Василиса
У меня отобрали не только сердце и душу, но и тело присвоили. Оно никак не желало подчиняться моей воле, плотно прижатое к раздетому мужчине. Мне стоило бы отодвинуться. Завершить происходящее безумие. Покаяться в содеянном. За то, что позволила. Ему. Себе. Нам обоим. За то, что и сама хотела всего этого ничуть не меньше, чем Ярослав. Не стоило позволять себе расслабляться и дальше. Стоило бы поклясться никогда больше не поддаваться. Но в голове ни единой связной мысли не оставалось, которые могли послужить протестом против свершённого. Я просто слушала гулкие размеренные удары сильного сердца и впитывала в себя исходящее от Орлова-младшего тепло, малодушно наслаждаясь нашей мимолётной идиллией.
Как же мне его не хватало…
Вот такого. Того, кому я нужна вопреки всему. Тот, кто обнимет и не оставит одну. Подарит, пусть и недолгое, но чувство полного умиротворения, безопасности.
— Если бы я знала, что и ты тоже Орлов, то может и не стала бы молчать. Но я не знала. И когда он всех их убил, там, в ангаре, на моих глазах… я только и могла думать о том, что это можешь быть ты. В следующий раз ты и будешь. Игнат чётко дал понять, что не потерпит никого, на кого я посмотрю не так, как его устраивает. Мне было безумно страшно. Мне это почти каждую ночь до сих пор снится в кошмарах. И… он тоже спрашивал. О тебе, — произнесла тихо, бездумно ведя кончиками ногтей по широкому плечу мужчины. — И ему я также ничего не сказала. Потому что он ведь… Орлов. Все знают, как ваша семья быстро расправляется со всеми, кто вам мешает. Я не хотела, чтобы всё было… вот так. Прости. Я…
Дальше говорить не получилось. В горле застрял ком горечи, и я судорожно сглотнула, поджимая губы, борясь хотя бы с этой своей секундной слабостью.
— Чш-ш, — протянул Ярослав едва слышно, оставляя на моих губах невесомый поцелуй, ладони обхватили моё лицо, приподнимая, вынуждая смотреть только на него. — Всё будет хорошо. Тебе больше не придётся думать ни о чём таком. Не бойся. Я со всем разберусь.
Улыбнулась и потянулась к нему за новым поцелуем. Перехватила одну из его ладоней, чтобы прильнуть к ней щекой ещё плотнее. И, раз уж я решилась наконец говорить как есть, то добавила:
— Есть кое-что ещё, — призналась со вздохом, опуская взгляд. — Однажды мой отец отмазал кое-кого по обвинению в подделке документов. И я попросила Милену передать ему просьбу с одолжением для меня. Он сделает мне новый паспорт. Мне и Полине. Заграничные. На одну фамилию. После того, как я выйду замуж за Игната и получу доступ к счетам, я смогу с ним расплатиться, и мне хватит средств уехать туда, где Игнат нас никогда не найдёт. Я не стану ждать тот срок, который установила Жанна, чтобы я могла забрать сестру и получить над ней опеку. И с Игнатом жить тоже не смогу. Не буду. Я еле держусь, если честно. А теперь должна думать и вовсе не только о себе и сестре, — виновато улыбнулась, положив свободную ладонь на свой живот. — Мы с ним, конечно, договорились о раздельных спальнях, но я не уверена в том, как долго он будет держать своё слово.
Шумно выдохнув, Ярослав опустил одну свою ладонь, накрывая ею мою, а затем подался вперёд, прижимаясь к моему лбу своим, зарываясь второй рукой в мои волосы.
— Не надо. Не подставляй парня. Я сам всё решу с братом. За сестру тоже не беспокойся. Я уже работаю над тем, чтобы передать тебе опеку над ней. Жанну нашли, не сегодня, так завтра она подпишет все нужные документы. Года ждать не придётся.
Я аж дышать перестала, изумлённо уставившись в любимые глаза.
— Ты серьёзно? — уточнила тихонько.
Не то чтоб я не верила, но… То есть, всё это время он пытался решить мою проблему? Вопреки всему и вся.
— Я ведь обещал. — Ярослав отстранился, откидываясь на спинку кресла, принявшись массировать мой затылок. — Вообще начал ещё после той нашей ночи работать над этим. Но не всё пошло по плану. Жанна хорошо постаралась спрятаться, моему другу пришлось очень постараться, чтобы её найти. Но он нашёл. Так что скоро твоя сестра будет свободна от её влияния. Осталось за малым… — улыбнулся криво.
— За малым? — переспросила.
— Игнат. Нужно с ним решить сложившуюся ситуацию. Хотел бы я сказать, что будет легко, но не будет. Брат не из тех, кто просто так отступает. Тем более, насколько понял, ты его реально зацепила. Иначе бы не был с тобой так терпелив и не шёл на уступки. Раздельные спальни — это, знаешь ли, не в духе моего брата, — снова криво ухмыльнулся.
Невольно потянулась к его губам, чтобы стереть эту эмоцию. Провела подушечками пальцем по уголкам и по контуру, наблюдая за своими действиями. Думать о плохом не хотелось. И я очень старалась не думать. Потому что это очень больно — даже просто представлять, что с Ярославом произойдёт что-то плохое.
— Почему не рассказал раньше? Про Полину, опеку и прочее… — вздохнула, соскальзывая пальцами к мужскому подбородку.
Ярослав тут же перехватил их, оставляя на каждом лёгкий поцелуй.
— Нечего было рассказывать, — признался со вздохом. — Тем более я действительно считал, что я тебе не нужен. Так что собирался всё сделать по-тихому, отдать тебе документы и исчезнуть из твоей жизни, как ты просила. Откуда мне было знать, что ты не по своей воле с Игнатом? Я думал, ты пошла на это ради Полины, а не потому, что мой брат тебя принудил быть с ним. Я вообще не думал, что он на такое способен, если уж на то пошло.
— А как же твоя внезапно вспыхнувшая инициативность на роль будущего папочки, несмотря на то, что ребёнок не твой? — съехидничала.
Не его, потому что мой, и только мой. По крайней мере, пока мы не сможем позволить себе большее.
— Я был у того докторишки. Он признался, что вколол тебе тогда снотворное, а не противозачаточную инъекцию. По настоянию твой мачехи. И раз уж мы с тобой не предохранялись, а я кончил в тебя раза три, не меньше, то итог очевиден. А если и не я… Плевать. Он всё равно мой, как и ты сама. Отношения с Игнатом это, конечно, усложнит, но похрен.
Нахмурилась. Отодвинулась. Взглянула на него по-новому. Очень внимательно. Пристально.
— Ты это сейчас серьёзно? Уверен?
— И опять этот тон, полный сомнения… — протянул ворчливо Ярослав. — Да, Василиса, я вполне серьёзен. Дети не виноваты в том, что творят их родители. В любом случае, даже если он и правда Игната, то всё равно со мной одной крови будет, я не могу не любить его.
Смотреть на него, будто впервые вижу, я и тогда не перестала. К тому же, крепко призадумалась.
— А как ты себе это представляешь? Как опеку на троих делить будем? — поделилась своими сомнениями и вслух, пытливо уставившись на мужчину.
Мужчину, который согласен принять меня даже с чужим ребёнком. И сделать для меня столько, сколько никто и никогда не делал, и даже ничего не ожидая взамен, если вспомнить его слова о том, как он собирался всё сделать по-тихому, отдать мне документы и исчезнуть из твоей жизни. Не то чтоб всё это, включая мою беременность, являлось нынешней реальным.
Но теперь очень интересно же!
— Игнат, конечно, если он и правда его, попытается отнять мелкого, тот ещё собственник, не меньше моего, но, думаю, я смогу его убедить в нецелесообразности этого деяния. Всё будет хорошо, не переживай, сказал ведь уже.
— А мы ему этого мелкого просто на выходные отдавать будем? — съязвила. — Это, кстати, не такая уж проблема, ведь выходных у Орлова-старшего и нет почти.
И вот кто скажет, почему я снова начинала злиться?
Наверное, потому, что… ну нельзя быть таким хорошим. А он именно так и выглядел прямо сейчас. Фактически идеальным мужчиной. Самым лучшим.
— Это уж как он захочет. Но я не собираюсь их разлучать и запрещать видеться, если ты об этом. Хватит того, что и так лишаю его любимой женщины.
Тут мне пришлось плавно выдыхать и глубоко вдыхать. Очень заманчиво было отпустить ещё парочку-другую едких встречных предположений, но ведь и так всё понятно, и на них согласится без раздумий.
А потому…
— Это не твой ребёнок, — припечатала сухо и бескомпромиссно. — И не Игната. Твой брат так вообще даже в качестве донора необходимого биологического материала, требуемого для процесса зачатия, ни разу не участвовал, так что никакой опеки ему не светит в любом случае.
Ярослав шумно вдохнул и выдохнул.
— Снова меня взбесить решила? — улыбнулся деланно мило. — Надо сказать, у тебя хорошо получается. Но, знаешь, что? — подался вперёд, опаляя своим дыханием мои губы. — Больше я на это не поведусь, — замолчал, рассматривая меня с сомнением. — И что, прям никак не участвовал? А как же тот раз, где ты перед ним на коленях стояла?
Воспоминания о сказанном вынудили поморщиться.
— Это мы так за моё приданое договаривались. Я помогаю вашей компании, делюсь деньгами отца после свадьбы, а он больше не притрагивается ко мне, — отвернулась, помолчала, после чего добавила совсем тихо: — Это не твой ребёнок, потому что он мой, Ярослав. Только мой. По-другому пока нельзя, ты и сам это знаешь.
— Мне всё больше кажется, что тебе нравится принуждение, — вздохнул он устало. — Ты прослушала момент, когда я тебе говорил, что сегодня же разберусь с Игнатом? — его голос приобрёл металлические нотки. — Хватит уже глупости говорить. А то я и правда вспомню, что тоже Орлов, и пойду путём брата. Что тогда делать будешь?
Не собиралась делать ничего такого, но когда повернула к нему голову, взгляд сам собой как-то в заинтересованный превратился. Вот и поспешила не только опять отвернуться, но и прижаться щекой к его груди, обнимая мужчину обеими руками.
— Ни разу. Правда, — выдохнула совсем тихо. — Видимо ты верно сказал про его терпеливость и уступки.
— Не видимо. Он мне недавно прямо заявил, что мог бы тебя сломать, но не хочет. Желает, чтобы ты его любила такая, какая есть.
Стало горько. Потому и обняла крепче.
— А может, не надо тогда? Злить Игната. Пытаться с ним договориться. Если он не поймёт? Или не захочет принимать твою точку зрения? Ты сам сказал, что вряд ли захочет. И ты конечно тоже Орлов, но ты не настолько жестокий и безжалостный. А вот твой брат — да. Настоящий психопат. И маньяк. И… да кто угодно добрее и сострадательнее, чем Игнат.
Тут Ярослав ответил не сразу.
— Ты не права, — проговорил тихонько, спустя некоторое время, голосом полным сожаления. — Он не психопат. Не больше моего, по крайней мере. Просто не умеет иначе, привык решать все проблемы наверняка. Наш дед его так научил. И смерть наших родителей. Их лучший друг предал. Я был слишком мал, чтобы в это вникать на тот момент, да и в целом не интересовал деда, как наследник, а вот Игнату доставалось по-полной. Так что у него не было выбора, кроме стать тем, кем он является теперь. Иначе в нашем мире не выжить.
— Но ты же умеешь, — заметила не менее тихо.
— Меня и не желает никто убить, как его, — противопоставил Ярослав. — Но это не значит, что, если случится такая ситуация, не сделаю того же, что и брат, чтобы выжить самому и защитить вас с ребёнком.
Звучало довольно цинично, вызвало содрогание. Но поделиться своими эмоциями, как и новыми опасениями, я не успела. Наравне со сказанным он пересадил меня с себя и начал торопливо одеваться. Мне и самой стоило поступить также. Теперь, когда мой богатырь не находился в непосредственной близости, сразу вспомнилось о собственной наготе, и о том, что зима на улице, а салон автомобиля может и тёплый, но одежда точно нужна.
— Нужно ехать. После всё обсудим, что ещё осталось, — пояснил свои действия Ярослав.
Он управился гораздо быстрее меня. И за руль вернулся ещё до того, как я завершила с приведением своего облика в относительно достойный вид. А когда закончила, на заднем сиденье тоже не осталась. В отличие от мужчины, мне не обязательно было выходить на улицу, чтобы сменить пассажирское кресло, я просто перелезла вперёд. Не удержалась и положила свою ладонь поверх мужской, что находилась ближе.
— Прости. За машину. Я взбесилась. Сильно. Ты столько ночей ночевал где-то, что я успела себе надумать всего и больше. Сорвалась, — закончила неуверенно.
— В следующий раз бери банку с красной отметиной, что хранится на верхней полке стеллажа. Она так легко и просто не смоется, — посоветовал он с улыбкой. — А то от этой на первой же мойке избавились меньше чем за час. А ночевал я в офисе.
— В следующий раз? — усмехнулась. — То есть поводы однозначно будут ещё? — возмутилась.
— А что, ты в себе сомневаешься? — бросил он на меня весёлый взгляд. — Я вот ни разу.
Страдальчески закатила глаза. И не повелась на провокацию. Ну, почти.
— Вообще-то теперь, когда я извинилась, тебе стоит принести встречные извинения за мои испорченные волосы, а не планировать новую отмывку своей машины, — заявила с самым категоричным видом, на который только была способна, складывая руки на груди.
— С чего бы? Я не сожалею об этом, если уж на то пошло. Тебе и правда идёт такой цвет.
Смерила его уничижающим взглядом с головы до ног. Разумеется, не помогло. Пришлось принимать собственное поражение. Принимала я его, к слову, достаточно долго — всю последующую дорогу по городу.
Знакомая клиника и вовсе вернула мне тот же градус настроения, каким он был утром. О том, что гинеколог действовал по указке мачехи, я и так превосходно знала. Но вот подмена противозачаточной инъекции на снотворное стало для меня открытием. Очень неприятным. Хотя, всё что не делается, оно к лучшему — так ведь говорят? И я даже где-то в глубине души благодарна за возможность биения нового маленького хрупкого сердечка, которое совсем скоро будет биться во мне. У регистратурной стойки с персоналом общался сам Ярослав. Я молчала. И молчала весь последующий путь до четвёртого этажа. Заходить в нужный кабинет, когда меня туда вежливо пригласили, совершенно не хотелось.
Вот не мог другого акушера выбрать?
Или это такая месть?
То ли мне, то ли врачу.
— Не бойся. Обещаю, он больше ничего плохого тебе не сделает, — прошептал мне тихо на ухо Ярослав, подтолкнув вперёд, придерживая дверь. — Я рядом.
И да, действительно зашёл вместе со мной. Встал у порога, сложив руки на груди, внимательно наблюдая за мужиком в белом халате, который при виде моего богатыря едва уловимо скривился. Выглядел, кстати, акушер не очень. Левая сторона лица опухла, и радовала взгляд обширной гематомой.
Хм…
Это Ярослав так его?!
То же вложила в вопросительный взгляд, обернувшись к своему сопровождающему. Но тот подтверждать мою догадку не стал. Разве что мягко улыбнулся.
— Вперёд, куколка. Дядя доктор очень желает тебя осмотреть, — кивнув на стул рядом с акушером.
— А говорили, что другой Орлов будет, — прокомментировал с невозмутимым видом третий из нас.
— А я бы на вашем месте радовался, что это не он, — ухмыльнулся мой мужчина. — И вы бы лучше приступали к своим обязанностям, а не болтали лишнее. Будете хорошим врачом, я даже неплохие чаевые накину вам сверху по итогу, — явно поиздевался в довершение.
Господин доктор обречённо вздохнул и сконцентрировался на мне, махнув рукой в сторону гинекологического кресла.
— На этот раз, юная леди, без него никак не обойдёмся, — улыбнулся мне ласково.
Меня передёрнуло. Ярослав уставился в потолок, сжав ладони в кулаки. Будущая процедура не нравилась ни мне, ни ему, но похоже отменять её никто не собирался, поэтому, после недолгих сомнений я всё же изобразила послушание, уповая на ширму, которая отгораживала основную часть медицинского кресла от места, где находился Орлов. Так или иначе, а всё равно ведь придется проходить через подобное, оно является обязательным.
И да, это было очень неприятно!
К тому же местами больно.
— Расслабьтесь, — проворчал акушер.
Расслабишься тут!
Но я всё равно постаралась.
Не вышло.
— Почему ей больно? — не выдержал в итоге Ярослав.
Вслух я не жаловалась, но вот вырвавшийся тихий полустон не сдержала. На него-то он и отреагировал.
— Всё. Уже всё. Больше не больно, — промямлил в своё оправдание врач.
И правда закончил. Спустя несколько секунд его возни, стука металла, в специальный контейнер полетели снятые одноразовые перчатки, а я наконец, смогла нормально вздохнуть. Как только оделась, пришлось вернуться к тому стулу в кабинете, на который мне указали изначально.
— Заполним обменную карту, выпишу вам направление на анализы, сдать их желательно сразу, на следующий приём явитесь через неделю, как только будут готовы все результаты, — проговорил безэмоционально акушер, покосившись в сторону Ярослава, на которого лично я больше не смотрела, испытывая неловкость. — Присаживайтесь сюда, — уже мягче напомнил мне, указывая на стул, около которого я остановилась.
Перечень заданных впоследствии вопросов был таким же стандартным, ответы на них фиксировались в специальной карте. В основном, ответы требовались односложными, с упоминанием цифр, либо “да” — “нет”. Пока мы не дошли до пункта, где требовалось указать отцовство. Вот теперь последовала пауза.
— Кхм… — прокашлялась я, опять умолкла. — А если я ещё не определилась? — поинтересовалась аккуратно.
У мужчины в халате моментально вытянулось лицо в удивлении, так что на него я тоже перестала смотреть.
— И вообще, поставьте прочерк, это же не такая уж и важная информация, — пробурчала я в добавок.
Ну а что? Скажу «Ярослав Орлов» — Игнат может прочитать и взбеситься, укажу «Игнат Орлов», другой брат тоже не обрадуется. Вот и будет прочерк. Нейтральная позиция, так сказать. Меньшее из двух зол. Ярослав, судя по молчанию, так или иначе, со мной согласился. Правда, это его молчание показалось каким-то очень уж гнетущим и не предвещающим ничего хорошего. Я в последнем убедилась, едва всё-таки взглянула в его сторону. Таким мрачным я его видела в последний раз, когда ему о нашей будущей свадьбе с Игнатом стало известно.
Сделала вид, что не причём!
А вскоре получила банку для анализов, кучу бумажек с направлениями, в том числе на осмотр другими специалистами. От рекомендаций вплоть до перечисления продуктов, от которых стоит отказаться на весь период беременности, я отмахнулась. Зато Ярослав внимательно выслушал и запомнил. В какое-то мгновение мне даже немного совестно стало.
— Ладно, мы всё поняли, будем соблюдать, — заверил он врача хмуро, завершая нашу встречу. — Всего доброго.
Акушер только кивнул в знак прощания, одарив меня почему-то полным сочувствия взором. Если честно, я не особо удивилась, и сама себе сочувствовать начинала. Я же знала, куда мы дальше пойдём. Мы и пошли.
— На этот раз я тебя здесь подожду, — указал на диванчик для посетителей Ярослав, оставив мне часть направлений, другие забрал себе, когда мы добрались до первого этажа. — Думаю, там ты и без меня справишься.
Посмотрела на табличку на двери с тоской. Сочувствие к себе продолжало набирать обороты.
— Ага, — отозвалась я неуверенно.
С места так и не сдвинулась, естественно. Да и вообще подумала, что можно прийти сюда и в другой раз.
— Ну что ещё? — правильно расценил моё промедление мой спутник. — Только не говори, что ты баночки ставить боишься на поднос?
Вздохнула.
Ладно бы только баночку надо было поставить!
Но неприкрытая издёвка помогла. Сделав над собой усилие, я справилась за ближайшие пять минут. С баночкой и всем, что было с ней связанное.
А вот там, где предполагалось сдавать кровь…
— А давай я сюда потом сама зайду, а? — промямлила жалобно, с надеждой посмотрев на своего сурового богатыря.
Сама и вовсе шаг в сторону сделала, подальше от царства острых игл и пробирок, от которых у меня предобморочное состояние постепенно развивалось.
Не спасло!
Суровости в моём богатыре не стало меньше.
— Ты что, правда, уколов боишься? — уточнил недоверчиво он, поднимаясь с диванчика для посетителей и подошёл ко мне, отобрав бумаги, пока я уже изрядно помяла, пока нервничала.
Смущённо улыбнулась. И посмотрела на него ещё более жалобно. Приготовилась даже задвинуть речь о пагубном влиянии стресса на женский организм в ожидании будущего пополнения, но не пригодилось.
— Идём, трусиха ты моя, — вздохнул Ярослав, приобнял меня за плечи и так и вошёл вместе со мной в нужный кабинет.
Жестокий!
А я ещё на Игната грешила…
На стул возле женщины в белом халате он тоже сам меня усадил. Неудивительно, что я моментально вцепилась в его руку, словно это могло спасти от падения с десятого этажа, и это падение у меня происходило прямо сейчас.
Жаль, его и это не разжалобило.
Крепко сжал моё плечо одной рукой, вынуждая оставаться на месте, а другой отдал нужные направления подоспевшей к нам медицинской сестре. Целых четыре бумажки, между прочим, а значит крови потребуется немало. Лаборантка тут же принялась ставить какие-то пометки, а затем что-то записывать в своей тетрадке.
Дальше смотреть я не стала!
Крепко зажмурилась.
— Могу галстук одолжить, — услужливо предложил Ярослав.
— Галстук? — так и не открыла глаза.
— Ага, глазки завязать. Когда не видишь, не так страшно. Мне мама в детстве так делала. Правда не галстуком завязывала, а ладонями накрывала, — поделился со мной воспоминанием. — И пела.
Глаза я открыла. Посмотрела на него. Мне как раз собирались жгут завязать, поэтому упоминание о галстуке теперь виделось совсем двусмысленным.
— Издеваешься, да? — промямлила.
Но руку медицинской сестре всё же протянула. И тихо ойкнула, когда мне проткнули безымянный палец. Я, как жгут увидела, про такой вариант забора крови совсем не подумала. Но жгут всё ещё был, и он приближался. А мне пришлось и другую руку подать. Пока её перетягивали, обморок вовсе показался самым заманчивым из всего, что со мной могло произойти.
Жуть полнейшая!
— Кстати, я тут подумал, как насчёт голубого цвета? — вдруг ни с того ни с сего спросил Ярослав. — Для детской. Я читал, что он хорошо успокаивает. Да и для девочки тоже вполне подойдёт.
Справившись с удивлением, посмотрела на него.
В смысле голубой?! Как это для девочки тоже вполне подойдёт?!
Ничего подобного!
— Зелёный тогда уж. Мятный. Универсальный. И тёплый. Под цвет моих волос, — съехидничала.
Жгут поначалу неприятно давил, но я о нём быстро забыла, тем более, что это недолго длилось, предел моего возмущения по поводу выбранной Ярославом расцветки был гораздо выше.
— Нет, ты невыносима, — покачал головой удручённо он. — Мятный. Что это за цвет такой вообще? — одарил меня не менее возмущённым взглядом.
— Бирюзовый тогда. Или морской волны. Не голубой точно! — осталась непреклонна.
— Тоже мне велика разница, — закатил глаза Ярослав. — Всё? — обратился уже к медицинской сестре.
— Да. Посидите ещё немного и можете идти, дальше выбирать цвета уже за пределами этого кабинета, — ответила та с усмешкой.
Эм…
Как это всё?!
Как это идти?!
Я уставилась на свою руку с искренним удивлением и недоумением. Реально всё. На сгибе локтя уже красовался пластырь, приклеивание которого я пропустила.
— Что? — улыбнулся мне Ярослав, заметив мой шок. — Я же говорю, зря боялась, — подмигнул, помогая мне подняться. — Не кружится голова?
— Не-ет, — всё ещё не верила, что всё позади, с подозрением уставившись на колбы со своей кровью.
Это когда они вообще успели?
Я даже не почувствовала ничего, кроме жгута.
— Ну и отлично. Идём тогда кушать, да? — повёл меня на выход мой коварный богатырь, который своей сомнительной цветовой политикой для детской банально отвлёк меня от моих необоснованных страхов. — Всего доброго, — бросил уже через плечо оставшимся в кабинете.
Женские голоса пожелали нам того же. А пока мы шли сперва к гардеробу, где забирали верхнюю одежду, потом и на выход из здания, я вполне справедливо призадумалась…
— Слушай, там, в гинекологическом кресле, тебе надо было тоже меня вот так вот чем-нибудь отвлечь. Мне бы очень пригодилось, — прокомментировала мужской навык по отвлечению меня от реальности.
— Не уверен, что сдержался бы тогда и не переломал его тощие ручонки. И так едва удержался. Я и привлёк его, потому что на него можно теперь надавить, чтобы он не сболтнул ничего лишнего никому.
— Например что сболтнуть? — не поняла.
Несмотря на то, что день заканчивался, солнышко в небе светило ярко, и я с радостью подняла лицо повыше, разглядывая бледную синеву над головой, когда мы добрались до припаркованного неподалёку от клиники автомобиля.
— О том, кто именно отец. Ты же не думаешь, что он не догадался ни о чём, увидев нас снова вместе?
— Было бы куда более странно прийти к нему с Игнатом. После того, чем закончился прошлый наш визит сюда, — хмыкнула беззаботно. — И ничего они не тощие. Ручонки его. Ты просто на ощупь ещё не испытывал.
— Мне вернуться и всё-таки сломать их ему? — уточнил Ярослав мрачно, схватившись за ручку дверцы.
Но так и не открыл её, обернувшись к больнице.
— Ты чего такой кровожадный? — фальшиво удивилась. — Он эти ручонки в перчатки, кстати, обернул, так что фактически меня трогали только перчатки. А их он выбросил. Всё уже, некому мстить.
— Он фактически труп уже, если ты не замолчишь, — зло рыкнул мужчина, почти рывком открыв дверцу. — Садись!
Вздрогнула. Зря в небо пялилась. Если б взглянула на Ярослава пораньше, то и заткнулась бы тоже раньше. Мрачность, которую я в нём ранее различила — это меньшее, что сейчас испытывал взбешённый мужчина.
— Ладно, молчу я, молчу. Молчу и повинуюсь, мой господин, — улыбнулась и обняла его обеими руками, прежде чем послушно залезть в салон автомобиля.
— Нервы мои на прочность ты испытываешь, — проворчал тот, тоже обнимая в ответ.
На сиденье сам усадил. И тогда тоже не отпустил.
— Самую малость, — признала его правоту. — Но, согласись, ты очень милый, когда такой ревнивый, — просияла довольной улыбкой.
— Только тебе и кажусь милым в такие моменты, — усмехнулся он, заметно расслабившись. — Ладно, поехали поедим, а потом домой.
Ремень безопасности тоже сам на мне застегнул.
— А что есть будем? — спросила, когда внедорожник тронулся с места, предвкушая что-нибудь очень жирненькое, жареное и острое.
Жуть как захотелось именно такое!
— Что захочешь, — милостиво разрешили мне.
— Бараньи рёбрышки? — моментально оживилась и предложила с энтузиазмом, пока Ярослав выруливал с парковки на дорогу. — И печёный картофель. Со специями. А ещё шампиньоны на гриле. И много кетчупа!
— Лады, — не стал он спорить.
Более того, набрал на мобильном чей-то номер и заказал его абоненту всё, что я перечислила. Я же радостно заулыбалась. И снова его обняла в меру возможности.
— Ты самый лучший, знаешь?
И даже честно собралась покаяться за все свои предыдущие провокации, возможно с принесением извинений, но…
— Да? — бросил он на меня заинтересованный взгляд. — Что-то не очень заметно.
Обиделась. На секундочку. В следующую прижалась губами к колючей мужской щеке.
— А так? — опять улыбнулась.
— Ну я даже не знаю… — протянул с сомнением мой богатырь. — Что-то как-то всё равно не особо похоже. Может ещё попробуешь?
Улыбаться я перестала. И свою ладонь, которой его обнимала, опустила ниже, аккурат на его колено, медленно двинувшись по внутренней стороне бедра к тому, что каких-то несколько часов назад подарило мне два незабываемых оргазма.
— А если так? — приподнимаясь, прошептала ему на ухо совсем тихо, намеренно задевая губами.
— Уже лучше, — согласился он, напрягая руки на руле, отчего отчётливее проступили вены. — Но лучше отложить это на попозже, пока мы никуда не врезались.
— А ты не отвлекайся от дороги. Смотри только на неё, — не стала спорить, накрывая рукой бугор в его штанах, аккуратно сжимая. — Мне же очень надо, чтобы ты убедился в моей искренности по отношению к тебе, — провела пальчиками вверх-вниз, ласково поглаживая.
Руки на руле сжались крепче, до скрипа. Мужское дыхание заметно потяжелело, стало шумным. Он рвано выдохнул, когда я вновь прижалась к нему губами, наслаждаясь каждой полученной реакцией, пробуждающей приятное тепло предвкушения и во мне самой.
— Ещё немного и ни в какой ресторан мы не поедем, — хрипло отозвался Ярослав.
— Ладно, — согласилась, подарила ещё один поцелуй.
И конечно же вернулась на своё сиденье, как должно!
Там же бараньи ребрышки и шампиньоны на гриле меня очень ждут. А уж как я их жду…
— Что? Сам сказал, лучше отложить это на попозже, пока мы никуда не врезались, — оправдала собственное отступление. — Я же тебя своим господин признала и пообещала молча повиноваться. Вот. Исполняю.
Если повезёт, этого моего признания и послушания может и на следующие полчаса тоже хватит. Пока я ем.
Тем более Ярослав не возражал, хотя по-прежнему был напряжён. Даже когда мы доехали до пункта назначения. Расслабился только внутри ресторана, с улыбкой наблюдая за тем, как я жую. К нашему приходу вся еда была готова, так что ждать не пришлось.
— М-мм… это божественно! — с нескрываемым наслаждением простонала, когда пробовала.
Нереально вкусно!
А может, это просто я такая голодная оказалась. Не важно. Я толком опомниться не успела, как съела полностью всё из того, что было в тарелках для меня. Только косточки и остались.
— А мы придём сюда потом снова? — поинтересовалась, когда мы уже выходили из этого умопомрачительного заведения.
— Когда захочешь, — улыбнулся Ярослав, осматривая парковку.
— Тогда можем поселиться здесь. Или украсть их повара, — тоже улыбнулась ему, цепляясь за мужской локоть обеими руками, фактически повиснув на нём.
Хотелось быть как можно ближе. И никогда не отодвигаться. Всегда быть рядом.
— Селиться не будем, красть кого-то — тоже. Но так и быть я попрошу их повара дать нашему повару мастер-класс. Думаю, за плату он согласится помочь нам с этим нелёгким делом.
— Я уже говорила тебе, что ты у меня идеальный мужчина? — обрадовалась.
— Запомни эту мысль, — велел собственно идеальный мужчина, сворачивая к месту стоянки нашего авто. — А пока будь хорошей девочкой и делай вид, что здесь просто очень скользко, поэтому ты и цепляешься за меня, как ревнивая жёнушка.
Делать вид не пришлось. Я реально чуть не поскользнулась, сбившись с шага, когда тема нашего разговора столь внезапно сменилась. Ярослав конечно же поддержал и помог избежать падения.
— Ты о чём? — встревоженно посмотрела на него.
Несмотря на то, как покоробила характеристика ревнивой жёнушки, Ярослав вряд ли бы стал мне о таком так просто сообщать, скорее порадовался бы.
— До этого момента не был уверен, что за нами следят, но так оно и есть. Не факт, что это Игнат, но лучше не рисковать и обойтись без провокаций.
Ощущение липкой тревоги только усилилось. Мы молча дошли до машины Ярослава. И только когда он открыл для меня дверцу, я осмелилась спросить:
— И давно ты их заметил?
— На пути из больницы в ресторан. Не бойся. Я рядом.
Постаралась улыбнуться как можно беззаботнее.
— Когда ты рядом, я ничего больше не боюсь.
— Вот и хорошо, — улыбнулся он ободряюще. — Люблю тебя, — захлопнул дверцы с моей стороны.
— И я тебя. Очень, — прошептала тихо и немного растерянно, несмотря на то, что Ярослав уже не слышал, потому что обходил машину с капота, чтобы потом устроиться за рулём.
А за нами и правда следовала машина. На расстоянии, время от времени пропадая из зоны видимости, но неизменно возвращаясь к нашему маршруту. До тех пор, пока мы не свернули на просёлочную дорогу.
— Лисёныш, возьми телефон. Как только они будут проезжать мимо, запиши их на видео. Желательно так, чтобы были видны лица и номера самой машины, — велел, а сам вышел на улицу делать вид, что проверяет колёса.
И вот кто скажет, почему у меня руки задрожали?
Ничего сложного ведь. Новенькая модель подаренного гаджета ещё и не такое умела. Разумеется, я справилась без проблем. Но даже когда немного позже просматривала записанное видео, а Ярослав вновь был рядом, мои руки всё равно заметно подрагивали. Перестали только когда их накрыли его ладони.
— Успокойся, — поцеловал мои пальцы, подарив столь необходимое мне тепло. — Если бы хотели причинить вред, сделали бы это, а не проехали мимо. Скорее всего, люди Игната. Уточню, когда вечером встречусь с ним.
— А если они видели? Нас с тобой? В смысле, видели то, что не следовало бы всем показывать, — округлила глаза, кусая губы, старательно убеждая себя в правоте Ярославе.
Но так и не убедила. Замерла на одном из кадров видеосъёмки. Прокрутила назад. Увеличила и посмотрела заново. Вот тогда руки действительно дрогнули. Я аж телефон выронила.
— Да, ты прав. Это Игнат их послал. Я их знаю. Видела уже. В… том ангаре. Они держали меня, когда он… — выдавила из себя слабым голосом, с отчаянием глядя на Ярослава, но так и не договорила до конца.
Чёрт!
Чёрт!
Чёрт!
Я ведь реально как ревнивая жёнушка прилипла к Орлову-младшему, о чём старшему по-любому уже доложили. И кто знает, как, где и когда я ещё спалилась.
— Не волнуйся, я почти уверен, что они ничего не видели. Присоединились к нам только у больницы. До этого их не было. Я бы заметил. Прятаться они не особо умеют.
Успокоиться всё равно не получалось.
— А давай не поедем в поместье? — попросила нервно. — По крайней мере, не сразу. Тут немного просто посидим, ладно?
— Наоборот, лучше не давать поводов в виде задержки. Потерпи, — взял меня за ладонь. — Скоро всё закончится. Ещё несколько часов.
Прижала его руку к себе так крепко, словно не собиралась обратно больше никогда возвращать. Но была вынуждена с ним согласиться.
— Ладно, тебе виднее, — вздохнула.
И хорошо, что он меня не послушал. Если первое время, с момента, как мы вернулись на шоссе, я ещё нервничала и изводила себя, кусая губы, то когда внедорожник въехал на территорию Орловых я обо всём на свете позабыла. Едва я выбралась на улицу, как по всей округе раздалось громкое и счастливое:
— Василиса-а-аа!
А следом на меня налетел светловолосый вихрь, сжав в крепких объятиях. Моя младшая сестра.