Невеста поневоле

5

Самира Хамади тихонько скользнула под простыню. День выдался утомительный, да и качка давала о себе знать, но больше всего вымотало эмоциональное напряжение. То, что еще совсем недавно представлялось забавной и прибыльной игрой, все больше напоминало рискованную авантюру. То, что казалось восстановлением справедливости, начинало смахивать на уголовное преступление. Гнев, обида, жажда мести улеглись, и на смену им приходило ясное осознание бессмысленности и жестокости затеянного ими предприятия. Да и ореол праведного мстителя, этакого современного Робин Гуда, защитника униженных и оскорбленных, которым окружал себя Рон Чалмерс, изрядно померк. Под облетавшей позолотой проступали неприятные и даже отвратительные черты: жестокость, жадность, лживость. Не в первый уже раз Самира задумывалась о том, чтобы выйти из игры, распрощаться с Роном и вернуться в Ливан. Была бы жива мама…

Самира не знала своего отца. Мать никогда не говорила о нем, а когда дочь все же спрашивала, отвечала, что расскажет когда-нибудь потом. Со временем Самира поняла, что огорчает мать этими расспросами, и решила набраться терпения и ждать.

Увы, время откровения пришло слишком поздно. Даже чувствуя приближение смерти, Лейла тянула до последнего. В конце концов она призвала дочь в больничную палату, но, когда Самира приехала, мать увезли на срочную операцию. Придя в сознание, Лейла успела прошептать лишь несколько слов.

Эти слова, несколько писем и фотографий да кое-какие оставшиеся после матери бумаги позволили сделать неожиданное открытие: ее отцом был англичанин Ричард Дженкинсон, адвокат, к которому Лейла Хамади обратилась с просьбой посодействовать в получении вида на жительство в Великобритании. И вот тогда ее обуяли гнев и жажда мести. Мать оставила ей кое-какие сбережения, и Самира отправилась в Европу. В Париже судьба свела ее с Роном Чалмерсом, представившимся журналистом-фрилансером из Манчестера. Проявив интерес и сочувствие к красивой одинокой девушке, Рон постепенно завоевал ее полное доверие, а узнав о цели приезда, предложил свой план. В Англию они отправились уже вместе. Самира в деталях помнила их разговор в вагоне экспресса, мчавшегося в туннеле под Ла-Маншем.

– Ты уверен, что мы правильно поступаем? – спросила она. – Это ведь шантаж.

– Шантаж? – усмехнулся Чалмерс. – А как назвать то, что этот мерзавец сделал с твоей матерью?! Мало того что он отказал ей в помощи и сделал ребенка, так еще и забыл о ней, как только запахло жареным.

– И все-таки… Может быть, мне просто прийти к нему и все рассказать? Я не хочу его денег. Я хочу только посмотреть ему в глаза и понять, что он за человек.

– А разве ты до сих пор этого не поняла? Ричард Дженкинсон мерзавец и негодяй. И мы не собираемся его грабить. Мы лишь потребуем компенсации. За двадцать два года. Думаю, полмиллиона фунтов вполне справедливая сумма.

– Нет, Рон, нет! Я не согласна. Это слишком много.

После недолгих споров они сошлись на двухстах двадцати тысячах.

– Я все продумал, – продолжал Чалмерс. – Удар нанесем перед выборами. Твой папаша, оказывается, баллотируется на пост мэра Саутгейта, так что нам повезло. Скандал ему сейчас не нужен. Уверен, за две недели нужную сумму он наберет.

– А что мы будем делать эти две недели?

Рон расплылся в довольной улыбке.

– Мы с тобой совершим круиз. Посмотришь на старушку Европу. Погуляешь…

– Но ведь это дорого. У меня нет таких денег.

– Ничего, у меня есть. А потом, когда получим денежки, уедем в более теплые места. В Испанию, например. Или Италию. Туда, где люди умеют жить по-настоящему.

Тогда она еще верила ему. Сомнения появились позже. Первые – после встречи с Ричардом Дженкинсоном. Он показался ей искренним человеком. Самира поделилась своими сомнениями с Роном. И он вскипел. Пришел в ярость. Она впервые видела его таким.

– О чем ты, черт возьми, говоришь?! Кого пожалела?! Вспомни, что он сделал с твоей матерью! Ты должна отомстить!

– Я не хочу никому мстить, – возразила она. – И, может быть, мистер Дженкинсон даже не знал о моем существовании. О том, что беременна, мама узнала только по возвращении в Ливан. Она ничего ему не сказала.

– Ты ищешь ему оправдание?

– Я не хочу несправедливости.

– Справедливость! Пустое слово! Он согрешил и пусть заплатит. Мы потратили слишком много денег, чтобы идти на попятный.

– Рон, я думаю…

Он перебил ее.

– Думать буду я. У нас отличный план. Мы обеспечим себя на несколько лет вперед. Уедем в Испанию…

– Я не уверена, что хочу уезжать в Испанию. Мой дом в Ливане. И я вполне могу обойтись без его денег.

– А я не могу!

И она снова подчинилась. А потом Рон смягчился. Он умел убеждать, легко находил нужные слова. А ведь женщине прежде всего нужны слова. Они важнее всего. Важнее даже секса.

Она думала, что две недели отдыха помогут успокоиться, прояснить ситуацию и, может быть, ей все же удастся переубедить Рона.

И тут последовал второй удар. После обеда Чалмерс оставил ее в танцзале, а сам вышел куда-то, «на минутку». В какой-то момент Самира обнаружила, что забыла вставить линзы, и поспешила в каюту. Она уже собиралась открыть дверь, когда услышала голос Рона. Похоже, он разговаривал с кем-то по телефону.

– Говорю тебе, все в порядке. Мы в море. Самира у меня в руках…

Она остановилась. Прислушалась.

– Все идет по плану, дорогая. Через две недели мы получим двести тысяч. И это будет только начало. Главное, взять Дженкинсона на крючок. Кто заплатил хоть раз, будет платить до конца… Мы будем вместе… Для нее я что-нибудь придумаю…

Дальше Самира не слушала. В висках застучала кровь. Она повернулась и медленно побрела в танцзал. Ее использовали. Обвели вокруг пальца. У Рона есть сообщница. Ему нет никакого дела до несчастной ливанки. И самое страшное, что с корабля уже не убежишь. Придется ждать по крайней мере до первого пункта остановки. До Амстердама.

– Отлично, почти все здесь! – бодро прокричал невысокий мужчина, появившийся в зале сразу после завтрака. – Прошу оставаться на местах! Сегодня мы проведем первый из объявленных конкурсов! Вы готовы?

Нестройный хор голосов выразил далеко не единодушное согласие. Отсутствие энтузиазма нисколько не смутило мужчину.

– Прошу приготовиться! – продолжал он. – Сейчас вам раздадут карандаши и карточки.

– Уф! – простонала Софи. Накануне она уснула не раздеваясь, а утром обнаружила, что кто-то заботливо снял с нее туфли и укрыл одеялом.

– Да, я тоже предпочел бы заняться делом, – согласился Сэм.

– А мне интересно, – заметила Чайна, с вызовом посмотрев на мужа, который своим молчанием поддержал пару несогласных.

Лысоватый шоумен снова призвал к вниманию.

– Меня зовут Джеки, и мы начинаем.

Имя «Джеки» подходило ему примерно так же, как Дракуле прилагательное «милый». Софи он напомнил Остина Пауэрса.

– Надеюсь, в ходе конкурса мы познакомимся с вами поближе, хотя и вряд ли узнаем друг друга так же хорошо, как вы знаете своих партнеров. – Джеки ухмыльнулся. – Мы все счастливы, что вы выбрали нашу компанию, и надеемся, что никто не пожалеет о принятом решении. Цель наших конкурсов – помочь вам найти путь к подлинному единству, составляющему суть настоящей любви. Дорога любви длинна и трудна, и одолеть ее могут только те, кто идут по ней в ногу. Итак, кто согласен сделать первый шаг по этой дороге вместе с нами, пожалуйста, поднимите руку.

Зал послушно отозвался лесом рук. Общему настроению поддался даже Сэм. И только Софи воздержалась. Врать не хотелось. А что такое обещание идти по дороге любви, как не ложь, если они с Сэмом оба оказались здесь под фальшивым предлогом? Кто знает, может, они не протянут вместе и до конца круиза. Однако решимости шагать не в ногу хватило ненадолго – десятки глаз уставились на нее и рука сама потянулась вверх.

– Отлично! – воскликнул Джеки, сверкая белозубой улыбкой. – А теперь слушайте меня внимательно. Сейчас вам предстоит разделиться.

– Как?

– Почему?

– Мужья, пожалуйста, перейдите на ту сторону комнаты, жены – на эту. Спасибо.

Проводив Софи тоскливым взглядом, Сэм отошел к указанной стене. Даже не зная, в чем суть предстоящего конкурса, он мог бы поклясться – ничего хорошего ждать не приходится. Тем более от такого типа, как Джеки.

Ладно, соберись, сказал он себе. По крайней мере им не придется перекладывать виноградинки с языка на язык.

– Итак, тест под названием «Как я знаю своего партнера». В тех карточках, что вам раздали, есть вопросы. Они одинаковые как для мужчин, так и для женщин. Отвечайте по возможности коротко и ясно. За каждый правильный ответ вам будет начисляться один балл. Готовы?

– Да!

– Начинаем!

Едва пробежав глазами по списку вопросов, Сэм понял, что рассчитывать на победу не стоит. Хорошо бы не оказаться в числе отстающих.

Первый вопрос гласил: «Что, по вашему мнению, ваша супруга считает самым важным в жизни?».

Сэм вообще не любил, когда кто-то пытается влезть ему в душу, а в данном случае ему предстояло самому попытаться влезть в душу Софи. Хотелось бы знать, что она ответит на этот вопрос.

Он посмотрел на Софи – она, похоже, столкнулась с неменьшими трудностями. Черт, надо же так вляпаться! Он ведь совсем ее не знает. И даже если бы знал…

Держу пари, Бобби Уэствуд тоже провалил бы чертов тест! – подумал он и даже попытался заглянуть в карточку соседа, плохо выбритого парня в футболке с изображением Барта Симпсона. Парень, перехватив его взгляд, сочувственно улыбнулся.

– Боюсь, приятель, нас оставят на второй год.

Сэм кивнул. Надо спешить. Может, попытаться отделаться шуткой? Нет, шутки с Джеки не пройдут. Да и выглядеть клоуном не хочется. Ладно, надо исходить из того немногого, что ему известно о ней. В ее комнате он видел ароматические свечи, карты и восковую куклу. Выходит, Софи профессиональная гадалка? Нет, вряд ли. Она в хорошей физической форме. Вывод – физический труд. Учительница танцев? Преподает боевые искусства? Массажистка?

Черт! Сэм даже вспотел от напряжения. Выглядеть полным идиотом в глазах сорока человек не хотелось. Да и подводить Софи тоже. Интересно, что она напишет? Да, вот попали…

Так, что дальше? «Ее любимая еда». Та еще задачка. Он бросил осторожный взгляд на склонившуюся над карточкой Софи – водопад рыжих волос полностью закрыл лицо, но Сэм легко представил сведенные к переносице брови, наморщенный лоб и оттопыренную нижнюю губу… И что же ей может нравиться? Клубника со сливками? Ванильное мороженое? Или что-нибудь экзотическое?

– Заканчиваем! Заканчиваем! – пропел Джеки. – Сложите карточки так, чтобы ответы были не видны, и возвращайтесь на места. Посмотрим, кто как справился. – Он обошел участников конкурса, собирая листочки, и задержался возле парня в широких белых брюках и цветастой рубашке. – Не вышло, а, Дэвид? Похоже, супруга остается для вас полной загадкой. Интересно, что получилось у нее.

Дэвид с безразличным видом пожал плечами.

– Ну ничего. У вас впереди еще целая жизнь и четыре конкурса. Надеюсь, дальше пойдет лучше. В любом случае вы не проиграли.

Дэвид молча направился к своему месту, где уже сидела его жена, та самая блондинка, о которой упоминала Софи. Ничего особенного, решил Сэм, хотя с косметикой явный перебор.

Он опустился на стул рядом с улыбающимися Чайной и Джоном. Софи, перед тем как сесть, коснулась его плеча.

– Все в порядке, милый?

– Да, – буркнул Сэм, с замиранием сердца ожидая того момента, когда чертов Джеки назовет его имя, – все в порядке.

Между тем ведущий начал вызывать пары, и собравшиеся заметно оживились. Сэм внимательно наблюдал за супругами, обращая, разумеется, внимание прежде всего на женщин. Троих он уже мысленно вычеркнул из списка подозреваемых по причине возраста и роста, но остальные отвечали основным критериям поиска, и это его злило.

– Софи и Сэм! – объявил Джеки, ведя пальцем по списку. – Ваша очередь!

Сэм стиснул зубы.

– Ты первая, – тихонько сказал он Софи.

Она покачала головой.

– Нет, ты.

– Софи? Сэм? Какие-то проблемы? – обратился к ним Джеки. – Смелее, ребята. Вас никто здесь не обидит. Итак, Сэм, что ваша очаровательная супруга считает самым важным в жизни?

Сэм откашлялся. Ладно, погибать так с музыкой. По крайней мере трусом его никто не назовет.

– Э-э… самое важное для Софи, чтобы на земле не было войн. – Он рискнул искоса взглянуть на Софи и заметил, как она нахмурилась. – Ее любимая еда – клубника со сливками. Софи… э-э… ведет занятия по аэробике. Больше всего на свете она боится темноты и одиночества. Ее идеал – Мать Тереза, а любимый автор – Шекспир.

Уф. Отчитался. Он облегченно вздохнул и наконец осмелился поднять глаза на Софи. Если судить по его ответам, ее вполне можно было бы выдвигать на звание «Мисс Великобритания».

– Что скажете, Софи? – включился Джеки. – Сэм расписал вас в лучших красках. Наверное, ему хочется видеть вас своим идеалом женщины.

Софи смущенно пожала плечами.

– Ну, в том, что касается клубники со сливками, Сэм совершенно прав. – Она ткнула пальцем в соответствующую строчку.

Сэм мысленно поаплодировал самому себе. По крайней мере одно попадание есть. Но рассчитывать на большее не приходилось. Он лишь сейчас понял, что просто тыкал пальцем в небо, тогда как можно было попытаться сыграть хотя бы на чувстве юмора. Его единственный правильный ответ был чистым совпадением.

– А дальше? – напомнил о себе Джеки.

Софи смущенно покачала головой.

– Ну, самое важное для меня – это встретить настоящую любовь, хотя, конечно, мир на земле тоже…

– Так да или нет? – уточнил Джеки.

Софи покачала головой.

– Дальше, пожалуйста.

– В том, что касается профессии… Это довольно сложно, потому что у меня… несколько работ. Я написала, что работаю массажисткой, а Сэм указал… В общем… аэробика ведь недалеко от массажа, правда?

Промахнулся, с горечью подумал Сэм, кляня себя за невезение. А ведь среди его вариантов была и массажистка. Вот только чуть-чуть не считается.

– Больше всего на свете я боюсь расставания с любимым, – пролепетала Софи. – Но ведь это и означает темноту и одиночество, не так ли? – Она с мольбой посмотрела Джеки.

– Не уверен, что это синонимы, – огорчил ее шоумен. – Дальше, пожалуйста.

– Мой идеал, разумеется, это мой муж. Думаю, Сэм просто не совсем понял вопрос.

Кто-то засмеялся. Сэм втянул голову в плечи. Какой позор! Как он посмотрит ей в глаза?

– И ваш любимый автор?

– Я очень люблю Шекспира, но написала – Айрис Мердок.

– Понятно, – подвел итог Джеки. – Итак, Сэм получает одно зачетное очко, но, учитывая старание, я, с вашего позволения, прибавляю ему бонусный балл. Все согласны?

Несколько человек подняли руки, большинство промолчали. Голосов против не прозвучало.

– Прекрасно. А теперь перейдем к ответам Софи. Первый вопрос. Как вы на него ответили?

– Я написала, что для Сэма самое главное – справедливость. – Софи вопросительно посмотрела на ведущего.

– И угодили в «десяточку»! Второй?

– С профессией легче, – улыбнулась Софи. – Сэм – полицейский.

– Это было не слишком трудно, правда? – снисходительно усмехнулся Джеки.

Молодец, подумал Сэм. Сообразила, что к чему. Если бы Софи во всеуслышание заявила, что ее «муж» частный детектив, это могло бы кое-кого насторожить.

– Продолжим. Итак, любимая еда Сэма?

– Вообще-то Сэм любит поесть, но всему прочему предпочитает бифштекс с кровью.

Черт, как она догадалась?! Конечно, бифштекс это вам не какой-нибудь коктейль из тропических фруктов с названием, произнося которое рискуешь сломать язык, но все-таки…

– Неплохо, Софи, – ободряюще заметил Джеки. – Итак, самый коварный вопрос. Чего боится наш доблестный защитник закона и порядка? Раскройте нам тайну Сэма.

Софи замялась. Опустила глаза. Сэм напрягся.

– Мой муж не боится ничего в прямом смысле этого слова, он самый смелый мужчина на свете. Я написала так… – Она подняла карточку. – Неспособность выполнить долг.

– Ух ты! Ваш ответ почти полностью совпадает с вариантом Сэма, только вместо слова «неспособность» у него стоит «невозможность». Я засчитываю ваш ответ, Софи. Продолжайте.

– Человеком, которого мой муж считает для себя идеалом, я назвала его отца. – Софи бросила несмелый взгляд в сторону Сэма. – Может быть…

– Есть! – восторженно воскликнул Джеки. – Пять правильных ответов! Если вы угадали и с шестым, то первое место за вами. Итак, любимый автор Сэма…

Ну уж здесь она точно промахнется, подумал Сэм. Он написал Джека Лондона, которым зачитывался еще в детстве. С тех пор его приоритеты в этой области нисколько не изменились, хотя читать, по правде говоря, он стал намного меньше.

– Джек Лондон. – Испуганный взгляд Софи переметнулся с Джеки на Сэма.

– Есть! Поразительно! Стопроцентный результат! Первое место! Жаль, что Сэм оказался не столь удачлив. – Джеки повернулся к собравшимся. – Поприветствуем победительницу! – Он повернулся к Софи. – Что ж, будем надеяться, что за две недели круиза ваш партнер узнает вас так же хорошо, как и вы его. Желаю удачи.

Зал отозвался аплодисментами.

– Итак, среди мужчин победа досталась Нику Сэмплеру – пять правильных ответов. Среди женщин – великолепной Софи Грин! Но, как вы знаете, результаты супругов суммируются. Сейчас я подсчитаю очки и объявлю нашу лучшую пару по результатам первого конкурса.

Сэм в недоумении уставился на листок со своими ответами. Поразительно. Как ей удалось ответить на все правильно? Два или три верных ответа еще можно было бы объяснить интуицией или совпадением, но шесть… Особенно последний.

Но к недоумению примешивалась досада и даже злость. Злость на самого себя. Какой стыд! Он же совсем ее не знает. И это притом, что в отличие от него Софи вовсе не старалась что-то скрыть. Скорее наоборот. Полное поражение. Она легко и уверенно положила его на обе лопатки.

– Победителем нашего сегодняшнего конкурса, – заговорил Джеки, – становится пара из Портсмута. Поприветствуем Делию и Хантера Локкерби!

Парочка выпорхнула на середину зала, и Сэм впился глазами в молодую женщину – пухленькую брюнетку с аппетитными формами и кокетливой улыбкой. Внимательный взгляд полицейского отметил слегка раскосые карие глаза, прямой тонкий носик, вывернутые губки. Восточные черты? Трудно сказать. Ее супруг, типичный клерк с нарисованной улыбкой, застенчиво держался за спиной жены.

– Одиннадцать баллов! – проревел Джеки, делая страшную физиономию! Как уже говорилось, победители каждого конкурса получают поощрительный приз. На этот раз… – Он щелкнул пальцами, и в ресторан вбежала Кейт с большой перевязанной розовой ленточкой коробкой. – Делия, Хантер, мы счастливы вручить вам чайный сервиз великолепного, тончайшего фарфора!

– Милый, – раздался над ухом Сэма тихий голосок Софи, – ты не отведешь меня в каюту? Мне что-то нездоровится.

– Что такое, дорогуша? – заволновалась Чайна. – Может быть, съели что-то несвежее? Творог показался мне каким-то… немного необычным.

– Нет-нет, не волнуйтесь, – поспешила уверить соседку Софи. – Всего лишь закружилась голова. Надеюсь, пройдет быстро и к ланчу я уже буду в порядке.

Сэм, вспомнив вечерний разговор и свои обязанности «супруга», обнял ее за плечи.

– Конечно, милая, тебе необходимо прилечь. Ты ведь не забыла свои таблетки?

– Не злоупотребляйте химией, – бросила им вслед Чайна. – В наш век все болезни от фармакологии.

Чувствуя себя побитой собакой, Сэм провел Софи через возбужденную толпу и свернул в коридор.

– Что болит? – спросил он, закрывая за собой дверь.

– Ничего. – Софи с улыбкой покачала головой. – Мне просто показалось, что ты немного расстроился.

– Вот как? Значит, вы, мисс ясновидящая, не только мысли читаете, но и в душу заглядываете? Может, знаете, с каким счетом завтра «Арсенал» с «Манчестером» сыграют?

Софи удивленно посмотрела на него.

– Ты что же, злишься? Хочешь выместить на мне свою неудовлетворенность? Перестань, тебе это не идет.

– Я не злюсь, – буркнул он.

Она молчала.

– Ладно, злюсь. На себя. Не стоило мне во все это ввязываться. Притворяться, что ты женат на ком-то, когда совсем человека не знаешь… – Он махнул рукой. – Ты действительно делаешь массаж? Или это такая же шутка, как и заявление, что я твой идеал? Но что меня больше всего интересует, это как тебе удалось дать шесть правильных ответов? Только не говори, что просто угадала.

– Во-первых, если кто-то из нас и имеет основания злиться, то это я, – сказала Софи. – Согласен? Ничего не знать о своей жене! Невероятно! Это же унизительно, понимаешь? Каким надо быть самодовольным толстокожим эгоистом, чтобы не проявлять к супруге никакого интереса!

– Выходит, для тебя образец супружеской пары Делия и Хантер? Если так, то извини, в этом я с тобой не согласен.

– Как хочешь.

– Ну вот, теперь ты злишься. Но я же не думал, что попаду в такую компанию! А эти дурацкие конкурсы! И кто их только придумал! – Он с подозрением посмотрел на нее. – Или ты знала все заранее? Признайся, знала?

– Ничего я не знала. И если уж на то пошло, то не повезло не тебе, а мне. Ты сам напросился в этот круиз, не забыл еще? Ты же только что на коленях передо мной не стоял!

Сэм невольно улыбнулся. Такой она ему нравилась.

– Ты так и не ответила, как отгадала мои ответы. Допускаю, что в чем-то, например с бифштексом, тебе повезло. Но как быть с Джеком Лондоном?

– Ну… я… – Софи замялась. Что бы она ни сказала, Сэм ничему не поверит. Более того, она и сама не знала, как это получилось. Стоило ей посмотреть на него, как в голове сами собой появлялись какие-то мысли, как будто информация перетекала в нее по некоему мистическому каналу связи. Вот и сейчас… Софи посмотрела Сэму в глаза и…

Нет, этого не может быть! Слова замерли у нее на губах. Сэм хочет ее! Отчаянно. До невозможности. Поэтому и злится. Не потому, что не может найти женщину с татуировкой, а потому, что разрывается между желанием и долгом.

– Ну, что же ты молчишь? – Лицо его вдруг исказилось, на скулах проступили желваки.

– Сэм, – пискнула она. – Ты меня пугаешь.

– Черт! – прохрипел он сквозь зубы и внезапно подхватил ее на руки, развернулся и бросил на кровать.

– Что ты делаешь?!

– То, что должен. – Он наклонился и рванул блузку с ее плеча.

– Боже, Сэм, что с тобой? – выдохнула Софи, пытаясь прикрыть обнаженное плечо. – Ты что, рехнулся?!

Он выпрямился, отступил на шаг, шумно выдохнул.

– Мне нужно было убедиться.

– В чем? Что у меня на плече нет клейма в виде лилии, как у миледи из «Трех мушкетеров»?

– Что у тебя нет татуировки в виде розы.

Некоторое время она смотрела на него со смешанным выражением недоверия, страха и изумления, потом откинулась на подушку и рассмеялась.

– Так ты думал, что я и есть та шантажистка? Нет, не может быть!

– Почему же?

– Просто потому… Нет, ты серьезно? – Софи все еще не могла поверить, что ему в голову могла втемяшиться такая чушь. – Может, еще и документы проверишь?

– Может быть.

Она подняла правую руку.

– Клянусь говорить правду, одну только правду, и да поможет мне Бог. Я Софи Грин, мне двадцать четыре года, из которых девять последних я прожила в Саутгейте. Шантажом или вымогательством не занималась. Не арестовывалась. К суду не привлекалась. И вообще я законопослушная гражданка. Это могут подтвердить все, кто меня знает. Тебе нужны рекомендательные письма? Или поверишь на слово?

– Ладно, поверю. Только мне все равно непонятно, откуда ты узнала все это обо мне.

Она пожала плечами. Скептику объяснять бесполезно. Если человек не верит в сверхъестественное, то любое такое объяснение сочтет ложью. К тому же ничего подобного с ней раньше не случалось и другого слова, кроме «чудо», она придумать не могла.

– Я хорошо разбираюсь в людях, – дерзко заявила Софи, понимая, насколько глупо это звучит для Сэма.

– Неужели? А поостроумнее ничего не придумаешь? Может, ты экстрасенс, а? Телепат?

– Ты же не веришь ни в телепатию, ни в экстрасенсорику.

– Не верю.

– Следовательно, ни телепатом, ни экстрасенсом я быть не могу, так?

– Экстрасенсов на свете не существует. Я лишь подумал, что ты попытаешься выкрутиться с помощью всей этой ерунды.

Это уже граничило с оскорблением. Сдерживая злость, она поднялась, отвернулась, застегнула пуговицы. И почему это ей пришло в голову, что Сэма послали небеса? Что он ее судьба? Ее настоящая любовь? А если небеса всего лишь сыграли с ней злую шутку? Такого типа трудно назвать подарком судьбы. Надменный, раздражительный, противный, недалекий, недоверчивый, мнительный, бесцеремонный. Ему, видите ли, вздумалось взглянуть на ее плечо. Мог бы и попросить – она бы сама показала. Принял ее за шантажистку! Это уже верх наглости!

И при этом совершенно роскошный образчик мужчины. Еще одна ухмылка судьбы. Великолепный экстерьер и ничтожное содержимое. Какая досада!

Между тем Сэм, походив кругами по каюте, снова приблизился настолько, что она ощутила его запах. Вот только этого ей и не хватало! Сейчас она им надышится, и в голову снова полезут опасные и совершенно неуместные мысли.

Софи предостерегающе подняла руки.

– Нет! С меня хватит! Я не на допросе в полиции. Хочется на ком-то сорвать злость, поищи другой объект.

Он примирительно развел руками.

– Послушай, я всего лишь хочу знать, как у тебя это получается.

– Просто. Такое приходит само по себе. Ты ведь тоже догадался, что я люблю клубнику. Как у тебя получилось? Я отлично помню, что ничего такого тебе не говорила.

– Как? – Он почему-то замялся. И даже покраснел. Любопытно. – Ну… я… я угадал.

– Ты угадал. И не видишь в этом ничего странного, да? Вот и я угадала. И еще. Помнишь, мы разговаривали в машине? Так, ни о чем. Просто трепались. Ты, наверное, слышал про женскую интуицию? Большинство считает, что это чепуха. Люди, когда едут в машине, слушают радио, а спроси их, что они запомнили, разведут руками. Все дело в направленном внимании. У женщин оно более развито, чем у мужчин. Такова особенность их мозга. Разумеется, мужчины в такие вещи не верят. Или делают вид, что не верят. Интуиция основывается именно на этом, на подсознательном внимании к мелочам. Так-то!

– По-моему, твое объяснение притянуто за уши.

– А вот и нет. Просто мой мозг способен устанавливать неочевидные связи. Ты упомянул, что работал полицейским – отсюда вывод: в тебе развито чувство справедливости. Ты надежен, готов помогать людям, ставишь долг превыше всего прочего.

– Но это не объясняет, как ты…

Она махнула рукой.

– Объясняет. Джек Лондон писал именно о таких людях. Он и сам был таким. С бифштексом, думаю, понятно и без объяснений. Логика!

Сэм ненадолго задумался, потом неохотно кивнул.

– Ладно. Согласен.

Софи опустила голову, пряча довольную улыбку. Она все-таки убедила его. Одолела в споре и доказала преимущество в логике. Пусть знает, с кем связался. Движимая желанием закрепить преимущество, она подалась вперед и ткнула его пальцем в твердую как камень грудь.

– И это еще не все, Сэм. Я пойду дальше и продемонстрирую тебе силу женской логики. Ты вряд ли скажешь, почему взялся за это дело, но я абсолютно уверена, что оно как-то связано с близким тебе человеком. Мужчиной. Верно?

Лицо его сохранило непроницаемое выражение, но Софи поняла – она попала в точку.

– Вот почему ты так решительно настроен найти эту женщину. Вот почему ты согласился отправиться в круиз с женщиной, которую считаешь немного… – она покрутила пальцем у виска, – чокнутой.

Комментариев не последовало.

– Можешь не отвечать, я и так знаю, что права.

– Из тебя получился бы чертовски хороший детектив, – негромко и как-то грустно сказал он.

– Неужели? – Софи посмотрела ему в глаза. Боже, ну почему бы ему не поцеловать ее сейчас! Поцеловать? Кого ты обманываешь, девочка? Тебе не хватит и тысячи поцелуев! Ты же хочешь, чтобы он сорвал с тебя одежду, разложил на этой чертовой кровати и занимался с тобой любовью до самого конца этого дурацкого круиза. Ты хочешь, чтобы он измазал тебя ванильным мороженым и слизал его все, до последней капельки.

Чего ты боишься? – шептал голос в ее левом ухе. Почему не сделаешь первого шага?

Потому что первый шаг должен сделать мужчина. Потому что это он сгорает от страсти, а не ты.

Голоса шептали и шептали, а Софи и Сэм смотрели друг на друга. Сколько длилось это молчание? Пять минут? Десять? Час?

Он первым нарушил тишину.

– Почему ты назвала меня своим идеалом?

– Я… не знаю.

– Знаешь. Ты написала это в своей карточке. У тебя на все есть объяснение.

– Я не знаю!

– А ты попробуй.

Чувствуя себя неуютно под его взглядом, Софи попыталась сымпровизировать.

– Я подумала, что если бы собиралась выйти замуж за такого, как ты, за человека, который каждый день готов встать на защиту других людей, за человека, всегда поступающего по справедливости, за того, на кого я могла бы положиться во всем, то, конечно, ты был бы моим героем. – Она обхватила себя за плечи, чтобы случайно не обнять его, не сгореть в пламени его желания, не задохнуться в его объятиях. – Извини, Сэм. Мне очень жаль, если тебя это задело, но тогда я просто на минуту представила, что ты мой герой.

Он молча кивнул и тут же отошел к окну.

– Что дальше? – спросила она.

– Дальше у нас в программе Амстердам. Прибываем через час.