Ночь с возлюбленным

Глава 7

Вечером, уложив Гаррета в постель, Кэролайн села за фортепьяно. Обычно музицирование успокаивало ее, но сейчас она никак не могла сосредоточиться на игре. В конце концов она поднялась и направилась к открытой двери, выходившей в сад.

Залитый лунным светом сад манил и очаровывал. Кэролайн вышла на крыльцо и, сделав глубокий вдох, стала смотреть на звезды – такие близкие, что казалось, до них можно было дотянуться и даже сорвать с неба какую-нибудь из звезд.

Безмятежное спокойствие сада умиротворяло и бодрило. Легкий ветерок играл завитками на ее виске; и она, вынув из прически шпильки, откинула волосы за спину и подставила лицо ласковому ветерку.

Внезапно из тени выступила высокая фигура и раздался голос Джеда:

– В лунном свете, Кэролайн, вы еще прекраснее.

И тотчас же по телу ее пробежала нервная дрожь – так всегда случалось при его появлении.

– Вы хотя бы догадываетесь, как вы прекрасны?

Его слова казались сладостной лаской. Прислонившись к столбику в самом верху крыльца, она проговорила:

– Я наслаждалась безмятежностью ночи.

Джед подошел поближе, затем поднялся на крыльцо. Увидев желание в его глазах, Кэролайн поняла, что ее неудержимо к нему влечет. Какой же наивной она была, когда думала, что сможет устоять перед этим мужчиной! О Боже, что теперь делать?!

– Я знаю, в какой вы тревоге, Кэролайн, но я не допущу, чтобы с вами и вашей семьей опять что-нибудь случилось.

Она снова посмотрела в его гипнотические карие глаза.

– А что будет с вами, Джед? Если Калхоун намеревается расправиться с кем-то из нас, он, конечно же, не остановится перед тем же в отношении вас.

Его ладонь легла на ее щечку, и она закрыла глаза, наслаждаясь покоем, который дарило это прикосновение.

– Не тревожьтесь, дорогая. Я могу постоять за себя. И поверьте, с вами и вашими близкими ничего не случится.

– Обещаете, мистер Фрейзер? – спросила она ровным голосом, стараясь не обращать внимания на то, что ее волнует его прикосновение.

– Обещаю, мисс Кэролайн, – ответил он ласковым шепотом.

Джед долго вглядывался в глубину ее глаз. Она ждала затаив дыхание. Ждала, разрываясь между страхом и надеждой.

Поцеловав ее в лоб, он отступил на шаг. Ей ужасно хотелось броситься к нему, и обнять его покрепче, но она, скрестив на груди руки и стараясь выглядеть невозмутимой, проговорила:

– Ситуация в целом представляется мне совершенно абсурдной. – Кэролайн очень надеялась, что ее голос не дрожит и не выдает ее чувств. – Почему мистер Калхоун так хочет получить нашу землю? Он не женат, и у него нет наследников. Его не интересует лесопилка, и раньше он никогда не высказывал намерения приобрести нашу собственность. А ведь в прошлом у него было немало возможностей приобрести часть лесопилки. Мой дядя даже как-то предлагал ему купить у него южные делянки, но Калхоуна это предложение не заинтересовало.

– Очевидно, он что-то задумал, когда на сцене появилась железная дорога, – сказал Джед.

– Но почему? Выигрыш от строительства на этой земле железной дороги вряд ли стоит того, чтобы угрожать жизни людей. И уж совсем не стоит того, чтобы выкупать эту землю.

– Есть люди, Кэролайн, для которых очень важно взять верх над другими, получить власть над людьми. Калхоун занимает здесь какой-то пост?

Она пожала плечами:

– У него повсюду связи, С мэром, с председателем правления банка, даже со школьным советом. Все сделки, урегулирование всех споров проходят через него, и…

– Подождите минутку, – перебил Джед. – Вы говорите, что он оформляет и регистрирует все документы в округе, касающиеся собственности?

– Да. А почему вы спрашиваете?

– Представьте, как легко ему фальсифицировать любые бумаги.

Кэролайн немного помолчала.

– Да, я думала об этом. Но никогда не слышала ничего, что подтверждало бы это. Как я уже сказала, он никогда не выказывал намерения стать землевладельцем. Кроме того, ходили слухи, что он собирается перебраться в Сакраменто и заняться политикой, возможно, нацелился на пост губернатора на следующих выборах. Зачем же ему покупать здесь землю, если он собирается уехать?

Джед надолго задумался. Потом, щелкнув пальцами, воскликнул:

– О, кажется, понял! Теперь все ясно! Дорогая, это и есть недостающее звено, которое связывает все воедино. Если я правильно понял, то Калхоун увидел шанс заполучить кучу денег. У него есть возможность подделать любые документы, верно? И вполне возможно, что он уже подделал подпись вашего отца. Поэтому теперь он пытается запугать его – с тем чтобы вынудить продать земли дешево. А спустя какое-то время Калхоун предъявит бумагу с измененной датой оформления, из которой будет следовать, что ваш отец на момент подписания соглашения не являлся законным собственником земли. Он состряпает фальшивые бумаги, удостоверяющие, что он, Калхоун, и есть владелец земли. И увеличит цену на землю, когда железнодорожной компании будет уже слишком поздно и слишком дорого отказываться от первоначальных планов. У них не будет иного выбора, так что придется заплатить ему столько, сколько он потребует.

– Но как же он сумеет выйти сухим из воды?

– Из того, что вы рассказали мне о нем, ясно: он настолько хитер, что сумеет выпутаться из любой ситуации. Когда Калхоун проделает задуманное, он перепродаст землю в двадцать раз дороже. Таким образом мистер Винсент Калхоун получит очень неплохой доход.

– Все это возможно, но он и так уже очень богат. Отец говорил, что он разбогател во время «золотой лихорадки» сорок девятого года.

– Что делает его большой рыбой в маленьком пруду. Чтобы стать губернатором, такому малоизвестному человеку, как Калхоун, потребуется очень много денег на избирательную кампанию. Он знает, что ему нужно будет купить выборы, заплатить каждому мало-мальски значимому продажному чиновнику в штате, чтобы получить их голоса.

– Но кто поверит нам? Ведь только у него есть деньги, – со вздохом заметила Кэролайн.

– Совершенно верно. Вот почему я надеюсь, что вы передумаете и примете мое предложение. Я хочу отвезти вас к моим братьям, где вы с Гарретом будете в безопасности.

– Это было бы только временным решением, Джед. Нам с вами не известно, как долго это продлится, а мы не можем бездействовать. Чтобы не жить в страхе, нужно найти решение сейчас.

Джед тут же кивнул:

– Да, конечно. Мы должны разбить Калхоуна наголову. Если вы с Гарретом будете в безопасности, мы с вашим отцом сможем поехать в Сакраменто и переговорить с Лиландом Стэнфордом, председателем «Сентрал Пасифик». Это займет не более двух дней.

– У Стэнфорда репутация не очень-то честного человека.

– Я знаю. Но ваш отец говорил мне, что познакомился со Стэнфордом во время губернаторских выборов и у них сложились самые дружеские отношения. А от своих братьев я знаю: этим человеком больше восхищаются, чем порицают его. Подумайте, Кэролайн: если бы не такие фантазеры, как он, в стране не было бы трансатлантической железной дороги. Это такое великое дело, что люди готовы забыть о методах, которые он использовал. Может быть, Стэнфорд, узнав о намерениях Калхоуна, не захочет лишний раз пятнать свою репутацию, не захочет связываться с темной личностью.

– А может, Стэнфорд именно потому и нанял Калхоуна, что тот мошенник. Родственные души, знаете ли.

– В любом случае я хочу попробовать. Так как попытка Калхоуна запугать вас, угрожая вам и Гаррету, провалилась, я подозреваю, что ему захочется устранить Натана. И тогда его план будет легче осуществить, его действия будут выглядеть вполне благовидными. Чем дольше мы будем медлить, тем большей опасности подвергается жизнь вашего отца.

– В таком случае мы с Гарретом отправимся с вами в Сакраменто. Тогда мы будем в такой же безопасности, как и у ваших братьев.

– Вы не знаете моих братьев. Ведь они…

– Прошу прощения, что прерываю ваш разговор, – раздался голос Натана. – Но мне нужно, Джед, срочно поговорить с вами.

– Да, конечно, – кивнула Кэролайн. Приблизившись к отцу, она поцеловала его в щеку и пошла к дверям. Обернувшись, сказала: – Спокойной всем ночи.

– Закройте дверь, Джед, – попросил Натан, когда Джед прошел следом за ним в его комнату. – Я только что написал новое завещание, которое завтра собираюсь заверить в Сакраменто.

– Сэр, после того как мы разгадали намерения Калхоуна, он не посмеет…

– Все равно, – перебил Натан. – Дело в том, что изменения, которое я внес в завещание, касаются вас. Я знаю, что могу доверять вам… как отцу Гаррета.

– Как отцу Гаррета?! О чем вы?..

– Видите ли, Джед, эта история с Калхоуном становится слишком серьезной. И если Калхоун выполнит свои угрозы, то меня не станет. Или же я стану нищим. Я хочу быть уверенным, что мои дочь и внук – ваш сын – будут обеспечены.

– Сэр, клянусь честью, что не я отец Гаррета! У меня никогда ничего не было с Кэролайн до вашего отъезда из Виргинии.

– Джед, вы мне как сын. Почему вы отрицаете очевидное?

Джеду казалось, он ослышался.

– Но, сэр… что вы имеете в виду?

– Ведь Гаррет – Фрейзер с головы до ног. Не могу понять, как я раньше этого не заметил. Но теперь, когда я увидел вас вместе, мне все стало понятно. Тот же цвет глаз и цвет волос. Те же нос и подбородок. Мне жаль, что у вас не хватает смелости выполнить свой долг по отношению к моей дочери и вашему сыну.

– Сэр, нет ничего необычного в том, что люди бывают похожи. Скажем, у меня и моих братьев много общих… Боже, мои братья!

Натан тоже был поражен.

– А может, один из ваших братьев – отец Гаррета?

Джед в волнении прошелся по комнате.

– Есть только один способ узнать правду, сэр.

– Что вы предлагаете?

– Спросить у Кэролайн.

– Но она отказывается назвать отца.

– Мне она скажет, – заявил Джед, уже открывая дверь.

Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Подбежал к комнате Кэролайн и распахнул дверь, даже не постучав.

Она читала, сидя в кровати. Вздрогнув от неожиданности, натянула на себя простыню, прикрыв ночную рубашку.

– Джед, в чем дело? Что случилось?

Он пристально посмотрел на нее.

– Скажите мне правду, Кэролайн. Кто из моих братьев отец Гаррета?

С момента появления Джеда Кэролайн боялась, что он узнает правду. И вот этот ужасный момент настал.

– Как вы смели ворваться в мою комнату без стука?! Уходите сейчас же!

– Не надо разыгрывать передо мной негодование, дорогая леди. Благодаря вам человек, которого я уважал более пятнадцати лет, только что обвинил меня в бесчестном поведении по отношению к его дочери.

– Но я никогда не говорила, что вы – отец Гаррета!

Джед стукнул себя по лбу ладонью.

– Теперь-то я понимаю, почему Калхоун и Слаттер бросали такие слова! – Он сорвал с нее простыню, схватил за руку и стащил с кровати.

– Вы соображаете, что делаете?! Уберите от меня руки!

Схватив халат, лежавший в ногах кровати, Джед набросил его ей на плечи.

– Надевайте. Я хочу, чтобы ваш отец услышал правду из ваших уст, а не из моих.

Кэролайн скрестила на груди руки.

– Я никуда с вами не пойду. Убирайтесь отсюда.

Он попытался силой надеть на нее халат, но она, отталкивая его, закричала:

– Я не сойду с этого места!

– А это мы еще посмотрим. – Подхватив Кэролайн на руки, Джед направился к двери.

Всю дорогу, пока он нес ее вниз по лестнице, она пыталась высвободиться. Усадив ее на стул перед столом, за которым сидел Натан, Джед сказал:

– А теперь говорите. Мы хотим знать правду.

Кэролайн вскочила на ноги.

– Отец, почему ты позволяешь этому грубияну так обращаться со мной?

– Дорогая, он всего лишь хочет знать правду. И я тоже.

– Который из моих братьев, Кэролайн? Теперь они все счастливо женаты, у них свои семьи, так что вы можете получить удовлетворение, осложнив жизнь одного из них.

– Как смеете вы задавать такие вопросы?!

– Вы лишили Гаррета отца, разве не так?

– У меня есть на то веская причина.

– Ни одна причина не может быть достаточно веской. Все мои братья – достойные люди. Они много работают и полностью отдают себя женам и детям.

– А мы говорим об одних и тех же людях? – с усмешкой произнесла Кэролайн. – Помнится, в Виргинии весь округ знал, какие они лихие мальчики.

– Проснитесь, леди. Мои братья давно не мальчики, они взрослые мужчины. Они пережили эту проклятую войну и видели, как умирали их друзья, те, которых они любили. И если бы любой из них узнал, что у него есть сын, то уж будьте уверены, он не стал бы отказываться от него. Так что посмотрите в зеркало, и вы увидите, кому следует повзрослеть.

– Хватит! Помолчите! – потребовал Натан. – Что толку пререкаться?..

– Но я хочу знать, кто из моих братьев – отец Гаррета.

– Ты должна сказать ему, Кэролайн. Джед прав, ты не можешь утаивать правду от отца ребенка. Он имеет право знать.

Она перегнулась через стол и посмотрела отцу в глаза:

– А как насчет моих прав? Я его родила, лечила, осушала его слезы. Я смеялась, когда он смеялся, плакала, когда он плакал. Мое сердце кровоточило, когда он, играя, разбивался в кровь. И мне вовсе не нужен мужчина, который породил его.

Но на Джеда ее слова не произвели ни малейшего впечатления.

– Бесчисленное множество матерей делали то же самое до вас. Это не меняет того факта, что у моего брата есть право знать правду.

– Милая, скажи ему… – пробормотал Натан.

– Чтобы этот человек приехал и забрал у меня сына? Гаррет – моя жизнь, папа. Я не могу без него. – Она повернулась к Джеду: – Вы сами сказали, что это только осложнит жизнь вашего брата. Так зачем ему знать?..

– На кону не только ваши чувства и чувства моего брата. Мальчику нужно знать своего отца, своих братьев и сестер. Если вы любите Гаррета так сильно, как говорите, то обязаны сказать правду ради него.

Джеду этот разговор давался с огромным трудом, но он не мог отступить. К тому же он верил в порядочность своих братьев, верил, что любой из них поступил бы правильно в отношении мальчика.

Кэролайн сделала глубокий вдох и выпалила:

– Отец Гаррета – Энди.

Джед пристально посмотрел ей в глаза:

– Какого черта? Зачем вы состряпали такую ложь? У вас совсем нет совести?

Она в замешательстве пробормотала:

– Что вы имеете в виду? Я говорю правду.

– Но Энди мертв. Вам это хорошо известно, и теперь вы пытаетесь взвалить вину на человека, которого уже нет в живых?

Кэролайн побледнела.

– Он… он умер? Я не знала. – Она опустилась на стул. – Как это случилось? И когда?

– В шестьдесят третьем. Погиб в Геттисбергском сражении. Он был в дивизии Пикетта.

Когда она снова взглянула на него, в ее глазах блестели слезы.

– Мне очень жаль. – Ее подбородок дрожал, она старалась сдержать слезы. – Он был таким милым. Таким добрым и хорошим. И все это время я думала… Клянусь, я даже не подозревала…

– Я вам не верю. Энди был совсем ребенком – ему было не больше шестнадцати, когда вы уехали из Виргинии.

– А мне – только пятнадцать. Выходит, и я была ребенком, не так ли?

– Вы знали, что беременны, когда уезжали?

– Нет, я поняла это только тогда, когда мы уже были в море.

Джед повернулся к Натану:

– Вы знали, сэр?

– Конечно, нет. Если бы я знал, то настоял бы, чтобы они поженились.

– Но это не объясняет, почему вы не написали ему, Кэролайн, не сообщили. У вас было для этого достаточно времени.

– Я написала ему, но он так и не ответил.

Джед в гневе сжал кулаки. Стараясь успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов.

– Выходит, мой брат лег в могилу, не зная, что у него есть сын? А мои родители умерли, не зная, что у них есть внук, который должен хранить память об их сыне. Вам не приходило в голову, что Энди мог не получить вашего письма?

– Не получив от него ответа, я решила, что он не хочет нас знать.

– Вы действительно думаете, что парень, который хотел стать священником, мог бросить вас и своего ребенка? Я не верю этому.

– Мне было шестнадцать, когда родился Гаррет, и я сама была почти ребенком. Мне было ужасно стыдно, я чувствовала себя виноватой в том, что забеременела не в браке. Неужели это так трудно понять?

– А вам не приходило в голову написать моим родителям? Могли бы, по крайней мере, сообщить им о внуке.

– Зачем? Чтобы они заставили Энди жениться на мне, когда я думала, что он не хочет этого? Ваши рассуждения – это рассуждения взрослого человека. Посмотрите на все глазами шестнадцатилетней девочки.

– Но вам больше не шестнадцать лет! Что сейчас у вас в голове?! Почему вы по-прежнему не хотите, чтобы сын Энди узнал о своем отце? По крайней мере, могли бы сказать правду мне. Могли бы сказать в тот же миг, как мы встретились через столько лет.

– Но я была… в смятении. Именно поэтому мне хотелось, чтобы вы побыстрее от нас уехали. Я же не знала, что Энди мертв. Я думала, что вы все ему расскажете, а он, узнав правду, захочет сам растить Гаррета и заберет его в Виргинию.

– Ваши страхи только начинаются, дорогая леди.

– Не пытайтесь мне угрожать, Джед, Раз мы с Энди не были женаты, то у вас нет никаких прав на Гаррета.

– Ошибаетесь, потому что Гаррет – Фрейзер. Следовательно, это дело семейной чести. Пока я жив, он будет воспитываться как Фрейзер. – Джед повернулся к Натану – Капитан Коллинз, я прошу вашего разрешения жениться на вашей дочери.

– Жениться?! – взорвалась Кэролайн. – Что за нелепость?! И кто из нас сейчас рассуждает как ребенок?

Натан вздохнул. Немного помедлив, проговорил:

– Джед, ничего лучшего я не мог бы и пожелать для моего внука. Конечно, я даю разрешение. Но решать будет моя дочь.

– А мое решение – «нет», – заявила Кэролайн. Джед даже не взглянул на нее.

– Тогда могу ли я просить вас еще об одном одолжении, сэр? Не перепишете ли вы всю землю и лесопилку на Гаррета, назначив меня душеприказчиком?

Джед ждал ответа затаив дыхание. Натан долго молчал, о чем-то напряженно размышляя. Наконец поднялся и протянул ему руку.

– Вам я доверяю Джед, как никому другому.

– Спасибо, сэр. Я думаю только о благе Гаррета.

Кэролайн в ужасе смотрела на отца.

– Ты так поступаешь со мной, папа?

– Только для того, чтобы защитить интересы Гаррета, дорогая. Тем самым я защищаю и твои интересы.

– Как ты думаешь, я долго пробуду здесь, когда все перейдет в руки Джеда? А ведь это – единственный дом, который Гаррет когда-либо знал! Он любит его. И если я заберу его отсюда… Ах, я не могу поверить, что ты способен на такое, отец! – Покосившись на Джеда, она сквозь зубы процедила: – В тот самый миг, когда вы снова появились в нашей жизни, я поняла: быть беде.

– Мне очень жаль, что наши отношения складываются так неудачно, Кэролайн, но обязанности есть обязанности. И мы, Фрейзеры, всегда стоим на страже интересов друг друга. Я надеюсь, что вы, подумав, примете мое предложение и выйдете за меня замуж.

– Только когда ад замерзнет, мистер Фрейзер. – Вскинув голову, Кэролайн гордо направилась к двери – настолько гордо, насколько это было возможно, вышагивая босиком.