Ни поцелуя без любви

7

Первым делом Фиджи залезла в душ и смыла с себя убийственный макияж, расчесала слипшиеся от лака волосы и несколько минут стояла то под горячими, то под ледяными струями. Вылезла, торопливо завернулась в махровый халат, еще отчетливее ощущая недобрый взгляд из глубины зеркала, и отправилась в спальню.

Здесь Фиджи вдруг захотелось похулиганить. Она перерыла свои вещи и нашла прозрачный голубой пеньюар, расшитый серебристыми лилиями. Набросив его на разгоряченное тело, девушка села к туалетному столику, надушила виски, ключицы и запястья любимыми духами «Диориссимо», а затем с тайным трепетом достала из сейфа футляр с гарнитуром из топазов…

Через пару минут Фиджи посмотрелась в зеркало — и тихонько вздохнула от восхищения.

Голубые слезы топазов соперничали с блеском ее глаз. Изящные переплетения тонких цепочек белого золота гармонировали с белокурыми локонами. Фиджи засмеялась от удовольствия, потом представила себе, как Морт входит сейчас в комнату — и падает от восхищения. Засмеялась еще громче, показала своему отражению язык, вскочила, закружилась по комнате и с размаху повалилась на широкую кровать.

Тут ей на глаза попался яркий глянцевый буклет отеля, и Фиджи вспомнила, что буквально все то и дело норовят напомнить ей о нем. Это неспроста. Наверное, именно там и пропечатаны те самые порочные и таинственные услуги, которые готов оказать ей «Сад Наслаждений».

Результат превзошел все ожидания. Через несколько минут щеки Фиджи, а также шею, плечи и, возможно, даже живот заливал яркий румянец стыда и смущения.

О половине описанного в буклете, оговоримся сразу, она вообще не имела понятия, но яркие фотографии помогали составить ясное и недвусмысленное представление о том, что ждет, например, того, кто решит заказать «Дождь Золотых Лепестков» или «Поцелуй Изнутри».

Фиджи поймала себя на том, что переворачивает яркие страницы с некоторой брезгливостью. Порнография вполне имеет право на существование, но только в специально отведенных местах или в тишине и уединении вашей личной квартиры — однако здесь порнография правила бал! С каждой страницы призывно и бесстыдно манили голые красотки, изнеженные и порочные мачо с подкрашенными глазами демонстрировали свои недюжинные мужские достоинства, вызвавшие у Фиджи воспоминания о посещении ею в детстве животноводческой фермы… Их учительница, мисс Сонгуд, чуть со стыда не сгорела, пытаясь отвлечь учеников от обсуждения вопроса, что это там такое большое у быка Лютика и почему он так хочет забодать бедную коровку…

Фиджи поспешно захлопнула буклет и постаралась успокоиться. Для этого пришлось затеять дискуссию с собственным внутренним голосом, а это, знаете ли, очень спорный момент. Никогда не знаешь, кто в этом споре победит.

Итак. Ты приехала сюда по поручению Морта Вулфа, который есть гад и сноб, но сейчас это не важно. На самом деле у тебя есть еще одна причина поселиться в этом отеле.

О да, конечно. Величайшая писательница Америки нуждается в сборе материала! Потому что, видите ли, у величайшей писательницы Америки с ним, материалом, полный облом. Мелодрамы пятидесятых подходят к концу.

Ну и что такого? Писательница тут ни при чем, даже если просто называть это очерками — хочется же, чтоб читателю было интересно…

И не сомневайся: читателю БУДЕТ интересно, особенно если ты ухитришься описать позицию со страницы восемнадцатой, ни разу не прибегнув ни к нецензурщине, ни к медицинским терминам. Потому что то, что этот карлик проделывает с брюнеткой…

Пошлячка! Совершенно необязательно подробно описывать позиции Камасутры, чтобы показать духовное богатство индийской культуры. Песнь Песней, между прочим, описывает то же самое…

Да, журнал «Гламур» описается от счастья, если ты изложишь в своей колонке Песнь Песней своими словами. А на обложку хорошо поместить какой-нибудь псалом Давида, например, «Блажен муж, который не ходит в совет нечестивых». И фотографию Элтона Джона.

Хорошо, хорошо, хорошо, мы здесь совершенно одни, и потому я могу признаться самой себе — моя сексуальная жизнь давно застыла на отметке «Великая Сушь», у меня никого нет, а если быть совсем честной — то и не было никогда. Технические упражнения с Эшли и прочими не в счет.

И ты собираешься восполнить этот дефицит при помощи накрашенных мальчиков согласно прейскуранту?

Ну не может же быть, чтобы все это было обычным борделем? Может, у них тут массаж есть тайский или красивая эротическая программа…

Замечательно. Будешь засовывать купюры мальчикам в плавки. Страшно возбуждает.

Дура.

Сама дура…

Вот так всегда. Фиджи вздохнула и снова взялась за буклет.

Нет-нет, в конце концов все оказалось не так страшно. И массаж нашелся, и бассейн с морской водой, и «Фруктовое Барбекью» вряд ли можно отнести к опасным порноиграм… Наверное…

Фиджи посмотрела на часы и присвистнула — два часа с четвертью! Ладно. В любом случае у нее есть еще завтрашний день, а там посмотрим. Для описания любовной истории ей вполне может хватить, скажем… ага, вот: Романтический Ужин с Сюрпризом При Свечах. «Вы и он в восхитительной домашней обстановке. Всего несколько минут — и вам кажется, что вы знакомы целую вечность. Все цветы и звезды ночи у ваших ног. Специальное предложение отеля — Утро на Груди Любимого…» — ну это уже лишнее. Хотя… кто знает, какая там грудь?

Отлично зная себя и прекрасно понимая, что завтра решимости ей может и недостать, Фиджи схватила из мини-бара мартини, а с тумбочки — телефон. Пара глотков подкрепили ее лучше некуда, и потому ангельскому голосу в трубке непринужденно ответила Фиджи Вульф, разбитная нью-йоркская шалава:

— Хэлло! Надо же, и правда не спят! Вот что, милочка, я хочу сделать заказ.

— Прошу вас, миссис Вульф.

— Ужин при свечах — на вечер. А парниша стоящий?

— Вы кого предпочитаете — блондин, брюнет, шатен?

— Вообще-то хотелось бы сменить масть…

— То есть девушку?..

— Ты че, милая? С дуба рухнула? Я имею в виду, мой благоверный брюнет, а мой самый первый был… хрен его знает какого цвета, так что давай блондина.

— Мускулистый, изящный, субтильный?

— Во! Субтильный кому нужен?

— Вы не правы, миссис Вульф. Дамы в возрасте предпочитают партнеров подросткового телосложения…

— Ты охренела, бикса?! В каком еще возрасте?!

— Извините. Простите, миссис Вульф, я…

— Ладно, проехали. Давай блондинчика, и чтоб похож на Брэда Питта. Да, слушай, а он не подсядет на измену, типа, я ему не нравлюсь, то-се?

Смешок в трубке прозвучал явно снисходительный.

— Что вы, миссис Вульф. Уже с порога вы поймете, как велика его любовь к вам. У нас ведь не банальный эскорт, у нас — сказка наяву. Все будет по-настоящему.

— Да? Тогда хорошо. Тогда ладно. Пиши блондина и романтический ужин…

— Могу я вас спросить, запланировали ли вы что-нибудь на дневное время?

— Честно говоря, пока не знаю. У вас слишком большой прайс-лист. Даже и не пойму, чего мне больше хочется.

Голос в трубке стал вкрадчивым и чертовски эротичным:

— Миссис Вульф, если вы позволите высказать пару рекомендаций…

Через пятнадцать минут обессиленная Фиджи согласилась на массаж всего тела, спа, маникюр, педикюр, пилинг, грязевые маски, шоколадную ванну, релаксацию в восточном стиле и солярий новейшего поколения. Довольная девица-оператор в телефоне мило прощебетала слова прощания, и Фиджи повалилась на подушки, несколько… туповато глядя перед собой. Надо же… Три часа ночи, а сна ни в одном глазу. Виной всему эти похабные картинки, вот что. Ты, милочка, перевозбудилась, и нечего презрительно фыркать. Да, порнографию можно не уважать, презирать и даже ненавидеть, но от этого она не перестанет действовать по своему прямому назначению, а именно — возбуждать!

Фиджи ногой скинула буклет на ковер и отвернулась от него. Интересно, как теперь будет выглядеть ее колонка?

Через полчаса раздумий, поняв, что сон к ней так-таки и не придет, она вскочила с постели и отправилась в кабинет-библиотеку. Здесь имелся портативный компьютер-ноутбук, и Фиджи, призвав на помощь все свои познания в технике, включила его через каких-то жалких двадцать минут.

Сначала она просто сидела, пялясь в монитор, а когда поняла, что уже давно любуется отражением топазовых сережек, разозлилась и начала писать так, как всегда и начинала писать свою колонку: с середины.

«…Она вытянулась на прохладных шелковых простынях, чувствуя себя изможденной, выпитой до дна, но удивительно счастливой. Все тело пронзила сладкая судорога, и Рейчел (Сэнди? Миа? Делма? Аннабель?) торопливо прижала к бурно вздымающейся груди подушку. Отголоски наслаждения бродили внутри ее тела (поискать: не в кишках же они бродили?), и Рейчел с тихим смущенным смехом прикрыла глаза растопыренными пальцами. О да, волшебный отель действительно знал толк в наслаждении! Сегодня она достигла оргазма несколько раз подряд… на массажном столе. (Уточнить: что делают с оргазмом — получают, достигают, ловят? Нет, ловят кайф. Уточнить!!!)

Руки у массажистки были в буквальном смысле слова золотыми. Ее звали Чан Го (Гоа Чен? Раффаэлла? Селандра? Лакедра? Рабиндраната Тагора?), и она была невозмутима, как истинная дочь китайского (тайского, малазийского, итальянского, вьетнамского) народа. Она и виду не подала, что заметила, как возбуждена ее клиентка, едва сдерживающая себя на массажном столе. Массажистке не было дела до внутренних переживаний Рейчел. Она исполняла свою миссию — готовила девушку к романтическому эротическому приключению.

Для себя Рейчел выбрала роль наложницы в гареме восточного владыки. Возможно, и не самая лучшая роль, но зато как красивы и изысканны наряды гурий из гарема! Сколько золота и драгоценных камней украшают их лебединые шейки (которые им с легкостью сворачивают, уличив в неверности)!

Пальцы Чан Го разожгли огонь в теле Рейчел. Огонь пылал повсюду — и напряженные бутоны сосков отзывались болью даже на легчайшее прикосновение…»

Тут Фиджи некстати вспомнила стихотворение одного своего приятеля по колледжу. Славившийся любвеобильностью, он еще и писал стихи, после прочтения которых его романы, как правило, заканчивались.

Дальше Фиджи точно в рифму не помнила, но носки пропали при невыясненных обстоятельствах, после чего тогдашняя пассия обвинила любовника в клевете и выгнала на мороз босиком.

Фиджи хихикнула, перечитав стихотворение, и вернулась к своему повествованию.

«…Оргазм настигал ее снова и снова, но в последний момент Чан Го легкими нажатиями тоненьких пальчиков оттягивала момент взрыва. При воспоминании об этом Рейчел непроизвольно обняла подушку и руками и ногами, словно обвившись вокруг невидимого любовника.

Чан Го была настоящей волшебницей. Рейчел — от природы застенчивая и закрытая — чувствовала себя сейчас настоящей одалиской, изнемогающей от любви и желания. Ее неведомому избраннику достаточно будет одного прикосновения — и тело Рейчел забьется в экстазе (в пароксизме экстаза — вообще жесть!).

Судорожно стиснув колени, Рейчел огляделась по сторонам. Ее персональный ангел-хранитель Элис (Элис? А кто такая Элис?..) не обманула, обещав приготовить декорации со всей тщательностью. Теперь уютный номер Рейчел, в который она въехала только вчера, блистал золотом парчи и кистей, поражал яркостью шелковых драпировок, опьянял запахом тропических цветов. Отчасти он напоминал покои восточного дворца, отчасти — сад Эдема (отчасти — английский бордель викторианской эпохи). По словам Элис, в этом номере еще никто не жил, Рейчел была его первой постоялицей.

Она провела рукой по невесомым и прозрачным одеяниям, лежавшим на покрывале в изножье кровати. Бирюзовые шальвары, расшитые золотом, золотой лифчик (ну не бюстгальтер же носят в гареме?! Уточнить.), прозрачная кисея чадры. Отдельно лежали драгоценности — ожерелья из сапфиров и рубинов, массивные серьги с жемчугом и изумрудами, перстни и браслеты, как ручные, так и ножные. Реквизит был подобран со вкусом и сомнений в подлинности не вызывал.

Рейчел задумалась о том, кому предстояло сегодня ночью разбудить ее страсть (удовлетворить ее похоть) и доставить ей высшее наслаждение всеми известными способами (Мама До называла это «оттрахать в хвост и в гриву конем через ноты» — непонятно, но забористо). Каким он будет — этот неизвестный Прекрасный Принц? Мускулистым и смуглым азиатом с убийственной мускулатурой и стремительными движениями мастера ниндзю-цу? Луноподобным арабским шейхом с длинными пальцами, подкрашенными шафраном и киноварью? Мощным чернокожим гигантом с грацией леопарда и эбеновой кожей? А быть может, он будет похож на нее, бледный и изысканный сын Альбиона, абсолютный джентльмен в гостиной — и страстный любовник в спальне.

В любом случае, сегодня он будет принадлежать ей — а она ему. Вместе они зажгут такой костер любви и страсти, что шелковые драпировки вспыхнут, словно сухой хворост, над их головами (и весь этот отель сгорит, ха-ха, и зануде Морту не придется его покупать). Рейчел отбросила подушку в сторону и вытянулась на простынях, осторожно проводя ладонями по своему обнаженному телу. Эрогенные зоны отзывались (Уточнить: чем именно отзываются эрогенные зоны: гулом, грохотом, звоном, зудом…) на ее прикосновения, и Рейчел изнемогала от желания.

Она много читала (вариант: писала) о такой всепоглощающей, обжигающей любви, но в действительности ни разу не испытывала ничего подобного. Независимая и одинокая, она не смогла найти мужчину, которому хотелось бы подчиниться с восторгом и упоением, стать для него секс-рабыней, познать счастье отдаваться и брать полной мерой…

Рейчел нервно передернула плечами — и начала одеваться. Близилось полнолуние. Скоро все начнется. Она трясущимися пальцами расправила кисею чадры, закрепила на волосах золотой обруч, украшенный аметистами и хризолитами. Искусанные губы твердили заученный давным-давно старинный текст заклинания богини Иштар…

Ты — богиня красоты и чувственной любви. Ты — владычица удовольствий. Мужчины падают к твоим ногам, моля о единственном благосклонном взгляде. Профессиональная соблазнительница, ты умеешь в любви все, даже то, о чем никто из них не сумеет тебя попросить. Любой мужчина в мире — твой раб и твой господин. Тебя боготворят, ибо ты есть — Страсть…»

Фиджи сладко потянулась, отъезжая от стола на удобном кресле. Отличный текст. Жаль, что половину из него просто выкинут, а вторую половину отредактируют еще слаще и неприличнее. А ведь она очень старалась сохранить здесь все атрибуты любовного романа!

Ничего. Завтра она проверит свои ощущения после массажа, романтически поужинает с блондином по вызову и наваяет очередную историю из жизни. Хорошо, что из буклета она успела вычитать про эти костюмированные свидания. Ролевые игры — вот как это называется. В принципе мысль хорошая и не новая, именно для этого на маскарадах и носили маски. Только вот есть ощущение, что в здешних гостеприимных стенах все это свелось к обычному разврату в маскарадных костюмах…

Фиджи зевнула — потом нахмурилась и открыла новую страницу документа. Она должна это записать, иначе ей точно не заснуть. Это вряд ли напечатают в «Гламуре», это ее личное…

«Скрипнула дверь — и Аннабел Ли в ужасе отшатнулась к окну. В дверном проеме стоял тот, чьим именем пугали детей в Порт-о-Пренсе. На смуглом, прекрасном и жестоком лице горели ледяным огнем преисподней синие глаза, синеватая тень щетины не могла скрыть кривого шрама на щеке.

Эту рану он получил в страшном бою у берегов Тортуги, когда испанские собаки обложили его, словно волка, со всех сторон. Именно тогда над бирюзовыми волнами Карибского моря впервые громом прокатилось это зловещее имя — Морт Черный Волк.

Аннабел Ли судорожно вцепилась в косынку на своей бурно вздымающейся груди. Во взгляде пирата мелькнул ехидный огонек, и Черный Волк склонился в издевательском поклоне.

— Соблаговолите ли отдаться мне сами и с удовольствием — или предпочитаете сцену грубого насилия? Я еще не знаю ваших пристрастий в постели, очаровательная блудница.

Сердце Аннабел Ли сжалось от ужаса и тоски. Если бы он только знал, что она все еще невинна! Если бы мог только предположить, что все эти годы она беззаветно любила его — и страстно ненавидела за те жестокие и несправедливые слова, которые он бросил ей в лицо много лет назад, в саду поместья ее отца…

Девушка отбросила белокурые локоны со лба и гордо выпрямилась. Ее голубые глаза сверкнули.

— Я предпочитаю только одно: смерть — бесчестию. Прощай и будь проклят… мой любимый!

С этими словами Аннабел Ли бросилась из окна прямо в ревущий прибой…»

Фиджи перечитала написанное, громко шмыгнула носом, вытерла кулаком слезы — и отправилась спать с чистой совестью.

Варианты романа о синеглазом пирате Черном Волке и белокурой Аннабел Ли она сочиняла все эти одиннадцать лет. Если и были в ее жизни эротические фантазии, то они умещались в таких вот сценах. Заканчивалось же все всегда одинаково — гордая девушка погибала (разными способами сводя счеты с жизнью), а синеглазый пират, прозрев в последний момент, оставался безутешным и одиноким до конца дней своих, оплакивая единственную любовь своей жизни, которую он так и не успел разглядеть…

Всего вариантов набралось уже с два десятка, и Фиджи никак не могла выбрать лучший. Этот, с башней и ревущим прибоем, пришел ей в голову сразу после встречи с Мортом в ресторане, но тогда она была слишком нетрезва, чтобы записать его. Сейчас, выплеснув на виртуальную бумагу свои переживания, она совершенно успокоилась и отправилась спать с легким сердцем.

Заснула она, не успев снять сережки и колье. Прозрачный пеньюар слегка колыхался от ночного ветерка, рассыпались по подушке белокурые локоны — Фиджи Стивенс крепко и сладко спала…