Невеста для бастарда

Глава 27

Первое, что я сделала, когда пришла в себя, — вскочила и побежала. К милорду Верду.

— Что? — поднялись мужчины при моем появлении. Они сидели с милордом Милфордом в той же самой гостиной, где я их оставила. И пили. Ну, естественно, чем же еще заняться двум знатным господам в минуту душевной невзгоды…

— Со мной связался Паша, поэтому у меня голова болела, сказал, что Борнмут и его люди устраивают среди кадетов допросы и обыски. Ищут тех, кто помог скрыться молодому барону Кромеру, — выпалила я.

— Спокойно, — проговорил милорд Милфорд, обращаясь к моему жениху. — Ты только представь, как генеральный прокурор подставился… Связывайся с Его Величеством.

— Я его прямо на территории академии и закопаю, — прорычал милорд Верд. — И полы замывать не надо, Нику беспокоить.

— Ни в коем случае! Вот почему ты, Рэ, прямой и бесхитростный, как… удар копьем. Зови Его Величество — и пойдем играться в оскорбленную невинность. Только представь, как это происшествие использовать можно!

На этом они и удалились.

Я побежала к себе. Оделась потеплее, посмотрела — вроде бы дождя не было. Схватила саквояж Рэма, артефакт переноса, монетку. Собрала лекарства. Сосредоточилась — вспомнила те ощущения расслабленности всего тела и полета, которые надо было ощутить, чтобы активировать наш артефакт.

Вдруг стало очень холодно. Я осторожно открыла глаза и обнаружила, что нахожусь у входа в пещеру. Все вокруг засыпано снегом. И местность явно не та, что я наблюдала вокруг академии.

Мне навстречу несся молодой человек, тот самый, что дрался на дуэли с Пашей. И выражение его лица, и обнаженная шпага не предвещали мне ничего хорошего.

— Кто вы? — прошипел он, приставив кончик шпаги мне к груди.

— Вероника. Мама Пауля, — честно ответила я.

— И как вы тут оказались?

— С помощью некой мелкой монетки.

— А откуда она взялась у вас?

— Сложным путем. Может, войдем внутрь? Здесь удивительно холодно.

— Северная провинция. Земли рода Рэ. Тут нас точно никто искать не будет, — усмехнулся он. — А внутрь мы не пойдем. Там мама спит. Она плакала — только что заснула.

— Хорошо. Давайте поговорим здесь.

— Рассказывайте.

Говорить с острием шпаги у горла было как-то некомфортно — но деваться было некуда.

— В академии идут допросы. Маркиз передал монету Паулю, справедливо подозревая, что моего сына допрашивать будут в последнюю очередь. Кстати, там им на помощь милорд Верд спешит. Так что, может быть, все и обойдется.

— А вам-то какая в этом печаль?

— Может быть, такая, что мы с мальчишками и сами не так давно были в бегах. Ни на что не надеялись — и люди нам помогли.

— И вы хотите отдать долг мирозданию?

— Можно сказать и так…

Из пещеры раздался стон — потом задыхающееся всхлипывание.

— Что с ней? — беспомощно посмотрел на меня барон, сразу становясь четырнадцатилетним мальчишкой.

— Вы позволите достать лекарство из саквояжа?

— Какое лекарство?

— Которое мне прописывал целитель, когда меня спасли из подвала Уголовной полиции.

— А что вы там делали?

— Меня первой заподозрили в том, что именно я покушалась на милорда Верда. Поэтому допрашивали с особым старанием. Настаивали, чтобы я признание подписала. Кстати, вы не знаете, подписала ли что-то ваша матушка?

— Это важно?

— Если будет возможность доказать, что она ни при чем — то да. Это, возможно, будет важно. Хотя… пока вы в бегах… Важна теплая одежда. Какое-то убежище. Помощь.

— Пойдемте. — Он убрал шпагу. И протянул мне руку.

И мы пошли на плач.

— Луиза… — тихонько разговаривала я с отчаявшейся женщиной. — Вы позволите называть вас по имени? Луиза. Надо выпить лекарство. Вы успокоитесь — и мы решим, что делать дальше.

— Мамочка, — беспомощно повторял мальчишка, — я вас никому не дам в обиду.

Она только мотала головой. Это все затягивалось. Приближалась ночь, а проводить ее здесь, пусть даже и в романтике, и во владениях милорда, мне как-то не хотелось.

— Барон Кромер, — обратилась я к мальчишке.

Он скривился.

— Не нравится? И как тогда к вам обращаться?

— Алан, — представился он по имени.

— Хорошо, Алан. Вы сейчас пойдете, чем-нибудь займетесь. Натаскаете еще дров, например. А мы поговорим с вашей матушкой. Вреда я ей не причиню. Обещаю. Вы же тоже чувствуете, лжет ли вам человек?

— Конечно, — к нему на секунду вернулось высокомерие.

— Я гарантирую, что только хочу помочь.

Он посмотрел на меня с подозрением, но послушался. И вышел.

Я хлестнула женщину по щеке. Потом еще раз.

— Достаточно? — холодно спросила у нее. — Выпьете лекарство?

Она кивнула. Стенания прекратились. Она смогла выпить лекарство, стучала, правда, о чашку зубами знатно. Но справилась.

— Вот и умница. Вот и хорошо, — приговаривала я.

Подождала, пока у нее перестали трястись руки.

— Вы знаете, кто я? — спросила у нее.

— Вы та, в кого Ричард влюбился без памяти. Я вас видела в магазине. У вас было странное выражение лица.

— Я ревновала, — призналась я.

— Зря. Мы с Ричардом… Это было… Это было мое детство — даже не юность. А ведь он меня отговаривал выходить замуж за Кромера. Говорил: «Дождись нормального человека». Но семья распорядилась — а я всегда была слишком послушна.

— Зато сын у вас получился замечательный, — искренне сказала я.

— Как его уговорить вернуться в академию, а меня предоставить моей судьбе?

— Вы хотите, чтобы он был таким же послушным, как вы? И наверное, таким же счастливым?

— Жестоко, — проронила она.

— Но справедливо, — ответила я.

— Он испортит свою жизнь.

— Ваш сын живет так, как считает нужным. И это его выбор. На мой взгляд, правильный. Что касается вас — человек, опять же, живет так, как ему нравится. Если вам нравится быть послушной жертвой, то кто же в этом виноват? Это ваш выбор. Но если вы хотите жить, хотите, чтобы сын не только жалел вас, но еще и гордился вами… тогда — боритесь.

— Бороться, сидя в пещере… Это, конечно, выход, — съязвила она.

Я обрадовалась — значит, приходит в себя.

Зашел Алан с охапкой дров.

— У меня есть артефакт переноса. Я принесла его вам.

— У нас тоже есть артефакт переноса, — насмешливо посмотрел на меня юный барон. — Иначе как бы мы здесь оказались.

— Говорили, что вы будете укрываться у какой-то старой няньки.

— Там бы нас искали в первую очередь, — как несмышленой объяснил мне сын Луизы. И я зауважала его еще больше.

— С помощью моего артефакта можно путешествовать по разным мирам.

— Да это-то как раз не проблема, — улыбнулась Луиза. — Вы предлагаете так и сделать?

— Наверняка есть места, где и теплее, и лучше, — поежилась я. — Еще я захватила свой саквояж, чтобы передать его вам. Он специальный, волшебный. Там есть все — разная одежда, мелочи, золото, драгоценности.

— Щедро. Но я тоже готовился к побегу. — И Алан поставил передо мной такой же саквояж.

— Золото есть, чтобы сразу с драгоценностями не светиться? — спросила я, восхищенная предусмотрительностью молодого человека.

— Видимо, вам тоже от кого-то побегать пришлось, — тихо проговорила его мама.

— Тогда я оставлю вам лекарства. И дам совет, который мне дали перед тем, как мы начали скрываться.

— За лекарства спасибо, — сказала Луиза. — И простите за истерику.

— Ничего. Я сама была в подобном состоянии. Только меня дольше уговаривали. Так что и вы меня простите.

— Ничего, — усмехнулась баронесса.

— Так что насчет совета? — с подозрением посмотрел на меня ее сын.

— Никому ничего не говорите. Не укрывайтесь у тех, кого вы знали и кто знал вас. И поезжайте туда, где вы никогда не были. В такое место, которое никак нельзя связать с вами обоими.

Мать и сын переглянулись. Похоже, какая-то идея пришла им в голову одновременно.

— Хотя, я думаю, вы и так неплохо справляетесь.

— Спасибо вам, — сказала баронесса.

— Если когда-нибудь вам на пути попадется мужчина по имени Денис Юрьевич, попросите у него, чтобы он спросил у вас, какой вопрос задала ему преподаватель истории на первом курсе. Мы были одни в аудитории — никто, кроме нас, этого не знает.

— И какой же это был вопрос?

— Четверки хватит?

— А что он ответил?

— Лучше бы пять.

— А вы? — уже смеялись они оба.

— Что я не поставлю ему пять по религиозным соображениям: рука не поднимется.

На этом мы и распрощались.

Я тихонько вернулась домой. Посмотрела на часы — прошло около двух часов. В доме было тихо. Значит, меня никто не искал, все занимались своими делами. И вообще, я молодец. В таком же приподнятом состоянии я спустилась на кухню. И что же я услышала, подходя к двери? Правильно. Слуги опять обсуждали кого-то.

— И вот с чего она сбежала? — огорченный голос Оливии.

— Не знаю, — раздосадованный — Джона. — Только все уладилось. Свадьбу через месяц назначили, милорд ходит счастливый. Я его таким в жизни не видел… А потом — раз. И ни саквояжа, ни теплой одежды. Ни артефакта переноса.

«Надо же, какая у кого-то жизнь насыщенная. Страсти какие!» — подумала я и открыла дверь на кухню.

— Так кто сбежал-то? — не удержалась я. Нет, в отсутствие Интернета сплетнями действительно начинаешь наслаждаться. А с учетом того, какой бред пишут их местные газеты, — так вдвойне.

— Вы, миледи, — смогла ответить Оливия.

— Что за бред! С чего вы взяли?

— Так… портал переноса.

— Я по делам уходила! — возмутилась я.

— А одежда? — пискнула горничная.

— Вы на улице были? Там холод какой.

Натан и Каталина смеялись, глядя на нашу перепалку.

Вдруг одна мысль мне пришла в голову — и по позвоночнику прошлись ледяные иглы нехорошего предчувствия:

— Джон. А милорд знает?

Смех резко оборвался.

— Конечно, миледи, — с удивлением посмотрел на меня камердинер. — Если даже мы открытие портала такой мощности почувствовали, то что уж говорить о милорде.

— А… Вы можете ему сообщить, что произошло недоразумение и я уже дома?

— Конечно, миледи. А почему вы сами ему об этом не сообщите?

— Каким образом?

— У вас же на пальце его перстень.

И вот все, включая Пашу, знают, что кольцо непростое. И, оказывается, сколько всего можно делать с его помощью. Меня бы еще просветили…

— Должна вас огорчить, я до сегодняшнего дня не знала, что это артефакт, а не простой перстень. К тому же я не умею им пользоваться. Оливия — закажите мне мои лекарства, пожалуйста.

— А ваша бутылка… Разве она не была полной?

— Была. Но ее больше нет с нами.

— Миледи, — поднялась Каталина. — Может быть, вы кушать хотите?

Вот. Святая женщина. Я поела и отправилась спать. Устала я зверски. Голова побаливала. Милорд Верд ко мне так и не пришел. Утром, когда я проснулась, то узнала, что он уехал очень рано, отказавшись от завтрака.