Нокаут (Фбр-триллер, №13) (Кэтрин Коултер) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 5)

Ладно, хорошо. Он проспал от силы несколько часов. Он закрыл глаза и сидел неподвижно, ожидая, когда аспирин подействует.

Осень сказала: «Я хочу, чтобы ты развязал и мою маму».

Минутное молчание, затем голос Блесседа, теперь уже раздраженный: «Нет, эта сука останется...»

Осень закричала на него: «Моя мама не стерва!

Никогда больше не смей называть ее так!» Ее голос звучал дико и неадекватно.

контроль. Она бросилась на него, ударяя снова и снова. Итан услышал, как Благословенный тихо выругался, услышал, как он сказал: «Ладно, ладно, я развяжу её.

Успокойся, перестань вести себя как сумасшедший, слышишь меня?

Ведешь себя как сумасшедший?

Осень снова зарыдала, прошептав сквозь слезы: «Развяжите мою маму».

Итан считал, что мальчик должен сниматься в кино.

Блессед пытался говорить жестко, но Итану это не понравилось. «Может, я и так и сделаю, но если она попытается что-нибудь сделать, то снова уйдет. Я говорю серьёзно».

«Просто развяжите ее».

Он услышал стон Джоанны.

«Не мешай ей, благословенный!»

Итан сказал, не открывая глаз: «Принеси ей аспирин, Блаженный; он ей очень понадобится».

Минуту спустя Отем сказала: «Вот, мама, аспирин. Я принесла тебе воды, чтобы тебе не пришлось давиться им, как бедняге Итану».

Джоанна позволила ей взять аспирин в рот и поднести стакан к губам.

«Развяжи ее, Благословенный».

Блаженная, выглядя измученной, развязала руки.

«Мама, позволь мне потереть тебе руки. Так ведь лучше, правда? Итан? Тебе уже лучше?»

«Да», — сказал он, и, как ни странно, так оно и было. «Джоанна?»

«Я здесь, Итан». Итан почувствовал, как пошевелилось кресло, и понял, что Джоанна подняла Отем и качает ее.

Он услышал, как к нему идёт Блессед. Он не поднял глаз, что было, честно говоря, глупо. Он посмотрел на ботинки Блесседа. У него были слишком маленькие для мужчины ступни. Итан сказал: «Твои ботинки грязные, Блессед».

«Да? Ну, вы бы видели себя, шериф, и эту... женщину».

Итан знал, что Отэм собирается его раскритиковать. Блаженный быстро спас её. Итан сказал:

«Что теперь будет, Благословенный?»

«МЫ ДАВАЙТЕ, когда вы с женщиной сможете уйти отсюда».

«Куда мы идем?»

Пауза, затем: «Мы направляемся в другое место, шериф, в особенное место, где Осень будет в безопасности, а там мы подождем маму».

Ждать маму? Но Итан не был уверен, что она придёт — Савич сказал ему, что имеет дело с Шепардом Бэкманом. Он бы многое отдал сейчас, чтобы узнать, что Савич сделал со старушкой.

Джоанна спросила: «И где это может быть?»

«Закрой рот, женщина, не твоё дело. Осень, слезь с её колен, пора уходить».

«Мне нужно в туалет», — сказала Джоанна.

«Я тоже», — сказал Итан.

«Ладно, только побыстрее. Любая странность — и вы оба пропали».

Через десять минут они снова были на дороге. Итан был за рулём. «Мы на шоссе семьдесят пять», — сказал он. «Кажется, оно переходит в шоссе восемьдесят один за Чаттанугой. Где мы…»

«Просто езжай дальше, парень, и держи рот на замке. Я скажу тебе, куда ехать».

Он решил не торопиться. Боль в голове была лишь тупой и пульсирующей. Он взглянул на Джоанну, сидевшую рядом с ним на переднем сиденье. Он знал, что ей всё ещё больно, потому что она сидела совершенно неподвижно, глядя прямо перед собой, крепко сжав руки. Он протянул руку, освободил её и сжал.

Через мгновение она сжала его руку в ответ. Он всё ещё держал её за руку, когда они пересекли границу с Джорджией.

Итан собрался с духом и посмотрел в зеркало заднего вида, боясь встретиться взглядом с Блесседом, но всё же посмотрел. Это были чертовски жуткие глаза. Он встретился взглядом с Итаном. Блессед улыбнулся. Ничего не произошло. Может быть, Блессед не станет его сейчас останавливать, потому что, если бы он это сделал, Итан мог бы разбить фургон.

Есть о чём подумать. Он спросил: «Осень, с тобой всё в порядке?»

«Конечно, с ней всё в порядке. Она спит», — сказал Блессид. «Заткнись и езжай, иначе ты и эта сука мне совсем не нужны».

Итан мягко сказал: «Тебе нужно быть осторожнее, Блаженная, с тем, что ты называешь Джоанной. Осень может проснуться в любой момент. Интересно, что она вытворит на этот раз?»

«Она будет делать то, что я ей скажу. Вот увидишь, она полюбит и будет уважать свою семью, как мы будем любить её. Её ждёт так много всего, и для неё тоже будет приятный сюрприз. А теперь помолчите, шериф».

«Я как раз собирался поблагодарить тебя за Эгг-МакМаффин и кофе в Чаттануге».

Блаженный хмыкнул. «Я не хотел, чтобы моя племянница голодала. Ты слишком долго её ел. Не разговаривай со мной больше».

Итан знал, что они с Джоанной всё ещё живы только потому, что Отем не послушалась Блаженного. О чём он говорил? О приятном сюрпризе для Отем? Итан решил, что спрашивать не стоит.

Прошло два часа, прежде чем Блессед снова заговорил: «Поверните сюда, шериф».

Итан свернул с шоссе в глушь. Он проехал ещё около двадцати миль по старой двухполосной проселочной дороге. Движение было не очень плотным: всего пара пикапов и «Фольксваген», на каждой миле попадалось всего пара домов, в основном старые двухэтажные дома, расположенные вдали от дороги, разделённые зарослями деревьев.

Наконец Блаженный велел Итану снова повернуть на узкую однополосную грунтовую дорогу, которая больше напоминала широкую изрезанную колеями тропу, а затем велел ему направиться к густой роще сосен, кленов и дубов.

Итан был уверен, что знал, куда они направляются, но он ошибался.

Он сказал: «Значит, мы не поедем на табачную ферму?»

Итан увидел удивление на лице Блесседа, но быстро пришел в себя.

«Что вы об этом знаете?»

«Я довольно много знаю о Детях Сумерек.

ФБР тоже». Ну, он не так уж много знал, Савич не успел рассказать ему больше, но Блессед этого не знал. «Я знаю, что культ базируется на старой плантации табака, высушенного методом дымовой сушки». Итан остановился, не желая, чтобы Блессед узнал всё, что знал он сам, а его было не так уж много. «Ну, Блессед, мы же не туда идём?»

«Нет, мы туда не поедем, мы... Заткнитесь, шериф, и продолжайте ехать».

«Привет, мне интересно, много ли людей связываются с вами через ваш сайт? Вы таким образом набираете членов? Есть ли отделения «Детей Сумерек» в Европе? А как насчёт Трансильвании?»

Он услышал, как Блаженный тихо выругался, услышал имя Савича и улыбнулся.

«Заткнись, шериф, или я тебя загоню, слышишь? Осень спит, она ничего не узнает».

«Пока я за рулём? Не съеду ли я с дороги, если ты будешь меня останавливать?

Осень может пострадать. Лучше не рисковать, Блаженный.

Блессед сказал: «Заткнись, шериф. Сбавь скорость, дорога довольно неровная».

Дорога вскоре покрылась камнями, выбоинами и грязевыми пятнами, из которых петляли следы шин. Клёны, сосны и дубы теснились с обеих сторон, образуя яркий зелёный покров, настолько плотный, что фургон скрёб ветви деревьев. Дорога петляла вверх, петляя справа налево и обратно, постоянно поднимаясь.

Он затормозил, когда они подъехали к старым, обветренным, чёрным железным воротам поперёк дороги, которые держались на двух больших деревянных столбах. Деревья по обеим сторонам были густыми, так что обойти ворота было невозможно. Где же они?

«Выйди, женщина, и открой ворота».

Джоанна высвободила руку из руки Итана, вылезла из фургона, подошла к воротам и открыла их.

Блаженный крикнул из открытого окна заднего сиденья: «Оставайтесь там, пока мы не

через, а затем снова закройте».

Итан проехал мимо и наблюдал в зеркало заднего вида, как она закрывает ворота.

Зачем нужны ворота, если они даже не запираются? Если они не предназначены для защиты от проникновения, то зачем? На деревьях обязательно должна быть камера или сигнализация. Каждый раз, когда ворота открывались, тот, кто находился на другом конце дороги, знал, что кто-то идёт.

Дорога продолжала петлять вверх, а затем обрывалась перед густым сосновым лесом. Они находились на невысоких предгорьях, покрытых деревьями.

«Выйдите из машины, шериф».

Итан вышел из фургона в тихий и спокойный воздух. Яркий дневной свет начал меркнуть. Всё ещё было жарко. Должно быть, было около шести часов.

Джоанна обернулась и увидела, как Блаженная будит Осень.

Девочка выглядела ошеломлённой. Джоанна резко повернулась к нему.

«Ты что, накачал ее наркотиками, чудовище?»

«Только снотворное, которое я купил в магазине Quik Mart, пока шериф заправлял. С ней всё в порядке. Молчи. Если кто-нибудь из вас попытается рассказать ей, как мы здесь оказались, я высажу вас на месте. А теперь заткнитесь. Вы двое идите вперёд. Я оставлю Отем с собой».

Осень сказала: «Нет, я хочу пойти с мамой».

«Нет, ты останешься со мной. Понимаешь?»

Осень задумалась, а затем медленно кивнула.

«Шериф, идите прямо и не делайте глупостей».

Блаженный взял Осень за руку.

Они шли по извилистой узкой тропинке среди деревьев и внезапно вышли на большую ровную площадку, не естественную, а расчищенную.

«Вот», — произнёс Блаженный довольным голосом. «Мы наконец-то здесь, Осень. Это место более особенное, чем ты можешь себе представить. Здесь твоё место».

Итан и Джоанна смотрели на большой, старый трёхэтажный амбар с облупившейся серой краской и сгнившими досками, висящими на гвоздях. Казалось, он был заброшен не менее полувека.

Итан сказал: «Я бы сказал, что табачная ферма — это прикрытие, верно, Блаженный? Может быть, твой культ когда-то там и был, но теперь его нет. Этот прекрасный старый амбар, должно быть, и есть центр культа».

«ДА, ЭТО СУМЕРКИ», — сказал Блаженный с каким-то собственническим благоговением в голосе. «Наслаждайтесь своим богохульством, шериф. Эй, что вы делаете? Почему вы оглядываетесь на лес? Может, надеетесь, что кто-то следил за нами?»

Итан сказал: «Мне просто показалось, что я что-то услышал, вот и всё. Может быть, животное. Не могу представить, чтобы кто-то мог знать, где мы».

Блаженный послушал немного, а потом покачал головой: «Нет, никто не знает.

Теперь вы думаете, что сбежите, но это не так. Дело в том, что если кто-то из вас куда-то уедет, вы даже не заметите этого. — Он рассмеялся, довольный собой. — Помните, как вы остановились на заправке, шериф? Я оставил вас качать?

Сразу после того, как мы вышли из «Макдоналдса», я понял, что увидел машину, которая задержалась у нас слишком долго. Скажу вам, шериф, я не мог поверить своим глазам, но та же самая машина стояла в стороне на станции, рядом с манометром и шлангом для воды, а внутри сидели три чувака в костюмах, пытавшиеся казаться безразличными. Я просто вернулся к их машине, попросил одного из них опустить стекло и загнал его в угол.

Остальные ребята потянулись за оружием, но это не имело значения. Я тоже загнал их в угол.

Неважно, что на них были настоящие тёмные очки». Он рассмеялся. «Наверное, им приказали попытаться проследить за нами, верно? Ну, они не проследили. Интересно, что случилось с «Трёмя балбесами». Может, кассир на заправке заподозрил неладное, когда они так и не съехали, и вызвал полицию? Не хочешь рассказать, как эти ребята нас нашли?»

«Понятия не имею».

Блаженный повернулся к Джоанне: «Ну, а ты знаешь?»

Джоанна сказала ровным голосом: «Нет, но, очевидно, ФБР знает об этом культе, Блаженный, знает, где он находится. Так что на твоём месте я бы забеспокоилась».

Они придут, благословенный, они придут.

Она держится, подумал Итан. Волосы растрепаны вокруг лица, веснушки рассыпались по носу, джинсы грязные, рубашка рваная и мятая, но она не сдалась. Итан представлял себе, что выглядит так же ужасно, как и она. На самом деле, если подумать, она выглядела просто потрясающе.

Блаженный посмотрел на Отем и улыбнулся. Голос его был нежным, восхищённым.

«Я знаю, Отем, ты каким-то образом позвонила тому агенту в мотеле, пока была в ванной. Но он не придёт, он понятия не имеет, где мы, и поэтому я позаботился, чтобы ты хорошенько выспалась. Если ты позвонишь ему сейчас, это не будет иметь значения, потому что ты не знаешь, где находишься».

Осень пристально посмотрела на него. Она сказала: «Тебе нужно побриться. У тебя все усы седые. Ты старый».

В тот момент Итан решил, что сделает всё возможное, чтобы сохранить эту малышку в своей жизни. Он хотел наблюдать, как она растёт вместе с Джоанной…

Блаженный на мгновение задержал взгляд на Отем, затем запрокинул голову и рассмеялся. «Ты ещё не видела старости, Отем. Просто подожди. А теперь, если вы двое хотите оставаться в сознании, идите к амбару».

Джоанна не двинулась с места. «Я хочу, чтобы Осень была со мной».

«Я хочу быть с мамой», — сказала Отем.

Блаженный пристально посмотрел на нее, а затем отпустил ее руку.

Осень подбежала к матери. Джоанна прижала к себе ребёнка, поцеловала её в волосы, потом в лоб.

Когда они дошли до сарая, Блессед пошел впереди них к огромным двойным дверям, так что сгнивший Итан не мог понять, как они еще стоят.

Блаженный приоткрыл дверь настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Он высунул голову.

«Идите сюда».

Когда их глаза привыкли к затененному интерьеру, они увидели сгнившие тюки сена, сваленные в кучу как попало, ржавые детали трактора, разбросанные по сгнившим деревянным доскам пола, а также родоначальника этих деталей — старый трактор John Deere, стоявший в темном углу с отсутствующими двумя шинами.

Воздух был зловонным и затхлым. По крайней мере, здесь было не так жарко, как снаружи. Нога Итана наступила на тушу животного.

Тогда он понял, что вся эта гниль, все эти ржавые детали машин — всё это было постановкой. Именно так, по мнению кого-то, должен выглядеть заброшенный амбар, вплоть до трактора John Deere.

Они наблюдали, как Блессид отодвинул пару тюков сена и два старых автомобильных сиденья, обивка которых давно сгнила, и смахнул с пола солому, расчистив пространство шириной около полутора метров. Он наклонился и потянул за ржавую старую ручку, которая почти прилегала к дереву, и в полу образовалась дыра.

Блаженный отступил назад, улыбнулся и помахал рукой в его сторону. Джоанна и Итан посмотрели вниз, в темноту.

Блессед наклонился в темноту и нажал несколько кнопок. Раздалось три коротких звуковых сигнала, и затем свет внезапно заполнил тёмную дыру, но по-прежнему ничего не было видно, кроме деревянной лестницы, ведущей вниз. Блессед кивнул им. «Вы двое будете осторожно спускаться по лестнице. Когда доберётесь до низа, ждите меня и Отем. Не забывайте, у меня есть Отем, так что ничего не предпринимайте».

Джоанна и Итан спустились по деревянной лестнице.

Они были сделаны из цельной сосны, их было тридцать; Итан их пересчитал.

Лестница привела меня в небольшую квадратную комнату с побеленными стенами и чистым деревянным полом. Там стоял единственный столик с телефоном, и больше ничего.

Они услышали, как над ними закрылась дверь люка, и тихое гудение кондиционера.

Воздух был прохладным. Итан подумал, что для обеспечения этого места нужен мощный генератор.

Блессед прошел мимо них к телефону, поднял трубку и сказал: «Хранитель здесь».

Джоанна приподняла бровь, глядя на Итана.

В конце небольшой комнаты они увидели, как панель на противоположной стене бесшумно открылась. Блессед кивнул им, приглашая войти.

Джоанна пошла первой, Итан сразу за ней. Более сгнивший старый амбар для «Дети Сумерек», – подумал Итан. Они остановились и уставились на огромное, пустое белое пространство, почти ошеломлённые его белизной, ни один другой цвет не нарушал его.

Комната была размером примерно сорок на сорок футов, деревянный пол был выкрашен в цвет

Белый, как стены и потолок. Ещё одна декорация, подумал Итан, несомненно, призванная символизировать чистоту и невинность, может быть, кусочек рая? Или, что ещё вероятнее, это была ещё одна декорация, призванная доказать членам культа святость этого места.

Через белую дверь в одной из стен вошёл молодой чернокожий мужчина. На нём была белая льняная рубашка и свободные белые брюки, вокруг талии он был обвязан тонкой верёвкой. Он был босиком.

«Привет, Кьелл», — сказал Блессед. «Она у меня».

УИННЕТТ, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Был уже вечер, когда черный вертолет ФБР Bell приземлился на небольшой взлетно-посадочной полосе в двух милях к западу от Уиннетта.

Вокруг них возвышались горы, и всё же, когда Савич вышел из вертолёта, было так жарко и влажно, что ему захотелось раздеться и найти шланг. Он помог Шерлоку выбраться, и они оба постояли немного. Даже горячий поток воздуха от лопастей вертолёта был лучше, чем неподвижный, затхлый воздух.

Держась за руки, они пригнулись и побежали к небольшому жестяному строению в девяти метрах от них. Обернувшись, они увидели, как вертолёт взлетает. Пилот, Кёрли Хеймс, помахал им рукой. Они свернули в тень зданий, где рядом с разбитым грузовиком и сгнившим внедорожником стоял тёмно-зелёный «Субару».

Ключи были в замке зажигания. Савич снисходительно оглядел салон и повернул ключ.

Шерлок принюхался. «Машина пахнет новизной; это очень заметно в отделении. Ладно, встретимся с Калли на заправке Chevron на Маркет-стрит, всего в полумиле от квартиры Виктора Нессера на Пулитцеровской улице».

Потом мы пойдём к Виктору на квартиру, встретимся с Берни Бентоном и подождём, пока Лисси и Виктор появятся». Она усмехнулась. «Странное имя. Оказывается, уроженец Уиннетта Марвин Хемлик лет сорок назад получил Пулитцеровскую премию за статью о отвратительном отделении Ку-клукс-клана здесь. В общем, когда я в последний раз разговаривал с Калли, он сказал, что они с Берни присматривают за Виктором, но ничего не происходит, и время в такую жару тянется медленно, как патока, и они с Берни начинают нервничать».

Она достала свой мобильный и набрала номер Калли.

Ответа не было, только голосовая почта. Шерлок нахмурился, снова набрал номер и снова услышал голосовую почту. «Почему он не берёт трубку? Я же сказал, что позвоню, как только мы приедем. Калли известен своей исключительностью, его туфли чуть ли не сами собой ходят. Что он может делать?»

«У тебя есть номер мобильного телефона Берни?» — спросил Савич, совершая левый поворот на Маркет-стрит.

Она покачала головой. «Давай поедем на заправку «Шеврон», посмотрим, есть ли там Калли.

Может быть, у него разрядился телефон.

«Как будто кто-то из них в это верил», — подумал Шерлок и затянул ремень безопасности. Даже ремень пах новизной.

«Мы будем там через минуту. Подожди, дорогая».

Проезжая мимо, она заметила, что местность довольно живописна: лесистые холмы постепенно поднимались всё выше, и наконец позади них показались горы. Сосны и дубы заполонили склоны, и Шерлок подумал, что их хватило бы на тысячу домов, не оставляя ни малейшего следа.

Савич замедлил шаг, проезжая по небольшому центру города Уиннетт.

Центр, состоящий из трёх кварталов, располагался на ровной площадке; горожане, должно быть, давно разровняли её бульдозером. Вдоль Маркет-стрит теснились дома из красного кирпича и дерева, а там, где не было зданий, теснились деревья.

На самом деле, это было очень мило, но даже ближе к вечеру стояла такая жара, что Савичу показалось, будто на тротуаре можно поджарить вертел.

В центре было тихо, безжизненно, только пара подростков слонялась по улице. Пора ужинать, подумал он, и сбежать от изнуряющей жары, может быть, кто-нибудь из шлангов пойдёт остывать во дворы.

Впереди, на правом углу, показался знак «Шеврон». В дверях магазина «Квик Март» стоял старик, скрестив руки на груди, наблюдая, как молодой парень заправляет белый кабриолет «Мустанг». Несколько машин ждали обслуживания, но агента Калли Гвина нигде не было видно.

Савич не стал медлить. «Давайте пойдём на Пулитцеровскую улицу, посмотрим на жилой дом Виктора.

Может быть, они там, наблюдают, забыли о времени, или что-то в этом роде».

Шерлок ничего не сказал, но ей это не понравилось.

Она была напряжена, на грани. Она включила GPS на телефоне, и нежный женский голос сказал им повернуть направо через полторы мили. Минуту спустя они въехали на улицу Виктора, в район небольших домов в стиле ранчо, стоящих в стороне от дороги, с большими дворами, где сосны и дубы уютно прижимались к домам. Им повезло, что здесь часто шли дожди, иначе город не пережил бы лесные пожары так долго.

Дорога Пулитцеровской премии оказалась неожиданно длинной. Наконец дома начали редеть, и в самом конце улицы, на самом краю Виннетт-стрит, стоял многоквартирный дом Виктора. Он был невзрачным – двухэтажное кирпичное здание, всего на шесть квартир. Но двор был большим и зелёным, как и все остальные дворы, а к двери вела дорожка из красного кирпича. За многоквартирным домом стоял только один дом – заросший травой, с заколоченными окнами, явно пустовавший. За этим ветхим домом тянулась узкая двухполосная дорога, которая терялась в густых дубах и соснах. Всё выглядело безжизненным.

«Если местные жители не позаботятся об этом», — сказал Шерлок, оглядываясь по сторонам, — «лес поглотит город. Повсюду только дубы и сосны. Кажется, они поглотили дорогу».

«Я бы сейчас не отказался посидеть под дубом», — сказал Савич, глядя на послеполуденное солнце, жаркое и высоко стоящее в безоблачном небе, — «при том, что температура колеблется около ста градусов, а влажность — две тысячи.

Знаешь, в чем проблема? Здесь внизу слишком большое солнце.

«Мы могли бы присоединиться к тому золотистому ретриверу, который дремлет под той сосной. Все, наверное, жмутся к своим кондиционерам».

«Если Калли и Берни наблюдают за жилым домом издалека, они могут быть внутри этого пустого дома», — сказал Савич. «Вы кого-нибудь видите? Машину?

Что-либо?"

Они внимательно огляделись, но увидели только палящее солнце. Деревья были совершенно неподвижны, ни единого дуновения ветра.

Савич развернул машину и поехал обратно в город. Он припарковался в паре кварталов от дома, между внедорожником Toyota и…

Грузовик Fl 50. Они пошли обратно к зданию, прижав пистолеты-пулеметы к бортам, чтобы избежать паники среди прохожих. Им не стоило беспокоиться. Ни души не появилось, ни Калли, ни Берни. Они могли быть хорошо спрятаны, подумал Савич, но они наверняка бы их узнали, по крайней мере, узнали бы светлые волосы Шерлока. Это было не к добру, Савич понимал это.

Савич мог бы поклясться, что воздух пульсировал от жары. Он видел, что от влажности волосы Шерлока стали кудрявыми.

Она повернулась к нему: «Почему Калли и Берни не сообщают нам, где они?»

Савич промолчал, да и что тут скажешь? Он открыл входную дверь многоквартирного дома и вошёл в крошечный вестибюль, где стояла одна пальма и шесть почтовых ящиков, выкрашенных в белый цвет. Температура упала как минимум на тридцать градусов.

«Как будто я умерла и попала в холодильник», — сказала она, захлопав руками и наслаждаясь.

Они проверили почтовые ящики, хотя знали, что Виктор живет в квартире 403, но почему в двухэтажном жилом доме такой номер?

«Давайте поднимемся по лестнице», — сказал он. «Будьте бдительны».

На лестнице они никого не встретили. Савичу показалось, что внутри много людей, ужинающих.

Они слышали, как дети спорят о том, смотреть ли им старый эпизод «Звездного пути» или «Бэтмена», но не слышали голосов взрослых.

Коридор был широким и тёмным, все двери квартир были выкрашены в разные цвета. Квартира Виктора Нессера находилась в самом конце коридора на втором этаже.

Его входная дверь была выкрашена в ярко-зеленый цвет и украшена большими латунными цифрами — 403.

Шерлок шагнула вперёд, постучала в дверь и подождала немного, держа пистолет-пулемет наготове. «Мистер Нессер? Это Клори Смит из « Winnett Herald Weekly».

Я здесь, чтобы предложить вам бесплатную подписку на целый месяц и четыре бесплатных выпуска».

Нет ответа.

Она снова постучала. «Мистер Нессер?»

Ни звука, ни звука из квартиры.

Савич прижал ухо к двери.

Сначала он ничего не услышал, прижал ухо поближе. Услышал приглушённый звук — человеческий голос? Не дожидаясь, он жестом велел Шерлоку отступить и выбил дверь ногой. Она распахнулась, ударившись о стену. Они вошли, размахивая пистолетами-пулеметами, и оказались в небольшой прихожей, справа от которой находилась гостиная, соединённая с небольшой столовой и кухней.

Пустой.

Приглушенный голос крикнул: «Сюда!»

Голос доносился из спальни. Савич шагнул навстречу, но мужчина снова крикнул: «Нет!

Не заходите! Там бомба и растяжка!»

САВИЧ ЗАМЕР, Шерлок стоял позади него. Он крикнул:

«Ладно, мы не двигаемся. Калли, это ты? Какая бомба?»

«Секундочку, надо снять скотч с губ. Чёрт, как же трудно говорить без губ. Ладно, слушай, молодой парень — Виктор Нессер — я видел, как он протянул провод через дверной проём спальни, на уровне пола.

Думаю, он не возражал, что я его увидел, подумал, что я увижу, как ты приближаешься, и ничего не смогу поделать.

Слава богу, мне наконец удалось снять скотч со рта, иначе мы все были бы мертвы».

Савич опустился на колени и увидел, что проволока, натянутая на расстоянии примерно четверти дюйма от пола, натянута. Он крикнул:

«Мы перешагиваем через него. Ты в порядке?»

«Да, да, я в порядке, просто унижен. Я здесь, по ту сторону кровати.

Как я уже говорил, мне наконец-то сняли скотч со рта, но я всё ещё связан. Виктор ещё и к проводу меня подключил.

«Ладно, не двигайся», — сказал Савич и медленно подошел к кровати.

Калли сказал: «Отсюда я вижу бомбу. Она возле комода».

«Понял», — сказал Шерлок. «Только не двигайся, Калли. Мы с Диллоном пойдём проверим».

Калли сказал: «Девушка — Лисси Смайли — смеялась, ей это очень нравилось, и кричала, что если какой-нибудь тупой федерал заденет провод, всё здание взорвётся — на высоте тридцати метров, взорвётся воздух, может, даже до самого рая, сказала она». Потом она ухнула, изображая Мадонну, и сказала что-то о том, что отправит тебя, Савич, на небеса.

Калли с шумом вздохнул. «Обычно я не помню точно, что говорят люди, но она была на пределе».

Шерлок сказал: «Эй, мы очень рады, что ты снял клейкую ленту со рта.

Пока ни для кого из нас рай недоступен».

Калли Гвин, как ни странно, рассмеялся. «Я знал, что вы приедете сюда, когда вы не увидели меня на заправке Chevron, а я не отвечал на звонок. Пожалуйста, скажите, что вы поговорили с Берни».

«Нет, не видели», — сказал Савич. «У нас нет номера его мобильного. Хорошо, Калли, я не буду пытаться освободить тебя, пока мы не выясним, что происходит с этой бомбой».

Шерлок опустилась на колени перед старинным сосновым комодом, винтажным «Гудвиллом». «Ладно, сначала просто осмотримся. У нас есть большая чёрная металлическая коробка, размером и формой примерно как небольшой чемодан. Из неё по полу тянется провод к двери спальни, а другой — к тебе, Калли, так что не шевелись».

Калли сказал: «В Уиннетте нет сапёров, ничего удивительного. Пожалуйста, скажите мне, что вы разбираетесь в бомбах».

Савич сказал: «Перестань задыхаться, Калли, всё будет хорошо. Шерлок прошёл курс в Квантико. Она знает достаточно, чтобы не спровоцировать этого ублюдка. Как Виктор и Лисси тебя поймали?»

«Мы с Берни были недалеко от пустующего дома чуть дальше по улице, того самого, который, как нам сказали, пустовал всего несколько месяцев, но трава, похоже, готова к тому, чтобы здесь обосноваться, ведь она растёт здесь так быстро. Мы затаились среди деревьев чуть дальше дома, достаточно близко, чтобы следить за квартирой Виктора, но не слишком близко, чтобы спугнуть их, если они появятся», — он вздохнул.

«Берни нужно было воспользоваться туалетом, поэтому он зашёл в дом через заднюю дверь. Я

Ни разу не оторвался от дома. Клянусь, я ничего не слышал, даже шёпота движения. Только что я гадал, почему Берни так долго, а в следующую секунду почувствовал дуло пистолета у своего уха, и какая-то девушка, хихикнув, сказала, что я самый лёгкий корм, которого она когда-либо получала. Я не мог поверить, Савич. Понятия не имею, как она ко мне подкралась. Я ничего не слышал.

Диллон сказал: «Она и Виктор, вероятно, долгое время наблюдали за тобой, выжидая своего шанса. Когда Берни вошёл в дом, тебя никто не прикрывал». Легко, подумал Савич, так легко.

Калли снова вздохнул. «Я попытался её схватить, вывернулся, ткнул локтем ей в лицо, но она отскочила назад, погрозила мне пистолетом и сказала, что если я ещё раз попытаюсь что-нибудь сделать, она меня застрелит. Потом подошёл Виктор и сказал, что мы идём к нему домой, он голоден и хочет проверить, не помялась ли колбаса в холодильнике.

Но сначала Лисси зашла в дом, где был Берни. Я ничего не слышала, ни крика Берни, вообще ничего. Когда она вышла, она лопала жвачку. Я спросила её, что она сделала с Берни, но она лишь презрительно усмехнулась и сильно ударила меня по рёбрам рукояткой пистолета. «Это за то, что пытался ударить меня по лицу», — сказала она.

«Рядом никого не было, и поверьте, я очень внимательно искал. Меня привели сюда, в дом, а потом Виктор связала меня здесь, в спальне, держа на прицеле пистолет. Я видел, как Виктор подсоединял бомбу. Я спросил его, где Берни, и Лисси снова рассмеялась и сказала мне заткнуться».

«Тебе очень повезло, что она не застрелила тебя, когда ты пытался её убить», — сказал Шерлок. «Вот что она делает, Калли».

«Да, я знаю. К счастью для меня, думаю, она хотела шоу; она надеялась, что вы придёте.

Она смеялась и смеялась, и думала, поймут ли они когда-нибудь, какая часть тела соответствует тому или иному корму.

«Я рекомендую тебе забыть эту мысль, Калли»,

Сказал Савич. «Ладно, я не смогу тебя освободить, пока Шерлок не обезвредит бомбу.

Не двигайся».

Савич опустился на колени рядом с Шерлоком.

Она открыла крышку чёрного ящика. «Ладно, это определённо самодельное, без изысков — слава богу — простое и понятное. Виктор, наверное, взял это из интернета или из книги, что нам очень на руку.

Диллон, дай мне свой швейцарский армейский нож.

Он молча передал ей письмо.

Шерлок посмотрел на пару проводов, красный и зелёный, скрученные вместе, ведущие к таймеру. Почему... кроше? Бомба должна была взорваться, если кто-то заденет растяжку в дверном проеме спальни или если Калли выдернет свою. Зачем таймер? Они пытались подстроить и входную дверь?

Шерлок обхватил рукой маленький экран и прочитал 00:34

Секунды. Она затаила дыхание, заставив себя успокоиться.

«Ребята, у нас тут таймер, осталось совсем немного времени до того, как эта штука взорвется».

Савич посмотрела на таймер через плечо.

Тридцать секунд, двадцать девять. Он мысленно увидел лицо сына, отбивающего баскетбольный мяч, а затем увидел Шерлока, склонившегося над ним и подтыкающего простыню ему на грудь.

Восемнадцать секунд, семнадцать.

Он наблюдал, как Шерлок распутывает провода, прослеживая каждый из них до его истока.

Тринадцать секунд, двенадцать.

Время сжалось в мгновение, но Савич ощущал каждую секунду как отдельную единицу, каждую секунду – как вселенную времени, и каждая секунда каким-то образом растворялась в следующей. Он не мог понять, сколько людей сейчас находится в здании, сколько может погибнуть из-за Виктора и Лисси. Он подумал о детях, которых они слышали, споря. Он услышал, как Калли тихо говорит…

Может быть, он молился, но не двигался, и это было хорошо, поскольку провод был прикреплен к клейкой ленте вокруг его лодыжек.

Семь секунд, шесть.

Времени больше нет.

Он хотел сказать Шерлоку, что любит ее, и он открыл рот...

«Ну вот», — сказал Шерлок и наблюдал, как она аккуратно разрезает

желтый провод.

Его сердце забилось, и дыхание перехватило.

Он протянул руку и вытер струйку пота, стекавшую по ее щеке.

«Ты сделала это, милая, ты сделала это».

Калли крикнул: «Молодец, Шерлок. Эй, я могу снять эту клейкую ленту».

—”

Раздался громкий хлопок.

Шерлок сказал: «Запомни эту мысль, Калли. Что происходит сейчас?»

ПИСА-РИДЖ, ДЖОРДЖИЯ

Кьелл был высоким, более шести футов ростом, угловатым и красивым. Его бритая голова блестела в ярком белом свете. Он носил очки.

Он поклонился Блаженному в пояс и сказал с резким британским акцентом:

«Хранитель, мы не знали, придёшь ли ты. Вижу, девочка у тебя.

Отлично. А мужчина и женщина?

«Шериф и мать ребенка».

«Хранитель, мы никогда раньше не приводили сюда посторонних. Это опасно. Вы уверены, что за вами здесь не следили?»

«Я совершенно уверен».

«Но зачем вы их сюда привели? Почему вы не избавили нас от них?»

Блессид сказал: «Я не мог помешать им из-за ребёнка. Мне нужно было, чтобы они привезли её сюда.

«Не отводи взгляд от шерифа, Кьелл. Он опасен. Как я уже сказал, за нами никто не следил; я в этом очень позаботился. Сумерки останутся тайной. Кьелл, я должен немедленно увидеть Отца. Мне нужно сообщить ему новости».

«Где Грейс?»

«Я должен увидеть Отца», — снова сказал Блаженный. «Отведи их к Мастеру. Будь осторожен с шерифом».

Кьелл слегка поклонился ему, вытащил револьвер из свободных штанов. «Дитя, Хранитель, она придёт обнять нас, вот увидишь».

Блессед бросил последний взгляд на Итана и Джоанну, а затем улыбнулся Отем.

«Всё будет хорошо», — сказал он ей и прошёл через ту же дверь, что и Кьелл.

Дверь за ним бесшумно закрылась.

Осень застыла совершенно неподвижно и посмотрела на Кьелла.

Он сказал: «Шериф, вы с женщиной встаньте к стене». Он опустился на колени перед Отем. Поднял руку и коснулся её лица.

Осень не двинулась с места, лишь пристально посмотрела ему в глаза.

«Что ты умеешь делать?» — спросила она.

Кьелл улыбнулся: «Я студент».

«Чего?»

«Все, кто здесь, — ученики. Мы учимся у Отца и Учителя.

Мы изучаем чудеса разума, уходящие корнями в глубину веков. Мы наблюдаем и учимся. Это удивительное место, Осень. Я также защищаю Твайлайт от любого, кто попытается причинить нам вред.

Он снова поднялся и повернулся к Итану и Джоанне.

Итан сказал: «Благословен Хранитель. Каков твой титул, Кьелл?»

«Я? Я — правая рука Мастера».

«Не могу сказать, что меня особенно волнует весь этот белый цвет».

Кьелл сказал: «Белый — это сущность света, это мир и покой, это жизнь для верующих. Этого достаточно, шериф. Я считаю, что вы оба ограничены и неспособны постичь нечто столь возвышенное, как то, кем мы являемся».

Итан сказал: «Мы — те самые мелочные люди, которые тебя погубят, Кьелл».

Кьелл рассмеялся: «Мечтай о своих маленьких мечтах, шериф.

Вы все последуете за мной. Посмотрим, что Хозяин захочет с вами сделать.

Джоанна спросила: «Где все члены культа?

Вы называете их набожными?

«Здесь есть благочестивые, но вы их не увидите.

Мы не хотим, чтобы их жизнь была нарушена внешней коррупцией. Вам больше ничего не нужно знать. Отпустите нас.

Ты встретишься с Мастером».

Они вошли в широкий коридор с белыми стенами, с потолком ниже, чем в большой комнате, и тихий гул кондиционера был единственным звуком, помимо их шагов. Через каждые несколько футов висели фотографии в рамках, все с изображением неба, каждая – волнующий момент времени. Итан подумал, что здесь настоящий талант: великолепный закат, вспышка молнии на фоне угасающего солнца – моменты, которые он сам пытался запечатлеть.

Кьелл бесшумно шёл позади них, Джоанна – впереди, Отем прижималась к ней, крепко держась за руку матери. Итан знал, что у него в затылке направлен пистолет.

Они проходили мимо дверей со стеклянными окнами и латунными ручками, большинство из которых были плотно задернуты шторами. Он увидел вспышку, когда одна из штор упала, и мельком увидел в окне лицо прекрасной молодой женщины, прежде чем она исчезла. Одна из верующих? Или кто-то другой? Предупредили ли их оставаться в своих комнатах, чтобы избежать развращения чужаками? Или лидеры не хотели, чтобы они знали, что происходит?

По мере их продвижения коридоры сворачивали вправо и влево. Казалось, это место было огромным. Они прошли ещё двадцать футов, прежде чем Кьелл сказал: «Постучите в эту дверь, шериф».

Итан постучал.

"Входить."

«Откройте дверь, шериф».

В этой внушительной двери не было окна. Итан открыл её и вошёл в библиотеку, где книги от пола до потолка занимали все четыре стены. Она была двадцати футов глубиной, у задней стены стоял большой стол из красного дерева, а за ним стоял мужчина в белом одеянии, подпоясанном на талии золотой цепью.

Это был красивый мужчина лет пятидесяти, высокий, стройный, с глазами глубокого, пронзительно-синего цвета, которые приковывали взгляд. В руке он держал небольшой пистолет.

Джоанна хотела сказать ему, что он выглядит нелепо, но на самом деле он так не считал.

Он был похож на библейского пророка. Она увидела странный кулон, висящий на поясе. Она стояла слишком близко, чтобы разглядеть, что это было.

Итан спросил: «Калдикот Уистлер, я полагаю?»

«Да». Уистлер держал пистолет в изящной руке, руке художника, с длинными пальцами и изящной. Если Итан не ошибся, это был «Кольт» 1911-го калибра.

полуавтоматический пистолет был нацелен на него, а не на Джоанну или Отем, и за это он был благодарен.

«Благословенный сказал мне, что ты приведёшь их ко мне, Кьелл. Пожалуйста, будь рядом. Ты ещё понадобишься».

Кьелл слегка поклонился Уистлеру и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Уистлер вышел из-за стола, но не подошёл достаточно близко, чтобы Итан успел его поймать. Умник. Он сказал, долго глядя на Отем: «Так вот он, ребёнок».

Осень сильнее прижалась к боку Джоанны.

«Ее зовут Отем Бэкман», — сказала Джоанна.

Уистлер проигнорировал её. «Я не знал, справится ли Блессед. Он невероятно силён, но на этот раз у него явно возникли проблемы, поэтому вы двое здесь, с ней».

Итан спросил: «Блаженный сказал тебе, что Грейс умерла?»

Уистлер побледнел. «Да», — прошептал он. «Блаженный сообщил мне эту трагическую новость. И

Это вы подняли этот вопрос, шериф? Вы убили великого человека и думаете этим поиздеваться надо мной?

«Если я действительно убил его, я не помню этого, поскольку Блаженный поставил в тупик и меня, и Джоанну».

Уистлер на мгновение закрыл глаза, а затем снова посмотрел на Итана. «Блессид был так расстроен, что побежал к отцу с новостью. Я знал, что Блессида ранил в плечо тот агент ФБР, но это… это слишком ужасно».

Джоанна сказала: «Ужасно убить невинного человека и похитить ребенка».

«Заткнись, женщина, ты не понимаешь, о чём говоришь. Ах, это невыносимо. Грейс был невероятно силён. Он был уникален; ничего подобного его таланту никогда не было известно». Он махнул изящной белой рукой в сторону книжных полок.

«Как вы могли подобраться так близко, чтобы выстрелить в Грейс?»

«Как я уже говорил, я ничего не помню».

Лицо Уистлера посуровело. «Это неважно». Он поднял руку с пистолетом.

Джоанна сказала: «Ребёнок наблюдает за тобой, Калдикот.

Что будет, если ты застрелишь Итана? Что тогда этот отец подумает о тебе?

Уистлер медленно опустил пистолет. «Вы живы, шериф, ровно столько, сколько угодно Отцу. Вам нужно помнить об этом». Он замолчал, покачав головой. «Трудно поверить, что Грейс умерла. Какая огромная потеря для всех нас. Верующие будут скучать по нему. И Отец будет в отчаянии».

Итан сказал: «Даже сильные мира сего умирают, ты же знаешь».

Уистлер оглядел каждого из них, и его взгляд остановился на Отем. «Блаженный знал, что я захочу увидеть тебя, поговорить с тобой. Боюсь, ты не сможешь занять место своего дяди; никто не сможет. Жаль, дитя, что ты никогда не узнаешь преданности своего дяди, его верности семье, его безграничного терпения к нашему народу. Он возлагал на тебя такие большие надежды, но теперь ему не суждено увидеть, кем ты станешь. Он надеялся, что со временем ты достигнешь сил, которые поразят всех, как, как он знал, поразили его. Он умер за тебя».

Итан сказал: «Нет, он умер, потому что пытался похитить ее и убить нас.

Кем бы он ни был, он был преступником».

«Мне бы доставило огромное удовольствие застрелить вас, шериф».

Итан решил, что, возможно, и так, несмотря на присутствие Отем. Он широко улыбнулся Уистлеру. «У тебя тут совсем профессорская комната. В этом и заключается твоя роль? Обучать всех, кто сюда записывается?»

«Как и все верующие, я тоже студент. Я учусь, как и они, молюсь о даровании сил, как и они. Кроме того, я финансовый директор «Сумерек».

«Должно быть, строительство этого подземного бункера стоило очень больших денег».

«Верно, но, с другой стороны, нам очень легко раздобыть денег, шериф. Даже после смерти Грейс это не будет проблемой. Блаженный может просто зайти в банк и выйти с любой суммой, которая у него есть. Если кто-то принят в наши ряды, будь он беден или богат, деньги не нужны».

Джоанна медленно произнесла: «Вы имеете в виду, что люди связываются с вами через ваш блог, и вы берёте у них интервью? Вы решаете, достойны ли они быть похороненными в этой белой гробнице?

Они действительно приходят?

Уистлер выглядел разгневанным её словами, подумал Итан, но сдержался. Уистлер посмотрел на Отем, увидел, что она смотрит на него снизу вверх, и сказал: «Естественно, их держат под контролем. Мы серьёзно относимся к нашей тайне. Те, кто видит дары Блаженной и Грейс, приходят в восторг. Они охотно принимают наши правила. Они приходят, чтобы узнать обо всех, кто жил до нас, надеясь постичь эти дары Бога. Когда они видят безграничное богатство и обещание паранормальных способностей, проблема в том, чтобы выбрать среди них, чтобы не допустить недостойных».

Итан спросил: «Ты тоже их очаровываешь, Калдикот? У тебя есть дар?»

«Мне будет отдано то, что по праву принадлежит мне...»

«…со временем?» — закончила Джоанна.

Он замахнулся на неё пистолетом. Итан был готов броситься на него, но Уистлер резко отступил назад. «Стой, шериф. Я тебя убью. Поверь мне».

Итан сказал: «Я действительно верю тебе, Калдикот. Знаешь, я думаю, ты

мог бы быть прототипом Иисуса, если бы не пистолет в твоей руке и голубые глаза».

«А, Иисус. Я верю, что он был хорошим человеком, но мне больше нравится пророк Коринф. Он — Альфа и Омега; он — тот, кому мы поклоняемся».

Итан поднял бровь. «Коринф?»

«Он обладал величественной силой, не такой, как благодать, но всё же удивительной. Возможно, Коринф не обладал добротой Иисуса и благодатью, но он был целомудренным человеком, человеком бесконечной мудрости, человеком, который мог управлять окружающими одним щелчком пальцев». Он щёлкнул пальцами перед их лицами.

«Я никогда не слышал о пророке по имени Коринф»,

сказала Джоанна.

Он едва взглянул на неё. «Ты женщина.

Почему вы могли услышать что-то важное?

«Я тоже о нём не слышал», — сказал Итан. «Значит, у этого Коринфа были экстрасенсорные способности, которые поражали людей?»

«Коринф мог читать тайны в мыслях людей, знал, чего они на самом деле хотят и как манипулировать ими, чтобы получить желаемое. Он был могуществен, и его боялись; никто не смел тронуть его. Все мы здесь, чтобы попытаться понять источник его силы и тех, кто одарён здесь, среди нас. Хотел бы я, чтобы Коринф был здесь, но его нет. Как и бедная Грейс, Коринф больше не существует на этой земле».

«Где он делал все эти вещи, чтобы манипулировать своими ближними?» — спросила Джоанна.

«Коринф был доверенным лицом Медичи — сначала Козимо, затем Пьеро и, наконец, Лоренцо. Он был их доверенным лицом, их советником. Известно, что он покинул Италию после смерти Лоренцо в 1492 году. Его смерть ознаменовала конец Золотого века Флоренции. Затем последовали раздоры и войны».

Итан сказал: «И вы считаете, что все развалилось, потому что Коринф больше не был силой, стоящей за троном?»

«Да, конечно. Говорят, он умер, и его время подошло к концу».

«Где все это написано?» — спросила Джоанна.

«Ты больше не будешь задавать глупых вопросов, женщина».

Джоанна, с бесстрастным лицом, сказала: «Хорошо. Должны ли мы предположить, что ты пытаешься стать этим Коринфом? Пиас-Ридж, Джорджия — не совсем Флоренс, правда? Где твой Лоренцо?»

Уистлер выглядел так, будто вот-вот взорвется.

«Я тоже никогда о нем не слышала», — сказала Отем.

Уистлер успокоился, услышав её голос. Он улыбнулся ей сверху вниз. «Ты справишься, дитя моё, справишься. Многие, включая отца, верят, что Коринф не умер.

Отец считает, что Коринф отправился в Испанию после того, как покинул Флоренцию, и присоединился к культу экстрасенсов, который в конечном итоге вступил в конфликт с Торквемадой. Их называли «Los Niños en el Atardecer» — «Дети Сумерек». Торквемада убил их. Он описал это в мельчайших подробностях. Он назвал их «Adoradores del Diablo ».

поклоняющиеся дьяволу.

«Вызывает опасение, что Торквемада не написал о пленении Коринфа вместе с членами секты в Испании, поскольку этот безумец писал обо всем.

«Отец верит, что его удивительный род происходит из Коринфа», — пожал плечами Уистлер. «Кто знает? Это заманчиво».

Итан сказал: «Мне казалось, ты говорил, что Коринф целомудренный».

«Он был. Написано, что у него не было семьи, но кто знает?»

«То есть вы считаете, что воссоздаёте эту группу в Испании пятнадцатого века? Кто этот отец, о котором вы постоянно говорите?»

Уистлер кивнул. «Вы узнаете это, если он того пожелает, шериф». Он снова посмотрел на Отем, и его голос смягчился. «Мы добились больших успехов здесь, в «Сумерках». Это место мира и поиска. Это место, где ты будешь счастлива, дитя».

Осень не ответила ему. Она пока не выглядела счастливой.

Итан быстро спросил: «Сколько здесь сейчас людей, Калдикот?»

«Сейчас нас здесь всего двенадцать. Один из Испании. Конечно, все, кто допущен в Сумерки, дают обет молчания, как это сделали Дети Сумерек много лет назад. Но это их не спасло. Торквемада услышал о них, выследил и уничтожил. С нами такого не случится. Мы всегда знали, что должны быть осторожны, мы должны бережно хранить свою тайну. Об этом месте мало кто знает, и так оно и останется».

«Как вы можете быть уверены, что, покинув это место, они не расскажут об этом месте другим?»

Уистлер пожал плечами. «Некоторые, конечно, так и поступают. Но им это вряд ли выгодно. Все они соглашаются приходить с завязанными глазами и уходить одинаково. И всегда ночью.

Они не знают, где мы находимся. А если бы они знали и были бы настолько неразумны, чтобы попытаться привести кого-то обратно сюда, они знают, что наша реакция была бы…

экстремальный».

Джоанна спросила: «Чем они все здесь занимаются?»

«Все, кто приходит, становятся свидетелями невероятных сил.

Они стремятся понять и узнать, смогут ли они развить в себе эти способности».

«Ты нашел еще одного Благословенного?» — спросил Итан.

«Нет, пока нет, но ещё рано. Сегодня к нам присоединится Отем; она станет одной из нас. Потребуется время, чтобы найти других одарённых, тех, кто встанет рядом с Блаженным и Отцом. В конце концов, мы станем могущественнее, чем вы можете себе представить. Возможно, мальчик из Испании прав. Возможно, Коринф снова появится».

Итан не замечал телефон на столе Колдикота, пока он не зазвонил. Уистлер поднял трубку, прислушался. Повесив трубку, он сказал: «Тебе пора возвращаться в зал заседаний с Кьеллом. Отем, ты останешься здесь, со мной».

Осень сошла с ума. Она закричала: «Нет, я не оставлю маму, я не оставлю Итана! Не оставлю!»

Уистлер, казалось, был готов взорваться. Затем он нажал кнопку на краю стола.

Они пришли к решению, подумал Итан, и он знал, какое. Он должен быть готов.

Через мгновение появился Кьелл. Он жестом пригласил всех вернуться в коридор.

«Скоро увидимся, дитя»,

Кэлдикот позвал Осень.

Осень обернулась и сказала: «Мне кажется, ты совсем не похож на Иисуса. Иисус не был сумасшедшим».

УИННЕТТ, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Из черного металлического ящика раздался еще один хлопок, который в маленькой комнате прозвучал как выстрел.

Никто из них не дышал.

Шерлок наклонился и осмотрел обезвреженную бомбу и корпус. Она подняла глаза. «Один из проводов искрил. Я собираюсь полностью отсоединить его от динамита». Она подняла провод, коснулась кончика пальцами, почувствовала тепло, подержала, пока он не остыл, и положила на пол. «Думаю, это и был тот звук. Уверена, там не осталось ничего, что могло бы отправить нас на небеса».

Она подняла два оторванных провода.

Как только Савич снял с Калли клейкую ленту, он вскочил и затопал ногами, чтобы вернуть им чувствительность.

Когда Калли смог держаться на ногах, он подошёл посмотреть на теперь уже безвредный контейнер с бомбой. «Спасибо, Шерлок. Не знаешь, когда в Квантико будут следующие курсы по взрывотехнике?»

Шерлок рассмеялся, а затем она посмотрела на остатки бомбы у своих ног. «Самодельные, профессиональные — все они страшные. Сердце до сих пор выпрыгивает из груди».

Калли сказал: «Я знал, что если не смогу оторвать эту клейкую ленту ото рта, всё кончено. Я слышал, как вы, ребята, выбили входную дверь, и скажу вам, я никогда в жизни так не жевал и не работал челюстями. Я узнал, что клейкая лента совсем не похожа на курицу. Чёрт, нам нужно найти Берни».

Берни, вероятно, умер, подумал Савич.

молча убит Лисси и засунут в шкаф.

Меньше чем через минуту они выбежали из дома Виктора Нессера и побежали к заброшенному дому.

Берни нигде в доме не было, ни живого, ни мёртвого, и крови они не видели. Это была одна из тех новостей, где есть и хорошие, и плохие, подумал Савич. Если Берни не был мёртв, значит, он заложник, и все это знали.

«Надо мыслить позитивно», — сказал Калли. «Пока он заложник, у него есть шанс. Чёрт, звучит нелепо. Почему он не мог помочиться на дуб прямо за нами? Нет, ему нужно было вести себя цивилизованно и воспользоваться туалетом в доме». Калли ударил кулаком по стене коридора и смял тонкую стеновую панель. «Ладно, они схватили Берни, связали его и заперли в чулане.

Оставив меня взрываться, они вернулись сюда, забрали Берни и увезли его куда-то. Куда?

Савич буднично сказал: «Они отвели его туда, откуда был виден взрыв. Они ни за что не хотели бы это пропустить — мы все трое — история».

Что касается других жильцов квартиры, им было на них плевать. Ладно, Калли, тебе нужно вспомнить и сосредоточиться. Лисси и Виктор дали хоть какой-то понять, что они собираются делать, когда уходили от тебя?

Знаете ли вы что-нибудь о том, куда они направлялись, где они прятались, прежде чем напали на вас?

Калли прислонился к отклеивающимся обоям в маленькой гостиной и закрыл глаза. Наконец он произнёс:

«Они разговаривали, пока Виктор обматывал меня скотчем, словно меня там и не было. Они были так уверены, что меня взорвут, и вас, ребята, вместе со мной, если им повезёт. Лисси начала скандировать: «Мне повезёт».

снова и снова, пока Виктор не сказал ей заткнуться».

Шерлок сказал: «Позволь мне на минутку прервать тебя, Калли.

Мне интересно, откуда они узнали, что мы с Диллоном приедем в Уиннетт».

Калли посмотрел на него с недоумением, затем покачал головой и вздохнул.

«Если они следили за мной и Берни — а они следили — они, должно быть, были достаточно близко, чтобы слышать, как я разговариваю с вами по мобильному, просто подумали, что вы...

придут сюда».

Шерлок кивнул. «Хорошо, продолжай. Что ещё ты помнишь?»

Калли сказал: «Прежде чем они ушли, она наклонилась и поцеловала меня — не просто чмокнула, а поцеловала. Я чуть не упал в обморок. Она рассмеялась. Потом они вальсировали и ушли.

Насколько я понял, Виктор оставил все свои вещи в квартире, ничего не взял. Возможно, он уже взял то, что хотел.

Когда они выходили, я услышал голос Виктора, но не разобрал, что он сказал. Но потом Лиззи громко сказала, словно они спорили: «Я убью этого ублюдка, который её убил, иначе моя мама никогда меня не простит». И знаете что? Она разрыдалась, выплакала всё сердце. Это было странно. Я слышал, как Виктор утешал её, говорил успокаивающие слова. Потом они ушли, и Лиззи крикнула прямо перед тем, как они закрыли дверь квартиры: «Бада-бум!». Потом она смеялась во весь голос, а потом уже выплакала все глаза. Она, ребята, совсем чокнутая. Знаете что? Думаю, Виктор это знает.

Калли замолчал, словно пытаясь осмыслить происходящее. «Знаешь, я не совсем уверен, но в одну минуту Виктор командует ею, а в следующую словно боится, что она на него нападёт. Но когда она меня поцеловала, я понял, что он зол, по-настоящему зол».

Савич сказал: «Но он ничего не сделал. Скажи что-нибудь?»

«Нет, он отвернулся, как будто ему было неинтересно.

А потом Лисси побежала за ним, смеясь. Кого она собиралась убить? Это же не тебя. Она хотела взорвать тебя в квартире Виктора.

Савич сказал: «Она говорила о Баззе Райли, охраннике банка в Джорджтауне, который они пытались ограбить. Это он спас мне жизнь, убил мать Лисси, Дженнифер Смайли. Базз в безопасности; он давно собирался в отпуск на Карибы. Лисси, вероятно, ворчала на Виктора, чтобы тот попытался туда спуститься».

Шерлок кивнул. «Даже если бы они об этом подумали, им бы это ни за что не удалось.

Виктор это знает. Им придётся подождать, пока Базз вернётся домой.

«Убийство Базза наверняка входит в список дел Лисси.

Шерлок прав, они просто подождут, пока он вернётся домой. Савич замолчал. Он уставился на свои руки, размышляя.

Шерлок, знавший её мужа так же хорошо, как она сама, был готов ждать. Она легонько положила руку на предплечье Калли, когда он собирался заговорить.

Савич поднял голову. «Думаю, Виктор и Лисси были достаточно близко, чтобы увидеть взрыв многоквартирного дома. Вероятно, они наблюдали, как мы с Шерлоком входим, а потом через несколько минут увидели, как мы все бежим сюда искать Берни».

Шерлок медленно произнёс: «Но они не пытались стрелять в нас, когда мы выбежали из здания. Мы все были на открытом пространстве, бежали, конечно, но мы были открытыми мишенями».

Савич сказал: «Мы, должно быть, выбежали быстрее, чем они ожидали. Помните, мы бежали на всех парах.

Возможно, они все еще имели дело с Берни.

«В конечном итоге, нам придется предположить, что Виктор и Лисси все еще где-то там и ждут, когда мы выскочим из этой парадной двери, а затем они попытаются убить нас всех».

«Вот это да, хорошая мысль», — сказала Шерлок. Она подошла к окну гостиной и оглядела окружающие деревья. «Мы на самом краю города, вокруг одни деревья и холмы. Они могут быть где угодно.

Ты действительно думаешь, что они за нами следят, Диллон?

«О, да, я бы наблюдал и ждал», — сказал он.

Калли сказал: «Их всего двое. Думаешь, они разделились — один следил за задним ходом, а другой — за передним?»

«Звучит разумно», — сказал Савич.

Шерлок сказал: «Согласен. Что теперь будем делать?»

Савич достал мобильный. «Я сейчас вызову кавалерию».

ПИСА-РИДЖ, ДЖОРДЖИЯ

Их отвели обратно в зал заседаний, приставив пистолет Кьелла к спине Итана.

Дверь бесшумно открылась.

«Войдите, шериф, миссис Бэкман».

В последний момент Кьелл попытался схватить Отем, но она отскочила в сторону.

Она побежала за Итаном.

Кьелл стоял там, явно не зная, что делать.

Затем он крикнул через плечо: «Хранитель, мне нужна твоя помощь».

Блаженный вошёл в комнату следом за ним. Он выглядел измождённым, глаза его были красными от слёз.

«Загони их в угол, Хранитель».

«Нет!» Отэм отпрянула и повернулась к Блаженной, протянув руки, пытаясь прикрыть и мать, и Итана.

«Нет, нет, Благословенный, не смей ставить их в тупик!»

Блаженный схватил ее и поднял на руки.

«Тихо, Осень. Ты будешь молчать».

Осень вцепилась зубами в руку Блесседа.

Кьелл сказал, когда Блессед застонал: «Отдай ее матери, пока она не отгрызла тебе руку».

Блаженная опустила бьющуюся в ладоши Осень на пол. Она подбежала к матери, обняла Джоанну за талию и прижалась лицом к её животу. Она плакала громкими, глубокими рыданиями, которые звучали… фальшиво.

Кьелл скрестил руки на груди и просто смотрел на каждого из них по очереди, но его внимание, его истинный интерес были сосредоточены на Отем. Блаженный прижал пальцы к руке, которую она укусила. На пальцах была кровь. Он смотрел на них, глаза его были полны гнева. Он задыхался. «Хватит. Пора».

Осень закричала: «Нет!» Она бросилась на Блесседа, ударив его кулаками в живот. Блессед схватил её за запястья и уставился на неё сверху вниз, и тут произошло нечто очень странное.

Блаженный не разговаривал и, казалось, не мог двигаться.

Внезапно его глаза закатились, и он рухнул на пол.

Кьелл в мгновение ока оказался рядом с Блесседом. Он упал на колени и встряхнул его. «Хранитель! Проснись!» Он потянулся к Отэму. «Что ты с ним сделал? Что?»

Кьелл слишком поздно осознал опасность. Он вскочил на ноги, поднял пистолет, но Итан уже настиг его. Он выбил пистолет из его руки.

Итан задавался вопросом, обучен ли Кьелл драться, и тот учился. Но Итан изучил карате и участвовал в самых грязных уличных боях на планете – на Филиппинах. Он позволил себя избить, прежде чем понял, что жестокость – единственный способ выжить. Он обрушился на Кьелла со всей своей яростью, со всей своей яростью. Джоанна прижала Отем к себе, закрыв глаза рукой, чтобы не видеть насилия, но она знала, что Отем слышит удары кулаков о плоть, хрипы, короткие паузы, которые были ещё хуже, и знала, в какой момент Итан сломал Кьеллу нос и очки. Кровь хлынула, стекая по белой стене позади него.

Она смотрела, как Кьелл, с залитым кровью лицом, ударил Итана ногой в почку, как тот отшатнулся назад и упал, а затем снова встал на ноги. Он яростно набросился на Кьелла: кулаком в челюсть, ногой в живот, а другим кулаком – в сломанный нос. Кьелл, до этого момента молчавший, упал навзничь и застонал.

Сердце Джоанны чуть не остановилось, когда Кьелл прыгнул на Итана и повалил его на белый пол. Они катались по земле, кряхтя и ударяя друг друга по голове, пытаясь найти опору.

И всё кончилось. Итан, лежавший сверху, откинулся назад и ударил основанием ладони по сломанному носу Кьелла, разбрызгивая капли крови. Кьелл не издал ни звука. Его глаза закатились, и он обмяк. Итан потряс его рукой, потёр окровавленные костяшки пальцев.

У Джоанны пересохло во рту, и она не могла найти в себе силы заговорить. Наконец она прошептала: «Он мёртв?»

«Да». Итан медленно поднялся на ноги и посмотрел на молодого человека сверху вниз. Что обещал ему Колдикот Уистлер, если Кьелл его подчинится? Огромное богатство?

Сила? Убил ли Кьелл людей, которых, как видела Отем, хоронили Бэкманы?

Теперь ему уже ничто не было важно.

Он был мёртв. Итан подобрал пистолет Кьелла и заткнул его за пояс.

Блаженный застонал и сел. Он обхватил голову руками и начал раскачиваться взад-вперёд. Он посмотрел на Итана, затем на Джоанну, пристально посмотрел, но на Отэм не смотрел. Он схватился за лоб и прошептал:

«Этого не может быть, не может», — и он снова упал на бок и заплакал.

Итан сказал: «Осень, что ты сделала, чтобы

Благословенный?"

Осень была смертельно бледна. Итан опустился на колени и прижал её к себе. «Прости, дорогая. Я знаю, тебе плохо, но мне нужно, чтобы ты сейчас уделила мне внимание, хорошо? Это очень важно. Расскажи мне, что ты сделала с Блаженной».

«Я ничего не сделал, Итан, я только...»

Дверь в стене внезапно снова закрылась.

Итан знал, что у них мало времени. Он сказал:

«Мы выберемся отсюда. Вернёмся тем же путём, которым пришли».

«Итан».

Он обернулся и увидел Джоанну, уставившуюся на стену. Он услышал, как из маленького белого отверстия, расположенного всего в шести дюймах от пола, вырывается газ. Он тихо выругался. «Нам нужно выбираться отсюда».

Он подхватил Отем на руки и побежал туда, где они впервые вошли в белую комнату. Джоанна следовала за ним. Он видел очертания раздвижной двери, но не мог понять, как её открыть.

«Что-то должно быть», — сказала Джоанна. «Что-то должно быть». Итан опустился на колени перед Отем. «Мы проведём ладонями по этой стене, поищем кнопку, что угодно. Дыши легко; постарайся, чтобы газ тебя не брал».

Они не могли найти выхода. Итан ударил плечом по двери, но она была прочной. Он чувствовал запах газа, чувствовал его кожей. Он сорвал с себя рубашку, подбежал к низкому вентиляционному отверстию в стене и упал на колени. Он изо всех сил засунул рубашку между узкими планками. Но чтобы хоть что-то исправить, ему приходилось удерживать рубашку на месте.

Джоанна упала на колени рядом с ним, подтянула рубашку и расстегнула бюстгальтер. «Подвинь рубашку!» Пока она засовывала бюстгальтер между планками, Итан крикнул:

«Осень, подойди к дальней стене и натяни футболку на нос и рот!»

Джоанна сняла кроссовки и носки. Он сделал то же самое.

Они запихнули носки внутрь, стараясь задержать дыхание во время работы.

Объективно Итан знал, что не будет

Выключил газ, а его не было. «Извини, Джоанна, это не поможет.

Нам нужно найти выход отсюда. Должен быть какой-то механизм.

«Да, что-то должно быть», — сказала Джоанна.

«Так должно быть».

Но этого не произошло. Итан почувствовал, как мир закружился, словно он поднимался с пола. Он потерял сознание.

УИННЕТТ, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Прошло восемь минут, прежде чем зазвонил мобильный телефон Савича.

«Савич». Через мгновение он кивнул. «Хорошо».

И он выключил телефон.

Он сказал Калли и Шерлоку: «Кавалерия здесь.

Начальник полиции и все его помощники, числящиеся в штате Уиннетта, уже на своих позициях. Они не могут контролировать лес, но перекрыли Пулитцеровскую дорогу с обоих концов. Они образовали большой периметр, прячась в просветах между деревьями, но стараясь не попадаться на глаза.

Шеф сказал, что поставил пару стрелков на крыше дома Виктора, проник через чёрный ход и поднялся по лестнице на крышу. Шеф уверяет меня, что все сделали всё возможное, чтобы Виктор и Лисси не узнали об их присутствии. Мы не слышали отсюда шума машин, так что, возможно, и они тоже.

Они ищут машину Виктора и Лисси, или, скорее, спрятанную машину,

поскольку мы не знаем, на какой машине сейчас ездят Виктор и Лисси».

Калли сказал: «Вероятно, они спрятали его где-нибудь среди деревьев у дороги».

«Это недалеко отсюда. Может, шеф найдёт. Тогда мы их поймаем».

«Так что в лучшем из возможных миров Лисси и Виктор не подозревают, что их окружили», — сказал Шерлок.

Калли ударил кулаком в стену. «Ненавижу это, правда. Что, если Берни мёртв?» Он посмотрел в глаза Савичу. «Наверное, ты не знаешь. Жена Берни, Джесси, — она моя сестра. У них двое детей, моих племянников».

Шерлок коснулся её пальцев своего предплечья. «Он их заложник, пока они не прижмут нас и не уедут из Уиннетта, Калли. Он жив, по крайней мере, пока».

Он кивнул, но она знала, что он не питает больших надежд.

Она снова сказала: «Диллон, пора проверить, разделились ли они, посмотреть, ждёт ли кто-нибудь из них сзади, пока мы выйдем через кухонную дверь. От задней стены дома до опушки леса примерно тридцать футов, а соседний дом – добрых пятьдесят футов. С другой стороны от нас весь лес. Теперь, поскольку через заднюю дверь выходить не очень светло, я думаю вылезти через окно спальни, там целая куча дубов. Отличное укрытие». Шерлок увидел его лицо и быстро добавил: «Я самый маленький, могу проскользнуть через окно, они меня не увидят. Ты же знаешь, я умею уворачиваться и пригибаться не хуже других. Я проскользну за те деревья и проберусь обратно…»

Савич сказал: «Ни за что. Тебе только что удалили селезенку, Шерлок».

«Да ладно тебе, Диллон, прошло уже несколько месяцев после операции. Я в порядке. Ты же знаешь, что я в порядке. Перестань строить из себя мистера...»

Защитник».

«Забудь, ты всё ещё не готов бежать по лесу. Я хочу, чтобы вы с Калли оставались на месте и зорко следили за происходящим. Посмотри на это с другой стороны: у нас есть подкрепление. Я, вероятно, буду лишним. Не волнуйся. Я скоро вернусь. Кстати, хороший план». И прежде чем Шерлок успел наброситься на него или накричать, Савич отошёл от передних окон и пошёл по коридору в спальню.

Он услышал, как Шерлок сказал позади него: «Кому вообще нужна селезенка?»

ВИКТОР НЕССЕР бросил бинокль на землю.

"Где они?"

Лисси немного подпрыгнула, подняла бинокль и посмотрела в него.

«В доме по-прежнему нет никакого движения, даже лица не выглядывает из окон. Хотя они не смогли найти здесь нашего приятеля-полицейского, готов поспорить, они вызвали свою криминалистическую группу, Виктора, и именно поэтому они всё ещё внутри дома».

Виктор спросил: «Но почему же криминалисты до сих пор не прибыли? Почему они ничего не предпринимают ?»

«Я помню, это команда криминалистов , так их называют по телевизору», — сказала Лисси.

«Ты прав, прошло слишком много времени», — она вернула ему бинокль.

«Да, но, знаете ли, это же провинциальный городок. Где сейчас можно найти команду экспертов? Может, в Bud's Bowling Bonanza или в O'Malley's Dairy Queen?

Почему они так долго не могут собраться? Почему? Разве они не выходят из дом?»

Лиззи похлопала Виктора по щеке. «Они поймут, детка, они поймут. Они глупые. Они ничего не знают.

Они вот-вот выскочат из дома, и мы разнесём их на миллионы осколков». Она вдруг нахмурилась и ткнула его в руку. «Такую же ты бомбу сделал, Виктор. Сначала ты не смог остановить машину охранника в Вашингтоне, а теперь не смог взорвать бомбу.

Вы настоящий эксперт в компьютерах.

«Он должен был выстрелить», — сказал Виктор, потирая руку. «Я точно следовал инструкциям; ты видела, как я это делал. Не бей меня больше, Лиззи, мне это не нравится».

«Всё равно», — сказала она, затем взглянула на Берни. «У нас здесь мистер Федерал, и это уже кое-что».

Виктор наклонился и сильно ударил Берни по руке. «Эй, проснись, свиноматка. Знаешь, почему твои дружки тебя не ищут?»

Берни уже какое-то время не спал, пытаясь справиться с головной болью, раскалывающейся от удара по затылку. На самом деле, он шептал «Аллилуйя». Бомба Виктора, слава богу, не взорвалась, а это означало, что Савич и Шерлок её обезвредили. Калли был жив, и Берни думал только об этом. Он надеялся, что они скажут что-нибудь полезное, если он продолжит притворяться опоссумом, но тут Виктор ударил его.

«Давай, свиноматка, открывай свою детскую хандру!»

«У него не голубые глаза, Виктор, они карие».

«Да? Откуда ты знаешь, Лисси?»

«Он весь большой и тёмный; голубых глаз у него нет».

Берни открыл карие глаза и уставился на Виктора. Ему не нужно было притворяться ошеломлённым. «Что?»

«Эй, ты что, притворялся? Или всё ещё валяешься?» Лиззи ударила его кулаком в живот. Он едва ответил. «Видишь? Он всё ещё тупой. Я ударила его так сильно, что у него мозги полицейского всё равно перепутались». Она наклонилась и прошептала ему на ухо, положив ладонь ему на живот. «Эй, мистер…»

Агент, мне нравится ощущение вашего живота. Никакого жира, хороший мышечный тонус. Дай-ка подумать.

Лисси выдернула рубашку из штанов, сорвала пуговицы и распахнула её. «Ух ты, Виктор, посмотри на нашего накачанного копа». Она погладила его по животу, и, к своему ужасу, Берни почувствовал, как её пальцы скользнули ему в шорты.

Он попытался вырваться, затем закашлялся и захрипел.

Виктор вздрогнул, увидев её руку. «Что ты делаешь, Лиззи? Прекрати, слышишь? Ты его даже не знаешь. Прекрати!»

Лисси рассмеялась и вытащила руку из его штанов.

«Вот так и можно разбудить копа, Виктор. Достаточно просто потрогать его мозги». И она снова рассмеялась.

«Эй, это ведь правда про любого парня, правда? Насколько я могу судить, у нашего копа мозги неплохие».

Виктор посмотрел на неё так, словно ненавидел, а затем пнул камень на землю рядом с собой. «Почему они так долго не выходят из дома? Забудьте про эту криминалистическую чушь. Они никак не могут знать, что мы здесь; они должны понять, что мы ушли. Так где же они?» Но Виктору в тот момент было всё равно, что делают федеральные агенты, потому что его сердце всё ещё колотилось от того, что сделала Лисси — она действительно коснулась другого мужчину, она действительно почувствовала этого чёртова копа, и прямо перед ним. Его руки дрожали. Он хотел причинить ей боль; он хотел убить чёртова агента. Он снова сказал: «Они должны были выйти.

Почему они этого не сделали?»

Берни услышал пронзительный голос Виктора Нессера и понял, что тот в ярости, близок к ярости из-за поступка Лисси. Ему нужно было успокоить всех. Он буднично сказал: «Поскольку меня нет дома, они проверяют всё на наличие улик. Они тщательно проверяют, так что это займёт время». И они знают, что вы двое не… уйти. Они решили, что это снаружи, они держат свет, ожидая, когда местные полицейские показывать Но Берни не слышал сирен, вообще ничего не слышал.

Они пришли молча?

«Наш красавчик прав», – сказала Лисси. «Уже целый батальон копов успел сюда добраться, но никто не пришёл спасать свои задницы. Думаю, они всё ещё осматриваются, всё ещё ищут улики. Не волнуйся, Виктор, эти клоуны не знают, что мы здесь. Они тупые». Она подумала о постоянной боли в животе и потёрла пальцами ряд уродливых металлических скоб, всё ещё впивающихся в её плоть. Она ясно представила себе Савича, лежащего на спине на мраморном полу банка. Он так быстро взлетел, так сильно пнул её, что она даже не увидела его ногу, только почувствовала ужасную боль, которая отбросила её назад, выбила из неё всё дыхание. Она вспомнила, как лежала там, с огнём в животе, и она не могла дышать.

«Мы их найдём». Виктор увидел, что ей больно, и ударил кулаком по ноге раз, другой. «У нас просто не было времени».

Лисси сказала: «Я могла бы убить всех троих, когда они выбежали, просто взорвав им головы. Но ты говорил: «Подожди, подожди, подожди». Она нахмурилась. «Жаль, что эта рыжеволосая женщина проглотит одну из моих пуль.

У неё классная причёска; интересно, как она так укладывает. Должно быть, она подружка Савича. Думаешь, они спят вместе? Эй, красавчик?

Савич и та рыжеволосая женщина, они делают грязные дела?

«Я не знаю», — сказал Берни и понадеялся, что это прозвучало правдоподобно.

Виктор сказал: «Слушай, Лиззи, тебе нужно сосредоточиться. Я же не дал тебе стрелять в них, потому что это было слишком рискованно. Зачем рисковать? Если бы ты промахнулась хотя бы по одному из них, мы бы сейчас оказались в глубокой яме с дерьмом. Нет, так лучше.

Мы подождём. Когда они выйдут из дома, ничего не ожидая, мы их прикончим, прикончим всех, потому что будем готовы. Это будет как стрелять по банкам из-под колы с пней на заднем дворе, помнишь? Не забывай, у нас здесь их приятель, и рано или поздно они всё поймут. Он — важный, влиятельный агент ФБР. Он даст нам преимущество, если оно понадобится.

Лисси вдруг сказала: «Подожди, а вдруг они боятся, что мы можем ждать их здесь? А вдруг они выйдут через заднюю дверь?»

Виктор терпеливо сказал: «У них нет причин выходить через заднюю дверь.

Там ничего нет, кроме километров леса. Зачем им это?

Они ничего не придумали. Перестаньте беспокоиться и следите за фасадом дома.

Берни молился, чтобы Лисси его послушала.

Лисси вскочила на ноги. «Я выпрыгну из кожи, если мне придётся ждать здесь ещё хоть минуту. Я пойду проверю. Я могу обойти лес и подобраться прямо к задней двери». Она пнула Берни носком ноги. «Думаешь, они всё ещё ищут улики? Используют отпечатки пальцев на кухонном полу? Может, используют какой-нибудь модный прибор, который светится синим и показывает пятна крови? Им нужно много времени? Они что-то задумали, Виктор. Слушай, если я зайду через чёрный ход, может, застану их всех врасплох и перестреляю, прежде чем они меня поймут. Может, поговорю с той рыжей о её волосах. Кажется, она пользуется какими-то особыми средствами для волос».

«Вниз по кроличьей норе», — подумал Берни и не открыл глаза.

«Открой глаза, любимый, скажи «прощай».

Берни открыл глаза и сказал красивому юному подростку, который был кем угодно, только не: «До свидания».

Она рассмеялась и послала Виктору воздушный поцелуй, снова посмотрела на живот Берни и сказала:

«Держи его рядом, Виктор, никогда не знаешь, когда тебе понадобится щит».

Она облизнула губы и рассмеялась. «Если он сегодня жив, я, пожалуй, с ним развлечусь. Ну, знаешь, устрою ему тест на IQ».

Виктор ничего не ответил, пока Лиззи не скрылась в деревьях. Затем он наклонился к человеку, лежавшему связанным у его ног, и приставил пистолет к

Берни раздвинул губы и раздвинул их. «Ты никогда не прикоснёшься к Лисси», — сказал он. Берни чуть не подавился, увидев дуло у самого горла.

Он ничего не мог сделать. Он думал о Джесси и своих сыновьях.

Виктор взял себя в руки. Он медленно вытащил ствол изо рта Берни, пожал плечами и опустился, прижавшись спиной к дубу.

Берни поблагодарил Бога, что Лисси не была в ярости, потому что она бы застрелила его, не задумываясь. Он снова проверил свои запястья. Он не собирался освобождаться, руки и ноги были слишком туго связаны.

Виктор держал пистолет на коленях, а это означало, что Берни был в полусекунде от смерти. Он ничего не мог сделать, только молиться, что он и сделал.

Он молился, чтобы Савич, Шерлок и Калли поняли, что происходит, молился, чтобы эта сумасшедшая Лолита не ввалилась через заднюю дверь, смеясь как маньячка, и не разрядила в них обойму.

Виктор задумчиво произнес, не отрывая взгляда от фасада дома: «Знаешь, я сам никого не убивал? Поэтому я и водил фургон для тёти. Я сказал ей, что не хочу этого делать. Пару дней назад я выстрелил в грудь женщине-полицейскому. Лиззи кричала, чтобы я выстрелил ей между глаз, чтобы она не сдала нас, но она смотрела на меня снизу вверх, понимаешь? И я выстрелил в землю рядом с её головой. Я правда не думал, что она выживет; вся её грудь была в крови». Виктор откинул голову назад и закрыл глаза. «Наверное, Лиззи была права, та женщина-полицейский выжила, и она действительно нас сдала, она им точно сказала, кто мы. Это было во всех новостях по радио, в этом большом выпуске новостей о нас».

Виктор повернулся к Берни. «Но ты, приятель, пристаёшь к Лисси, и это меня бесит.

Может быть, я мог бы убить тебя и не чувствовать себя виноватым».

ПИСА-РИДЖ, ДЖОРДЖИЯ

Когда Итану удалось открыть глаза, он лежал на спине на мягком,

Бледно-голубой ковёр, устремлённый в белый потолок. Ему удалось сесть. Он оказался в просторной комнате с большой кроватью под бледно-голубым покрывалом, письменным столом, выглядевшим как антикварный, и встроенными за ним полками, забитыми книгами и чем-то, похожим на журналы. На столе, рядом с компьютером, стояла лампа на гибкой ножке. Он увидел дверь, которая, вероятно, вела в ванную.

Номер выглядел как улучшенный отель.

Размещение. Стеклянное окно в двери было закрыто поднятыми жалюзи.

Он подошёл к двери. Она была заперта, но он выглянул в окно. Он видел только одно окно в конце коридора, далеко от себя.

Он был в комнате одного из членов. Нет.

«В этом месте умерщвление плоти», — подумал он и коснулся рамки фотографии на стене, на этот раз фотографии неба, усыпанного звездами.

Из-за газа он почувствовал головокружение и легкую тошноту.

Где были Джоанна и Отем? Вероятно, в комнате. «Свои», – подумал он. Он вытянулся на удобной кровати и посмотрел на белый потолок.

Кто привёл его сюда? Уистлер? Должны были быть и другие, кто работал на него. Он должен был быть готов к их приходу.

Он лежал молча и неподвижно ещё некоторое время, пока спутанность сознания и тошнота постепенно не отступили через несколько минут. Итан понял, что голоден. Он вытащил из кармана брюк старую мятную конфету, снял обёртку и пососал её. Он закрыл глаза.

Ему ничего не оставалось, как ждать.

Он услышал, как повернулся ключ в замке, и дверь открылась. Уистлер стоял там, вытянув руку с пистолетом. «Вижу, вы уже проснулись, шериф, как и следовало ожидать», — сказал он. «Нам никогда раньше не приходилось использовать газ. Теперь я понимаю, что это всё-таки было благоразумной мерой.

Мы не могли позволить вам уйти через наружную дверь.

«Ты все время смотрел?»

«Ещё одна предосторожность. Я видел, как ты одолел моего бедного Кьелла. Я любил

Уистлер продолжил задумчиво: «По правде говоря, я считал Кьелла непобедимым. Я видел, как он сражался в додзё в Сеуле; он ни разу не проиграл.

Видимо, я был слишком высокого мнения о его способностях, раз ты его убил.

«Вы нам дорого обошлись, шериф, и я надеюсь, что вы за это заплатите».

«Где Джоанна и Отем?»

«Они в удобной комнате. Теперь пора, шериф. Вы хотели встретиться с Отцом. Теперь вы это сделаете».

УИННЕТТ, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Савич осторожно открыл окно спальни и вылез наружу. Он пробежал, пригнувшись, среди густых дубов и сосен, прежде чем обойти дом с задней стороны. Заняв позицию, он опустился на колени и оглядел большой заросший задний двор. Он ничего не увидел, ни одного лица в окне. Хорошо, Шерлок и Калли всё ещё были в полуразрушенной гостиной в передней части дома. Он двинулся дальше в лес, останавливаясь каждые несколько шагов, чтобы прислушаться.

Он удивился, когда земля пошла под уклон. Он понял, что Виктор и Лисси никак не могли здесь затаиться; отсюда им было мало что видно. Забравшись на дерево, они, вероятно, увидели бы фасад дома Виктора, но были бы слишком уязвимы. Нет, они были выше, откуда открывался полный вид на фасад дома. И всё же он никогда не мог быть уверен в том, что Лисси Смайли может предпринять.

Один из них мог быть здесь, в лесу за домом, полагая, что это идеальный способ устроить им сюрприз.

Савич изучал рисунок деревьев, игру света и тени, форму ветвей, высматривая любое движение, вообще что угодно.

Он замер, услышав тихий хлопок. Неужели это звук издавало животное? Затем он услышал человеческий стон, ничего больше, лишь тихий стон боли.

Ещё один стон, на этот раз более глубокий. Кто бы это ни был, он попал в беду. Если это был Берни, значит, Лисси и Виктор где-то рядом.

Савич подождал ещё мгновение, прислушался. Он двинулся сквозь деревья как можно быстрее и тише, пригибаясь, в сторону, откуда доносился стон мужчины.

Было странно тихо, не было слышно ни звука птицы или животного. Каждое существо

слушал, как и он.

Изнурительная влажная жара немного спала к вечеру, но пот всё ещё лил с него. Он снова остановился, прислушался, но ничего не услышал. Неужели он неправильно оценил направление стонов?

Сквозь деревья перед собой Савич увидел небольшую поляну, а посреди неё на боку лежал человек в форме шерифа, отвернувшись от Савича. Савич не мог понять, жив ли он. Лиззи или Виктор сделали это, а значит, они были где-то рядом, возможно, ждали, когда он или кто-то ещё выйдет из-за деревьев. Он был бы безнадёжно уязвим. Савич не хотел идти на эту поляну, но также понимал, что у него нет выбора. Если шериф жив, он не мог оставить его лежать там беспомощным. Он подбежал, пригнулся и упал на колени рядом с шерифом. Мужчина был без сознания. Он был молод, не старше двадцати двух лет, только что окончил полицейскую академию. У него было пулевое ранение в плечо. Савич не слышал выстрела, только тихий хлопок. Он слышал глушитель, и стрелок должен был быть где-то рядом.

Если это была Лисси, он задавался вопросом, почему она не выстрелила ему между глаз. Он прижал пальцы к горлу помощника шерифа. Пульс был довольно ровным. Савич крепко прижал ладони к ране, чтобы остановить кровотечение. Что можно использовать в качестве давящей повязки?

Он оторвал один из рукавов своей рубашки и туго завязал его вокруг плеча заместителя. Затем он снова нажал ладонями на рану.

В этот момент Савич понял, что кто-то рядом, но ничего не мог поделать, ведь руки у него были в крови этого молодого человека. Он снова услышал хлопок, и в тот же миг почувствовал ледяной холод в ноге. И услышал голос Лиззи, высокий и возбуждённый: «Эй, агент Савич. Смотрите сюда, смотрите сюда!»

Савич чуть не упал, но перенёс вес на другую ногу и продолжал давить на плечо шерифа. Тот даже не оглянулся. Он крикнул через плечо: «Эй, Лиззи, чего ты так долго? Где ты взяла глушитель для своего пистолета?»

«О, я недалеко был. Наблюдал, как ты разбираешься с этим мальчишкой-полицейским. Мой глушитель — это просто супер. Я купил его вчера у одного милого деревенщины-торговца оружием в Тумис-Спрингс; дал ему за него два больших.

Там было написано триста долларов, но он предложил мне сделку.

«Полагаю, он не спросил никаких документов».

«О, нет. Он был умён».

Торговец оружием из деревенщины знал, что она сумасшедшая, и не хотел умирать.

Медленно, не ослабляя давления, он повернулся и увидел Лиззи Смайли, стоящую всего в шести футах от него, в тени тощей сосны. Она широко улыбалась ему. Он сказал: «Признаюсь, я удивлён, Лиззи. Почему ты сразу не убила помощника?»

«На самом деле я не засек его, потому что надеялся, что кто-нибудь из его партнёров услышит, как он стонет и мечется, и придёт ему на помощь. Он просто согнулся, издав пару слабых стонов. Никто не пришёл.

Разве это не прелесть? Я уже собирался слегка ударить его по лбу, чтобы вернуться к Виктору, но тут появился ты, агент Савич, большой герой-полицейский, прибежал спасать жизнь мелкому негодяю. Ну и какая разница, был он рядом или нет?

«А если бы ты умер, никого бы это не волновало?»

Он увидел мимолетную панику в её красивых глазах. Неужели она видела себя лежащей на земле вместо этого заместителя, истекающего кровью?

«Моя мама переживала бы, если бы я умер, но она умерла, так что это не имеет значения».

«У этого парня тоже есть мать».

Она дрожала, размахивая перед ним пистолетом, истерика звенела в её голосе. «Заткнись, слышишь? Ты виноват в смерти моей матери, ублюдок, так что заткнись, слышишь?»

Он подумал, что она собирается его убить, но вместо этого она немного расслабилась и даже посмеялась над ним.

Он понял, что она хочет позлорадствовать, хочет ткнуть его лицом в свою победу, и это дало ему драгоценное время. Она сказала: «Эй, я очень надеюсь, что твоя нога сильно болит, я вижу, как она кровоточит отсюда. Я не убила тебя, потому что мне нужно было кое-что сказать первой. Хочешь знать, почему я выстрелила тебе в ногу? Потому что именно этой ногой ты меня пнул. Теперь ты ни за что меня не пнёшь».

«Нет, не двигайся, даже не дёргайся. Я убью тебя, если попытаешься схватить пистолет. Стой на месте. Я вижу твой пистолет прямо рядом с помощником шерифа. Бросай его сюда, иначе я тебе голову отстрелю. Сейчас же!»

Он не хотел ослаблять давление на плечо помощника шерифа. Он видел, что из раны на внешней стороне ноги сочится кровь, но рана была не слишком сильной. Он сказал: «Лиззи, я не хочу, чтобы этот человек умер. Я не могу ослабить давление».

Она рассмеялась, а затем закричала: «Бросай сюда свой пистолет, иначе я выстрелю тебе в лицо, а потом всажу еще одну пулю в этого идиота-заместителя и избавлю его от страданий».

Савич поднял свой SIG и бросил его в нее.

Он приземлился всего в трёх футах от подошвы левого ботинка помощника шерифа, слишком далеко, чтобы она могла его достать, но Лисси, похоже, не заметила. Он продолжал давить обеими руками на плечо помощника шерифа, прекрасно понимая, что ему самому скоро придётся надавить на ногу.

Она пропела высоким, безумным голосом: «Я тебя поймала, поймала. Теперь только ты и я. Хочешь поговорить о смерти, агент Савич? Почему бы и нет? Мне не терпится увидеть, как ты медленно умираешь».

«Да, ты меня точно поймал», — тихо, сдержанно сказал Савич. Он держался совершенно неподвижно. «Знаешь, Лиззи, этот помощник не просто потерялся. Вокруг нас помощники. Один из них может прямо сейчас на тебя напасть.

Дело в том, что вы с Виктором закончите свой загул прямо здесь, сегодня вечером. Я думаю, может быть, для вас есть выход, но, с другой стороны, может быть, и нет.

«Каким образом? Давай, выкладывай, ублюдок». Она повернула голову и снова повернулась к нему.

«Я знаю, что Берни Бентон уже у вас в заложниках, верно?»

«Да, мы его поймали».

«Дело в том, что он всего лишь мелкая рыбёшка, не представляющая большого значения для ФБР. Его просто недостаточно. У меня есть сила, Лиззи, все это знают. Я бы сказал, что самое умное, что ты можешь сделать, — это взять меня в заложники. Я тебе нужен, Лиззи, иначе для вас с Виктором всё кончено».

Она рассмеялась, сжала обе руки вокруг пистолета и направила его ему прямо в грудь, но он увидел, что её взгляд стал более сосредоточенным, более здравомыслящим. «Ну, теперь, может быть, ты права, а может быть, и нет. Знаешь что, мы с тобой прогуляемся до Виктора, посмотрим, сочтёт ли он тебя полезным». Она посмотрела на потерявшего сознание помощника шерифа. «Ты даже рукав рубашки оторвал для этого неудачника. Скажу тебе, я глазам своим не поверила, когда увидела, как он пытается держаться молодцом,

Он шнырял, тыкал стволом в каждый чёртов куст, осматривал каждое дерево. Я быстро его пристрелил, он даже не успел обгадиться. А потом смотрите, кого я завалил – самого главного босса. Она внимательно посмотрела на него, пока он продолжал давить на плечо молодого парня.

Он услышал недоумение в её молодом голосе, когда она медленно произнесла: «Если бы я просто подстрелила животное, ты бы прибежал, правда? Я этого не понимаю.

Они постоянно убивают друг друга.

«На самом деле, Лисси, — сказал он, — животные убивают только ради еды, а не ради развлечения.

И люди не бросают других, лежащих на земле, истекающих кровью. Разве что Джефф, кажется, его звали. Твоя мать хотела, чтобы он помог тебе, но он убежал, верно?

Лисси закричала: «Этот блевотный урод! Он не мог выбраться оттуда достаточно быстро.

Я рада, что он мёртв, рада!» Внезапно безумный блеск исчез из её глаз, и она пожала плечами. Она тряхнула головой. «Видишь, Джефф мёртв, и всем всё равно». Она посмотрела на него так, будто готова была всадить ему пулю в голову.

Он сказал: «Позволь мне спросить тебя, Лисси, ты бы прибежала, если бы кто-то выстрелил в Виктора? Или ты бы убежала, спасая свою шкуру, как Джефф?»

«Конечно, я бы прибежала за Виктором, но это другое дело. Он не какой-то чужак, который хочет меня сломить, как ты и эти придурки-копы. Виктор любит меня. Он сделает для меня всё. Я его знаю. Он как вторая половинка меня. Он всё продумывает, очень осторожно, понимаешь?» Она на мгновение замолчала, и на секунду её взгляд стал странно уязвимым. «Мама говорила, что сначала нужно позаботиться о первом, иначе первый может просто умереть, и какое тогда значение имеет второй, третий или кто-то ещё? Мама всегда говорила, что Виктор слишком милый. Иногда он милый, но не всегда». Она покачала головой, словно снова сосредоточившись, и потёрла носком кроссовка о кучу листьев у себя под ногами. Её взгляд метнулся к помощнику шерифа. «А я всё думала, что этот маленький засранец делает здесь, в лесу. Ты же знал, что мы близко, и вызвал полицию, верно?»

Ногу пронзила жгучая боль, и он чуть не застонал. Ему никогда раньше не стреляли в ногу. Словно в плоть вонзился обжигающий нож, глубоко и скручивающе, этот благословенный, цепенеющий холод давно исчез, и он ничего не мог с этим поделать.

Савич сказал: «Ты меня поймала, Лиззи. Ты готова узнать, что Виктор думает о

Я твой заложник? Знаешь, тот другой агент ничего не стоит, можешь его даже отпустить, ничего страшного. Он же с Виктором, да?

«А, конечно, он с Виктором. А я решил провести разведку. Я пристально смотрел на заднюю дверь этого унылого дома, молясь, чтобы кто-нибудь из вас вышел, но никто не вышел».

Она снова рассердилась и нахмурилась, не отрывая пистолета от его груди. «Думаешь, выпутаешься, большой мальчик? Может, ты и не стрелял в ту, что убила мою маму, а бросил пистолет этому проклятому охраннику, и он её застрелил. Он выстрелил ей в шею! Я видела, как брызнула кровь. Я видела, как она умерла!» Её рука снова задрожала, и Савич ждал, готовый к бою. «Я тоже его убью. Интересно, есть ли хоть кто-нибудь, кто позаботится о моём красавчике Берни, когда он умрёт?»

«Да, есть. У него жена и двое маленьких детей».

«Ну, ба-бах, сегодня папочка не прочтёт детям сказку на ночь. Он один из вас, хочет меня сломить. Он враг. Его жена не будет долго грустить. Мама сказала мне, что после того, как папы не стало, она отлично повеселилась».

Она потёрла ладонью грудь. «Знаешь, я сейчас не могу танцевать из-за тебя. У меня нет швов, мне наложили скобы. Я не знаю, как их снять. Виктору не нравится на них смотреть». Она посмотрела на него, затем пожала плечами. «Ладно, мистер Большая Шишка, вы заслужили десять минут.

Посмотрим, что скажет Виктор о том, что ты наш заложник. Убери руки с плеча этого помощника и вставай.

Савич медленно убрал руку с груди депутата. У него было достаточно времени, и кровотечение остановилось.

У него был шанс.

САВИЧ краем глаза взглянул на свой «СИГ», затем внимательно посмотрел на неё, прикидывая, стоит ли выхватить пистолет, поднять его и выстрелить. Он прикинул свои шансы и понял, что шансов нет. Он не мог доверять своей ноге.

Он сказал: «Давай я немного надавлю на ногу, хорошо? Ты же не хочешь, чтобы я истек кровью?

Как я могу проводить вас и Виктора в безопасное место?

Она прикусила нижнюю губу. «Ладно, воспользуйся ремнём, этого будет достаточно».

Савич снял ремень и туго затянул его вокруг ноги. Он знал, что ему повезло: пуля вошла и вышла, разорвав плоть и мышцы, но не так уж глубоко.

Если бы пуля застряла в нём, у него были бы серьёзные проблемы. Он попытался опереться на ногу, и она выдержала. Боль была невыносимой, пульсирующей. Но это не имело значения, ему приходилось двигать ногой, работать ею.

«А теперь вернёмся к Виктору. Нам нужно поговорить о тебе. Потом я попрощаюсь с беднягой Берни и двумя маленькими детьми. Потом нам нужно забрать деньги. Думаю, нам с Виктором стоит отправиться на запад, может быть, в Монтану. Что думаешь?»

«У вас с Виктором нет с собой денег?»

«Мама спрятала большую часть денег в нашем доме в Форт-Песселе. Когда мы с Виктором пошли туда, копы были повсюду, так что мы не смогли их найти». Он вспомнил, как дрожала её рука. «Неважно. После того, как я разберусь с тобой, мы вернёмся и заберём их. Это не будет проблемой — все эти хулиганы ринутся сюда искать нас. Тогда всё будет готово. Ты знаешь, сколько времени занимает поездка в Монтану?»

«Три, четыре дня».

Она кивнула. «Именно об этом я и думала. Я не хочу ехать быстро, просто посмотреть все туристические достопримечательности.

А теперь отойдите назад».

Он так и сделал, и нога выдержала. Он навалился на неё всем весом, подвигал, напряг мышцы.

«Отступите на шесть футов».

Он отступил. Движение было хорошим.

Он смотрел, как Лиззи подбирает его SIG и засовывает его за широкий пояс с большой бирюзовой пряжкой. Она помахала ему пистолетом. Он шёл медленно, осторожно, Лиззи шла в шести футах позади, не рискуя дотянуться до неё.

Он молился, чтобы они ни с кем не столкнулись. Он не хотел никого видеть.

умереть.

Он знал, что Шерлок что-то задумал.

Его не было слишком долго.

«Ты идёшь слишком медленно. Пошевеливайся!» Он захромал быстрее между густыми деревьями.

«Знаешь, у Берни отличное тело, и он старый, лет тридцати, не меньше. Я думаю, ты ещё лучше. Я видела, как ты давишь на плечо помощника шерифа, и мне очень нравятся твои мускулы. Ты выглядишь злее Берни, как парень, который проломил кому-то голову. Мне нравятся злые и горячие. Когда мне было тринадцать, был один байкер, ему было двадцать, и он был злее аллигатора, очень плохой, и такой горячий, что все девчонки хотели его». Она остановилась, нахмурилась от воспоминаний, покачала головой. «Я переспала с ним один раз, но потом он ушел. Виктору было восемнадцать, и вместо него я добилась его, лишила его девственности, пока думала о своем байкере.

«Когда я вас всех устрою и привяжу, тогда и посмотрим. Эй, ты женат? У тебя есть жена, которая будет скучать по тебе, может, минут пять? У тебя есть маленькие дети?»

«Нет, я не женат».

«Эта рыжая девчонка, она твоя партнёрша? Ты её трахаешь?»

"Почему?"

«Хочу с ней поговорить, пока я ей голову не снесла. Мне очень нравится, как она перекрасилась. Думаю, мне тоже стоит перекраситься в рыжий цвет и завить локоны, как у неё». Она взбила волосы. «Думаешь, она мне подскажет, как добиться того же, что и у неё?»

«Наверное, нет, если она понимает, что ты собираешься её убить. В смысле, зачем ей это?» Лиззи Смайли была сумасшедшей, а ей было шестнадцать. Он сильно хромал и даже умудрился изобразить широкую гримасу боли, что было не так уж и сложно.

«Держу пари, ты мне врёшь. Ты её трахаешь, да?»

«Не-а. Она мне даже не очень нравится».

«Ну», — сказала Лисси и рассмеялась, — «она лесбиянка?»

Савич ничего не сказал, он прислушался. Он услышал что-то, шаги.

Это был Шерлок? Другой помощник? Он быстро сказал, чтобы отвлечь её: «Насчёт её волос… Я думаю, она их красит. Но брови у неё какие-то тёмно-красные…»

коричневый, так что, может, и нет».

Лисси снова рассмеялась, высоким и безумным смехом. «Я обязательно спрошу её. Ладно, красавчик, пошевеливайся. Нам нужно вернуться к Виктору. Эй, она умеет обращаться с оружием?»

«Достаточно». Нога сильно болела, но он держал её под контролем. Сможет ли он перенести вес на левую ногу и ударить правой? Он не знал. Он понимал, что если попытается и промахнётся, то умрёт.

Он сделал свою хромоту впечатляющей.

«Подожди, любовник. Подожди минутку. Кажется, я что-то слышал. Может, это твоя рыжеволосая подружка. Это было бы неплохо».

ПИСА-РИДЖ, ДЖОРДЖИЯ

Когда дверь за ним закрылась, Итан обернулся, но Колдикот не вошел.

Итан обернулся и увидел старика, восседающего на огромном, изящно резном золотом кресле, которое подошло бы королеве Виктории. Ему было не меньше восьмидесяти. Он выглядел хрупким и хрупким, с редкими прядями седых волос на голове и изборожденным морщинами лицом.

В общем, он выглядел бы как приятный старичок, если бы не его сжатый рот, маленький и злой.

Несмотря на мягкий голос, Итан увидел десятилетие мелочности и недоброжелательности по отношению к другим.

Глаза старика, когда он смотрел на Итана, были темными, умными и сильными. Телом он, может, и стар, но разумом был бодр. На нем было длинное белое одеяние, стянутое на тонкой талии золотым поясом, как у Уистлера.

«Добрый вечер, шериф Мерриуэзер. Через минуту вы будете в порядке. Газ — это особый состав, который очень быстро действует и так же быстро рассеивается. Калдикот рассказал мне об одежде, которую вы с Джоанной использовали, чтобы защититься от газа. Очень изобретательно. Калдикот был забавен, если не считать того, что вы убили беднягу Кьелла. И, конечно же, Блессед ранен.

Он лежит на полу моего кабинета и плачет. Он безутешен. Что же случилось?

Что с ним сделала осень, шериф?

"Я не знаю."

«У вас наверняка есть какие-то соображения. Вы уже почти неделю находитесь с ребёнком и её матерью. Я должен знать, шериф».

«Где Джоанна и Отем?»

«Сейчас с ними обоими всё в порядке. Что ребёнок сделал с Блесседом?»

«Кто ты, отец Уистлера?» У Итана возникло безумное желание рассмеяться.

Старик ничего не ответил, продолжал смотреть на него, как будто пытался что-то понять.

Итан спросил: «Кто ты?»

«Я, шериф Мерриуэзер? Да, я — Отец, но, однако, не родственник Уистлера. Это мой дом, и все, кто живёт здесь, сколько бы времени ни прошло, — мои дети. Они подчиняются моим желаниям и взамен узнают о силах, превосходящих их самих».

«Значит, Кэлдикот здесь не главный?»

«Вот что я вам скажу, шериф. Похоже, мы нужны друг другу, поэтому я отвечу на ваши вопросы, и тогда у вас не будет причин не отвечать на мои. Калдикот здесь не заправляет. Калдикот — мой замечательный первый лейтенант. Ему нравилось имя «Мастер», и я его ему дал. Иногда, не замечая, что я смотрю, он важничает, словно он здесь главный, но это не так. Я позволяю ему заниматься его маленькими замашками, ведь он своего рода финансовый гений, это благословение, ведь я нахожу подобные вещи скучными. Он собирает наших людей со всего света, и если сочтет их достойными, привозит сюда».

Он поднял скрюченную руку и указал тонким пальцем на Итана. Ногти у него были длинные и загнутые внутрь.

Его старый голос дрожал от гнева. «Я ответил на ваши вопросы, шериф.

А теперь ты расскажешь мне, что Осень сделала с Блаженным. Я должен знать.

«Я же тебе говорил, я не знаю, что она сделала. Насколько мне известно, она просто посмотрела на него, вот и всё».

«Я тебе не верю. Всё это — смерть Кьелла, моя бедная Грейс, застреленная

Твоя рука, моя жена зовёт меня, в отчаянии, потому что её везут в тюрьму, и это всё твоя вина, шериф. Но, Блаженный, мы не можем обойтись без Блаженного!

Итан медленно произнес: «Что ж, если это вас не превосходит, то вы, должно быть, Теодор Бэкман».

Старик величественно кивнул ему. «Конечно.

Осень — моя внучка. Я потеряла двоих из трёх сыновей, Шериф. Я не потеряю и внучку. Кажется, у неё больше силы, чем у Блаженной, даже в её юном возрасте. Она принадлежит мне, моей семье, Твайлайт.

Её дар привлечёт верующих со всего мира. Её будут почитать.

Под моим руководством кто знает, кем она станет, какую силу она обретет».

Итан сказал: «Твоя жена сказала, что ты погиб в результате ограбления в Рино некоторое время назад.

Значит, этого не было. Всё это было выдумкой, чтобы ты мог свободно создать этот культ. Мне кажется, ты мог бы сделать это, не умирая.

У меня не было выбора. Я должен был умереть. Гангстеры, управлявшие казино, решили, что больше не хотят проигрывать мне деньги, что я их краду, хотя я и играл по их правилам. Грабитель был убийцей, которого они послали убить меня, но я убил его. Из-за этих мерзавцев мне пришлось разорвать все связи с «Брикерс-боул».

Старик вздохнул.

Итан сказал: «Так вот тогда вы и решили открыть это место? Дети Сумерек? Мне интересно, мистер...

Бэкман, почему всё белое? И мантии — ты хочешь, чтобы тебя считали пророком? Или, может быть, кем-то большим?

«Вы говорите так просто, шериф, так

Однозначно. Вы ничего об этом не знаете. Всё это было грандиозным начинанием. Я уже тогда был не молод.

«А Кэлдикот? Что он с этого имеет?»

Теодор пожал плечами. «Мы с Шепардом нашли

Однажды в торговом центре Хантерсвилля, в отдаленном месте, мы...

Мы выбрали, потому что нам нужно было быть осторожными. Калдикот продавал автомобили, можете в это поверить?

Он пытался нас обмануть. Я восхищался его способностями, и мы разговорились.

Два месяца спустя мы купили старую табачную ферму примерно в двадцати милях отсюда, используя имя его матери. Она прослужила какое-то время, но я боялся, что меня найдут убийцы. Мы решили построить мой прекрасный храм. Как вы знаете, деньги никогда не играют решающей роли в моих решениях.

«Ты же знаешь, какая у меня необыкновенная семья. Ты же видел, на что способны Грейс и Блаженный». Лицо Теодора исказилось, дыхание перехватило. Он начал дышать слишком часто. Он чуть не вскочил со стула, крича Итану: «Моя бедная Грейс, мой бедный Пастырь!

Что ты сделал с моей семьёй?» Худая грудь Теодора тяжело вздымалась. На мгновение Итану показалось, что он заболел.

Через мгновение старик снова уселся на трон. «Калдикот уже верил, что иногда может читать мысли некоторых людей. Увидев Блаженного и Грейс, он, конечно же, был поражён. Он амбициозный человек, и я убедил его, что он сможет достичь всего, чего пожелает, если присоединится ко мне.

«И он так и сделал. Уистлер — выпускник Гарварда. Он привёл к нам пылких, целеустремлённых людей, которые были в восторге от того, что я буду их учить».

«Кэлдикот сказал, что вы пока не нашли другого одаренного человека».

«Нет, пока нет, но завтра Колдикот уезжает в Денвер к джентльмену, который утверждает, что предвидит будущее. Посмотрим».

Итан сказал: «Так расскажите мне еще раз, почему люди приходят в это большое белое бетонное хранилище?»

Теодор махнул жилистой старческой рукой. «Довольно! Оглянитесь вокруг, шериф. Моё убежище великолепно. Мои владения здесь обширны, и мои дети могут исследовать лес со мной сколько угодно. Почему бы им не остаться?»

Итан оглядел большую, совершенно белую комнату, стены которой были увешаны прекрасными картинами импрессионистов. Неужели это Моне? Под ногами старика, обутого в сандалии, лежал прекрасный старинный персидский ковёр.

Эта комната была настоящей жемчужиной, если не считать нелепого помоста с золотым троном в центре. «Вы строите подземелье, чтобы прятаться от мафии?»

Теодор сказал: «Отчасти. Я боялся, что мне не повезёт дважды. Были и другие причины. Когда тебя чуть не избивают до смерти за то, кто ты есть, шериф, ты задумываешься о том, что это значит. Я оставил дело накопления земных богатств своим сыновьям, а сам был свободен читать и размышлять, думать о дарах, дарованных нам, Бэкманам, и об истории других, таких же, как мы. Я пришёл к убеждению, что то, что меня чуть не избили до смерти, имело цель – более того, что у меня есть цель, миссия – найти таких же, как мы, и построить наше собственное сообщество вдали от наших убийц, сообщество избранных».

«Сообщество избранных?» — Итан поднял бровь.

«Я не вижу, чтобы у Колдикота были какие-то сверхъестественные способности. А все эти люди здесь — их чему-то учат или их просто используют? Вы накопили столько денег и власти, используя своих сыновей, что можете убедить этих людей сделать что угодно, по крайней мере, на какое-то время. Сколько времени люди здесь остаются, мистер Бэкман? Сколько времени проходит, прежде чем они понимают, что здесь им нечего делать?»

«Вы закончили, шериф? Мне не нравится ваш сарказм. Я сам решил быть здесь. Здесь я в безопасности и могу приходить и уходить, когда захочу. Этот старый амбар стоит в добрых полумиле от окружной дороги, по которой мало кто ездит».

«Если все здесь волен уйти, то почему Отем видела, как ваша семья хоронила людей на семейном кладбище?»

В глазах старика на мгновение мелькнуло сожаление, а затем он отпустил их.

«Двое наших гостей — недостойны нас, редкая ошибка Калдикота —

угрожали разоблачить нас, если мы им не заплатим. Это было серьёзное решение, давшееся нелегко, но они были не так важны, как «Сумерки». Мне нужно было сохранить нашу тайну, несмотря ни на что. Кьеллу, к сожалению, пришлось их убрать.

Это были трудные времена для меня, шериф.

«И как же Грейс и Блаженный нашли

Осень?"

«А, для Колдикота это было просто. Он умный человек. Он знал, что Джоанна живёт в Бостоне. Ему достаточно было найти некролог моего бедняги Мартина, и там была её девичья фамилия. С этим и с тем, что она и Отем…

сообщил нам, что потребовалось всего лишь несколько точечных телефонных звонков, чтобы разыскать ее семью и друзей, а также установить ее связь с Тайтусвиллем, штат Вирджиния.

«Итак, шериф, я ответил на ваши вопросы. У меня есть к вам предложение. Вы уйдёте отсюда живым, и женщина, которая с вами, если она того пожелает, останется с вами, если вы убедите Отем остаться с семьёй. Она не будет страдать; она будет счастлива здесь, я обещаю вам. Она будет со своей семьёй, а я всегда буду защищать то, что принадлежит мне».

ВНЕЗАПНО ТЕОДОР ОПУСТИЛ лицо в

руки на мгновение и прошептал сквозь пальцы,

«Но я не смог защитить бедного Блаженного», — он поднял голову. «Мой первенец не обладает живым умом.

С его стороны было безрассудно последовать за тобой в дикую местность Титуса Хитча. Ему следовало подождать до лучших времён. Но он не мог представить себе неудачи — ни он, ни Грейс никогда прежде не терпели неудач, ни в чём, о чём бы мы их ни просили.

«А теперь Грейс мертва. Они всегда были очень близки, в мыслях и сердцах».

Теодор поднял голову. «Ты отнял у меня часть семьи, шериф. Ты должен мне, Отем, заплатить за то, что ты со мной сделал».

Итан улыбнулся сквернословящему старику. «Ты переживаешь, что Блаженный больше никогда не сможет никого остановить, не так ли, Тео?»

Теодор ударил кулаком по подлокотнику трона.

«Вы будете называть меня отцом или мистером Бэкманом!»

Он вздохнул, затем выпрямился, пытаясь, как подумал Итан, выглядеть монархом, а не жалким стариком. Его руки сжались в кулаки, отчего вены вздулись под пергаментной кожей.

Он сказал, и в его голосе звучала гордость: «Что бы ни случилось, это сделала с ним моя внучка.

Без чьего-либо руководства, без обучения, без какого-либо понимания, эта маленькая семилетняя девочка просто вырвала это из себя. Она уничтожила?

Его силу? Лишить его её навсегда? Надеюсь, нет. Но этот ребёнок просто потрясающий.

Блаженный был бессилен против неё. Она дочь своего отца, моя внучка. Ах, Мартин, ещё одна трагедия. Интересно, чего бы он добился, если бы остался со мной в Брикерс-Боул.

«Почему он ушел, мистер Бэкман?»

Он был мальчишкой и не понимал, что с нашими дарами Бэкманы ведут себя так, как нам вздумается, мы не связаны обычными правилами. Мы ссорились, постоянно ссорились. Однажды вечером он сказал, что я сошла с ума, что использую его, и я вышла из себя и избила его. Мне и в голову не приходило, что он уйдёт, но он ушёл, и это был его выбор. Так с нами остались Грейс и Блессед, а теперь только Блессед. Я верю, что Отем может ему помочь. То, что она взяла, она может вернуть.

Она должна остаться, шериф. Вы хотите жить? Вы хотите, чтобы мать Отем жила? Если да, вы должны убедить ребёнка остаться здесь, с дедушкой, с дядей.

Итан сказал: «Послушайте меня, сэр, вы должны это сделать. Вы верите, что мы с её матерью сможем убедить Отем остаться.

Но Осень не хочет быть здесь, и, когда она встретит тебя, сомневаюсь, что прыгнет к тебе на колени. Она любит свою мать, и если ты причинишь вред мне или её матери, она никогда не будет тебе доверять и найдёт способ уйти или прикончить тебя. Ты должен её отпустить.

Старческий голос Теодора был пронзительным. «Выслушайте меня, шериф. Я слишком много потерял, чтобы отпустить её. Нет, шериф. Ребёнок не покинет Твайлайт».

Итан рассмеялся. «Сумерки? Я не вижу неба.

Находиться в этом месте – все равно что быть похороненным заживо».

Теодор ударил кулаком по подлокотнику трона. «Ты замолчи! Ты простофиля, шериф, и ничего не понимаешь. Я велю привести Отем, и ты её убедишь. Скажешь ей, что если она не останется со мной, ты умрёшь. Понимаешь? Я её дедушка. Она с этим смирится. Если тебе дорога твоя жизнь, ты поможешь нам договориться».

Старик медленно вытащил пистолет из рукава халата, затем нажал кнопку на подлокотнике кресла.

Итан услышал, как за его спиной открылась дверь. Он обернулся и увидел, как в комнату вошёл Колдикот, держа Отем за руку и отталкивая Джоанну вперёд.

Осень тянула и толкала его, пытаясь добраться до матери, но он не позволил.

Уистлер крепче сжал руку девочки.

Почему она всё ещё с ним борется? Неужели она не понимает, насколько важна для всех их будущих планов? Неужели она не понимает, как ей повезло, какой невероятной силой она обладает, силой, которой они научат её пользоваться? Если бы только он мог сделать то, что она сделала с Блаженным – он молил о таком таланте. «Перестань бороться со мной», – крикнул он ей сверху вниз и сжал её руку.

«Оставь ее в покое, ублюдок!» Джоанна бросилась на него, но ее руки были связаны за спиной, и она могла только боднуть его головой.

Уистлер хотел ударить женщину слева, но лишь сильно толкнул её, отправив на пол. Он крикнул ребёнку: «Смотри, это твой дедушка! Твой дедушка! Отец твоего отца! Возьми себя в руки!»

Глаза Отем потускнели, зрачки застыли. Она застыла, и на её маленьком лице не осталось ни малейшего выражения.

Уистлер схватил ее за обе руки и снова встряхнул.

«Что ты делаешь? Чёрт тебя побери, что ты делаешь?

Что ты видишь?»

Джоанна подскочила к нему.

Итан крикнул: «Отпустите ее!»

Уистлер ударил женщину кулаком в челюсть, отбросив её назад. Увидев приближающегося шерифа, он схватил девочку за грудь и прижал к себе. Он поднял правую руку, и Итан увидел курносый револьвер 38-го калибра. «Не подходи, шериф, или я пристрелю тебя! Или её, мне всё равно».

«Калдикот, не трогай Осень!» — крикнул Теодор.

«Приведите её ко мне. Потом вы сможете вывести мать и шерифа. Посмотрите на её глаза — глаза как у Блессид, внутри неё горит огонь».

Она смотрела в сторону, в сторону от всех, видя что-то, чего он не мог видеть. «Что ты делаешь, дитя? Что ты делаешь?»

УИННЕТТ, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Виктор услышал что-то, похожее на шорох листьев под чьими-то ногами, кто-то старался идти очень тихо. Лиззи? Он поднял пистолет и повернулся на звук.

Берни наблюдал, как Виктор медленно поднимается на ноги, размахивая пистолетом. Берни ничего не слышал.

Это был коп? Лиззи вернулся? Он ничего не мог сделать, кроме как ждать и возиться с проклятой клейкой лентой на руках.

Из деревьев до него донесся возбуждённый голос Лиззи: «Эй, Виктор. Смотри, что у меня есть!»

Она была не одна. Берни не хотел в это верить.

Диллон Савич с раненой ногой, обмотанной вокруг нее ремнем, хромал перед Лисси.

Она слегка пританцовала. «Этот мачо сказал мне, что все копы этого жалкого городишки стоят по ту сторону леса и ждут, когда мы уйдём. Все, кроме одного. Ага, молодой помощник чуть не налетел на меня, прежде чем я его прикончила. И тут прибежал спецагент Савич, чтобы его спасти. Видишь, что я сделал, Виктор? Я прострелил ему ногу».

Виктор уставился на Савича, совершенно незнакомого ему, если не считать фотографии в газете. Лиззи всё ещё пританцовывала на месте от волнения.

Виктор сказал: «Логично, что он вызвал всю местную полицию. Думаю, они, вероятно, нашли нашу машину. Нам будет трудно выбраться отсюда».

Лиззи размахивала пистолетом. «Подумаешь, кучка деревенщин, наверное, таких же безмозглых, как тот, которого я подстрелила».

Она хихикнула. «Знаешь, если я подниму лицо к небу и вдохну, я действительно почувствую запах копов?» Она ткнула пистолетом в спину Савича. «Это мой призовой коп. Ты только посмотри на его ногу, он больше не будет меня пинать. Садись, красавчик, рядом с Берни с двумя малышами». Лиззи начала легонько потирать грудь. Увидев, что Савич смотрит на неё, она опустила руку.

Савич подумал, что они находятся, наверное, в ста ярдах от полицейской линии, среди густых деревьев, окружавших территорию, на возвышенности. Они с Лисси медленно пробирались сквозь бесконечный лабиринт дубов, пройдя по лесу не меньше четверти мили, к этой небольшой лощине на крутом холме. Сквозь деревья он видел дом Виктора и фасад ветхого дома, где он оставил Шерлока и Калли.

Он сказал Берни: «Ты в порядке?»

«Да. Да, всё в порядке, просто чувствую себя очень глупо».

«Заткнись», — сказал Виктор. «Я не хочу, чтобы вы разговаривали, понял? Садись рядом с ним и ничего не предпринимай». Виктор направил пистолет прямо на Савича, пока тот медленно прислонялся к дубовому стволу, вытягивая перед собой раненую ногу. Он ослабил ремень, осмотрел рану. Кровотечение прекратилось. Он стянул ремень.

«Зачем ты его сюда привезла, Лиззи? Почему ты просто не всадила ему пулю в голову там, где его нашла?»

«Этот здоровяк говорит мне, что у него гораздо больше возможностей, чем у бедняги Берни с двумя маленькими детьми, говорит, что нам нужен заложник, которого полиция выслушает, и что он единственный, кто может вытащить нас отсюда. Что ты думаешь?»

Виктор перевёл взгляд с Савича на Берни, затем снова на Лисси. «Мне это не нравится, но должен признать, он действительно сильнее. Может, он нас вытащит».

Она склонила голову набок и погладила подбородок длинными, изящными пальцами. «Когда он нас вытащит, ну, тогда, Виктор, может быть, тебе стоит всадить ему пулю между глаз. Думаю, тебе нужна практика.