Нити судьбы

Глава 6

Мэй металась по комнате, нервно заламывая пальцы. После отъезда гостей она поднялась в покои лорда Бавора, чтобы почитать ему книгу, но через пару часов деду снова стало хуже. Сначала он просто лежал, изредка постанывая, а потом вдруг тело его выгнулось, забилось в конвульсиях, и он начал кричать так душераздирающе, что волосы на голове девушки поднялись дыбом.

Комнату немедленно наводнили слуги и лекари, из-за спин которых, то и дело вытирая полотняным платком вспотевшую лысину, выглядывал управляющий Ильвен.

Королевский лекарь и колдун, которых король Хелигарг отправил в Рион, должны были прибыть не раньше утра следующего дня, а Харс и Дира только сочувственно качали головами и разводили руками, советуя Мэй крепиться и готовиться к худшему.

Прошло немало времени, прежде чем лорд Бавор успокоился. Под действием снадобий он заснул, но во сне продолжал метаться по постели и издавать жуткие стоны, от которых у девушки болезненно сжималось сердце. Услышав очередной такой стон, Мэй остановилась и крепко зажмурилась, моля богов прекратить страдания деда.

«Нет, он пока не умрёт, но умрут другие, и каждая новая смерть будет причинять ему невыносимую боль…» – всплыли в памяти слова, сказанные несуществующей женщиной в несуществующем мире.

Всё ещё отказываясь верить этому, Мэй подошла к камину и внимательно вгляделась в висящее над ним полотно. Гобелен выглядел так же, как и раньше – старая, пыльная, утратившая свои краски ткань.

«Если это правда… Если страдания дедушки связаны с этими нитями, то чья смерть причинила ему сегодня столько боли?»

Она нерешительно протянула руку и коснулась обветшавшего полотна. Ей показалось, что тонкие нити под пальцами шевельнулись и начали светиться в сгущающихся сумерках бледным зеленоватым светом.

– Госпожа! – донёсся от двери взволнованный голос Тогарда. – Беда!

Она убрала руку – полотно было таким же, как и прежде, только в пальцах осталось неприятное ощущение лёгкого покалывания. Убедившись, что старый лорд крепко спит, Мэй велела прибежавшей вслед за начальником стражи служанке ни на миг не отходить постели господина и вышла в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Что случилось, Тогард?

– Пришёл Брис Фид. Он весь в крови и говорит, что на латернонских лордов напали возле переправы. Лорд Саржер мёртв, а его сын тяжело ранен.

– О, боги! – Мэй в ужасе прикрыла рот рукой. – Как такое могло произойти?

Она заторопилась вниз, где в главном зале Тогард оставил отшельника. Брис действительно был весь с ног до головы перепачкан запёкшейся кровью, но его бледное морщинистое лицо не выражало ничего, кроме усталости. Кухарка Кристи успела усадить старика за длинный стол, снабдила его кружкой с холодным элем и теперь сердито кудахтала, отгоняя от него взволнованно гудящих слуг.

– Брис, как это произошло? – налетела на отшельника Мэй.

– А мне почём знать? – пожал плечами старик. – Я переходил тракт у заставы, а там… Парню бы лекаря, госпожа. Он совсем плох. Я дотащил его до своей норы, вынул стрелы и обработал раны, но он потерял много крови.

– Тогард, распорядись, чтобы Харс немедленно собирался в путь. Я тоже поеду. Брис, ты в состоянии сесть на лошадь? – получив в ответ не слишком уверенный, но утвердительный кивок, Мэй глубоко вдохнула и продолжила раздавать распоряжения: – Пусть седлают четырёх лошадей и готовят повозку. Мы привезём лорда Нэйджела сюда, если это будет возможно. Тогард, ты едешь с нами. И отправьте гонца в Латернон, нужно сообщить им о случившемся.

– Нужно было просто перетащить их на другой берег и оставить там, – подал голос управляющий, убедившись, что начальник стражи успел отойти на безопасное расстояние. – Теперь в нападении обвинят нас и…

– Ильвен, вы в своём уме?! – Мэй ошарашенно уставилась на управляющего, будто видела его впервые. – Какая разница, кого обвинят, когда речь идёт о жизни человека?

– Да, но вы ставите под угрозы наши жизни. Латернонцы не будут разбираться, имеем ли мы к этому отношение. Они просто выпустят нам всем кишки…

– Заткнитесь или я прикажу стражникам вас заткнуть! – зашипела на него Мэй и, услышав за спиной ропот слуг, повысила голос: – Лорд Нэйджел последний в роду Хараган. Мы просто обязаны его спасти, потому что иначе проснётся дракон Таорнага, который точно не будет ни в чём разбираться! Все меня поняли? Подготовьте комнату для лорда и возвращайтесь к своим обязанностям!

Её послушались, но по хмурым взволнованным лицам девушка поняла, что решение пришлось домочадцам не по душе.

– Тело старого лорда тоже надо забрать, пока до него не добрались волки, – напомнил Брис, поднимаясь на ноги. – Я оставил его на тракте, потому что спешил помочь тому, кому ещё нужна была помощь.

– А стражи на заставе? Брис, переправа же охраняется с обеих сторон…

– Они все мертвы, госпожа. Точнее, я думаю, что мертвы. Я проверил и этот берег, и тот, но даже следов борьбы не обнаружил, только один труп зацепился за корягу на той стороне недалеко от моста. Тот, кто это сделал, всё хорошо продумал. Славная получилась засада, м-да. Да ещё и господа путешествовали без личной охраны. И лошадей там не было, хотя следы от копыт имеются. М-да…

– Лошади готовы, леди Мэй, можно ехать, – сообщил запыхавшийся Тогард. – Вы бы переоделись…

– Ой, да, сейчас. Я быстро. Выезжайте, я вас догоню.

Она побежала в свою комнату, на ходу распуская шнуровку платья – в сложившейся ситуации не было времени на соблюдение приличий и прочие глупости. Поскольку Мэй любила много времени проводить в конюшне, в её гардеробе всегда имелся запас простой одежды. Юбок и блуз она не носила, предпочитая им удобные широкие брюки и лёгкие куртки. Стащив элегантное платье через голову, она небрежно швырнула его на постель и натянула на себя то, что считала наиболее подходящим для предстоящей поездки.

На улице уже порядком стемнело, и шумный замковый двор теперь освещали десятки факелов. Торопясь к оседланной Нежке, которую держали под уздцы двое мальчишек-конюших, Мэй бросила быстрый взгляд на слуг, готовящих повозку для раненого.

– Положите побольше сена и постелите пару одеял! – выкрикнула девушка, ни к кому конкретно не обращаясь, поскольку и так знала, что все её приказы будут в точности выполнены. – Поезжайте по лесной дороге в сторону Волчьей балки, возьмите оружие и собак, там могут быть волки!

Вскочив в седло, она немедленно пустила лошадь в галоп, не обращая внимания на бросившихся из-под копыт врассыпную, недовольно вопящих кур.

Всадники торопились, поэтому Мэй догнала их уже далеко за деревней, на полпути к торговому тракту, где их маленький отряд разделился – Тогард и Брис поскакали к месту трагедии, чтобы убедиться, что голодные хищники ещё не добрались до тела лорда Саржера. Там они должны были дождаться вторую повозку, погрузить в неё труп несчастного и отправить этот печальный груз в Латернон.

Мэй и лекарь Харс свернули на лесную дорогу, ведущую к северным пастбищам, откуда до Волчьей балки было рукой подать. Отправляясь в путь, Мэй не забыла вооружиться, поскольку понимала, что путешествие по ночному лесу может таить в себе немало опасностей, а вот Харс, измученный бдениями у постели лорда Бавора и поиском способов его исцелить, взял с собой только увесистую дорожную сумку, доверху набитую всевозможными инструментами и мазями для лечения боевых ран. Мэй надеялась, что в его сумке в случае необходимости найдётся нож или что-нибудь ещё острое, чем можно будет защититься.

Разбойников в Рионском лесу отродясь не было, потому что приграничная территория тщательно патрулировалась. Нападения можно было ожидать от волков, медведей или горных пум, но никак не от человека. Хотя, в свете последних событий, Мэй уже и в этом начала сомневаться.

Галопом промчавшись по наезженной телегами колее, всадники выехали на прибрежные пастбища и, круто повернув вправо, погнали лошадей по открытому пространству вдоль реки. Находившийся на выпасе табун увязался следом, наполнив тёплый вечерний воздух громким ржанием и топотом копыт.

Западный край пастбища был огорожен, поскольку дальше река Таор делала небольшой крюк и уходила вниз высоким шумным водопадом, а берег становился каменистым и труднопроходимым. Перемахнув через высокую ограду, Мэй придержала Нежку, чтобы убедиться, что Харс столь же успешно преодолел препятствие, а табун остался там, где ему и полагалось быть. Когда конь лекаря с лёгкостью перелетел через ограждение и нетерпеливо затоптался рядом, желая продолжить свой быстрый бег, а вожак увёл табун к реке, всадники изменили направление и углубились в лес.

Да, им пришлось сделать большой крюк, но Мэй посчитала, что галопом по открытой местности они должны добраться до нужного места раньше, чем если бы в самом начале, у тракта, свернули на узкую лесную тропу и пошли через лес шагом – им пришлось бы идти пешком никак не меньше пяти миль. А от края пастбища до скалистого пригорка, где в небольшой пещере Брис Фид обустроил своё жилище, нужно было пройти меньше полумили.

Тропа здесь была едва приметной и постоянно виляла из стороны в сторону. Освещая себе дорогу факелами, всадники проехали верхом почти половину пути, а потом спешились, поскольку тропинка нырнула в густой подлесок. Когда до пещеры оставалось проделать всего пару десятков шагов, лошади дружно упёрлись копытами в землю и наотрез отказались идти дальше.

– Тут недалеко волчье логово, – пояснила Мэй Харсу. – Они, должно быть, волков почуяли. Подержи факел, я привяжу лошадей.

Тогард как-то упоминал, что Харс долгое время служил полевым лекарем и повидал на своём веку немало сражений, но при упоминании о волках он начал заметно нервничать. В Рионе этот человек появился не слишком давно, поэтому Мэй мало знала о нём и не представляла, как помочь ему справиться с неожиданным приступом страха. В надежде, что это поможет, она отстегнула от пояса ножны, в которых покоился длинный тонкий меч, и вручила оружие Харсу, с трудом вытащив факел из его судорожно сжатых пальцев.

Выбравшись из зарослей молоденьких осинок и сосен на поляну перед пещерой отшельника, девушка облегчённо вздохнула и обернулась, чтобы подбодрить спутника:

– Всё, мы на месте. Волков здесь нет.

– О-о-о-о, боги… – простонал лекарь и сел на землю, с ужасом уставившись на что-то у неё за спиной.

– У нас нет на это времени, вставай! Там человек умирает! – рассердилась она и решительно двинулась к пещере, но, не успев сделать и шагу, наткнулась на что-то большое, лохматое и тёплое.

– Медведь, – констатировала Мэй в густую шерсть и выронила факел. – Очень вовремя…

За спиной послышалось шуршание, потом треск ломаемых ветвей, конское ржание и удаляющийся шум. Понимая, что осталась на поляне совершенно одна, не считая медведя, Мэй медленно-медленно согнула в колене правую ногу, вытащила из-за голенища нож, крепко обхватила рукоять пальцами и прикинула, на какой высоте удар будет более смертоносным. Ударить нужно было первой, пока зверь не опомнился и не напал. Девушка уже даже отвела руку, но что-то в поведении зверя показалось ей странным. Он не шевелился и, казалось, даже не дышал.

Прикинув, что в одиночку с такой громадиной ей всё равно вряд ли удастся справиться, Мэй резко отпрыгнула назад и приготовилась отразить атаку, если таковая всё же последует. Это, конечно же, было невероятно глупо, но хотя бы давало возможность сориентироваться, куда бить в случае нападения.

Но зверь даже и не думал нападать. Он сидел на земле перед пещерой и с интересом наблюдал за прыгающим перед ним человечком, склонив большую косматую голову набок.

Стараясь не подходить слишком близко, Мэй осторожно подхватила с земли факел, который оставил Маркус, и принялась размахивать им перед собой, издавая громкие вопли и истерично топоча ногами – дед рассказывал, что медведи ужасно боятся шума и огня. Только этот медведь был какой-то неправильный. Вместо того, чтобы в панике убегать, он разлёгся перед пещерой, положил одну здоровенную лапу на другую и вывалил длинный тёмный язык.

– Ты не медведь, да? – девушке наконец надоело изображать из себя свихнувшийся фейерверк и она, тяжело дыша, остановилась на вроде бы безопасном расстоянии от зверя. – Почему ты не уходишь?

– Это фьораг,– раздался знакомый голос у входа в пещеру отшельника. – Он пришёл за мной.

Зверь радостно заколотил хвостом по траве, разбрасывая вокруг сухие веточки, мох и и хвою.

– Нэйджел? – Мэй удивлённо захлопала ресницами, уставившись на мускулистый торс мужчины. – Но ты же… Брис сказал, что ты смертельно ранен!

– Не смертельно, просто довольно сильно, – он повернулся к ней спиной и продемонстрировал свежие, будто бы только что затянувшиеся шрамы, вокруг которых всё ещё оставались бурые пятна засохшей крови. Два были короткими и бугристыми, как бывает, если приходится расширять рану, чтобы достать наконечник. Мэй раньше уже доводилось видеть такие рубцы у воинов Риона, часто тренировавшихся полураздетыми во дворе замка. Третий, кривой и ужасно безобразный, тянулся вдоль всей спины от правого плеча почти до поясницы, будто бы кто-то пытался топором разрубить Нэйджела напополам.

Девушка шагнула ближе, чтобы лучше разглядеть раны, но фьораг пригнул голову к земле и предупреждающе зарычал. Пришлось снова сделать шаг назад – такого размера псина могла запросто перекусить её пополам, совершенно при этом не напрягаясь.

– Как такое возможно? При таких ранах ты минимум месяц должен был валяться в постели!

– Маленький подарок от дракона роду Хараган, – горько усмехнулся Нэйджел. – Глубокие раны быстро заживают, но долго потом болят. Жаль, что смертельные не исцеляются…

– Твой отец…

– Да, я знаю, – в глазах молодого человека мелькнула боль, которая тут же сменилась мрачной решимостью.

Мэй поняла, что тому, кто совершил это подлое нападение, придётся несладко, когда Нэйджел до него доберётся.

– Ты видел, кто на вас напал?

– Нет, – Нэйджел с тихим стоном присел на большой камень у входа в пещеру и почесал фьорага за ухом. – Мы разговаривали, а потом… Всё так быстро произошло…

– Думаю, тут без Чарси не обошлось, – предположила девушка. – Стражники выволокли его за ворота и бросили там, а потом он просто исчез.

– Гарол? Нет, он трус. Подлый, да, но на такое у него ума бы не хватило. Боюсь, это сделал тот, кто знал, что мы с отцом покинули Латернон. На этом берегу нас никто не знает в лицо, и мы не взяли охрану, чтобы не привлекать к себе внимания. Отец выезжал за пределы владений всего раз, да и то никому не представлялся своим именем, а я и вовсе никогда не пересекал переправу. Это кто-то из своих. И я выясню, кто.

– Но почему? Всем же известно, какие это могло иметь последствия.

– Не знаю, Мэй. И думать сейчас не могу – в голове туман стоит.

– Тебе очень больно, да? – сочувственно скривилась Мэй, пытаясь представить, какие страдания могут причинять подобные раны.

– Терпимо. Главное сейчас незаметно перебраться на тот берег.

– Ты вернёшься в Латернон? Но если там предатель, то это опасно!

– Здесь оставаться ещё опаснее. Мне нужно уходить, Мэй. Не говори никому, что видела здесь фьорага. И обо мне не рассказывай. Пусть это будет нашей маленькой тайной, хорошо? Ты ведь не одна пришла, раз здесь два факела. Где твой спутник?

– Он удрал, когда увидел… – она задумчиво посмотрела на огромного чёрного пса и с твёрдой уверенностью констатировала: – Медведя.

– Вот и хорошо. Здесь был медведь, ты его напугала, а в пещере никого не нашла.

– Но как я объясню, куда ты делся, если все думают…

– Пусть судачат, придумывают, додумывают… Сплетни и домыслы – хороший способ скрыть истинное положение вещей. Пусть ищут. Я не пойду в замок, просто вернусь на свою землю. Исчезну на время и буду наблюдать, пока предатель не проявит себя.

– Твои люди сотрут Рион в пыль. – нахмурилась Мэй, вспомнив увещевания управляющего Ильвена. – На вас напали на нашей земле. Лорд Саржер… убит, ты исчез… Они не оставят это безнаказанным.

– Мои воины не станут никому причинять вред, пока не получат прямых и неоспоримых доказательств чьей-то вины. Они будут разбираться, да. Будут задавать вопросы. Но в Латерноне живут не безжалостные дикари, Алимея. Можешь не волноваться за своих людей.

– Но я не умею врать…

– Это я уже понял, – грустно улыбнулся Нэйджел, вспомнив их утреннюю беседу в стенах замка Рион. – Но эта маленькая ложь может спасти мне жизнь. Помоги мне, Алимея Рионская, прошу. Всего один раз.

Мэй задумалась. Ей не нравилось то, о чём просил лорд Латернона, но она не привыкла отказывать в помощи тем, кто в ней нуждался. А он нуждался. Его хотели убить, несмотря на то, что это могло разбудить дракона.

– Почему ты не ушёл отсюда раньше, если мог?

– Я спал. Твой друг влил в меня какую-то дрянь, от которой до сих пор голова идёт кругом. Очнулся только от твоих криков. А теперь мне пора убираться отсюда, пока не нагрянули твои помощники. Они так громко шумят, что, кажется, уже совсем скоро будут здесь.

Со стороны пастбищ действительно доносились громкие голоса и лай собак. Нэйджел с трудом поднялся и, пошатываясь, подошёл к Мэй, которая так и стояла на месте, не решаясь сделать ни одного лишнего движения под бдительным взглядом фьорага. Он взял в свои горячие ладони ту её руку, которая всё ещё сжимала рукоять ножа, и вопросительно заглянул в лицо:

– Ты ведь не выдашь меня?

Мэй подумала, что сейчас он больше похож не на гордого властелина латернонских земель, каким она видела его всего несколько часов назад, а на раненое животное, которое умоляюще смотрит на охотника и хочет сказать «Не убивай!», но не может.

– Я помогу тебе, Нэйджел Хараган – прошептала она в ответ, честно глядя в его серые глаза, в которых плескались отблески огня.

– Спасибо… – он прижался губами к её дрожащим пальцам, а потом со стоном взобрался на спину фьорага. Зверь поднялся с земли на все свои четыре большие лапы, бросил на Мэй сердитый взгляд и бесшумной тенью скользнул в темноту леса.