Невеста для монстра

Глава 2

Далия

В особняке Вудбернов тихо. Так тихо, что можно услышать, как падает булавка. Ночью каждый крошечный звук становится сильнее. Мои туфли скрипят при каждом шаге, как спаривающиеся животные на воздушном шаре. В следующий раз, когда буду мыть пол, я буду использовать средство для мытья полов другой марки, но сейчас я не хочу, чтобы кто-нибудь застукал меня, когда я крадусь, как шпионка. И под кем угодно я подразумеваю сына Гретхен.

Я еще не встречалась с ее сыном, и она мало что рассказывала мне о нем. Он работает по ночам и держится особняком, что придает ему загадочный вид. Но если он занимается в тренажерном зале внизу, то он больше похож на железного человека, чем на книжного червя. Конечно, это не мое дело. Я ничего не понимаю в тренажерных залах, потому что у меня на них аллергия, но у меня нет аллергии на то, когда я пялюсь на горячих мускулистых парней.

Технически, я не делаю ничего плохого. Насколько мне известно, нет. Но библиотека — единственная комната в трехэтажном особняке, которую моя хозяйка, Гретхен, не хочет, чтобы я убирала. Она конкретно не говорила, что нельзя пользоваться библиотекой, но и я также не спрашивала разрешения.

Это серая зона, поэтому я на всякий случай снимаю обувь. У меня в кармане есть бутылка «Pledge» и тряпка для чистки на случай, если мне понадобится легенда для прикрытия.

Мне очень понравилась библиотека с того самого момента, как я ее увидела. Каждый раз, проходя мимо нее, я украдкой заглядываю внутрь, выбирая удобный момент и возможность рассмотреть ее получше. Я работаю у Вудбернов всего несколько дней, но я умираю от любопытства.

До сих пор мне удавалось проскользнуть мимо жилых комнат, гостиной и запасной спальни, не попавшись. Непроглядная тьма окутывает меня, когда мне наконец-то удается проскользнуть в библиотеку. Дверь закрывается, и я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы.

Откуда доносится эта музыка? Гретхен наверху смотрит телевизор, а в пределах слышимости дома нет соседей, но, клянусь, я слышу гитарный риф из старой песни Ван Халена «Панама». Странно.

Снова становится тихо, поэтому я осматриваю полки с помощью фонарика, уставившись с открытым ртом на восхитительное зрелище. Боже! Так… Много. Книг. Это невероятно. Полки забиты до самых стропил. Если бы это была моя библиотека, я бы прикрепила корзину к системе шкивов, чтобы я могла заполнить ее всем, что мне нужно. Я хватаюсь за перила лестницы и карабкаюсь вверх по узким перекладинам, стараясь не потерять равновесие.

Верхние полки заставлены справочниками и руководствами. На средних полках стоят книги с картинками, книги по искусству и другие книги в твердом переплете, а на нижних полках полно книг в мягких обложках. Конечно, они же все не могут принадлежать Гретхен?

«Хорошо, давайте начнем с этой полки. Ага!» Научный раздел. «Элегантный ген», «Происхождение видов», «Краткая история времени».

«Следующая полка? Хм-м-м… Что мы здесь имеем?» Я переворачиваю тяжелый том, чтобы взглянуть на название. «Архитектура игрового движка», «Алгоритмы: их структура и интерпретация», «Прагматичный программист».

‒ Компьютерные руководства? Не мое… но это нормально.

Лестница стоит на роликах, и перебираться с полки на полку легко. Где раздел художественной литературы?

— Я ищу книги с описанием далеких мест, с дерзкими боями на мечах, магическими заклинаниями и переодетого принца!

«Упс». Ну вот, я двигаюсь, снова что-то бормоча себе под нос. У меня вырывается тихий смешок, когда я понимаю, что бормочу себе под нос, притворяясь, что я Белль. Хорошо, что меня никто не слышит.

Я думала, что в библиотеке будет пахнуть плесенью, старой мятой бумагой и сухими книгами в кожаных переплетах. Но здесь есть намек на цитрусовые, бергамот и что-то еще… что-то…. «Эм, нет, это просто безумие».

То, что, как мне кажется, я чувствую, не имеет смысла. Сначала я слышу музыку, а теперь чувствую какие-то запахи? Наверное, это, как обычно, мое чрезмерно разыгравшееся воображение. «Перестань витать в облаках и поставь ноги на землю, девочка! Ты никогда ничего не добьешься, если ты… бла-бла-бла».

Тьфу! Я практически слышу, как серьезный голос моего отца звенит у меня в ушах, и с меня уже почти хватит.

Мы с миссис Вудберн поладили во время собеседования при приеме на работу. Гретхен теплая и забавная, по сути, полная противоположность моему отцу. Она хвалит каждую мелочь, которую я говорю или делаю, в то время как он указывает на мои недостатки при каждом удобном случае. Гретхен сказала мне, что она проводила собеседование со многими кандидатами, но никто не подошел, и, хотя я не являюсь квалифицированным медицинским работником, я не смогла отказаться, когда она предложила мне эту работу.

Мне не привыкать к обязанностям по ведению домашнего хозяйства, и я была рада возможности установить дистанцию между моим отцом и мной.

Как оказалось, Гретхен многого не нужно. Она вполне способна сама о себе позаботиться. С другой стороны, дом, ну, он огромный. Я понятия не имела, как мне удастся самостоятельно убирать три этажа, но оказалось, что большинством комнат никто не пользуется, так что это несложно.

Громкий скрежет и скрип эхом отдаются в комнате, словно кто-то тащит по полу тяжелый деревянный стул. Волосы у меня на затылке встают дыбом. Я обвожу комнату фонариком, но ничего не вижу.

Хм. Поди разберись. Должно быть, это было мое воображение. Я выдыхаю задержанный вдох и собираюсь спуститься на пару шагов вниз ближе к полу на случай, если мне понадобится это сделать. Что-то мерцает в задней части полки, привлекая мое внимание. Это спрятано за парой пыльных старых томов.

«О, хо-хо-хо! А это что такое? Боже, интересно, как долго эта старая штука здесь лежала?» Осторожно держа ее, я спускаюсь по лесенке и подолом юбки стираю пыль с этикетки. Это бутылка виски.

Разочарованный вздох следует за звуком рвущейся бумаги. «А»? Если в доме водятся привидения, я хочу знать, и, если лиана наблюдает за мной из потайного окна, что ж, я хочу знать об этом еще больше.

Я поворачиваюсь и использую фонарик, как прожектор при побеге из тюрьмы.

— Кто там?

Мои глаза сканируют комнату. Здесь тихо и темно, но ненадолго. Я делаю самый храбрый голос, на который только способна, и кричу:

— Привет? Есть здесь кто-нибудь?

Ответа нет, поэтому я бегу к настенной панели, щелкаю выключателем и заливаю комнату светом.

Если кто-то пытается напугать меня, то у него ничего не получится. Я ничего не боюсь. Даже при включенном свете я все равно ничего не вижу. Я бегу к камину и хватаю самую длинную и тяжелую кочергу из всего набора.

С кочергой в одной руке и бутылкой виски в другой я готова к битве. Берегитесь, злодеи, потому что я бросаю бутылки с зажигательной смесью.

— Кто ты такой? Чего ты хочешь? — кричу я, а потом вспоминаю, что у меня нет подходящего оборудования, чтобы сделать бомбу.

Неважно. Я что-нибудь придумаю.

— Поставь бутылку на место.

Я не могу понять, откуда доносится этот рычащий баритон. Такое чувство, что я окружена командным голосом, что не имеет смысла. В его тоне слышится нотка настойчивости. Кем бы он ни был, он хочет того, что есть у меня, и я могу этим воспользоваться. И я не откажусь от бутылки, пока не получу ответы на некоторые вопросы.

«Почему ты не хочешь выйти и показаться?»

— Почему? В «Glenfiddich» нет ничего особенного. Мой папа пьет его все время.

— Уверен, что он это делает.

От его голоса у меня по спине пробегают мурашки, а между ног возникает трепет наслаждения.

— Эта бутылка имеет сентиментальную ценность.

— Если тебе она так нужна, подойди и возьми ее сам.

О боже, когда я успела стать такой нахальной?

— Видишь буфет под зеркалом в позолоченной раме? На нем стоит канделябр, а рядом — коробок спичек. Зажги свечи.

Сильно командует? Фу.

Если бы кто-нибудь другой заговорил со мной подобным образом, я бы посоветовала им придерживаться своей позиции там, где не светит солнце, но его голос меня интригует. Что касается его запаха… пьянящая смесь сладости и мускуса будоражит мои чувства. Это ново, но знакомо.

Крепче сжимая горлышко его драгоценной бутылки, я подбегаю к выключателю и выключаю верхний свет. Используя фонарик в качестве ориентира, я бросаюсь к буфету, чтобы зажечь свечи. Я становлюсь уязвимой, стоя спиной к комнате, и мои пальцы дрожат, когда я зажигаю свечи одну за другой. Мерцающий свет свечей отбрасывает длинные тени на стены.

Волна тепла поднимается за моей спиной, но я не оборачиваюсь. Я стою на своем, понимая, что мое сердце учащенно бьется не только из-за любопытства. Когда все шесть свечей горят, я тушу спичку. Я поднимаю взгляд и вижу гору человека, сидящего в кресле в нескольких футах позади меня. Наши глаза встречаются в зеркале, и я стою как вкопанная, сглатывая комок в горле. Незнакомец, наблюдающий за мной с живым интересом, должен нервировать, но я не могу отвести взгляд.

«О. Конечно, это ты. Дрейвен».

Резкие очертания его скул и челюсти смягчены густой шевелюрой… голубых волос? Они достаточно длинные, чтобы лечь на воротник его рубашки, и либо зеркало перекошено, либо свет играет с ним злую шутку, потому что у него на голове две шишки, которые ужасно похожи на… «Нет. Должно быть, это мое воображение».

Вспомнив о хороших манерах, я поворачиваюсь к нему лицом, но он поднимает руку, останавливая меня.

— Оставайся на месте, — говорит он. — Сломай печать и налей себе бокал.

Он такой прямолинейный. Такой властный.

— Я не большой любитель виски.

Его глаза мерцают в тусклом свете.

— Открой бутылку и вдохни ее содержимое.

Заинтригованная, я делаю, как он просит. Пьянящие ароматы атакуют мои чувства. Я чувствую себя опьяненной, не попробовав ни капли.

— О-о-о.

— Сделай глоток и закрой глаза, — приказывает он. — Подержи его во рту некоторое время, прежде чем проглотить.

«Неужели?»

На его губах играет веселая улыбка.

— Что ты чувствуешь на вкус?

Я морщусь, когда это обжигает мне горло. Мои вкусовые рецепторы загораются, когда я делаю вдох.

— Ух ты. На вкус как темный шоколад и специи.

Он наклоняет голову в кивке и выгибает бровь. Он впечатлен.

— Есть кое-что еще. Другой вкус.

Почувствовав себя смелее, я делаю еще глоток, перекатывая огненный ароматный виски во рту. Проглотив его, я крепко закрываю глаза, наслаждаясь послевкусием. Он обжигает мне рот и горло.

Я слышу, как он приближается, его тяжелые шаги по деревянному полу, но я не открываю глаза. Даже когда я чувствую жар его тела у себя на спине.

— Скажи мне, — хрипло произносит он.

Сочетание его голоса и пьянящей смеси специй на моих губах будоражит мои чувства. Он заставляет меня чувствовать, что мое мнение имеет значение. Пытаясь подобрать слова, чтобы описать уникальное сочетание инжира и миндаля, я колеблюсь, но оно приходит ко мне в мгновение ока. Единственное слово, которое приходит мне в голову, я никогда раньше не произносила. Оно не имеет никакого отношения к виски, а все, это связано с ним.

— Великолепно.

Дрейвен прижимается своими губами к моим. Тепло разливается по всему моему телу, пульсирует внутри и снаружи, обволакивая меня. У меня сводит живот. Ошеломленная, я приоткрываю веки, но в комнате я одна, с зеркалом и бутылкой редкого шотландского виски «Glenfiddich» 1937 года.