Невинная для братьев

Глава 5

Фрида

Почему я до сих пор не умерла?

Этот вопрос мучает меня с тех пор как проснулась и попыталась открыть глаза. Тело болит, голова раскалывается и я не понимаю, как долго спала на этот раз, и вообще просыпалась ли раньше, потому что смутно помню, что происходит с моим телом в последнее время. Я словно нахожусь в непрекращающемся кошмаре. Мужчина… девушка… мои попытки сбежать, договориться…

Я не уверена, что это ВСЁ было на самом деле.

Но сейчас проснувшись, чувствую только, что не одна, и что рядом что-то тёплое и живое.

Мне страшно…

Но я через силу открываю глаза.

Мужчина!

Сидит у моих ног. Он кажется почти знакомым.

Тот самый. Американец.

Значит не сон!

Дёргаюсь прочь, а он выставляет руки в успокоительном жесте.

— Тш, тш, — он так уже говорил, и его голос мне кажется очень приятным и успокаивающим. — Это я, — мужчина осторожно встаёт с койки, на меня смотрит с настороженным вниманием: — Я — Лео…

ЛЕВ!

Это имя мне знакомо!

Знакомо настолько, что всё разом меняет. Словно обрушивает небосвод, и хоронит меня под чёрным покровом реальности от которой не сбежать.

Меня настигают жуткие тени и начинают терзать кожу, проникая в вены. Травят меня, травят, растворяя лёгкие до состояния киселя.

Ужас!

Да, сейчас я чувствую обнажённый, чистый ужас… настолько чистый, что единственным спасением опять кажется смерть!

— Фрида, — облик мужчины искажается. Теперь я вижу его демоном, который не пытается меня успокоить, а который надвигается с бутылкой какого-то пойла в руке.

Он смотрит уверенно, строго:

— Тебе нужно успокоиться… — тянется ко мне. С визгом откатываюсь на другую сторону постели. Вскакиваю, точно дикарка, упираясь руками в матрас и с бешенством следя за демоном.

— Фрида, не вынуждай тебя вновь привязывать, — грозит мужик и, но я знаю, что нельзя упускать шанса на побег и поэтому бросаюсь к выходу.

Демон ловит меня в углу и одним ударом выбивает дух и желание сбежать.

Но в следующий миг вместо плена, ОН открывает дверь, позволяя улизнуть.

Демон заставляет открыть рот и глотать. А потом запирает дверь и не даёт больше видеть солнечный свет.

“Ты сгниёшь у меня, Фрида”, — словно лезвие вспарывает рассудок его ненавистный голос”.

— Ты свободна. Можешь идти, — кивает мужчина.

“Ты принадлежишь мне! — шипение демона. — Ты навсегда останешься в этой комнате!”

Мчусь по коридору со всех ног, но на повороте сталкиваюсь с девушкой.

Это ловушка! Это всё обман…

Всё продумано, чёрт! Чёрт! Чёрт!

Отшатываюсь к противоположной стене коридора, но к моему удивлению девушка тоже отступает и просто разводит руки.

Не могу вспомнить кто она… и кем представлялся тот мужчина, что меня подобрал. Но его имя… его имя ассоциируется со смертью!

Со всех ног бегу прочь. Чуть ли не вышибаю входную дверь, вываливаясь на крыльцо. Ноги от слабости едва слушаются, Придерживаюсь перил, пока спускаюсь по ступенькам, но на последней запинаюсь и растягиваюсь на лужайке…

Свобода?

Свобода!

Вечер… Свежесть улицы…

Кое-как поднимаю своё тело с земли, меня шатает от дурмана свежего воздуха. Точно пьяная пересекаю зелёный участок. И отрезвление настигает, лишь когда до дороги остаётся всего ничего, зато чётко различима табличка на почтовом ящике.

“Лео Доу”

ЛЕО ДОУ!

Лео — не Леон. Не Леон!

Этот человек сказал “Лео”.

Невероятное… глупое совпадение.

Начинаю истерично хохотать. Это наверное, смотрится ненормально, но никак не могу остановиться. Смеюсь без остановки, пока не сводит мышцы живота и меня не пленяют чьи-то руки.

— Тш, тш… — шепчет Лео Доу, не давая упасть на траву и снова повредить свежие раны на лице и теле. — Тш, Фрида. Я никому не позволю тебя обидеть…

Лео Доу

Я так надеялся, что она справилась, но увы…

— Наркотик… Он ещё в ней, — уложив Фриду обратно на постель, и дав успокоительного, дожидаюсь когда она уснёт. Накрываю одеялом, пытаясь найти в себе силы признаться, что исчерпал все резервы на её излечение, но к сожалению проиграл.

— Судя по анализам, он из неё почти вышел, Лео, — задумчиво рассуждает Ди. — Думаю тут дело больше в голове и том ужасе, который она пережила.

— Думаешь? — с надеждой кошусь на Ди.

— Да. А что спровоцировало приступ?

— Понятия не имею. Мой голос… или то, что пытался успокоить. Только заговорил, в неё словно дьявол вселился. Шипела дикой кошкой… И я отпустил. Она побежала, потом упала на лужайке и стала смеяться…

— Разве это нормально? — удивлённо пробормотала Ди.

— Нет. Это нихера не нормально, — категорично мотнул головой я. — В этот раз ВСЁ ненормально. И то что в моём доме появляется незнакомка обдолбанная ЯДом. И её приступы! И её просьбы… И ещё меня беспокоит тот факт, что просматривая новости в сетях и ТВ, наша незнакомка нигде не мелькнула.

— И что это значит?

— Что те, кто её будут искать не обращаются в полицию, Ди. И если верить Фриде, скоро ОН будет тут.

Ди бледнеет:

— И мы к этому готовы? — надламывается её голос.

— Ни хрена не готовы, но ты знаешь, что я скорее умру, чем дам кому-нибудь обидеть тебя… или, — кошусь на Фриду, — её.

— Он придёт… — будто подтверждая мои опасения, подливает масла в огонь Фрида. Её голосок звучит чуть слышно. Он тонкий и очень слабый.

— О, дева Мария, — Ди бросается к девушке. Фруду опять тошнит, а тело покрывается холодным потом, при том, что температура высокая. Девчонку колотит, бьёт крупная дрожь. Губы обескровлены, почти синие, и всё глубже залегают синяки под глазами.

— Её нужно согреть, — решительно подступаю, смутно представляя, что собираюсь делать.

— Да-да, грелки сейчас дам, но мне пора на смену, — виновато косится Ди. — Опять… попросили…

Я понимаю, что она не может сидеть дома безвылазно и когда представляется случай выйти, как бы страшно не было — вынужден отпускать. Всякий раз, как за Ди закрывается дверь — я будто с ней прощаюсь, но всякий раз она будто оживает, стоит высунуть нос на улицу, пусть и под чужим именем и всего-лишь санитаркой.

— Тогда, оставь нас, я всё сам сделаю. Только не отключай телефон и всегда держи при себе! И если заявятся гости, что делать знаешь!

— Уверен? — хмуро смотрит на девушку Ди, но спорить явно не собирается. Она слишком хочет воспользоваться случаем и убежать из дома хоть на одну ночь.

— Нет, но точно не дам ей умереть!

— Дьявол! — недовольно плюёт помощница. — Я забыла, что у нас одна грелка навернулась. Новую могу только после смены принести, — два нагревательных элемента кладёт на койку Фриды, но разделив, и кивнув на неисправный.

— Ничего, я разберусь, — заверяю с выдавленной улыбкой. И только дверь за Ди захлопывается, шагаю к грелкам. Одну откидываю на кресло, другую активирую и кладу в ноги Фриде.

— Кто тебя так, маленькая? — шепчу, преисполненный нежности. Сдвигаю одеяло, садясь на край постели. — Кто бы он не был, я не позволю ему опять причинить тебе вред, — секундное колебание, и начинаю массирующими движениями разгонять в её теле кровь.

Жму, мну, рёбрами ладоней натираю кожу, заставляя кровь циркулировать быстрее, на ногах… руках…

Когда устаю, встаю размять свои конечности и затёкшую шею. Меряю комнатку шагами и смаргиваю накатывающий сон. Я жутко устал. Последняя неделя на пределе и почти без сна.

Я себя уже не помню: работа… Фрида.

— Холодно… Почему так холодно, — клацает зубами девчонка, мечется в объятиях небытия. У её опять приступ.

— Всё будет хорошо, — пытаюсь успокоить девчонку, опять наглаживаю и тру, но она стенает:

— Я умираю… Позволь…

— Нет! — упираюсь, зло скрипя зубами. — Я буду бороться за тебя до последнего, маленькая. С другими, с жизнью, смертью… — звучит пафосно, но это не просто громкие слова на ветер. Я привык идти до конца и сражаться до последнего. Я никогда не умываю рук. И конечно, не обещаю того, что не собираюсь выполнять.

Даже оказавшись для кого-то подлецом и проигравшим, я иду до конца к цели, и порой не знаю почему сделал этот выбор.

Так было с Ди. Я поставил всё и не пожалел ни на миг.

Так будет с Фридой.

Девчонка и её Ад стали моими. Я не сдамся! Даже если мне за это аукнется, я буду рядом. В ущерб себе, потому что она та самая ДУША, которую мне необходимо спасти для излечения собственной. Отголосок прошлого, которое мне не даёт покоя до сих пор!

— Позволь… мне так больно… — по бледному, исхудавшему лицу текут слёзы. Но я не верю её боли. Мы все перед её ликом слабы.

— Знаю, больно, — киваю, зная, что она не видит и не понимает даже, что есть кто-то рядом. Моего согласия и понимания — чертовски мало.

Потому плюю и ложусь рядом, предусмотрительно заперев дверь и прицепив ключ на шейную цепочку, на тот случай если усну, а девчонка проснётся раньше меня и решит обшарить карманы. Прячу новое “украшение” под футболку, прикидывая проснусь ли в случае чего… проснусь. Как бы глубоко не отключился, уж тут точно почувствую.

— Тшш, спи, — обнимаю со спины. С блаженством закрываю глаза, чувствуя, как по венам бежит отрава иррациональной привязанности. В голову бьёт сладкое ощущение близости к той, кто становится слишком нужной и слишком заманчиво таинственной. — Я согрею тебя, маленькая, — спать жутко хочу, но обнимаю девчонку, пленяя руками, ногой. Прижимаю так крепко, чтобы случайно не отпустить во сне, дышу ею жадно и впервые за эту неделю крепко засыпаю.

Просыпаюсь от томительного, просто невыносимого желания тра*ться.

Кровь горячит тело. Я уже готов. Член налит силой, упирается в… Распахиваю глаза, уже понимая причину проблемы, а по моему паху задом ёрзает Фрида.

Бурчит что-то нечленораздельное, но так горячо и моляще, на интимной частоте, что мозг плавится

— Прошу… — пробиваются еле понятные мольбы на испанском… — Ну же, — протяжно стонет Фрида, доводя кровь до кипения. Прогибается подставляясь ласкам, и я запоздало осознаю, что уже на крючке этой девчонки. Глажу её… робко, неспешно, но ладонь скользит лишь по бедру, присборивая рубашку. Пока не пересекает границ дозволенного, но уже так опасно близко к ним.

Меня крупно трясёт.

Вроде понимаю, что это аморально, нужно остановиться, но как?

За неё говорит ломка. За неё говорит природа, желающая разрядки настолько, что отключает мозг.

Я хочу её… как одержимый… до помутнения рассудка.

И она так просит… молит.

Член оттягивает спортивки, мечтая оказаться на свободе, а потом в тугой, влажной щели девчонки.

— Да, — она опять прогибается, снова задом толкнувшись мне в пах.

Член болезненно пульсирует, дёргается. Уже не контролируя себя, качаюсь навстречу, имитируя акт и придерживая её за ягодицу.

— Даа-а-а, — стенает Фрида томно, горячо, словно я уже в ней и ей охренительно хорошо.

Она сводит с ума.

Рукой ныряю под ткань, алчно задрожав от вседозволенности и того, как она на меня действует. Скольжу рукой по мягкой, нежной коже, подбираясь к сокровенному, а потом переступив грань нормального, кладу ладонь на лобок Фриды.