Невеста поневоле

7

Самира ждала этого уже давно. С того самого дня, как они сели на корабль. Прежде, в Париже и Саутгейте, Рон играл роль надежного товарища, помощника в благородной борьбе с несправедливым миром, но уже тогда она несколько раз ловила на себе его похотливые взгляды.

Встречаться с такими взглядами ей приходилось и раньше – ливанские мужчины не стесняются выражать восхищение женской красотой, – но у Рона восхищение отступало на задний план, а на первое выходило откровенное вожделение. После таких взглядов хотелось встать под душ и соскрести с себя липкую мерзкую грязь.

Она понимала – его удерживает только страх. Страх лишиться инструмента, без которого ему не расколоть орешек по имени Ричард Дженкинсон. Как только деньги перекочуют в его карман, он расстанется с ней без сожаления. А может быть, даже сделает так, чтобы свидетелей не осталось.

Однако, судя по всему, терпение у Рона кончилось. По дороге в отель он несколько раз прижимался к ней, обнимал за талию и даже предпринял попытку запустить руку под юбку.

Активные действия начались сразу же, как только за ними захлопнулась дверь. Рон схватил ее сзади за плечи и привлек к себе.

– Сколько мы с тобой знакомы, а? – зашептал он на ухо. – Давно. Очень давно, детка. И я ни разу тебя не обидел. Я заботился о тебе, верно? Тратил на тебя деньги. И время. А оно тоже деньги. Я вытащил тебя в чертов круиз. И что же? Чем ты меня отблагодарила?

Она молчала и не шевелилась, стараясь не обращать внимания на отвратительный запах у него изо рта.

– Ты даже ни разу не сказала мне «спасибо».

Липкие губы прижались к ее щеке, и Самира напряглась, сдерживая позыв к рвоте. Спорить бесполезно. Шуметь, звать на помощь опасно – только полиции ей сейчас и не хватало. Значит, действовать нужно хитростью.

– Мне нужно в душ, Рони.

Он ухмыльнулся.

– Да-да, конечно. Иди, детка. Я буду ждать тебя здесь. – Он похлопал по дивану. – Только не задерживайся, а то я сгорю от нетерпения.

Мерзавец!

Самира прошла в спальню и открыла сумочку. В пузырьке с невинной надписью «аспирин» лежали таблетки сильного снотворного, которым она обзавелась заранее еще в Бейруте.

– Я бы выпила, если ты не против.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Ты же не пьешь!

Она смущенно улыбнулась и пожала плечами.

– Сегодня особый случай и…

– Понимаю. Хочешь снять напряжение. Верное решение. Что будешь?

– Я полагаюсь на тебя.

– Молодец. Сейчас… посмотрим, что тут у нас есть. – Рон протопал к холодильнику, потянул дверцу. – О, эти голландцы заботливые ребята. Будь добра, наколи лед.

Пока Самира колола лед, он смешал два бурбона. Настроение у него заметно улучшилось, он даже начал насвистывать что-то себе под нос.

– Держи.

– Минутку. Я только пущу воду. – Она зашла в ванную и что было сил повернула кран вправо. И еще. – Рон?

– Что такое?

– Кран заело. Попробуй, может быть, у тебя получится. Мне сил не хватает.

– Конечно, детка. Ты знала, к кому обратиться.

Пока он возился с краном, Самира бросила в бокал две таблетки, которые растворились почти моментально. Она пригубила свой и, провожаемая сальными намеками Рона, ушла в ванную.

Через четверть часа, когда Самира выглянула в гостиную, ее криминальный партнер уже храпел, съежившись на маленьком диванчике. Сон сморил беднягу, не дав ему даже стащить носки. Две таблетки гарантировали не менее восьми часов покоя. Она разделась и с удовольствием нырнула под чистую прохладную простыню.

Что делать? Что делать?

Мысли снова и снова кружили по избитой колее. Нет денег. Нет документов. Стоп. Документы можно вытащить у Рона. А деньги? На триста евро далеко не уедешь. Допустим, она выберется из Голландии и даже доберется до Парижа или Лондона. Что дальше?

И тут память, словно устав от постоянных тычков, выдала глубоко скрытую информацию. Рафик Шахрир. Двоюродный брат матери. Уехал из Ливана лет двенадцать назад и обосновался в Копенгагене. Следующий пункт остановки «Маркиза» – Копенгаген. Остается три дня.

Ты продержишься три дня?

Самира задумалась. А если дяди уже нет в Копенгагене? Если он просто не узнает ее? Или, хуже того, проклянет?

Что ж, тогда придется придумать что-то еще.

– Ну что, нашла что-нибудь подходящее? – поинтересовался Сэм, выходя из ванной.

– Нет… нет, ничего интересного, – смущенно ответила Софи, поспешно выключая телевизор.

– Неужели? – Он подошел к полке. – По-моему, тут есть кое-что познавательное. Но, может быть, это только мне так представляется, а? Диковатому Тарзану.

– Перестань, Сэм. Ирония не твой конек. – Она потянулась, и его взгляд снова прилип к колыхнувшимся под халатом грудям.

Черт, ну кто их придумал, эти халаты! Шили бы что-нибудь этакое… вроде мешков. Нос снова уловил волнующий аромат лаванды. Сэм резко отвернулся, зацепился за край пушистого оранжевого ковра и едва не упал.

– Эй, ты в порядке? – встревожилась Софи.

– Да. Да, в порядке. Просто устал.

– Я тоже. Пойду ложиться. – Она зевнула, снова потянулась, поднялась неохотно с дивана и направилась в спальню. – А ты?

– Я тоже. Лягу здесь, если ты не против.

– На этом диванчике? Сэм, это же смешно. На нем даже я едва помещаюсь.

– Ничего. Как-нибудь устроюсь. – Он картинно зевнул. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Спокойной ночи? Пожелание звучало насмешкой.

Проклятый диван, казавшийся мягким, упругим и комфортным, на поверку оказался бугорчатым, продавленным, а самое главное, невероятно маленьким. Разместиться на нем целиком можно было только в позе зародыша, которая полностью исключала возможность уснуть. Впрочем, уснуть не получалось и со свешенными с дивана ногами. Молчавшие весь вечер пружины к ночи ожили и отзывались на малейшее перемещение центра тяжести унылыми старческими стонами. Из-за окна за мучениями гостя молча наблюдал бледно-желтый глаз уличного фонаря. В довершение всего на щеку после долгого кружения уселся комар, и Сэм вложил в удар всю накопившуюся злость, о чем тут же пожалел.

Скрипнула дверь. Он повернулся – в проеме стояла Софи.

– Сэм…

Он попытался сделать сонное лицо.

– Мм?

– Не притворяйся. Я же слышу, как ты ворочаешься. Не мучай себя. Этот диван… Мне больно на тебя смотреть. Так нельзя.

Сэм повернулся к ней и едва не свалился на пол.

– Не беспокойся, я в порядке. Бывало и хуже.

– Но это же глупо. В спальне огромная кровать. Я едва ли занимаю десять процентов ее площади.

– Софи, не мешай мне спать. Пожалуйста…

– Ты не уснешь здесь. Подумай, стоит ли так страдать.

– Не уговаривай. Я буду спать здесь. Это мое последнее слово.

– Хорошо, раз ты такой упрямый, то и я буду спать здесь. На полу. – За словом незамедлительно последовало дело – Софи разлеглась на ковре в опасной близости от дивана.

Несколько минут он пытался не обращать на нее внимания, но диван продолжал скрипеть, стонать и охать.

– Черт! – возопил Сэм. В следующую секунду он вскочил, схватил Софи за руку, рывком поднял с пола и потащил за собой в спальню. – Ложись! И хватит на сегодня! Понятно?

– Конечно, босс. Как скажете. Жаль, у меня нет меча, а то я положила бы его между нами, дабы не задеть вас ненароком.

Он не ответил и, молча упав на край, с головой накрылся простыней.

Несколько минут прошли в благословенной тишине, и Сэм уже начал подумывать, что все не так уж плохо. Но потом превратившиеся в антенны уши уловили тихое, ровное дыхание, нос ощутил сводящий с ума аромат лаванды, а воображение принялось расписывать картины, одна соблазнительнее другой.

Сняла ли Софи халат?

Мысль эта, совершенно глупая сама по себе, овладела им настолько, что в конце концов Сэм осторожно повернул голову.

И тут же пожалел об этом.

Поверх гладкой оранжевой простыни – похоже, в чертовой стране тюльпанов все повернулись на оранжевом – лежала бледная обнаженная рука. Представить все остальное не составляло труда. Он торопливо отвернулся.

Фонарь в спальню не заглядывал, но в просвет между шторами заглядывала молочно-белая луна. Узкая полоска рассеянного серебра пролегала через подоконник, пересекала пол, делила надвое прикроватную тумбочку и тянулась к кровати.

Нет. Он не позволит себе прикоснуться к ней. Он сможет удержать напрягшуюся внутри пружину. Он мужчина, а не какой-нибудь мальчишка, которым управляет не воля, а разбушевавшиеся гормоны. Он…

Софи причмокнула губами и порывисто вздохнула.

Проклятье! Уж лучше бы он остался на диване. В крайнем случае улегся бы на полу. Ковер там толстый и пушистый.

Толстый и пушистый…

Мягкий и нежный…

Как ее груди…

Боже, за что же ему все эти муки!

Интересно, спит она или притворяется? Уж лучше бы повернулась, позвала шепотом, протянула руки или пощекотала ногой. Так нет же – затаилась. Или спит? Неужели не понимает, что рядом с ней мужчина? Что у этого мужчины есть вполне естественные желания. Что долго так продолжаться не может.

Будь прокляты женщины! Коварство и лицемерие – вот им имя! Уж лучше пригреть гадюку на груди, чем поддаться вашим сладким речам, поверить вашим невинным обещаниям и вдохнуть ваш дурманящий запах. Запах греха.

Сэм почувствовал, что в нем просыпается проповедник, обличитель древнего зла, незадачливый потомок Адама, отведавшего яблока из рук обольстительницы Евы.

– Сэм?

– Да.

Она повернулась, и он замер как натянутая тетива лука.

– Послушай, – осторожно начала Софи. Он почувствовал, как ее пальцы касаются его волос. – Послушай, Сэм. Может быть, довольно мучить себя, а? Мы оба этого хотим. Лучший способ не изводить себя – уступить и забыть.

– Нет. – Он решительно убрал ее руку со своей подушки.

– Уверен?

– Да. Спи. Пожалуйста. – Сэм подвинулся еще ближе к краю. Луна как будто застыла на одном месте. Уступить и забыть, а? Худшего варианта, чем заняться с ней любовью, он не мог и представить. Надо же так вляпаться. Они знакомы меньше недели, а он уже спит с ней в одной постели. Неужели Софи думает, что стоит им дать волю чувствам, как все мгновенно прекратится, узелок развяжется и они преспокойно разойдутся в разные стороны? Нет, так не бывает. Стоит только уступить – и все. Он уже никогда не сможет ее забыть. Не сможет жить в мире и согласии с собой и без нее.

Ты находишься здесь с единственной целью – найти шантажистку и выручить давнего друга. Других целей нет. Софи Грин – сопутствующее обстоятельство, не более того. Если тебе удастся завершить дело завтра, ты кивнешь ей невзначай и уйдешь не оглядываясь.

Да, Софи прекрасная во всех отношениях девушка, но у нее свой путь, а у тебя свой. Достаточно того, что ты на протяжении нескольких дней изображал из себя ее мужа, играл в идиотские игры и терпел придурков вроде Джеки. Ты, в конце концов, не прощелыга, не искатель приключений, не любитель сорвать легкий куш. У тебя есть принципы. Свои представления о том, что хорошо и что плохо. И что же, поступиться всем этим ради женщины, ворвавшейся в его жизнь как будто из иного мира?

Нет. Нет. И еще раз нет.

Если бы не случайная встреча, они не сошлись бы никогда. Потому что между ними нет ничего общего. Ничего. Даже если им приходится делить одну кровать.

В глаза светила луна, но перевернуться на другой бок Сэм не мог.

Софи давно уснула – по крайней мере дышала она ровно и спокойно, а Сэм все смотрел и смотрел на луну, то скрывавшуюся за рваной дымкой облаков, то зависавшую в черном небе начищенной серебряной медалью.

Чем же я заслужил это?

В конце концов он выскользнул из-под простыни, пошарил по полу, нашел брюки и осторожно оделся.

– Сэм? Ты куда?

Он повернулся – Софи, моргая заспанными глазами, сидела на постели, прикрываясь краешком простыни.

– Извини, не хотел разбудить. Ложись, еще рано.

– А ты?

Он пожал плечами.

– Мне все равно не спится. Пройдусь. Может быть, пришел факс от Криста.

– Ладно. – Она спустила ноги с кровати. – Отвернись.

Он отвернулся. И услышал, как зашуршала одежда.

– А ты что делаешь?

– Пойду с тобой.

– Зачем? Нет, Софи, со мной ты не пойдешь.

– Не глупи, Сэм. – Она наклонилась, отыскивая что-то на полу. – Либо ты берешь меня с собой, либо я иду за тобой со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– То есть ты меня шантажируешь?

– Я всего лишь действую в рамках нашего договора. Мы партнеры, а партнеры работают сообща. Ты ведь идешь не только для того, чтобы проверить факс? В случае чего я буду твоим прикрытием?

– Что ты имеешь в виду?

– Представь, что тебя поймают при попытке проникновения в чужой номер. Ты сможешь с ходу придумать правдоподобное объяснение?

Сэм молча смотрел на нее.

– Правильно, не сможешь. Потому что тут требуется изобретательный ум. То есть я.

Он покачал головой.

– Ты меня пугаешь.

– Почему?

– У тебя криминальные наклонности. Удивительно, что ты до сих пор на свободе.

– Перестань, Сэм. Вдвоем всегда веселее.

– Ладно. Но только никакой инициативы. Делаешь то, что я скажу. Шаг в сторону – и я расторгну договор.

– Как скажете, босс.

Уснуть Самира так и не смогла – на диванчике храпел Рон, в окно светил фонарь, то и дело покряхтывал лифт. Она лежала на кровати, глядя в потолок, вспоминая те времена, когда жизнь не казалось такой беспросветной.

Как случилось, что она, судьба которой сложилась на зависть многим, докатилась до шантажа?

Как случилось, что ее партнером в криминальной авантюре оказался такой тип, как Рон Чалмерс?

Как случилось, что в трудной ситуации ей не на кого положиться?

Что толкнуло ее на этот путь? Обида? Гнев? Жажда мести? Желание справедливости?

Наверное, все вместе.

В отеле было тихо, а потому шаги, хотя и приглушенные расстеленной в коридоре дорожкой, прозвучали неестественно громко. Самира замерла, прислушиваясь. Сердце заколотилось, хотя причин для тревоги не было никаких.

И вот так ты будешь жить все последующие годы, если не отойдешь в сторону и доведешь до конца задуманное. Самира вытерла вспотевший лоб.

Между тем шаги, дойдя до конца коридора, двинулись назад. Кто может разгуливать посреди ночи? Только человек с недобрыми намерениями. А может, у кого-то просто разболелась голова?

Иногда человек делает что-то не потому, что ситуация требует от него каких-то действий, а потому, что ищет любой предлог, чтобы прервать томительное бездействие. Сама не зная зачем, Самира поднялась с постели, накинула халат, прошла через гостиную, не удостоив посапывающего Рона даже мимолетным взглядом, повернула ручку и выглянула в коридор.

– Ой, извините! – Молодая женщина, в которой Самира узнала англичанку с «Маркиза», ту самую, которая набрала на конкурсе максимальное количество очков, всплеснула руками. – Я, наверное, вас разбудила.

– Нет, мне просто не спалось.

– Понимаю, это выглядит странно, но дело в том, что у моего мужа разболелась голова.

– Сочувствую, – сказала Самира.

– Кстати, меня зовут Софи. Софи Грин. Я… – Она вдруг сдвинула брови. – Постойте, вы ведь тоже путешествуете на «Маркизе», не так ли?

– Да. – Самира все еще не понимала, как связана головная боль с мужа с тем, что его жена разгуливает взад-вперед по коридору.

Откровенно говоря, Софи и сама этого не понимала. Сэм остался внизу принимать факс, а она, воспользовавшись паузой, решила посмотреть, где остановились подозреваемые, выдававшие себя за супругов Тайлер. Зачем? Если бы Софи знала ответ на этот вопрос, она не была бы Софи Грин.

– Конечно! – воскликнула шепотом Софи. – Только вот забыла…

– Сара, – подсказала Самира, снисходительно улыбаясь. Рассеянная англичанка вела себя так естественно, что невольно вызывала симпатию. – Сара Тайлер.

– Очень приятно. – Софи не зря хвасталась перед Сэмом своей изобретательностью. Нескольких минут ей вполне хватило, чтобы сочинить более или менее правдоподобную, хотя и не лишенную изъянов, версию. – Как я уже сказала, у моего мужа разболелась голова. А таблетки остались в каюте. На этом этаже остановились наши знакомые, но, к сожалению, я забыла, в каком номере. Вот и хожу… пытаюсь вспомнить.

– Может быть, я могу чем-то помочь? – предложила Самира. – Что с вашим мужем?

– С моим мужем? – Софи опустила глаза. Вариантов мнимого недомогания Сэма было предостаточно, но именно их обилие и затрудняло выбор. – Он… у него давление. – Для пущей убедительности она потерла себе виски. – Да, давление. Гипертония. Иногда ему так плохо, что… – Софи с опозданием поняла, что выбрала не лучший вариант. Она понятия не имела, какие именно боли терзают гипертоников и как с ними – разумеется, с болями – следует бороться. – Да, бедняга просто лезет на стенку.

– А какое лекарство… – начала Самира, но закончить вопрос, который вполне мог обратить Софи в позорное бегство или вызвать приступ паралича речевого аппарата, не успела, поскольку в коридоре появился сам больной.

Сэм уже получил факс и возвращался на свой этаж, когда услышал тихие, заговорщические голоса. В том, что один из них принадлежит его неверной партнерше, он не сомневался, но присутствие рядом с ней главной подозреваемой стало для него полнейшей неожиданностью. Еще большей неожиданностью было странное, если не сказать сильнее, поведение Софи.

– Ох, дорогой! – произнесла она драматическим шепотом и, поспешно преодолев разделявшие их ярды, бросилась ему на шею.

– Что ты здесь делаешь? Ты…

– Молчи, – прошипела Софи ему на ухо. – Поддакивай. Понял?

Самира смущенно отвернулась и уже собралась отступить в номер, когда Софи поймала ее за рукав.

– Позвольте, я представлю вас моему мужу. – Она повернулась к Сэму. – Дорогой, это миссис Тайлер. Сара Тайлер. – Сообщение сопровождалось загадочным подмигиванием и еще какими-то мимическими жестами, значение которых мог бы понять разве что опытный физиономист.

– Очень приятно. – Сэм поклонился.

– Мне тоже, – улыбнулась Самира.

– Как твоя голова? – участливо спросила Софи, выразительно поднимая бровь.

– Голова? Э-э… – Он замялся. С головой, конечно, явно не все в порядке, иначе не попал бы в дурацкую ситуацию. – Могло бы быть и лучше.

– Если у вас повышенное давление, – неожиданно для себя вмешалась Самира, – я могла бы помочь. Какое средство вы принимаете?

Пулю в висок, хотел ответить Сэм. Черт, надо же так все испортить! И зачем он только согласился на ее условия?!

– Средство? Э-э… видите ли… – Что ж, раз попался, ври напропалую. И перестань мямлить. – Видите ли, это новое средство, и я даже не помню его названия. Такие голубые таблеточки.

Самира кивнула.

– Дело в том, что моя мама долгое время страдала от давления. И я массировала ей виски. Мама говорила, что у меня особенные руки. Если хотите… – Она вопросительно посмотрела на Софи.

– Мы вам очень благодарны и, конечно…

Сэм не понимал, что происходит, но догадывался, что его партнерша затеяла какую-то игру.

– Спасибо, но сейчас ночь и…

– Извини, дорогой, – решительно перебила его Софи, – но я не могу смотреть, как ты мучаешься. Знаешь, слушать твои стоны еще тяжелее, чем страдать от самой жуткой боли. – Она повернулась к Самире. – Мы с радостью примем вашу помощь.

– Хорошо. Я только оденусь и сразу же подойду. Какой у вас номер?

– Пятьсот шестнадцатый. – Софи положила руку на плечо «мужу». – Уверена, милый, Сара тебе поможет.

– А ваш супруг не будет против? – выбросил последний козырь Сэм.

Самира позволила себе сдержанно улыбнуться.

– Нет. Не будет.

– Что ты себе позволяешь?! – зашипел Сэм, втаскивая Софи в номер. – Ты же сорвешь всю операцию! А если она заподозрит что-то? Может быть, уже заподозрила! Если они сейчас сбегут? Где я буду ее искать?

– Не сбегут, – не совсем уверенно ответила Софи. – И она ничего не заподозрит.

Сэм обжег ее гневным взглядом.

– И объясни, как ты вытащила ее из комнаты? Что ты ей наплела? У меня никогда в жизни не болела голова.

– Ничего удивительного. У меня тоже никогда не болит хвост.

Сэм открыл и закрыл рот.

– Слушай меня внимательно, – продолжала Софи. – Встретились мы случайно, но теперь у нас есть отличная возможность решить главную проблему. Твое дело – молчать и изображать больного. У тебя высокое давление. Остальное я беру на себя.

– Не слишком ли много? – съязвил он.

– Послушай, Сэм. Да, я немного ошиблась. Но нестандартные действия создают нестандартные ситуации, которые изобилуют возможностями.

Он лишь развел руками. Потом убрал в тумбочку два листка, которые принес с собой снизу.

– О чем ты с ней говорила?

– Практически ни о чем. – Софи помолчала, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Понимаю, что это прозвучит странно, но она показалась мне хорошим человеком.

– Это говорит твое шестое чувство? – усмехнулся Сэм.

– И оно тоже. Думаю, я не ошибаюсь. Не знаю, как она впуталась в это дело с шантажом, но тебе стоит присмотреться к ее мужу. Подозреваю, бедняжка попала к нему на крючок.

– И ты уже готова ее пожалеть?

– А ты не готов?

Ответить Сэм не успел – в дверь постучали.