О ком грустит Пьеро

11

Дэвид обвел прощальным взглядом свой дом, в котором провел несколько лет, и, подхватив чемоданы, направился к ожидающему его такси. Период жизни, возможно, не самый счастливый, но самый спокойный и плодотворный, закончился. Завтра вечером он будет в Лондоне. Новые знакомства, новые заботы… Может быть, переезд принесет ему долгожданную удачу, которая уж слишком давно не заглядывала к нему.

Получив приглашение в крупную английскую компанию, занимающуюся проектировкой и строительством жилых домов, Дэвид сначала не поверил собственным глазам. Его удивление стало еще большим, когда он прочел контракт и увидел сумму, положенную ему на зарплату. Никогда ему еще не предлагали таких денег!

Все складывалось отлично, и лишь одна мысль беспокоила и мучила Дэвида — о Кэтрин и Эрни. Он так сильно тосковал по ним, что несколько раз едва удерживался от желания бросить все и помчаться в Лос-Анджелес. Но он понимал, что это бесполезно: если бы Кэтрин решилась, она сама позвала бы его, но этого не происходило. Он получил три письма, в которых были новости о здоровье Эрни — и все. Вежливое приветствие на «вы», вежливое прощание, ни слова о чувствах. Такие послания могла бы писать женщина, с которой он едва знаком, но не та, что стонала в его объятиях и задыхалась от страсти.

Значило ли это, что все кончено? Скорее всего, да. Поэтому Дэвид запретил себе мечтать о несбыточном и строить планы совместной счастливой жизни. Бесконечные фантазии, в которых он видел себя рядом с Кэтрин и Эрни, видел их общий уютный домик, оказались слишком мучительными и приносили только боль.

Дэвид устал. Одиночество и неустроенность его жизни, долгие вечера, проводимые за книгой или в каком-нибудь полупустом кинотеатре, ужин в недорогом кафе… Больше у него ничего не было. Случайные знакомства в барах или на редких вечеринках у приятелей не приносили радости, оставляя наутро лишь горький привкус и желание принять горячий душ, чтобы смыть с кожи прикосновения чужих равнодушных рук.

Англия… Предки Дэвида приплыли оттуда на корабле полтора века назад, чтобы поселиться в почти неосвоенной еще Америке. Нельзя сказать, что это принесло им много счастья. Они всегда были слишком бедны и, как ни старались, не могли разбогатеть. Словно злой рок висел над их семьей. Что ж, теперь он возвращается и, может быть, судьба действительно улыбнется ему.

В самолете соседкой Дэвида оказалась миловидная брюнетка с коротко остриженными волосами, в узких полотняных брюках и тонкой шелковой блузке. Они разговорились и познакомились: Надин оказалась богатой парижанкой, путешествующей для собственного удовольствия в поисках приключений и острых ощущений, которые могли бы хоть как-то скрасить ее скучную жизнь. По ее словам, она объездила почти весь мир, а теперь хотела ненадолго остановиться в Лондоне.

— А вы чем занимаетесь, мистер Колбери? — спросила Надин мягким голосом, в котором словно звенели колокольчики.

— Я архитектор, лечу в Англию по приглашению одной компании. — Дэвид кивком поблагодарил стюардессу, принесшую поднос с вином и обедом. — Мне, в отличие от вас, приходится работать. Но не подумайте, что я жалуюсь, я люблю то, чем занимаюсь.

— А ваша жена, почему она не с вами? — Надин взглянула на него искоса и тут же отвела взгляд, не желая выдавать слишком явного любопытства. — Или присоединится позже?

— Увы, я одинок.

— Да? В таком случае, мы могли бы встретиться с вами в Лондоне. — Она улыбнулась и легонько прикоснулась ладонью к его плечу. — Я хорошо знаю этот город и покажу вам все самое интересное. Вы ведь не против?

Дэвид замешкался с ответом. В последнее время случай, словно нарочно, сводил его только с богатыми и красивыми женщинами, которым он ничего не мог дать, кроме собственного тела, искусного в любви. Кэтрин завладела его сердцем, но, похоже, оно совсем не было ей нужно. Так стоит ли отказываться от удобного случая, который позволит хотя бы ненадолго забыться. К тому же Дэвид слишком устал от вечеров, проводимых наедине с книгой или экраном телевизора.

— Конечно, нет, — ответил он. — С удовольствием принимаю ваше предложение.

— Вот и чудно. Вы позволите называть вас просто Дэвидом? — Надин подняла стаканчик с вином и отпила глоток. — Скажите мне, где остановитесь, и я завтра же позвоню вам, договорились?

— Договорились.

Дэвид не считал, что, соглашаясь встретиться с Надин, совершает предательство. Возможно, подсознательно он хотел отомстить Кэтрин за холодность и безразличие, которыми дышали ее письма. Но какой в этом смысл, если она все равно ничего не узнает? Или же это была попытка восстановить свое мужское самолюбие и уверенность в собственных силах? Дэвид решил сейчас не думать об этом и не загадывать на будущее.

В конце концов, вечер, проведенный с красивой женщиной, еще не означает измены и не обязательно должен закончиться в постели. Убеждая себя, таким образом, Дэвид не понимал, что уже готов совершить очередную ошибку. Надин была не из тех, кто легко отпускал попавшуюся в ловушку жертву. Этот синеглазый мужчина с грустно опущенными уголками губ и сильным телом понравился ей. И она сразу почувствовала, что если постараться, то можно найти ключик к его душе и попытаться установить доверительные отношения. А потом постепенно и влюбить его в себя.

Надин, приближалась к тому возрасту, когда случайные связи начинают утомлять, ей хотелось постоянства и заботы, хотелось заполучить верного спутника, способного оценить ее по достоинству. А рациональный ум подсказывал, что для этой роли лучше всего подойдет небогатый мужчина: если приучить его к роскоши, то он привыкнет и вскоре уже не сможет существовать иначе. И окажется в зависимости у Надин. Прощаясь с Дэвидом в аэропорту Лондона, она уже твердо решила, что он идеально ей подходит, и постаралась вложить в улыбку все свое обаяние. Он, к ее огорчению, отказался от предложения подвезти его до отеля и направился на стоянку такси.

Серое небо, затянутое облаками, и мелкий дождь — так встретила Дэвида Англия. Он глубоко вдохнул сырой воздух и на мгновение закрыл глаза. Вот и все, та часть жизни осталась в прошлом, начиналась новая. И кто знает, какие сюрпризы она ему преподнесет, радостные или неприятные, и сможет ли он выстоять против очередных ударов судьбы?

Весь день прошел в мелких хлопотах. Оставив в отеле вещи, Дэвид поехал в главный офис компании и был удивлен радушным приемом, оказанным ему вице-президентом. Вера в собственные возможности, в способность делать свое дело хорошо постепенно возвращалась к Дэвиду. А когда ему показали просторный светлый кабинет, он только и мог, что кратко поблагодарить: настолько был переполнен ощущениями и эмоциями.

Перед сном Дэвид написал Кэтрин коротенькое письмо с новым адресом. Пусть он уже и отчаялся когда-нибудь увидеть ее вновь, но отказываться от сына не собирался. Их переписка была единственным связующим звеном, и оставалась надежда, что Кэтрин выполнит свое обещание: расскажет Эрни правду и позволит взять его хотя бы на неделю в Лондон.

Засыпая, Дэвид представил, как он, держа сына за руку, идет с ним по шумной улице, заходя во все магазины игрушек, которые попадаются по пути. И как сияют от радости глаза Эрни, когда он прижимает к груди очередной подарок — плюшевого медвежонка или новую машинку. Какой бы праздник можно было устроить четырехлетнему малышу! У самого Дэвида от детства остались не самые приятные впечатления, и ему так хотелось, чтобы Эрни оказался в этом счастливее своего отца.

А если бы и Кэтрин… Да, он мог бы взять кредит в банке и купить квартиру или домик в пригороде: с новой зарплатой это не так уж и сложно. Они бы чудесно жили втроем, маленькая семья, где господствовала бы только любовь…

Дэвид покачал головой, заворачиваясь в одеяло, и грустно улыбнулся. Это невозможно, и хватит рассказывать себе каждую ночь сказки, реальность не имеет ничего общего с мечтами, как ни жаль.

Это было уже пятое свидание с Надин. Они встречались два-три раза в неделю, чаще всего в выходные дни. Прогулка по Лондону, посещение нашумевшей театральной премьеры или выставки, ужин в ресторане. Дэвид, понимая, что Надин ожидает от него большего сближения, ничего не мог с собой поделать. Да, она нравилась ему, и он замечал, какими восторженными взглядами провожают ее мужчины, когда она в узком вечернем платье проходит мимо, рассеянно улыбаясь и глядя поверх голов. Он каждый раз пытался побороть себя и запретить мыслям о Кэтрин появляться вновь и вновь. Но стоило лишь представить себя рядом с Надин на широкой постели, как тут же странная холодность сковывала сердце Дэвида. Целуя ее, он все равно бы представлял ту, с золотистыми волосами и серыми, затуманенными страстью глазами, чье тело подходило ему, словно действительно было когда-то отнятой половинкой.

— Вы снова о чем-то задумались. — Надин накрыла ладонью пальцы Дэвида и внимательно посмотрела на него. — Скажите, что вас мучает? Может быть, я смогу помочь?

Они сидели за столиком в маленьком уютном ресторане, расположенном на берегу Темзы. Ужин подходил к концу, а разговор так и не получался. Они оба прекрасно понимали, что эти встречи, наполненные легкими словами и улыбками, требуют продолжения, чего-то большего, чем вежливое прощание перед дверью дома Надин.

Она начинала понемногу раздражаться и сердиться на Дэвида: если он не хочет ее, то к чему эти свидания и прогулки, им ведь не по шестнадцать лет. Чем объяснить эту нерешительность — робостью? Но Дэвид не производил впечатления робкого человека, совсем наоборот. Надин вздохнула и, отпив вина, снова провела ладонью по его руке. Все приходится делать самой, даже соблазнять этого мужчину, постоянно думающего о чем-то постороннем.

— Так что с вами? — повторила она вопрос.

— Все в порядке, не обращайте внимания. — Дэвид посмотрел на нее и улыбнулся как-то потерянно. — За последнее время моя жизнь так изменилась, что я никак не могу привыкнуть. Мне иногда кажется, что это просто сон, а когда я проснусь, все окружающее исчезнет…

— Вам надо больше общаться с людьми, а не сидеть вечерами на работе, надо завести друзей. — Надин пытливо взглянула на него и, после недолгого молчания, продолжила: — Женщину… Одиночество не доводит до добра, поверьте мне.

Дэвид усмехнулся: намек был слишком прозрачным. Кажется, Надин надоела роль подружки-спутницы, и это вполне естественно.

Наверное, надо было объясниться с ней и сказать честно, что роман между ними невозможен. Но тогда Дэвид останется совсем один в огромном городе. К тому же он надеялся, что все-таки сумеет забыть Кэтрин, а Надин была бы лучшим лекарством от неразделенной любви. Она красива и умна, опытна и знает, чего хочет, она, наверное, не стала бы говорить о замужестве и требовать чего-то большего, чем секс. Немного тепла и заботы — вот все, что нужно человеку.

— Вы проводите меня? — Надин встала, резким движением отодвинув стул. — Мне что-то не по себе, голова кружится…

— Ну конечно, я вас отвезу. — Дэвид не заметил ее раздражения, погруженный в собственные мысли. — Надеюсь, вы не заболеете.

У ее дома, когда он уже собрался проститься, Надин взяла его за руку и сказала негромко:

— Зайдите на минутку, я угощу вас настоящим кофе с отличным коньяком.

— Но я… — Дэвид растерянно оглянулся и посмотрел на часы.

— Еще рано, а вам, насколько мне известно, некуда торопиться. — Надин уже открывала входную дверь, увлекая его за собой. — К тому же вы еще ни разу не были у меня в гостях.

Квартира, занимающая половину старого дома, была обставлена современной мебелью, стены увешаны коврами. Посередине гостиной стоял широкий и низкий диван с множеством подушек, а перед ним — стеклянный столик на изогнутых ножках.

— Я сейчас вернусь, а вы пока разожгите огонь в камине. Здесь ужасно сыро, я продрогла, — сказала Надин и скрылась в соседней комнате.

Дэвид, вздохнув, принялся исполнять ее поручение. Он сам загнал себя в ловушку: если не было и капли чувств, то зачем он встречался с этой женщиной, подавая ей повод надеяться на дальнейшее развитие отношений? Этот вопрос казался ему неразрешимым и немного смешным. Получалось, что теперь он просто обязан заняться с ней любовью, не испытывая к тому никакого желания.

— Вот и я. — Надин вошла в гостиную, неся маленький жестяной поднос с двумя фарфоровыми чашками. — Идите сюда, на диван, здесь нам будет удобней.

Дэвид присел рядом с ней, стараясь держаться на расстоянии. Надин успела переодеться в нежно-алое платье, открывающее ее стройные ноги и слегка обнажающее полную грудь. Будь на месте Дэвида другой мужчина, он не устоял бы перед ее очарованием и зрелой красотой.

— Вы снова грустите, — сказала она, протягивая ему бокал с коньяком. — Лондонские туманы этому причиной или что-то другое?

— Не знаю, — ответил Дэвид. — Но я не так чувствителен к погоде, чтобы расстраиваться из-за бесконечного дождя.

Надин придвинулась поближе и взяла в руки его ладонь.

— Давайте я вам погадаю. — Она улыбнулась и провела кончиком пальца по линиям, едва касаясь кожи. — О, у вас впереди еще много лет и большая любовь. Видите эти черточки? Они обозначают, что у вас будет двое детей…

— Замечательно. — Дэвид усмехнулся. — Но я, к сожалению, не верю предсказаниям.

— Напрасно, они иногда бывают верны. — Надин внимательно посмотрела на Дэвида и, зябко поведя плечами, сказала: — Никак не могу согреться. Обнимите меня.

Он нерешительно обхватил ее рукой, понимая, что пришло время платить за собственное безрассудство. Что ж, Надин нравилась ему, так чего же еще? Если она сумеет помочь ему забыть Кэтрин, то почему бы и не попробовать? В конце концов, вполне можно обойтись и без любви… Но что-то остановило его: словно предчувствие беды проникло в сердце и оставило там острую иглу, причинявшую боль.

Надин запрокинула голову и закрыла глаза, ожидая горячего поцелуя, который разрешил бы все сомнения. Она уже не сомневалась, что сможет завладеть Дэвидом. Желание близости, узнавания этого сильного тела обжигало ее, как жаркое пламя, дыхание участилось. Но ничего не происходило, и Надин, отстранившись, с удивлением взглянула на Дэвида.

— Что с вами?

— Простите, мне пора. — Он неловко встал и развел руками. — Я не тот, кто вам нужен, поверьте.

— Что это значит? — Она попыталась усмехнуться, но губы дрожали от возмущения и обиды. — Я ничего не понимаю. Вы… Вы действительно хотите вот так просто уйти?

— Я виноват перед вами, я надеялся, что смогу справиться с собой… — Дэвид покачал головой. — Я люблю другую женщину — вот и все объяснение. Простите…

— Но зачем же вы встречались со мной? Это что — месть, вымещение злости?

— Я думал, у меня получится забыть.

Дэвид вдруг почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Надо было поскорей остаться одному, иначе он не выдержит и станет жаловаться постороннему человеку на жестокость и несправедливость судьбы. Он настолько устал от бесплодного ожидания, что совершенно обессилел и казался себе слабым, всеми покинутым ребенком.

— Прощайте, Надин, и не сердитесь на меня. Вы достойны лучшего, и вам обязательно повезет.

Не оборачиваясь, боясь встретиться с ней взглядом, Дэвид торопливо вышел в прихожую и, захватив плащ, открыл дверь. Дождь падал с темного неба, ветер налетал порывами, бросая в лицо холодные капли, и они смешивались со слезами. Дэвид был сейчас в таком состоянии нервного напряжения, что почти не контролировал себя.

Тоска по Кэтрин достигла критической точки: он больше не мог терпеть, он не хотел, не мог жить без нее. Если бы кто-нибудь годом раньше сказал, что Дэвид будет так мучиться, он ни за что не поверил бы и рассмеялся. Ему казалось, что весь запас нежности он уже израсходовал в первый год их с Мэри любви, что больше ничего ему не грозит…

Глупец! Почему он уехал, почему оставил ее, не сказав самых важных слов? Гордость и самолюбие, страх услышать в ответ равнодушный смех. Но ведь Кэтрин предлагала ему жениться! И если бы не его дурацкая принципиальность, сейчас все могло бы быть по-другому.

Дэвид быстро шел, не замечая ничего вокруг, не чувствуя, что промок. Он не знал, как поступить: написать Кэтрин письмо с признанием или, бросив все, тотчас же улететь в Лос-Анджелес и там, упав к ее ногам, умолять о том, в чем сам отказал три месяца назад. Но это значило бы потерять работу и снова привело бы к нищете. Безвыходность ситуации сводила Дэвида с ума: умирая от любви, он не мог перестать думать о делах, потому что все здесь было взаимосвязано, все сплелось в такой тугой клубок, распутать который уже нельзя.

Он вдруг горько рассмеялся, так громко, что встречные прохожие посмотрели на него со страхом. Наверное, он действительно походил сейчас на безумца — мокрый, растрепанный, с плащом в руках. Дэвид остановился и усилием воли заставил себя немного успокоиться. Если Кэтрин потеряна для него навсегда, то остается еще сын. И хотя бы ради него надо продолжать жить, дышать, просыпаться по утрам и встречать новый день не как наказание, а как милость, дарованную кем-то свыше.

Вернувшись в отель, Дэвид быстро разделся и забрался под одеяло, чтобы согреться. На глаза ему попался надорванный конверт с лос-анджелесским штемпелем, и счастливая мысль озарила сознание. Ведь можно просто позвонить! Под тем предлогом, чтобы договориться о приезде Эрни. Господи, услышать голос Кэтрин! Почему он раньше не подумал об этом?

Дэвид вскочил и бросился к телефону. Набирая дрожащими пальцами номер, он улыбался своему отражению в настенном зеркале. Сейчас, через несколько секунд, он словно бы приблизится к Кэтрин. И если ровные строчки ее писем не выдавали истинных чувств, то, может быть, хотя бы по голосу он узнает больше.

Долгие гудки тянулись, казалось, вечность, наконец трубку взяли.

— Да?

— Я могу поговорить с Кэтрин Хэшстроп? — запинаясь от волнения, спросил Дэвид.

— Она здесь больше не живет, — холодно ответили на другом конце провода.

— Как? Но… — Он медленно опустился на стул. — Где я могу найти ее? Куда она уехала?

— Откуда я знаю? Мой муж купил этот дом три дня назад, и мы…

Дэвид, уже не слушая, со звоном положил трубку на рычаг и обхватил голову руками. Кэтрин исчезла, растаяла, как мираж, как сладостное видение. Но куда она могла уехать и зачем продала дом? Неужели что-то случилось — с ней самой или с Эрни, но что?

Он попытался вспомнить номер телефона ее родителей или Элис, но не мог. Значит, последняя ниточка, связывавшая их, оборвалась. И нет никакой возможности что-нибудь узнать. На память вдруг пришли слова Арчибальда о том, что он найдет способ защитить дочь и внука. Может быть, Кэтрин послушалась отца, советовавшего ей не позволять Дэвиду встречаться с сыном, и переехала в другое место с одной лишь целью — скрыться от него.

Да, так, наверное, и произошло. Иначе она обязательно прислала бы ему свой новый адрес. Дэвид с размаха стукнул кулаком по столу и скрипнул зубами от резкой боли, пронзившей руку. Его обманули, как ребенка, обвели вокруг пальца! Сначала подарили надежду на то, что он увидит Эрни, дождались, пока он улетит на другой край света, — и все. Дверца захлопнулась перед его носом, оставив его одного на пороге. А семейство Хэшстропов благополучно скрылось в неизвестности, отняв последнее, ради чего стоило жить, — сына.

Дэвид не мог найти в себе сил, чтобы двинуться с места. Апатия и безразличие охватили его. Через некоторое время он все-таки заставил себя встать и, добравшись до кровати, не выключая свет, упал на постель и закрыл глаза.

В нем не осталось даже слез, чтобы оплакать свое поражение. Жизнь, изловчившись, нанесла последний и самый болезненный удар, оправиться после которого уже станет невозможно. Да и желания не будет, потому что нельзя постоянно совершать ошибки и ничему не научиться. В конце концов, ломаются даже самые сильные и уверенные люди.

Как теперь? Никак, молча, стиснув зубы, не обращая внимания на страдания. Второй раз Дэвида предала любимая женщина, и он заставит себя забыть ее, чего бы это ни стоило. Он не будет больше верить никому, потому что смешно в его возрасте смотреть на мир через розовые очки, уже однажды разбитые Мэри, но снова починенные ради Кэтрин. Хватит, теперь точно хватит с него сладких мечтаний.

Дэвид решил, что месяца через два сможет попросить у дирекции компании недолгий отпуск, чтобы слетать в Лос-Анджелес. Он найдет самых лучших адвокатов, и семейству Хэшстропов придется вернуть ему сына. Надо было сразу так поступить, но еще не все потеряно. Такие люди не могут исчезнуть в никуда, значит, и им однажды придется заплатить по счетам. А уж Дэвид позаботится, чтобы цена была достаточно велика.