Невинная для Сурового (СИ)

11

— Ой, нашла из-за чего переживать, — насмешливо протягивает Алиса. — Кто бы меня из универа отчислил? Я бы только порадовалась.

У нас с сестрой очень разные взгляды на жизнь.

Это я давно поняла.

Пока она продолжает говорить, я думаю о том, что скажу Айдарову, когда он приедет. Прокручиваю разные варианты в голове. Понимаю, что выражать свои мысли нужно очень осторожно.

Но думать мне сейчас тяжело. Злюсь. Внутри все бурлит от негодования. Мы еще даже не поженились, а он уже все за меня порешал.

Что тогда будет дальше? Что меня потом ждет?

Опять эмоции накатывают. Стараюсь успокоиться. Подавить все лишнее. Но получается плохо. Под ребрами прямо искрит.

И вообще. Где я буду? Без образования. Без работы. Только от его милости зависеть.

Осознание обжигает.

Так он этого и хочет. Его именно такой вариант как раз полностью устроит. Будет меня контролировать. Если что-то вдруг ему не по вкусу придется, то я и слова против не смогу сказать. Придется подчиняться, делать все, что он говорит.

Хотя это и так придется. Не важно, буду ли учиться.

При мысли о подобном будущем дурно становится.

— Анют, — тихо обращается ко мне мама, обнимает. — Ты можешь поговорить с ним. Может быть не сразу. Через время. Аккуратно. Мы, женщины, много можем добиться, но мягкой силой.

Звучит разумно.

Однако стоит представить, как именно эта «мягкая сила» будет выглядеть при общении с Айдаровым, по спине сразу ползут ледяные змеи. Сразу хочется поежиться.

А потом память будто назло подбрасывает мне вчерашний вечер. В ярких красках.

Накрывает настолько сильно, что я снова как будто его жесткие губы на своих чувствую. Как он меня сминает, душит поцелуем. Как буквально пожирает.

Нервно мотаю головой, гоню это все от себя. Изо всех сил.

Мама продолжает меня успокаивать.

Алиса фыркает, поднимается и выходит из комнаты, напоследок бросив нам едкое:

— Мам, да чтобы ты меня так вчера успокаивала, как с Анькой носишься. На пустом месте проблему раздули. Раз ей так неохота за Айдарова замуж идти, надо отказаться. Других желающих хватает.

Перевожу взгляд на маму. Вслух ничего не спрашиваю. Она меня без слов понимает. Медленно качает головой.

Нет. Отказаться нельзя. Тогда всем плохо будет.

И снова мелькает идея побега.

Но что это будет за жизнь? Вечно скрываться, дрожать от страха. И неизвестно, как долго мы сумеем скрываться от Айдарова.

Что будет, если он нас поймает?

Ладно, поговорю с ним. Хотя бы попытаюсь. Мысленно выстраиваю речь, готовлюсь.

А потом вижу Айдарова — и дар речи пропадает. Просто от одного его голодного взгляда на меня.

Какие разговоры?

Тут только бежать. На край света.

Папа обращается к нему. Заводит беседу. Но Айдаров будто полностью его игнорирует. На меня смотрит. Пристально, напористо. В упор.

— Вещи собирай, — выдает жестко.

Потрясенно моргаю.

Айдаров поворачивается к моему отцу.

— Я ее забираю, — заявляет. — В свой дом.

— Но это против наших традиций, — говорит отец. — Жених не может жить в одном доме с невестой до свадьбы. Это нарушение всех законов.

— У меня большой дом, — чеканит Айдаров. — У нее будет свое крыло.

— Так не принято, — бормочет мама, побледнев.

— Нельзя так, — выпаливаю, не выдержав напряжения. — Если свадьба не состоится, то я буду опозорена.

И тут меня будто током бьет.

А что если он этого и добивается? Не замуж взять. А опозорить. Обесчестить. Потому никакого уважения не проявляет. Вчера набросился будто голодный зверь.

— Свадьба будет, — отрезает Айдаров. — Я сказал.

И что-то такое темное мелькает в его глазах, что мне становится еще более жутко.

А вдруг он знает? Про побег?