НИИ ядерной магии. Том 3

Глава 26

Двумя часами ранее

Все обитатели дома давно спали, и Красибор воспользовался этим, чтобы тоже отдохнуть. Непривычно было не получать тумаков от Бати Каракулина и не бояться себя же самого. Но ощущение, что он на минном поле, никуда не делось. Методы колдуна не радовали, однако они сработали. Красибор чувствовал присутствие своей силы, магия лилась по всей округе и проходила сквозь его тело мягкими пульсирующими волнами. Артём с Костей – сыновья кузнеца – как-то странно на него покосились, когда услышали об этом. Они поделились опасениями, что это похоже на порчу или какое-то проклятие, но Красибор отмахнулся от них. Он не боялся ничего из своих ощущений и каждое принимал с благодарностью и любовью. Знал, что магия рада ему так же, как и он – ей.

Хотелось поделиться с кем-то, кто поймёт и разделит эту любовь. Но не с кем. Красибор уселся на край окна, свесил ноги наружу и по-мальчишечки пару раз махнул ими в воздухе. Погладил бёдра, ощутил грубую ткань джинсов. Задержал руки на карманах – под пальцами мягкими буграми обозначилась вышивка. Он долго разглядывал узоры, которые вырастила на ткани Фима. Сочные зелёные лианы, среди которых росли ядовитые грибы. Вышивка тянулась вдоль карманов и боковых швов, работа была тонкая, и Красибор чувствовал, как много сил и эмоций она вложила в это. За последнее время он не только начал отчётливо чувствовать магию в воздухе, но начал различать и её оттенки, настроения. Он чувствовал накал вокруг гримуара, что ломился от скопившихся в нём заклинаний. Ощущал чудовищный жар кузни, пульсацию, исходившую от каждого инструмента в ней. И без труда различил сильнейшее желание защитить, исходившее от подарка Фимы. Потому не раздумывал, надевать джинсы или нет. Но очень скоро об этом пожалел, ведь пока переодевался, она уже ускользнула.

Красибор чувствовал, что нашёл всё, что хотел, и в то же время потерял всех, кого ценил. Каракулины после всех болезненных уроков приняли его как дорогого гостя, но не нужно было обладать особой чуйкой, чтобы понимать, что скоро ему придётся оставить их в покое. Но что делать дальше – он пока не решил.

«Нужно будет как-то поговорить с отцом, – размышлял он, подставив лицо магическим потокам, что оседали на щеках приятным инеем. – Показать, что я по-прежнему здесь, с ним. Но съехать. Да, обязательно съехать, а может, и ему тоже найти квартиру. Нечего нам делать в этом доме больше».

Он не был готов вновь остановиться в родовом гнезде. Не теперь, когда рядом с его спальней находилось самое страшное его воспоминание. У него не было долгих лет, чтобы справиться с трагедией, их у него отняли. И пережить всё за несколько дней он даже не пытался и не хотел предлагать это отцу. Им обоим предстоял долгий путь.

Ощутив его настроение, магия вокруг потеплела, а через мгновение на его плечи и макушку опустились мерцающие драконьи морды. Красибор тихонько рассмеялся и погладил попеременно все восемь голов, возникших вокруг него.

– До чего ж странный кот, – улыбнулся он.

Будто в подтверждение его слов гидра прищурилась всеми глазами и завибрировала. Одна голова легла ему на колени, и он продолжил гладить её, а той, что зависла рядом с его ухом, тихонько почёсывал подбородок. Все его переживания глушило ни с чем не сравнимое понимание, что он больше никогда не останется один, что бы ни случилось.

– Как думаешь, – обратился он к гидре, – простит она меня?

Гидра молчала, лишь скосила на него глаза нескольких голов. Другие зажмурились и как будто задремали.

– Ты тоже ведь скучаешь? – ответом послужил вздох той головы, что лежала у него на коленях. – И я скучаю. По Ромчику тоже. Он-то простит, думаю, нужно только с ним поговорить нормально. Пообещай мне не беситься, ладно? Если я снова не удержу тебя, будет совсем сложно наладить отношения со всеми.

Гидра напряглась под его пальцами, и Красибор это прекрасно почувствовал. Он прислушался к магии в воздухе, но не уловил ничего плохого. Тогда решил, что зверюга среагировала на его просьбу. Что ж, по крайней мере сильного протеста она не высказала, что уже было хорошо.

– Утром отпрошусь у Бати Каракулина, – решил он, – и со всеми встречусь. Перед Жанной надо будет извиниться тоже и перед папой. Наворотил, – он отрицательно помотал головой и разочарованно вздохнул.

Думать о матери не хотелось. Этой ночью, пожираемый сожалениями из-за разрушенных связей, он хотел размышлять только о тех, кто был с ними на протяжении всего пути, о друзьях и близких. Как не полнилось сердце печалью от этого, но Милица давно к ним не относилась.

– Эх, мама… – пробормотал он в пустоту.

От мыслей о ней стало совсем грустно, и гидра это почувствовала – одна из голов подтолкнула его под мышку, будто верный пёс, что просил обнять. Красибор горько рассмеялся и приподнял руку, позволяя ящеру поднырнуть и прижаться к груди.

Сидя в объятиях магии, чувствуя её странное мурчание и вдыхая пропитанный соснами воздух, Красибор думал, что всё самое плохое уже позади. Он опустился на самое морское дно, выпустил для этого весь воздух. И был теперь готов оттолкнуться и всплыть на поверхность. А потом Красибор услышал песню.

Это была песня не обычная, она струилась между воздушными потоками, а частички магии тянулись к ней, как к магниту. Красибор не мог разобрать слов, но был уверен, что какой-то текст есть. Голос был женский – так ему показалось – но совсем-совсем невесомый. Если бы не было вокруг так тихо, то он принял бы пение за шелест веток или уличный шум. Но сосны притихли, совы и другие ночные звери затаились и даже ветер, казалось, внимательно прислушивается вместе с Красибором.

Звук шёл из дома. Красибор ловко спрыгнул с подоконника, движение получилось практически бесшумным, но всё равно сбило его фокус – песня пропала. Пришлось прислушиваться несколько долгих минут. Он уже даже решил было, что послышалось. Но вот она зазвучала вновь – так же нежно, невесомо, будто паутинка колыхалась на ветру.

Стараясь ступать как можно тише, Красибор двинулся в глубь дома. Он находился на кухне – не уходил с того момента, как вернулся и понял, что Фима уже убежала. Отсюда было сразу два выхода – в прихожую и в коридор к спальням. Красибор подошёл сначала к первому проходу, потом ко второму, стараясь определить, откуда исходит пение.

«Может кто-то видео смотрит?» – запоздало подумал он.

Батя Каракулин не терпел никаких гаджетов, но его зависимость от сериалов давала обитателям дома некоторые поблажки. Каждый вечер он включал новое шоу и смотрел хотя бы по три серии. А так как сам не мог себе отказать в этом, делал вид, что не замечал, как по вечерам сыновья его так же достают ноутбуки и выходят в виртуальный мир. К утру вся техника гасла, пряталась, и обитатели увлечённо делились впечатлениями от просмотренного за завтраком. Далее следовал целый день изнурительной работы в тишине – ни музыки, ни фильмов, ни разговоров – а вечером всё повторялось.

Красибор хотел уже оставить идею поисков, решив, что свалял дурака, как песня стала чуточку громче и неожиданно показалась ему. Крошечные перламутровые частички тонкой цепочкой летели по воздуху и стремились прямо к нему. Они касались его груди и тут же исчезали, как если бы Красибор мог их впитать. Впрочем, каждый раз, когда новая частичка достигала его сердца, он слышал песню громче. Теперь не нужно было гадать куда идти – он пошёл навстречу мерцающим точкам, которые тянулись в коридор со спальнями, а оттуда – на чердачную лестницу.

Чердак встретил темнотой и пылью, встревоженно поднявшейся в воздух, чтобы поприветствовать гостя. Красибор прищурился и распознал сотни перламутровых частичек, парящих здесь, подобно крохотным и очень медлительным светлячкам. Песня стала уже такой отчётливой, что он почти мог разобрать слова. Но всё ещё слишком тихой, чтобы действительно сделать это. Можно было подумать, что звучал на самом деле просто напев, а не песня, но Красибор был уверен, что магия рассказывала ему историю через эту музыку, и он лишь должен был проявить достаточную внимательность, чтобы понять, что именно она хочет поведать.

Идя на звук, он несколько раз споткнулся и поднял такой грохот, что непременно должен был перебудить весь дом. Но было тихо. Спали ли Каракулины или заткнули уши наушниками и слушали, что же случилось в предыдущих сериях – неважно. Так или иначе, никто не пришёл проверить, что происходит на чердаке. И Красибора это вполне устраивало.

Наконец, он упёрся то ли в шкаф, то ли в буфет. Попытки обойти его провалились – по обе стороны высились другие шкафы и высокие деревянные ящики. Перламутровые светлячки так и вились вокруг буфета, иногда немного освещая его детали: округлые вензеля из светлой породы дерева, вклинившиеся в основную тёмную; чёрные металлические ручки, болтающиеся как маленькие капельки; Красибор тронул одну из них, и та закачалась, а песня тут же усилилась. Он взялся за «капельку» и потянул на себя длинный узкий ящик, пошарился внутри, но нашёл лишь несколько пуговиц да карандаш. Тогда потянул за следующую, второй ящик был доверху забит блюдцами. Уверенный, что ищет совсем не их, он всё же достал несколько и прислушался к своим ощущениям. Блюдца были самыми обычными, совсем не волшебными и уж точно не поющими.

– Ну, Бог любит троицу, – пробормотал он и потянул на себя последний ящик.

Условно говоря, пустым он не был – множество светлячков ютились внутри и разлетелись, стоило Красибору сунуть внутрь руку. Сначала показалось, что ничего интересно он там не найдёт, но вдруг под пальцы прыгнуло что-то гладкое и тёплое. Почти горячее.

Он выудил из ящика сложенные вчетверо лист бумаги. Она была хорошая, плотная, с рваным краем – её выдрали из блокнота или тетради.

– Брезг, – сказал Красибор тихо, будто боясь вплетать свой собственный голос в песню.

За его спиной забрезжил тёплый свет. Использовать заклинание ранее он не хотел, думая, что может распугать этим перламутр и чарующую мелодию. Но теперь, казалось, нашёл искомое и можно не осторожничать. Тем более что как только стало достаточно светло, чтобы прочитать написанное, он смог наконец-то распознать текст песни. На листке стройными потоками лились магические слова. Красибор чувствовал силу, исходившую от каждого из них. Некоторые строчки были написаны привычным способом: горизонтально слева направо. Другие тянулись сверху вниз, третьи пересекали их по диагонали, а одна длинная фраза завилась в круг, заперев в себя весь остальной текст. Всё вместе походило на странный лабиринт, не имевший ни входа, ни выхода.

В горле Красибора пересохло. Он кашлянул и сразу ощутил, как всё внутри слипается, мешает дышать. Перламутровые частички собрались вокруг него плотным сияющим туманом, а он даже не заметил, когда это произошло. Они мерцали, как будто вторя ударам его сердца, то становились ослепительно яркими, то практически угасали. Песня становилась громче, громче, ещё громче и в какой-то момент начала забиваться в уши и глотку, не позволяя отдавать внимание чему-то другому.

В какой-то момент Красибору показалось, что он умрёт. Вот так бесславно: задохнётся собственным любопытством на пыльном чердаке. Но умирать не хотелось. Вместо этого появилось желание, даже потребность выплюнуть песню, изгнать из тела. И Красибор знал лишь один способ это сделать.

Он начал читать заклинание тихо, хрипло – не хватало воздуха. Но после первого же произнесённого слова, стоило ему вступить в дуэт с таинственным голосом, дышать стало чуточку легче. Ещё через несколько слов он избавился от всего постороннего в теле – песня отпрянула, стала деликатной; перламутровое сияние немного развеялось, перестало давить массой. Он получил пространство вокруг себя. И уже не мог остановиться – заклинание должно было быть прочитано до конца, либо не звучать никогда. Всё его естество знало это, чувствовало.

Сначала он прочитал слова, что шли по кругу. Затем ухватился за один из хвостиков и начал раскручивать его, читать строчку и сразу искать следующую. Постепенно прочитанные слова начинали подсвечиваться, а лист в руках неопытного колдуна нагрелся и уже жёг кожу. Сердце пыталось пробить грудную клетку, руки начали дрожать, чем ближе к финалу – тем сильнее. И наконец он прочёл последнее слово – «Навь». Свет за спиной его угас, всё погрузилось во тьму.

Родовое гнездо Каракулиных накрыла тишина – так резко, что Красибор усомнился в собственном слухе. Но сомнения быстро развеялись вместе с оглушительным громом, раздавшимся за окном. Красибор успел удивиться тому, что не видел молнию, но через мгновение сквозь маленькое чердачное окно продрался такой яркий свет, что ни одна молния не смогла бы с ним тягаться.

Красибор зажмурился, спрятал лицо в ладонях и, не разбирая дороги, побежал вон с чердака. Он не беспокоился из-за того, что опрокидывал коробки и другой хлам – недавний грохот был таким жутким, что все обитатели дома и без того наверняка проснулись.

Так и было: когда он добрался до первого этажа, двери в спальни были открыты и все Каракулины хмуро, с недоумением смотрели друг на друга. Красибор промчался мимо них прямиком на улицу, врезаясь в стены на резких поворотах. Он выбрался наружу и едва смог открыть глаза: всё вокруг было залито ослепительным бело-зелёным сиянием.

– Застень! – крикнул Красибор и ощутил облегчение.

И его, и выбравшихся на крыльцо обитателей дома накрыла тонкая сетка тени, благодаря которой глазам сразу стало намного легче. Красибор смог осмотреться и обомлел от открывшегося ему зрелища.

Кузница, пристроенная к дому, была разнесена до самого фундамента. Поляну засыпало кирпичами как поле – семенами. В центре кузни – того, что от неё осталось – бил в небо широкий луч света. Или наоборот он упал с неба, как молния. Невозможно было понять, что именно случилось, но луч пульсировал и то сужался до обхвата хорошего старого дуба, то расширялся и становился диаметром метра в два, а то и больше.

– Ты что натворил, окаянный?! – завопил Батя Каракулин.

Красибор одними губами проговорил: «Я не знаю!» и схватился за голову. Он не понимал, как совершенно чудесная, хоть и навязчивая песня могла нанести такой вред. И не имел ни малейшего понятия, как этот проклятый луч убирать, можно ли к нему прикасаться и безопасно ли находиться рядом. Единственное, что знал он наверняка: так это что перед ним была не просто молния. Нет, он слишком хорошо ощущал вкус этой энергии – его собственной. Перед ним от земли до неба искрила, дышала и пульсировала его сила – малая её часть.

Вдруг в глубине луча мелькнули глаза. Тут же исчезли и появились вновь – уже другие. Зачарованный страшным зрелищем, Красибор неосознанно сделал шаг вперёд. Глаз становилось больше, постепенно они обрастали лицами. Всё внутри луча кипело, лица перекатывались, вращались, приближались и отдалялись. Казалось, это безумство лишь набирает обороты, но в какой-то момент одно из лиц приблизилось к краю и замерло – в паре шагов от него замер и сам Красибор. Он не слышал яростного требования Бати Каракулина «отойти от бесовщины», не замечал никакого мельтешения внутри луча. Он смотрел в давно забытые глаза и не мог вымолвить и слова. Едва стоя на вмиг ослабевших ногах, он вытянул руку, желая коснуться луча.

– Крас, стой!

Его пальцы замерли в сантиметре от бурлящей энергии. Красибор обернулся на крик и увидел её: Фима бежала из глубины леса, спотыкаясь о торчащие из земли корни. Несколько секунд он не шевелился, а когда девушка всё же упала, вмиг сорвался с места и побежал к ней. Фима быстро вскочила на ноги и рванула навстречу, а за её спиной уже появилась рослая фигура Александра. Красибор кожей ощутил, как луч наклонился в их сторону, готовый раз и навсегда решить все его любовные проблемы. Он до крови прикусил щёку изнутри, чтобы унять вспыхнувшие эмоции – и это помогло. Луч тут же выпрямился и снова бил ровно вверх.

Ни Фима, ни Красибор не успели затормозить и, встретившись, налетели друг на друга, только чудом не покалечившись. Красибор обнял её с так крепко, будто через секунду один из низ собирался умереть. Его не волновало, что вот-вот к ним подбежит Александр, не волновал и столб энергии, уничтоживший кузницу. Когда Фима была в его руках – тревог не существовало.

Ведьма отстранилась как-то поспешно и резко, не дав Красибору сделать и полвздоха. Ещё две секунды он обвивал руками воздух, не поняв, что она уже к нему не прижимается. Будто проснувшись, Красибор шумно втянул ртом воздух и несколько раз быстро моргнул. Он растерянно уставился на Фиму, будто она сделала что-то, совершенно не укладывавшееся у него в голове.

– Крас, что происходит?! – спросила она, явно не терзаемая теми же чувствами. А если и терзаемая, то в значительно меньшей степени.

– Я не знаю, – честно ответил он.

Фима взяла его за руки и доверительно заглянула в глаза. Она нервно улыбнулась, гримаса вышла натянутой.

– Расскажи, что произошло.

Он судорожно сжал её пальцы и постарался сосредоточиться на вопросе.

– Я нашёл заклинание. Прочитал его.

– Где ты его нашёл?

– На чердаке, в каком-то серванте.

Девушка изменилась в лице. Её глаза расширились настолько, что радужка была видна полностью – два круга песочного цвета, внутри которых вспыхивали золотистые искры. Она поджала губы и несколько раз укусила себя за нижнюю. Наконец, выдавила сквозь зубы:

– Как… как ты его нашёл?

Красибор и не думал скрывать что-либо:

– Услышал, оно пело.

– Пело?

Александр стоял чуть позади, но теперь сделал шаг вперёд и сравнялся с ними. Он хмурился и глядел то на Фиму, то на Красибора. С нескрываемым раздражением сказал:

– Это, должно быть, Хытр.

– Нет, – возразила Фима. – Она наоборот против.

– Больше некому, – он с горячностью толкнул Красибора в плечо, заставляя их разнять руки. – Ты видел духов, они там были?

Тот не остался в долгу и толкнул Александра в ответ, хотя последний едва ли пошатнулся.

– Никого там не было. Я научился слышать, кхм, всякое. Гримуары, а иногда и заклинания, если те достаточно сильные.

Фима юрко встала между ними, чтобы разнять. Она рефлекторно упёрлась ладонями каждому в грудь и изумлённо спросила у Красибора:

– То есть как это?

– Вот так, – он развёл руки в стороны, – я учусь.

– Это удивительно, – протянула она и добавила совсем тихо, практически одними губами: – Ты удивительный.

Александр воспринял его слова со скепсисом. Ему не верилось, что парень, ещё буквально вчера имевший ноль сил и ноль знаний, сегодня научился чему-то, чего не умели даже тётушка Негомила или Батя Каракулин. Всё это звучало дико, особенно учитывая бесновавшуюся позади энергию, которая совершенно не выглядела безопасной. Он сказал:

– Звучит как бред, но с этим можно разобраться позже. А вот с этим, – он указал на сияющий луч, – разбираться надо прямо сейчас.

– Ты прав, – Фима кивнула. – Но я без понятия, как подступиться. Моё заклинание должно было срабатывать не так.

– Ты уверена, что это оно?

– Да, – бросила она чересчур резко.

– Почему могло сработать иначе?

Фима медленно перевела взгляд с Красибора ему за спину – на сияющий луч. И так же медленно вернулась к лицу мужчины. С практическим осязаемым сожалением она произнесла:

– Потому что его читать должна была Милица, а не ты.

Красибор поморщился:

– И какая разница?

– Заклинание работает на силе колдующего, – Фима тараторила, активно жестикулировала. Было видно, что она старается уместить огромный рассказ в несколько слов: – Я хотела схитрить, чтобы вся эта чёртова история точно завершилась и не повторилась, понимаешь?

Красибор схватил Фиму за предплечье, оттолкнув руку Александра, который пытался помешать ему это сделать. Едва ощутимо тряхнул её и спросил:

– Фима, – он с трудом сглотнул, – как именно оно действует?

– Забирает всю силу, что есть, и открывает портал. На время! – поспешила добавить она, видя, как в ужасе расширяются его глаза. – Я хотела, чтобы она встретилась с твоим братом и поговорила с ним, простилась, понимаешь?

– Она бы тебя убила, – сдавленно проговорил он. – За обман.

Фима шмыгнула и коротко пожала плечом:

– Не смогла бы, заклинание забрало бы все силы.

– Ты не знаешь мою мать. Ей не понадобилась бы магия. Ты хоть понимаешь, как собой рисковала?

Фима выдернула руку и огрызнулась:

– Теперь рискуешь ты, – в уголках глаз у неё заблестели слёзы. – И мы все тоже. Бесы, зачем ты это сделал?! Посмотри, оно только набирает обороты! Твоя сила нас всех угробит!

– Всё будет хорошо, – он попытался снова её обнять, но сначала она сама отстранилась, а через секунду между ними вырос Александр.

Красибор не смог бы сказать, что из этого ранило его больше. И он не успел об этом подумать – молния ядовито-зелёного цвета ударила в землю в полуметре от всех троих. Они попадали в траву, каждому досталось по несильному удару током. Красибору пришлось опомниться и сконцентрироваться на происходящем вокруг, а не на своей боли. Он обернулся и обомлел: столб света разросся и теперь выходил за пределы фундамента кузницы. Ещё немного – и начнёт разносить дом Каракулиных по кирпичику. Красибор видел три фигуры колдунов, которые предусмотрительно отступили в лес. Кроме силы у Бати Каракулина сполна было рациональности и желания не помирать не пойми за что. Потому он продолжал пятиться в чащу, пока что не понимая, как действовать и что вообще происходит.

Вдруг Красибор увидел среди всплывающих и исчезающих лиц знакомую фигуру. Силуэт огромной гидры становился отчётливей, и чём более чёткие линии он обретал, тем меньше бушевала энергия.

– Я кое-что придумал, – Красибор вскочил на ноги и схватил Фиму за руку. – Застень! Истоком!

Моментально Фиму с Александром накрыло тёмной сеткой, защищавшей от света. А ещё через секунду девушка обнаружила себя в шаге от бушующей энергии. Она ошарашено уставилась на Красибора, который выглядел спокойным и собранным.

– Как ты это сделал?! – крикнула она, стараясь перекрыть треск и грохот, исходившие от луча и становившиеся нестерпимо громкими.

– Потом научу, – выкрикнул он в ответ. – А теперь доверься мне!

– Чего?!

– Говорю: доверься мне!

– Не слышу!

– Говорю…

Красибор закатил глаза и, не став договаривать, крепко обхватил Фиму за талию да одним прыжком нырнул вместе с ней в ослепляющее пламя. Магия с готовностью поглотила их и разрослась ещё больше, с лёгкостью превращая добротный дом Каракулиных в труху, что летала теперь меж сосен.