Ни поцелуя без любви

4

Лимузин — в Вегасе все такси были лимузинами — лихо наворачивал петли на серпантине дороги, ведущей к «Саду Наслаждений». На заднем сиденье скорчились жалкие останки той, что еще недавно носила гордое имя Ифигении Стивенс, а теперь ощущала себя в лучшем случае Крошкой Доррит.

За время полета вчерашний хмель окончательно выветрился из головы Фиджи, а вместе с ясностью рассудка к ней вернулась и привычная неуверенность в себе. Перед ее внутренним взором вспыхнула громадная светящаяся надпись: «КУДА И ЗАЧЕМ Я ЛЕЧУ, ПРОКЛЯТАЯ ИДИОТКА!!!».

Теперь, в такси, Фиджи периодически шептала эту волшебную фразу и тоскливо озиралась.

Нет, она, конечно, знала, куда и зачем она летит, вернее уже прилетела. Более того, даже Морт Вулф, отправивший ее сюда, не догадывался об истинной цели ее поездки.

Слова Марка Шо глубоко запали в душу Фиджи Стивенс. Те самые, насчет здорового секса и исполнения самых смелых желаний… Судьба сама распорядилась на сей счет — чем еще можно объяснить столь потрясающее стечение обстоятельств? Морт прилетит только через два дня, пока же все соблазны «Сада Наслаждений» к ее услугам!

Пока что отель не подкачал. Такси с элегантным шофером стремительно приближало Фиджи к началу приключений.

У отеля лимузин плавно затормозил, и шофер помчался открывать пассажирке дверцу. Фиджи выбралась из салона без его помощи, главным образом потому, что не хотела, чтобы он заметил, как трясутся у нее руки.

Ее колошматило, будто в лихорадке, и Фиджи сама удивлялась такой нервозности. Ну да, она понятия не имела, как нужно правильно жить в таких дорогущих отелях и как следует заказывать чувственные услады из числа тех, на которые намекал Марк Шо. Ну и что? Это же не повод биться в падучей. Или все-таки повод?

Я — бабочка. Я большая яркая бабочка, порхающая с цветка на цветок и плевать хотевшая на все условности.

Я — бабочка… А на самом деле я блондинка по имени Ифигения, я никогда в жизни не была даже в ночном клубе, и самый горячий секс у меня был в четырнадцать лет, на скамейке в саду, с одним мерзавцем, которого зовут Морт Вулф…

Она стояла посреди пустынного и гулкого холла, усиленно пережевывая давно ставшую пресной жвачку и глядя по сторонам. Периодически она сдувала в сторону непокорную белокурую прядь и косилась на свое отражение в громадном зеркале. Честно говоря, отражение ей почему-то нравилось… Не то чтобы она была от него в восторге, но оно, по крайней мере, разительно отличалось от привычного образа белокурого ангела в чем-то голубом и летящем…

— Могу я вам помочь, мисс?

Шофер все еще торчал рядом и самым беззастенчивым образом пялился на бюст Фиджи. Прежняя Ифигения смутилась бы, но нынешняя пребывала в новой для себя роли, и тут следовало соблюдать каноны…

— Шикарное местечко! Дорогуша, ты не боишься окосеть, а? Хочешь помочь — бери чемодан и дуй на ресепшн, только не рассчитывай, что я расплачусь натурой. У меня ревнивый муж!

Внутренне она сама пришла в восторг от визгливого акцента и капризных интонаций собственного голоса. Шоферу тоже понравилось — он ухмыльнулся, подхватил чемодан и рысцой поскакал к стойке регистрации.

Фиджи бросила еще один взгляд вокруг. Всю эту роскошь ей предстоит описывать в своих будущих произведениях, так что нужно запоминать детали. Вот, скажем, эти золотые амурчики на стенах? Или обнаженные нимфы, высовывающиеся из зарослей рододендронов? Сверкающий мраморный пол, золоченая стойка, базальтовые колонны… Рим времен упадка, вероятно, выглядел так же.

За эти два дня она должна перевоплотиться в своих героинь. Отдаться бурной страсти, испытать самые невозможные изыски физической любви, воплотить в жизнь все сексуальные фантазии — и плевать, что у нее их пока нет, будут, наверняка будут!..

Из ниоткуда вынырнула невысокая, стройная, рыжеволосая девица в строгой униформе. На миловидном личике играла высокопрофессиональная улыбка, в глазах так и сияло дружелюбие.

— Счастлива приветствовать вас в нашем отеле, мисс…

— Миссис, дорогуша. Миссис Вульф. Номер заказывал мой благоверный, но он прилетит к нам попозже.

— Разумеется, миссис Вульф. Одну секунду. Присядьте пока вот здесь и передохните от жары…

Если бы не необходимость изображать вульгарную супружницу нувориша, Фиджи с восторгом осталась бы здесь навсегда. В небольшой нише разместился маленький персональный рай — со стены низвергался крошечный водопад, в кристально чистом прудике цвели лотосы и шныряли золотистые рыбки. Однако образ требовал капризов — и Фиджи немедленно надула губки.

— Я хочу к себе в номер, дорогуша, а не сидеть в этом предбаннике. После самолета я вся воняю потом и чужими духами.

Девица и глазом не моргнула.

— Позвольте представить вам нашу Элис. Она будет вашим персональным ангелом-хранителем и проводником по нашему «Саду Наслаждений». Все проблемы, все вопросы — к ней. Элис, это миссис Вульф из Нью-Йорка.

Персональный ангел оказался темноволосой девицей довольно спортивного телосложения. На ней была такая же строгая униформа, однако под фирменным пиджачком, как заметила Фиджи, не намечалось не только блузки, но и бюстгальтера… То есть чисто теоретически достаточно расстегнуть всего одну золотую пуговицу…

— Рада познакомиться, миссис Вульф.

— Зовите меня просто Фиджи, о'кей? Миссис Вульф — это старая клизма, обремененная кучей сопливых ребятишек. Итак, где мой номер?

— Пойдемте, Фиджи. Ваш номер на третьем этаже, с балкона спальни открывается роскошный вид.

— Говорила я, что надо брать пентхаус! Ненавижу жить посреди отеля, когда со всех сторон на твои сиськи пялятся соседи!

На худощавом лице Элис промелькнула снисходительная улыбка.

— Позвольте вам кое-что рассказать и показать, Фиджи. Как вы думаете, сколько сейчас постояльцев в отеле?

— Ну… не знаю. Человек двадцать. Или пять. Или я вообще одна. В холле пусто — аж звенит.

— Вот именно. И в коридоре, по которому мы идем, тоже. Именно в этом и состоит секрет нашего отеля.

— В том, чтобы держать его полупустым?!

— Отнюдь. На данный момент свободны всего восемь номеров из пятисот. Однако отель спроектирован так, чтобы постояльцы как можно реже пересекались друг с другом, если им этого не хочется. Поверьте, архитектор проделал адскую работу, но это того стоило. Так что насчет своего номера вам и вовсе не стоит беспокоиться — там вас никто не потревожит. Обедать спуститесь в ресторан — или предпочитаете одиночество?

Ифигения Стивенс предпочла бы одиночество — но Фиджи Вульф желала покрасоваться перед аудиторией побольше.

— Конечно в ресторане! У меня всего два дня на загул, потом прилетит мой папик и прижмет меня к ногтю. Скажи-ка, дорогуша, как тут мужички? Симпотные попадаются?

— Думаю, вы останетесь довольны, Фиджи.

В темных глазах Элис мелькнуло какое-то странное выражение, Фиджи постаралась запомнить его, чтобы обдумать на досуге…

Номер ошеломлял своей роскошью — и удивлял продуманной планировкой. Гостиная, две спальни, кабинет со всей необходимой оргтехникой, небольшая библиотека, огромных размеров ванная комната с джакузи, душевой кабиной и какими-то дырочками в стене. К каждой спальне полагался еще один персональный санузел, с душем и туалетом, совсем маленький. Приблизительно три ее домашних ванных могли поместиться в нем, не больше…

Гостиная была вся устлана мехами, по стенам стояли удобные и мягкие диваны, а огромное окно распахивалось прямо в небо — так ей показалось. Однако Элис нажала кнопку, спрятанную за шторами, и окно распахнулось полностью, явив восхищенной Фиджи просторный балкон, где стояли столик, несколько плетеных кресел, в углу — каменный очаг для барбекю, а на стене помещался миниатюрный водопад — брат-близнец того, что встретил Фиджи в холле.

Спальни ей тоже понравились — своей лаконичностью. Попав сюда, сразу понимаешь, что в спальне надо либо спать, либо сами понимаете что. Кровать, ковер и тумбочка — вот все, что здесь было, но зато какие!

Ковер напоминал лесной мох, доходящий до щиколоток. Мягкий, теплый, шелковистый, приятного зеленоватого оттенка. Обои были в тон ковру, с узором из листьев, так что создавалось впечатление, что кровать стоит посреди лесной поляны. На этой самой кровати при желании могли разместиться человек восемь, а подушек и подушечек хватило бы и вовсе на полк солдат.

Тумбочка служила одновременно мини-баром и небольшим холодильником, а еще на ней помещались ароматические свечи, плавающие в изящной вазе среди лепестков роз, а также резная деревянная шкатулка. Ее Фиджи распахнула и долго пялилась на содержимое, искренне не понимая, что же это за веселенькие яркие пакетики… Потом до нее дошло.

Элис Монаган стояла в дверях номера и с материнской улыбкой следила за искренне ошарашенной клиенткой. Видеть подобные реакции ей было не впервой. Среди клиентов отеля довольно часто попадались такие, как эта крашеная выдра из Нью-Йорка. Безмозглые шлюшки, спутницы хамоватых деревенщин, мелких гангстеров и жуликов, сорвавших хороший куш у себя дома или прямо здесь, в знаменитых казино Вегаса… Элис — чистокровная южанка — презирала всю эту человеческую мразь. Впрочем, от нее ведь никто и не требовал любви?

Элис работала в отеле уже пятый год. Иногда ей хотелось удавиться, иногда — нажраться до потери сознания, но никогда — уволиться. С такой работы не увольняются по собственному желанию. Можно даже сказать, с нее обычно отправляются прямо на кладбище — и это вовсе не метафора.

Питер Фейхи, владелец отеля, а точнее — отец-основатель и автор идем «Сада Наслаждений», ценил Элис Монаган за лоск, утонченность и настоящий, не наигранный аристократизм. Обычно ей доверяли работать исключительно с высокопоставленными клиентами, но сейчас у отеля трудные времена, так что выбирать не приходится. Питеру пришлось даже на время уехать из Вегаса, а им всем — им всем нужно на некоторое время просто сделать вид, что они самые обычные менеджеры, горничные, охранники…

Через час Фиджи Стивенс лежала в громадной мраморной ванне, и ее перламутровое тело парило в невесомости, поддерживаемое мириадами перламутровых же пузырьков воздуха. Джакузи имела здесь пятьдесят различных режимов, но Фиджи устала изучать их список приблизительно на восемнадцатом пункте — «Парение Бабочки в Знойном Воздухе Вечера на Таити». До «Бабочки» были еще «Долина Гейзеров», «Каскад Искрящихся Снежинок» и «Поцелуи Страстного Любовника на Рассвете», не говоря уж о «Восхитительном Оргазме в Глубинах Красного Моря», который сама Фиджи определила бы несколько точнее: «Подводная Клизма, Которую Вам Сунули Совершенно Неожиданно».

В любом случае сейчас было очень хорошо, тем более что на столике справа стоял коктейль из фруктовых соков, украшенный практически всем, чем только можно украсить коктейли — зонтиками, бабочками, вишенками, звездочками, разноцветными перьями и золотым брелоком, свисающим с соломинки. Вероятно, таинственные хозяева отеля приказывали барменам подмешивать в сок какие-нибудь стимуляторы, потому что с каждым глотком Фиджи все больше и больше чувствовала себя абсолютно невесомой, глупой и счастливой…

Потом среди белоснежных сугробов душистой пены ей вдруг привиделся Морт Вулф, нахмурился и погрозил кулаком, после чего она немедленно пришла в себя, выскочила из ванны и принялась вытираться, стыдливо отводя глаза от здоровенного зеркала на стене.

Вообще-то Фиджи никогда не стыдилась своего тела и даже любила на него смотреть, но это зеркало было каким-то… враждебным, что ли? Такое ощущение, что за серебристой поверхностью открывалась какая-то крайне неприятная бездна и из этой бездны за вами следили чьи-то внимательные глаза. Фиджи закуталась в пушистый халат и торопливо ушла в гостиную. Здесь, на балконе, уже был сервирован столик. На нем стояли шампанское, бутылка легкого белого вина, ваза с фруктами, канапе с черной икрой и горячие тосты с ветчиной и сыром. Еще здесь же была Элис, и Фиджи снова ощутила легкий укол беспокойства — в темных глазах ее персонального ангела-хранителя было что-то демоническое…

Поспешно возвращаясь в образ, Фиджи с размаху плюхнулась в плетеное кресло и притянула к себе вино.

— Ух! Обож-жаю икру. Мой Джо водил меня в какой-то русский кабак, там ее подают в салатницах и предлагают есть ложкой. Послушай, детка, а чем кормят у вас в ресторане? Жрачка приличная?

Элис едва заметно улыбнулась.

— У нас кормят всем, Фиджи. Любой ваш каприз, любое ваше пожелание — все будет выполнено. Даже если вы прикажете зажарить печень амурского тигра.

— Фу, гадость! Я сейчас стошню!

— Извините. Это просто образ. Я к тому, что мы действительно стремимся исполнить ВСЕ желания наших клиентов…

Фиджи отпила вина и медленно провела кончиком языка по верхней губе. Из-под влажных белокурых прядей загадочно блеснул голубой глаз.

— ВСЕ без исключения, Элис?

— Все. Даже самые неожиданные…

С этими словами она приблизилась и остановилась перед сидящей Фиджи. Золотая пуговица пиджака вдруг расстегнулась…

Ну и дела, пронеслось в смятенном мозгу разведчицы Ифигении. И чего теперь делать?!

Она торопливо поднесла к губам бокал с вином и откинулась как можно дальше в кресле, словно рассматривая свою визави. Элис, приняв ее молчание за согласие, повела плечами — и пиджак упал на пол. Что ж, грудь вполне ничего, да и вообще девица явно предпочитает спорт кулинарии. Фиджи усмехнулась и залпом допила вино, в основном от смятения.

— Нет-нет, дорогуша, я не по этому делу, хотя ты очень миленькая. Но мой Джо приучил меня, знаешь ли, к мальчикам. Это как-то естественнее, не находишь?

Элис совершенно невозмутимо подняла с пола пиджак и уже через мгновение стояла возле двери, прямая и спокойная.

— Если я вам пока не нужна, Фиджи, то я пойду. Когда что-то понадобится, звоните. Заказ в ресторане можно сделать по телефону. Если захотите отдохнуть, просто уточните, на какое время перенести ваш заказ. Приятного отдыха. В спальне я положила для вас наш буклет. Все удовольствия «Сада Наслаждений» к вашим услугам. Абсолютно все…

С этими словами Элис покинула номер — а Фиджи трясущимися руками наполнила вновь свой бокал и опрокинула его залпом. Если так пойдет дело, к приезду Морта она просто-таки сопьется! Это же надо — принять ее за…

А может, именно это и должна делать глубоко порочная натура, которую Фиджи изображает? Жизнерадостно трахать все живое, и какая разница, какого оно пола… Эх, посоветоваться бы с боссом, но рисковать нельзя, телефон наверняка прослушивается.

В этот момент телефон как раз и зазвонил, отчего Фиджи с воплем упустила бокал из рук и подскочила в кресле. Сердце у нее колотилось так, словно она только что пробежала стометровку…

В трубке раздался низкий, рокочущий голос, который невозможно было не узнать, хотя говорил он что-то вовсе уж несуразное. Могучим усилием воли Фиджи сообразила, что Морт тоже подумал о возможной прослушке и сейчас разговаривает с ней в образе гангстера Джо Вульфа:

— Але! Але! Киска, это ты? Дьявол, прекрати булькать и говори в трубку. Ты что, не одна?

— Я…

— Киска, кто у тебя в номере?!

— Никого нет, Мор…ре вина тут в мини-баре. Джо, ты когда приедешь?

— Кисуль, не дави на ливер. Я же сказал, у меня дела. Вот перетрем с пацанами — и я завалю тебя в койку на целую неделю. Как шалман?

— Прикольный. Все в пальмах и водопадах. Хавку еще не пробовала, но скоро пойду в кабак.

— Я те пойду!

— Пупс, мне же надо кушать! Мне понадобится мно-ого сил, когда приедет мой малыш Джо…

— Киска, не заводи меня, я на службе. Кто у тебя в соседях? Надеюсь, не похотливые козлы с большими лопатниками?

— А тут как-то так хитро заверчено, что соседи не встречаются друг с другом. Я видала только местную обслугу. Прикинь, ко мне пристегнули такую выдру, звать Элис!

— Симпотная?

— Я бы сказала, мускулистая. Но ты даже не пытайся — она любит девочек.

— Чего?! Только попробуй, киска! Чего я в этой жизни не переношу, так это извращенцев и извращенок! Откажись от нее, поняла?!

— Не кипятись. Она же меня не изнасилует.

— Я тебя знаю. У тебя такой темперамент, что… стоит потереть — ты и загоришься.

Фиджи показала трубке язык и проворковала:

— Так приезжай поскорее — разожжем пару костров вместе.

— О'кей. Я еще позвоню тебе вечером.

— Не, я поеду в казино.

— Мы договорились, киска. Никаких казино. Сиди в отеле и жди меня.

— Ну, Джо-о…

— Нет, я сказал! Все, не зли меня. Целую в десны до крови!

— Фу, придурок!

— Чао, киска.

Она посидела еще некоторое время посреди гостиной, бездумно глядя на телефон и улыбаясь неизвестно чему. А молодец граф. Сленг освоил очень прилично. По телефону он вполне смахивает на гангстера, хотя на лице у него метровыми буквами написано: я из очень хорошей семьи.

Она вспомнила весьма фривольные реплики про костры и пожары и нахмурилась. Он не просто так это сказал. Он уверен в том, что Фиджи — девушка без комплексов. В самом деле, разве предложил бы он ей изображать подругу бандита, если бы не был убежден, что она сможет сыграть эту роль без особого труда? Упертый идиот, бесчувственный хам…

Сама она сленг выучила, пока снимала маленькие квартирки в самых бандитских и потому дешевых районах Большого Яблока. Честно говоря, однажды она в самом Гарлеме прожила три месяца, а в Гарлем даже полицейские ходят не по двое, а по трое, да и то по ОЧЕНЬ большой необходимости.

Кстати, в Гарлеме ей жилось спокойнее всего. Квартиру она тогда осилить не могла, снимала комнату у Мамы До, здоровенной негритянки с огромным бюстом и еще более огромным задом. Мама До ходила в оборчатых юбках, белоснежных блузках, повязывала голову цветастыми косынками, пела в церковном хоре, а на жизнь зарабатывала гаданием. Гадать она умела на чем угодно, но страшнее и интереснее всего у нее получалось на куриной крови и костях. От этого веяло магией вуду, и Фиджи часто снились по ночам кошмары.

У Мамы До было три сына. Первый погиб в уличной разборке двух молодежных банд, младший попал в исправительную колонию, отомстив за старшего брата, а средний был гарлемским священником, что, впрочем, не мешало ему увлекаться рэпом, мотоциклами и девушками. В квартире Мамы До всегда было чисто до стерильности, пахло пряными травами и благовониями, а под потолком вечно сушились пучки какой-то загадочной травы, корешки неведомых растений и вовсе уж страшноватые предметы типа крысиных черепов…

Интереснее и разнообразнее Фиджи не жила ни до, ни после Мамы До, сленг подворотен с тех пор усвоила в совершенстве, а еще начисто разучилась бояться хулиганов. После Гарлема в три часа ночи все хулиганы мира выглядят как-то бледновато.

Фиджи опомнилась, поставила телефон на место и потянулась с хрустом, чувствуя неимоверную усталость. Пожалуй, в ресторан она пойдет попозже. Надо вздремнуть хотя бы полчасика. Голова абсолютно чугунная. Это все вино… Или сок… Сок был очень странный… Странный… Сок ли?

Элис отложила наушники и грязно выругалась. Франко приподнял красивые брови и иронически поинтересовался:

— Кто-то недооценил твои прелести?

— Заткнись. Позови Клода и Беатрис. Она проспит недолго, так что надо поспешить.

— Мне ее трахать?

— Ты же знаешь, пока нет. Она сама вызовет вас — только после этого. Подтверждение заказа очень важно…

— Да-да, только не строй из себя стратега. Старый добрый шантаж, ничего необычного.

Элис резко повернулась к красивому итальянцу и с размаху влепила ему пощечину. Франко схватился за щеку, в глазах у него вспыхнула обида пополам со страхом. Элис же проговорила совершенно спокойным голосом:

— Запомни, Пиноккио: ты здесь никто. Тупых красавчиков с большим членом на свете пруд пруди. Твое дело — исполнять то, что я скажу. Поэтому зови Клода и Беатрис и ждите меня возле номера с аппаратурой.