Леон Кортес
В комнате уже ждут две девки.
Об тихие, латиноамериканочки. Европеек тут не найти, но я не привередлив, главное внешнее сходство, а рты я им найду как закрыть. Меня завидев, тотчас оголяются: бретельки тянут, позволяя тонким сарафанчикам осесть на пол.
— Её целуй, — велю медленно раздеваясь и следя за девчонками. Они несмело друг на друга смотрят, но свои блядский игры начинают. Робкие поцелуи переходят в более страстные и глубокие.
Все они одинаковые, строят из себя… святость, а на деле — шалавы развратные, су*и грязные и похотливые. И эти подтверждают мои мысли. Стягиваю футболку, вожусь с ремнём брюк, пристально наблюдая за разворачивающимся горячим зрелищем.
У баб всегда одна активней другой, и я терпеливо жду, когда она проявит себя. Член свой по длине глажу, и смотрю на юные тела, что трутся друг о друга.
Кошки похотливые, стеснительные только, пока до дела не доходит, а как входят во вкус, вся их сущность наружу выползает.
Когда более высокая и грудастая начинает ласкать подругу, я присоединяюсь, толкаю их на постель:
— Продолжайте, — рычу, дёргая активную задом к себе. Ставлю раком, грубовато в спину нажимая, чтобы прогнулась и щели свои удобнее подставила. — Лижи её, — звонко ударил по округлой ягодице, жадно следя за лёгким колыханием долек. И пока девка вылизывает другую, отхлёстваю зад частыми шлепками, любуясь как кожа краской наливается. Плюю на ладонь, смазывая обе щели и вхожу в первую попавшуюся, придержав за бедро и за загривок к себе прогибая.
Деру обе щели недолго, возбуждение хоть и предельное, а спуск все на наступает. Меняю позу и заваливаюсь на постель — пусть сосут. Вдвоём! Обоих за волосы держу и словно колонку водонапорную качаю, требуя ртам на члене меняться, пока интуитивно, не останавливаюсь на том, в котором мне больше нравится.
Смотрю внимательно, наслаждаюсь, как суч*а член заглатывает… Но когда и этого мало, не хватает ощущений, я вторую толкаю чуть ниже, позволяя мне мошонку ласкать, а сам жадно слежу за ртом, в котором так влажно и горячо моему пульсирующему члену.
— Соси, су*а! Ещё, — грубее и жестче толкаю на него голову девки. Я занят своими желаниями, мне нужно удовольствие. Мне, мать его, нужна разрядка!
И только когда представляю на их месте Фриду: гордую, наглую, не такую услужливую, как они, а она по-другому смотрится, — заставляю фантазию мне подчиниться, и в ней дерзкая испанка увлечена моим членом. Она течёт от того, что я позволяю ей ко мне прикасаться. ЕГО КАСАТЬСЯ! И вот она постанывает, проводя языком по все длине… потом головку облизывает, играет, постукивая по ней языком, а затем причмокивая, усиленно сосёт.
Хочу её!
Су*у эту!
Одержим я ей!
И пока не заполучу, не успокоюсь!
Зло девку на член ртом насаживаю, вбиваясь по самые яйца и до самой глотки… Она мычит, брыкается, но я продолжаю еб*ть её рот, пока наконец не наступает долгожданная разрядка. За волосы отрываю от ствола и, в два движения кончаю на её лицо, постукивая головкой по приоткрытому рту.
Держу девку, пока полностью не изливаюсь.
— Ты не достойна сперму мою глотать, — принебрежительно отшвыриваю прочь и с неприязню отпинываю другую: — Вон пошли! — мерзота. Ничего в них нет… И только дверь за су*ми закрывается, рычу в пустоту комнаты:
— Я вы*у тебя посмертно, Фрида!
Фрида
Не знаю сколько я здесь. Не знаю, сколько уже привязана, как и обычно, к койке. Но цепной пёс рядом… Этот странный мужчина… напротив в кресле… спит. Я его рассматриваю долго, пытаясь понять, что он из себя представляет, разгадать, почему он со мной возится.
Я ему никто.
И его не знаю…
— Зачем ты это делаешь? — озвучиваю мучающий меня вопрос, но голос звучит хрипло, почти шершаво. На самом деле не уверена, что он меня поймёт. Мужчина вздрагивает, медленно просыпается, смаргивая липкий сон:
— Мне показалось, тебе нужна помощь, — к моему удивлению отзывается на испанском и прокашливается в кулак.
— Ты всего-лишь продлеваешь мою агонию, — выдавливаю сипло, стараясь не слишком эмоционировать ненавистью.
Незнакомец хмурится, сцепляет замком руки на груди, смотрит пристально:
— Отчего ты бежишь? — его взгляд опять становится бархатным, красивое лицо — задумчивым. — Вернее, от кого? — поправляет сам себя.
— От неудачного брака, — лукавлю отчасти. — Меня насильно хотели выдать замуж…
— Твоя семья? — мрачнеет незнакомец. — Это они с тобой сделали?
— Слишком много вопросов. Меньше знаешь, крепче спишь, — шикаю недовольно. — Тебе лучше меня отпустить…
Чувствую, что повзрослела на десяток лет, сама пугаюсь своего цинизма и своей смелости.
Мужчина молчит пару секунд и мотает головой:
— Тебе не нужно бояться, я никому не сообщал о тебе.
— Мне нужно уйти, понимаешь? — мой голос наливается злостью. Он никогда так не звучал. Я никогда не злилась особенно на того, кто добр ко мне. Но в тот момент, когда абьюзер остался позади и цепи разорвались, я точно обрела эту супер-силу.
— Если хочешь, — благодушно кивает мужчина, — но сначала позволь тебе помочь.
— Ты уже, — теперь перехожу на мягкий тон, — ты меня излечил…
— Это не так, — не ведётся на мою уловку мужчина, — нет лекарства от наркомании. Это будет в тебе всегда! И сейчас рано… Ты не готова…
— Почему? — рычу в начинающейся агонии, — во мне уже нет Яда…
— Наркомания в первую очередь привыкание психологическое, — умничает садист. — А тело реагирует на импульсы мозга. Так что, ты можешь говорить, что угодно, а тело тебя обманывает…
— Мне правда… хорошо, — голос срывается на истеричный и неровный. — Отпусти, и убедишься. Я не сбегу… И не буду искать дозу, клянусь, — киваю рьяно. — Это делают слабаки, — чащу, думая, что у меня ещё есть шанс убедить в своей адекватности мужика, — а Я… сильная. Я бы никогда сама… слишком любила жизнь. Яд в меня насильно вливали… — сбивчиво, запально переходя на требование и рычание.
— Кто? — мужчина подаётся ближе, в его взгляде плещется нешуточное желание знать. И это бесит! Какое ему дело?!
— Не скажу! Поверь, так будет лучше. А теперь отпусти…
Незнакомец молчит, его сомнение звучит слишком громко.
У меня нет шанса!
— Ну же, развяжи, — дергаю руками, теряя терпение.
— Перестань. Я развяжу, когда посчитаю нужным.
Он наклоняется, чтобы проверить крепко ли я привязана, и я как дикая прогибаюсь к нему, не то укусить, не то… поцеловать. Так и застываем в нескольких сантимертрах друг от друга. Я зло соплю, желая причинить ему боль, потому что он не смеет меня удерживать против воли.
А он… уж не знаю, что на его уме, но взгляд… мутнеет. Дыхание сбивается. И от него веет жаром. Таким жаром, что касается меня. На мучительный миг его глаза опускаются на мои губы… неосознанно их облизываю, и подавшись порыву, качаюсь ещё ближе, бессовестно коснувшись своими губ мужчины. Он не отвечает на поцелуй, но меня буквально прошивает злая мысль: Я нравлюсь ему!
Что ж. Это ЕГО ошибка. Мне не нужна жалость. Мне плевать на его симпатию! Мне нужна свобода через смерть!
Лео
Зачем она меня поцеловала?
Испытывала? Провоцировала? Преисполненная благодарности решила… соблазнить? Или я ей нравился?..
Я бы посмеялся на любой из этих порывов. Неужели она думает, что клюну? На такую… В её состоянии, с её-то истощением, с её-то видом… только и строить из себя Мату Хари.
Но это я мозгом понимал! А член — другое. Он жутко пульсировал…
Грёбанное тело откликнулось на её наглый призыв.
Глупой плоти было плевать, что девчонка больна. Что потеряна, больна… не понимает, что творит…
— Тебе нужно спать и кушать, — отрезаю ровно, радуясь, что голос не подводит меня позорным блеяньем. Звучит охрипло, но внушительно.
— Я и так сплю и кушаю, — огрызается девчонка. — Всё время!..
— Вот и продолжай, — спешу на выход. Мне срочно нужно лекарство, а то… сорвусь. Я всё же мужчина. И мне сложно отказаться от лакомства, которое само падает в руки. Особенно лакомство, от которого сводит член…
— Не будь идиотом, — в спину нагоняет её окрик, — ОН найдёт меня. И когда найдёт, убьёт НАС всех! Зачем тебе это?.. пусть лучше я одна. Мне бы только умереть до того, как он меня найдёт…
Мои догадки подтверждены, девчонка явно жертва какого-то картеля или банды зверей, творящих беспредел.
Не вяжется только тот факт, что в округе нет ни банд, ни картелей. Я живу в самом спокойном и чистом районе, в самом не криминальном городе и это сознательный выбор!
Насмотревшись в детстве на все прелести наркоторговли, я сбежал как только выдалась возможность, и сейчас эта девчонка — не лучший привет из прошлого.