Обаятельный плут

Глава 17

Робин, однако, при виде кирпичной стены не утратил присутствия духа.

— Подождите здесь, — бросил он и побежал вперед, набирая скорость. За шаг от стены, он пружинисто прыгнул, ухватился пальцами за ее верхний край, с кажущейся легкостью подтянулся и сел на нее верхом. Потом снял с плеча мешок и спустил его к Макси лямкой вниз.

Макси ухватилась за лямку, та натянулась под ее весом, но выдержала. Робин потянул лямку на себя, и она взобралась наверх, шагая по стене, как скалолаз. Робин с улыбкой протянул ей руку, и вот она уже сидела рядом с ним.

— Сразу видно, что вы провели детство не за пяльцами. Макси улыбнулась в ответ.

— Для меня было делом чести бегать быстрее, плавать дальше и взбираться на деревья проворнее, чем мои кузены-могавки.

Их преследователи почти добежали до стены. Робин весело помахал им рукой, потом спрыгнул по другую сторону и, протянув руки к Макси, подхватил ее и осторожно поставил на землю. Ощущение его сильных рук вызвало невольный отклик где-то в глубине ее тела. Хорошо, что им сейчас не до этого: надо спасаться.

Оглядевшись по сторонам, они увидели, что находятся в саду позади большого городского дома перед мишенью для стрельбы из лука. На траве лежал лук и стрелы: кто-то, очевидно, тренировался в стрельбе, а потом ушел в дом.

Робин двинулся было через сад, но Макси остановила его:

— Погодите минуту!

Она подняла лук, несколько раз натянула тетиву, как бы примериваясь, потом вставила стрелу.

За стеной слышались глухая возня и сердитое бормотанье, потом над ней появилась голова одного из преследователей, который, видимо, вскарабкался на плечи своих товарищей. Макси прицелилась и выстрелила. Стрела пробила его шляпу. Он закричал от страха и свалился вниз.

— Молодец! — с восхищением воскликнул Робин.

Макси с довольной улыбкой положила лук на землю. И дикари кое-что умеют!

— Нет, только посмотри, что творит эта проклятая сучонка! — сказал приятель Симмонса, поднимая с земли шляпу, в которой торчала стрела. Землистая бледность проступала на его лице даже через грязь. — Еще немного, и она укокошила бы меня.

— Если бы она хотела тебя укокошить, ты бы тут не стоял, — отмахнулся Симмонс. Хотя он и изрыгал брань, от которой, казалось, с окружающих стен того и гляди слезет побелка, в глубине души он не мог не признать, что их дичь не лыком шита.

Другой из его приспешников прорычал:

— Нет уж, я на эту стену за ними не полезу.

— И незачем туда лезть, — сказал Симмонс. Он отлично знал город и решил, что им не нужно зря тратить время. — Пойдем в обход. Если поспешим, то успеем их перехватить. Ну, вы, слабаки, пошевеливайтесь!

Макси с Робином бежали через сад. Из верхнего окна дома раздался сердитый окрик.

— Старайтесь не наступать на цветы, — предупредил Робин. — Нет ничего страшнее английского садовника, у которого осквернили розы.

Они приближались к стене, перед которой росли фруктовые деревья, их ветки были привязаны к шпалерам. Среди листвы виднелись крошечные зеленые персики. Макси, задыхаясь от бега, спросила:

— А фруктовые деревья можно осквернять?

— Это тоже преступление, но не такое страшное, как ломать розы, — заверил ее Робин, ловко взбираясь по решетке шпалеры.

Прежде чем из дома успел кто-нибудь выбежать, они перелезли через стену и спрыгнули на другую сторону.

Оглядывая тихую улочку, на которой они оказались, Робин серьезно сказал:

— Удивительно, как упорно они нас преследуют. Видимо, вашему дяде очень хочется заполучить вас обратно.

— Похоже на то, — согласилась Макси. «Что же такое хочет от меня скрыть Коллингвуд?» — в который раз подумала она. Лицо ее было мрачно. Потом, взглянув на своего спутника, она с запинкой проговорила:

— Мне очень жаль, что вы из-за меня попали в такой переплет. Когда вы предложили проводить меня до Лондона, такое вам, наверное, ив дурном сне не снилось.

Робин улыбнулся и тепло посмотрел на нее.

— Я вовсе не предложил проводить вас до Лондона — я навязался к вам в сопровождающие силой и ничуть об этом не жалею. — Он махнул рукой налево. — Там протекает канал, который соединяет Маркет-Харборо с Лестером. По-моему, имеет смысл пойти вдоль него. Вряд ли нас там будут подстерегать.

— Неужели они подстерегают нас на всех дорогах? — встревоженно спросила Макси. — Для этого нужна целая армия.

Робин пожал плечами.

— Может, и не на всех, но когда ты в чем-нибудь не уверен, лучше предполагать худшее.

Макси не могла с этим не согласиться, тем более что у Робина в этом деле был, несомненно, более богатый опыт. И хотя ее ноги подгибались от усталости, она без возражений потрусила за ним В этой части города улицы были пусты. Впереди виднелись большие здания, похожие на склады. Видимо, за ними и проходил канал.

Но до складов они не дошли: впереди из переулка выбежал Симмонс с торжествующей ухмылкой на лице. За ним поспевал один из его приспешников. У Макси упало сердце. Оглянувшись, она увидела, что из переулка позади выходят еще два мордоворота. Они с Робином оказались в ловушке, и на этот раз рядом не было Дафида Джонса со своим стадом, и им никто не мог помочь.

Робин и Макси остановились, глядя на Симмонса. Он махнул своим помощникам, и они, не говоря ни слова, окружили беглецов.

— На этот раз вы не уйдете, — прорычал Симмонс. — Девчонка отправится к своему дяде, а ты, голубчик, узнаешь, как нападать на людей со спины.

— Радовались бы, что я напал со спины — по крайней мере, у вас есть на что списать свое поражение. Робин спокойно передал свой мешок Макси.

— Вы с ума сошли? — прошипела она. — Неужели вы ввяжетесь с ним в драку? Он же вдвое больше вас! Робин улыбнулся, снимая куртку.

— Можно отказаться, если тебя приглашают обедать или играть в карты, но если тебе предлагают кулачный бой, положено соглашаться.

— Еще бы тебе не согласиться! — рявкнул Симмонс. — И какой бы ты ни был мастак, хороший большой боксер всегда побьет хорошего маленького.

— Ну, это зависит от того, насколько хорош маленький, — с благодушной улыбкой отозвался Робин и тихо прошептал Макси:

— Его приятели будут поглощены боем, а вы тем временем удирайте. — Видя, что она хочет возразить, он резко оборвал ее:

— Не спорьте! И не волнуйтесь — до смерти он меня не убьет. Он вовсе не хочет попасть под суд за убийство.

Больше Робин ничего не успел сказать. Симмонс подошел к нему и стал хлопать его по карманам и даже посмотрел, не прячет ли он что-нибудь в башмаках.

— Не пойму — не то вы ищете спрятанное у меня в карманах оружие, не то вам просто хочется за меня подержаться, — с улыбкой заметил Робин.

Симмонс с проклятием отпрянул.

— Грязный извращенец! — прорычал он и размахнулся, целясь Робину в челюсть.

Робин ловко увернулся, схватил своего противника за руку и выкрутил ее, одновременно повернувшись вокруг своей оси. Симмонс не устоял на ногах и хлопнулся на землю. Оглушенный, он какое-то мгновение лежал без движения. Потом поднялся на ноги. Глаза его злобно сузились, но теперь он был настороже.

— Этому приемчику тебя научили не в боксерской школе Джексона.

— Разумеется, нет. — Робин принял стойку боксера, легонько пританцовывая, полусогнув колени и расслабив готовые для обороны и нападения руки. — Я и не говорил, что тренировался у Джексона. Я учился в другой школе, где ставки были гораздо выше.

— Я тоже, малыш. — Симмонс принял ту же стойку. — Хочешь так, будем так.

Макси исподтишка сунула руку в карман куртки Робина и сжала в кулаке «игрушку». Ей ничего не оставалось, как, затаив дыхание, наблюдать за схваткой. Что бы там ни приказывал Робин, она его не покинет. Может быть, Симмонс сознательно не планирует убийство, но он вполне способен убить Робина невзначай. Если же рядом будет свидетель, он поостережется.

Бойцы настороженно кружили по «рингу», время от времени обмениваясь серией яростных ударов. Робин старался держаться от Симмонса на расстоянии, как молния бросаясь вперед, нанося удар и тут же отскакивая. Он был, конечно, проворнее своего соперника, но у того было огромное превосходство в весе и длине рук.

Макси вдруг с негодованием поняла, что для Симмонса этот бой — сплошное удовольствие. После одного особенно удачного выпада соперника он одобрительно сказал:

— Здорово дерешься, особенно для слабака-господина. Эти хвалебные слова он сопроводил серией разящих ударов в голову и плечи Робина. Робин отпрыгнул, но несколько ударов все же попали в цель, выбив из него дух и почти сбив с ног.

Воспользовавшись полученным преимуществом, Симмонс ударил его в живот, и Робин упал. Урча от удовольствия, Симмонс приблизился к нему, чтобы нанести завершающий удар.

Но оказалось, что у Робина осталось гораздо больше сил, чем думал Симмонс. Он как бы скосил ногой противника и пока тот падал, обрушил на него град молниеносных ударов, которые Макси даже не успела рассмотреть. Через минуту Симмонс лежал на земле лицом вниз, а Робин упирался ему в спину коленом.

Захватив его борцовским приемом, который грозил противнику переломом шеи, если у того не хватит ума прекратить сопротивление, Робин скомандовал:

— Сдавайся!

Хотя Симмонс и был вне себя от бешенства, дураком он не был и тут же поднял руку в знак того, что признает себя побежденным.

Но, к сожалению, его сообщники не согласились с таким исходом боя. Плевали они на спортивные правила! Рыча от ярости, они ринулись на человека, который осмелился победить их главаря.

— Робин! — закричала Макси и, бросив на землю его куртку, свободной рукой сгребла с дороги горсть песка и камешков и швырнула их в лицо нападающим. Они взвыли от злости.

Эта секундная заминка после предостерегающего крика Макси дала Робину возможность вскочить на ноги. Точно нацеленный удар ногой свалил одного из нападающих. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Робин схватил другого нападающего за руку, крутанулся и швырнул его на землю. Его молниеносные движения были полны грации, но тем не менее два его противника лежали на земле, и у одного рука была согнута под каким-то странным углом.

Но пока Робин расправлялся с двумя нападающими, третий, огромный детина, схватил громадный камень и замахнулся, метя в голову. Макси кинулась к нему и всем телом повисла у него на руке, пытаясь отвести удар. Детина пошатнулся, и Макси изо всех сил ударила его в грудь кулаком, в котором была зажата «игрушка» Робина.

Он как-то крякнул, словно подавившись, но все же камень с ужасающим хрустом опустился на череп Робина позади уха. Хотя вмешательство Макси ослабило силу удара, Робин рухнул на мостовую.

Вне себя от ярости и страха за Робина, Макси вцепилась ногтями в лицо детины. Он поднял руки, чтобы защитить глаза, и тут она изо всех сил ударила его коленом в пах и одновременно пырнула «игрушкой» ему в шею. Детина издал какой-то странный хрип, согнулся в три погибели и упал, как пустой мешок.

Тут Симмонс, меньше всех пострадавший в схватке, поднялся на ноги и обхватил Макси медвежьей хваткой. Хотя она и успела его несколько раз хорошенько боднуть головой и укусить, высвободиться из его рук ей не удалось.

— А ну перестань, чертовка! — Симмонс одной огромной лапой придерживал обе ее руки у нее за спиной, а другой вырвал из ее кулака «игрушку». — Конечно, ребятам не надо было вмешиваться, но если ты сейчас же не утихомиришься, клянусь, ты об этом пожалеешь!

Макси поняла, что надо заключить стратегическое перемирие, и перестала сопротивляться. Она с ужасом посмотрела на Робина, который лежал на мостовой, и золотые волосы которого были в крови.

Крепко держа Макси, Симмонс хмуро разглядывал двух своих приспешников, которые медленно поднимались на ноги.

— Не бойцы, а девчонки, — презрительно сказал он. — Даже хуже — эта девчонка вам трем сто очков вперед даст.

Со злобной гримасой один из них занес ногу, чтобы ударить лежавшего на земле Робина.

— Только тронь его, — рявкнул Симмонс, — и я сам тебе руки переломаю. Отправляйтесь на платную конюшню и приведите сюда карету.

Хмуро ворча, двое головорезов удалились. Третий все еще лежал на дороге без чувств.

"Интересно, где же местные жители?» — сердито подумала Макси. Но они находились на паршивой задней улочке, где стояли в основном склады и почти не было жилых домов. Во всяком случае, никто не вышел на шум драки.

— Пустите, — сказала она Симмонсу. — Надо посмотреть, что с Робином. Может быть, он тяжело ранен.

— Ничего, выживет. Вот если бы ты не схватила Уилби за руку, тогда ему пришлось бы худо — Симмонс покачал головой. — Зря Уилби это сделал. Но где б наше время найдешь надежных людей?

Макси не была склонна ему сочувствовать, но решила, что пока не стоит геройствовать, и с напускным смирением спросила:

— Что вы собираетесь с нами делать?

— Тебя я отвезу в Дарем. Если будешь бузить, свяжу, как рождественского гуся. А вот что делать с твоим приятелем, ума не приложу. — Симмонс нахмурился. — Можно, конечно, оставить его здесь, но вдруг он очухается и бросится вдогонку. По всему видно — упрямый парень. Лучше, наверное, сдать его в полицию: сказать, что он украл у меня лошадь.

Он минуту подумал, потом довольно хохотнул.

— Да, это будет в самый раз. К тому времени, когда он предстанет перед судьей, ты уже будешь в Дареме. А дальше пусть Коллингвуд решает, что с тобой делать. — Он потер щеку, на которой вздулась большая шишка. — С меня довольно, Разговаривая, он бессознательно ослабил хватку. Решив, что больше ждать нельзя, Макси рванулась. Ей удалось высвободиться, но Симмонс тут же схватил ее за руку. Последовала еще одна бурная схватка. Зная, что сопротивление бесполезно, девушка все равно продолжала вырываться. Ей удалось поцарапать и без того опухшую щеку Симмонса.

— Я тебя предупреждал, паршивка!

Симмонс подтащил Макси к низкой кирпичной стенке, которая шла вдоль улицы. Сев на нее, он швырнул Макси поперек коленей и принялся шлепать ее своей огромной лапищей.

На секунду она была ошеломлена, не в силах поверить, что ее подвергают такому унизительному наказанию. Ирокезы никогда не били детей. Ее отец тоже предпочитал уговоры насилию. Так что Макси никогда в жизни никто не шлепал.

Если раньше она сопротивлялась, как бешеная, но не ставила себе целью убить противника, сейчас в ней рухнули последние сдерживающие начала, внушенные английской цивилизацией.

Набрав в легкие воздуха, Макси издала боевой клич могавков, от которого в окнах ближайших домов зазвенели стекла. Такого пронзительного вопля в Англии не слышали с тех пор, когда здесь жили варвары, раскрашивавшие себя синей краской.

Симмонс замер, и его рука застыла в воздухе.

— Святые угодники, что это?

Воспользовавшись его минутным замешательством, Макси вывернулась из его рук, схватила спрятанный в башмаке нож и бросилась на Симмонса с явным намерением полоснуть его ножом по шее.