Ночью и днем

Глава 11

— Я что-то нашла! — с жаром воскликнула Девон, крепче сжимая в руках лопату. — Надеюсь, мы взяли с собой фонарик?

— Я не ожидал, что нам придется копать землю посреди ночи.

— Сейчас еще не ночь, а для того, чтобы заглянуть в земную яму, даже при свете дня нужен фонарик.

— Вопреки расхожему мнению, я никогда не был бойскаутом.

— Какое это имеет значение? — простонала Девон. — Иди сюда и помоги мне вытащить. О Господи, только бы это не оказался камень!

— Я так не думаю. Это определенно был металл.

Джейк взял у нее лопату и принялся усердно откапывать находку, сначала очертив со всех сторон ее границы, а затем поддел ее снизу. При помощи Девон, использовавшей сук вместо рычага, он последним рывком извлек из-под земли небольшой металлический ларец размером с буханку хлеба.

— О Господи! — повторяла девушка нараспев в порыве восторга. — Джейк, мы нашли сокровище!

— Пока неизвестно, что именно мы нашли. Лучше помоги мне достать его из ямы. Нам как раз хватит света, чтобы выяснить, как это открыть.

Они перенесли покрытый инкрустацией и заляпанный комьями земли ларец на травянистый склон холма. Джейку пришлось несколько раз постучать по нему, чтобы очистить от липкой глины Джорджии. Девон опустилась на колени перед ларцом.

— Здесь нет замка! — воскликнула она. — Впрочем, крючка или задвижки я тоже не вижу.

— Ну-ка, дай мне взглянуть. — Джейк, приблизившись, присел рядом с ней на корточки. Он в течение нескольких минут рассматривал ларец, прищурив глаза в угасающем свете дня, а потом сунул руку в карман и достал оттуда одну из своих компьютерных отверток.

— Ты привез с собой инструменты? — изумилась Девон.

Он, нагнувшись, поцеловал ее, после чего снова перевел внимание на загадочный ларец.

— Возможно, у меня и нет при себе фонарика, но эта штука здесь как нельзя более кстати. — Он осторожно просунул отвертку под крышку и слегка ее поддел.

Девон не могла определить, у кого из них первого вырвался слабый возглас. Скорее всего не у нее, поскольку она затаила дыхание, как только крышка с глухим стуком упала на землю. Она подалась вперед, чтобы лучше видеть, а Джейк тем временем сунул руку в ларец и вынул оттуда какой-то предмет, завернутый в плотную ткань.

— Оно не слишком тяжелое — сообщил ей Джейк, бережно положив находку на землю. — Почему бы тебе не забрать сокровище себе? В конце концов, оно твое.

— Почему бы мне не забрать его себе? — прозвучал у них за спиной голос.

Это неожиданное заявление заставило Девон пронзительно взвизгнуть. Теодосия Эванс выступила вперед, и последние лучи заходящего солнца озарили ее фигуру. Даже в их скудном свете можно было различить в ее руках очертания ружья, которое она с торжеством нацелила в их сторону.

— Каким бы ни было содержимое этого ларца, вам оно не принадлежит, и думаю, что вы сами это знаете, — произнес Джейк спокойно. Девон была только рада его вмешательству, поскольку сама потеряла дар речи. Еще никогда прежде ей не грозили оружием, а теперь эта выжившая из ума мнимая Скарлетт О’Хара не только осмелилась навести на нее дуло ружья, но и пыталась лишить ее законного наследства.

— Это чистая формальность, — стояла на своем Теодосия, взмахнув для большей выразительности ружьем. — С моральной точки зрения оно мое, и для меня этого вполне достаточно. Кроме того, Рини Лу потребовала, чтобы я покинула свой пост. Они все хотят этого только потому, что ей не терпится стать новым президентом «Общества».

— Ваше «Общество» меня нисколько не волнует, — отрезал Джейк. — Мне известно лишь то, что ларец по праву принадлежит Девон или любому другому потомку Марлетты Эванс, которому удастся его отыскать. В шифре об этом сказано совершенно недвусмысленно.

Девон изумленно уставилась на него.

— Джейк, ты что, совсем ума лишился? — прошипела она. — О каких правах тут может идти речь? У нее есть оружие, а у нас — нет. Лучше отдай ей этот проклятый ларец.

— Я всегда считала вас здравомыслящей юной леди, — отозвалась Теодосия, кивнув головой, и жестом руки указала на дом: — А теперь, молодой человек, возьмите ларец и следуйте за мной.

Девон судорожно сглотнула. Ей в жизни довелось пережить немало захватывающих приключений, однако это было слишком даже для нее. Джейк, нагнувшись, положил сверток на место и поднял ларец. Девон ухватилась за его свободную руку, и они направились по теперь уже темной тропинке обратно к дому. Она почувствовала, как по ее спине пробежала судорога при мысли о том, что они находились под прицелом у сумасшедшей, которой в любую минуту может взбрести в голову нажать на курок.

— Я знала, что вы будете для меня помехой, мистер Дарнелл, — как ни в чем не бывало продолжала Теодосия.

«И почему только все на свете преступники и безумцы так любят похваляться перед жертвами своей ловкостью?» — лихорадочно размышляла про себя Девон, пытаясь справиться с охватившей ее паникой. Джейк крепче сжал ей руку, и она тут же догадалась, что он решился на какой-то отчаянно смелый поступок.

— Когда Том сообщил мне о том, что видел вас в тот вечер возле дома Девон, я сразу поняла, что вышла промашка. Насколько мне известно, у этой юной особы не было постоянных кавалеров.

Девон невольно застонала. Даже в Джорджии люди знали о ее любовных делах.

— А кто был с вами тогда в Палм-Бич, миссис Эванс? — спросил Джейк и незаметно потянул Девон за руку, давая понять, что ей следует отойти немного влево, однако та упиралась. Разумеется, ее всегда восхищали отвага и безрассудство, но только не тогда, когда это ставило под угрозу жизнь человека, которого она любила. Новизна этого открытия захватила ее до такой степени, что она вдруг почувствовала себя старомодной до самых кончиков туфель. Теперь ей стало понятно стремление Джейка все время держать ее под присмотром — когда ты любишь кого-то, у тебя возникает естественное желание видеть его в безопасности.

— Мой юный кузен Рэндольф согласился поехать со мной, — ответила Теодосия. — Я представила всю затею вполне невинной, вроде одной из тех шалостей, которые он любил устраивать с друзьями еще в школе, и он был только рад оказать мне содействие.

Девон заметила, как насторожился Джейк.

— Джейк, — обратилась она к нему шепотом, — давай забудем об этом сокровище.

Миссис Эванс слегка подтолкнула ее в спину.

— О чем вы там шепчетесь? — осведомилась недовольно, едва они достигли подъездной аллеи.

Не обращая на нее внимания, Девон обернулась к Джейку:

— Пожалуйста, не надо мне ничего доказывать. Я люблю тебя таким, как есть. — Поколебавшись, она добавила. — Я готова выйти за тебя замуж хоть завтра, если ты этого хочешь.

— Ты действительно искренна со мной, любимая? Надеюсь, что так, потому что я намерен поймать тебя на слове.

— Да, я сказала это совершенно искренне. Я хочу быть с тобой, вне зависимости от условий.

— Но эти условия установлены раз и навсегда, Девон.

Его лицо отражало такое неподдельное ликование, что по ее спине пробежала легкая дрожь.

— Очень трогательно, — раздалось позади злобное шипение миссис Эванс. — Вы, янки, всегда отличались бойким языком.

— Почему бы вам не отдать мне ружье? — произнес Джейк тихо. Они подошли к ступеням лестницы.

— А зачем? Пусть даже в вежливости вы не уступите любому благовоспитанному южанину, но вы не южанин. А теперь поставьте ларец вот сюда.

— Вы ведь даже не знаете, что в нем, — заметил Джейк.

— Какая разница? — ответила она. — Теперь он у меня, и это самое главное.

— Можем ли мы по крайней мере заглянуть в него? В конце концов, Девон, как прямой потомок Марлетты, имеет на это полное право.

— Гм… Я в этом не уверена. Марлетта в этих местах является персоной нон грата. Ее брачное свидетельство было уничтожено много лет тому назад.

— Значит, вы с самого начала знали о том, что брак был законным! — вставила Девон, ухватившись за ее последние слова.

— Ну разумеется, милочка. Мы не предполагали, что у нее были дети, пока Рини Лу не удалось расшифровать второй текст. Надо было видеть, как она из-за этого важничала! Не иначе, ей кто-нибудь помог, хотя я так и не выяснила, кто именно, — пробурчала Теодосия.

К этому моменту лунный серп уже поднялся высоко на ночном небе. Хотя его свет был довольно слабым, их глаза успели привыкнуть к темноте, и Девон могла ясно видеть все, что происходит вокруг.

— А мне можно посмотреть? — снова спросил Джейк, не сводя взгляда с лица миссис Эванс.

— Ну хорошо. Все равно в наших краях ваше слово ничего не будет значить.

Джейк наклонился и сунул руку в ларец. Едва вытащив сверток, он издал слабый возглас и швырнул его в сторону Теодосии.

— Здесь змея! — завопил он что было силы и, набросившись на миссис Эванс, в один миг повалил ее вместе с ружьем на землю.

Девон и Теодосия тоже закричали. Девон не боялась змей, зато ее беспокоило то, что Джейк может совершить из геройских побуждений какую-нибудь глупость, и, как выяснилось, ее опасения оказались не напрасными. Она вся сжалась от страха, ожидая услышать звук ружейного выстрела, однако вместо этого до нее донесся пронзительный вопль миссис Эванс, когда Джейк сначала обезоружил ее, а потом помог подняться на ноги. Девушка увидела в двух шагах от себя ружье, которое поблескивало при свете фонаря, висевшего у порога, и тут же кинулась к нему, чтобы забрать его от греха подальше.

— Я требую, чтобы вы сию же минуту меня отпустили, — заявила Теодосия, возмущенно фыркнув. К ее крайнему удивлению Джейк повиновался. — Что ж, молодой человек, с вашей стороны это было достаточно глупо. Вы же знаете, что я могла вас убить.

— Это правда, Джейк. Она могла убить тебя! Если ты пытался тем самым доказать мне свою отвагу, ты своего добился, хотя и рисковал при этом головой.

Джейк в ответ улыбнулся, блеснув белыми зубами:

— Я признателен тебе за твои чувства, Девон. На самом деле я пошел на это совсем по другой причине, хотя побочная выгода тоже немалого стоит. Взгляни-ка поближе на это ружье.

Девон держала винтовку двумя пальцами, с таким видом, словно та являлась рассадником заразы. Она перевела взгляд сначала на Джейка, потом снова на ружье и вдруг рассмеялась:

— Ты заставил меня пройти через ад, зная с самого начала, что это дурацкое ружье не выстрелит! Его ствол весь забит грязью!

Джейк кивнул.

— Не говоря уже о том, что с него свисала паутина, Вы, должно быть, взяли его со стены в гостиной, не так ли, миссис Эванс?

— Ну разумеется. Обычно я не таскаю с собой оружие, хотя оно пришлось бы мне очень кстати, учитывая, сколько проклятых янки до сих пор бродит по округе. Я думала, в темноте никто не заметит.

— У меня превосходное зрение, — отозвался Джейк.

— Не знаю, как вам, а мне не терпится взглянуть, что в этом свертке. — Девон посмотрела на собеседницу. — Разве вам самой не любопытно, миссис Эванс?

— О, ради всего святого, зовите меня просто Теодосия, — ответила та. — Да, мне тоже хочется знать, что там, хотя, по правде говоря, я была куда больше заинтересована в том, чтобы обвести вокруг пальца Рини Лу. Я знаю, что у меня произошел небольшой нервный срыв, когда моя дочь сбежала с этим безродным Бейли. Все вокруг думают, что я совсем лишилась рассудка и должна признаться, что иногда я действительно путаю времена и даты. Но именно я первой предупредила о том, что нам следует не спускать с вас глаз, мисс.

— Почему? — спросила Девон, подобрав сверток, упавший на землю во время схватки.

— Потому, что Грейс гадала мне на картах, и по ним выходит, что мне суждено положить конец делу, которое тянется вот уже много лет. Я сразу поняла, что это значит, тем более что вы были единственным новым членом, которого мы приняли в «Общество» с тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Я решила, что теперь разгадка стала лишь вопросом времени.

— Мы можем войти в дом, Теодосия? — осведомился Джейк.

— Ключ у меня. Я взяла его из ящика письменного стола моего мужа. Ему не нравится, когда я прихожу сюда по ночам одна, и полагаю, что он прав. Но сегодня я решила сделать исключение. У меня было предчувствие, что вы оба что-то задумали.

— Вы на редкость проницательны, — примирительным тоном заметила Девон.

Теодосия проводила их вверх по шатким ступенькам лестницы и отперла дверь. Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти выключатель, но вскоре весь вестибюль был залит ярким светом, отражавшимся во множестве зеркал, которые своей сверкающей чистотой только подчеркивали убожество обстановки.

Девон положила сверток на украшенный затейливой резьбой столик рядом с лестницей и, быстро развернув несколько слоев плотной водостойкой ткани, вынула наконец оттуда долгожданную награду — небольшого размера книгу и матерчатый чехол.

— Это же дневник! Дневник Марлетты! — воскликнула она и принялась быстро перелистывать пожелтевшие листки веленевой бумаги. — Он начинается с их первой встречи с Александром и заканчивается… — тут она бросила беглый взгляд на последнюю страницу, — весной тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года, когда она выхаживала заболевшую мать. Смотрите, здесь письмо!

— А что в чехольчике? — в нетерпении спросила Теодосия.

Девон, которая с каким-то странным выражением лица перечитывала письмо, сделала паузу, чтобы открыть чехол. В нем лежало завернутое в бархат ожерелье.

— Какая прелесть, не правда ли?.. Письмо подписано Александрой. Послушайте, что она пишет: «Это ожерелье принадлежало моей горячо любимой матери. Она носила его до самой смерти, пока моя бабка не сняла его с ее шеи, зная, что оно было подарено маме ее мужем-южанином, которого та презирала. Однако она не решилась окончательно избавиться от вещи, которая так много значила для дорогой покойной, и потому сохранила его для меня. Надеюсь, кто-нибудь из потомков Эванса от брака с Элизабет найдет его и поймет, что от меня им не получить никаких сокровищ. Едва узнав о том, что мой отец меня разыскивал, они постарались уничтожить всякую память о моей матери, чтобы полностью завладеть его состоянием, и этого я им никогда не прошу. Если же это письмо попадет к одному из моих потомков, на что я всей душой надеюсь, то пусть он знает, что его предки были людьми, которые искренне любили друг друга и не придавали значения деньгам или драгоценностям. Эти камни сделаны из стеклянной пасты. Моя мать была слишком практична и слишком преданна своему мужу, чтобы нуждаться в настоящих. В качестве одолжения прошу своего наследника, кем бы он ни был, отнести это письмо в местный банк и передать управляющему. Таким образом все вернется на круги своя».

Девон подняла горящие глаза на Джейка.

— Ну и ну! Выходит, что эти вещи зарыла в землю Александра, а вовсе не ее отец.

Она окинула взглядом ожерелье — оно и впрямь было очаровательно, несмотря на то что бриллианты и рубины, сверкавшие в старомодной золотой оправе, являлись лишь имитацией.

— Пусть даже оно не настоящее, но работа все равно изумительная, как вам кажется?

— Дайте посмотреть… Да, оно очень красиво, — вынуждена была признать Теодосия, — но вы сами видите, что вместо камней тут паста. Достаточно взглянуть на обратную сторону оправы, чтобы в этом убедиться. И, кроме того, здесь есть изъяны.

Девон пожала плечами:

— В любом случае оно великолепно, а поскольку речь идет о даре любви, то это единственное что имеет для меня значение.

— Что за странный дар любви — преподнести поддельные драгоценности, когда ему ничего не стоило скупить целую ювелирную лавку.

— Это лишний раз свидетельствует о практичности Марлетты. По-видимому, оба знали о том, что война неминуема, и решили сберечь деньги.

— Что может быть надежнее во время войны, чем драгоценности, юная леди? Ведь валюта в такие критические периоды часто обесценивается.

— Вот уж об этом не мне судить — ответила Девон, выразительно сморщив носик. — Все равно звучит очень романтично. Без сомнения, они горячо любили друг друга.

— Вы собираетесь завтра утром отнести письмо в банк? — спросила Теодосия, внезапно сменив тему разговора.

— Безусловно, — ответил Джейк, бросив взгляд на Девон.

— Само собой, — подтвердила девушка. — Раз такова была воля Александры, мы обязаны ее выполнить. Кроме того, есть вероятность, что кто-нибудь сможет объяснить нам, что заставило ее зарыть эти вещи в землю. Как вы думаете, в какой банк нам следует обратиться?

— Ну конечно в «Первый банк Джорджии», — сказала Теодосия. — Он единственный действует здесь со времен Гражданской войны. У нас в городе есть отделения еще нескольких банков, но местный среди них только один.

— Значит, туда мы и направимся.

— Так получилось, что директор банка — мой знакомый, — добавила Теодосия с заискивающей улыбкой на губах. — Если я ему позвоню, он согласится принять вас уже сегодня вечером.

Девон перевела взгляд на Джейка, который с явным удовольствием улыбнулся ей в ответ.

— Вы хотите знать, о чем говорится в том, другом письме? — произнес он, обращаясь к старшей из женщин.

— А как бы вы поступили на моем месте? — возмущенным топом парировала миссис Эванс. — В конце концов, это может напрямую касаться моей семьи. Я не допущу, чтобы эта вертихвостка продолжала нас преследовать даже из могилы!

— Послушайте, Теодосия, Марлетта никогда не была вертихвосткой!

— Мы не станем сейчас об этом спорить. — Она протянула руку к телефону и набрала номер. — Алло, Альберт? Это Теодосия…

Прежде чем Девон успела сообразить, что происходит, они уже сели в автомобиль Джейка и направились к центру города. Девон крепко прижимала к груди дневник и ожерелье. Пока Джейк вел машину, она читала вслух отрывки из дневника.

— Послушайте… «Второй год войны тянется мучительно долго. Я пишу эти строки для того, чтобы хоть чем-нибудь отвлечь себя и забыть о том, что мы с Алексом находимся в разлуке и что он каждый миг подвергается смертельной опасности. В конгрессе уже ходят разговоры о том, чтобы повесить всех рабовладельцев… Молю Бога, чтобы до этого не дошло. Я вспоминаю Алекса с его горячей убежденностью в том, что дело, за которое он сражается, — святое и правое, и что Юг непременно одержит победу. Я же надеюсь только, что война скоро окончится и все богобоязненные граждане этой страны снова будут жить в мире друг с другом. Я не хочу, чтобы мое дитя росло на земле, опустошенной взаимной ненавистью…»

— Гм… Как это похоже на янки — тратить попусту слова, когда речь идет о таком великом деле, — вставила Теодосия с заднего сиденья.

— Марлетта, безусловно, не тратила слов попусту, когда писала о своем муже. Она очень тосковала без него, — с жаром вступилась за свою прапрабабку Девон. — Вот еще одна, последняя запись: «Боюсь, что дни мои сочтены, и тем не менее в моей душе нет ни гнева, ни ропота на несправедливость судьбы, ни сожаления о том, что мне так мало удалось сделать. Весь мир вокруг перевернулся вверх дном, и тут уже ничего нельзя изменить. Я не хочу жить в таком месте и в такое время, как теперь. Если бы Алекс был рядом, то, быть может, ему своей поддержкой удалось бы вернуть меня к жизни. Милый, прошу тебя, прости меня за мою слабость, но мне кажется, что наше счастье было лишь короткой вспышкой света, после которой буря кажется еще более яростной… Мама обещала мне, что возьмет на себя воспитание моей дочери, если только Алекс не приедет, чтобы забрать ее. Я знаю, что она сильно переживает из-за моего замужества и питает неприязнь ко всей семье Эвансов, но молю всемогущего Бога, чтобы с годами это прошло. Я уже давно не получала вестей об Алексе и потому опасаюсь самого худшего…» — Девон глубоко вздохнула. — Подумать только, что им так и не суждено было увидеть друг друга вновь!

— И Александр так никогда и не приехал за своей дочерью, — так же тихо добавил Джейк.

Они не произнесли больше ни слова, пока не достигли парковочной площадки возле здания банка. Почти сразу же рядом остановился роскошный лимузин, из которого вышел, широко улыбаясь, представительный мужчина лет шестидесяти с пышной шевелюрой седеющих волос.

— Теодосия, дорогая моя, вы выглядите все прелестнее с каждой нашей новой встречей, — произнес он, приблизившись к ним. — Где скрывается тот источник вечной молодости, из которого вы пьете?

Та в ответ хихикнула, словно школьница.

— Ах, Альберт вы всегда умеете найти нужные слова, чтобы поднять мой упавший дух!

— А что, вы действительно так пали духом, Tea? — осведомился мужчина, переводя взгляд с Джейка на Девон.

— Еще бы! Это Девон Страттер, и ей удалось найти сокровище, разгадав тайну шифров.

— Альберт Донован, директор «Первого банка Джорджии». — Мужчина с приветливым видом протянул ей руку. — Гм. Вы случайно не дочь Сьюзен Альтман?

— Да, но как вы… Боже правый!

— Боюсь, что закон тут не на вашей стороне, Теодосия, — мягким тоном произнес Альберт, обращаясь к старшей из женщин. — Пойдемте со мной, юная леди, и я вам все объясню.

Он вынул из кармана ключи и проводил их в здание банка.

— Прошу вас, — пригласил он всех в свой офис.

В свете множества ламп их взору предстал довольно внушительный на вид кабинет, обставленный массивной мебелью красного дерева, на фоне которой странным образом выделялись компьютер последней модели, факс и белые жалюзи на окнах.

Зайдя за письменный стол, Донован нажал на что-то в верхнем ящике, и за диаграммой, висевшей на противоположной стене, открылась еще одна доска, Девон приоткрыла рот от изумления, узнав в ней родословное древо. Подойдя поближе, она с ошеломленным видом уставилась на Альберта Донована — ей стало ясно, что часть этой схемы представляла собой сокращенную версию ее генеалогии, прослеживавшей ее происхождение от Марлетты, чье имя образовывало вершину древа.

— Это стало чем-то вроде моего хобби, перешедшего от отца и деда, — пояснил Альберт. — У меня было предчувствие, что разгадка не заставит себя ждать. С появлением современных компьютеров это стало лишь вопросом времени.

— Но это несправедливо! — воскликнула миссис Эванс, рухнув в одно из кресел перед письменным столом.

— Теодосия, вы ведь с самого начала знали о том, что сокровище должно достаться одному из потомков Марлетты. Зачем же вам понадобилось приглашать их в «Общество», если вы не хотели, чтобы кто-нибудь из них нашел этот злополучный ларец?

— Я думала. Все равно рано или поздно кто-нибудь нашел бы его и…

— Кроме того, как я понимаю, вы не хотели, чтобы ваша кузина Рини Лу стала новым президентом «Общества». Но вам придется смириться с тем, что по закону все должно достаться наследникам Марлетты, а никак не Элизабет. И сокровище по праву принадлежит первому из ее потомков, которому удастся его обнаружить.

— Не могли бы вы объяснить нам все подробнее, мистер Донован? Боюсь, я не совсем поняла, к чему вы клоните.

— С большой охотой. После того, как в 1899 году Александра Эванс потребовала свою долю наследства отца, она передала нашему банку письмо с указаниями, как именно она желала им распорядиться. Александра подвергалась крайне дурному обращению со стороны Элизабет и трех ее сыновей — иначе говоря, своих сводных братьев, — и поэтому у нее созрел план мести. Мы с самого начала знали о существовании этих шифров, хотя их содержание оставалось для нас загадкой, как и для всех остальных. Но зато мы знали имена и даты рождения детей Александры, так же как и всех их потомков, чтобы, когда записи будут расшифрованы, мы могли подтвердить справедливость их претензий. Мой прапрадед позволил себе на некоторое время оставить это занятие, однако прадед нанял лучших специалистов по генеалогии, чтобы восполнить пробелы. Впрочем, это оказалось не так уж трудно, поскольку большая часть исходных данных у нас сохранилась.

— Иначе говоря, вы все это время ждали, пока кто-нибудь не явится к вам в банк с дневником и ожерельем!

— Можно сказать и так. Насколько я понял, и то и другое у вас при себе.

— Да. Вот они.

Донован взял у нее дневник и ожерелье. Мельком взглянув на них, он подошел к письменному столу и вынул оттуда кипу бумаг. Он внимательно их просмотрел, после чего вернул дневник Девон.

— Подождите меня здесь. Я скоро вернусь.

С этими словами он покинул комнату, оставив всех сидеть в неловком молчании. По крайней мере Девон определенно испытывала неловкость. Она бросила беглый взгляд на Джейка:

— Все хорошо, что хорошо кончается, не так ли?

— Вот именно.

Затем она обернулась к миссис Эванс.

— Скажите, Теодосия, что вы собирались делать с этим сокровищем после того, как отняли его у нас под дулом ружья?

Та вздрогнула.

— Под дулом ружья! Вы говорите так, словно я какая-нибудь хулиганка. Конечно же, я намеревалась взять его с собой на следующее собрание «Общества».

— Ну а потом что? — осведомился Джейк тихо. — Вы готовы были вернуть ларец его законной владелице?

— По правде говоря, так далеко я не заглядывала. Я только хотела убедить всех в своей правоте. Дневник для меня ровным счетом ничего не значит.

— Но не для меня! — тут же вставила Девон, не скрывая волнения. — Марлетта была моей прапрабабкой.

— Не будьте слишком сентиментальной, моя дорогая. Эта особа…

— Не смейте больше так о ней говорить!

Теодосия в ответ очаровательно надула губки.

— Ну хорошо. По крайней мере вы кажетесь мне женщиной вполне достойной.

— Благодарю вас.

— Хотя ваши друзья оставляют желать лучшего. Тот ужасный тип в костюме вампира чуть было не свел меня с ума.

Девон усмехнулась:

— Да. Ларри на это способен.

В кабинет вернулся Альберт Донован.

— Это вам, мисс Страттер. Миссис Александра Эванс выразила пожелание, чтобы человек, обнаруживший ларец, получил в свои руки настоящее ожерелье.

— Что? О Боже!.. — Девон подняла украшение к глазам, чтобы лучше его рассмотреть, одновременно глядя на его копию, которую до сих пор сжимала в другой руке. — Это и в самом деле бесценное сокровище, Джейк! Я не ожидала ничего подобного. Не правда ли, эти камни восхитительны? — Она с благоговением передала ожерелье Джейку.

— Да, без сомнения.

— Только взгляни на игру бриллиантов и сравни их с теми, другими. Они совсем как живые!

— Знаете, это ожерелье стоит огромных денег, — заметил банкир. — Я бы не советовал вам его надевать и вообще трогать с места, пока вы его не застрахуете.

— Вот как? Что ж, я и не собиралась его носить. Оно слишком изысканно для конца двадцатого века.

— И какова, по-вашему, его цена? — осведомился Джейк.

— Одни камни стоят по меньшей мере сотню тысяч долларов. А если добавить к этому его историческую ценность, я даже не рискну предположить его стоимость.

— Вы могли бы пожертвовать его «Обществу», — задыхающимся голоском вставила Теодосия. — Вот уже в течение десяти лет мы тщетно добиваемся того, чтобы плантация была объявлена историческим памятником. Возможно, теперь, имея драгоценности и дневник, мы сумели бы достичь пели.

— Теодосия, дорогая моя, ваше «Общество» бедно, как церковная мышь. У вас даже не хватит денег, чтобы оформить страховку.

— Что ж, — продолжала Теодосия, голова которой была начинена новыми идеями, — тогда мы для начала можем опубликовать дневник, и это даст нам кое-какой доход.

Донован потер рукой подбородок.

— Я со своей стороны готов приобрести это ожерелье за любую сумму, в которую его оценят. Оно так долго хранилось у меня, что я уже успел к нему привыкнуть. Я мог бы время от времени одалживать его «Обществу» для проведения выставок и выделить около десяти тысяч долларов в качестве инвестиций, чтобы начать реставрационные работы в Уайдоксе. Надеюсь, что все это, вместе взятое, поможет сдвинуть дело с мертвой точки. Вас устраивает такое решение, Девон?

— Я… По-моему, это было бы замечательно.

— Разумеется, нам придется обратиться к нескольким ювелирам, чтобы те оценили ожерелье. Все расходы я беру на себя.

— Я, право, не знаю, что и сказать…

— Это означает, что в самом скором времени у тебя появится свой собственный ресторан, Девон, — произнес Джейк, сжав ее руку в своей.

— Да. Это похоже на сон, ставший явью. Спасибо вам, мистер Донован!

— По-моему, сейчас уже слишком поздно бродить под луной, предаваясь мечтаниям, — поспешно вставила Теодосия. — Лично я отправляюсь домой к мужу, который будет очень рад узнать о том, что нашу старую плантацию превратят в исторический музей. Так что у меня есть все основания вас покинуть.

— Не могли бы вы ответить мне еще на один вопрос, мистер Донован? — Девон крепче прижала к груди дневник. — Удалось ли Александру перед смертью повидать свою дочь? Из того, что я прочла, не совсем ясно, заявила она свои права на ожерелье и деньги, которые он для нее отложил, до кончины отца или сразу после нее.

— К сожалению, им так и не довелось встретиться. Александра прибыла в Джорджию несколько лет спустя после его смерти, случайно обнаружив среди вещей своей бабки документы, свидетельствовавшие о ее южных корнях.

— Неудивительно, что она приняла всю эту историю так близко к сердцу, — сказала Девон. — И тем не менее она больше склонна была винить Элизабет, чем свою родную бабку, которая разлучила ее с отцом. В конце концов, ее месть была направлена против второй жены Александра и ее наследников, которые не имели никакого отношения к Марлетте.

— Вы правы, — Альберт кивнул. — Однако они сделали все, чтобы отравить жизнь Александре, когда та приехала в Уайдокс. Очевидно, они опасались, что она попытается вычеркнуть их из завещания или отхватить себе часть наследства. Александру подобное отношение глубоко уязвляло, о чем я могу судить по дневнику моего прадеда. Она удачно вышла замуж и не нуждалась ни в их деньгах, ни в плантации, для которой уже тогда настали тяжелые времена.

Он выключил настольную лампу и проводил своих ночных гостей.

— До чего же занятная вещь — человеческая натура, вы не находите? Но по крайней мере старая трагедия принесла значительное состояние весьма достойной молодой женщине, родившейся к северу от линии Мейсона — Диксона[15]. Так что можно сказать, что все вернулось на круги своя.

— Да, это самый лучший взгляд на вещи, — отозвалась Девон с улыбкой.

Они попрощались с банкиром на парковочной площадке, предварительно обменявшись номерами телефонов и условившись насчет оценки ожерелья.

Девон была так взволнованна, что предложила Джейку:

— Давай прямо сейчас поедем обратно в Палм-Бич. Я сама поведу машину, если ты хочешь спать.

— Спать? — фыркнул он в ответ и усмехнулся. — Ты, наверное, шутишь. Я чувствую себя столь же бодрым, как в тот день, когда еще подростком впервые перепрыгнул на велосипеде через дренажную трубу у дома старика Харвелла. — Он посмотрел ей в глаза. — И так было всегда с тех пор, как я встретил тебя, Девон. У меня такое ощущение, словно тяжелый камень прижимал меня к земле, а ты подняла его, и теперь моя душа может парить свободно.

— О Джейк!

— Сегодня вечером, едва я увидел в руках миссис Эванс ружье, нацеленное на тебя, — пусть даже мне сразу стало ясно, что его взяли из холла и пользы от него никакой, — то понял, что не остановлюсь ни перед чем, лишь бы ты была в безопасности. Я готов был сделать все, чтобы тебя защитить.

— А я? — отозвалась она. — Я привыкла считать себя неуязвимой, однако видя перед собой дуло ружья и чувствуя, что ты собираешься совершить какую-нибудь глупость, я чуть было не умерла от страха. В ту минуту у меня было не больше отваги, чем у кролика, и я ломала себе голову над тем, как тебя остановить. Смелость далеко не всегда то, что люди привыкли называть этим словом.

— Тут я с тобой не согласен.

— Ушам своим не верю! Неужели ты оспариваешь мою прежнюю точку зрения?

— Разве не в этом состоит суть любви? — спросил он с улыбкой.

— И почему только мы с тобой во всем так не похожи друг на друга — как белое и черное, день и ночь?

Он приблизился к ней.

— Лично мне это даже нравится. Как, по-твоему, ты сможешь мириться с этим до конца своих дней?

— Надеюсь, мне не придется вставать чуть свет?

— Иногда. А мне, надеюсь, не придется бодрствовать далеко за полночь только для того, чтобы тебя увидеть?

— Иногда. Но полагаю, мы сумеем найти компромисс.

— Да, — произнес он, крепко сжимая ее в объятиях. — Каждый из нас может многое дать другому и многое у него перенять. Я готов быть первым.

С этими словами Джейк наклонился, чтобы ее поцеловать, и дивное ощущение, пробежавшее по всему ее телу от одного прикосновения его губ, скрепило их клятву. Девон хотелось плакать от счастья, но она лишь чмокнула Джейка в щеку, когда он поднял ее на руки и понес к автомобилю.

В зрительном зале именно на этом месте экран обычно блекнет, и на нем появляются титры. Однако все происходило не в кино, а в жизни, и Девон не сомневалась, что самое лучшее для нее было еще впереди.