же я гость лесного короля, поэтому должен вести себя соответственно.

— Гость и союзник, — строго поправила принцесса.

— Гость и союзник, — покладисто повторил принц, впервые с той минуты, когда старшая дочь короля сняла с себя личину младшей сестры, отмечая, насколько хороша собой Келиан.

Её лицо отличалось нежными и выразительными чертами, которые привлекали взгляды, но не кричали о своей красоте. Светлая кожа Келиан была, подобно щелку высочайшего качества, без единого изъяна. Её высокие скулы оттенялись естественным румянцем, светло-русые волосы в свете магических светильников отливали золотом, а подчеркнутые красиво изогнутыми, аккуратными бровями глаза глубокого и чистого ярко-голубого цвета были подобны бездонным глубинам безоблачного полуденного июльского неба. Взгляд старшей дочери лесного короля обладал редкой способностью одновременно успокаивать и вызывать доверие, а её слова проникать в сердце. Что же касается пухлых, четко очерченных губ, то… о них Анхельм приказал себя не думать. Поскольку, по его мнению, думать о губах одной сестры, в то время как вроде как мечтаешь жениться на другой — не прилично!

«Старшей дочери лесного короля должно быть никак не меньше двадцати пяти, — промелькнуло у него в мыслях, — а на вид больше семнадцати не дашь. Оно и понятно, маг воды: проживи она ещё лет сто, все равно будет выглядеть как двадцатилетняя, не старше».