Нокаут (Фбр-триллер, №13)

1

«ВСЕ, ЗАТКНИТЕСЬ! Все вы — ложитесь и кладите ваши лица на Пол!» Мужчина подкрепил свой приказ полудюжиной выстрелов в воздух из автомата. Куски штукатурки с потолка упали на мраморный пол.

Через несколько секунд все лежали ничком, никто не пошевелил и мускулом, в воздухе разносилось эхо их потрясенных криков.

Первой мыслью Савича было: «Слава Богу, Шона здесь нет». со мной. Он сунул руку в карман пиджака, нажал две клавиши на мобильном телефоне и остался неподвижен, как и двадцать других людей в Первом союзном банке Вашингтона, округ Колумбия. Он слышал отдельные всхлипы, но в основном все лежали на животе в тревожном, оцепеневшем молчании, уткнувшись носами в мраморный пол.

Он услышал голос Шерлока. «Алло? Алло?»

Мужчина закричал: «Эй, пчёлки-труженицы за прилавком, даже не думайте нажимать кнопку тревоги! Вы — да, вы, господин кредитный инспектор — немедленно вызовите управляющего банком! Сейчас же, или этот мудак умрёт!» Савич медленно повернул голову и увидел Базза Райли, охранника, бывшего полицейского, которого Савич знал пять лет. У него в ухе был курносый ствол 38-го калибра, приставленный к мужчине, может быть, дюйма на пять выше Райли, с долговязым телосложением и большими руками, которые делали его…

.38 выглядит как игрушка.

Савич знал, кто они, и это было нехорошо.

СМИ окрестили их «Бандой четырёх», и они прославились, зигзагами прокладывая себе путь по Кентукки и Вирджинии в течение последних четырёх недель, и вот теперь они совершили своё первое ограбление банка здесь, в Вашингтоне. Особенностью этой группы было то, что двое из четырёх грабителей были женщинами. Это, а также то, что они были убийцами. Когда они ворвались в банк, погибли люди. На сегодняшний день погибло шесть человек: все четверо охранников банка и двое клиентов. Райли, должно быть, был напуган до смерти.

Другой грабитель выпустил в воздух очередь пуль, которые с грохотом ударились о высокий старомодный потолок, сбросив еще больше штукатурки, врезавшись в изящную лепнину 1930-х годов и сбив куски дерева.

На этот раз криков не было, только пара резких, прерывистых вдохов, а затем наступила тишина. Никто не шевелился.

Краем глаза Савич увидел, что они используют девятимиллиметровые пистолеты-пулеметы «Кольт», смертоносные и быстрые, с тридцатью двумя патронами в обойме.

Другой грабитель, на этот раз женщина, крикнула: «Где менеджер?»

Мак Джеймисон, гордившийся своими густыми усами (они слишком густые, но вот-вот готовые пойти в спортзал, как он сказал Савичу), медленно вошёл в задние двери, заложив руки за голову. «Я Джеймисон.

Я менеджер.

Женщина сказала: «Считайте меня вашим дружелюбным пасхальным кроликом, который придёт забрать мои яйца», — и рассмеялась. Как и остальные трое, она была одета во всё чёрное, голову и лицо закрывала чёрная лыжная маска. «Я знаю, что вы получили посылку от Федерального резерва, так что не несите мне всякую чушь о том, что у вас здесь нет денег. А теперь мы с вами отправимся в хранилище и пополним его».

"Но-"

«Двигайтесь!» — закричала она и распылила дюжину

Пули из её кольта пролетели меньше чем в футе от головы Джеймисона. Савич услышала, как взорвалось окно. Она подошла прямо к Джеймисону и ткнула стволом пистолета ему в живот. «Быстро!»

Один из грабителей последовал за ней, размахивая своим «Кольтом» и насвистывая, прикрывая ей спину.

Остались ещё одна женщина и мужчина, державший Райли за шею. Она была в поле его зрения, маленькая и постоянно двигающаяся, размахивая оружием над сотрудниками и клиентами банка. Страх исходил от рядов неподвижных тел, наполняя воздух прогорклым запахом. Савич лежал на животе у края группы.

Он увидел, как она в чёрных, потёртых ботинках приближается к нему. Она остановилась. Он почувствовал тяжесть её взгляда, её прерывистый вздох. «Эй, я знаю, кто ты».

Это был не женский голос; голос был молодым, высоким от волнения, девичьим. Она пнула его под ребра. «Ну, разве это не мой счастливый день? Джефф, посмотри, что у нас есть. Это тот самый ФБРовец. Помнишь, мы видели его по телевизору пару недель назад?» Она пнула его снова, сильнее. «Здоровый ублюдок федеральный…»

Коп. Это ты прикончил этих богатых старых придурков, да?

Джефф, державший Райли, крикнул: «Смотри, малыш. Ты должен следить за всеми этими жуками, чтобы они не попытались уползти или сделать какую-нибудь глупость. Занимайся своими делами. Он не важен».

Её голос стал выше и пронзительнее. Сколько ей было лет?

«Ты меня не слышал? Я сказал, что он крутой агент ФБР!»

«Да, и кого это волнует? Он теперь на животе, да?» И Джефф рассмеялся. Ради интереса он пнул сотрудницу банка в ногу. Она вздрогнула, но не издала ни звука.

Ее голос был полон адреналина, когда она сказала: «Эй, придурок, ты ведь это он, да?»

Савич пристально посмотрел на её скрытое маской лицо. Она была тонкокостной, худой, ей, наверное, пришлось вытянуться, чтобы достичь роста в пять футов и три дюйма. Он посмотрел в её дикие, возбуждённые тёмные глаза, блестевшие под чёрной лыжной маской. «Да», — сказал он.

«Я тот еще придурок».

Она пропела, смеясь: «Я нашла себе настоящего агента ФБР, прямо здесь, у моих ног.

Какой классный приз! Ты ещё не испугался, здоровяк? Мне предстоит убить настоящего агента ФБР!

Джефф сказал: «Пока у нас не будет денег, мы никого не купим». У Джеффа и самого был какой-то маниакальный голос, ему было лет сорок, может быть, пятьдесят, голос курильщика, и, как и девушка, он, казалось, находился в постоянном движении.

Савич услышал крик Мака Джеймисона: «Нет!» Затем раздался одиночный выстрел, неприлично громкий в тесноте хранилища. Двое грабителей выбежали с тёмными тканевыми сумками, набитыми деньгами. Голосом, полным безумного удовольствия и возбуждения, девушка пропела: «Ты получила мой подарок на день рождения?»

Женщина крикнула: «Конечно, дорогая! А теперь уходим отсюда. Ладно, Джефф, займись своими делами!»

«У меня тоже есть дела!» — пропела девушка, и ее голос дрогнул и зазвенел.

Джефф, грабитель, державший Райли, крикнул: «Пока-пока, мерзавец!»

У Савича была секунда, не больше, и выбора не было.

Он налетел на ноги молодой женщины, сбив ее с ног, и сильно ударил ее ногой в живот.

Она закричала от боли, отшатнувшись назад, выронив кольт и замахав руками, чтобы удержать равновесие. Пока она падала, он выхватил свой SIG из поясного ремня, перекатился и выстрелил мужчине, державшему Райли, прямо в лоб.

Райли быстро пригнулся, резко развернулся, оттолкнул мужчину назад, выхватил у него из руки 38-й калибр и открыл огонь по мужчине и женщине, державшим деньги. Женщина закричала и открыла ответный огонь, расстреливая всё вокруг: мебель, стены, разбивая окна и разбрасывая осколки мрамора.

Люди кричали, одни пытались встать на ноги, другие сжимались, закрывая головы руками. Это было плохо; люди могли погибнуть.

«Всем лежать!» — крикнул Савич. Он бросился за стол, когда пули пронзили монитор компьютера в шести дюймах над ним, разбросав осколки стекла в воздухе. Пуля попала в клавиатуру, подбросила её в воздух, и она разлетелась на куски, разбросав град пластиковых осколков.

Слишком близко, слишком близко. Он перекатился в сторону, приподнялся на локтях и выстрелил в грабителя, чьё оружие замахнулось на него. Он попал ему в руку. Грабитель закричал от боли и гнева и ответил дюжиной быстрых пуль. Когда магазин «Кольта» опустел, он, казалось, сначала не заметил этого и, ругаясь, отчаянно нажал на спусковой крючок. Он бросил «Кольт» на пол и побежал к входной двери с мешком денег на плече, словно Санта-Клаус с кучей подарков. Он вытащил пистолет из куртки и крикнул: «Уходим отсюда, немедленно!»

Женщина закричала: «Нет! Джей, вернись сюда!

Помогите, Лисси! Она упала!» Но Джей не остановилась. Она снова начала стрелять, на этот раз не в Савича, а в Джея, который бежал к ней. Он услышал крики и вопли, безумную диссонансную какофонию звуков, мужских и женских, увидел людей, жмущихся друг к другу, закрывающих головы руками. Он молился, быстро поднимаясь и стреляя. Она вздрогнула, когда пуля попала ей в бок. Её проклятия смешались с криками, но пуля её не остановила. Она снова начала стрелять, яростно, неконтролируемо. Через несколько секунд люди начнут…

Умирая. Савич выстрелил ещё раз, но промахнулся, когда она дернулась в сторону. Внезапно Райли крикнул на неё. Когда она резко повернулась к нему, Райли выстрелил один раз.

Её шея взорвалась, и кровь хлынула фонтаном. Она выронила оружие и сумку с деньгами, схватившись за шею. Савич смотрел, как кровь хлещет между её пальцев. Её «Кольт» проскользил по полу и ударился о кассовую стойку, когда она упала, давясь и крича от собственной крови. Сумка с деньгами откатилась в другую сторону, ударилась о стол и развалилась, разбросав пачки стодолларовых купюр, которые посыпались на людей на полу. Савич увидел, как девушка, которую он пнул в живот, локтями пробиралась по полу к упавшей женщине, скользя по крови и крича снова и снова: «Нет, нет, нет — это должно было быть весело, это был наш главный куш…»

Он ударил её ботинком по спине, повалив на землю. «Стой смирно.

Все кончено». Она плакала, задыхаясь от боли, пытаясь поднять ноги, но он держал ее неподвижно.

«Диллон!»

Он обернулся на самый прекрасный голос, который слышал в своей жизни, голос Шерлока. Нога его стала легче, и молодая девушка сунула руку под чёрный свитер и выхватила пистолет 22-го калибра. Он увидел, как она вскрикнула: «Сдохни, ублюдок!» Он почувствовал, как пуля рассекла воздух в сантиметре от его уха. Он навалился на неё всем весом и ударил кулаком в висок.

Сработала банковская сигнализация.

Савич услышал ещё дюжину выстрелов, и его сердце остановилось. Затем, к своему блаженному облегчению, он услышал крик агента Рут Варнецки из уже открытой двери банка: «Не стреляйте! Он упал, упал!» Они поймали грабителя, выбежавшего из банка.

Агент Олли Хэмиш крикнул через

Пандемониум и дико визжащая сигнализация,

«Ладно, ребята, всё кончено. Мы из ФБР. Кто-нибудь пострадал?»

Савич крикнул: «Олли, менеджер в хранилище.

Они его застрелили. Райли, выключи сигнализацию!

Шерлок упала на колени рядом с ним. «Ты в порядке?»

«Да, да, я в порядке».

"Что это?"

Савич опустился на колени рядом с девушкой, перевернул её и сорвал с неё лыжную маску. Он посмотрел на её юное лицо, смертельно белое, с окровавленным от боли ртом, с темными волосами, прилипшими к голове. «Это одна из них, Шерлок. Она всего лишь ребёнок». Девушка застонала, её ресницы затрепетали. Когда она открыла глаза, он посмотрел в её затуманенные болью тёмные глаза. Он наклонился ближе.

"Как тебя зовут?"

Она плюнула в него.

«Как тебя зовут?» — повторил он.

Парень прорычал: «Я убью тебя, выстрелю тебе в голову и посмотрю, как она взорвется».

«Очаровательно», — сказал Шерлок.

«Я довольно сильно пнул её в живот. Ей нужна скорая».

Она хныкала, слезы застревали у нее в горле, душили ее, и она повторяла снова и снова:

«Мама, мама. Я хочу к маме».

«Менеджер получил ранение в грудь», — крикнул Олли.

«У меня давление. Скорая уже в пути».

«Принесите еще одного», — крикнул Савич.

Агент Дейн Карвер помогал людям подняться, похлопывал по спинам и осматривал пострадавших. Его голос, как у агента ФБР, был мягким и непринужденным. «Теперь всё в порядке.

Всё в порядке, постарайтесь сохранять спокойствие. Все идите сюда и садитесь.

Мы всё уладим. Вот именно, дыши глубже. Всё кончено.

Голос Базза Райли перекрыл всеобщий шум:

Авторитетный, как сержант-инструктор. «Шерри, Энн, Тим, рассадите всех

В отделе новых счетов. Пожалуйста, держитесь вместе. Всё кончено. Слышите сирены? Подкрепление. Всё под контролем.

Савич поговорил со специальным агентом Рэймондом Марли, четыре года проработавшим старшим помощником по расследованию в вашингтонском отделении, пока несколько агентов занимали позиции по всему банку, успокаивая людей. «Я думаю, это банда четырёх, двое мужчин и две женщины.

Это был их первый шаг в округ Колумбия.

Рэй спросил: «Савич, как ты добрался сюда так быстро?»

«Я был одним из клиентов».

«Не повезло им иметь волкодава в стаде. Не всё обернулось для них хорошо, не так ли?»

«Могло бы быть, — подумал Савич. — Могло бы получиться…» совсем по-другому.

Прибыли медики скорой помощи, за ними следовало около десятка сотрудников полиции.

Меньше чем через минуту фельдшеры скорой помощи привязали Мака Джеймисона к каталке. Савич и Шерлок побежали их догонять. Глаза Джеймисона были закрыты, а лицо закрывала кислородная маска. Один из фельдшеров надавил на его окровавленную рану на груди. «Он выживет?»

«Ему бы лучше», — сказал фельдшер. «Я ужасно злюсь, если кто-то верит в это при мне». Через несколько секунд они исчезли.

Следующая группа парамедиков взяла на себя заботу о девочке-подростке, чья мать лежала мертвой менее чем в дюжине футов от них, вся в крови из разорванной сонной артерии.

Кровь текла во всех направлениях по мраморному полу; дюжина посетителей в оцепенении смотрела на извивающиеся густые красные реки.

Сотрудники банка сновали вокруг

Клиенты, держась вместе. Их к этому готовили, как бортпроводников, но Савич был уверен, что обучение и близко не соответствовало ужасающей реальности. Он восхитился их мужеством. Он подошёл к группе.

«Кто помощник менеджера?»

«Да, агент Савич», — сказала женщина. «С Маком всё будет в порядке?»

«Скорая помощь сказала мне, что он выживет». Это небольшое преувеличение, но

Облегчение, охватившее все вокруг, стоило того. «Если бы вы, ребята, смогли ещё немного успокоить всех, я был бы очень признателен».

Четверо агентов ФБР и двое местных полицейских стояли и смотрели на женщину.

Трудно было сказать, что она вся в чёрном, ведь она была вся в чёрном. Кто-то сорвал с неё чёрную маску. Ей было лет тридцать пять, подумал он, она была темноволосой и кареглазой, как её дочь. У неё была мягкая белая кожа и жёсткие глаза, теперь уже безжизненные.

Базз Райли подошёл и встал рядом с ним. «Конечно, я слышал об этой группе, у них были бюллетени по каждому из заданий.

Мы с Маком даже обсуждали их на днях за обедом. Он сказал, что они всегда знали, когда банк получал деньги от Федерального резерва. Я знал, что они перебили всех охранников банка по пути к выходу, но, скажу тебе, Савич, я и представить себе не мог, что они приедут сюда, в Джорджтаун. Мак тоже. Никто из нас не волновался, хотя Мак и упомянул ту твою перестрелку в «Барнс энд Нобл». А я тебе скажу, когда этот парень приставил мне к уху свой тридцать восьмой, я подумал, что я труп. Базз на мгновение замолчал, сглотнув.

«Спасибо, Савич. Боже мой, когда я расскажу своим детям, как ты поймал одного из грабителей и спас мне жизнь, жди дюжины восторженных звонков».

«В этом плане мы примерно равны, Базз».

Базз отмахнулся. Он сказал всё ещё возбужденным голосом: «Знаешь, когда я услышал, что женщины входят в группу, я не знал, верю ли я этому, нутром, понимаешь? Ведь Бонни Паркер появилась на сцене задолго до моего рождения.

Но Савич, она взяла с собой ребёнка, чтобы ограбить банк. Ты можешь себе это представить?

Нет, Савич не мог этого понять.

«Эта девчонка… она была злобной, измотанной. Держу пари, что увижу больше седых волос, чем было за пять минут до того, как эти придурки ворвались в банк». Базз положил руку на плечо Савича. «Знаешь что? Когда я поверил своей интуиции, я дошёл до конца, и увидел свою бабушку, правда? Странно, правда? Кажется, я был маленьким ребёнком, и она что-то мне кричала». Он сглотнул и покачал головой.

Савич сказал: «Было близко, но пострадал только Мак, вот что удивительно, учитывая, сколько пуль летало вокруг».

«Нам повезло. Конечно, повезло». Базз ухмыльнулся, глядя на Шерлока, который разговаривал с помощником менеджера. «Твоя жена, да? Мак рассказал мне о ней, сказал, что она — настоящий пистолет, и что он с нетерпением ждёт её в спортзале».

ПОСЛЕ ТРЕХ ЧАСОВ напряжённого обсуждения в здании Гувера Савичу позвонил Джамбо Харди из The Washington Post. Джамбо сказал только одно слово: «Почему?»

«Один из грабителей приставил пистолет к уху охранника. Он собирался убить его ради развлечения».

Джамбо на мгновение замолчал. «Это же Базз Райли, да? Коп в отставке?»

"Да."

Пауза, затем: «Я говорил с ним. Он сказал мне, что эта девчонка тоже собирается тебя убить.

Боже, Савич, ты чертовски рисковал.

Это лучше, чем лежать и смотреть, как Баззу выносят мозги. «Вон», – подумал Савич и понял, что и его собственные мозги тоже были на кону. Он повторил то, что говорил уже дюжину раз, в последний раз – самому директору Мюллеру: «У меня не было выбора и времени. Я должен был действовать». Савич слышал, как Харди печатает на своём ноутбуке.

«А, да, я проверил больницу. Девушка, которую ты пнул в живот… ты повредил ей двенадцатиперстную кишку, а может, и поджелудочную железу, а врачи видят такое только в автокатастрофах. Друзья в больнице говорят, что её оперируют. Она, наверное, выживет, но какое-то время не будет счастливой путницей. Знаешь, как её зовут?»

Конечно, теперь они знали имена всех грабителей.

«Хорошая попытка, Джамбо. Ты же знаешь, я пока не могу этого сделать».

«Я слышал, что агенты ФБР, которые только что подъехали к банку, задержали четвёртого грабителя, когда он пытался убежать. Так ведь?»

Так и было, но Савич сказал: «Мы всё ещё разбираемся. Уверен, все подробности вы сможете узнать у мистера Мейтленда».

Еще немного поработали над ноутбуком, а потом добавили: «Эй, Савич, я не удивлюсь, если клиент банка подаст на тебя в суд за то, что ты подверг свою жизнь опасности».

«И он не удивится», – подумал Савич, отключая телефон, – «учитывая сковывающий страх и человеческую потребность обвинить кого-то, когда случается что-то плохое». А грабители были мертвы, кроме девочки-подростка. Надевая куртку, он вспомнил о стодолларовых купюрах, разбросанных по полу банка, некоторые из которых плавали в ручейках крови, стекавших с шеи Дженнифер Смайли. Он закрыл дверь кабинета, увидел Шерлока и подошёл к ней.

«Хороший ход с твоим телефоном», — сказала она и обняла его. Он держал её бережно, это вошло у него в привычку после операции, которая была два месяца назад. «Я всем рассказала, но не тебе, Диллон. Мы были в пути через минуту, не раньше. Мы всё слышали по громкой связи.

Райли сказал мне, что эта девчонка собиралась убить тебя, Диллон, что она просто застрелит тебя и выбежит из банка, смеясь. — Она обняла его крепче.

Агент Рут Варнецки сказала: «Он жив, Шерлок, и я бы сказала, что он заслужил пиццу». Она замолчала, повернулась и пристально посмотрела на Савича. «Шерлок, возможно, и привык к тому, что ты так легкомысленно играешь со своей шкурой, но я — нет. Я очень тебя прошу, Диллон, больше так не делай, хорошо?»

Он выдавил из себя улыбку. «Знаешь, я был в банке, чтобы проверить, как у Шона счёт на колледж? Произошла какая-то ошибка ввода, с которой я не смог разобраться онлайн». Он покачал головой, посмеиваясь над непредсказуемостью жизни. Он сказал: «Ты права, Рут, пицца — это звучит заманчиво».

В ОДИННАДЦАТЬ ВЕЧЕРА мистер Мейтленд позвонил ему и сообщил, что они нашли машину, на которой скрылись преступники, – изображение с камер видеонаблюдения банкомата. Это был чёрный Dodge 2008 года.

Grand Caravan с вращающимися сиденьями и телевизором на заднем сиденье. Его угнали четырьмя днями ранее у стоматолога в Крэнстоне, штат Вирджиния, и оставили на обочине дороги недалеко от Ладдервилла, штат Мэриленд. Следов водителя не обнаружено, зато есть множество отпечатков пальцев.

«Думаю, тогда их следовало бы назвать «Бандой пяти», поскольку кто-то же должен был управлять этим фургоном», — сказал Савич.

«Давайте надеяться, что отпечатки этого придурка есть в системе».

2

ДЖОРДЖТАУН, ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Четверг вечером, три дня спустя Впервые она заговорила с ним в полночь.

Это ты, это действительно ты. Я тебя вижу. Ты меня слышишь?

Это был детский голос, высокий, возбужденный, с легкими толчками дыхания.

Он услышал её голос на грани сна. Сначала он не понял, подумал, что это Шон, но потом увидел её – очертания её маленькой головы, затем спутанные длинные тёмно-каштановые волосы, и подумал: «Да». Это я. А ты кто?

Я действительно вижу тебя, как и своего отца. Он умер, ты знаешь. Твой Меня зовут Диллон, и я видел, как ты стоял в перед этим банком по телевизору и слушал телевизионщикам говорят что ты сделал.

Савич сначала не понял, о чём она говорит. Ты меня по телевизору видел?

О, да. Я сказала маме, что ты герой. Ты позаботился обо мне. из тех банков грабители, заставили их очень пожалеть. Она сказала, что ты были сумасшедшими, сказали, что если бы были детьми в банке?

Подними лицо, чтобы я тебя увидел. Кто ты?

Она откинула волосы назад и посмотрела прямо на него. Я — Осень.

Осень. Теперь он видел её маленькое треугольное личико, её детскую белую кожу, прекрасные глаза, более светлого голубого цвета, чем у Шерлока, обрамлённые нелепо длинными ресницами, веснушки на переносице, но что-то было не так, что-то… Ты видишь меня, Осень?

О, да. Ты весь тёмный.

Как вы ко мне попали?

Я не пытался никому позвонить с тех пор, как умер мой отец. Последний ночью я думала, что реально тяжело, и пытался представить себе твое лицо, но Ты бы не пришла. Тогда сегодня вечером я увидел тебя в своих мыслях стоял перед банком, и вот ты. Я думаю, Ты богат, Диллон, очень богат.

Нет, я не богат.

Ты богат изнутри и широко открыт, по крайней мере сегодня вечером. ты есть. Мамина боится, она всегда боится; ну, я боюсь тоже, так как я тот, кто видел

их. Мама сказала, что мы должны Спрячьтесь как следует, иначе нас найдут. Она выпрыгивает ее кожи Каждый раз, когда кто-то приближается. Я тоже. Они очень страшные, Диллон. Я сказала ей, что спрошу тебя, что делать. Мама начала… качает головой меня, как она всегда делала раньше, а потом она не сделал.

Я сказал ей, что, возможно, узнаю, если они приблизятся, и я думаю, она верит мне. Я не Но поверьте мне. Я просто не уверен. Сейчас всё так. страшно после Брикера Чаша.

Твоя мама боится чего-то, что ты видел? Что ты видел? Видишь, Осень?

«Не могу, не могу ». Страх пронзил её голос. Он боялся, что она задохнётся.

Осень, всё в порядке. Нет, не исчезай. Останься со мной.

Можете ли вы сказать мне, где вы находитесь?

Мама говорит, что из-за Интернета трудно спрятаться, но я не думаю, что испорчен нужен интернет. Она говорит, что именно поэтому Мы в глуши. Нигде. она говорит, и может быть Они не найдут нас здесь, возможно, даже Мессед не найдет нас. Здесь очень красиво, много деревьев, и горы... везде, все вокруг вас, и они продолжаются вечно, но Сегодня было очень жарко. Она надеется, что дядя Толли может нам помочь, но Его ещё нет дома, так что мы его ждём. Он знает. люди как и ты, так говорит мама.

Можешь ли ты сказать мне, кто пытается найти тебя, Осень? человек по имени Мессед?

Он из Брикерс Боул?

Да, его зовут Блаженный. Красивое имя, но он... Жутковато. Мама говорит, что это из-за того, какой он. Я думаю, тот дом в Брикерс-Боул более жуткий.

Вот где они похоронен — нет, мама сказала, что я никогда не смогу узнать, потому что это Звучит слишком безумно, и нам никто не поверит. По крайней мере, мы иметь немного денег.

Мама нашла это в сейфе папы. Это не просто «Благословенный», Диллон, это всё из них. Что делать? как вы думаете, что нам следует сделать?

Сначала скажите, где вы находитесь. Как ваша фамилия?

Её маленькое лицо расплылось. Я не могу...

Да, можно. Осень! Нет, погоди …

Он услышал далекое эхо ее голоса, как будто она звала его изнутри

ну. Я тебя не вижу!

Всё в порядке. Просто расслабься и попробуй ещё раз.

Её голос теперь был более отдалённым, лишь шёпот, лицо словно расплывалось. Я попробую позвонить. еще раз, чтобы вы могли мне сказать, что делать.

Но кто ты? Где ты?

Девочка исчезла, словно кто-то щёлкнул выключателем. Там, где были яркие краски, свет и ребёнок, настолько близкий, что он мог до неё дотронуться, теперь была лишь пустая чернота и его беспорядочные мысли. Савич продолжал звать её, но она исчезла. Очевидно, это был лишь односторонний поток. Она не имела психической связи ни с кем, кроме отца, который теперь умер, поэтому ей придётся научиться контролировать психическую связь с ним. Отем и её мать попали в серьёзную беду, а он был беспомощен, поскольку понятия не имел, кто она и где.

Ну, это было не совсем так. Её звали Отем, и она жила в горах, вероятно, в Аппалачах, он надеялся, что где-то неподалёку, может быть, где-то в Вирджинии. Завтра он позвонит нескольким знакомым начальникам полиции и шерифам по всему штату, попросит их позвонить другим. Они с мамой недавно переехали в город.

Это бы помогло. Дядя Толли? Он вбил бы своё имя в компьютер, посмотрел бы, что выдаст. На пенсии? Как его настоящее имя? Наверняка не Толли. Он вздохнул, закрыл глаза и снова попытался ей позвонить.

Нет ответа. Нет даже проблеска изображения.

Он лежал, скрестив руки за головой, и смотрел в тёмный потолок. Неужели мать Отем действительно признавала, что у неё есть этот удивительный дар?

Сонный голос Шерлока раздался у его шеи.

«Диллон? Почему ты не спишь?»

Он прижал её лицо к своему плечу, поцеловал в нос. «Засыпай, милая. Я скажу тебе утром».

3

ТИТУСВИЛЛЬ, ВИРДЖИНИЯ

В субботу вечером, два дня спустя, Итан Мерриуэзер почувствовал, как отчаяние накрывает его, словно цунами. Не помогало и то, что сегодня небо было чернее дна котла: ни луны, ни звезд, лишь висящие, раздутые облака, нависающие над холмами, поросшими густыми деревьями, словно множество черных шляп.

Дедушка ткнул бы его в руку и сказал, что он снова говорит, как длинноволосый поэт. Дедушка произнёс бы это с каким-то шотландским акцентом в голосе, словно напевая, как всегда думал Итан, и одна из его густых белых бровей была бы поднята выше, чем любая бровь, которую Итан когда-либо видел.

Он часами тренировался перед зеркалом, но так и не смог повторить результат своего деда.

Он знал, что пришло время закончить день. Или закончить ночь.

Где ты?

В телефоне Итана кричали: «Кровь на твоих руках».

Громкий дэт-метал-рок-рингтон, который взбудоражил его мозг сильнее, чем двойной эспрессо. Он взял трубку и сразу же сказал, и сердце его забилось быстрее:

«Скажите мне, что ее нашли».

«Извините, шериф, её всё ещё нет», — сказал Окс, его старший заместитель. «Я звонил, чтобы сказать, что три рейнджера из района Тандер-Ридж готовы прекратить работу на ночь, сказали, что больше ничего сделать не могут, поскольку уже стемнело».

«Да, они правы. Я позвоню Фейдин, пусть она соберет всех остальных и скажет им идти домой. Заберём завтра утром. Как самочувствие, Окс?»

«Я зарылся рядом с тобой в болото тревоги, шериф. Даже вечерний настой турецкого дёгтя не помог мне надолго».

Итан сказал: «В моём болоте много места, так что добро пожаловать на борт. Увидимся утром».

«Вы тоже собираетесь пойти домой, шериф?»

«Да, чтобы покормить зверушек, мне нужно будет увидеть миссис.

Бэкман в городе, расскажи ей, что мы делаем. Я почти закончил ехать.

периметр пустыни». Снова. «Проклятье, где она, Окс?

Мы объездили все дороги, рейнджеры проверили и перепроверили тропы и места стоянок, но её следов не было, и никто не видел её ни в городе, ни за его пределами. Больше нечего делать, пока не рассветёт. Возвращайся домой в Белл, Окс.

«Да, мы с моей милой заслужили большие стейки, а потом хорошенько побегаем по лесу».

Еще три мили, подумал Итан, отключая телефон, и он выйдет на сельскую трассу 10 — извилистую двухполосную сельскую дорогу, которая приведет его к шоссе 41 и обратно в Тайтусвилл.

Уайлдернесс имени Титуса Хитча. Он вырос здесь и знал каждый дюйм этих четырёх тысяч пятидесяти четырёх акров.

Он много раз покорял самую высокую вершину, Титус Панч, и с четырёх лет рыбачил вместе с дедушкой в реке Свит Онион, протекающей ниже Аппалачской тропы. Он ел бутерброды с салатом из тунца на хребте Сод Драммерс, изрезанной, зубчатой гряде скал, рассекающей дикую местность пополам, и рисовал бесконечные просторы покрытых деревьями холмов в любое время года. Он исследовал коварные овраги, словно ножевые раны, оставленные разъярёнными великанами, как говорил его дедушка, и ночевал почти во всех пещерах.

Он даже пробежал по нему сто миль

каждый год он бегал ультрамарафон, пока разрыв передней крестообразной связки, который сейчас почти восстановлен, не вывел его из игры на последнем ультрамарафоне годом ранее.

Но никакие его знания не помогли. Его

Место его рождения, его святилище, проигнорировало его. Он чувствовал зуд и холод, и страх за единственную маленькую девочку всё больше нарастал. Ночью деревья и холмы словно сжимали вокруг тебя, поглощая весь свет, словно дьявол сжимал свой чёрный кулак.

Он не нашёл ни одной семилетней девочки, пропавшей с утра. Он не хотел допускать этой мысли, но ничего не мог с собой поделать. Возможно, она где-то лежит раненая, неспособная позвать на помощь, или даже мёртвая.

Кто-то мог увести ее, возможно, даже убить, похоронить или оставить на съедение животным.

Он это ненавидел.

Он набрал номер офиса шерифа и позвонил Фейдин. Голос у неё был усталый, и неудивительно, но он знал, что она поблагодарит каждого, кто искал, и попросит продолжить утром. Он начал звонить в «Лофт Джеральда», мини-отель, где остановились мать с ребёнком, но связь прервалась. Нет, лучше рассказать ей всё лично. У него было к ней несколько вопросов.

На прошлой неделе Итан видел ее и маленькую девочку в районе Титусвилля.

«Летние гости», — сказали ему, когда Мэвис представила их в очереди на кассе на рынке Блинкера пару дней назад.

Она не встретилась с ним взглядом и отъехала на своей тележке назад.

По какой-то непонятной ему причине она не хотела находиться рядом с ним.

Потому что он мужчина? Или потому что он шериф? Короткий отпуск – вот всё, что он от неё выудил. Он понял, что на самом деле ничего о ней не знает, ведь ему так не терпелось отправиться в путь и найти ребёнка.

Она протянула ему фотографию, не глядя ему в глаза. «Я задремала.

Осень играла со своими куклами — тремя принцессами, как она их называет. Я спала всего час, не больше, я уверена. — Он услышал в её голосе страх и гнетущее чувство вины.

«Когда я проснулась и позвала её, она не ответила. Её здесь не было». Её голос дрогнул, она резко встала и начала ходить по небольшой гостиной.

«Её просто не было в комнате, она не играла в коридоре. Я сбежал вниз к миссис Дейли, и она её не видела, но, конечно, она постоянно входит и выходит. Мы с ней вышли, чтобы расспросить всех, но никто её не видел».

Она по-прежнему не смотрела ему в глаза, и почему? Он не мог не задаться вопросом.

«Когда мы не смогли ее найти, я пришел к тебе».

«Тебе следовало немедленно прийти ко мне», — сказал Итан, злясь на неё за то, что она потратила драгоценное время впустую. Она покачала головой, всё ещё не глядя на него. Он подумал о чёрных медведях и рысях, о четырёх с лишним тысячах акров дикой природы, густо заросшей дубами, гикори, клёнами и соснами, которые росли рядом. Он подумал о канавах, оврагах и реке Свит-Онион, достаточно глубокой, чтобы утонуть взрослому человеку, и подумал об одной маленькой девочке, одинокой и потерянной, и выключил воду. Это не поможет. Тогда она сказала:

«Отем заболела. Она сегодня не принимала таблетки. С ней всё будет хорошо, но она...

Нужно лекарство. Сегодня и завтра». И она закрыла рот, покачав головой.

Он хотел спросить ее, что именно случилось с ее дочерью, но увидел, как слезы блестят в ее глазах, как сжимаются и разжимаются ее руки, и не стал настаивать.

Он задал другие вопросы, но она не смогла сказать ему ничего полезного. Или не хотела; он действительно не знал, что именно.

Пришло время заняться с ней серьезными отношениями.

Конечно, девочке не обязательно было быть в глуши. Она могла быть где угодно, но он так не думал, иначе кто-нибудь бы её заметил. Они обыскали все здания и дома в Тайтусвилле. Никаких следов. Оставалась глушь. Ей нужно было принять таблетку сегодня и ещё одну завтра. Он пожалел, что не спросил миссис Бэкман, что с ней.

Неужели она ушла? И это заставило его задуматься, не увёл ли её кто-то.

Она мертва.

Нет, он пока не мог и не хотел позволить себе думать об этом. Пока нет.

Днём было жарко, но теперь, почти в девять часов вечера, когда наконец наступила летняя тьма, температура начала опускаться до сорока градусов. С каждой минутой становилось всё холоднее. Итан включил обогреватель «Рубикона», ощутив на лице поток горячего воздуха.

Когда он въехал на подъездную дорожку своего бунгало 1940-х годов, расположенного среди сосен в полумиле от Тайтусвилля, первое, что он услышал, были громкие, отчаянные мяуканья Лулы и Маки, перемежаемые пронзительным лаем Большого Луи.

Он наполнил миски кошек едой, пока они обе лихорадочно вертелись между его ног, без умолку болтая. Он покормил своего пациента Большого Луи, а затем быстро выгулял его. Затем, всего через восемь с половиной минут после прибытия, он поехал в Тайтусвилль, чтобы сообщить маме Отем, что они ещё не нашли её дочь. Ему нужно было вытянуть из неё побольше информации, например, что случилось с Отем и где её...

Проклятый муж был.

Он это ненавидел.

4

В лофте Джеральда горел ВЕСЬ СВЕТ. Он быстро превратился в поисковый центр, где Окс терпеливо раздавал задания, собирал отчёты и периодически звонил Итану.

Внутри Итан увидел Джеральда Рэнсома и миссис Дейли, брата и сестру, которые наполняли гигантский кофейный автомат и раскладывали горки печенья «Орео», подаренные Мэвис в магазине «Блинкерс». По викторианскому вестибюлю с тёмными панелями на стенах и яркими обоями цвета капустной розы всё ещё бродили добрых два десятка человек, а в гостиной напротив приёмной бродило столько безделушек, что мама Итана всегда говорила, что танцевать на воде, пожалуй, проще, чем вытирать пыль, ничего не разбив.

Пит Элдерс из Elders Outdoor Gear заметил его, и все медленно повернулись к нему. Многие лица были обжитыми, изборожденными морщинами и обветренными, но на всех было одно и то же выражение — надежда. Разговор затих.

Итан просто покачал головой и увидел их

Коллективная надежда растворилась. Ему показалось, что воздух вдруг стал тяжелее. Он оглядел группу, но не увидел её.

«Где миссис Бэкман?» — спросил он миссис Дейли, ширококостную, пышногрудую женщину, внушительную в мужском галстуке и чёрном костюме. Рядом с ней даже её брат Джеральд казался карликом.

«Я отправил её наверх, шериф, прежде чем она потеряла сознание на полу. Девочка в ужасном состоянии. Неудивительно. Я пытался её покормить, но её вырвало. Она искала, пока Томми Ларкин не притащил её сюда».

Он повернулся к группе: «Большое спасибо вам за всю вашу сегодняшнюю тяжёлую работу.

Если кто-то сможет приехать, мы снова начнём поиски завтра утром».

«Кофе здесь, и он бесплатный», — крикнула миссис Дейли, увидела, как ее скупой брат начал качать головой, и пристально посмотрела на него.

Итан повернулся, чтобы пойти к лестнице, а затем бросил через плечо: «Мы найдем ее».

Он услышал, как Корк Томас, владелец винного магазина «Баунтифул», сказал: «Отвечая на твой вопрос, Долли, я не видел Отем уже три-четыре года. Она была совсем малышкой, когда в последний раз навещала Толли, миленькая, как пуговица. Толли возила её

Везде, прямо на его плечах. Она выросла и такая яркая.

Эти её глаза смотрят прямо в душу. Она умная. Она бы точно не забралась в машину к незнакомцу. Проклятье, где она, чёрт возьми,?

«Какая жалость, что Толли не будет в городе до следующего вторника», — сказал Тюбер Уиллис, владелец местного питомника и фанат тюльпанов.

«Этого бы точно не случилось, если бы Толли был здесь», — сказал Пит Элдерс.

Итан застыл на месте. Он не мог поверить своим глазам.

Все знали миссис Бэкман и её дочь, кроме него? Кем была для неё Толли Толберт? Почему никто ничего не сказал? Ну, хм, может быть, для простая причина, по которой они предполагали, что вы уже все знаете они сделали, будучи тобой родились и выросли здесь. Они забыли ты вернулся только немного позже чем на три года. И до этого уезжал гораздо дольше, возвращаясь лишь на короткие визиты. Однако факт был в том — и он нахмурился — что миссис…

Бэкман дала ему ясно понять, что она впервые в Тайтусвилле. Соврала ли она нагло или просто шла на цыпочках? И почему?

Поднимаясь по деревянной лестнице, посередине которой лежала полоса берберского ковра, он слышал, как нарастают тихие разговоры.

Дверь её комнаты открылась прежде, чем он успел до неё добраться. Джоанна Бэкман выглядела бледной, как четверть луны, наконец-то скрывшаяся за горами, глаза были опухшими от слёз, словно она ждала худшего. В её взгляде не было ни проблеска надежды. Руки были сжаты в кулаки и прижаты к бокам.

«Миссис Бэкман», — сказал он, подходя к ней. «Мы ещё не нашли Отем, но найдём, поверьте. Слышите?»

«Я тебя слышу», – сказала она монотонным голосом и отступила в комнату. Она продолжала пятиться от него. Когда её колени коснулись кровати, она села, опустив голову. Он подошёл к ней и посмотрел на её макушку. Её волосы были тусклыми, тёмно-каштановыми, одна густая прядь свисала вдоль щеки, остальные были собраны в неопрятный хвост. На ней были старые джинсы и мятая белая рубашка, а её длинные, узкие ступни были босыми. Она была высокой и выглядела худой. Что ж, неудивительно.

Он сказал: «Послушайте, вы должны сохранять оптимизм. Я найду её. Я знаю, вы много думали об этом сегодня». Он помолчал, обдумывая свои слова. «Что ещё вы можете рассказать мне, миссис Бэкман, что помогло бы нам найти вашу дочь?»

«Ничего, шериф, ничего. Я рассказал вам всё, что знаю».

Его полицейские антенны вспыхнули красным от этой хриплой лжи, но он был хорошо обучен и сохранял спокойствие в голосе. «Понятно. Тогда, пожалуй, сначала нам придётся просто поболтать. Поговорите со мной, миссис Бэкман».

Она вскинула голову. «Как ты думаешь, чего я тебе не рассказала об Отем?»

Он придвинул большое кресло с подголовником к кровати и сел. Он терпеливо сказал: «Ты же говорил, что Отем больна, что ей нужно принимать по одной таблетке в день в течение недели. Осталось сегодня и завтра. Что будет, если она не получит всю дозу?»

«Я полагаю, что инфекция в ухе не будет полностью вылечена, но если говорить о симптомах, то у нее, возможно, снова будут головные боли, боли в ушах и высокая температура».

Она пожала плечами. «Даже не знаю. Раньше это никогда не было проблемой».

Она взглянула на него, на мгновение встретилась с ним взглядом. Он увидел отчаяние и что-то ещё, что-то глубоко зарытое, что-то, что напугало её до смерти.

«Мне говорили, что ты всегда с Отем. Подумай. Ты не видел никого, кто бы проявлял к ней слишком большой интерес?»

"Нет."

«Все говорят, что она очень общительная, дружелюбная и очень милая».

«Да, это правда», — сказала она и начала сжимать руки.

Итан встал со стула и опустился перед ней на колени. «Посмотри на меня».

Она медленно подняла голову, и он посмотрел в её глаза, синие, как небо в разгар лета. «Я думаю об одной очень важной вещи, о которой ты забыл мне рассказать».

Она стала женой Лота, не пошевелила ни единым мускулом, не моргнула.

«Похоже, все, кроме меня, знают тебя и Отем. Почему ты намекнул мне, что впервые в Тайтусвилле?»

У неё хватило наглости пожать плечами. Ему захотелось поднять её и встряхнуть. «Я тебе не сказала, потому что это бы не помогло. К тому же, это не твоё дело».

Чтобы не схватить ее, он вскочил на ноги и отступил на шаг назад.

«Не моё дело? Ты что, с ума сошла? Подумай, женщина. Кто-то забрал твоего ребёнка, а ты говоришь мне, что неважно, что люди здесь, в Тайтусвилле, её знают? Что они могут подойти к ней и сказать: «Я помню тебя, ты же Отем, да? Давно не виделись. Эй, ты же уже не большая?» А тебе это не приходило в голову?»

«Нет. Этого не произошло».

Ему хотелось её задушить. «Зачем ты со мной играешь? На кону жизнь твоей дочери».

Она вскочила на ноги и направила кулак ему в челюсть.

Он схватил её за запястье. «Неразумно нарушать закон, мэм. Мы это не одобряем. Настоятельно рекомендую вам рассказать мне правду прямо сейчас. Ради вашей дочери.

Я хочу найти её, миссис Бэкман. Я хочу найти её живой.

Она отпрянула от него, скрестила руки на груди и потёрла ладони вверх-вниз, словно замерзла. Вероятно, так и было, изнутри наружу.

«Поговорите со мной, миссис Бэкман».

5

Она открыла рот, затем медленно покачала головой. Она по-прежнему не хотела смотреть ему прямо в лицо.

Он понял, что она боится не только за ребёнка – было ещё кое-что. Хуже того, страх парализовал её. Он знал по собственному опыту, что она ничего ему не расскажет, вероятно, не сможет собраться с мыслями и обдумать варианты, по крайней мере, не сегодня.

Итан вытащил визитку из кармана рубашки, написал на обороте номер своего мобильного телефона,

и протянул ей. Она не хотела брать, но он был терпелив, просто стоял с карточкой в руке. Она взяла её. Он сказал: «Знаешь, как бы невероятно тебе это ни казалось сейчас, ты можешь мне доверять», — и, не сказав ни слова, повернулся и вышел из её комнаты. Закрывая за собой дверь, он услышал её глубокое, хриплое дыхание.

Он на мгновение замер в коридоре, молясь, чтобы она выбежала из комнаты и поймала его, но этого не произошло.

Он слегка помахал рукой дюжине людей, все еще находившихся в приемной, и кивнул миссис Дейли, которая стояла рядом с теперь уже пустой тарелкой с печеньем.

Он был дома через семь минут. Когда он вошёл в парадную дверь, Лула и Маки бросились к нему, мяукая во весь голос, а Лула пыталась забраться ему на ногу.

Он опустился на колени и позволил Большому Луи облизать себя вволю, а затем пошел на кухню и принес угощения для всех.

«Большой Луи, вот тебе косточка. Считай, что это твоя зубная нить». Он начал бросать сухой корм, игра, в которую они играли каждый вечер. Кошки размахивали лапами, чтобы схватить лакомства в воздухе, как фрисби с сухим кормом. Он бросал сухой корм всё дальше и дальше и смотрел, как Лула мчится по деревянному полу, скользит и отбивает лакомства, а затем съедает их с лап. Маки любил подпрыгивать в воздух, чтобы поймать его. «Почему эта женщина не хочет со мной разговаривать, ребята? Я закон. Она должна мне доверять. Ну, теперь я знаю почему, не так ли? Она до смерти напугана. Хотел бы я знать, в чём её проблема». Он вздохнул, бросил ещё лакомств, слушая, как Луи грызёт и перемалывает его кость. Он бросил последнее лакомство Луле высоко, в шести футах от того места, где она сидела, и она подлетела, чтобы схватить его в воздухе. «Хватит, ребята».

сказал он, отряхнул руки о джинсы и встал.

«Знаешь что? Я найду Осень, несмотря ни на что».

Он услышал что-то, лёгкое шарканье, которое не было просто ночным шумом. Итан не пошевелился, затем медленно вытащил свою «Беретту» и обвёл её вокруг себя, навострив глаза и уши.

Ничего.

Он спросил мягким и спокойным голосом: «Здесь кто-нибудь есть?»

Какое-то мгновение ничего не происходило, а затем тихое: «Это всего лишь я. Я наблюдала за тобой и кошками. Они чудесные и такие быстрые. Можно мне с ними поиграть?»

Он резко обернулся и увидел Отем Бэкман, стоящую в дверях. Её длинные каштановые волосы выбились из хвоста, джинсы и футболка были мятыми. На её маленьких ножках красовались оранжевые кроссовки. Лет через двадцать, подумал он, она будет похожа на свою маму.

«С тобой все в порядке?»

Она кивнула.

«Как долго вы здесь?»

Она посмотрела на него, ее большие голубые глаза не мигали.

Она тоже его боялась? «Если ты не будешь со мной разговаривать, как я что-нибудь узнаю?»

Она посмотрела на свои кроссовки, нахмурилась. Он увидел, что один из шнурков развязался. Но она не двинулась с места. Она сказала: «Ты шериф».

«Да, я здесь, и мы с ещё пятьюдесятью людьми искали тебя много часов. Я очень за тебя боялся. Тебя кто-то пытался похитить, и тебе удалось сбежать?»

Она медленно покачала головой. Она по-прежнему не смотрела на него. Как и её мать. Но, по крайней мере, дочь доверяла ему настолько, что приходила к нему домой и пряталась.

От кого? От чего?

Итан медленно подошёл к девочке, чувствуя, что Большой Луи, Маки и Лула стоят позади, наблюдая за ними. Они знали, что она здесь, но всё же не прятались, как обычно, от незнакомцев, включая Большого Луи, все трое под кроватью, подёргивая тремя хвостами, так и не укрывшись полностью. Он опустился перед ней на колени, стараясь не напугать её.

«Зачем ты вообще сюда пришла, Осень?»

«Поскольку дяди Толли здесь нет, я решил прийти сюда, чтобы ты мог меня защитить».

Но если бы кто-то вошел внутрь, пока я искал тебя, я бы здесь не был

Чтобы защитить тебя. Нет, нет, оставь это себе. просто. «От кого бы я тебя защищал?»

Это было уже слишком; он сразу это понял. Она отпрянула, обхватила себя руками. Казалось, она вот-вот сложится в комочек. Лула мяукнула.

Девочка подняла голову. Маки мяукнул, Большой Луи залаял, и все трое выстроились за ним в ряд.

«Они милые», — сказала она.

«Они шалуны», – сказал Итан, но с улыбкой и смехом, и с удовольствием увидел, как её руки снова опустились по швам. «Лула – трёхцветная. Видишь все эти чёрно-золотые пятна на белом? Она такая независимая, что мне приходится записываться к ней на приём, прежде чем она со мной соизволит. Что касается Маки, то это большой рыже-белый полосатый кот, такой большой, что, казалось бы, он может сам принести себе ужин, но он ещё и слабак, живёт, чтобы есть и спать, и чтобы я чесал ему уши и говорил, какой он красивый. Что касается Большого Луи, то это чёрный лабрадор, крепкий и такой милый, что его хочется обнять. Он ладит с кошками – какой сюрприз, но это правда».

Она спросила: «Лула? Макки?» Итан смотрел, как они перестали красться, и бросился к ней. Независимая Лула, к его удивлению, начала тереться о ноги Отем. Что касается Макки, то он не чувствовал никакого стыда. Он вытянулся во всю длину, положив лапы ей на грудь. Она рассмеялась и подняла его, но пошатнулась, прежде чем Итан успел её удержать.

Он сказал: «Почему бы тебе не называть меня Итаном?»

Она покачала головой. «Мама велела мне держаться от тебя подальше. Далеко».

Ну, это не было большим сюрпризом. «Она сказала тебе, почему?»

Маленькая девочка прошептала: «Она сказала, что вы нам ни за что не поверите».

«Но вы все равно пришли сюда».

«Да», — прошептала она, и он увидел маленькую белую руку, протянутую к Большому Луи. «Он больше меня».

«Да, он такой, но, знаешь, он бы тебя не тронул, если бы ты не попытался украсть его собачью кость. Тогда бы это было почти. Хочешь, я позвоню твоей маме, Отем?»

«Если ты это сделаешь, она придет сюда, и он придет, и она попытается остановить его и

это может быть очень плохо».

Она гладила Лулу по спине, выгибаясь под её руку и громко мурлыча. Маки шлёпнул Лулу. Лула резко развернулась и зашипела на него.

Итан сказал: «Да ладно вам, ребята, не будьте грубы с Отем. У неё красивое имя — Отем».

«Мой папа хотел назвать меня так. Он умер».

«Прошу прощения. Он был болен?»

Она покачала головой. «Это было плохо, очень плохо». Она медленно протянула руку Маки, которая теперь извиваясь, вертелась вокруг неё, дразня её.

Большой Луи толкнул её в плечо. Итан сказал: «Слушайте, ребята, как я могу узнать Отем, если вы все пытаетесь захватить власть?»

Она тихонько рассмеялась, но всё же рассмеялась, и он улыбнулся в ответ. «Ты голоден? Эта троица точно голодала. Ты видел, как я играл с ними в фрисби?»

Она кивнула. «Они хороши».

Она замолчала, вид у нее был глубоко обеспокоенный.

Он хотел спросить её, почему она не вышла тогда, но знал, почему. Она была слишком напугана. Он сказал:

«Я умею готовить горячий шоколад. Кажется, у меня есть печенье Fig Newtons».

Она облизнула губы. Он взял её. Он протянул руку. И ждал. Казалось, прошёл год, но наконец она вложила свою руку в его. Он встал. Она пошла рядом с ним на кухню. «Почему бы тебе не присесть и не поиграть с этими зверьками, пока я работаю? Ты голодна?»

Она кивнула.

Итан подумал о своей матери. Ещё пять Минуты, подумал он, – заставить девочку сначала рассказать ему, что происходит. И он до мозга костей понимал, что бы ни происходило с её матерью, это не к добру. «Знаешь, я тоже голоден. Почему бы мне не посмотреть, что в холодильнике?»

Осталась пицца пепперони, четыре больших куска.

Лучшее детское питание в стране. «Смотрите, что я нашёл».

«Я боялась это есть, — сказала она. — Не хотела тебя расстраивать».

Что на это сказать? «Хорошо, что ты не ел его холодным. Сыр прилипнет к зубам. Давай его разогреем».

Он включил духовку на полную мощность и выложил ломтики печенья на противень, который был настолько старым, что ему показалось, будто первое печенье было испечено на нем во времена сухого закона.

Он приготовил горячий шоколад из старой банки какао, стоявшей в шкафу. Размешивая его в молоке на плите, он спросил: «Как ты попал ко мне домой?»

Он не думал, что она ответит ему, но потом она почти шепотом сказала:

«Окно в твоей спальне было немного приоткрыто. Большой Луи лаял во весь голос. Я застрял, он схватил меня за рукав рубашки и потащил в твою спальню».

«Ты настоящий сторож, не так ли, Большой Луи?»

Большой Луи вилял хвостом. Итан наблюдал, как он уткнулся мордочкой в руки девочки, пока она сидела прямо и чинно на кухонном стуле.

Он налил горячий шоколад в кружку. «Вот, попробуй. Он не слишком горячий, я окунул туда палец».

Он смотрел, как она делает глоток, а затем она улыбнулась. Прекрасная улыбка, подумал он, в ней не было страха, по крайней мере, на данный момент.

«Ты тревожная, Осень?»

Она склонила голову набок и уставилась на него.

Она кивнула. «Я должна».

"Почему?"

Она зарылась лицом в горячий шоколад. Маки мяукнул и легко запрыгнул ей на колени. Маки был шестнадцатифунтовым мускулистым псом, покрытым золотисто-белой шерстью. Если бы он растянулся у неё на ногах, его лапы, возможно, доставали бы до пола по обе стороны от неё.

Отвали, отвали. «Мне нужно позвонить твоей маме. Она боится, Осень. Ты…

Ты хочешь, чтобы она знала, что с тобой все в порядке, не так ли?

На маленьком личике красовались шоколадные усики. Она выглядела бледной и испуганной.

«Я не хочу, чтобы она умерла».

♥ Отсканировано Coral ♥

6

ЕГО СЕРДЦЕ ЩЕЛКНУЛО, но он говорил спокойно, без тени неуверенности в голосе. «Она не умрёт. Поэтому ты и пришёл ко мне, ты знал, что я позабочусь о тебе, и я позабочусь о твоей маме, хорошо? Ты мне веришь?»

«Ты не знаешь», — сказала она, проводя пальцами по густой шерсти Маки.

Его мурлыканье стало громче.

Лула раскинулась рядом с Большим Луи, который лежал на полу на боку, стуча хвостом по кафелю, и не сводила глаз с маленькой девочки, у которой на коленях сидела Маки.

«Тогда тебе придется мне рассказать, не так ли?»

Она покачала головой, сильнее погладила Маки, а затем зарылась лицом в его шерсть.

«Хорошо», — сказал Итан. Он встал и вытащил пиццу из духовки. «Она идеальна.

Давайте есть».

Увидев, как она откусила огромный кусок, Итан сказал:

«Вам нравится Титусвилль?»

Она откусила ещё кусочек и медленно прожевала. Маки, уже лежавший на полу, мяукнул, глядя на неё.

«Иди прогуляйся, Маки, без пиццы», — сказал Итан.

Маки мяукнул еще несколько раз своим фирменным «мяу» — «Я умираю с голоду» — и подошел и растянулся рядом с Лулой, которая все еще опиралась на Большого Луи.

«Мама говорила, что однажды привозила меня в Тайтусвилл, но я этого не помню. Она сказала, что я была совсем маленькой, — она жевала. — Она сказала, что водила меня в три пещеры, которые исследовала, и я думала, что если очень постараюсь, то смогу их вспомнить и найти, но не смогла».

«Итак, вместо этого ты пришла сюда. Откуда ты знаешь, где я живу, Осень?»

«Я слышал, как турист рассказывал миссис Дейли об этом очаровательном коттедже, который они с женой видели. Он очень подробно его описал и спросил, сдаётся ли он в аренду.

Дейли сказала ему, что там живёт шериф, и что это место принадлежало вашей семье ещё до Великой войны. Она сказала, что ваша мать жила там до переезда во Флориду, а ваша старшая сестра — в Балтиморе.

Он кивнул, дал ей ещё один кусок пиццы, а затем откусил ещё один большой кусок от себя, внезапно осознав, что голоден не меньше её. Мэгги, его домработница, приходящая два раза в неделю, принесла пиццу и, слава богу, забыла взять её с собой, когда уходила. Или, может быть, она оставила её для него. С Мэгги он так и не узнал. «А как же твои родители, Отем?»

«Мать моей мамы умерла в прошлом году из-за большой буквы «С». Я не знаю, что это такое, но это плохо».

«Извини, — он прочистил горло. — Я сейчас позвоню твоей маме. Мне кажется, несправедливо, что она продолжает о тебе беспокоиться, правда? А ты тут, уплетаешь мою отличную пиццу».

Она снова тихонько рассмеялась. Он улыбнулся, набирая номер «Джеральдс Лофт».

Когда Джоанна Бэкман позвонила ему, он сказал лишь: «Она в безопасности. Она здесь, со мной, у меня дома.

Она ест пиццу и играет с моими питомцами».

Она не произнесла ни слова. Звонок оборвался, и он увидел, как она выбегает за дверь, возможно, вспомнив, как холодно здесь, в Тайтусвилле, по ночам, и бежит обратно за курткой и сумочкой. Он был уверен, что она будет здесь меньше чем через пять минут. Он позвонил Фейдин и попросил её начать цепочку звонков, чтобы сообщить всем, что поиски окончены, что девочка жива и здорова. Закрыв телефон, он увидел, как Отем доедает последний кусок пиццы, запихивая его в рот. Один голодный ребёнок.

«Я до сих пор не знаю ничего благословенного».

Она вдруг уронила пиццу на бумажную тарелку и вся напряглась. Он понял, что произнес вслух: «Что случилось?»

«Ты назвал его имя», — прошептала она. «Откуда ты знаешь его имя? Я только

сказал Диллону свое имя».

Я назвал его имя? Чье имя? Кто такой Диллон? Он просто посмотрел на неё, вопросительно склонив голову набок.

«Ты назвал его имя. Почему ты назвал его имя?»

Я до сих пор не знаю ни слова о блаженном. Блаженный? Нет, он, должно быть, ослышался. Мужчину действительно звали Блаженный? Это, должно быть, было самое странное имя, которое он когда-либо слышал. Он спросил небрежным, лёгким голосом: «Кто такой Блаженный?»

Она завыла от боли, вырываясь из глубины горла. Она оттолкнула стул и выскользнула из него. Она хотела пробежать мимо него, но он успел её поймать.

Она сопротивлялась, слёзы ручьём текли по её лицу, она дрожала, издавая этот ужасный звук. Итан не раздумывал, просто посадил её к себе на колени и крепко прижал к себе. Он прошептал ей в волосы: «Всё хорошо, милая, обещаю, всё хорошо».

Он услышал, как подъехала машина. Он откинул ей волосы с лица. «Наверняка это твоя мама. Ну же, милая, никого не бойся. Я сделаю этому благословенному человеку больно, если он к тебе приблизится, хорошо?»

«Ты не знаешь, ты просто не знаешь». Она дрожала, но больше не сопротивлялась. Он услышал, как открылась входная дверь, услышал, как бежит Джоанна Бэкман, крича: «Осень? Осень?»

Ну разве это не умно с его стороны? Он даже не запер входную дверь. Он сказал: «Мы на кухне.

Входите, миссис Бэкман.

Вбежав на кухню, она резко затормозила.

«Боже мой, что с ней случилось? Что ты натворил? Что случилось?»

Он услышал нарастающую истерику в ее голосе и сказал очень медленно, очень спокойно:

«Всё в порядке. Осень боится этого человека, Блаженный. Я пытаюсь убедить её, что справлюсь с любым, кто попытается причинить ей или тебе боль».

«Не думаю», — сказала она. Она вырвала дочь из его объятий и прижала её к груди, качая взад-вперёд, целуя её волосы, её маленькое личико, и продолжала говорить, стараясь не расплакаться от облегчения.

Животные, как ни странно, почти не двигались, не бросались в его спальню, как они обычно делали, когда в дом вторгался чужак.

Все трое сидели на полу кухни, как будто ничего не происходило.

Наконец Итан сказал: «Хотите горячего шоколада, миссис Бэкман?»

«Что-что?» Она ошеломленно посмотрела на него и еще крепче прижала к себе дочь.

«Я дала ей горячий шоколад. Осень он понравился, правда, Осень?»

Маленькая девочка отстранилась от матери.

«Это хорошо, мама, очень хорошо».

«Я использовал обезжиренное молоко. Чтобы сбалансировать вкус, она заказала пиццу с пепперони».

Осень сказала: «Прости, мама, но мне пришлось держать их подальше от тебя, и я знала, что это самое безопасное место, хотя ты и не доверяешь Итану. Он кормил меня, мама, и своих животных тоже, как и я».

«Спасибо, шериф».

«Пожалуйста, миссис Бэкман».

«Думаю, вам следует называть меня Джоанной».

Итан кивнул. «Джоанна, кто такой Блаженный?»

Она опустила голову, волосы закрыли лицо. «Нам нужно уходить. Мне не следовало приезжать в Тайтусвилл, не следовало ждать возвращения Толли домой. Я идиотка».

Большой Луи вскочил на ноги, гавкнул и уставился на Джоанну. Итан схватил его, погладил по богатой чёрной шерсти. «Ты слишком долго ждал, Большой Луи.

Успокойся. Осень просто здоровается с мамой, так что сейчас она занята, чувак. Тебе придётся побыть со мной немного.

Осень рассмеялась.

Итан легко сказал: «Ты покорил моих питомцев,

Осень. Ты кормил их, пока они не стали твоими рабами?

«О, нет, я знаю, что это не так».

Он услышал, как кто-то постучал в дверь коттеджа. Два резких удара, пауза, затем ещё два, более сильных. Джоанна и Отем окаменели.

«Всё в порядке. Я сейчас вернусь».

«Нет, нет, шериф, не уходите, пожалуйста...»

«Всё будет хорошо. Вы двое оставайтесь здесь». Итан вытащил свою «Беретту», выходя из кухни. Он крикнул:

"Кто это?"

Нет ответа.

Он открыл входную дверь — он знал, что там не очень-то светло, — но там никого не было.

Он снова позвал, подошёл к краю крыльца и тихо замер, пока его глаза привыкали к ночному свету. Он не слышал никаких других звуков, кроме свиста ночного ветра в деревьях, стрекота кузнечиков, уханья совы и, наконец, ответа её подруги.

Он закрыл и запер дверь, затем вернулся на кухню и увидел Окса, своего старшего заместителя, человека, которого он знал три года, который прижимал к себе Джоанну, приставив пистолет к ее шее.

«Ну, теперь я уверен, что этого достаточно, шериф». Это был Окс, но Итан никогда раньше не слышал от него такого высокого, пронзительного голоса. Он почувствовал, как по рукам побежали мурашки.

7

ОСЕНЬ ПРОШЕПТИЛА: «Прости, прости».

О чём могла сожалеть маленькая девочка? Итан смотрел на Окса, понимая, что видит, и не желая признавать, что этот безумный голос, который он слышал, этот безумный голос принадлежал тому Оксу, которого он знал. Он стоял очень тихо.

«Что происходит, Окс? Что ты делаешь?

Опусти этот проклятый пистолет, слышишь меня? Пусть миссис...

Бэкман, иди и расскажи мне, что происходит. Сейчас же.

Окс повернул голову набок и плюнул на кафельный пол кухни. Он сильнее прижал дуло пистолета к шее Джоанны. «У меня мало времени, так что брось пистолет на пол, шериф, и брось его мне. Если не сделаешь, я убью эту суку».

Сука? Итан никогда не слышал, чтобы Окс говорил что-то подобное о женщине.

«Я не стерва, чудовище!» Джоанна так быстро ткнула его локтем в живот, что Итан едва успел сообразить, что она сделала. Окс захрипел, и она снова ударила его локтем со всей силы. Он выругался, когда она ударила его в третий раз. Он отшатнулся назад, всё время крича на неё, и поднял пистолет.

«Окс, посмотри на меня!» — крикнул Итан и поднял свою «Беретту». Сердце у него ушло в пятки, когда Отем пнула Окса в голень, вскочила и схватила его за руку с пистолетом.

Итан крикнул: «Осень, отпусти!»

Но Осень не отпустила меня, она держалась изо всех сил.

Окс резко оторвал ее от пола.

Джонна закричала: «Отпусти ее!» Когда он повернулся к ней, Джоанна пнула его в пах.

Итан крикнул: «Падай, Осень! Сейчас же!», и девочка упала и откатилась. Окс закричал, его пистолет вылетел из рук, и он упал на колени. Джоанна выкрикнула имя дочери, глядя, как пистолет проскользил по кафелю и отскочил от ножки стула.

«Держись от него подальше!» — крикнул Итан Джоанне. Он схватил Окса за шею, запрокинул ему голову и крикнул ему в лицо: «Окс!»

Окс ругался и стонал. «Я убью эту суку, убью её, убью её, убью её, а потом заберу девчонку и…»

«Нет, ты не такой», — сказал Итан, схватил его за воротник и поднял на ноги.

Окс яростно замахнулся, но Итан откинулся назад и пнул Окса прямо в живот. Окс беззвучно упал на пол кухни, схватившись руками за живот. Итан снова пнул его в подбородок.

Итан стоял над ним, наблюдая, как его глаза закатились. Он лежал совершенно неподвижно.

Никто не шевелился. На кухне не было слышно ни звука, кроме тяжёлого дыхания Итана и лёгких вздохов и икоты Отем. Джоанна смотрела на Окса сверху вниз, неподвижно, настороженно, прищурившись, с поднятой ногой, готовая снова его пнуть.

Прошла минута — больше похожая на целый проклятый год, подумал Итан, — прежде чем Окс открыл глаза. Он посмотрел на Итана. Внезапно он перестал быть похожим на безумца, одержимого убийством, он выглядел очень испуганным. Итану хотелось закричать от облегчения, потому что теперь он увидел Окса в этих глазах, увидел его замешательство. Окс…

Бык, которого Итан знал, вернулся. Неужели насилие и боль вернули его?

«С ним все в порядке?» — спросила Джоанна.

«Да, он снова стал самим собой».

«Именно боль вернула его к жизни», — сказала она.

«Боль каким-то образом разрушает хватку».

Откуда его вернули? Что держало? Что? Что с ним случилось? Кто-то сделал это с ним? Это Благословенный?

Итан опустился на колени, поднял Окса на руки и слегка встряхнул его. «Окс? Давай, просыпайся. Ты в порядке? Ты там?»

Всем на кухне казалось, что прошёл ещё год, прежде чем Окс сказал низким и хриплым голосом, словно он кричал слишком долго и громко, и горло свело: «Да. Итан, что случилось? У меня челюсть и кишки будто мул Старины Хестуса пробил мне позвоночник. Зачем ты меня так пнул? А миссис Бэкман пнула меня в ба…

Она пнула меня, и мне захотелось блевать и умирать. А эта девчонка напала на меня.

Что здесь происходит, Итан?

Почему?"

«Всё кончено, всё в порядке». Вот это была чудовищная ложь. Подтянув Окса, Итан внимательно посмотрел в его проясняющиеся глаза и отряхнул его.

«Сядь и соберись». После того, как он усадил Окса на кухню,

Встав на стул, он быстро набрал Фейдин. «Немедленно вызовите всех моих заместителей ко мне домой.

Это действительно чрезвычайная ситуация. Я точно не знаю, что происходит, но здесь может быть очень опасный человек, поэтому передайте им всем, чтобы они были вооружены и очень осторожны. Поторопись, Фейдин… Да, да, миссис у меня.

Бэкман и Отем со мной. С ними всё в порядке. Сделай это, Фейдин, сейчас же. Он повернулся к Джоанне, которая прижимала Отем к себе. Он видел, как девочка изо всех сил старается не плакать. Он опустился перед ней на колени.

«Ты молодец, Осень. Схватила его за руку, сохранила свою ману.

Я очень горжусь тобой».

Она шмыгнула носом, а затем едва заметно улыбнулась ему.

Он похлопал её по руке и встал. Джоанна была так же бледна, как и её дочь. Она выглядела испуганной, готовой бежать. Он тихо спросил: «Расскажи мне, что случилось с Оксом».

Она схватила его за руку и встряхнула. «Я объясню позже, но сейчас это неважно. Послушайте, шериф, вы видели, что он сделал с вашим помощником. Он где-то рядом, наверное, прямо за окном. Он может заставить кого угодно делать всякие ужасные вещи, если захочет, самые безумные».

«Кто рядом?»

«Очень страшный человек», — сказала она, стараясь не задыхаться от страха и не выдавать себя перед дочерью.

Она понизила голос: «Нам нужно выбираться отсюда».

Потом она ударила себя ладонью по лбу. «Нет, я идиотка. Он где-то там, и я не могу рисковать, что он заберёт Отем. Как мы уберём её отсюда, подальше от него?»

Джоанна схватила «Беретту» Итана с кухонного стола. Он накрыл её руку своей. «Нет, стой.

Чёрт возьми, ты должен рассказать мне, что происходит. Что, чёрт возьми, случилось с Оксом? Ты говоришь, этот человек свёл его с ума? Это верно, но как?

Как Блаженный заставил Окса сделать это? Как боль Окса разорвала хватку? Поговори со мной, Джоанна, перестань сдерживаться. Если здесь какой-то сумасшедший, мне нужно знать.

Теперь все о нем».

Джоанна так испугалась, что её чуть не стошнило. Она видела его через кухонное окно, видела, но в голове мелькнула мысль, что это всего лишь тени, ветки деревьев, колышущиеся на ночном ветру. Неважно, ей нужно было взять пистолет и застрелить его. Или он заставит её направить пистолет на себя и выстрелить себе в лицо?

Итан встряхнул её, а потом заметил, что Отем готова броситься на него, чтобы защитить мать. Он не кричал на неё, а говорил тихо и тихо. «Джоанна, посмотри на меня. Я большой, я злой, и я знаю, что делаю.

Ты не возьмёшь мой пистолет. Я могу защитить тебя и Отем, но ты должна сказать мне, от чего и от кого я тебя защищаю. Он схватил её и снова встряхнул. Её голова дернулась назад. «Смотри сюда!

Поговори со мной. Расскажи, что происходит.

«Оставьте мою маму в покое! Оставьте её...»

Итан посмотрел на Отем. «Послушай, дорогая, маме нужно поговорить со мной, чтобы я мог тебе помочь, хорошо? Я не причиню ей вреда, обещаю».

Джоанна сказала: «Он не причинит мне вреда, Отем». Она глубоко вздохнула. Он Ладно, прекрати, прекрати. Она судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться.

Осень тихонько мяукала. Ей нужно было взять себя в руки; она не могла выйти из-под контроля.

Осень подбежала к ней, и Джоанна обняла её, прижавшись к её ногам. «Всё хорошо, милая, обещаю. Шериф нам поможет, вот увидишь. А теперь держись ради меня, хорошо?»

Она посмотрела на Итана. «Шериф, послушай меня. Блаженный здесь. Он очень опасен. У него не всё в порядке с головой; он может смотреть на тебя и как бы гипнотизировать. Он может заставить тебя сделать всё, что захочет».

Вы сами видели, что он только что сделал с вашим заместителем.

Вы должны мне поверить».

«Ладно, допустим, я тебе верю», — сказал Итан, но, конечно же, он не верил. «Кто именно такой Благословенный? Нет, забудьте об этом на время». Он провёл пальцами по волосам, затем повернулся и посмотрел на Окса, который потирал живот. Он всё ещё…

выглядел растерянным, а его лицо побелело от боли.

Итан, спокойным, полным власти голосом, сказал:

«Не пытайтесь снова хвататься за мой пистолет. А теперь отведите Отем и Окса обратно в мою спальню. Заприте дверь и подставьте стул под ручку. Закройте и заприте окна, задерните шторы, чтобы никто не мог заглянуть внутрь. Выключите свет. Сядьте на пол с другой стороны кровати. Не двигайтесь, пока я вас не позову. Не открывайте дверь спальни, кроме меня. Понятно?»

"Но-"

«Давай, давай», — бросил Итан через плечо, подходя к задней двери, выглядывая наружу и задвигая засов. Он задернул кружевные занавески бабушки на кухонном окне и бросил последний взгляд на Джоанну, Отем и Окса, которые всё ещё сидели там, оцепеневшие и потерянные, стиснув челюсть, потому что всё ещё болела.

«Выключите свет на кухне. Осень знает, где всё лежит.

Идти!"

Осень схватила мать за руку. «Пошли, мама, нам нужно торопиться».

Итан надеялся, что она его послушается. У него не было времени её убеждать. Он повернулся и побежал к входу в дом.

Джоанна похлопала Окса по руке, наклоняясь и поднимая его ружьё. Она видела, что он всё ещё слишком дезориентирован, чтобы позаботиться о себе. «Ты должен пойти с нами, Окс.

Тебе сейчас небезопасно здесь сидеть, понимаешь?

Окс поднял ошеломлённый взгляд на её лицо. «Я не понимаю, что произошло. Зачем вы все меня били?»

«Извини, но теперь тебе придётся пойти с нами. Это опасно. Так хочет шериф. Я позабочусь о твоём оружии, пока ты не придёшь в себя».

На самом деле, она и не собиралась отдавать этот пистолет. Они выключили свет, почти волоча Окса к задней части дома, в спальню Итана. Там стало темно, как в яме, когда Итан выключил весь свет в передней части дома. Джоанна закрыла дверь спальни и заперла её; но она знала, просто знала, что Блессед за окном. Что делает шериф?

А что, если Блаженный убьёт его? Или заставит его покончить с собой?

Итан молча стоял возле запертой входной двери.

Он слышал, как они тащили Окса по коридору, слышал, как закрылась дверь спальни, слышал, как щелкнул замок. Хорошо.

Они были в безопасности.

В доме теперь было совершенно темно. Он не беспокоился о животных. Если они не были под его кроватью, он знал, что Маки, Лула и Большой Луи прячутся под столом в его кабинете, все трое прижавшись друг к другу.

Кто этот человек, которого они так боялись, который заставил Окса вести себя безумно и опасно, словно какой-то сумасшедший убийца? Могущественный гипнотизёр? Вот во что верила Джоанна. Должно быть, он им и был, раз заставил Окса действовать вопреки своей внутренней сущности.

Мужчину звали Блаженный; само имя звучало безумно. Может, он был каким-то одарённым психом, который хотел Осени? Но зачем? И мать, и дочь знали его и панически боялись.

Он встал боком к входной двери и медленно, осторожно отодвинул уголок шторы, чтобы выглянуть наружу. Было совершенно темно, тёмные тучи уже нависли ниже, закрывая четверть луны. Скоро должен был пойти дождь.

Он стоял совершенно неподвижно, высматривая любое движение в глубоких тенях, прислушиваясь к любому звуку, который не принадлежал бы ночи, но не было ничего, кроме мерцания густых дубовых ветвей на ночном ветру.

Он снова услышал сову, а затем ответный крик ее подруги.

Ничего больше.

Затем он услышал звук разбившегося стекла.

8

Итан так резко развернулся, что чуть не упал. Звук доносился из задней части дома — из его спальни.

Он с грохотом распахнул входную дверь и со всех ног обежал свой коттедж. Он увидел мужчину, стоящего на складном стуле, прислонившись к разбитому окну его спальни с пистолетом в руке.

Он был высоким, длинноногим, с лыжной маской, надвинутой на голову и лицо.

Благословенный?

Итан услышал, как он тихо, пугающе медленно, завораживающе произнес: «Я знаю, ты там, Джоанна. Я слышал, как шериф сказал тебе, что делать. Ты больше не сможешь уйти. Я знаю, что дверь спальни заперта. Я знаю, что шериф слышал, как разбилось окно. Когда он ворвётся в дверь, я снесу ему голову. Слышишь? Я не шучу. Хочешь увидеть, как он умрёт? Выпусти Отем. Я не хочу рисковать и стрелять в неё. Выпусти её сейчас же, Джоанна».

Итан поднял свою «Беретту» и сказал: «Брось пистолет, Блаженный. Я не буду повторять тебе дважды».

Мужчина резко обернулся, его рука резко поднялась. Из спальни раздался выстрел, прежде чем Итан успел выстрелить из «Беретты». Мужчина с криком отшатнулся назад и упал с шезлонга, хватаясь за руку.

«Тебе не полагалось иметь пистолет! Ты не обязан был умирать, но теперь ты здесь. Я убью тебя за то, что ты в меня стреляла, сука, убью тебя, слышишь?» Он покатился и оторвался от земли, когда Итан и Джоанна снова выстрелили, обе пули прошли мимо. Он резко обернулся, увидел, что Итан мчится на него, и яростно выстрелил в его сторону. Итан упал на бок и откатился за дуб, выпустив с полдюжины пуль. Мужчина ответил, но выстрелил всего три раза.

Жаль, что Джоанна не задела его руку с пистолетом. Потом он услышал повторяющиеся щелчки. Значит, у него был револьвер, а не пистолет, и патроны кончились. Блессед издал странный, пронзительный вопль и, пригнувшись, побежал к лесу.

Итан выстрелил в него ещё пару раз, вскочил на ноги и побежал за ним. «Не стреляй в меня, чёрт возьми!» — крикнул он Джоанне, которая вылезала из окна с пистолетом Окса в руке. Она проигнорировала его, расстреляла всю обойму, но не попала в Блесседа. Он услышал, как она сказала, скорее себе, чем кому-либо ещё: «Я попала ему только в руку, чёрт возьми. Я промахнулась, но на этот раз хорошо».

Она крикнула ему вслед: «Хватайте его, шериф, хватайте его!»

Итан побежал в лес, остановился и прислушался, призвав на помощь всю свою выучку и опыт. Он ничего не услышал, даже хруста сломанной ветки.

Мужчина тоже был достаточно сообразителен, чтобы остановиться. Значит, он не дурак и знал лес. Итан услышал, как Джоанна кричит во весь голос: «Шериф, не подходите к нему слишком близко!»

Не смотри ему в глаза!»

Как раз то, что ему было нужно. «Назад!» – крикнул он и снова затих. Итан знал эти леса не хуже любого жителя Тайтусвилля, любого рейнджера, знал их определённо лучше, чем этот маньяк. Теперь он услышал Блаженного, услышал, как тот бежит, ломая ветки, спотыкаясь, услышал его тяжёлое дыхание и улыбнулся. Он побежал прямо налево, зная, куда бежать, чтобы бежать как можно быстрее и бесшумнее. Он был почти у дороги. И тут он услышал сирены, воющие в безмолвной ночи.

Блаженный тоже должен был их услышать, должен был знать, что они перекроют дорогу.

Итан улыбнулся. Понял. Он выскочил из-за деревьев, не долетев до асфальта, как раз когда мимо промчались три патрульные машины. Он выстрелил из «Беретты» в воздух. Все три машины с визгом остановились. Марко Хейз выскочил из-за руля, выхватив пистолет.

«Шериф? Что происходит?»

«Мужчина один, высокий, худощавый, в лыжной маске. Пистолет у него разряжен, но может быть другой. Он близко, в лесу. Его машина должна быть где-то рядом. Вы видели машину у дороги, когда проезжали мимо?»

Никто из них не видел машины, но было темно, и они были в предвкушении, стремясь добраться до его дома. Машина могла быть хорошо спрятана.

Итан приложил палец к губам и прислушался. Он больше не слышал, чтобы Блаженный двигался. Неужели он снова замер и ждёт? Пришёл ли он сюда из Тайтусвилля?

Нет, это было бессмыслицей. У него должна была быть машина или, может быть, мотоцикл.

Но куда он делся?

И тут Итан понял. Адреналин хлынул в него, отчего он чуть не взлетел в воздух. Он крикнул своим помощникам: «Всем к моему дому! Он вернулся!»

Торопиться!"

Не сказав больше ни слова, Итан бросился бежать в лес, даже не пытаясь заглушить звук. Когда он приблизился к опушке леса за своим участком, он услышал выстрел в шести метрах от дома. У мужчины был ещё один пистолет, иначе он бы не вернулся. Или, может быть, Джоанна…

Он выстрелил. Всего один выстрел, и это напугало его больше, чем перестрелка.

Он видел, как машины съезжались на подъездную дорожку к его дому, слышал мужские крики, наполнявшие ночь. Блаженного он не видел.

"Джоанна!"

Она не ответила. Подойдя к разбитому окну спальни, он понял, что боится заглянуть внутрь, боясь увидеть, что Отем исчезла, а её мать истекает кровью на полу. А Окс?

Он услышал, как его заместитель Ларч крикнул: «Шериф, входная дверь!»

Он оббежал дом и увидел, как Окс и Блессед, сцепившись, словно борцы, выскочили из парадной двери, перекатились через крыльцо и тяжело приземлились на каменные ступени. Оба мужчины стонали и стонали, сжимая кулаки, кровь из руки Блесседа разливалась по ним обоим. Итан увидел, что у Блесседа пистолет.

«Отойдите!» — крикнул Итан своим помощникам. «Не стреляйте! Вы можете попасть в Окса!»

Он оказался всего в шести футах от того места, где мужчины избивали и били друг друга, когда Блесседу удалось вырвать руку из хватки Окса и выстрелить. Пуля едва не попала Оксу в лицо. Она пролетела так близко, что, должно быть, оглушила обоих.

Итан поднял пистолет. Хватит; нужно было покончить с этим. Он тщательно прицелился, но Окс внезапно упал на Блесседа. Все смотрели, направив оружие на обоих, как вдруг Блессед обнял Окса, но Окс больше не сопротивлялся. Он прижимал Окса к себе, и они смотрели друг на друга, а тело Окса заслоняло выстрелы.

Ни один из мужчин не пошевелился.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Окс вскочил на ноги. Блаженный подошёл к нему сзади и прижался к его спине. Окс стоял неподвижно, защищая его. Все видели, как пистолет направлен ему в шею.

«Все вы, отойдите, иначе этот мальчик умрет!»

Тот Окс, которого Итан знал, тот Окс, с которым он работал, человек, настолько крутой, что мог выбить из колеи большинство других, даже не вспотев, просто стоял там, без всякого выражения на лице. Он знал, что его помощники не могли поверить, что Окс сдался, что он перестал бороться. Похоже, теперь он…

Он охотно защищал Блаженного, позволяя ему приставить пистолет к своей шее. Итан предупреждающе поднял руку. «Блаженный, мы не двигаемся. Оглянись. Ты окружен. Отпусти Окса, скажи ему, чтобы он ложился. Я не позволю тебе взять его в заложники. Ты слышишь меня, Блаженный?»

Блаженный рассмеялся, жутко и тихо. «Нет, шериф, Окс теперь мой маленький друг, верно, Окс?»

Окс не двигался, не говорил, просто молча стоял перед Блаженным.

«Правда, Окс?» Окс медленно кивнул.

Блаженный закричал: «Мне нужен ребёнок! Сучка, я знаю, ты меня слышишь. Ты, наверное, наставила пистолет прямо на меня. Выпускай Отема немедленно, иначе этот старый добрый парень купит его. Сейчас же!»

Итан услышал её проклятие и понял, что у неё больше нет патронов. Она держалась подальше от входной двери, но была близко. Она крикнула: «Ты не заберёшь Осень, чудовище! Возвращайся к этой безумной старухе и скажи ей, что всё кончено. Ты не получишь Осень!»

Его помощники не сводили глаз с Джоанны, высунувшейся из-за двери, но никто даже не пошевелился. Итан прикинул, что в обойме у него ещё, наверное, три патрона.

Он крикнул: «Зачем безумной старухе нужна осень?»

Блаженный закричал: «Она не злится! Это не твоё дело, шериф. Я сделаю тебе за это, Джоанна, очень больно. А теперь я убью этого здоровяка».

Итан сказал: «Подожди, Блаженный! Поговори со мной, может быть, мы что-нибудь придумаем.

Скажи мне, почему ты хочешь эту девочку. Скажи мне, почему она так важна для тебя.

Он не думал, что Блаженный ответит, но тот ответил высоким голосом, почти воплем. «Я должен её заполучить. Ты меня слышишь? Это всё, что тебе нужно знать».

Джоанна медленно вышла из парадной двери.

У Итана сердце ушло в пятки. «Джоанна, возвращайся в дом!»

«Нет, шериф», — сказала она голосом, спокойным, как ночь. «Он может забрать меня, если отпустит Окса. Вам просто нужно позаботиться об Отем, дать ей последние две таблетки».

"Джоанна-"

Она отмахнулась от него. «Ты его отпустишь,

Благослови, и прими меня?»

«Ты вороватая, подлая сука! Зачем ты мне нужна?» — закричал Блаженный.

«Нам следовало выключить свет, как только мама поняла...» Блессед отдернул пистолет от шеи Окс и выстрелил в нее, когда она запрыгнула обратно в дом.

9

БЛЕССИД СНОВА выстрелил в открытую входную дверь, и пуля отколола огромный кусок дверной рамы.

Он закричал и отступил к лесу, увлекая за собой Окса, стреляя в них на каждом шагу. Затем его пистолет щёлкнул, и он повернулся и побежал. Помощники Итана выстрелили ему вслед. Он сомневался, что на этот раз хоть одна из их пуль попала в него, разве что по чистой случайности. Было слишком темно, а он бежал как берсерк, то прячась в тенях и деревьях, то выныривая из них.

Итан знал, что Блессед, должно быть, испугался. Он не только потерпел неудачу, но и был ранен. Итан разделил своих восьмерых заместителей на пары. Трём парам, которые преследовали Блесседа в лесу, он сказал: «Слушайте меня внимательно — это не чушь. Не смотрите этому парню в лицо, слышите? Он загипнотизирует вас, и вы начнёте вести себя как Окс. Да, именно это он и сделал с Оксом, поверьте мне. Не смотрите ему в лицо!» Он отправил двух других заместителей к машинам, наблюдая, как они с ревом выезжают с подъездной дорожки, чтобы прикрыть дорогу. Они попытаются удержать Блесседа в лесу, пока другие его не найдут. Если им это не удастся, Блессед исчезнет в дикой местности Титус-Хитч, по крайней мере, так сделает Итан. Он понятия не имел, был ли Блессед опытным в дикой местности. Может быть, Джоанна знает.

Итан не удивился, когда Фейдин примчалась на своем старом «Шевроле Сильверадо».

Вместе они посадили Окса в ее грузовик и повезли его к дому доктора Шпица.

Итан остался дома, боясь уйти из-за страха, что Блессед вернётся снова. Он связался со своими помощниками по мобильному телефону, приказав им отступать в лес, если им не удастся найти машину для эвакуации.

Наступайте и будьте осторожны – кто знает, есть ли у Блесседа третий пистолет? В этот момент Итана ничто не удивит. Он услышал, как Джоанна тихо разговаривает с Отем.

сразу за входной дверью.

Помощники Итана два часа охотились за Блессидом Бэкманом. Они не нашли ни машины, ни грузовика, ни мотоцикла.

Он либо исчез в клубах дыма, либо зашёл так глубоко в глушь, что на его поиски уйдёт неделя. Итан позвонил в лесничество, рассказал им о ситуации и попросил Джоанну передать им Блессида.

Описание: лет пятидесяти пяти, может быть, пять футов десять дюймов, худой, не больше ста пятидесяти фунтов, длинные, редеющие седые волосы с каштановыми волосами, карие глаза. Взглянув на Итана, она сказала им, что его фамилия Бэкман. Благословенный Бэкман? Они были родственниками этого маньяка? Итан никогда не любил аллитерации, а сейчас просто ненавидел их. Нет, Джоанна понятия не имела, есть ли у него машина, судимость или шрамы.

Итан позвонил в правоохранительные органы полудюжины городов, окружающих Тайтус-Хитч-Уайлдернесс. Он попросил их проверить базы данных о преступлениях, но на Блессида Бэкмана ничего не нашлось. Он не мог придумать ничего другого, кроме как узнать всё, что можно, у Джоанны.

Он снова позвал своих заместителей. Никто из них, как ему сказали, ничего не видел.

Из-за того, что случилось с Оксом, Итан поговорил с каждым из них по очереди.

Слава Богу, все, казалось, были в порядке.

Когда Итан вошел в гостиную почти в два часа ночи, он увидел Джоанну, раскинувшуюся на диване, обнимающую Отем, и они оба крепко спали. Несмотря на то, что комната была пуста, Джоанна все еще держала в руках ружье Окса – «Кольт», принадлежавший его бабушке, пожилой женщине, известной здесь…

тушение сигареты выстрелом с расстояния десяти футов.

Итан вышел на улицу, чтобы дать указания своим двум помощникам, Гленде и Харму, которые дежурили у его дома до конца ночи. «Слушайте внимательно. Я знаю, вы понимаете, что с этим парнем что-то не так, и это так.

Помнишь, что я сказал: если он придет, не смотри на него, хорошо?

Ты видел, что он сделал с Оксом. Если увидишь его, смотри вниз и продолжай стрелять.

«Похоже, этот парень какой-то первоклассный маг вуду», — сказала Гленда и посмотрела ему прямо в глаза.

«Думаю, можно начать с этого. Думаю, он ещё и гораздо более… он вышел из-под контроля».

Гленда провела языком по губам. Она испугалась, и это было хорошо.

Он понятия не имел, что Блаженный предпримет дальше. «Будьте бдительны», — сказал он им как минимум дважды.

Позвонив доктору Шпицу, он сказал Итану, что, похоже, с Оксом всё будет в порядке. За последний час головная боль у него уменьшилась. Доктор Шпиц сказал, что никогда ничего подобного не видел, но эту историю с гипнозом он просто не мог принять. Возможно, это были наркотики или какой-то психотический эпизод. Даже несмотря на все заверения Итана, что это, похоже, какой-то мощный гипноз, доктор Шпиц оставался скептиком.

Итан был уверен только в том, что Окс застрелил бы Джоанну Бэкман, не раздумывая ни секунды.

Кто такой был Блаженный Бэкман? Кто такая была та безумная старуха?

Он шагнул обратно и посмотрел на Джоанну, женщину, о существовании которой он не подозревал четыре дня назад, и её маленькую девочку. Отем внезапно вздрогнула во сне — вероятно, кошмар, и неудивительно. Стоит ли её разбудить? Прежде чем он сделал шаг к дивану, Джоанна начала гладить девочку по щеке, успокаивая её. Судя по всему, она всё ещё спала. Это был инстинкт, подумал он, и подумал, неужели так делают только с детьми.

Осень замерла. Она глубоко вздохнула.

прижата к животу матери.

Джоанна Бэкман. Кем она была на самом деле? Почему Бласт Бэкман так жаждал Отем?

"Мяу."

Итан опустил глаза и увидел, как Маки трётся мордочкой о штанину его джинсов. Он подхватил его на руки и, по давней привычке, погладил ему усы. И тут он заметил, как Лула крепко прижимается к животу девочки.

Под журнальным столиком Большой Луи фыркнул во сне, скрестил лапы на носу. Он приоткрыл один глаз, чтобы на мгновение взглянуть на Итана, а затем снова закрыл его.

Он находился не более чем в двух футах от дивана.

Итан взял один из пледов своей бабушки с задней панели своего большого телевизора.

стул и накрыл их им. Перед самым закрытием покрывала Лула бросила на Маки испепеляющий взгляд и придвинулась ближе к Отем.

Итан выглянул и увидел Харма и Гленду, разговаривающих на переднем сиденье патрульной машины.

Он спустился в подвал, включил единственную стоваттную лампочку и достал кусок фанеры из-за старинного ротангового садового гарнитура пятидесятых годов. Он заколотил окно в спальне, а Маки тихонько крался за ним по пятам, навострив уши. Маки был настороже, и не без оснований.

Итан не думал, что сможет уснуть, когда в его голове роятся вопросы и грызет тревога, что Блаженный все еще сидит где-то там, ожидая, но он уснул. Маки свернулся калачиком у него на шее, а его усы дергались возле уха.

10

воскресное утро

Итан почувствовал запах кофе. На мгновение это его удивило, ведь он никогда не программировал кофеварку перед сном. Неужели ему показалось?

Он сел в постели. Сна не было; он почувствовал запах кофе – настоящий, насыщенный и греховный.

И тут он вспомнил. Он вскочил с кровати,

Сбросив с себя Маки, который сердито мяукнул, он побежал к двери. Он понял, что на нём только боксёрские шорты, схватил джинсы и натянул их.

Он остановился, чтобы натянуть толстовку, и замер в дверях кухни. Он увидел Джоанну, стоящую перед его новенькой плитой Kenmore, рядом с ней на столешнице стояли картонная коробка из-под яиц, кварта обезжиренного молока, остатки лука и пустой пакет с четырьмя видами тёртого сыра, которым он посыпал тако. Он наблюдал, как она взбивает смесь вилкой, а затем выливает её на разогретую сковороду.

От шипения и запаха масла у него заурчало в животе. Он понял, что ничего не ел с обеда вчерашнего дня, ну, если не считать куска пиццы с Отем. Он учуял запах бекона из индейки, разогретого в микроволновке, и…

Глубоко вздохнул. Большой Луи и Лула сидели на полу, не отрывая глаз от микроволновки, не шевелясь и ожидая сигнала. Маки протиснулся между его ног, чтобы присоединиться к сестре и Большому Луи в их бдении. Отем накрывала на стол. Она говорила: «Мне нравятся эти тарелки, мама, они такие милые».

Это был мексиканский мотив, яркий и весёлый, который ему подарила мать три года назад, когда он вернулся в Тайтусвилл. Он забрал с собой свой собственный, очень красивый итальянский сервиз и поблагодарил её.

«Не забудь молоко для кофе, милая».

Отем взяла пакет обезжиренного молока со стойки и поставила его на стол. Она начала складывать бумажные салфетки, аккуратно раскладывая их возле каждой тарелки.

Это была такая домашняя сцена, такая обыденная. Она напомнила ему о тех временах, когда трое детей, орущих и смеющихся, носились по кухне, готовые сожрать всё, что им подала мать. Это было поразительно. Он сказал с порога: «Надеюсь, ты приготовила три лишних ломтика индюшиного бекона для моих анорексичных питомцев».

Джоанна бросила деревянную лопаточку и лихорадочно схватила кольт Окса, находившийся в шести дюймах от ее руки.

Он протянул обе ладони. «Всё в порядке. Это я, пожалуйста, не стреляйте в меня на моей собственной кухне».

«Без проблем», — сказала Джоанна. «Обойма пуста».

Отэм замерла, услышав его голос. Затем она широко улыбнулась ему. Большой Луи залаял, Лула мяукнула, а Маки не отрывал взгляда от микроволновки, которая пискнула полсекунды спустя.

«Доброе утро, шериф», — сказала Джоанна. «Надеюсь, вы не против, что мы займём вашу кухню». Она открыла дверцу микроволновки, достала закрытую тарелку с беконом, промокнула лишний жир бумажным полотенцем и посмотрела на животных. Они без умолку болтали во весь голос. Итан достал из шкафчика бумажные тарелки, покрошил на каждую по одному хрустящему ломтику бекона и поставил их в ряд на пол. Лай и мяуканье стихли, наступила тишина.

Её страх всё ещё был ощутим. Как он мог донести информацию до женщины, которая всё ещё была так напугана, всё ещё была так на взводе, что готова была застрелить его? Он сказал: «Я…

Так и хочется присоединиться к моим ворминтам. Всё пахнет просто чудесно.

«Я отнесла кофе и тосты с арахисовым маслом Гленде и Харму. Что за название, откуда оно взялось?»

«Ее отцу очень нравился «Волшебник страны Оз», но мама настояла на нормальном написании».

Раздался смех. «Нет, меня зовут Харм, а не Глинда, Добрая Волшебница».

«Его бабушка всегда твердила ему, что никогда не следует лезть в чужие дела».

Всегда говорил это имя с заглавной буквы. Оно закрепилось, когда ему было лет двенадцать. Он не использует своё настоящее имя. Спасибо, Джоанна, что кормишь их.

Она кивнула, взяла лопаточку и вернулась к яйцам, пока Итан открывал банки для животных.

Он погладил каждую из них. «Ладно, ребята, вы уже съели десерт, теперь идите и ешьте основное блюдо. Какое у вас красивое имя, Джоанна. Откуда оно взялось?»

Она раздумывала, что ему рассказать; он ясно видел это по её лицу. Он бы с удовольствием сыграл с ней в покер, она бы потеряла все свои трусики.

«Бабушку звали Джоанна», — сказала Отем.

Осторожно приложив нож к тарелке, Итан увидел, что на ней есть сколы. «Я никогда её не встречал; она умерла, когда я был маленьким.

Помнишь, Итан, я тебе говорила? Она умерла от большой буквы «С».

«Я помню. Мне жаль», — сказал ей Итан.

Джоанна пожала плечами. «На самом деле она была моей прабабушкой, и ей было девяносто четыре».

Итан наблюдал, как она высыпала последнюю капсулу из пузырька с лекарством и протянула ее Отем.

«Вниз по течению, милая. Последний».

«Ты дал ей один вчера вечером?»

Джоанна кивнула, когда Большой Луи поднял голову от своего теперь пустого

миску с едой и залаял. Итан и Джоанна мгновенно пришли в себя.

Через мгновение в кухонном окне появилось лицо Харма. Итан открыл дверь и отступил назад. «Что случилось, Харм?»

«Я вчера вечером вышла из дома без алоэ вера, шериф, и у меня ужасно болит лицо. Гленда сказала, что Фейдин сказал, что у тебя, наверное, есть алоэ вера».

Джоанна с открытым ртом смотрела на его обгоревшее лицо, так ясно различимое в ярком утреннем солнце. Она не заметила этого, когда принесла им тосты и кофе. Отем спросила: «Что с вашим лицом, мистер Харм? Что такое алоэ вера?»

Итан сказал: «Харм пытался подготовиться к отпуску в Миртл-Бич. Он хотел выглядеть загорелым красавчиком перед отъездом, ну, знаете, чтобы выйти на пляж в образе местного чувака».

Харм ухмыльнулся. «К сожалению, я не послушал Майло из Golden Tan. Я настоял на том, чтобы три дня подряд ходить в его солярий на полный день, и при этом не закрывал лицо».

Итан рассмеялся: «Подожди, Харм. Я принесу алоэ вера». Он услышал, как Джоанна сказала дочери: «Алоэ вера — это липкая зелёная мазь, которая смягчает жжение от сильного солнечного ожога».

Осень уставилась на Харма. «Я думала, ты тёмный, как мой лучший друг Тимми Джефферс. А теперь вижу, что ты тёмно-красный. Должно быть, больно. Держу пари, твоя мама на тебя сильно накричала».

Этого было достаточно, чтобы Джоанна рассмеялась.

Большой Луи вскочил на ногу Харма. Итан лишь покачал головой, направляясь в ванную за алоэ вера, которое Фейдин купила ему после обжигающе жарких вечеринок по случаю Дня независимости шесть недель назад, когда он сам себя изжарил, но хорошо. Он снова задумался, как ему вытянуть из нее хоть какую-то информацию, как заставить ее поверить, что он может ей помочь. Он не хотел спугнуть ее, заставить сбежать. Он должен был быть терпеливым, должен был попытаться завоевать их доверие. Он не думал, что у него есть выбор. Здесь происходило что-то очень плохое. Он нутром чувствовал, что должен был знать, что происходит, чтобы уберечь их.

11

ДЖОРДЖТАУН, ВАШИНГТОН, округ Колумбия

Воскресенье

Мистер Мейтленд сказал: «Она ушла».

Савич поднес мобильный телефон ближе к уху.

«Кто ушел?»

«Мелисса… Лисси… Смайли. Помнишь, Савич, шестнадцатилетнюю грабительницу банка, которую ты шесть дней назад поместил в больницу на ремонт? Мне только что позвонила агент Догерти, которая охраняла её в Вашингтонском мемориальном госпитале».

«Что значит, её больше нет? Она умерла?» — спросил Савич, краем глаза глядя на Шона и его приятеля Марти, которые бросали в корзину, установленную у гаражных ворот. Оба ребёнка играли довольно хорошо, если учесть, что им едва исполнилось десять лет, а кольцо было на три фута ниже обычного. У них было много промахов. Он покрасил гаражные ворота три месяца назад. Пора нанести новый слой краски.

«Нет-нет, парень плавно, как шёлк, подошёл к нашему агенту, сидящему в кресле у комнаты Лисси Смайли, вытащил из кармана пиджака свои удостоверения ФБР, попутно показал Доэрти свой SIG, прикреплённый к поясу, и сказал, что пришёл отработать смену, дать Доэрти немного отдохнуть. У Доэрти не было причин сомневаться в его словах, и, признаю, сегодня всё-таки воскресенье, и играли «Ред Сокс» и «Янкиз». Доэрти действительно пришло в голову спросить у своего начальника во время седьмого иннинга, когда его ожидают вернуться, поскольку его не уведомили ни о каких изменениях, и его начальник продолжает говорить ему, что замену не прислали, и что он идиот. Он довершил это тем, что не вспомнил имени агента.

Короче говоря, к тому времени, как кто-то вернулся в больницу, мисс Смайли уже давно уехала с этим парнем. Этот парень был водителем, скрывшимся с места преступления для «Банды четырёх».

«Впечатляет. Интересно, откуда у него поддельное удостоверение личности», — сказал Савич.

«Я пока этого не знаю, но скоро узнаю. Скажу тебе, Доэрти будет чистить туалеты на пятом этаже здания Гувера до Рождества. Это нехорошо, Савич».

Шон крикнул: «Папа, ты видел? Я реализовал два штрафных броска подряд!»

Марти Перри, лучший друг Шона с двух лет, крикнул ему:

«Мистер Савич, Шон не был за линией штрафного броска! Он жульничает. Отдай мне мяч, Шон, или я не позволю тебе играть на моём саксофоне. Моя очередь!»

«Ну, я не позволю тебе играть на моём пианино». Шон убежал с мячом, Марти побежал за ним, и они вдвоем принялись за дело. По крайней мере, они катались по густой летней траве, а не по бетонной подъездной дорожке.

Баскетбольный мяч — детского размера и ярко-оранжевого цвета — выкатился на улицу, ударился о пожарный гидрант и резко остановился, ударившись о бордюр.

Астро, Скотти Шона и большой золотистый ретривер Марти, Бирма, танцевали вокруг них, лая так громко, как только могли, и яростно виляли хвостами.

Савич сказал в свою камеру: «Прошу прощения, сэр, но мне нужно разнять две враждующие баскетбольные группировки и спасти мяч. Я перезвоню вам с Шерлоком через пару минут».

«У меня дома было четыре враждующих фракции, в любом виде спорта, который вы можете назвать. Перезвоните мне, когда сможете».

Мейтленд рассмеялся и повесил трубку. У него было четверо взрослых сыновей, все здоровяки.

Поскольку было безопаснее позволить обоим детям избивать его, а не друг друга, Савич вскоре заставил обоих детей забраться на него сверху, пытаясь удержать его руки на траве. Мама Марти, Люси, подбежала, посмотрела на Савича сверху вниз и ухмыльнулась. «А, кажется, они тебя прижали, Диллон. Знаешь что, позволь мне забрать этих свирепых борцов с твоих рук. Ну же, Марти, отпусти руку Диллона», — сказала она дочери, отцепляя её от Савича. «А ты, Бирма, перестань лизать лица. Ну же, мальчик. Всё. И ты тоже, Астро».

Она сказала Савичу: «Вижу, я должна тебе или Шерлоку одолжение за физические страдания. Ладно, Марти, Шон, давайте вы оба пойдёте со мной. Волшебный джинн прислал свежий лимонад, шоколадное печенье и немного грецких орехов».

Шон и Марти мгновенно забыли о своей борьбе с Савичем и о собственных разногласиях и вскочили на ноги, одновременно крича от радости.

Савич надеялась, что испекла пару десятков печенек, поскольку у обоих детей ноги были полыми.

«Я чемпион!» — крикнул Шон. «Ещё грецкие орехи?»

«Да, я специально попросил джинна принести тебе дополнительные грецкие орехи, специально для тебя, Шон».

Марти разрывался на части. «Не знаю, мама. Мистер Савич говорил, что поиграет с нами, ну, знаешь, покажет нам какие-то движения».

Бирма, высунув язык, залаял, Астро присоединился, и двое детей рассмеялись.

«Тебе понадобятся силы», — сказал Савич. «Сначала печенье».

Люси сказала: «Возможно, вам придётся сразиться с этими могучими собаками за печенье. Вам лучше поторопиться, ребята, ведь шоколадная крошка не вечна».

Мальчик и девочка с гиканьем пробежали через двор и к дому Перри, собаки бежали рядом. Люси пожала руку Савичу, похлопала его по плечу и побежала за ними. Она крикнула через плечо: «Я приведу Шона и Астро домой примерно через час».

Он отряхивался, когда Шерлок

В дверном проёме появилась она в белых шортах и струящемся розовом топе. Она была слегка загорелой, волосы собраны в хвост, а на ногах были босоножки, открывающие нежно-розовый лак на ногтях. На вид ей было лет шестнадцать.

Савич почувствовал знакомый прилив крови, когда она помахала ему и улыбнулась.

Ах, подумал он, жаркий день, вентилятор разгоняет воздух над кровать, Шторы опущены, и наступила благословенная тишина — наверняка что-то Им суждено было быть вместе. С другой стороны, может, и нет. Ещё нужно было перезвонить мистеру Мейтленду. Он вздохнул и подумал, что, может быть, у них будет время сегодня вечером. Часов в восемь, наверное, будет прекрасно, ещё не темно, лето в самом разгаре – он осмотрит её шрам, когда воздух вокруг остынет, и кто знает? Может, Шон каким-то чудом захочет забраться в свою постель.

Шансов мало.

«Мне бы тоже хотелось лимонада», — крикнул Савич.

Шерлок рассмеялся: «Тогда ты должен помочь мне очистить лимонное дерево Мейера».

Он пристально посмотрел на неё. «Ты же этого не делаешь, правда? Помнишь, твоя селезёнка стала историей всего два месяца назад. Отдыхай, Шерлок, тебе нужно отдохнуть».

«Да, да, у меня плесень росла. Хорошо вернуться к работе, заняться важными делами, например, варить лимонад». Она коснулась его щеки пальцами. «Я в порядке. Обещаю, не переусердствую».

«Ты уже это сделал. Ты с грохотом примчался к банку в Джорджтауне. Рут сказала мне, что ты бежал снаружи за четвёртым грабителем, и что Дейну пришлось тебя схватить».

«Нет, ничего страшного. Ладно, это было немного перебор, но мне с каждым днём становится лучше, Диллон. Не волнуйся».

Тем не менее, он волновался, и она знала, что он волновался, и они оба будут волноваться еще около месяца, пока она снова не будет на сто процентов здорова.

12

После того, как САВИЧ выпил полстакана кислого лимонада, который Шерлок делал очень хорошо, он сказал: «Звонил мистер Мейтленд. Лиззи, наша шестнадцатилетняя грабительница банков, больше не находится под охраной в больнице».

"Что?"

Он кивнул. «Да, она куда-то улетела, вероятно, с помощью пропавшего водителя, скрывшегося с места преступления». Он передал ей слова мистера Мейтленда.

Её первым комментарием было: «Догерти не глуп, Диллон. Он засек бы поддельные документы за доли секунды. А если бы они были настоящими — вот это меня бы беспокоило».

«Вы правы», — сказал он. Он набрал номер мистера Мейтленда и включил громкую связь.

«Извините, что так долго. Мы с Шерлоком уже здесь».

Мейтленд тут же сказал: «Благослови бог маленькую острую голову Догерти, он наконец вспомнил фамилию агента на удостоверении ФБР, которое парень показал ему.

—Коггинс. Оказывается, это Питер Коггинс, агент из отделения в Ричмонде. Агенты быстро прибыли к нему домой и обнаружили, как его сестра развязывает его и снимает скотч с его рта. Она говорит, что была очень удивлена, увидев его связанным на полу кухни. Она принесла ему клубничный пирог.

«Это, конечно, звучит хорошо», — сказал Савич.

«Да, так и есть. По крайней мере, этот парень его не убил.

Вот как все произошло, по словам Коггинса.

Он косил траву на заднем дворе, когда к нему подбежал молодой парень и спросил дорогу на межштатную автомагистраль №95 в Вашингтон. Когда Коггинс повернулся, парень ударил его по голове, отобрал удостоверение личности и SIG.

Полиция Ричмонда только что получила наше предупреждение о побеге Лисси Смайли и немедленно позвонила мне.

Шерлок спросил: «С агентом Коггинсом всё в порядке?»

«Да, врач сказал, что у него лишь лёгкое сотрясение мозга, от которого, естественно, голова болит. Через пару дней он должен будет уже сидеть в седле».

Савич сказал: «Как вы знаете, вы просили нас не заниматься этим делом, сэр. Есть ли у вас какие-нибудь соображения на этот счёт?»

«О, да, мы знаем, кто он — ее двоюродный брат.

На самом деле, мы уже знали о нём. Агенты пытались найти его в связи с этим делом, как только мы получили подтверждение личности Лисси и остальных. О да, вы, ребята, не поверите. Как вы знаете, главное правило для грабителей банков — никогда не носить с собой удостоверения личности. Что ж, эта банда так и сделала, всё аккуратно и аккуратно у них в карманах. Довольно непрофессионально с их стороны, и это хорошо для нас. Так вот, двоюродного брата не было по его адресу в Уиннетте, Северная Каролина, и никто его не видел добрых шесть недель. Он сказал соседу, что отправляется в поход по Европе на пару месяцев. И Доэрти, и Коггинс опознали его по фотографии в водительских правах, так что она у нас уже везде расклеена.

«У него есть машина?»

«Нет, мотоцикл».

Шерлок спросил: «Как зовут этого парня, сэр?»

Виктор Нессер. Его мать — сводная сестра Дженнифер Смайли, Мари. Она вышла замуж за иорданца Хасама Нессера, отца Виктора, и четыре года назад они вместе вернулись в Иорданию. Виктору тогда было почти семнадцать, и он не хотел уезжать — мы не знаем почему — поэтому он поселился у сводной сестры своей матери, Дженнифер Смайли. Лисси Смайли тогда было двенадцать лет.

«Плохой выбор», — сказал Шерлок. «Значит, Дженнифер переманила его на тёмную сторону?»

«Возможно, или он пошёл добровольно», — сказал Мейтленд. «Но не забывайте, когда начались все эти ограбления банков, Виктор был уже не семнадцатилетним мальчишкой, а взрослым, ему исполнился двадцать один год».

Савич сказал: «Интересно, какие у него отношения с Лисси Смайли. Это было

Он на большой риск пошёл, чтобы увезти её. Что-то там есть, что-то глубокое.

«Не знаю, но нам нужно это выяснить. Дженнифер Смайли родом из Форт-Пессела, штат Вирджиния, небольшого городка недалеко от границы с Северной Каролиной, история которого восходит к временам Гражданской войны. Мы уже отправили агентов обыскать дом Смайли в поисках украденных денег и опросить всех, кого это могло заинтересовать, но пока ничего по-настоящему ценного ни о ней, ни о Викторе Нессере им не удалось найти.

О семье ходило много слухов, но, по сути, они держались очень скрытно, мало общались с людьми, редко занимались местными делами, разве что ходили за продуктами, вот и всё. Ах да, ещё им нравился местный KFC.

«Они платили по счетам, никогда никого не злили, поэтому никто о них особо не думал. Они просто были рядом.

Агенты всё-таки нашли пару учителей Лисси Смайли и Виктора Нессера. В городе были только двое учителей и тренер. Многие учителя, похоже, уехали из города на лето. Вот это выгодная сделка!

Шерлок сказал: «Да, но в некоторых местах, я уверен, им бы хотелось иметь кевларовые жилеты».

Мейтленд сказал: «Забудьте, что я это сказал».

«Расскажите нам о двух других грабителях, сэр», — сказал Шерлок.

13

«КАК Я ЖЕ ГОВОРИЛ, у сисек были документы». Они услышали шорох на заднем плане. «Вот так. Джефф Вики и Джей Фишер, они были импортированы с Запада, точнее, из Орегона, — старые бандиты, работающие по найму.

Местное отделение в Сейлеме отправило агентов по их прежним адресам, но там ничего не нашли, кроме новых арендаторов, которым не нравились тонкие стены.

«Вики и Фишер вышли из тюрьмы примерно в одно и то же время — шесть месяцев назад.

снимал квартиры в том же здании в Сейлеме в течение четырех месяцев, затем исчез.

Они сказали бармену в своем любимом заведении, что едут через всю страну.

Чтобы увидеть все эти прекрасные пейзажи?

Бармен так не думал, ведь они были крутыми ребятами, но он не собирался...

спросить. Мы пока не знаем, как они познакомились с Дженнифер Смайли».

«Держу пари, что это не просто интрижка, а что-то большее, чем просто связь», — сказал Савич. «Должно быть, это семейные узы, какая-то связь».

«Или, может быть, общий друг в тюрьме», — сказал Шерлок.

«Мы ищем. Пока никакой информации. Дело в том, ребята, что мы даже не рассматривали возможность побега Лисси Смайли. Чёрт, выставляете нас идиотами. Теперь всё по-другому».

Савич сказал: «Мы знаем, что Лисси Смайли — убийца, но что насчёт Виктора? Какие-нибудь аресты, драки — что-нибудь, что указывало бы на то, как он поведёт себя в критический момент?»

Миатленд сказал: «С точки зрения поведенческих наук, он не псих. Он не убивал Коггинса или Догерти, хотя мог бы. И не забывайте, он всегда был водителем, а не реальным участником самих ограблений банков. Чтобы убедиться в этом, мы перепроверили все видеозаписи с камер видеонаблюдения банков. Ни единого его следа».

Шерлок сказал: «Виктору Нессеру двадцать один год, он едва успел отрасти на лице. Как Доэрти мог подумать, что он агент ФБР?»

«Да, да, я знаю, но Догерти говорит, что он посмотрел на документы и никогда не сомневался в своем возрасте».

Савич спросил: «Сколько лет агенту Питеру Коггинсу?»

Наступила гнетущая тишина. «Ему тридцать один».

«Ага», сказал Савич.

«Знаю, Доэрти, очевидно, не обратил внимания. Он говорит, что парень очень быстро схватил своё удостоверение, и не думал, что кто-то настолько смел, чтобы подойти и показать удостоверение другого агента».

Шерлок сказал: «Простите, сэр, но это чушь».

Мейтленд рассмеялся. «Да, конечно. Один из моих ребят называет это кака-де- Торо, и хохочет до упаду, думая о собственном остроумии, полученном в юридическом вузе. Держу пари, ребята не дадут Догерти забыть об этом до следующего лета, если вообще до него.

Минута молчания, затем Савич спросил: «Зачем именно вы нам звоните, сэр?»

«Потому что Лисси Смайли постоянно твердила Догерти, что убьёт тебя за убийство её матери. Я хочу, чтобы ты держала глаза открытыми».

Шерлок сказал: «Но Диллон не убивал ее мать, это сделал Базз Райли».

«Знаю. Лисси Смайли о нём не упоминала, но я позвонила мистеру Райли и сказала ему взять отпуск, пока мы не найдём её и Виктора. Я помогла ему отгулять три недели. Никто не хотел, чтобы ещё один сотрудник был убит. Я предложила Баззу съездить на Арубу. Я даже устроила ему вечерний рейс».

Савич ухмыльнулся, увидев, как Шерлок закатила глаза. Он сказал:

«Прекрасный воскресный день, сэр, и я ценю ваш звонок. Конечно, предупреждение было разумным, но теперь расскажите нам, что вы на самом деле имеете в виду».

Со стороны Мейтленда — тишина.

По кивку Шерлока Савич сдался. «Я знаю, что у вас уже есть команда, сэр, но раз уж Лиззи Смайли на свободе и угрожает мне, я хотел бы быть в центре её поисков и Виктора Нессера».

Савич, как и его босс, устроил настоящее представление. Наконец Мейтленд сказал: «Ну, если ты так настаиваешь, Савич, мне придётся потянуть за ниточки».

Последнее, чего я хочу, — это проблемы с газоном, дублирование усилий или взаимные наезды. Я отправлю ссылки на всё, что у нас есть, в MAX.

Савич оценил, что Мейтленд старался не показывать, что он слишком доволен тем, что получил желаемое.

Савич сказал: «Думаю, нам с Шерлоком завтра нужно съездить в Форт-Пессель, осмотреть его, а потом, возможно, в Уиннетт, Северная Каролина, и разузнать всё, что сможем, о Викторе Нессере. Мне бы хотелось лично узнать, где они жили, и узнать, кто их знает».

«Если ты этого хочешь, Савич», — сказал Мейтленд, и Савич понял, что ухмыляется, как кот в клетке для канарейки. Повесив трубку, Савич сказал Шерлоку: «Могу сказать одно в защиту Виктора. Убить агента ФБР, украсть его удостоверение личности, отправиться в Мемориал, чтобы освободить Лиззи — это требовало смелости и стойкости. Он должен был быть по-настоящему привязан к Лиззи, чтобы рискнуть так рисковать».

Он переехал в Уиннетт, Северная Каролина, когда ему было восемнадцать, очевидно, сразу после окончания школы. Вопрос в том, почему? Что произошло?

Шерлок сказал: «Лисси было всего тринадцать, когда он ушел».

Он кивнул и спросил: «Он ушел из-за Лисси или, может быть, из-за ссоры с тетей, Дженнифер Смайли?»

Шерлок поднял её лицо к своему, коснулся её пальцев своей щеки. «Нам нужно проверить, есть ли у него паспорт, может быть, два паспорта, один из которых иорданский».

«Да, мы сделаем это первым делом».

Она сказала: «Интересно, почему он не захотел вернуться в Иорданию к матери и отцу. Ну что ж, мы всё о нём узнаем со временем. Мы не знаем, чем он занимался после окончания школы, как зарабатывал на жизнь. Первым делом мы отправимся в Форт-Пессель и Уиннетт, чтобы разузнать об этих двоих».

«Я уверен, что часть этой работы будет отражена в информации, которую нам пришлет мистер Мейтленд».

«Да, да, ты знаешь, это не одно и то же».

Она добавила, глядя на кухонные часы: «Думаю, у нас есть ещё тридцать минут, прежде чем Шон вернётся домой от Перри, накачанный сахаром. Я хочу, чтобы ты рассказал мне всё о Лисси Смайли и как всё прошло. Нарисуй мне картину, Диллон. Я хочу ещё раз услышать это из твоих уст. Я знаю, ты думал об этом, переживал заново. Теперь, когда Лисси свободна, мне нужно знать, что ты думаешь. Поговори со мной».

И он это сделал. Она не стала добавлять, что мысль о сумасшедшем подростке, собирающемся убить Диллона, пугала её до чертиков.

«... Райли спас мой бекон, выстрелив Дженнифер Смайли в шею, я никогда не забуду, как подумал о фонтане крови».

Она тоже подумала, что он снова был так близок к смерти. близко. Фонтан крови.

Она взяла себя в руки.

«Нам нужно выяснить, какие отношения были у Лисси Смайли с Виктором.

Это может быть ключом к пониманию того, что ими движет».

Савич согласился, но в данный момент ему было совершенно всё равно. Он обнял Шерлок и поцеловал её. «Я займусь этим с Максом сегодня вечером.

Ах, как ты думаешь, сколько у нас времени до того, как Люси приведёт Шона домой?

«Как минимум четырнадцать минут», — сказал Шерлок и побежал вверх по лестнице.

Савич подумал, следуя за ней, что единственное, чего не хватает в этой идеальной картине, — это отсутствие потолочного вентилятора в спальне. Он надеялся, что успеет установить его в следующие выходные. Он подумал об осени.

Он молился, чтобы она позвонила ему сегодня вечером. Прошло слишком много времени. Ему звонили несколько шерифов из маленьких городков, но пока ничего об Отем. Его Отем. Он начинал за неё очень беспокоиться.