Невеста для монстра

Глава 9

Дрейвен

— Она единственная, — рычу я, упираясь кулаками в стол и наклоняюсь поближе к огромному монитору, который разработал специально для меня миллиардер и по совместительству коллега — монстр Аттикус Хант. — Это она.

Художественный отдел запечатлел ее в совершенстве. Бездонные, смеющиеся голубые глаза Далии смотрят на меня с экрана, ее медные волосы волнами ниспадают на спину. Она выглядит красивой и свирепой — именно такой тип женщины, ради защиты которой вы бы вступили в войну. Именно тот тип женщины, который способен объединить мир, опустошенный войной.

— Должен ли я одобрить это, сэр? — спрашивает Марджори Киллборн.

Я сомневаюсь, разрываясь между желанием немедленно сказать «да» и необходимостью сначала обсудить это с Далией. Я не думаю, что она будет в восторге, когда узнает, что я использовал ее изображение в видеоигре без ее согласия. Не говоря уже о том, что я никогда не передам это своим инвесторам без ее одобрения.

— Пока нет. Я дам тебе знать.

— Да, сэр.

Я заканчиваю разговор с главой художественного отдела, а затем набираю номер Далии.

— Да? — немедленно отвечает она.

Мой член увеличивается, как только я слышу ее голос, и мои мысли мгновенно возвращаются к лесу. Блядь. Я не могу поверить, что моя маленькая шалунья позволила мне преследовать ее в темноте, как дикое животное. Мы трахались в течение нескольких часов после того, как я поймал ее, мы оба были в отчаянии и страдали. Мы были дикие и раскованные.

— Ты мне нужна.

— Ты это уже говорил мне десять минут назад, Дрейвен.

— На этот раз я серьезно.

Она тихо смеется.

— Ты тоже так говорил.

Я безмолвно рычу.

— Не заставляй меня искать тебя, красавица. Маме не понравится, если она увидит, как я трахаю тебя, склонившуюся над любым ближайшим предметом мебели, возле которого я поймаю тебя, когда доберусь до тебя.

— Дрейвен, — стонет Далия.

— В мой кабинет. Сейчас же.

— Не командуй, — отчитывает она. — Это грубо.

— Тебе нравится, когда я груб.

— Не делай этого.

Мы оба знаем, что она обманывает, но я позволю ей выйти сухой из воды. Есть мало из того, что не может сойти с рук этой женщине. Каждая минута, которую я провожу с ней, все глубже окутывает меня ее чарами. Я никогда не был так счастлив, и мне так хорошо… восхитительно, твою мать, счастлив. Я чувствую себя чертовой диснеевской принцессой. Я насвистываю, когда прогуливаюсь по этому гребаному лесу. Я слушаю, как поют птицы. Я гребаный монстр, который свистит и ему нравятся птицы. Если бы другие, кто изменился, увидели меня, они бы подумали, что я сошел с ума. А я просто, блядь, улыбнулся бы им в лицо.

— Пожалуйста, зайди в мой кабинет, красавица. Мне нужно тебе кое-что показать, — бормочу я как можно вежливее, готовый дать ей все, что она захочет, если это поможет, и она придет сюда ко мне.

— Я уже иду, — обещает она, от чего я начинаю улыбаться.

Она тоже не может сказать мне «нет». По какой-то причине эта невероятная женщина любит меня.

«Благодарю тебя, Боже».

Я отключаюсь, а затем зажигаю пару свечей, чтобы она могла видеть. Я ненавижу оставлять ее в неведении. Она не должна так жить только потому, что я так живу. И все же слишком часто она погружает комнату в темноту, чтобы мне было комфортно. У нее слишком большое сердце. Слава богу, теперь у нее есть я, чтобы позаботиться об этом.

Несколько минут спустя я слышу ее мягкие шаги позади себя, и нервная энергия пробегает по моему позвоночнику. Ее нежный аромат щекочет мой нос. А мой член превращается в сталь. Мне требуется вся сила воли, чтобы оставаться на своем стуле, когда все, чего я хочу, — это протопать через всю комнату и прижать ее спиной к стене. Когда я хочу, чтобы ее ноги обхватили мои бедра, чтобы я мог трахать ее до тех пор, пока она снова не кончит на мне.

Смогу ли я когда-нибудь насытиться ею?

Спорный вопрос.

— Я здесь, ты, дикий… О боже мой!

Она останавливается на полпути ко мне, и я знаю, что она увидела изображение на экране.

— Дрейвен, что это такое?

— Это ты.

Я проглатываю комок нервов.

— Или, скорее, персонаж видеоигры, на создание которого ты меня вдохновила.

Далия плывет ко мне тихими шагами.

— Она прекрасна, Дрейвен.

— Женщина, с которой списали этот образ, намного прекрасней. Она просто отражение реальности, Далия.

Я хватаю ее за талию, притягивая к себе на стул, чтобы уткнуться носом в ее горло.

— Реальность мне гораздо больше нравится.

— Реальность также не думает, что ты такой плохой, — бормочет она, уютно устраиваясь в моих объятиях с мягким вздохом капитуляции. — Могу я спросить… почему я?

— Потому что ты само совершенство.

— Для персонажа?

— Для всего.

Ее радостный смех озаряет комнату. Черт возьми, как я мог жить так долго, и не слышать этот звук каждый день? Он освещает весь особняк, вдыхая в него жизнь. Весь этот уголок Кричащего Леса кажется живым так, как никогда не был до нее, словно она наводит порядок не только в нашем родовом доме.

— Я бы хотел использовать это изображение в игре, красавица, — бормочу я. — Но только если ты не против.

— Что это будет означать? — спрашивает она. — Смогут ли люди делать со мной грязные вещи? Или с ней? Не думаю, что мне это понравится, Дрейвен.

— Ни в коем случае, — рычу я. — Персонажи игры имеют широкий спектр доступных им действий и реакций, но то, что они могут и не могут делать с персонажем, которым не управляет игрок, очень ограничено. Игровой процесс следует сюжетной линии, и они не смогут раздеть главную героиню, осквернить ее, прикоснуться к ней неподобающим образом или что-то в этом роде.

— О, хорошо, — говорит она с облегчением.

Ей никогда не придется беспокоиться о том, что подобные вещи могут произойти в моих играх. Люди могут быть ужасными, а геймеры — одними из худших. Но я не терплю ерунды в своих играх или на своих серверах и никогда не потерплю.

— Тогда используй ее, Дрейвен.

— Ты уверена?

— Конечно.

Я поцелую ее в висок, а затем еще раз ее губы, задерживаясь там.

— Могу я сыграть в эту игру? Ты научишь меня, как это работает?

Ее красивое лицо светится от восторга, заставляя мое сердце и член увеличиваться. Она невероятна. Я не смог бы найти идеальную женщину, даже если бы сам создал ее. «Подождите, это звучит как-то неправильно».

— У меня есть идея получше. Есть кое-что особенное, чем я хочу поделиться с тобой.

— Тебе не нужно беспокоиться или делать для меня что-то необычное. Мне просто не терпится узнать о тебе побольше.

Потянувшись к ее руке, я подношу ее к своим губам, нежно целуя ее шелковую кожу.

— Для тебя нет ничего слишком сложного, красавица. Но мне нужно пару часов, чтобы кое-что уладить.

Далия улыбается, девичий румянец окрашивает ее щеки в розовый цвет.

— Буду с нетерпением ждать.

Она мило улыбается, и мы договариваемся встретиться позже. Моя красавица не могла бы быть более очаровательной, даже если бы попыталась.

Я обдумываю для нее сюрприз, но мне нужна помощь Аттикуса и мамы, чтобы собрать все воедино. Когда все выстраивается к моему удовлетворению, я отправляю Далии текстовое сообщение с инструкциями. «Убер» заберет ее из дома и отвезет в секретное место.

Полчаса спустя дверь в старинный театр распахивается, возвещая о ее прибытии.

— О, ничего себе, — воркует она, ее голос эхом разносится по пространству похожему на пещеру.

— Красавица.

Выйдя вперед из тени, я беру ее за руку и веду по дорожке, которую я создал с помощью рядов чайных гирлянд.

— Что это за место?

— Старый городской кинотеатр. Мама приводила меня сюда, когда я был мальчиком, но он уже много лет закрыт. В наши дни люди ходят в мультиплекс в городе.

Она смеется, когда я веду ее к креслу-мешку.

— Спасибо, — говорит она, присаживаясь на его мягкое сиденье.

Мне час назад доставили два таких кресла. Наполнитель из полистирола тихо хрустит, когда я опускаю свое тяжелое тело на кресло-мешок рядом с ней.

Зрительный зал наполняет классическая музыка. Красавица оглядывается и видит, что нас здесь только двое.

— Здесь нет электричества. Я принес колонки с собой, — объясняю я.

— Как мы будем смотреть фильм, если нет электричества?

— Терпение, красавица.

Я включаю светодиодную лампу под журнальным столиком, открывая корзину, полную закусок.

— Ого, — ахает она. — Попкорн, чипсы, конфеты, газировка. Какой пир!

Мама упаковала все это для меня и примчалась, как летучая мышь из ада, чтобы доставить ее до прихода Далии. Благослови господь эту женщину, она просто чудо.

— Я не знал, чего ты хочешь, поэтому я купил весь ассортимент.

— Ты полон сюрпризов, — усмехается Далия, прежде чем приступить ко всему этому разнообразию угощений.

Она выглядит счастливой, как маленький ребенок, который залез в банку с бабушкиным печеньем.

— Это для тебя.

Я вручаю ей гарнитуру виртуальной реальности, прежде чем тоже надеть свою.

— Устраивайся поудобнее и наслаждайся шоу.

Она ерзает, от чего кресло шуршит, пока она устраивается поудобнее, но тут же прекращает двигаться, когда я включаю программу.

Я создал сцену на открытом воздухе, смоделированную по образцу леса за нашим домом, и подобрал к ней музыку, которая должна замедлить мозговую деятельность пользователя до состояния, когда он должен чувствовать благополучие и покой. Это введение в программу виртуальной реальности без тактильных ощущений, которые позволяют чувствовать, что ты погружен, не будучи ошеломленным.

Далия выпрямляется, когда начинается программа, и, хотя она не может видеть меня через гарнитуру, она смотрит в мою сторону. Я снимаю гарнитуру и наблюдаю за ее неприкрытым восторгом, когда она переживает эту сцену.

Она наблюдает, как солнечный свет проникает сквозь самые высокие ветви деревьев, ярко сияя над головой. Далия поднимает взгляд и поднимает руку, чтобы удержать воображаемые пылинки, танцующие в лучах света. Когда ее глаза привыкают к происходящему, она замечает жующего оленя, который прячется среди листвы.

— Дрейвен! Это прекрасно. Вот как ты видишь наш лес?

— Тебе это нравится?

Взяв ее за руку, я помогаю ей встать, чтобы она могла свободно передвигаться по окружающей обстановке.

— Мне это нравится!

Она поднимает руки вверх, широко расставляя пальцы, играя со светом и следуя за оленем.

Улыбка, расплывающаяся по ее лицу, заставляет меня чувствовать себя самым счастливым человеком на земле. Она — сокровище, и мне повезло, что она у меня есть. Это необычная дата, но уникальная и запоминающаяся. Я подарю ей весь мир, если смогу. Я сделаю все, чтобы она была счастлива.

— Это было потрясающе, — говорит она, когда программа заканчивается. — Я чувствовала, что я действительно находилась там.

— Ты готова к чему-то более интенсивному?

— Угу, — говорит она, кипя от возбуждения.

— Для этого нам нужно сесть на землю.

Мы снова надеваем гарнитуру, и я загружаю другую программу. Мы снова в лесу, смотрим на него под другим углом. Сначала Далия не понимает, что происходит, но потом визжит, когда начинают играть психоделические мелодии старой песни «Steppenwolf».

Наш единственный ковер-самолет взлетает, и мы летим над верхушками деревьев, ныряя между ними, пикируя и паря высоко над землей. Далия сжимает мое бедро, используя прикосновение, чтобы сесть мне на колени.

Когда программа заканчивается, она снимает гарнитуру и осторожно кладет ее на землю.

— Что ты об этом подумаешь?

Я не ищу похвалы, но ее отзывы помогут мне добиться большего успеха в будущем.

Красавица дарит мне поцелуй шеф-повара.

— Мистер Вудберн, ты великолепен!

Я ошеломленно смотрю на нее. Потрескивающей между нами связи достаточно, чтобы заставить мое сердце бешено колотиться до конца ночи.

Далия обнимаем меня за шею, сладко выдыхая мое имя.

Я стону, мой член пульсирует. Это не то, зачем я привел ее сюда, но это то, что она все равно делает со мной. Я хочу ее. Постоянно.

— Поцелуй меня, — выдыхает она, давая мне знать, что она прямо здесь, со мной.

— С удовольствием.

Я запускаю руку в ее волосы, притягивая ее губы к своим.

Ее телефон звонит прежде, чем я успеваю углубить поцелуй.

Она фыркает и лезет в карман, быстро отключая его. Она даже не смотрит на дисплей, но слегка напрягается, застывая в моих объятиях. За последние пару дней ей звонили несколько раз, но она на них так и не ответила. Каждый раз она реагирует одинаково.

Я не спрашивал о них, а она не поделилась никакой информацией, но я не невежественный человек. Это ее отец. И она его игнорирует. Моя работа — защищать ее, даже если это означает защищать ее от ее же собственного упрямства.

— Я хочу тебе кое-что показать, — бормочу я.

— Еще один сюрприз? Дрейвен, правда? Ты меня балуешь.

— На этот раз это не сюрприз.

Я роюсь в сумках с припасами, пока моя рука не натыкается на маленькую металлическую коробку для ланча «Тандеркэтс». Я даже не знаю, зачем я ее принес, но мне показалось, что это идеальное место, чтобы поделиться с ней своими секретами. Теперь я рад, что сделал это. Я думаю, ей нужно их услышать.

Я кладу коробку ей на колени.

— Что это?

— Мои секреты.

Тень улыбки появляется на ее лице.

— Ты хочешь поделиться со мной своими секретами?

— У меня нет секретов от тебя, Далия. Все, что у меня есть, принадлежит тебе. Ты можешь получить все, что угодно, пойти куда угодно. Для тебя нет ничего запретного.

— Даже в библиотеку с твоим драгоценным сокровищем? — дразнит она.

Мои мысли возвращаются к нашему первому разговору, к первому разу, когда я почувствовал вкус ее поцелуя.

— Ты мое сокровище, — рычу я. — Открой коробку.

Она колеблется, а затем открывает крышку, и видит безделушки, которые я хранил всю свою жизнь. Для всех остальных они — мусор. Старая бейсбольная карточка, две машинки из спичечных коробков, бумажный парусник, старый компас, деревянный волчок и газетная вырезка.

— Что все это значит? — спрашивает она, нежно проводя пальцами по каждому предмету.

— То, что ты называла моим драгоценным сокровищем.

Она улыбается, выражение ее лица смягчается.

— В ту ночь, когда мы встретились в библиотеке, я оказался там не из-за виски, — объясняю я. — Я пришел, чтобы забрать эту коробку. Я боялся, что ты можешь обнаружить ее и выбросить.

Я постукиваю по помятой крышке.

— Я сделал парусник в день вечеринки в честь Хэллоуина. Я выиграл машинки из спичечных коробков и деревянный волчок, играя в подбрасывание колец, прямо перед тем, как… — я прочищаю горло, — ну, после игры мне захотелось пить, и я побежал за пуншем. Вырезка из газеты сделана накануне, в последний день, когда я был полноценным человеком.

— Дрейвен, — шепчет она.

— Полагаю, я хранил их как напоминание о том, что когда-то был нормальным.

Я пожимаю плечами, не понимая, зачем я их сохранил. Не уверен, что это продолжает иметь значение. Эти предметы уже не имеют для меня такого веса, как несколько недель назад. Но шкатулка и компас? Это имеет значение.

— Шкатулка и компас принадлежали моему отцу.

Далия поднимает на меня взгляд, на ее лице читается удивление.

— Он умер, когда мне было семь. Шкатулка и компас — это все, что у меня осталось от него.

Его вещи все еще заполняют дом, но для меня это просто вещи. Шкатулка и компас — нет. Я до сих пор помню, как мой отец подарил мне каждую из них.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спрашивает она.

— Потому что я люблю тебя, — просто говорю я. — И я не хочу, чтобы ты провела остаток своей жизни, скучая по своему отцу, когда все, что тебе нужно сделать, это поднять трубку, красавица. Возможно, вы никогда не посмотрите друг другу в глаза. Возможно, ты никогда не будешь готова простить его, и это твое право. Но я знаю тебя. Я знаю, что ты глубоко любишь его, даже несмотря на то, что он ранил твое сердце. И я знаю, что ты никогда по-настоящему не успокоишься, пока не попытаешься разобраться с ним.

— Ты не понимаешь, — шепчет она. — Он не… он нехороший человек, Дрейвен. Он не добрый человек.

— Пусть он несет этот груз.

Я покрываю ее губы покусывающими поцелуями.

— Не носи это для него, когда это ранит твое сердце, красавица. Выслушай его ради себя, и тогда ты сможешь решить, готова ли ты впустить его обратно в свою жизнь. Но если ты никогда не возьмешь трубку, то проведешь остаток своей жизни, скучая по нему и задаваясь вопросом «а что, если». Не делай этого с собой.

— Я подумаю об этом, — говорит она, тихо вздыхая.