Невеста поневоле

1

Автобус устало подкатил к остановке, шумно выдохнул, выплеснув горстку пассажиров, вздохнул и с неохотой, кряхтя, покатил дальше. Вышедшие тут же рассыпались как горошинки, чему в немалой степени способствовал начавшийся дождик. Порыв не по-летнему холодного ветра бросил в лицо пригоршню брызг, и Сэм Кворри поморщился и поднял воротник. Ну и погодка! И это в июле! Черт возьми, куда катится мир? Он огляделся и, не обнаружив ничего подозрительного, направился в парк.

Асфальтовые дорожки уже потемнели от дождя, с листьев капало, беседки и аттракционы опустели, и лишь у входа в павильон с игровыми автоматами уныло топтался мальчуган лет десяти-двенадцати.

Нечего сказать, прекрасное место для встречи, подумал Сэм, поворачивая к колесу обозрения, возле которого ему и назначил встречу Ричард Дженкинсон.

– Где же ты, Ричард? – прошептал он, нетерпеливо оглядываясь. – Где же ты, черт бы тебя побрал?!

Место встречи выбрал именно Дженкинсон, настаивавший на абсолютной конфиденциальности. Сэм с куда большим удовольствием посидел бы сейчас в каком-нибудь кафе за чашкой кофе, но, когда имеешь дело с людьми калибра Ричарда, выбирать не приходится. Дженкинсон был одним из виднейших политиков Саутгейта и основным кандидатом на предстоящих выборах мэра.

Шаги за спиной заставили Сэма обернуться. Идущий по дорожке мужчина прикрывался зонтиком, но его выдавала походка – именно из-за нее Берни Роллинг и получил в свое время прозвище Фламинго. Еще два года назад они служили в полицейском управлении Саутгейта, но потом пути их разошлись: Берни возглавил службу безопасности Дженкинсона, Сэм же решил искать счастья на поприще частного детектива. Несмотря на общее прошлое, симпатии друг к другу бывшие коллеги не питали, хотя и особенной враждебности не испытывали.

– Ты уже здесь? – Роллинг картинно развернул руками, но нужного эффекта не достиг – порыв ветра едва не вырвал зонтик. – Насколько я помню, в былые времена ты пунктуальностью не отличался.

Сэму было не до пикировки.

– Где шеф? – хмуро спросил он.

– Сейчас подойдет. – Роллинг наклонился как бы для того, чтобы завязать шнурок, и повертел головой. И снова получилось смешно, потому что зонтик полностью блокировал подходы с западной стороны. – Ты проверился?

– Да. Справку от дерматолога показать?

– Все шутишь? Ну-ну. – Роллинг выпрямился. – Посмотрю, будет ли у тебя настроение шутить через пару недель.

– А что такое? Дженкинсон собирается отправить меня в Иран? Или к афганским талибам? – ухмыльнулся Сэм. – Надо было предупредить заранее, я бы прикупил «узи» и пару фунтов пластита.

– Спасать мир тебе еще рано.

– Так что за дело? – уже серьезно спросил Сэм. – Ты в курсе?

Роллинг пожал плечами.

– Не на все сто. Ты же знаешь… – Он посмотрел на часы, удовлетворенно кивнул и сложил зонтик.

Учитывая, что дождь еще не прекратился, Сэм решил, что Берни подает условленный знак. Так оно и было – через несколько секунд на дорожке появился человек в сером плаще с поднятым воротником и надвинутой на глаза шляпе.

– Ну, ребята, вы даете, – вздохнул Сэм. – Вам бы в шпионов играть.

– Давай без острот. Иди в кабинку. – Роллинг кивнул в сторону колеса обозрения. – Номер шесть.

– А если она занята?

– Запасная девятая, – совершенно серьезно ответил Роллинг.

Через минуту на скамеечку рядом с Сэмом опустился Дженкинсон.

– Извини, что вытащил тебя в такую погоду, – сказал он, протягивая руку. – Все в порядке?

– Как всегда.

– Вот и отлично. – Дженкинсон вздохнул. – А у меня не очень. Поэтому тебе и позвонил. Ты как сейчас? Свободен?

– Есть одно, но им может заняться и Крист. – Крист Норвуд был деловым партнером Сэма, но в силу неопытности – ему не исполнилось и двадцати – занимался пока главным образом бумажной стороной бизнеса.

– Это хорошо. – Дженкинсон замолчал, глядя в пол под ногами.

Сэм его не торопил. Они знали друг друга много лет. Когда-то Ричард и отец Сэма, Дрейк Кворри, вместе работали в одной адвокатской конторе и были друзьями. Потом один ушел в политику, а другой в отставку. К сожалению, порадоваться спокойной жизни Дрейку довелось недолго: три года назад он и его жена, Хелен, утонули во время рыбалки на одном из шотландских озер. Сэм к тому времени уже работал в полиции. Смерть родителей глубоко потрясла его, что сказалось на отношениях с начальством, и еще через год он решил сделать крутой поворот и уволился со службы. Именно Ричард Дженкинсон помог ему на первых порах деньгами и советом, а потом время от времени подбрасывал неплохие заказы. – У меня к тебе довольно необычная просьба. Даже не знаю, с чего начать…

– Это не важно. Можно и с начала, и с конца, и с середины. Как вам удобнее.

– Хорошо. – Дженкинсон еще немного помолчал, откашлялся и заговорил, негромко и неторопливо. – Двадцать три года назад мы с твоим отцом работали в адвокатской конторе Бернинга. Бернинг к тому времени от дел практически отошел, так что весь воз тянули мы с Дрейком. Однажды ко мне обратилась женщина, ливанка, и попросила помочь получить разрешение на жительство в Великобритании. Обещала хорошо заплатить, намекала, что готова на многое, и так далее. В общем, вполне заурядная история. Я попытался что-то сделать, но наткнулся на стену. Тогда ситуация была другой, а обходить законы я не умел. Наши отношения продолжались около месяца, но в конце концов я вынужден был заявить, что, к сожалению, ничем не могу ей помочь. Больше мы не виделись.

– Вы занимались ее делом один? Она не обращалась к кому-то еще?

Дженкинсон пожал плечами.

– Если ты имеешь в виду своего отца, то скажу тебе так: я ему о ней не рассказывал. Обращалась ли она в другие фирмы, не знаю.

– Хорошо, что было дальше? – Сэм выглянул из-под козырька – дождь прекратился и небо уже прояснилось. Неподалеку расхаживал Роллинг. – Насколько я понимаю, этим дело не закончилось.

– Тогда – закончилось. – Дженкинсон вздохнул. – Я не слышал о ней двадцать два года. Но две недели назад получил письмо…

– Оно у вас с собой? – перебил его Сэм. – Вы его не выбросили?

– Конечно нет! – Дженкинсон похлопал по черному кейсу. – Все здесь. Я же понимаю…

– Продолжайте.

– В письме говорилось о том, что двадцать три года назад я совершил подлость и что теперь пришло время рассчитаться за грехи прошлого. Мне предъявили ультиматум: выплатить двести двадцать тысяч фунтов в течение двух недель. В противном случае весь город и вся страна узнают, какой я мерзавец и негодяй.

– И в чем же ваши грехи?

Дженкинсон тяжело вздохнул и, опустив руку в карман, достал пачку «данхилла».

– Оказывается, у меня есть дочь. От той самой ливанки. Кстати, ее звали Лейла. Лейла Хамади. Она умерла в прошлом году, но перед смертью рассказала дочери о папочке и поручила ей найти меня. Девчонка оказалась шустрая и решила предъявить счет. На те самые двести двадцать тысяч. По десять тысяч за год.

Сэм пожал плечами.

– Не так уж и много, если подумать.

– Согласен. – Дженкинсон глубоко затянулся, поперхнулся и кашлянул. – Да вот только нет у меня никакой дочери. Кроме, разумеется, Сандры.

– Разумеется. – Сэм вздохнул. Шантаж – дело мерзкое, но такая уж детектива работа, тут в белых перчатках не походишь. – Если я правильно понимаю, требование денег было чем-то подкреплено?

– Да. – Дженкинсон положил на колени кейс. – Фотографиями и копией одного письма.

– Теперь, пожалуйста, поподробнее, – попросил Сэм.

– Фотографии совершенно невинные: в парке, в кафе. Ничего такого. Даю слово, мы встречались исключительно по делу. Клянусь здоровьем Сандры, Сэм, я ни разу до нее не дотронулся.

– А письмо?

Дженкинсон пожевал губами.

– С письмом немного похуже, – признал он. – Да, черт возьми, с письмом похуже! Видишь ли, сынок, Лейла была необычная женщина. Мне она всегда напоминала Шахерезаду из «Тысячи и одной ночи». Думаю, перед ней не мог устоять никто. Я тогда только-только женился на Кэтрин, и, если бы не это… не знаю, чем бы все кончилось. Другой такой я не встречал.

– Так что было в письме? – поспешил заполнить возникшую паузу Сэм – еще одного вздоха он бы не перенес.

– Ничего! Ничего, черт возьми! – вскинулся вдруг Ричард. – Обычная чушь! Лепет влюбленного мальчишки! Розовые сопли! И не смотри на меня так!

Сэм пожал плечами.

– Я и не смотрю. Но если в письме ничего нет, если фотографии, как вы утверждаете, совершенно невинные, то чего вы опасаетесь?

– А ты не понимаешь? – Ричард вытянул левую руку и постучал пальцем по циферблату внушительных размеров «омеги». – Выборы на носу. Часики тикают. Представь, что будет, когда материалы попадут газетчикам. «Дейли» сожрет меня с потрохами. Ее владелец, Барнсби, спит и видит, как бы замазать меня грязью. Да и остальные не пожалеют.

– Верно. – Сэм ненадолго задумался. Причин не доверять Ричарду у него не было, но что-то подсказывало ему, что старый знакомый недоговаривает. – Кэтрин в курсе? Вы ей рассказали?

Дженкинсон посмотрел на него как на сумасшедшего.

– Конечно нет! Этого ей только не хватало! Чертовы выборы вымотали нас обоих. Да и у Сандры… – Он не договорил и только махнул рукой. – Нет, Кэтрин ничего не знает.

Прохаживавшийся в сторонке Роллинг посмотрел на часы и перевел взгляд на шефа.

– Ты извини, но у меня встреча через сорок минут, – встрепенулся Дженкинсон. – Письмо и все, что в нем было, я принес. – Он щелкнул замками кейса, откинул крышку и достал тонкую красную папку. – Я составил для тебя что-то вроде пояснительной записки – копию заявления Лейлы, ее анкетные данные и все прочее.

Сэм взял папку, открыл, перебрал лежавшие пожелтевшие листки и три конверта, закрыл и убрал в спортивную сумку.

– Что я должен сделать? Надеюсь, убирать никого не придется?

Дженкинсон затушил сигарету. В кармане у него зазвонил сотовый, и Сэм узнал популярную лет сорок назад мелодию «Дом восходящего солнца».

– Я хочу, чтобы ты избавил меня от этой проблемы. Как – решай сам. Твоя главная задача – прикрыть меня с этой стороны на ближайшие две недели. До выборов. Выясни все, что только можно, об этой девчонке. Кто такая, откуда, не стоит ли за ней кто-нибудь. Конкурентов у меня двое: Уолтер Стивенс и Джордж Сэмпли. Уолтер на такое не пойдет, он парень порядочный, да и партию подводить не захочет. А вот Сэмпли… тот еще проходимец…

Слушая Ричарда, Сэм вспомнил отца, всегда говорившего, что политика самый мерзкий из всех способов зарабатывать деньги.

– …навести справки через ливанское посольство. – Дженкинсон потер щеку. – Связь будем держать через Роллинга, если ты не против. В расходах не стесняйся. Я дам тебе кредитку на двадцать тысяч евро и две тысячи фунтов наличными.

Сэм удивленно посмотрел на клиента. Странное дело, человек просит защитить его от вымогателей, но не говорит о самом главном.

– Когда вы получили письмо? – небрежно, глядя в сторону, спросил он.

Дженкинсон с показным равнодушием пожал плечами.

– На прошлой неделе. В пятницу, если не ошибаюсь. Кстати, почтового штемпеля на конверте нет. Наверное, подбросили в ящик.

– Домашний или в офисе?

– Домашний, – с явной неохотой признал Дженкинсон.

Подозрение, возникшее в самом начале разговора, окрепло и превратилось почти в уверенность – Ричард определенно скрывал что-то.

– Вы ведь встречались с ней, не так ли? – спросил Сэм и впервые за время встречи посмотрел собеседнику в глаза. – С этой девушкой?

Ричард попытался было отвести взгляд, но потом вдруг рассмеялся.

– Ладно, Сэм, ты меня поймал. Да, мы с ней встречались. А как ты догадался?

– Профессиональная интуиция, – усмехнулся Кворри. – Письмо вы получили в пятницу. Сегодня среда. Разумеется, сложа руки вы не сидели. Наверняка пытались решить дело самостоятельно. Или вместе с Роллингом. А раз обратились ко мне, значит, у вас ничего не получилось. Вы поручаете мне дело и даете немалые деньги. Вывод – расходы ожидаются большие. Скорее всего, придется куда-то ехать.

– Молодец, голова у тебя варит, – похвалил Дженкинсон.

Сэм оставил комплимент без внимания.

– А теперь, Ричард, расскажите мне все. Иначе, извините, у нас с вами ничего не получится.

Через час Сэм сидел у себя в кабинете, представлявшем собой скромную комнатушку на шестом этаже офисного здания в одном из новых кварталов Саутгейта. Места в кабинете хватило только на самое необходимое: два стола с компьютерами, три стула и книжный шкафчик. Под скромным ковриком стыдливо прятался серый зашарпанный линолеум. Узкое окно украшали пестрые шторы, купленные Кристом на какой-то распродаже. Вкусы партнеров расходились: Сэм предпочитал неброскую классику, Крист – то, что подешевле. Задняя дверь вела еще в одну комнату, где помещались узкий диванчик и тумбочка с телевизором. Аренда обходилась недешево, но благодаря отсутствию конкуренции дела шли более-менее неплохо. Поначалу Сэм и Крист брались за все без разбора, включая розыск пропавших собак и загулявших супругов, но по прошествии года сузили сферу деятельности, отказавшись от дел, требовавших много времени и приносивших небольшой доход. Крист даже стал поговаривать о том, чтобы взять секретаршу, что позволило бы ему заниматься, как он говорил, оперативной работой.

На столе перед Сэмом лежали четыре фотографии, качество которых оставляло желать много лучшего, копия письма, столь опрометчиво написанного Ричардом Дженкинсоном двадцать три года назад женщине по имени Лейла, копии анкет и документов с тем же сроком давности и пухлый конверт с надписью «Конфиденциально».

Отодвинув в сторону письмо и документы, Сэм снова взял в руки фотографии. Как и говорил Дженкинсон, ничего предосудительного. На всех четырех снимках была запечатлена одна и та же пара – улыбающийся Ричард и молодая женщина с восточным типом лица. При всех недостатках фотографий одно было несомненно: Лейла Хамади отличалась редкой, экзотической красотой. Попасть в сети такой женщины и запутаться в них мог любой мужчина. Из документов следовало, что госпожа Хамади родилась в Тире в семье мелкого торговца, что родители ее погибли в ходе гражданской войны, а других родственников не было. Тем не менее Лейла успела закончить Бейрутский университет, получила диплом и к моменту приезда в Британию работала переводчицей в одном из туристических бюро ливанской столицы. В Англии она провела три месяца, до истечения срока визы, после чего вернулась на родину. Как утверждал Дженкинсон, после этого их связь оборвалась.

Сэм потянулся и повертел головой – в последнее время ему приходилось слишком много времени проводить у компьютера.

Было бы, конечно, неплохо получить информацию из Ливана, но обращаться в посольство напрямую дело рискованное.

– Крист, есть поручение.

– Наконец-то, – отозвался сидевший за вторым столом его деловой партнер, рыжеволосый парень в клетчатой рубашке, из ворота которой выступала высокая тощая шея. – Запасную обойму брать?

– Умерь притязания, приятель. Наше оружие информация и маленькие серые клеточки.

– Где-то я это уже слышал, – с сомнением пробормотал Крист, морща лоб. – Ладно, что делать?

– Садись на телефон. Свяжись с нашим лондонским партнером, Грэгом Эджвудом, и сделай запрос. Нужны сведения на эту женщину. – Он протянул через стол листок с биографическими данными Лейлы Хамади. – Пусть обратится в ливанское посольство и… Впрочем, Грэг и так все знает. Нас интересует любая информация по ней.

– Что еще? – Крист взглянул на часы. – Грэг сейчас на ланче и раньше двух в офис не вернется.

С Грэгом Эджвудом, лондонским частным детективом, Сэм познакомился три года назад, когда столичный сыщик приезжал в Саутгейт в поисках сбежавшей из дома дочери одного столичного банкира. Полицейское начальство, откликнувшись на просьбу коллег из Скотленд-Ярда, прикомандировало к гостю Кворри. Поиски заняли два дня и завершились успешно, после чего Грэг предложил Сэму обоюдовыгодное сотрудничество в деле обмена информацией и выполнении мелких, не требующих большого времени поручений.

– Хорошо, позвони в половине третьего.

– А ты куда? – поинтересовался Крист.

– У меня встреча с Берни Роллингом. – Сэм бросил взгляд на настенные часы. – Кстати, я уже опаздываю. – Он поднялся, торопливо накинул пиджак, сунул во внутренний карман конверт с надписью «Конфиденциально» и вышел из-за стола. – Вернусь через пару часов. Если будет что-то срочное, звони на сотовый.

– Что сказать Грэгу насчет сроков? – спросил Крист, с любопытством рассматривая фотографию Лейлы Хамади. – Хороша, да?

– Как всегда, чем скорее…

– О’кей, босс.

Берни Роллинг удовлетворенно выдохнул и, поймав за рукав проходившую мимо официантку, попросил принести кофе с кексом и малиновым джемом.

– А теперь, Сэмми, можно и поговорить, – объявил он, вытирая салфеткой лоснящиеся губы. – Шеф открыл тебе допуск первого уровня. Уж и не знаю, чем ты заслужил такое доверие.

Кворри пропустил последнюю реплику мимо ушей и вместо ответа положил на стол плотный конверт.

– Ты говоришь, я слушаю. Здесь фотографии этой девчонки, Самиры Хамади. Твоя работа?

– Моя. – Берни поднял руку, предупреждая уже готовое сорваться с губ Сэма язвительное замечание. – Да, картинки не очень, но эта Самира не так проста, как может показаться. Дженкинсон встречался с ней в том же парке, где и мы сегодня. Близко я подойти не мог, а подходы, как видишь, не самые удачные.

– Столик она сама выбирала?

– Да. И выбрала со знанием дела.

– Ричард составил ее описание. – Сэм достал из конверта сложенный вчетверо листок. – «Среднего роста, смуглая кожа, темные глаза, прямой нос, лицо овальное, волосы черные…» Можешь что-нибудь добавить?

– Практически ничего, – признался Берни, благодаря принесшую кофе официантку улыбкой, придавшей ему на мгновение сходство с мультяшным героем Шреком. – За исключением одной детали. У нее татуировка. – Он намазал джем на кусочек кекса и причмокнул. – Мм…

– Берни, не тяни.

– Татуировка. В форме розы. На левом плече. Вот здесь. – Берни продемонстрировал, где именно, ткнув себя в область подмышки. – Я бы и не заметил, если бы она не подняла руку, когда останавливала такси.

– Сумочка у нее была?

– Э… да, была. Голубая, на длинном ремешке. А что?

– Ничего. – Сэм с завистью посмотрел на Роллинга. Боже, человек съел бифштекс с картошкой, сырный салат и пьет кофе с кексом, но при этом пиджак на нем висит, как на огородном пугале. А ведь он не из тех, кто проливает пот в спортзале, сжигая лишние калории. – Ты за ней проследил?

– Разумеется. Но не до конца. Потерял на Кросс-сквер. В переходе. – Роллинг виновато пожал плечами. – Ты же знаешь, сколько там народу в конце рабочего дня.

Сэм молча кивнул.

– По-моему, она меня засекла, – разоткровенничался Роллинг. – Уж больно ловко у нее получилось. Наверняка ей такие фокусы не впервой проделывать. Представляешь, вошла в подземный переход. Я проскочил вверху. Стою, жду. Никого. Спустился – ее уже нет. Наверное, развернулась и сразу же дала задний ход.

– Похоже на то, – согласился Сэм.

– Но самое главное я к тому времени уже выяснил, – похвастал Берни, отправляя в рот второй кусочек кекса. Смотреть на это было невозможно, и Сэм отвернулся.

– Взял образец ДНК?

– ДНК? При чем тут ДНК? – удивился Берни, демонстрируя то ли неосведомленность, то ли отсутствие сообразительности. – Нет, приятель, я выяснил, где ее найти. Можно сказать, сделал за тебя половину работы.

– Спасибо, но свою работу я привык делать сам. И где же ее можно найти?

– Девчонка побывала в туристическом агентстве «На семи ветрах». Знаешь такое? На Брэдли-стрит, сразу за торговым центром. Четвертый этаж. Пробыла там двадцать минут. Я потом туда сам наведался. Навел справки. Так вот…

– А почему ты решил, что она заходила именно в туристическое агентство? Если не ошибаюсь, там куча контор на всех шести этажах.

– Не ошибаешься. Но лифт только один. Кабинка была пустая и остановилась именно на четвертом, а потом спустилась вниз. На четвертом три офиса, но наша красотка побывала только в одном, «На семи ветрах». – Берни самодовольно усмехнулся. – Мастерство не ржавеет, что бы там некоторые ни думали.

– Да ты просто гений сыскного дела. – Кворри развел руками. – Ну и что ты там узнал?

– У них там какая-то растяпа сидит. Я прикинулся – мол, сестра забыла зонтик. В общем, слово за слово… Короче, крошка купила билет на круизный теплоход «Маркиз».

– И куда этот «Маркиз» следует?

– Маршрут здесь. – Роллинг положил на стол тоненький конверт. – Первая остановка в Амстердаме. Не работа, а курорт. Завидую.

– Когда отправляется?

– Четырнадцатого июля. В два часа пополудни.

– Четырнадцатого июля? – Сэм вскинул голову. – А сегодня какое?

– Сегодня? – Берни на секунду застыл с поднесенной ко рту чашкой. – Сегодня тринадцатое.

Взгляд, которым одарил его Кворри, мог бы расплавить кварцевое стекло.

Девушка за столом в офисе туристического бюро «На семи ветрах» разрывалась между телефоном, факсом и компьютером.

– Извините, я не знаю… Простите, мистера Холлиса сегодня нет… Не кричите на меня, пожалуйста… – В голосе бедняжки отчетливо слышались слезы и нарастающая паника. – Очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. – Увидев на пороге очередного мучителя, она попыталась улыбнуться. – Здравствуйте, проходите. Я сейчас…

Сэм опустился на стул. С красочных постеров на стенах улыбались загорелые красавицы в бикини и усыпанных стразами солнцезащитных очках и накачанные парни с досками для серфинга и высокими стаканами под декоративными зонтиками. Майами, Таити, Багамы… Райские места для счастливых обладателей золотых пластиковых карт и неограниченного кредита. Он с грустью вспомнил, что не был в отпуске уже… Сколько? Года три? Да, точно. Тогда они с Кирой ездили в Грецию.

Кира… Он постарался заблокировать воспоминания и, взяв со стола пару брошюр, углубился в изучение предлагаемых туров.

– Я могу вам чем-то помочь? – Судя по тону, обладательница голоса сильно сомневалась в своих способностях это сделать.

Сэм повернулся к ней с уже приготовленной ободряющей улыбкой. Девушка смотрела на него с такой мольбой, будто от его ответа зависела вся ее будущая жизнь. Над кармашком новенькой блузки красовался круглый беджик с названием агентства, клонящейся под ветром пальмы и именем – «Стейси».

– Привет, – сказал он. – У вас, похоже, не самый лучший день.

– Кошмарный, – призналась Стейси. – Я здесь всего третий раз, напарник заболел, мистер Холлис куда-то уехал, а компьютер сломался. – Она указала подбородком на пустой монитор. – А тут еще в Севилье потерялись два наших клиента…

– Понимаю. Но вам не стоит принимать это так близко к сердцу. Могло ведь быть и хуже.

– Вы так думаете?

– Конечно, в конце концов Испания не Борнео, где, говорят, до сих пор белого человека предпочитают дикой свинье.

Она неуверенно улыбнулась, сделала непонятный жест, как будто отгоняла надоедливое насекомое, и вдруг рассмеялась.

– Вы, надеюсь, не в Испанию?

Он покачал головой.

– Нет. Меня интересует круиз. Теплоход, по-моему, называется «Маркиз». Амстердам, Копенгаген, Стокгольм…

– Да-да, есть такой, – подтвердила Стейси. – Отходит завтра в два часа дня.

– Верно, – облегченно вздохнул Сэм. – А у меня есть шанс на него попасть? Каюта значения не имеет и…

Девушка грустно улыбнулась.

– Очень жаль, но билетов не осталось. Последнюю двухместную каюту взяли еще вчера. – Заметив набежавшее на лицо посетителя облачко, она тут же попыталась его утешить: – Но вы не переживайте, следующий круиз через три недели.

– Через три недели поздно. Мне бы…

– Понимаю. Тогда есть отличный вариант. Сроки те же, но маршрут даже интереснее. – Она порылась в стопке брошюрок. – Вот послушайте. Осло – Стокгольм – Хельсинки – Копенгаген – Амстердам. Кстати, по цене даже выгоднее. Моя подруга…

– Извините, Стейси, но мне нужен «Маркиз». Обстоятельства… – Не зная, что придумать, Сэм состроил унылую физиономию. – Неужели нет ни одного места?

– Ни одного. Разве что… – На гладком лбу Стейси прорезалась морщинка. – Хм… есть один вариант, но я не уверена, что он вас устроит.

– Я готов на все, – горячо уверил ее Сэм. – Согласен даже спать в шезлонге.

– Тогда слушайте…

Через пять минут Сэм Кворри, вооруженный адресом и надеждой, вышел из агентства и, не дожидаясь лифта, сбежал по лестнице вниз.

Софи Грин.

Имя как-то не вязалось с фамилией. Воображение нарисовало тощую блондинку с прыщавым лицом. Конечно, она будет только рада избавиться от билета, а если не согласится, он предложит выкупить два. Против такого варианта она не устоит.

Вообще-то отношения с женщинами складывались у Сэма не самым лучшим образом. Он не любил ходить по развлекательным заведениям, а работа не располагала к романтическим знакомствам. Время от времени романы все же случались, но женщинам, которых подсовывал случай, требовались именно прочные, длительные отношения, а Сэм считал, что пока еще не готов к браку.

С Кирой его тоже свел случай. Сэм тогда еще работал в полиции, а Кира готовила передачу о деятельности правоохранительных органов. После интервью она сама пригласила его пообедать. Он согласился. Да и кто бы ей отказал! Очаровательная брюнетка с роскошной фигурой, серыми глазами и шикарными волнистыми волосами, она знала, какое впечатление производит на мужчин, и всегда брала инициативу в свои руки.

Сэм хорошо помнил их первый вечер, начавшийся в ресторане «Белый утес» и закончившийся в уютной квартирке Киры.

– Мне понравилось, – сказала она утром и повела его в ванную, где они снова занимались любовью.

В тот день Сэм опоздал на дежурство, за что получил нахлобучку от начальства и удостоился насмешек коллег. Причиной этих насмешек были следы зубов на шее, скрыть которые ему не удалось, несмотря на все ухищрения.

Да, Кира знала толк в сексе, но даже в самые жаркие моменты его не оставляло впечатление, что этот самый секс интересует ее куда больше, чем он сам. Потом, когда их связь уже прекратилась, Сэм узнал, что одиночество ее длилось недолго.

Однажды вечером, поддавшись накатившему ни с того ни с сего отчаянию, он позвонил ей и предложил встретиться.

– Ты этого хочешь, Сэмми? – рассмеялась она. – Неужели так никого и не нашел? Или уж больно соскучился?

– Не нашел и соскучился, – признался он, кляня себя за слабость.

– Наверное, переделал все дела? Посадил за решетку всех преступников? Сделал мир чистым и справедливым? Для тебя ведь это главное?

Хотелось бросить трубку, но он знал, что через час или сутки наберет тот же номер. Она отравила его, как попавший в организм яд, избавиться от которого можно только переливанием крови.

Они все же встретились, причем Кира приехала сама. В ту ночь оба были ненасытны, но утром, натягивая шелковые чулки, она сказала:

– Мы с тобой похожи, Сэмми. У каждого на первом месте работа. Хорошей пары из нас не получится, так что давай не будем друг друга обманывать.

Больше он ей не звонил, и она тоже его не беспокоила.