О вампире

— Ты никогда не доберешься до станции вовремя, — терпеливо сказала Джиа, следуя за ним из ночного клуба. — Я намеренно подождала, чтобы сказать тебе, пока не станет слишком поздно, чтобы ты остановил ее.

— Почему? — он повернулся и сердито посмотрел на нее. — Что, черт возьми, я тебе такого сделал, что ты так со мной поступаешь?

Джиа печально покачала головой и подошла к нему, чтобы погладить по руке. — Я сделала это не для того, чтобы причинить тебе боль, Джастин. Я сделала это, чтобы помочь вам. Она насквозь пропитана чувством вины за ваши общие мечты и сейчас слишком зла, чтобы быть разумной. Чем скорее она уедет домой, тем скорее поймет, что теперь, когда она бессмертна, у нее нет никакой возможности сохранить брак. И тогда она вернется к тебе. Таким образом, она ушла прежде, чем она или ты могли сказать что-то, о чем вы оба потом пожалеете.

Джастин отвернулся и спросил: — Ты действительно думаешь, что ее брак сейчас не сложится?

— Конечно. Она может читать его мысли и контролировать его. Отношения, которые настолько несбалансированны, не могут работать.

— А что, если он и для нее возможный спутник жизни? — спросил он, назвав свой самый большой страх.

— Я не думаю так, — сказал Джиа с медленной уверенностью.

Джастин тут же повернулся к ней. — Почему?

— Потому что, по ее мнению, ее огорчает то, что она изменила, даже то, что она изменила своему мужу, но она никогда не думала, что изменила Джеймсу.

— Но Джеймс — ее муж, — смущенно возразил Джастин.

— Да, но она думает о нем как о своем муже, а не как о Джеймсе, человеке, которого любит, — попыталась объяснить она, но потом отмахнулась и сказала: — Дело в том, что я не думаю, что ей потребуется много времени, чтобы понять, что брак не может работать. Так что чем скорее она вернется домой, тем лучше. И ты должен отпустить ее, чтобы она убедилась в этом и вернулась к тебе без всяких сомнений и оговорок.

Джастин прищурился. — Это звучит как глупое — если ты любишь ее, отпусти.

— Наверное, — криво усмехнулась Джиа. — В данном случае это правда.

Тяжело вздохнув, Джастин взглянул на Данте и Томаззо, которые все это время молчали.

— Она женщина, — пожал плечами Данте. — Женщины всегда понимают эту чепуху лучше, чем мы, бедные мужчины.

— Женщины знают женщин, — добавил Томаззо.

Покачав головой, Джастин повернулся, чтобы продолжить путь к машине. Давай вернемся к Джеки и Винсенту. Мне нужно что-нибудь поесть. Может, мороженое.

— Мороженое помогает утопить печаль, — одобрительно заметил Данте.

— Слова женщины, — пробормотал Джастин, нажимая кнопку на брелоке, чтобы открыть внедорожник. Господи, Холли ушла, а он остался с двумя автоматами и бойкой маленькой итальянкой… «у которого на уме только ее интересы», — устало сказал сам себе Джастин, садясь за руль.

Глава 16

Холли заплатила таксисту за проезд от автобусной станции и быстро выскользнула из машины, морщась от яркого солнечного света. С тех пор как она села в автобус в Лос-Анджелесе, прошло десять изнурительных часов и три пересадки, а она не сомкнула глаз всю дорогу. Вместо этого она провела всю дорогу, мысленно ругая себя за все, начиная от измены мужу во сне и заканчивая бегом с ножницами.

Две недели назад ее жизнь была устроена. Она была замужем за человеком, с которым выросла, которого всегда любила, и никогда не могла представить, что изменит ему. Она работала над последним годом своей ученой степени с надеждой на хорошую карьеру… и она была смертной. Теперь у нее был брак, о котором все думали, что он быстро развалится на куски, она изменила мужу, если не физически, то хотя бы мысленно, и она была бессмертна.

«Но у нее все еще есть карьера», — подумала Холли. На это, по крайней мере, не повлияли события той ночи на кладбище. Но у нее все еще был брак, и она должна была его сохранить. Холли была полна решимости, сделать это.

Она поднялась по ступенькам на крыльцо и подняла руку, чтобы постучать, но вместо этого остановилась и подергала дверную ручку. Ее рот тут же скривился от раздражения, когда она открыла ее. «Ей-Богу, иногда я могу просто отшлепать Джеймса», — подумала она с раздражением. Ее и его подписали договор об ипотеке. Обе пары родителей также одарили их авансом. Этот дом был лучшим, что они могли себе позволить, но он находился не совсем в хорошем районе… и она не возражала. Что ее беспокоило, так это то, что ее муж постоянно забывал запереть эту проклятую дверь в этом районе. Она понимала, что он вырос в разных палатках, где не было такого понятия, как замок, но она же не забывала запереть дверь. Кроме того, они перестали жить в палатках семь лет назад. Сколько времени ему понадобится, чтобы вспомнить, что нужно запереть дверь? Осознав, что стоит в дверях, мысленно ругая себя, Холли стряхнула с себя гнев и скользнула внутрь. «Вместо того чтобы расстраиваться из-за того, что он не запер дверь, она должна быть благодарна ему за то, что он забыл и она может войти», — сказала она себе, потому что Джеймс, без сомнения, сейчас спит, а этот мужчина спит как убитый. Она могла стучать чертовски долго.

«Она придумает, как помочь ему не забыть запирать дверь», — сказала себе Холли, закрывая и запирая ее сама. Она прошла по коридору, свернула на кухню и направилась к холодильнику. Она не ела ничего, кроме кофе и пончика с тех пор, как села в автобус прошлой ночью, и была голодна. К несчастью, она открыла холодильник и обнаружила, что он совершенно пуст. Похоже, Джеймс вообще ничего не покупал с тех пор, как она уехала. Он, наверное, заезжал в автосалон по дороге домой, а потом каждый день на работу. Повар из него был никудышный. Он мог приготовить макароны с сыром или спагетти, но это было все. Он не был Джастином, который мог…

Холли резко оборвала эту мысль. Выросшие в палатках, ни один из них не знал толком, как правильно готовить, когда оставил родителей, чтобы начать самостоятельную жизнь. Кроме того, Джастину было больше ста лет. У него было гораздо больше времени, чтобы научиться готовить. Несправедливо сравнивать двух мужчин, сказала она себе.

В дверь позвонили, Холли быстро закрыла холодильник, выскочила из кухни и побежала в холл, чтобы открыть дверь, пока звонок не прозвенел снова и не разбудил спящего мужа. Она распахнула дверь с вежливой вопросительной улыбкой на лице, а затем подняла брови на курьера.

— Доставка для миссис Холли Босли.

— От кого? — спросила с любопытством Холли, беря протянутую папку.

— Банк крови Аржено.

— О. — Холли покраснела, ее охватила смесь смущения и тревоги, когда она подумала, для чего, по мнению мужчины, ей нужна кровь. Гемофилитики держат кровь в своих домах?

— Вам понадобится отдельный холодильник для крови, — объявил парень, забирая свой планшет. — Я так понимаю, сегодня кто-то должен доставить его.

— Отдельный холодильник? — неуверенно спросила она, отступая назад, когда он взял холодильник и шагнул вперед.

— Да. На случай любопытных посетителей, — пояснил он. — Вы же не хотите, чтобы они открыли холодильник на кухне в поисках молока для кофе и увидели груды крови.

— Нет, — тихо ответила Холли, закрывая дверь и направляясь на кухню. Об этом она даже не задумывалась. Возможно, она все-таки узнала не все, что ей нужно было знать о бессмертии.

— Не волнуйтесь, вы привыкните, — сказал молодой человек, ставя холодильник на кухонный пол перед холодильником. Помолчав, он протянул руку. — Кстати, меня зовут Мак. Я буду доставлять всю твою кровь.

— О. — Холли улыбнулась и пожала ему руку. — Спасибо тебе.

— Просто выполняю свою работу, — небрежно бросил он и, повернувшись, чтобы открыть дверцу холодильника, предложил: — Я бы порекомендовал шкаф в вашей спальне для мини-холодильника, который они доставят. Даже самый шумный посетитель не станет совать туда свой нос. Если, конечно, ваш муж не смертный и не знает… очевидно, так оно и есть, — сухо добавил он, быстро переставляя кровь в холодильник.

— Откуда ты знаешь… — неуверенно начала она.

— Новичков легко читать, — сказал он извиняющимся тоном. — Извините.

— Ты бессмертный? — удивленно спросила Холли.

Остановившись, он поднял глаза и улыбнулся, позволив своим клыкам упасть.

— О… Ух ты, — сказала она слабым голосом, и почему-то это заставило его усмехнуться.

— Не волнуйтесь. Вы быстро начнете узнавать, когда бессмертный окажется поблизости, — заверил ее Мак, возвращаясь к работе.

— Как? — сразу же спросила Холли.

— Вы почувствуете очень слабое жужжание по всему телу, — объяснил он. — Возможно, это происходит прямо сейчас, но поскольку вы все еще привыкаете быть более чувствительной ко многим вещам сразу, то поначалу не заметили этого.

— Полагаю, ты имеешь в виду слух, обоняние и зрение? — спросила Холли, и хотя она заметила, что может видеть дальше и слышать разговоры, которые раньше не смогла бы, это не было похоже на то, что у нее внезапно появилось рентгеновское зрение или что-то еще.

— Сейчас ваш мозг переполнен информацией нового уровня. Он не привык принимать так много данных. Но со временем вы заметите разницу, — заверил ее Мак, закончив работу с кровью, закрыл холодильник и выпрямился с холодильником в руке.

— О, — пробормотала Холли, выходя вслед за ним из кухни. Когда они дошли до входной двери, она спросила: — Ты тоже новичок?

— Да. Завтра будет два года, — объявил он с улыбкой, открывая дверь. — Здорово, правда?

— Отлично, — сказала Холли, и его брови поползли вверх от отсутствия энтузиазма.

Протянув руку, Мак похлопал ее по плечу. — Все наладится. Изменение может быть трудным, но как только вы приспособитесь, вы будете наслаждаться этим. Обещаю.

— Спасибо, — прошептала Холли и молча смотрела, как он идет к фургону, припаркованному около ее дома.

Закрыв дверь, она прислонилась к ней лбом и закрыла глаза.

«Я привыкну», — заверила она себя. Но сейчас ей нужно было решить, куда поставить мини-холодильник, который, очевидно, должен был прийти. Не в ее спальне. Ей нужно было, чтобы Джеймс этого не заметил. Холли знала, что в какой-то момент должна будет рассказать ему о переменах в себе, но сейчас она не была готова к этому разговору. Ей нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к переменам, прежде чем она попытается помочь ему приспособиться.

«Прачечная внизу», — внезапно решила Холли. Джеймс ненавидел стирку. Она поставит туда холодильник, а потом возьмет на себя стирку, пока все не объяснит. «Да, так будет лучше», — решила она и вздрогнула, когда в дверь снова позвонили.

Повернувшись, она открыла дверь. Прибыл холодильник.

— Милая?

Холли сонно поерзала на диване и открыла глаза. Когда она узнала мужчину, склонившегося над ней, она резко села, одеяло, которое она натянула на себя, упало до талии. — Джеймс.

— Почему ты спишь на диване, дорогая? Когда ты вернулась домой?

— Около полудня, — ответила она, проведя рукой по волосам, чтобы убедиться, что они не встали дыбом. — Я легла на диване, потому что не хотела тебя будить.

— Ну, теперь ты дома. Как насчет того, чтобы обнять бедного мужа, который так долго обходился без тебя?

— О, — покраснев, Холли встала, позволив одеялу соскользнуть на пол, но вместо того, чтобы обнять ее, Джеймс отступил назад, широко раскрыв глаза.

— Вау, вау, что на тебе надето?

Холли опустила глаза и густо покраснела, увидев кожаный наряд Джиа. Его реакция ее не удивила. В ее скудном гардеробе не было даже юбки. Джинсы и брюки — это все, что она обычно носила, а эта юбка была немного короткой… ладно, слишком короткой, признала она, дергая подол, чтобы он выглядел немного длиннее.

— О, я одолжила это у подруги и не успела переодеться до отхода автобуса, — солгала она.

— Самолета.

Холли непонимающе посмотрела на него. — Что?

— Ты имела в виду до отлета, — пояснил Джеймс. — Ты же не на автобусе приехала из Нью-Йорка, — добавил он со смехом.

— Да, самолет, — слабо сказала она, качая головой. Она всегда была ужасной лгуньей, но как она могла забыть, что должна была быть в Нью-Йорке на стажировке, а не в Лос-Анджелесе, играя Белу Лугоши?

— Что ж, хорошо. Я рад, что наряд одолжили, — рассмеялся Джеймс. — На минуту я подумал, что ты… — он резко оборвал себя и покачал головой. — Это не имеет значения. Отлично выглядишь. Ты похудела, не так ли?

— Я… немного, — пробормотала она.

— Хорошо, — улыбаясь, он направился на кухню. — Я умираю с голоду. Давай позавтракаем.

Холли неподвижно смотрела ему вслед. Может, он и не сказал, о чем думает, но она прочла его мысли. Она пообещала себе, что не сделает этого по дороге домой, но не смогла устоять. Мысль, которую он оборвал, была о том, что он думал, что она ведет себя с ним распутно, и его комментарий о том, что она похудела, сопровождался невысказанной мыслью, что он почувствовал облегчение. Он боялся того, что с тех пор, когда они поженились, она поправилась, и считал ее лишние килограммы непривлекательными.

Хуже всего было то, что она не могла открыто высказать ему свои мысли, потому что не должна была их знать. И Холли даже не могла злиться, потому что это были его мысли. Он имел полное право считать ее наряд распутным, и не его вина, что он нашел ее менее привлекательной с лишними двадцатью фунтами, которые у нее были до обращения. Он этого не говорил. Без сомнения, он держал свои мысли при себе, чтобы не причинить ей боль. Это она вторглась в его мысли и прочитала их.

Холли позволила себе дышать медленно. Джиа была права. Теперь, когда она могла читать его мысли, ей будет трудно сохранить этот брак. Ей действительно нужно было воздержаться от использования своих новых навыков с ним. И она это сделает, мрачно пообещала себе Холли. Она никогда больше не будет читать его мысли.

— Привет, милая. В холодильнике ничего нет. Хочешь поужинать в ресторане?

Услышав этот крик, Холли посмотрела в сторону кухни и закусила губу. Вся ее старая одежда будет слишком велика, а она не упаковала и не принесла ничего нового, купленного вместе с Джиа. Откашлявшись, она сказала: — Почему бы нам не заказать… — Она замолчала, услышав звонок в дверь, и поспешила открыть. Это был другой курьер. Холли взяла конверт и планшет, которые он ей протянул, и с удивлением увидела, как он поспешил к своему грузовику. Заметив, что Джиа Нотте стояла в бумагах в качестве отправителя, Холли быстро открыла конверт и прочитала короткое письмо внутри:

Я подумала, что тебе может понадобиться твоя новая одежда. Надеюсь, все идет хорошо. У тебя есть мой номер. Джасинта.

Вздохнув с облегчением, Холли сунула письмо и конверт в карман и быстро подписала документ на планшете в том месте, где стояла буква «X». Затем протянула планшет и улыбнулась посыльному, который вернулся с коробкой.

— Спасибо, — пробормотала она, забирая у него.

— С удовольствием. Хорошего дня, — сказал мужчина, поворачиваясь, чтобы вернуться к своему грузовику.

— Холли? Ты хочешь пойти поужинать или нет? Мы можем пригласить Билла и Элейн наверстать упущенное в прошлый раз. — Джеймс высунул голову из кухни и поднял брови, заметив коробку, которую она несла. — Что это?

— Моя одежда, — сказала Холли, направляясь к лестнице. Теперь, когда она знала, что Джеймс думает о ее наряде, ей захотелось переодеться. Конечно, ей придется отправить юбку и жилет обратно Джиа.

— Аэропорт потерял ее? — догадался он, и когда Холли непонимающе посмотрела на него, Джеймс нетерпеливо прищелкнул языком и объяснил: — Я так понимаю, аэропорт ненадолго потерял ее? — он замолчал, приподняв бровь, когда заметил коробку, которую она держала. — Хотя больше похоже на то, что они разбили твой чемодан или что-то в этом роде. Сомневаюсь, что ты взяла свою одежду в коробке.

— Нет, — неопределенно согласилась Холли и поспешила наверх, чтобы избежать дальнейших вопросов.

— Странно, что ты не едешь с нами.

Джастин перевел взгляд с маленького самолета, который только что вырулил на стоянку в двадцати футах перед ними, чтобы взглянуть на Данте, и покачал головой. — Мне нужно быть рядом.

Он не стал объяснять почему, но в этом и не было необходимости. Они все знали, что он ждет в отчаянной надежде, что Холли поймет, что ее брак не сработает, и даст ему шанс.

— Ну, я удивлен, что Мортимер не возражает, когда ты торчишь здесь, когда у него так мало людей, — сказал Данте.

— Я оставил сообщение, но он не перезвонил, — мягко сказал Джастин. Однако он не признался, что отключил телефон после звонка.

— Хм, — хмыкнул Томаззо. — Интересно.

Джастин поднял брови и проследил за его взглядом. Дверь была открыта, лестница вниз и… Джастин резко выпрямился, увидев, кто спускается по ступенькам.

— Дерьмо, — пробормотал он, борясь с внезапным желанием запрыгнуть в джип и уехать.

— Si. Это может означать merda, — задумчиво сказал Данте.

— Для тебя, — добавил Томаззо.

При приближении Люциана все замолчали. Остановившись перед ними, он скользнул по ним взглядом, прежде чем сфокусироваться на Данте и Томаззо. — Уходите. И я уверен, Джастин поблагодарит вас за помощь, — добавил он, когда гиганты направились к самолету.

— Я поблагодарил их перед тем, как мы вышли из дома, — напряженно сказал Джастин.

Люциан резко кивнул и поднял бровь. — Где твоя сумка?

«Дерьмо», — подумал Джастин, но сказал: — Я остаюсь.

Люциан кивнул и спросил: — Где?

Он удивленно моргнул. — Ну, в…

— Джеки и Винсент разрешили нам использовать их дом для обучения Холли. Вот и все. Ты позвонил и спросил, можно ли тебе остаться подольше? — мягко спросил он. — Или ты планируешь остаться у родителей на следующий год или около того? Вы с Мортимером продали свою квартиру, не так ли?

Джастин тихо выругался. Он планировал остановиться у Джеки и Винсента, но… — В следующем году? — спросил он, нахмурившись еще сильнее.

Люциан пожал плечами. — Я только предполагаю, сколько времени это может занять. Холли может передумать и прийти в себя через пару недель или месяцев, а может, и никогда. Думаю, ты не сдашься еще целый год.

Джастин нахмурился при мысли, что она вообще не придет в себя. Она должна. Она была его спутницей жизни.

— Так как же ты собираешься заполнить время, пока ждешь? — спросил Люциан. — Помогать родителям с собаками?

Он не жил у родителей. Он любил их, они были великолепны и все такое, но они быстро сведут его с ума.

— И ты написал заявление об уходе, чтобы я передал его Мортимеру? — любезно добавил Люциан.

Джастин вздрогнул. — Заявление об отставке? Я не увольняюсь.

Люциан поднял брови, кивнул и рявкнул: — Тогда тащи свою задницу в самолет.

«Но как Холли найдет его, если передумает?» — хотел спросить он. Но он не мог выговорить ни слова.

— Джиа дала Холли и свой, и твой номера. Если она придет, то, несомненно, позвонит кому-нибудь из вас. А пока ты никому не помогаешь расхаживать по дому Винсента или твоей матери, есть сырные палочки, и отказываешься мыться.

— Как ты…

— Ты воняешь, — коротко перебил Люциан. — И у тебя оранжевая пудра на щеке и… — он протянул руку и вытащил что-то из волос над правым ухом, а затем поднес это к лицу Джастина. Это был сломанный конец сырной палочки. Прошлой ночью Джастин ел их в постели. Одна, должно быть, скатилась по щеке в волосы, понял он. Люциан повернулся, чтобы смахнуть остатки еды, затем повернулся и серьезно посмотрел на него. — Это трудно. Я знаю. Тебе больно. Я знаю. Но если она передумает и придет за тобой, ты действительно хочешь, чтобы она увидела, как ты сидишь здесь и жалеешь себя? — он дал ему это осознать, а затем добавил: — Тебе лучше вернуться к работе, выместить свое разочарование на каких-нибудь изгоях и сохранить самоуважение. Ты нужен Мортимеру.

Джастин с минуту тупо смотрел на него, потом покачал головой и пробормотал: — Офигеть.

Люциан прищурился. — Обалдеть, что?

— Как будто Ли делает тебя почти человеком, — сказал Джастин, кривая улыбка искривила его губы. — Теперь ты даже говоришь целыми предложениями и все такое.

Люциан нахмурился. — Тащи свою задницу в самолет.

Джастин засунул руки в карманы и направился к самолету, слегка нахально. — Я нужен тебе. Ты сам сказал.

— Я сказал, что ты нужен Мортимеру, — прорычал Люциан, следуя за ним.

— Да, но ты скучал по мне. Я вижу, — сказал он, его улыбка стала более естественной.

— Я скучал по тебе, как заноза в заднице, — огрызнулся Люциан.

— Мне все еще этого не хватает, — со смехом сказал Джастин, поднимаясь по трапу самолета. Он все еще улыбался, когда вошел в самолет и бросился на одно из четырех свободных мест, оставленных Данте и Томаззо. Он молча наблюдал, как Люциан закрыл дверь самолета и завел двигатель. Когда самолет начал выруливать на взлетную полосу, Джастин повернулся к окну и посмотрел на залитый солнцем асфальт. Он оставил Холли в солнечной Калифорнии и не знал, увидит ли ее снова… Казалось, что часть его умирает.

— Мы должны войти, или Билл и Элейн встретят нас здесь? — спросила Холли Джеймса, когда он завел ее машину на стоянку у ресторана.

— Внутри, — ответил Джеймс, паркуясь. — Тот, кто доберется сюда первым, получит кабинку. — «Несомненно, это они, поскольку мы, как обычно, опаздываем».

Холли прикусила губу и попыталась не обращать внимания на эту мысль. Это не было направлено на нее, и даже не было жалобой на нее. Это была просто грустная мысль, и это было правдой. Обычно они опаздывали. Между работой и занятиями Холли, казалось, постоянно что-то искала. Джеймс всегда был готов вовремя; у него была только работа, и после того, как он проспал весь день, он встал, принял душ, оделся и был готов уйти, когда она вернулась домой. Это она ворвалась в дверь, проведя все утро на занятиях и весь день на работе, а потом ей пришлось спешить, чтобы собраться. Не помогло и то, что ее босс на нынешней временной работе остановил ее на выходе, чтобы задать вопрос. Холли потратила пятнадцать минут, объясняя ему то, что уже объяснила ему днем, прежде чем смогла уйти. Она оказалась на взводе еще до того, как вошла в дверь. Они должны были уехать прямо сейчас, чтобы успеть вовремя, но ей нужно было переодеться.

Вздохнув, она расстегнула ремень безопасности, как Джеймс выключил двигатель, потом выскользнул из машины, обошел вокруг, чтобы помочь ее выйти из автомобиля. Когда он протянул руку, она машинально вложила в нее свою, и они рука об руку пересекли парковку. Это был первый нежный жест, который она почувствовала за две недели, прошедшие с тех пор, как вернулась домой. Холли понимала, что после ее возвращения все пошло наперекосяк, но понимала, что это ее вина. Это она читала его мысли. Она обещала себе, что не будет, но неоднократно нарушала это обещание. Она ничего не могла с собой поделать, и это сводило ее с ума.

— Вот они.

Холли оторвалась от своих мыслей и оглядела ресторан, улыбаясь, когда заметила Билла, который встал, чтобы помахать им рукой. Джеймс тут же рванулся вперед, увлекая ее за собой, и они быстро направились к столу.

— О, детка! Кто-то превратился в острый соус, — сказал Билл с удивленным смехом, когда взял Холли на руки для медвежьих объятий и облизал обе ее щеки. Он отступил назад, но продолжал держать ее за руки, чтобы посмотреть на нее, и добавил: — То есть я вижу, что ты похудела, но это как будто ты приняла сексуальный наркотик или что-то в этом роде.

Холли покраснела от комплимента. Это было чертовски странно. С тех пор как она вернулась домой, люди вели себя так, будто она превратилась в Анджелину Джоли, пока ее не было. Не только мужчины, но и женщины. Это было похоже на то, что наночастицы были своего рода магнитом для цыплят, который притягивал представителей обоих полов. Это было странно и неприятно для Холли, которая с самого начала чувствовала себя неуютно в обществе. Хотя, насколько она помнила, рядом с Джастином, Джиа, Данте и Томаззо она никогда не чувствовала тревоги.

— Ты хорошо выглядишь, — согласилась Элейн, отталкивая мужа, чтобы тоже обнять Холли. Затем она оглядела ее, отпустила и покачала головой. — В чем дело? Удивительная и странная Нью-Йоркская диета?

Холли покачала головой, натянуто рассмеявшись, и быстро скользнула в кабинку, чтобы спрятаться за столом, сказав: — Просто много свежего воздуха.

— Да, конечно, свежий воздух. В Нью-Йорке? — фыркнул Билл, когда они все уселись в кабинке, он и Элейн заняли место напротив, а Джеймс сел рядом с ней. — Значит, это и есть диета с загрязнением?

— Если это то, что загрязнение делает для тебя, я согласна, — сказала Элейн с усмешкой.

Холли слабо улыбнулась и взяла меню, лежавшее перед ней на столе, надеясь, что они сменят тему.

— Ты, должно быть, рад ее видеть, Джеймс, мой мальчик, — сказал Билл, а затем поддразнил: — Держу пари, дом не переставал качаться последние две недели.

Джеймс слабо рассмеялся и пробормотал: — Ты знаешь это.

Холли закусила губу и искоса взглянула на мужа, укрывшегося за меню. Она как раз успела увидеть, как он открыл глаза и поднес свое к лицу. Это движение заслонило его от Билла и Элейн, но она видела, что выражение его лица было напряженным. Вздохнув, она вернулась к меню. Последние две недели дом совсем не качался. Они даже не занимались сексом в воскресенье вечером, как обычно… и это тоже ее вина.

Холли на мгновение закрыла глаза, вспомнив, как Джеймс в первый раз пытался добиться успеха в этой области. Это было в тот вечер, когда она вернулась домой. Билл и Элейн не смогли присоединиться к ним так быстро, и они пошли ужинать одни. Когда они вернулись домой, Джеймс попытался что-то предпринять. Холли удивилась, когда он вдруг начал целовать ее в коридоре у входной двери. В конце концов, сегодня не воскресенье, но она согласилась.

К несчастью, Джеймс выпил за ужином пару кружек пива и съел чесночного Альфредо. Запах и вкус этого сочетания, когда он целовал ее, подавляли ее новые обостренные чувства. Столь же неудачным было и то, что вместо того, чтобы оскорбить его и мягко предложить почистить зубы, она попыталась вытерпеть это… и это не сработало. Через несколько минут, пока он целовал ее, одной рукой сжимая грудь, а другой, расстегивая молнию джинсов, в которые она переоделась, ей пришлось оттолкнуть его и побежать в ванную, чтобы выбросить свою еду.

После этого Холли солгала и заявила, что у нее болит живот и что она, должно быть, что-то съела. Джеймс был мил и уложил ее в постель, чтобы она пришла в себя, но она прочла разочарование в его мыслях. И какое разочарование! Впервые за долгое время он по-настоящему заинтересовался ею, а она не была готова к этому. Похоже, до того, как она уехала на «стажировку», ему до слез наскучил их рутинный секс. Что он беспокоился только по воскресеньям, потому что не хотел ранить ее чувства и заставить чувствовать себя нежеланной. Кроме того, он считал, что для того, чтобы их брак сработал, они должны заниматься сексом, по крайней мере, раз в неделю, даже если ему придется представить, что это Элейн, раз Холли набрала лишние двадцать фунтов. Последние слова заставили ее задохнуться и разрыдаться. К счастью, Джеймс списал это на ее плохое самочувствие и отнесся к ней еще лучше. Но в воскресенье, когда он, как обычно, сделал ей предложение, Холли не смогла забыть его слов, и, несмотря на то, что она читала его мысли и знала, что тогда ему не мерещилась Элейн, и что его интересовала ее новая фигура, она просто не смогла пройти мимо своей обиды и пробудить в себе хоть какой-то интерес.

Она попыталась изобразить интерес, надеясь, что за этим последует хоть какой-то ответ, но не почувствовала ничего, кроме разочарования. Она вдохнула цитрусовый запах лосьона после бритья Джеймса и поймала себя на мысли, что предпочитает более древесный запах Джастина. И почему он не может поцеловать ее, как Джастин? Со страстью и отчаянием, а не с жалкими кусочками. Она даже не была уверена, что Джеймс знал, что его язык годится не только для того, чтобы запихивать еду в рот.

Несмотря на притворный интерес, искры не было. По правде говоря, в ее супружеской постели никогда не было искры, но Холли тогда еще не знала, чего ей не хватает. Теперь, когда она испытала фейерверк и страсть, которые Джастин вызвал в ней одним поцелуем, а затем в их общих снах, она не могла вынести отсутствия этого с Джеймсом. Конечно, он заметил отсутствие у нее энтузиазма и отступил. Пока она лежала без сна, чувствуя себя виноватой в том, что хочет другого мужчину, а не мужа, он всю ночь играл в видеоигры.

После недели, проведенной за чтением его мыслей и выяснением других мелочей, о которых она действительно хотела бы не знать, прошлое воскресенье было повторением предыдущего. И прошедшая неделя была такой же. Не то чтобы мысли Джеймса были намеренно жестокими или недобрыми. Это были глупые мелочи, как будто он подозревал, что она у нее ОКР, потому что она была полна решимости содержать дом в чистоте. И он ненавидел ее мясной рулет, который, как ей всегда казалось, ему нравился… ее яйца были слишком жидкими, а печенье твердым, как камень…

Были и более важные вещи, например, хотя он и ценил то, что она работала, пока он оканчивал свои курсы, Джеймс хотел, чтобы она поторопилась и закончила свои, чтобы он не нес львиную долю бремени, когда дело доходит до поддержки их. И почему она не могла подождать, пока он заработает больше денег, чтобы переключиться с работы на неполный рабочий день и вернуться к занятиям? Он чувствовал себя виноватым за эти мысли. В конце концов, они согласились на это, когда решили пожениться, но он устал от жизни в одиночестве. Джеймс чувствовал, что ей придется подождать пару лет, чтобы вернуться в школу, это не было бы таким уж большим делом, и они могли бы жить намного лучше, если бы она все еще работала полный рабочий день.

Другой большой проблемой, которую она обнаружила, читая мысли мужа, было то, что ее дискомфорт в социальных ситуациях смущал его и заставлял чувствовать себя обманутым. Он чувствовал, что не может оставить ее одну на вечеринках, иначе она будет сидеть в углу с несчастным видом. Это задело ее, и Холли могла думать только о том, что не чувствовала себя неловко в ночном клубе с Джастином, Джией и мальчиками. Но ведь они не провели ночь, бросая на нее укоризненные взгляды или подвергая цензуре все, что она говорила.

Последние две недели Холли много думала о Джастине и остальных. Несмотря на сложившуюся ситуацию, она смеялась и чувствовала себя с ними более непринужденно, чем когда-либо в жизни. Она наслаждалась зарождающейся дружбой с Джиа и часто ловила себя на том, что смеется над поддразниваниями близнецов. Ей даже нравились попытки Джастина ухаживать за ней. Более того, ей не хватало разговора с этим мужчиной. Она продолжала вспоминать их разговор на обратном пути после визита к его родителям, и другие, которые у них были на свиданиях в их общих снах. Они много смеялись, когда играли в боулинг, а потом на ярмарке, по крайней мере, до того, как их охватила страсть. Она скучала по этому смеху. Она многое пропустила. Но больше всего она скучала по Джастину… что заставляло ее чувствовать себя чертовски виноватой.

Холли казалось очевидным, что если она не хочет потерять свой брак, то должна перестать думать о Джастине, просто изгнать его из своих мыслей. Кроме того, ей нужно перестать позволять мыслям Джеймса влиять на себя. Но это было трудно. Она знала, что не идеальна, и не думала, что Джеймс поверит в это. Она даже жаловалась на него, но все равно любила его и была уверена, что он любит ее, несмотря на мягкую критику и жалобы, которые она читала в его мыслях. Но зная, что у него, вероятно, есть жалобы, как и у всех мужей, и на самом деле зная, что это за жалобы… ну, это две совершенно разные вещи. И Холли понятия не имела, что с этим делать.

В таком случае, похоже, Джиа, Джастин и остальные были правы, и она потеряет свой брак и своего возлюбленного детства, и что тогда она будет делать? В памяти всплыло смеющееся лицо Джастина, и Холли прогнала его. Она не могла позволить ему повлиять на ее решение. Она не оставит Джеймса ради Джастина. Это не могло быть причиной. И она не могла так легко отказаться от своего брака. Браки требуют работы. Ей нужно поработать над этим. Она забудет о нем или найдет способ блокировать воспоминания. Она должна.

— Ну и что? — спросила Элейн, когда Холли наконец-то определилась с заказом и опустила меню. — Расскажите нам о Нью-Йорке.

Глава 17

— Билл сегодня вел себя очень странно.

Холли наблюдала за мигающими огнями и равнодушно пожала плечами, услышав замечание Джеймса. По ее мнению, сегодня все вели себя странно: Билл, Элейн, официант. Боже милостивый, они все вели себя так, будто она Мэрилин Монро или что-то в этом роде, подлизывались к ней, подлизывались и обнимали слишком долго. Кто-то должен был предупредить ее о побочном эффекте бессмертия. Она предполагала, что это было удобно, когда дело доходило до кормления, но она упаковала кровь, чтобы работать. То, что все практически пускают на нее слюни, было просто неловко, когда она знала, что она была тем же самым человеком, которым была всего пару недель назад. Достаточно того, что Билл легонько флиртовал с ней, но потом Элейн в шутку предложила устроить оргию… что ж, Холли была рада, когда они закончили есть и смогли уйти. К счастью, Джеймс, казалось, так же, как и она, стремился домой.

— Элейн тоже вела себя странно. Я думаю, она на самом деле приставала к тебе, — сказал Джеймс.

— Ревнуешь? — пробормотала Холли, глядя в окно.

— Что? — он рассмеялся, но смех его прозвучал неестественно. — Ты только что спросила, не ревную ли я? Какого черта я должен ревновать к Элейн?

Холли открыла рот, потом закрыла его и пожала плечами. — Она привлекательная женщина.

— Возможно. Я никогда не замечал, — солгал он, и Холли резко повернулась, чтобы посмотреть на него с недоверием.

— Неужели? — сухо спросила она.

Джеймс пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги. — Она не в моем вкусе.

— Ах да, значит, ты никогда не думал, что занимаешься любовью с ней воскресным вечером?

— Что? — взвизгнул он с явной тревогой. — Откуда такие мысли?

— От тебя, — прорычала Холли, внезапно разозлившись. Между занятиями, работой и прогулками у нее был очень длинный день, на самом деле, длинные две недели, и хотя она старалась не обижаться на все его маленькие мысли на прошлой неделе, она была обижена. Они задели ее за живое, и теперь ее самоуважение истекало кровью и превращалось в красную ярость.

— Не смеши меня, я бы никогда не сказал ничего подобного, — запротестовал он.

— Нет. Но ты точно так думал, Джеймс.

— Что, теперь ты можешь читать мысли? — нервно засмеялся он и покачал головой. — Ты просто параноик.

— Параноик? — спросила Холли сладким голосом, ее гнев был полностью уничтожен. — О нет, Джеймс, не называй меня параноиком. Ты можешь думать, что у меня обсессивно-компульсивное расстройство и я социально неловкая, и ты можешь притворяться, что трахаешься с Элейн, но ты не можешь сказать мне, что я параноик, зная это.

— Какого черта? Он с тревогой посмотрел на нее, потом снова на дорогу. — Где ты это взяла?

— От тебя, Джеймс, — мрачно повторила она. — Из твоих мыслей.

Стиснув зубы, он крепче сжал руль и покачал головой. — Это не…

— Возможно? — закончила за него Холли.

— Ты не можешь…

— Читать твои мысли? — она снова закончила и мрачно фыркнула. — На самом деле я могу. Видишь ли, в начале месяца меня не было в Нью-Йорке. Я была в Южной Калифорнии, недалеко от Лос-Анджелеса, училась быть вампиром, потому что была достаточно глупа, бегая с ножницами.

— Что? — он пронзительно закричал, повернувшись к ней. Затем шок сменился гневом, и он прорычал: — Ты сошла с ума.

— Правда. Тогда что это? — спросила Холли и открыла рот, чтобы выпустить клыки.

Джеймс уставился на нее, его гнев медленно уступил место изумлению, а затем страху. Прежде чем он успел прийти в себя или ответить, звук рвущегося металла ударил ее по ушам, и Холли отшвырнуло на ремень безопасности, а затем она откинулась назад, когда они врезались во что-то. Когда они резко остановились, темнота сомкнулась над Холли, увлекая ее в свои успокаивающие глубины.

Что-то капало. Это было первое, что осознала Холли. За этим последовало ощущение сырости и боли. Много боли. Застонав, она открыла глаза и огляделась, сначала не понимая, где находится и что произошло. Рядом горел красный свет, отбрасывая кошмарное видение на салон автомобиля, когда он мигал и выключался, ненадолго освещая мужчину на переднем сиденье рядом с ней.

— Джеймс? — пробормотала Холли. Она попыталась придвинуться к нему, но острая боль в боку заставила ее остановиться и посмотреть вниз. Ветка дерева пробила ветровое стекло и пронзила ее насквозь, пробив правый бок и вонзившись в сиденье.

— Мило, — пробормотала она и поморщилась.

Стон Джеймса привлек ее внимание, Холли нахмурилась и протянула левую руку, чтобы коснуться его плеча. Он рухнул на сдувшуюся подушку безопасности, висевшую на руле. Он снова застонал от ее прикосновения, но ничего не ответил, и она обеспокоенно посмотрела на него, а затем на переднюю часть автомобиля.

Они выехали на встречную полосу и, съехав с дороги, врезались в дерево. Водительская сторона машины была похожа на коробку для отжима. Ее взгляд упал на ноги Джеймса, и тревога охватила ее, когда она увидела, что металл был вдавлен и раздавил его ноги. Она даже не могла видеть большую часть его ног с сиденья, но чувствовала запах крови и догадалась, что это капельки, которые она слышала, они стекали по металлу и капали на уже промокший автомобильный ковер. Боже, она чувствовала только запах крови.

— Джеймс, ты меня слышишь? — спросила она на удивление сильным голосом, учитывая, как больно было даже дышать.

Джеймс снова застонал, на этот раз начал просыпаться и пытался сесть, но потом вскрикнул от боли и снова упал на руль, потеряв сознание.

Выругавшись, Холли обратила внимание на ветку дерева, пригвоздившую ее к сиденью. Это была небольшая ветка, около четырех или пяти дюймов в диаметре. Стиснув зубы, Холли схватила ее в шести дюймах от груди и ухитрилась переломить пополам.

— Я не смогла бы сделать этого, будучи смертной, — пробормотала она себе под нос, пытаясь собраться с мыслями.

— Будет больно, — проворчала она, а затем схватила конец древка, теперь торчащий из правой стороны ее живота, и выдернула его одним быстрым рывком и мучительным криком.

Холли сидела, сжимая палку и тяжело дыша, ожидая, когда боль утихнет. Только когда она почувствовала, что по животу течет жидкость, и брюки намокают, она осмелилась посмотреть вниз и увидеть, что у нее идет кровь.

— Дерьмо, — выдохнула она, а затем огляделась в поисках чего-нибудь, чтобы остановить кровотечение, пока ее тело не восстановится. Ничего не заметив, Холли выронила палку, открыла бардачок и достала половину рулона бумажных полотенец, которые положила туда на прошлой неделе. Вытащив пачки «чем быстрее, тем лучше», она быстро засунула их в отверстие в животе, морщась при этом.

— Я никогда не смогу стать полевым медиком, — пробормотала она, обращаясь к бесчувственному Джеймсу, разворачивая еще одно бумажное полотенце, чтобы добавить его к первой связке. — Надеюсь, наночастицы не сочтут бумажное полотенце нормальным и не попытаются превратить меня в большой рулон.

Холли слабо рассмеялась собственной шутке и покачала головой, представив себя рулоном бумажных полотенец с руками и ногами.

— Должно быть, брежу, — решила она.

Когда Джеймс застонал в ответ, Холли пристально посмотрела на него и, присев на краешек стула, откинула волосы с его лица. Она нахмурилась, увидев, как он побледнел. Человек потерял много крови, и он все еще терял ее. Холли не была врачом, но было совершенно очевидно, что его шансы выжить невелики, если в ближайшее время им не окажут помощь.

Она выглянула из окна машины в поисках помощи. Но, конечно, они разбились на одном из немногих отрезков необитаемой дороги между рестораном в Сан-Франциско и их домом в Сан-Матео. Джеймс настоял бы на использовании проселочных дорог вместо автострады. Опять матерясь, она повернулась, чтобы всмотреться в мужа, ее ум быстро соображал. Это не его вина, это ее вина, что она спорила с ним за рулем. Если бы только она держала себя в руках и держала рот на замке… Как она ожидала, что он отреагирует, когда она показала ему свои клыки? И вообще, ей не следовало бегать с ножницами. Если бы не это, Джастин не обратил бы ее, чтобы спасти ей жизнь, и все остальное, что случилось, не произошло, включая смерть ее мужа на темной проселочной дороге в возрасте двадцати шести лет.

— К черту это, — выплюнула Холли и, не думая об этом, схватила его за волосы одной рукой и потянула назад, чтобы он мог отдохнуть на водительском сиденье. В то же время она поднесла другую руку к лицу и вцепилась в запястье. «Если Джастин смог обратить ее, чтобы спасти жизнь, то я смогу обратить Джеймса», — мрачно подумала Холли, быстро прижимая запястье к разинутому рту Джеймса. Она не была уверена, что это она дергает его за волосы, но Джеймс пришел в себя достаточно, чтобы открыть глаза и ошеломленно посмотреть на нее. Затем он поперхнулся и попытался отстраниться от ее запястья, но она удержала его.

— Глотай, — мрачно приказала она. — У нас могут быть проблемы, Джеймс, но я не собираюсь нести ответственность за твою смерть в течение следующих тысячелетий или сколько бы я ни прожила, так что глотай.

К ее облегчению, он так и сделал.

Холли держала руку у его рта, пока Джеймс снова не потерял сознание, а затем убрала ее, чтобы убедиться, что кровотечение прекратилось. «Наночастицы запечатали запястье», — отметила она и подумала, не делают ли они то же самое с ее желудком. Если так, то она, возможно, сможет вытащить бумажное полотенце. Но сейчас у Холли были другие заботы, поэтому она оставила бумажное полотенце и вместо этого обратила внимание на металл, смятый вокруг ног мужа. Холли мельком взглянула на него. Теперь, когда Джастин обратил ее, она явно окрепла. Она сломала эту ветку, как прутик, когда не могла сделать этого до обращения, но сломать ветку и отогнуть металл вокруг ног Джеймса — это не одно и то же. Однако она не видела особого выбора.

Выпрямившись, Холли открыла дверцу и обошла машину. Добравшись до передней части, она ухватилась обеими руками за не помятую пассажирскую сторону капота и изо всех сил толкнула. К ее изумлению, машина откатилась назад. Ее уверенность в себе сильно возросла после такого успеха, Холли подошла к водительской двери и с удивлением заглянула в машину, когда Джеймс пошевелился. Она думала, что он будет лежать, но он откинулся на спинку сиденья, его лицо исказилось от боли. Когда он громко застонал, она быстро принялась за дверь.

Холли не знала, взбодрила ли его кровь, которую она дала ему, или само обращение уже причиняло ему боль, но Джеймс вскоре закричал, пока она пыталась освободить его. Она выдержала это добрых десять минут, прежде чем она, которая никогда в жизни никого не била, остановилась и ударила своего мужа, вырубив его. Не потому, что его крики сводили ее с ума, что было на самом деле правдой, а потому. что Холли просто не могла вынести, что он страдает от такой агонии. То, что он был без сознания, казалось ей добротой. К сожалению, боль не позволила ему долго оставаться без сознания, и через десять минут она снова его вырубила.

Вздохнув с облегчением, когда Джеймс снова замолчал, Холли расправила последнюю металлическую скобу, удерживавшую его в машине, вытащила мужа с переднего сиденья и поставила на траву у обочины, чтобы взглянуть на его ноги. Повреждения были ужасающими. Его левая нога была почти ампутирована с остатками сухожилия на колене. Она была поражена, что он не потерял ее, когда она вытащила его из машины. Его правая нога была немного лучше. По крайней мере, она все еще была полностью прикреплена, но выглядела так, будто кто-то переехал ее катком, раздробив все кости.

Поджав губы, Холли стянула куртку и быстро обернула ее вокруг его ног, а затем связала рукава вместе, надеясь, таким образом, не сломать небольшое сухожилие и кусочек плоти, которые удерживали нижнюю левую ногу. Затем она подхватила его на руки и встала, оглядывая дорогу.

Джеймс действительно сглупил, когда выбрал эту проселочную дорогу. С момента аварии не проехало ни одной машины, и хотя Холли была благодарна, что никто не пришел посмотреть, что она может сделать, она могла воспользоваться машиной, чтобы остановиться и подвезти их. Повернув направо, она побежала по улице, надеясь найти более оживленную дорогу и кого-нибудь, кто мог бы отвезти их домой. Она почти добралась до перекрестка, такого же неосвещенного, как и тот, на котором стояла, когда заметила подъездную дорожку справа от них. Помедлив, она повернулась, чтобы посмотреть вокруг, и с облегчением заметила золотой свет впереди. Это был дом, и кто-то был в нем. На подъездной дорожке стоял фургон. Холли поспешила к дому, подхватила Джеймса на руки и нажала кнопку звонка.

Мгновение спустя дверь открылась, и на пороге появился тучный мужчина в футболке с надписью «избивает жену» и, ухмыляясь, смял в руке пустую банку из-под пива. — Ну, здравствуй, маленькая леди. Что я могу сделать для такой хорошенькой малышки, как ты?

Холли не стала тратить время на любезности, она просто проскользнула в мысли мужчины и взяла его под контроль. Через несколько минут он взял ключи от машины и открыл для нее заднюю дверцу фургона. Она немедленно заползла внутрь вместе с Джеймсом и села, скрестив ноги, прежде чем положить Джеймса наполовину на руки, наполовину на металлический пол. Затем она взглянула на своего шофера Эрла.

— Иди сюда, Эрл, и закрой дверь, — приказала она. Холли не была уверена, выдержит ли она, если он исчезнет из виду, поэтому не рискнула посылать его вокруг машины, чтобы он сел. Вместо этого она заставила его пролезть через фургон на водительское сиденье и дала ему свой адрес с инструкцией ехать туда.

Как только он завел двигатель и начал выезжать с подъездной дорожки, Холли немного расслабилась и поморщилась, почувствовав, как в ней немедленно взревел голод. Он грыз ее с тех пор, как произошел несчастный случай, но ей удалось не обращать на него внимания, пока она пыталась освободить мужа. Теперь, однако, ничто не могло отвлечь ее, и это проявилось с удвоенной силой. Стиснув зубы, она оглядела салон фургона. Похоже на праздничный автомобиль серийного убийцы. Веревка, клейкая лента, лопаты и различные инструменты, которыми можно было бы пытать кого-нибудь, свисали с доски, прикрепленной к одной из боковых стен, в то время как узкая койка стояла позади нее.

Холли подумала, не уложить ли Джеймса на кровать и не перекусить ли немного Эрлом, но потом передумала. Кормление человеком за рулем просто не казалось хорошей идеей. И она сомневалась, что это можно считать чрезвычайной ситуацией, так как до их дома и крови, которая ждала в холодильнике, было всего десять минут. Она могла продержаться десять минут. Кроме того, кровать выглядела не очень чистой. Джеймсу хорошо там, где он сейчас, решила она и посмотрела на водителя, проскальзывая в его мысли, чтобы убедиться, что он не сбился с курса.

Через десять минут фургон остановился на подъездной дорожке. Холли велела Эрлу выйти и открыть боковую дверь, а затем дала ему ключи от входной двери. Как только он это сделал, она тут же подхватила Джеймса на руки и поспешила в дом. Не зная, нужна ей помощь или нет, Холли велела Эрлу закрыть и запереть входную дверь, а затем проследовать за ней, пока она несла Джеймса прямо в спальню. Не обращая внимания на мужчину, она положила мужа на кровать, затем выпрямилась и выбежала из комнаты с криком: — Присматривай за ним.

Прачечная казалась хорошим местом, чтобы держать холодильник с кровью, когда они доставляли ее, но, спускаясь на первый этаж, Холли подумала, что в спальне было бы удобнее. Вместо того чтобы взять пару пакетов и вернуться позже, она отключила холодильник, взяла его и поспешила обратно через дом. Она вставит его обратно в розетку, в спальне, и…

Когда Холли вошла в спальню и увидела, что Джеймс прижал Эрла к кровати и разрывает ему горло, ее мысли резко оборвались.

Выругавшись, она бросила холодильник и поспешила вперед.

— Плохо! Плохой Джеймс! — закричала она, ударив его по затылку.

Когда это не возымело никакого эффекта, Холли схватила его за плечи и оттащила мужа от Эрла. Это оказалось гораздо труднее, чем она ожидала. Джеймс был чертовски силен для человека, чьи ноги были раздавлены и который, вероятно, потерял больше половины крови в своем теле, если не почти всю. Наконец, оторвав его от Эрла, Холли заставила его лечь на спину, а затем опустилась коленями ему на грудь и схватила его за руки, чтобы удержать, когда он попытался укусить ее. Не клыками, отметила она, у него, кажется, их еще нет. Джеймс скрежетал и пытался укусить ее своими смертными зубами, и рычал, как собака. Холли бросила на него хмурый взгляд, потом отпустила руку и снова ударила его по голове. К ее облегчению, он погас, как свет. Вздохнув, она откинулась на его грудь и огляделась, чтобы проверить Эрла. Она не могла сказать, насколько сильно он был ранен, но мужчина лежал без сознания на полу, его шея кровоточила.

— Посмотри, что ты наделал, — пробормотала она, хмуро глядя на мужа. Покачав головой, Холли слезла с него и пошла к холодильнику, как и собиралась. Затем она открыла дверь, схватила пакет и прижала его к клыкам, пересчитывая пакеты, оставшиеся внутри маленького прибора. Обычно она получала доставку в понедельник вечером. Джеймс был на работе. Сегодня, пятница. Больше половины крови, которую она получила в понедельник, израсходовано. Холли не знала, сколько крови нужно для обращения, но была уверена, что больше, чем в холодильнике. На самом деле, она подозревала, что ей понадобится много, чтобы восполнить потерю крови.

Ей нужно позвонить в банк крови и заказать доставку. Наверняка они знают, сколько крови нужно, верно? Холли выпрямилась и повернулась, ее взгляд остановился на Эрле, прежде чем вернуться к Джеймсу. Она не могла спуститься вниз, посмотреть номер банка крови и оставить Эрла здесь. Что, если Джеймс снова проснется? На этот раз он может напасть на него и убить. Может, стоит связать Джеймса? Удержит ли его веревка, или ей нужно что-то покрепче? Холли раздраженно всплеснула руками. Она ничего ни о чем не знала. Она была так же бесполезна, как…

Резко остановившись, она бросилась к прикроватной тумбочке и выдвинула ящик, чтобы достать оттуда маленький листок бумаги. Развернув его, она посмотрела на два телефонных номера, которые Джиа написала на нем: один принадлежал ей, а другой — Джастину. Кому звонить?

Джеймс застонал и зашевелился, а Холли схватила телефон и забралась на кровать, а потом на грудь мужа. Опустившись на него, она осторожно посмотрела ему в лицо, набирая первый номер. Если он хотя бы моргнет, она снова надерет ему задницу.

— И ты это заслужил, — сказала она мужу. Обычно он был таким милым парнем. Кто бы мог подумать, что он может превратиться в такое животное?

— Джиа, ты сказала позвонить, если мне что-нибудь понадобится, — быстро напомнила Холли, прищурившись на Джеймса, который застонал под ней.

— Да, — согласилась женщина. — Что тебе нужно, piccola?

— Помоги! — Холли не собиралась кричать это слово, но Джеймс выбрал именно этот момент, чтобы проснуться и броситься на нее, целясь в горло. Помощь издала испуганный вопль как раз перед тем, как телефон выпал из ее руки, и она обнаружила, что борется со своим неразумным мужем.

Холли сидела на полу перед закрытой дверью спальни и дремала, прислонившись к стене, когда в дверь позвонили. Подняв голову, она посмотрела в окно и увидела, что на горизонте только что забрезжил рассвет. День пришел, чтобы прогнать ночь. В дверь снова позвонили, Холли устало вздохнула и с трудом поднялась на ноги. Честное слово, это была самая долгая и худшая ночь в ее жизни. Она добавила «Пока» в надежде не искушать судьбу. Эта сука, похоже, любила вызов.

— А ты страдаешь от потери крови и так измучена, что ничего не соображаешь, — сказала себе Холли, ковыляя по коридору и спускаясь по лестнице. — Похоже, ты также привыкла разговаривать сама с собой, — с упреком добавила она, добравшись до первого этажа и направляясь к входной двери. — Но, черт возьми, здесь нет никого, кто мог бы ответить, кроме тебя. Джеймс только рычит, а бедный Эрл с тех пор, как проснулся, свернулся калачиком в углу спальни и хнычет.

Покачав головой, Холли схватилась за дверную ручку и, какой же идиоткой она была, открыла дверь, не проверив, кто это был. Она пожалела об этом в тот момент, когда ее усталый мозг узнал полицейскую форму двух мужчин на ее крыльце. У одного были темные волосы, у другого — светлые. Блондинчик начал говорить: — Доброе утро, мэм… э… вы в порядке?

Холли посмотрела на свою порванную и окровавленную одежду, потом снова на Блонди. Ее голос был так же сух, как пыль, когда она спросила: — Вы для этого постучали в мою дверь?

Блонди моргнул, как и его напарник. Очевидно, они не привыкли, чтобы их самих допрашивали. Однако их удивление было недолгим, а затем их лица стали суровыми и хмурыми.

— Нет, мэм, у нас была жалоба на шум, — сказал Блонди, а затем полностью разрушил жесткую полицейскую игру, нахмурившись с беспокойством и протянув руку, как будто он думал, что ему может понадобиться поддержать ее. — Может, вам лучше присесть. Вы неважно выглядите. Вы белая как полотно.

— Это потому… — Холли внезапно замолчала. Запах Блонди только что достиг ее носа, и он пах как тушеное мясо в воскресенье. Облизывая губы, она пробормотала: — На самом деле я чувствую себя довольно слабой. Может, вы поможете мне дойти до гостиной?

Они были очень сговорчивыми полицейскими. На их лицах ясно читалось беспокойство, и оба мужчины шагнули вперед, чтобы помочь. Когда каждый из них взял ее за руку и повел в гостиную, Холли попыталась разобраться в том, как контролировать их обоих, пока она будет питаться сначала одним, а затем другим.

— Холли!

Замерзнув, она обернулась и обнаружила, что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть через плечи офицеров и увидеть, кто стоит у ее двери. Джиа, заметила она, которая с упреком смотрела на нее. Поморщившись, Холли всплеснула руками и пожаловалась: — Я голодна уже несколько часов, и все болит. Мне это нужно. Это чрезвычайная ситуация.

Джиа нахмурилась и закрыла входную дверь. — Мак еще не доставил кровь?

— Нет, — устало ответила Холли, уверенная, что ей придется отпустить полицейских, даже не попробовав. Это было так несправедливо. Она действительно страдала от недостатка крови, даже от агонии, и так продолжалось всю ночь. Если это не чрезвычайная ситуация, то что же тогда?

Джиа прищелкнула языком и двинулась вперед. — Все в порядке. Сделай это очень быстро. Я посмотрю, почему Мак так долго. Я заказала сразу после того, как мы закончили разговор. Он должен был прибыть вскоре после этого, — раздраженно добавила она, а затем спросила: — У меня не было возможности зарядить телефон.

— Конечно. — Холли жестом пригласила ее в гостиную и последовала за ней, увлекая за собой полицейских. Они оба были невероятно послушны. Она удивилась, что они не задают вопросов, пока не взглянула на их лица и не заметила, что они ничего не выражают. Нахмурившись, она посмотрела на Джию. — Ты контролируешь их?

Джиа кивнула и жестом велела ей продолжать, а сама достала телефонную книгу с полки рядом с телефоном и принялась рыться в ней.

Вздохнув, Холли вернулась к ужину и перевела взгляд с одного мужчины на другого. Они оба были примерно одного роста, просто высокие. Решительно расправив плечи, она встала перед блондином, схватила его за плечи и попыталась заставить наклониться вперед. Он не согнулся. Нахмурившись, она поставила правую ногу ему на колено и попыталась подняться.

— Ради бога, Холли, перестань играть со своей едой!

— Я не играю. Они слишком высокие, и ты контролируешь их, поэтому я не могу заставить их наклониться или что-то еще.

— Per l'Amor del cielo, — пробормотала Джиа и посмотрела на мужчин. Они оба немедленно обошли Холли и сели на диван позади нее.

Вместо того чтобы последовать за ней, Холли, прищурившись, посмотрела на Джиа. — Что значит «Пор фавор-дель-виолончели»?

Джиа покачала головой и вздохнула. — Я сказала «Per l'Amor del cielo». Это как «ради бога».

— L’amor означает любовь, не так ли? — подозрительно спросила она.

— Да.

— Что такое cielo?

— Небо, — ответила она.

— Так ты говоришь, из любви к небу?

— Dio mio! — нетерпеливо спросила Джиа. — Прекрати тянуть время и пей, или я отошлю их.

— Я не увиливаю, — сразу же ответила Холли.

— Да, ты…, — сказала она и продолжила более мягко. — Ты нервничаешь. Это все еще ново для тебя. Но ты можешь это сделать. Ты сделала это в клубе.

— Правильно, — выдохнула Холли, заставляя себя расслабиться, когда поняла, что нервничает и тянет время. Она практиковалась в питании смертными в клубе, но это было две недели назад, и это копы, ради всего святого. Было плохо нападать на копов.

— Считай их донорами крови, — посоветовала Джиа.

— Доноры крови, — пробормотала Холли и повернулась к еде. Двое мужчин устроились на диване бок о бок и выпрямились. Она мельком взглянула на них, затем подошла к блондину и наклонилась, но не смогла дотянуться до его шеи.

Пробормотав что-то себе под нос о том, как неудобно быть такой чертовски маленькой, она забралась на него и устроилась у него на коленях. Схватив его за голову, она потянула его вперед, а затем остановилась, чтобы взглянуть на Джиа, которая теперь набирала цифры. — Ты собираешься контролировать его, пока я ем, или…?

— Они у меня, давай, — сказала Джиа, немного растерянно.

Пожав плечами, Холли повернулась к блондину и снова усадила его на диван. Затем она прижалась к нему и уткнулась лицом в его шею. Она была голодной, и у нее не было абсолютно никаких затруднений при поиске вены. Холли испустила небольшой вздох облегчения и обнажила клыки.

В тот момент, когда клыки Холли пронзили его кожу, мужчина застонал и обнял ее за талию, притягивая к себе. Она проигнорировала это и то, как его руки блуждали по ее спине, пока она сосредоточенно считала до тридцати. На этот раз ей показалось, что прошло совсем немного времени, прежде чем она достигла тридцати, но Холли неохотно убрала клыки и отпустила мужчину. Вместо того чтобы карабкаться с одного колена на другой, она просто повернулась, схватила второго офицера за рубашку и притянула к себе. Запустив пальцы свободной руки в его волосы, она взяла его голову под контроль и быстро обнюхала вену. Как и первый мужчина, этот застонал, когда ее зубы скользнули в его горло. Он также потянулся, чтобы обнять ее, но под этим углом вместо того, чтобы обхватить ее руками, одна скользнула вокруг ее груди, рука остановилась на ее правой груди, в то время как другая обвилась вокруг ее спины, приземлившись достаточно низко, чтобы почти обхватить ее задницу. Холли ахнула от удивления и на секунду сбилась со счета, но потом заставила себя не обращать на это внимания и быстро вернулась к счету.

— Это напоминает мне порно, которое мои кузены однажды заставили меня смотреть. Холли заметила, что голос Джиа полон смеха. — «Il Poliziotto Con Il Grosso Bastone». «Коп с большой палкой», — перевела она.

К большому облегчению Холли, ей было уже за тридцать. Втянув зубы, она быстро слезла с блондина и повернулась, хмуро глядя на бессмертную. — Ха-ха. Ты была той, кто контролировал их. Зачем ты заставила его схватить меня?

— Я контролировала не то, что он делал, piccola, а то, что он чувствовал, — весело сказала Джиа и подошла к ней, чтобы обнять. — Все в порядке. Ты уже выглядишь намного лучше, и доставка находится в пути, чтобы вернуть тебя на сто процентов.

Холли вздохнула и обняла ее в ответ, затем отошла и посмотрела на полицейских.

— Я с ними разберусь, — заверила ее Джиа. — Иди наверх и проверь, как там твой муж. Я поднимусь через минуту.

Кивнув, Холли повернулась и выскользнула из комнаты. Она на самом деле на этот раз поднялась по лестнице, вместо того, чтобы плестись, и это хорошо. Она даже чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы идея принять ванну казалась приятной, а не утомительной, как это было всю ночь до сих пор. Может быть, она сможет взять одну после того, как Джиа поднимется наверх. Было бы неплохо снять окровавленную одежду и смыть засохшую кровь с себя и мужа.

Холли открыла дверь в спальню и впервые за несколько часов вошла внутрь. До этого она так отчаянно нуждалась в крови, что не доверяла Эрлу, поэтому просто открыла дверь и заглянула внутрь, чтобы убедиться, что муж не сбежал. Теперь она подошла к кровати и озабоченно посмотрела на него. Джеймс перестал кричать и метаться несколько часов назад. С тех пор он лежал в мертвой тишине, с серым лицом и неподвижным телом. Не то чтобы он мог много двигаться из-за этой…

— Клейкой лентой?

Холли оглянулась через плечо на крик Джии. Очевидно, она быстро управилась с полицейскими. Заметив смятение на лице Джиа, Холли обернулась к Джеймсу.

— Dio mio, cara, — рассмеялась Джиа. — О чем ты думала?

— Я думала, что начинаю чувствовать себя оскорбляющей супругой каждый раз, когда нокаутирую его. Что у меня не было никакой цепи, и что клейкую ленту очень трудно разорвать. — Она поджала губы, глядя на мужа в серебряном коконе. Единственное, что не было полностью закрыто, была его голова. Она оставила его без повязки от шеи до лба, а потом заклеила скотчем и там. — Я использовала шесть рулонов. Он никуда не уйдет, пока я не освобожу его.

— Думаю, что нет, — весело ответила Джиа.

Стон из угла заставил их обоих посмотреть в ту сторону.

— Джиа, это Эрл, — объявила Холли. — Он был так добр, что отвез нас с Джеймсом домой после аварии.

— Почему он хнычет? — с любопытством спросила Джиа.

— Ты не можешь его прочесть? — удивленно спросила Холли.

— Он паникует до такой степени, что его мысли теряют смысл. Он, кажется, думает, что ты какая-то сексуальная маньячка, скрещенная с дикой собакой или что-то в этом роде, — помолчала она, а потом задумчиво добавила: — Или, может быть, он думает, что у тебя течка. Мой английский не всегда безупречен.

Холли фыркнула от смеха и покачала головой. — Джеймс напал на него, когда я спускалась за кровью. Он потерял сознание, когда я стащила с него Джеймса, а потом проснулся, когда мы с Джеймсом боролись после твоего звонка, — объяснила Холли с гримасой. — Он видел мои клыки.

Когда Джиа подняла брови, Холли поморщилась и пожала плечами. — Мои клыки выскочили, когда мы боролись.

— Я позабочусь об Эрле. Почему бы тебе не принять душ? — предложила она. — Еще лучше, ванну. Похоже, тебе нужно немного времени, чтобы расслабиться.

— Спасибо тебе. Думаю, я так и сделаю, — сказала Холли, поворачиваясь к двери.

— Да, кстати, — вдруг сказала Джиа, останавливая ее. — Они забрали твою машину и сказали, что это была катастрофа. Они позаботятся о страховке и обо всем остальном. А пока они пришлют тебе арендованную машину.

Холли медленно кивнула, но потом спросила: — Кто они?

Джиа помялась, а потом сказала: — Технически деньги поступают от силовиков. Ты все еще находишься в их ведении. Но «Аржено Энтерпрайзис» занимается всеми деталями.

— Почему я все еще должна находиться под контролем силовиков?

— Потому что ты была смертельно ранена и попала под их наблюдение из-за их действий, — указала она.

— Да, но я закончила обучение, — заметила Холли.

— Да, но бессмертные существуют достаточно долго, чтобы знать, что существует определенный период адаптации.

— Они не виноваты в аварии, это я сделала, — тихо ответила Холли.

— Ты так и сделала, когда сверкнула клыками, чего не смогла бы сделать, если бы не была обращена, — заметила Джиа.

— Так ты знаешь, как произошел несчастный случай? — спросила Холли и закатила глаза. — Ты читаешь мои мысли.

— Как только приехала, — подтвердила Джиа.

— О, — вздохнула она. — Конечно, ты это сделала.

— Холли, ты ни в чем не виновата, — твердо сказала Джиа. — Вся твоя жизнь перевернулась с ног на голову, и это стало еще труднее, потому что ты пытаешься жить так, как жила до этого. Конечно, все должно было взорваться.

Холли криво улыбнулась. — Ты знаешь, мне интересно, что иногда у тебя такой сильный акцент и твой английский не всегда безупречен, а иногда у тебя вообще нет акцента, и твой английский просто прекрасен.

— Джиа усмехнулась и пожала плечами. — C’est la vie.

— Это по-французски, — упрекнула Холли.

— Si, — улыбнулась Джиа. — Это значит «Questa e la vita».

Холли покачала головой и повернулась, чтобы выйти из комнаты. Ей нужно принять ванну… и выплакаться. Что бы Джиа ни говорила, она чувствовала себя виноватой в случившемся, и так будет всегда. Обращение Джеймса было единственным, что она могла придумать, чтобы загладить свою вину. Но что, если он возненавидит ее за это? Она не спросила, хочет ли он, чтобы его обратили. Как он справится с тем, что она сделала?

Глава 18

Холли вошла в дом и остановилась, переводя взгляд на закрытую дверь гостиной. Это было по-девчачьи кокетливо и совсем не похоже на обычно хриплый звук, который обычно издавала Джиа. По крайней мере, Холли никогда не слышала, чтобы она так смеялась до прошлой недели, когда ухаживала за Джеймсом, пока Холли ходила на занятия и на работу.

Холли закрыла дверь, и губы ее изогнулись в улыбке, когда Джиа снова рассмеялась, к ней на этот раз присоединился гораздо более глубокий смешок Джеймса. Он проснулся в воскресенье, когда она еще спала в комнате для гостей. К тому времени, как она встала, Джеймс был уже освобожден, вымыт, одет, и Джиа все ему объяснила. Он довольно хорошо воспринял осознание того, что он вампир. Конечно, лучше, чем она, и он не винил ее ни за что.

Холли прошла на кухню и открыла холодильник, чтобы решить, что приготовить на ужин.

— Не нужно готовить ужин, ты уходишь, — весело объявила Джиа, ведя Джеймса на кухню. — Как школа?

— Хорошо, — заверила ее Холли.

— А работа? — спросил Джеймс.

— Не так хорошо, но хорошо, — сказала она с улыбкой и подняла брови. — Почему, мы идем ужинать? — наклонила она голову и подняла брови. — В чем дело?

Джеймс и Джиа переглянулись, и Джеймс покачал головой. — Скоро узнаешь. Ну же. Я голоден.

Холли последовала за ним к двери, пока не поняла, что Джии за ней нет. Притормозив, она оглянулась через плечо. — А Джиа не пойдет?

— Нет. Только ты и я, Холли, — сказал Джеймс и добавил: — Нам нужно поговорить.

Холли удивленно подняла брови, но последовала за ним к машине и позволила ему проводить себя до пассажирского сиденья. Она не была уверена, о чем хотел поговорить Джеймс, но у нее появилась идея, и она не хотела обсуждать ее в ресторане.

— Я знаю, — сказала она, когда Джеймс сел за руль и закрыл дверцу.

Он настороженно посмотрел на нее. — Что?

— Джиа не может ни читать, ни контролировать тебя. Ты — возможный спутник жизни для нее, — сказала она торжественно.

Джеймс выглянул в окно, закусив губу. — Откуда ты знаешь?

— Она ест, Джеймс, — заметила Холли. — Старые бессмертные, которые не связаны браком, теряют интерес к пище и вновь обретают его, когда встречают возможного спутника жизни. За все время моего пребывания в Южной Калифорнии Джиа ни разу не ела. Но она ест с тех пор, как ты проснулся после обращения.

— Я этого не знал, — признался он. — Я имею в виду, что до этого она ничего не ела.

Холли пожала плечами. — Это так…

— Ну и что? — спросил он.

— Значит, ты хочешь развестись со мной. — Это был не вопрос.

— Как ты…

— Почему же еще ты хочешь поговорить со мной наедине? — сухо перебила она, стараясь не закатывать глаза. Честно говоря, мужчины считали женщин такими тупицами.

Джеймс внимательно посмотрел на нее неуверенно, а затем спросил: — Ты расстроена?

— Как ни странно, нет, — призналась Холли со слабой улыбкой и покачала головой в некотором замешательстве. — Я поняла, что происходит, как только она положила в рот первый кусок. Я слушала, как вы смеетесь и шутите. Я даже видела, как вы смотрели друг на друга, и все ждала, что почувствую ревность, хотя бы самую малость. Но этого так и не произошло, и тогда я поняла…

— Что, хотя ты и любишь меня, но не так, как Джастина, — с пониманием предположил Джеймс.

— Она рассказала тебе о нем? — спросила Холли.

Джеймс кивнул. — Она не выдала никаких секретов, Холли. Но она сказала мне, почему Джастин обратил тебя. Она также сказала мне, что ты твердо решила быть верной своим брачным клятвам. Я ценю это, — добавил он. — И я тоже… в основном.

Ее брови поползли вверх. — В основном?

— Я никогда не прикасался к ней, — быстро сказал он, а потом поморщился и добавил: — Не тогда, когда не спал.

— А, общие сны, — весело сказала Холли. — Довольно мощная штука, а?

— У тебя с Джастином? — спросил он с удивлением, и она поняла, что Джиа не выдала никаких секретов.

— Да, они у меня тоже были, — только и сказала она.

Джеймс помолчал с минуту, а потом сказал: — Они — довольно мощная штука.

— Давай, говори, — настаивала Холли.

— Что? — осторожно спросил он.

— Что у нас никогда не было и половины страсти тех снов. То, что у нас было, было больше похоже…

— Любовь и привязанность между братьями и сестрами, — сказал он, когда она заколебалась.

Она кивнула. — Полагаю, это не должно нас удивлять, поскольку мы выросли вместе.

— Да, но ты была самой горячей девушкой в округе, — заверил он ее.

Она усмехнулась шутливым словам, которые он часто говорил ей, и дала свой обычный ответ: — Я была единственной девушкой в округе.

— И это тоже, — согласился он и взял ее за руку. — Холли, я не хочу терять нашу дружбу. Ты был частью моей жизни, почти с самого моего рождения. Ты — моя семья.

— И всегда буду, — заверила она, нежно сжимая его руку.

— Прекрасно, — улыбнулся он с облегчением, а затем признался: — Ты восприняла это лучше, чем я ожидал. Когда Джиа сказала, что ты твердо решила придерживаться своих брачных обетов, я…

— Я вышла за тебя по доброй воле, Джеймс, — тихо сказала она. — Я действительно люблю тебя, и если бы мы оба были смертными, то могли бы стать парой. Уютный дом, дети, совместная старость и все то, о чем мы оба мечтали, пока росли.

— Но обстоятельства изменились, — сказал он.

Холли кивнула. — Есть причина, по которой мы редактируем то, что говорим. Как только слова произнесены, их нельзя не услышать. К сожалению, то же самое можно сказать и о мыслях, если вы умеете их читать.

— Я прошу прощения за все, то, что ты, возможно, услышала, могло причинить боль, — быстро сказал Джеймс. — И действительно, эта история с Элейн…

— Даже не думай об этом, — сухо сказала Холли. — Тебе даже не нужно об этом сожалеть. Твои мысли должны быть твоими, Джеймс, а не тем, за что ты должен извиняться, — усмехнулась она и добавила: — И с Джиа они будут такими.

Джеймс кивнул, расслабился и взялся за ручку двери. — Да уж. Джиа ужасно волновалась, как ты это воспримешь. Она боится, что ты рассердишься на нее, а ты ей очень нравишься. Давай сообщим ей хорошие новости, а потом мы втроем сможем пойти поужинать и отпраздновать.

— Иди и скажи ей, — предложила Холли. — Я подожду здесь.

Когда он нахмурился от этого предложения, с беспокойством на лице, она указала, — Она может почувствовать себя странно, целуя тебя передо мной, и вы двое захотите поцеловаться.

— Ты права, — рассмеялся Джеймс и выскользнул из машины.

Холли посмотрела ему вслед, потом встала с переднего сиденья и пересела на заднее, оставив переднее Джиа. Потом она сидела и смотрела на дом, который они с Джеймсом купили после свадьбы. Они планировали продать дом и переехать в более просторное помещение, когда будут готовы завести детей, но это был хороший стартовый дом.

Дом внезапно расплылся перед ее глазами, и Холли моргнула, а затем подняла руку, чтобы вытереть слезы. Они были неожиданными. Она не думала, что это расстроит ее. Она действительно была счастлива за Джиа и Джеймса и ни на секунду не почувствовала ревности, что было просто неправильно. На самом деле, больше всего она чувствовала облегчение. Те две недели до аварии были невозможны. Она не могла себе представить, каково это — бороться всю жизнь. А теперь в этом не было необходимости.

И все же Холли полагала, что скорбит о том, что произошло. Сны, которые она видела, будучи миссис Джеймс Босли. А может быть, она немного плакала, потому что не была уверена в своем будущем. Она отвергала Джастина, неоднократно отвергала его. Что, если он сейчас сделает то же самое с ней? А если нет, то как она может быть уверена, что у них все получиться? До недавнего времени она была уверена, что они с Джеймсом смогут все преодолеть. С Джастином она ни в чем не была уверена.

— Piccola!

Холли удивленно огляделась, когда Джиа скользнула на заднее сиденье рядом с ней.

— Я поеду сзади с Холли, — объявила женщина.

— Ах, ты хочешь, чтобы я сидел здесь один?

Джиа прищелкнула языком. — Поезжай, Джеймс.

— Ха-ха, очень смешно, — пробормотал он, заводя мотор.

— Почему это смешно? — в замешательстве спросила Джиа.

Холли встретилась взглядом с Джеймсом в зеркале, и оба расхохотались.

Джиа только улыбнулась им и взяла Холли за руки. — Не волнуйся. Все будет хорошо. Джастин не отвергнет тебя. Он понимал и даже восхищался твоим решением соблюдать обеты. И, — добавила она твердо, когда Холли открыла рот, чтобы заговорить, — ты не должна доверять себе с Джастином. Доверяй нанотехнологиям, да? Они никогда не подведут вас. Если они думают, что вы — спутники жизни, тогда вы — спутники жизни, и вы будете работать над этим.

— Сейчас, — она сжала руку Холли и улыбнулась Джеймсу в зеркало заднего вида. — Мы поужинаем и отпразднуем… в Канаде.

— Что? — Холли с удивлением повернулась к ней.

— Хм-м-м. Я позвонила тете Маргарет, и она настояла, чтобы мы все прибыли на ужин.

— В Канаде? — недоверчиво спросила Холли.

— Хм-м-м. Всего пять часов полета или что-то в этом роде, — заверила она ее. — И в самолете есть закуски.

— Самолет? — эхом отозвалась Холли.

Джиа кивнула. — Он должен приземлиться, когда мы доберемся до аэропорта. Люциан Аржено устроил так, чтобы он забрал нас, когда я звонила ему раньше.

Глаза Холли сузились. — А почему ты ему позвонила?

— Потому что я хочу быть счастливой, но я хочу, чтобы и ты была счастлива, — просто ответила она.

— И как полет в Канаду на ужин сделает нас обеих счастливыми? — осторожно спросила она.

— Ну… когда мы с Джеймсом наконец-то обо всем поговорили, и он решил, что должен поговорить с тобой, как только ты вернешься домой… Я не могу праздновать и радоваться тому, что Джеймс стал моим спутником жизни, если вы с Джастином не вместе, Холли.

— Ты когда-нибудь слышала выражение «ты можешь привести лошадь к воде, но не можешь заставить ее пить»?

Джиа медленно покачала головой. — Что это значит?

— Это значит, что она боится, что ты отвезешь ее в Канаду и привезешь этого Джастина, но это не значит, что он все еще будет заинтересован, — серьезно сказал Джеймс.

Джиа покачала головой. — Ты его спутница жизни, Холли. Тебе нечего бояться.

Холли ничего не сказала, но, когда Джиа похлопала ее по руке, она испугалась, что это может быть неправдой.

Глава 19

— Сделай это, Джастин. Сделай это, Джастин. У нас не хватает людей, Джастин. Ты нужен Мортимеру, Джастин. Ты должен вернуться. Но где же Джастин? Все остальные охотятся на изгоев, но что делает Джастин? Он доставляет выпечку в дом Маргарет на какой-то чертов ужин. О да, ты нужен нам, Джастин, — пробормотал он себе под нос, припарковав внедорожник на подъездной дорожке позади дома Маргарет.

Он забрал закрытый поднос, выпрямился, нажал кнопку на брелоке, чтобы закрыть заднюю дверь, и направился к дому. Он был еще в десяти футах, когда входная дверь открылась, и Данте посмотрел на него. — Почему так долго?

— Неужели? — спросил Джастин, приподняв бровь. — Нет, Джастин, спасибо тебе за то, что ты отвлекся от своей важной работы и принес нам еще еды, чтобы проглотить ее за один или два укуса. Просто, почему ты так долго?

Данте пожал плечами и отступил назад, пропуская его с подносом. — Я не ем пирожные.

— Да, что ты, — сухо сказал Джастин, входя внутрь и поворачиваясь, чтобы посмотреть, как он закрывает дверь. — Насколько я могу судить, вы с Томаззо едите все.

— Да, — с улыбкой признался Данте и махнул рукой в сторону двери в гостиную.

Покачав головой, Джастин повернулся и направился к двери, но остановился, заметив всех присутствующих. Это был не обед, а какая-то вечеринка. Казалось, здесь собралось все семейство Аржено. Похоже, не только он был здесь, но и все остальные охотники, которые должны были искать предполагаемое гнездо изгоев, о котором Люциану стало известно недавно. Даже Мортимер и Сэм были здесь.

— Что за… — начал он и замолчал, потому что Маргарет неожиданно улыбнулась ему. Она взяла мужа под руку, и они отошли в сторону, открыв трех человек, сидящих на диване.

— Холли, — выдохнул Джастин и уронил поднос. К счастью, Данте оказался проворнее и успел поймать его прежде, чем тот упал на пол. Но Джастин этого не заметил, его внимание переключилось на мужчину рядом с Холли. Джеймс Босли, ее муж, сидел между ней и Джией на диване. Это был шок, но когда он заметил серебристый блеск в глазах человека, он отшатнулся и развернулся, только чтобы врезаться в стальные стенки грудной клетки. Люциана Аржено.

— И куда же ты идешь? — мягко спросил его Люциан. — Разве ты не собираешься поприветствовать свою вторую половинку?

— Она со своим мужем, — прорычал Джастин. — Очевидно, он тоже был ее возможным спутником жизни. Она приняла решение. Какого черта ты качаешь головой?

— Потому что ты ошибаешься, — сказал Люциан. — Как обычно.

Джастин нахмурился и прошипел: — Видишь парня с серебристо-голубыми глазами?

— Джастин, у девяноста процентов людей в комнате серебристо-голубые глаза, — заметил он с усмешкой.

— Тот, что сидит на диване, и который не имеет к тебе никакого отношения, — прорычал Джастин.

— Ты имеешь в виду спутника жизни Джии? — мягко спросил Люциан.

— Нет, я имею в виду мужа Холли, — сказал он разочарованно.

— Единственный мужчина на диване — спутник жизни Джии, — сообщил ему Люциан.

— Что? — в замешательстве спросил он и снова повернулся к троице. Джеймс Босли? Спутник жизни Джиа?

— Да, — ответил Люциан на его невысказанный вопрос.

— Значит, Джиа обратила его? — медленно спросил Джастин, пытаясь осмыслить услышанное.

— Нет. Холли обратила его, — ответил Люциан.

— Что? — Джастин снова повернулся к нему. — Почему?

Люциан глубоко вздохнул и покачал головой. — Я предлагаю тебе опоясать чресла и спросить Холли. Мне надоел этот разговор.

— Опоясать чресла? — недоверчиво спросил Джастин. — Кто вообще так говорит?

— Я так делаю, — прорычал Люциан и, обойдя его, вошел в комнату и присоединился к своей жене Ли рядом со столом, заставленным закусками.

— Они попали в аварию. Джеймс бы умер. Холли чувствовала себя ответственной, поэтому и обратила его.

Джастин повернулся и посмотрел на говорившую женщину. Спутница жизни Деккера, Дани, теперь стояла справа от него. Слева от нее появилась Валери, подруга жизни Андерса, и добавила: — Она позвала Джию на помощь после того, как обратила его. Джиа не смогла его прочесть, так что — вот и они!

— Почему? — обеспокоенно спросил он.

Обе женщины рассмеялись.

— А ты как думаешь, Джастин? Поговори с ней, — подтолкнула его Валери.

Джастин сделал шаг и с подозрением повернулся к женщинам. — Вы меня подставляете или что?

Женщины поморщились, а затем Дани сказала: — Парни рассказали нам, что они сделали в Калифорнии. Как они говорили тебе, что все, что Холли ненавидит, ей нравится.

— Мы разозлились, — добавила Валери. — Я имею в виду, мы понимаем, что они оба хотели отплатить тебе за то, как ты мучил их, когда они пытались завоевать нас, но то, что они сделали, повлияло не только на тебя.

— Это также повлияло на Холли, — серьезно сказала Дани. — И это было несправедливо. Кроме того, пока ты мучаешь мужчин при каждом удобном случае, ты всегда мил с нами.

— Да, — согласилась Валери. — А теперь иди туда и избавь бедную женщину от страданий. Она ужасно волнуется, что уже слишком поздно, и ты больше не захочешь ее.

— Она действительно не понимает, что такое «спутники жизни», — пробормотал Джастин.

— Нет. Она не знает, — согласилась Дани. — Но это трудно понять, когда ты новичок в этом деле. И ей пришлось многое усвоить за относительно короткий промежуток времени.

— Я думаю, должно помочь то, что ты можешь рассказать ей о сексе с подругой жизни и показать, что это такое, — заметила Валери.

— Можно? — неуверенно спросил Джастин и добавил: — Она все еще замужем.

— Да, но технически закон применим только к смертным, — внезапно сказала Сэм позади него.

— Что? — Джастин повернулся и уставился на подругу Мортимера широко раскрытыми глазами. Женщина была адвокатом, она должна была знать такие вещи.

— Я прочитала о законе на прошлой неделе после того, как ты рассказал мне о своем положении, а бессмертному запрещено использовать свое влияние только на смертного и вмешиваться в смертный брак, — объяснила Сэм, а затем указала: — Холли, а теперь и Джеймс, оба бессмертны. Так что, технически, совет не может наказать тебя за ухаживание или секс с подругой жизни или…

— Но Холли была бессмертна почти с самого начала, — нахмурился Джастин. — Я имею в виду, она стала бессмертной еще до того, как мы обменялись хоть словом. Так что, как только она стала бессмертной, брак перестал быть смертным, — заметил он. — Значит ли это, что я мог пойти на все, чтобы завоевать ее? Использовать секс с подругой жизни и все такое, и Совет ничего не смог бы сделать? Это не было бы нарушением закона?

— По закону — да, — почти извиняющимся тоном ответила Сэм.

— Тогда какого черта Люциан мне этого не сказал? — жалобно спросил Джастин и повернулся к мужчине. Люциан Аржено встретился с ним взглядом и одарил улыбкой, которой позавидовала бы акула.

— Гм… это всего лишь догадка, — весело сказала Валери, — но я думаю, что, возможно, ты устроил Люциану неприятности, когда он встретил Ли?

— О, да, — пробормотал он.

— Джастин, — тихо сказала Маргарет.

Повернувшись, Джастин увидел женщину, стоявшую рядом с Дани, и вопросительно поднял брови.

— Это хорошо, что так получилось, — торжественно заверила она его. — Холли — благородная молодая женщина. Наночастицы или не наночастицы, спутники жизни или нет, она испытала бы ужасное чувство вины, нарушив свои брачные обеты с тобой.

— Верно, — вздохнул Джастин, поняв, что, вероятно, это все еще так. Теперь он мог заявить на нее права как на свою половинку, но о том, чтобы заявить на нее права физически, не могло быть и речи, пока она не разведется.

«Это не имеет значения», — мрачно подумал он. Она принадлежала ему, и если им придется ждать, чтобы отпраздновать свой союз физически, то он будет ждать. Возможно, это убьет его, но он подождет.

— Поговори с ней, — предложила Валери.

Кивнув, Джастин перестал тянуть время и вошел в комнату, направляясь прямо к дивану.

— Холли, — торжественно произнес он и быстро перевел взгляд на ее мужа, когда тот внезапно встал.

— Джастин Брикер? — спросил светловолосый.

Джастин медленно кивнул, почти ожидая, что мужчина врежет ему по носу за то, что он украл у него Холли. Вместо этого он ухмыльнулся и пожал ему руку в восторженном приветствии. — Я — Джеймс Босли, и мне очень приятно познакомиться с тобой. Холли много о тебе рассказывала. Джиа тоже. Большое спасибо, что спас ей жизнь той ночью на кладбище… и за все остальное.

— Э… — Джастин взглянул на Холли и увидел, что она нервно кусает губы, потом посмотрел на Джию, которая улыбалась и кивала, и в ответ выдавил слабую улыбку. — Не за что. С удовольствием.

Джеймс кивнул и перевел взгляд с него на Холли, прежде чем мягко подтолкнуть: — Полагаю, вы двое хотите поговорить.

— Да, — твердо сказал Джастин, и когда Холли заколебалась, протянул ей руку.

Нервно улыбнувшись, она приняла его руку и встала, позволив ему вывести себя из гостиной.

— Итак, Джиа и Джеймс, — сказал Джастин, закрывая за ними дверь.

— Да, — сказала Холли с кривой улыбкой.

— Как это случилось? — с любопытством спросил он.

Холли глубоко вздохнула и рассказала ему, что произошло с тех пор, как она покинула ночной клуб и села на автобус, который отвез ее домой. Она сказала ему, как они все правы, о попытках жить с кем-то, кого ты можешь прочитать, о ссоре в машине, аварии, звонке Джии и ее разговоре с Джеймсом о том, что он был спутником жизни Джии, и о том, как они прилетели в Канаду на ужин к Маргарет.

— И вот ты здесь, — сказал он со слабой улыбкой. Разговаривая, они обошли вокруг дома и оказались на заднем дворе.

— Ну, мы не… — начала она, но он остановился и взял ее за руки.

— Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, я должен сказать тебе, что Валери сказала мне, что ты боишься, что я больше не захочу тебя. Холли — ты моя половинка. Я хочу, чтобы ты была моей спутницей жизни. Я всегда буду хотеть, чтобы ты была моей спутницей жизни.

— О, — выдохнула Холли. — Я тоже этого хочу. Вот почему я…

— Но дело не только в этом, — продолжал Джастин. — Сначала я хотел тебя только потому, что ты… была моей спутницей жизни. Я имею в виду, я не знал тебя, — криво усмехнулся он. — Но по мере того, как я узнавал тебя, роль спутницы жизни становилась все менее и менее значимой. Не то чтобы это было не важно, — быстро добавил он. — Я серьезно. Это важно, но я начал видеть тебя такой, какая ты есть, а не просто как мою спутницу жизни… если это вообще имеет смысл. Господи, я все испортил, — пробормотал он разочарованно, а затем покачал головой и сказал: — В любом случае, я пришел к выводу, что ты действительно создана для меня. Мы оба горожане, любим танцевать и рисковать… — покачал головой он. — И я так тебя люблю твой острый ум и способность быстро учиться, твою честь, твою дикую сторону, даже твой характер.

— Я…

— Но особенно мне нравится твое упрямство, твоя решимость поступить благородно и сдержать клятву, которую ты дала, несмотря на искушение, — решительно продолжал Джастин. — Поэтому я хочу, чтобы ты знала: я буду следовать твоему желанию и сдержу твои клятвы. Я не буду пытаться соблазнить тебя нарушить их. Я не прикоснусь к тебе, не поцелую, не сделаю ничего, что может привести к нашему…

— Мы с Джеймсом разведены, — почти в отчаянии выпалила Холли.

Джастин помолчал с открытым ртом, потом закрыл его и тупо уставился на нее. — Что? Как? Я думал, Джеймс только что рассказал тебе о нем и Джии и о том, что ты прилетела сюда… Ты не прилетела сюда? — спросил он, когда она покачала головой.

— Конечно, мы прилетели, — сказал Холли тихо. — Но мы не прилетели сразу сюда. Я не хотела появиться и сказать: — Привет, Джастин. Мы можем быть спутниками жизни… как только я разведусь. — Она скривилась даже, как она сказала это, а потом призналась: — Я хотела прийти к тебе свободной и способной принять твое предложение, если бы ты все еще хотел признать меня своей спутницей жизни.

— Джеймс и Джиа все поняли, когда я им объяснила. Кроме того, им не терпелось покончить с разводом, так что вместо того, чтобы лететь прямо сюда, мы сначала полетели в Нью-Йорк.

— Нью-Йорк? — смущенно спросил он. — Почему?

— Потому что Люциан сказал, что Бастьен поможет нам развестись гораздо быстрее, чем это возможно сделать по обычным каналам, — объяснила она.

— И он это сделал?

— За два дня, — сказала она с усмешкой.

— Два дня? — удивленно спросил он. — Это законно?

— Он так говорит, — пожала плечами Холли. — Да и бумаги, которые ждали нас, когда мы приземлились два часа назад, выглядят вполне официально. Он отправит оригиналы по почте, но мы получили по факсу копии. Мы сразу же смогли их увидеть, — добавила Холли.

— Вы разведены, — пробормотал он, едва веря своим ушам.

— Да, — сказала она торжественно и шагнула вперед, чтобы обхватить его лицо руками. — Джастин, я так долго боролась с влечением к тебе, пока мы были вместе, что даже не позволяла себе по-настоящему увидеть тебя. Но потом, когда я вернулась домой, я могла видеть тебя. Ты постоянно был в моих мыслях. Песня, которая играла в клубе, звучала по радио, кто-нибудь проходил мимо, выгуливая собаку, выгуливая собаку, я проходила мимо боулинга, или мимо проезжал кабриолет, и я думала о тебе. Все напоминало мне о тебе, и я сравнивала все, что делал Джеймс все, с кем я встречалась, с тем, как ты поступаешь, и они всегда заканчивались неудачей.

— И каждую ночь я вспоминала наши общие сны и не только тосковала по ним, но и постоянно задавалась вопросом, будет ли это так же хорошо наяву.

Она открыла глаза, криво улыбнулась и призналась: — На самом деле, это было не только ночью. Это было и днем. Я так старалась убежать от тебя, а потом все, что я делала, это думала о тебе и скучала по тебе, — призналась она, кривя губы. — Я не хочу больше сражаться с нами, и хотя я ценю твою готовность соблюдать мои свадебные клятвы, да, тогда я чувствовала, что должна… что ж, — она широко улыбнулась, — теперь нам этого не придется делать.

— Теперь нам не придется, — повторил он, затем подхватил ее на руки и понес вокруг дома к своему внедорожнику.

Холли не задавала вопросов, пока они не оказались в машине. Но когда они поехали по подъездной дорожке, она спросила: — Куда мы едем?

— Я купил дом, когда вернулся из Калифорнии, — признался Джастин и быстро добавил: — Я знаю, что ты не захочешь здесь поселиться. Ты должна окончить курсы в Калифорнии и получить лицензию бухгалтера, и обе наши семьи тоже живут там, но… — Я надеялся, что когда-нибудь ты придешь ко мне, и я не хотел, чтобы наш первый раз был в отеле, как дешевое свидание, или в доме силовиков, где будут все, — нахмурившись, он быстро добавил: — Нет, я не предполагал, что мы… — он замолчал и обеспокоенно посмотрел на нее, когда Холли положила руку ему на ногу.

— Я не думаю, что ты самонадеян, — серьезно сказала Холли. — На самом деле, я думаю, что это самая милая вещь, которую кто-либо делал для меня.

Джастин широко улыбнулся, его облегчение было очевидным. — Я довольно милый парень.

Холли рассмеялась, но кивнула. — И смешной тоже. Ты всегда меня смешишь. Иногда, даже нарочно.

— Ха-ха, — сказал он с улыбкой, а затем сжал ее руку, снова переключив свое внимание на дорогу. Но это продолжалось не долго, они быстро свернули на подъездную дорожку. Похоже, дом, который купил Джастин, был неподалеку от дома Маргарет, и это было приятно. Ей нравилась эта женщина.

Холли с любопытством посмотрела на дом, ее глаза расширились. Он был построен в современном стиле, из красного кирпича, с окнами. Это было прекрасно.

— Я еще не закончил отделку, — тихо сказал Джастин, когда они вышли из внедорожника. — Я вступил во владение только на этой неделе. — Он взглянул на нее и добавил: — И я надеялся, что ты могла бы… я думал, может быть, ты захочешь помочь, — закончил он.

— С удовольствием, — мягко заверила его Холли, присоединяясь к нему. Ее взгляд скользнул по высоким окнам, которые тянулись вдоль фасада дома. Высокие потолки и просторные комнаты без мебели. Она взглянула на Джастина, когда он взял ее за руку. Она считала, что он улыбается на нее сверху вниз.

— Знаешь, как мне повезло? — неожиданно спросил он, сжимая ее руку.

— Так же повезло, как и мне, — сказала она, но Джастин покачал головой.

— Я удачливее, — торжественно заверил он, ведя ее к входной двери. — Это большая редкость для бессмертного, найти спутника жизни, в то время как он молод, как я.

— Молод? — с сомнением спросила она, когда он открыл дверь.

— Да. — Он удивленно взглянул на нее и распахнул дверь. — Увидев выражение ее лица, он добавил: — Ну, я… для бессмертного, я… Боже! Ты думаешь, я старый, — простонал он в отчаянии.

Холли усмехнулась и встала перед ним, чтобы обхватить руками его рубашку и притянуть к себе. — Может быть, но это ничего. Ты — мой старик.

Джастин застонал и подхватил ее на руки.

— Что ты делаешь? — ахнула она от удивления, схватив его за плечи.

— Сбиваю тебя с ног? — с надеждой предложил он.

Холли усмехнулась и, положив голову ему на плечо, крепко обняла. — Я люблю тебя, Джастин Брикер.

Остановившись, он наклонил голову и нежно поцеловал ее. — И я люблю тебя, Холли, которая скоро станет Брикер.

— Это предложение? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Что? Ты думала, что можешь поступить со мной по-своему, не покупая корову? — с негодованием спросил он и пошел дальше, неся ее через прихожую и поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Холли рассмеялась и покачала головой. — Ты сошел с ума.

— От тебя, — согласился он, сходя с лестницы и направляясь к большому чердаку. — Кстати, я упоминал, что, хотя и не слишком много занимался декорированием, купил кровать?

— Ох, — вздохнула Холли. — Ты умный мужчина.

— Твой умный мужчина, — заверил он ее, и она кивнула.

— Да, мой умный старик, — поддразнила она, и Джастин со стоном понес ее в спальню.