Обещание мужчины

Мона не могла дождаться, когда вернется в Шарлоттсвилль и снова запишется на прием к доктору Оглторпу. Она не надеялась на это, но только что ею увиденное, было реально. Она никому об этом не скажет, даже Бену. Она не хотела его обнадеживать.

Мона услышала какой-то звук и поняла, что он доносится из соседней комнаты. Номер Бена. Он еще не спал? Неужели не может заснуть? Она медленно отошла от окна и села на край кровати. Бен хотел ее, как мужчина хочет женщину. Она это прекрасно понимала. Даже без зрения она чувствовала вибрации. Но он ее не торопил. Он будет терпелив и позволит ей самой решать, когда они станут близки. Теперь, вероятно, пришло время дать возможность мужчине, который двенадцать раз сказал ей, что любит ее.

Возможно, пришло время показать ему, что она тоже его любит.

***

Бен искал в гостиничном номере пульт от телевизора, когда услышал легкий стук в смежную дверь. Он быстро двинулся к ней, гадая, нужен ли Моне. Было уже за полночь, и он решил, что она спит.

Он быстро открыл дверь.

— Мона? Ты в порядке?

Она стояла в дверном проеме, и он старался не замечать, что на ней был халат, подпоясанный вокруг талии, открывавший верх ночной сорочки.

Она улыбнулась ему.

— В порядке. Я не спала. Услышала, как ты ходишь по номеру, и подумала, все ли с тобой в порядке.

— Все нормально. Я не мог найти пульт от телевизора. Извини, если побеспокоил.

— Нет. Как я сказала, я все равно не спала.

Он не мог не смотреть на ее кожу и на то, как великолепно она выглядела, даже без макияжа. Он много раз думал о том, какая она красивая женщина. И почему от нее так хорошо пахнет?

— Ты его нашел?

Ее вопрос вернул его в действительность.

— Нашел, что?

— Пульт.

— О... нет ... еще нет.

— Я бы помогла тебе поискать, но...

Он улыбнулся ее шутке.

— Не волнуйся. Он где-то здесь. Наверное, я случайно забросил его под кровать или что-то в этом роде.

Он внимательно посмотрел на нее и понял, что она пытается завязать светскую беседу. Хотела ли она, чтобы он пригласил ее в свой номер? Мысль об этом пробудила в нем надежду, и он решил, что есть только один способ это выяснить.

— Не хочешь зайти ко мне и составить компанию, пока я буду его искать?

— Уверен, что не против?

Он легко рассмеялся.

— Я не против. А ты, Мона?

Она тоже рассмеялась над нелепостью своего вопроса.

— Нет, не против.

— Тогда это единственное, что имеет значение. — Он отступил в сторону. — Проходи.

Когда она вошла в номер, он закрыл дверь. Обернувшись, он увидел ее посреди комнаты. В ярком свете он разглядел, что ее халат подходит по цвету ночной. Желтый. Он как-то сказал ей, что желтый — его любимый цвет, и подумал, не случайно ли она его носит.

— Мой номер похож на твой, — сказал он. — Если хочешь присесть, на три часа стоит стул.

В самом начале их отношений она объяснила, что ей лучше советовать направление движения по часовой стрелке.

Она повернулась к нему и почти безошибочно встретилась с его взглядом.

— А где кровать?

Его пронзило желание, которое он пытался контролировать весь вечер.

— На десять часов.

Она кивнула и подошла к кровати, присаживаясь на край. От одного лишь вида ее, сидящей на кровати, он испытывал самые сильные эмоции. Он прочистил горло.

— Думаю, мне нужно поискать пульт, — сказал он, отходя от двери, чтобы посмотреть у телевизора. Подойдя к письменному столу, он оглянулся через плечо и увидел, что Мона теперь легла на бок лицом к нему. Он поднял бровь. — Ты в порядке?

Она улыбнулась.

— В порядке, но я решила быть честной с тобой кое в чем.

— В чем?

— Ты уже дюжину раз сказал мне, что любишь, и я думала об этом.

— Правда?

— Да. И каждый раз, размышляя об этом, я испытываю от твоих чувств благоговейный трепет.

— Я же сказал, что влюбился в тебя, как только увидел, как только мы впервые заговорили. У меня перехватило дыхание.

— Я не могла видеть тебя отчетливо, но твой запах меня взбудоражил. Такого со мной еще никогда не случалось. Теперь, когда у меня пропало зрение, я во многом полагаюсь на обоняние, и в тот день от тебя хорошо пахло. От тебя всегда хорошо пахнет.

Бен усмехнулся.

— Спасибо.

— Не за что.

Бен с минуту молчал, глядя на растянувшуюся на кровати Мону. Боже, он хотел ее. Но ему нужно было знать.

— Почему ты здесь, Мона? Зачем пришла ко мне? В чем хочешь быть честной?

Он смотрел, как она медленно поднялась с кровати и, на ощупь обойдя ее, двинулась к нему. Приблизившись, она остановилась и сказала:

— Я здесь, потому что почувствовала, что тебе пора кое-что узнать.

— Что?

— Что я люблю тебя. Очень сильно. Я думала, что никогда не скажу этих слов другому мужчине, но ты доказал, что я ошибалась. Еще ты доказал, что не все мужчины одинаковы. Есть и хорошие парни. И ты, Бен, — мой герой. Ты — мое все.

Бен такого не ожидал. Совершенно. И это делало ее слова еще слаще. Значимыми. Проникновенными. Он притянул ее в объятия, желая прижать к своему сердцу. После стольких лет одиночества эта женщина принесла в его мир радость. Тогда у него были дочери, и на тот момент это все, что ему требовалось. Его девочки и память о Шэрон.

Мона идеально вписывалась в его объятия, как всегда, и он очень хорошо осознавал, как тесно ее тело прижималось к его. Когда она отстранилась и подняла голову, он склонился и захватил ее рот, сметая с ее губ все, что она собиралась сказать.

Ему нравился ее вкус. Он был мучительно сладким, отчего по его венам побежала горячая кровь. Он чувствовал, как воспламеняется от примитивной потребности, которую он умудрялся контролировать годами. Но с Моной этот контроль пошатнулся.

Она прервала поцелуй и глубоко вдохнула, он сделал то же самое, наблюдая, как кончик языка скользит по ее нижней губе. Его желудок сжался, а тело горело от полного понимания того, что сейчас происходило.

Крепко обняв, он начал медленно оттеснять ее к кровати. Оказавшись там, он снова ее поцеловал.

***

Мона начала чувствовать то, чего не испытывала уже давно, если вообще когда-либо испытывала. Бен умел превращать поцелуй в нечто настолько чувственное, что ее тело содрогалось от этого натиска. Во всем теле она ощущала жар и покалывание.

Он отпустил ее губы и, протянув руку, теплыми пальцами приподнял ее подбородок.

— Я хочу тебя, Мона.

Его слова, произнесенные глубоким, хриплым голосом, вызвали у нее еще большую дрожь.

— И я тоже хочу тебя, Бен.

Ее тело покалывало от осознания того, что он ее раздевает. После того, как он снял с нее халат и ночную, она почувствовала, как его мозолистые руки гладят ее кожу. От его прикосновений по ней растекался жар, и когда он наклонился и прошептал, как она прекрасна, по ее спине пробежала чувственная дрожь.

Она протянула руку, желая раздеть и его. На нем была футболка, она сняла ее через голову, отбросив прочь. Ее рука легла ему на грудь, и она застонала, проведя пальцами по вьющимся волосам. Они были мягкими на ощупь. А потом она провела пальцами по его животу и услышала, как он судорожно вдохнул. Она удивилась тому факту, что явилась причиной этого звука.

Ее рука опустилась, и она поняла, что на нем пижамные штаны, она потянула их вниз, стягивая с его бедер. Он помог, выйдя из них. Осознание того, что он теперь также обнажен, как и она, вызвало в ней чувственное ощущение. Прошло много времени с тех пор, как она была близка с мужчиной, и впервые с тех пор, как она ослепла. Ей придется двигаться на ощупь, и именно это она намеревалась сделать.

Ее рука опустилась ниже, и она смело обхватила его член, обнаружив, его очень возбужденным, отчего у нее перехватило дыхание. Его дыхание сбилось. Ей это понравилось. Ей также нравилось, каким он ощущался в ее руках. Твердый и горячий, и этот жар возбуждал ее голод. Тот самый, что она сдерживала годами.

— Пойдем в постель, милая, — прошептал он ей на ухо.

Она кивнула и отпустила его. Она легла на кровать, и он последовал за ней, притянув в свои объятия, чтобы устроится рядом. Она знала. Он намеревался не торопиться, обращаться с ней, как с фарфоровой куклой, но она этого не хотела. Она хотела, чтобы он обращался с ней так, как мужчина обращается с женщиной, которую страстно желает. Она нуждалась в этом и хотела, чтобы все было именно так.

Она приподнялась и провела руками по его телу, нуждаясь в продолжении прикосновения к коже, которую не могла видеть. В одних местах она казалась нежной, в других — грубой. Его тело было обильно покрыто волосами, и ее пальцы прочертили дорожку от волос на его груди по мышцам живота и до самого паха. Потом она снова взяла его в руки, наслаждаясь ощущением его тела и тем, как под ее пальцами его эрекция все сильнее и сильнее твердеет.

— Мона, детка, ты меня убиваешь.

Она услышала, как он выдавил эти слова сквозь стиснутые зубы, и пожалела, что не видит выражения его лица. Она надеялась, что когда-нибудь это случится.

— Ты мне сейчас нужна, милая.

А она нуждалась в нем. Она услышала и почувствовала, как он заерзал на кровати, поправляя у ее головы подушки. Он перевернул ее на спину, и накрыл ее теплом своего тела.

И когда он наклонился и завладел ее губами, она могла лишь стонать от тех ощущений, быстро нарастающих внутри нее. Ощущений настолько запредельных и вышедших из-под контроля, что она могла только лежать и наслаждаться ими.

Продолжая ее целовать, он коленом раздвинул ей ноги, и, прервав поцелуй, произнес:

— Когда девочки уехали в колледж, я решил, что они будут единственными моими детьми. Много лет назад мне сделали вазэктомию.

Она кивнула и прошептала:

— Я всегда хотела ребенка, но Фред не хотел.

— Я знаю. — Да, он знал, потому что она рассказала ему о своих отношениях с бывшим. — И будь мы моложе, Мона, я бы подарил тебе ребенка, которого ты хотела.

Его слова вызвали в ней бурю эмоций, потому что он предложил ей то, от чего отказался ее собственный муж. Одно лишь знание этого глубоко ее тронуло.

— Теперь у нас могут быть внуки.

Эти слова только усилили ее эмоции. Он говорил так, словно хотел, чтобы она стала не только частью его настоящего, но и частью его будущего.

— Внуки? Думаешь, твои девочки подарят тебе больше одного?

Он тихо усмехнулся.

— Полагаю, что от Шаны я получу, по крайней мере, двоих или троих. По поводу Джулс пока не ясно. Не могу дождаться встречи с мужчиной, который собьет с нее корону.

А потом она почувствовала, как его пальцы пробираются к ее грудям, обхватывая каждую ладонью. Продолжая исследовать, его рука прошлась по ее животу, а затем спустились ниже.

— Ты прекрасна, — прошептал он, скользнув в нее пальцем.

Его легкие, как перышко, ласки вызвали в ней новые ощущения, и она закрыла глаза, чтобы почувствовать и насладиться его прикосновением. Когда он снова ее поцеловал, она почувствовала, как он проник в нее, не останавливаясь, пока не погрузился глубоко.

— Ты в порядке? — спросил он с беспокойством в голосе, когда их тела соединились.

— Да, я в порядке. — И в этот момент перед ее глазами предстало его лицо, невероятно красивое лицо. Удивление от увиденного вырвало из нее шокирующий вздох, прежде чем все снова почернело.

— Что случилось, детка? Я сделал тебе больно? — спросил он обеспокоенным тоном.

Какая-то часть ее хотела поделиться увиденным, но потом что-то ее удержало. Если она так и не обретет зрение, то, по крайней мере, на одну короткую секунду ей посчастливилось увидеть мужчину, завладевшего ее сердцем.

— Нет, я в порядке, и ты прекрасен, — прошептала она, сдерживая слезы. — И я люблю тебя, Бенджамин Брэдфорд, — сказала она, обхватив его лицо ладонями.

Она почувствовала, как он улыбнулся ей в ладони.

— И я люблю тебя, Мона Андервуд.

А потом он начал двигаться, сначала медленно. Нежно. Чувственные силы, которые быстро овладевали ею, захватили и его, он задвигался в ритме, который заставил ее стонать. Он наклонился и поцеловал ее в ключицу. Его толчки стали жесткими, погружаясь все глубже и глубже, доводя ее до крайности. Желая большего, она выгнулась, приподняв бедра, и он каждый раз встречал ее сильными толчками.

А потом она почувствовала, как взрывается одновременно с ним. Он крепче сжал ее бедра, и она впилась пальцами в его плечи, все сильнее погружаясь в ощущения, в то время как каждая клеточка ее тела рассыпалась от сильного, неприкрытого удовольствия.

— Бен!

— Я здесь, детка. Я всегда буду здесь.

Обещание, в которое она верила, и в этот момент она знала, каково это — быть любимой и телом, и душой. Он уничтожил всю боль, что она испытала в своей жизни. Бен заменил боль радостью и надеждой.

И когда невероятной силы оргазм стал яростно сотрясать ее тело, он обнял ее, охваченный собственной агонией экстаза. И они вместе взмыли на пик наслаждения.

Глава 39

— Вижу, у тебя еще остались секреты, — сказала Шайло, выходя из спальни их номера в прекрасном отеле «Винишен» на Стрип. Она была одета для вечернего выхода, о котором ничего не знала, кроме того, что он начнется с ужина во Дворце Цезаря.

Заселившись в отеле, он повел ее по магазинам, скупая все. Платье на сегодняшний вечер он выбрал для нее сам. Зеленый всегда был его любимым цветом, и в тот момент, когда они вошли в престижный бутик, и он увидел на манекене бирюзово-зеленое шелковое платье, то попросил продавца принести размер Шайло. И по тому, как он смотрел на нее, было очевидно, что вид ему нравится. Она медленно повернулась, давая ему полный обзор платья до пола с открытой спиной.

— Да, у меня все еще остались секреты, — сказал он, подходя к ней и дерзко оглядывая ее с головы до ног. — Но все они хороши, и, думаю, в конце путешествия ты со мной согласишься.

Остановившись перед ней, он улыбнулся и сказал:

— Детка, ты хорошо выглядишь. Нет, лучше, чем хорошо — просто великолепно.

Она оценила его комплимент, но закатила глаза, понимая, что он преувеличивает.

— Ты говоришь это только потому, что зеленый — твой любимый цвет.

Он усмехнулся.

— Это был и любимый цвет дедушки. Я скучаю по старику.

Шайло протянула руку и погладила его по щеке.

— Не сомневаюсь, Ричард Грейнджер гордится своими внуками за то, что они сдержали данное ему обещание. Вы трое приведете компанию в порядок.

— У нас еще много работы. И нам еще предстоит выяснить, почему Брэнди шныряла в кабинете Далтона. Вчера по ней состоялась поминальная служба. Присутствовали Джейс, Шана, Далтон и другие сотрудники. До сих пор трудно поверить, что она покончила с собой.

Шайло кивнула.

— Что-нибудь слышно от Джулс Брэдфорд о местонахождении Риты Круз в прошлый субботний вечер?

— Нет, но я не хочу думать ни о Рите, ни о ком-то еще. Этот уик-энд принадлежит нам, и с помощью нескольких сюрпризов я намерен сделать его особенным.

— Каких еще сюрпризов?

Он потянулся и ущипнул ее за нос.

— Если я расскажу, это уже не будет сюрпризом, не так ли?

Она игриво нахмурилась.

— Думаю, нет. Кстати, ты хорошо смотришься в смокинге. Поскольку мы нарядились, полагаю, после ужина мы отправимся в какое-нибудь шикарное место.

— Думаю, можно такое предположить, — он улыбнулся, а она нахмурилась еще сильнее. — Ты такая красивая, когда улыбаешься, помни об этом, — сказал он, беря ее за руку и ведя к двери.

— Я постараюсь, — сказала она, намеренно одарив его своей лучшей улыбкой.

***

Шана повесила трубку и немного помолчала, прежде чем повернуться к Джейсу, который входил в кухню. Он был снаружи, мыл ее машину.

— Это Брюс, — сказала она.

Он взглянул на нее.

— И?

— Он сказал, что жесткий диск Брэнди стерли удаленно. Теперь вопрос — кто?

Сев за стол, Джейс глубоко вздохнул.

— Вчера на поминальной службе Брэнди я чувствовал себя лицемером, когда Барбара Холден из отдела кадров встала и сказала, что Брэнди — образцовый работник. Теперь, менее чем через день, мы узнаем, что она могла быть вовлечена в Бог знает во что.

— Что заставляет меня задуматься, действительно ли она покончила с собой, — добавила Шана. — А что, если кто-то... человек, стоящий за тем, что она делала или искала... решил, что она — пассив, а не актив?

— Тогда ее, вероятно, устранили без особых раздумий, — сказал Джейс, проводя пальцами по подбородку. — И полиция округа Колумбия не изменила своего мнения о том, что это не что иное, как самоубийство, — добавил он.

— Это предположение может измениться, если вмешается ФБР. Мне нужно сообщить Марселю. Он и его люди решат, как хотят действовать в этом деле.

Джейс встал из-за стола.

— А я-то думал, что с арестами Аррингтона и Видаля все кончится. Когда ты позвонишь Марселю?

— Первым делом в понедельник утром. Чем скорее он узнает о ситуации, тем лучше. — Она помолчала, а потом сказала: — Когда ты мыл машину, звонила Джулс.

По выражению лица Шаны Джейс понял, что ему не понравится то, что она сейчас скажет.

— И что?

— Джулс проверила основные авиакомпании.

— Продолжай.

— Она выяснила, что Рита Круз действительно покупала билет из Далласа в Шарлоттсвилль в те же выходные, когда с Кейденом произошел несчастный случай.

— Проклятье.

— И не говори.

— Я должен сообщить Кейдену, — сказал Джейс.

— Джулс наняла кого-то присматривать за Ритой. Она вернулась в Даллас, так что Кейдену пока ничего не угрожает.

— Тогда я рад, что мне не придется ему звонить. Он запланировал для Шайло особый уик-энд, и я не хотел бы испортить его звонком, чтобы рассказать о Рите Круз.

Шана кивнула, все прекрасно понимая.

— Благодаря тому, что Джулс установила за ней наблюдение, тебе не придется этого делать.

***

— Ты — услада для глаз.

Шайло повернулась и улыбнулась стоявшему перед ней пожилому джентльмену.

— Гровер, какой приятный сюрприз. Рада снова тебя видеть.

Кейден представил ей менеджера своей группы много лет назад, и она знала, Кейден о нем очень высокого мнения. Гровер всегда относился к ней с добротой, даже в те времена, когда у них с Кейденом были натянутые отношения.

— И я тоже, Шайло, сегодня ты выглядишь восхитительно.

И она чувствовала себя восхитительно. Почти весь ужин Кейден не мог оторвать от нее глаз и постоянно делал комплименты.

— Спасибо. Кейден был здесь несколько минут назад. Мы вместе поужинали, а потом он ушел в туалет и до сих пор не вернулся. Прошло почти десять минут. — Она огляделась. — Ты его не видел?

Лицо Гровера расплылось в широкой улыбке.

— Видел, я столкнулся с ним, и он попросил меня отвести тебя к нему.

— Тебя? Почему? Где он?

— Все, что он велел мне передать, — это то, что это часть тайного сюрприза этих выходных.

Улыбка тронула губы Шайло.

— Он такой скрытный. Я не знала, что мы летим в Вегас, пока не приземлились здесь. Это был настоящий сюрприз.

— Что же, пойдем со мной, и я отведу тебя к нему, — сказал он, предлагая ей руку.

— Хорошо.

Они прошли через прекрасный Дворец Цезаря, мимо зоны, где располагались игровые автоматы, и поднялись на эскалаторе в другую часть Колизея — меньший концертный зал, называемый Ареной.

Гровер открыл большие двойные двери в помещение, которое могло вместить, вероятно, тысячу человек. Когда она вопросительно взглянула на Гровера, он сказал:

— Ты отправляешься на концерт.

Она приподняла бровь.

— Я?

— Да. Кейден присоединится к тебе через минуту.

— Что-то мы рановато, нет? — спросила она, оглядываясь. — Здесь больше ни души. — Из-за пустоты, прекрасное помещение казалось несколько жутким.

Гровер усмехнулся.

— Нет. На самом деле ты как раз вовремя. Присаживайся впереди и наслаждайся концертом.

А потом он ушел, закрыв за собой дверь, она нахмурилась, услышав характерный щелчок. Неужели он только что запер ее здесь? Почему? Должно быть, она ошиблась. Она уже собиралась открыть дверь, когда из динамика раздался женский голос:

— Пожалуйста, займите свое место. Представление вот-вот начнется.

— Что за чертовщина? — пробормотала Шайло, когда свет потускнел. Как представление могло начаться, когда в зале не было никого, кроме нее? Она уже собралась вытащить из сумочки телефон и позвонить Кейдену, когда в помещении стало темно и сцена осветилась. Именно тогда она прошла по проходу и заняла место в четвертом ряду впереди.

Через несколько мгновений поднялся огромный занавес, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела, что на сцену вышли музыканты из группы Кейдена. Затем та же женщина-диктор, ранее велевшая ей занять свое место, сказала:

— Поаплодируем человеку, который стал одним из величайших саксофонистов всех времен, Кейдену Грейнджеру.

У Шайло перехватило дыхание, когда на сцене среди ярких огней появился Кейден. Он так хорошо смотрелся в смокинге, а когда повернулся к зрителям, а точнее к ней, широкая улыбка, изогнувшая его губы, сделала его еще красивее.

А потом он заговорил.

— Сегодня вечером я здесь, на Арене Дворца Цезарей, чтобы дать концерт, шанс на который выпадает один раз в жизни. У меня всего один номер, который я написал много лет назад, вдохновившись одной прекрасной женщиной. Эта мелодия называется «Шайло, любовь моя».

А потом он поднес к губам саксофон, и в момент, когда зазвучала первая нота, по щекам Шайло потекли слезы. Он играл композицию, названную в ее честь, уничтожая все болезненные воспоминания об их прошлом и заменяя их новыми — воспоминаниями о Вегасе, которые она никогда не забудет.

Обычно во время концерта Кейден Грейнджер закрывал глаза, чтобы не видеть зрителей и сосредоточиться исключительно на музыке. Но не сегодня. Сегодня он выступал с открытыми глазами и смотрел на нее. Он хотел, чтобы она не только услышала, что он играет, но и заглянула ему в душу.

Так она и сделала. Музыка была настолько прекрасна и трогательна, насколько это вообще возможно. В его игре она могла почувствовать глубокие эмоции — любовь, преданность, обещание — все с душераздирающей ясностью. Кейден был одаренным саксофонистом, и сегодня он играл от всего сердца и души только для нее. Для нее единственной.

Музыка продолжалась, и слезы тоже — она не могла остановиться. Мужчина на сцене, в безукоризненном, дорогом черном смокинге, был ее миром. Он всегда им был и останется таким навечно.

А потом музыка закончилась, и она поднялась, чтобы стоя устроить ему овацию, хлопая так громко, как только могла. Он улыбнулся и поклонился. Она смотрела, как он отложил саксофон, покидая сцену и направляясь к ней, его походка была такой же сексуальной, как и он сам. Он остановился перед ней, и у нее перехватило дыхание, когда он взял ее за руку и опустился перед ней на колено.

Посмотрев на нее, он спросил:

— Шайло, ты выйдешь за меня? Не в следующем месяце. Не в следующем году. А сейчас, в эти выходные, в Вегасе. Давай сделаем то, что должны были сделать четыре года назад — то, что планировали. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой. Позже мы устроим прием дома, но я хочу жениться на тебе сейчас. Ты выйдешь за меня замуж и вернешься в Шарлоттсвилль моей женой?

Вытирая слезы, Шайло в шоке уставилась на него. Ее сердце воспарило при мысли, что Кейден хочет на ней жениться. Сейчас. В эти выходные в Вегасе. Его предложение было не просто сюрпризом, а подарком. Драгоценным даром второго шанса для них обоих.

Она улыбнулась ему.

— Да. Я выйду за тебя замуж, здесь, в Лас-Вегасе, как мы и планировали.

Раздались аплодисменты, свист и улюлюканье. Она оглянулась и увидела Гровера и музыкантов Кейдена, которые с улыбками на лицах, подняли вверх инструменты. Улыбаясь, Кейден встал, обнял ее и поцеловал.

Менее чем через два часа они поженились. Часть Арены превратили в свадебную часовню, и с Гровером и его группой в качестве свидетелей они стали мужем и женой.

***

— Я жду, когда ты освободишься от этого платья.

Она взглянула на кольцо, которое Кейден надел ей на палец несколько часов назад. Оно было потрясающим, абсолютно великолепным. Затем она посмотрела на сидевшего в кресле Кейдена, который вытянул перед собой ноги. Галстук-бабочка развязан, пиджак отброшен в сторону, рукава рубашки закатаны. Ее муж был готов.

Ее муж. Ей понравилось, как это прозвучало.

Небрежно положив руки на колени, он смотрел на нее так, что она сразу поняла, чего он хочет.

— Думала, я тебе нравлюсь в этом платье, — сказала она, улыбаясь ему, чувствуя через всю комнату жар от его желания.

— Нравишься. Ты чертовски хорошо в нем выглядишь. Но я знаю, что ты также хорошо будешь выглядеть и без него... так что раздевайся.

Он хотел, чтобы она разделась, и у него было отличное место, откуда можно наблюдать за тем, как она это делает. Она решила немного его подразнить.

— Уверен, что хочешь, чтобы я его сняла? Никаких сомнений?

Без тени улыбки, с самым серьезным выражением лица, на которое был способен, он сказал:

— Или ты сама его снимешь, или это сделаю я. Но имей в виду — я не знаю, в каком виде будет платье, когда я закончу, потому что я собираюсь сорвать его с тебя.

Шайло посмотрела на платье, зная, что он говорит на полном серьезе. Ей бы этого точно не хотелось. Это было ее свадебное платье, которое он купил для нее, и она уже планировала сохранить его и вечно лелеять.

— В таком случае, я сниму его сама.

Так она и сделала, превратив это в чистое мучение, медленно, дюйм за дюймом, обнажаясь перед ним. Кейден не знал, сколько раз ерзал на кресле, его эрекция становилась почти невыносимой. Она настойчиво напирала на молнию брюк, что стало настоящей пыткой.

Ее груди манили своей полнотой, а от форм бедер у него потекли слюнки. Она выскользнула из платья и не торопясь положила его на изголовье дивана. Когда она осталась в одних стрингах и туфлях на высоких каблуках, он почувствовал, как участился пульс. Его жена была идеально сложена от макушки до ступней.

Он смотрел, как она стягивает с великолепных бедер стринги. Она бросила их ему, он их поймал, поднес крохотный кусочек черного кружева к носу, вдыхая ее запах. Его мужское достоинство запульсировало еще сильнее.

Она стояла перед ним совершенно голая, он поднялся и начал раздеваться. Он пересек комнату, поднял ее на руки и, вместо того чтобы отнести на кровать, понес к письменному столу.

— Я не способен добраться до спальни, — сказал он, отодвигая все в сторону и усаживая ее на край стола, раздвигая при этом ей ноги.

— Я понимаю. Позволь мне тебе помочь, — сказала она, беря в руку его член и направляя его к своему средоточию женственности.

Он был рад, что она понимала, и у нее определенно все было под контролем. Войдя в нее, он резко толкнулся глубже. Схватив ее за бедра, он начал входить в нее снова и снова. Спешность, потребность и жадность, двигавшие им, не поддавались объяснению. Он сомневался, что когда-нибудь ему надоест заниматься любовью со своей женой.

Ощущение ее мышц, сжимающихся вокруг него, почти заставило его переступить через край, и он продолжал вбиваться в нее, нуждаясь в ней так, как никогда не нуждался в женщине. Знание того, что она всегда и навеки будет принадлежать ему, заставляло его сердце и пульс биться чаще.

В своем непреодолимом желании проникнуть глубже, он несколько раз буквально поднимал ее со стола, и когда на вершине оргазма она выкрикнула его имя, он последовал за ней, утопая в настолько изысканном наслаждении, что казалось, может сейчас умереть. Он почувствовал, как его тело взорвалось, и Кейден понял, каково это — до безумия хотеть женщину.

Спазмы, пронзавшие его тело, были магнетическими, сильными и полностью выводили из-под контроля. Никогда еще кульминация не была такой напряженной и возбуждающей. Он наклонился и завладел ее ртом, желая поцеловать, попробовать на вкус и заклеймить навсегда.

Прервав поцелуй, он посмотрел на нее и прошептал:

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Кейден.

Улыбка коснулась его губ, и когда их тела все еще были соединены, он поднял ее со стола за бедра, и она инстинктивно обвила руками его шею. Они продолжат в спальне.

Глава 40

Вернувшись в Шарлоттсвилль в воскресенье вечером, Кейден с Шайло направились прямо к Шане. По прибытию в аэропорт они получили сообщение от Джейса с просьбой срочно с ними встретиться.

Открыв дверь, Джейсу достаточно было взглянуть на улыбающиеся лица Кейдена и Шайло, чтобы понять, что миссия Кейдена в эти выходные была выполнена.

— Поздравляю вас. Заходите.

— Спасибо, — сказал Кейден, по-медвежьи обнимая брата. — В эти выходные мы с Шайло закончили то, что начали четыре года назад, и очень счастливы, — сказал он, притягивая Шайло к себе и целуя ее в висок.

Кейден оглянулся и увидел, что Далтон уже там. Кейден улыбнулся ему и сказал:

— Ты все еще в плохом настроении?

Далтон пожал плечами.

— Может, да. А может, нет. Но я все же могу вас поздравить, — сказал он, обнимая брата и Шайло. — Было бы здорово, если бы ты рассказал мне о своих планах на эти выходные. Я услышал их от Джейса час назад.

— Только потому, Далтон, что на этой неделе с тобой было невозможно разговаривать.

— Не хочу об этом говорить, — сказал он тихим голосом, давая понять братьям, что это для него все еще больная тема.

Шана вышла из кухни и поздравила молодоженов, а затем сказала:

— Джулс на пути сюда, она хочет поделиться с нами информацией.

— Джулс? Кто такая Джулс? — спросил Далтон.

— Моя сестра. Она проверяла кое-что относительно несчастного случая с Кейденом.

— Она выяснила, была ли Рита в Шарлоттсвилле в те выходные? — спросил Кейден, усаживаясь на диван рядом с Шайло.

— Да. Она обнаружила, что в тот уик-энд на имя Риты был куплен билет из Далласа сюда.

Кейден медленно покачал головой.

— Просто не могу в это поверить. Ревность — это одно, но убийство — совсем другое.

— Да, но Рита Круз действительно угрожала тебе при твоем менеджере. И зачем ей ехать в Шарлоттсвилль? Не знаешь, есть ли у нее здесь родственники или друзья? — спросил Джейс.

Кейден с отвращением вздохнул.

— Не знаю, но думаю, что нет.

— Что же, скоро мы узнаем, потому что один знакомый полицейский Джулс из Далласа разговаривал с Ритой.

— Разговаривал? — сердито спросил Далтон. — Почему женщину не арестовали?

— Потому что, Далтон, — сказал Джейс, отвечая вместо Шаны и стараясь не раздражаться на Далтона, — у нас нет никаких доказательств. В тот вечер Кейден не звонил в полицию, так что открытого расследования о попытке причинить ему вред, нет. То, что Рита купила сюда билет в тот уик-энд, еще ничего не значит. Именно по этой причине сестра Шаны договорилась, чтобы с ней поговорил ее приятель из Далласа.

Далтон закатил глаза.

— Неужели кто-то действительно думает, что эта Рита в чем-то признается? Предлагаю вызвать полицию, рассказать им, что у нас есть, и пусть они возьмутся за дело.

— Повторяю, Далтон, у нас нет никаких доказательств. Если Рита в чем-то виновна, мы это выясним, — сказал Джейс, решив не позволять Далтону испытывать его терпение... или чье-либо еще, если уж на то пошло. Брату нужно принять успокоительное.

— Итак, Шайло, расскажи — как Кейден задал тот самый вопрос? — спросила Шана, меняя тему и разрядив напряженный момент между Джейсом и Далтоном.

Джейс выразил Шане молчаливое «спасибо» и воспользовался случаем, чтобы увести Далтон в сторону и, понизив голос, сказать:

— Эй, мужик, давай немного полегче?

Далтон пожал плечами.

— Мне не нравится мысль о том, что кто-то хочет забрать моего брата — по любой причине.

— Думаешь, мне нравится?

— Конечно, нет, но, похоже, вы все очень серьезно относитесь к мнению сестры Шаны. Она кто? Полицейский или типа того?

Джейс уже собирался ответить, когда раздался звонок в дверь.

— Вероятно, это Джулс.

Он отошел от Далтона и направился к двери.

Далтон вздохнул и переключил внимание на уже начавшийся разговор, где Шайло рассказывала, как Кейден устроил для нее концерт во Дворце Цезарей, когда он услышал приближающийся женский голос — голос, который он сразу узнал. Тот самый голос, который он не мог выбросить из головы уже несколько недель.

Он резко обернулся, и его взгляд встретился с глазами единственной женщины, которую он надеялся никогда больше не увидеть.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Джулс тоже была потрясена, и ей потребовалась минута, чтобы прийти в себя и задать тот же вопрос Далтону.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Вся комната погрузилась в тишину, когда эти двое, казалось, остались одни и столкнулись лицом к лицу. Джейс вклинился в самую гущу драки и спокойно сказал:

— Я так понимаю, вы уже знакомы.

— Да!

— Нет!

Джейс покачал головой. Джулс ответила «да», а Далтон — «нет».

— Либо знакомы, либо нет, и я подозреваю первое. Мы здесь, чтобы выслушать отчет Джулс о Рите Круз, но я думаю, прежде чем мы сможем это сделать, у вас двоих есть личные дела, которые стоит уладить наедине.

Было очевидно, что он уже все понял.

— Нет никаких личных дел, которые надо уладить, — сердито сказал Далтон. — Я ухожу. Вы с Кейденом можете ввести меня в курс дела позже. – Бормоча себе под нос ругательства, он направился к двери и захлопнул ее за собой.

***

Джулс стояла, пытаясь понять, что мужчина, которого она называла Диком, на самом деле Далтон Грейнджер, брат Джейса. Она глубоко вздохнула и увидела, что на нее все смотрят.

— Я не знала, кто он, — сказала она с отвращением. — Он сказал, что его зовут Дик.

— Дик? — спросил Кейден, стараясь скрыть веселье в голосе.

Джулс пожала плечами.

— Он сказал, это сокращенно от Ричарда.

— Что отчасти правда, — сказал Джейс. — Поскольку его зовут Далтон Ричард Грейнджер. Ричард в честь деда.

— Слушай, Джейс прав насчет того, что вам с Далтоном нужно кое-что прояснить, но я предпочитаю сначала услышать, что ты скажешь о Рите, — произнес Кейден. Он видел гнев Далтона, направленный на Джулс, и хотя не знал всей истории, у него была догадка, основанная на том немногом, что ему известно. И если то, что он подозревал, было правдой, им обоим потребуется не один разговор, прежде чем вопрос будет решен.

— Ладно, — сказала Джулс, вставая посреди комнаты. — Я согласна, что нам с Далтоном нужно решить одно личное дело, но я здесь, чтобы обсудить информацию о Рите.

— Хорошо, — сказал Кейден, крепче сжимая руку Шайло. — И что же ты выяснила?

Джулс села на предложенное Джейсом место.

— Рита призналась, что приезжала сюда, чтобы встретиться с тобой, но только прилетев, передумала. У нее есть доказательства, что она не покидала отель, в котором поселилась. Утверждает, что даже машину не брала напрокат. Она ездила в аэропорт и обратно на такси. Говорит, что персонал отеля подтвердит ее рассказ о том, что она два дня находилась в своем номере.

— Но зачем она вообще приезжала?

— Думала, сможет с тобой поговорить. Извиниться. Хотела пообещать, что такого больше не повторится. А еще снова попроситься в твою группу. Похоже, у нее проблемы с адаптацией в том коллективе, где она сейчас играет.

Кейден покачал головой.

— Рита меня знает. Она знает, что я не терплю всякой ерунды и ни за что не возьму ее обратно. Не понимаю, почему у нее вообще возникла подобная мысль.

— Очевидно, твой менеджер, Гровер Реддик, дал ей понять, что ты, возможно, согласишься, и предложил ей поговорить с тобой.

Кейден нахмурился.

— Странно. Я говорил с Гровером. На самом деле я ему позвонил, чтобы узнать, с какой группой Рита сейчас играет, и рассказал о ситуации в субботу и о том, что Рита находится под подозрением. Тогда-то он и рассказал мне о ее угрозах.

— И он ничего не сказал о том, что просил ее сюда приехать и что знал о ее присутствии в городе в тот уик-энд?

— Нет, — ответил Кейден.

— Странно, — согласилась Джулс. — Когда ты в последний раз разговаривал с Гровером Реддиком?

— В Вегасе в эти выходные. Он помог мне провернуть все дела с неожиданным предложением Шайло. Сыграл важную роль в организации всего — свадьбы, места проведения и связался с участниками группы, чтобы они были на моем частном концерте.

Джулс кивнула и посмотрела на руку Шайло.

— Поздравляю. — Затем она встала. — Полагаю, теперь мне нужно проверить Гровера Реддика.

Кейден отмахнулся от ее слов.

— Не трать зря время. Гровер — мой менеджер, и у него нет причин желать мне зла, — усмехнулся Кейден. — Если уж на то пошло, он должен заботиться о моей жизни и здоровье, если хочет, чтобы в январе я вернулся в турне. Он не был в восторге от идеи приостановить мою музыкальную карьеру, чтобы выполнить обещание, данное дедушке, но понимал.

— Значит, ты ему доверяешь? — спросила Джулс.

— Безусловно. Мы были деловыми партнерами в течение многих лет.

Джулс кивнула.

— Вероятно, также, как Джейс доверял Видалю Дункану.

Напоминание Джулс о том, на что был способен Видаль, стало для Кейдена ударом, но он от него быстро оправился.

— Джулс, у Гровера нет причин желать мне зла, а тем более смерти.

— Позволь мне выяснить, правда ли это. — Она засунула руки в карманы джинсов. — Я проверю алиби Риты Круз, а также выясню местонахождение Гровера Реддика в тот уик-энд. Если выдастся случай с ним поговорить, не упоминай ни о чем.

Кейден нахмурился.

— Не буду. — Затем он посмотрел на смотревших на него людей в комнате. — Она ничего не узнает о Гровере. Вот увидите.

***

На следующее утро Бен взглянул через стол на дочь. Джулс позвонила утром и спросила, не хочет ли он позавтракать. Он не планировал, но раз она просила, значит была причина, по которой ей хотелось приехать... и у него была мысль, что это может быть за причина. Тем не менее, она была здесь уже час, и ни разу не спросила о его выходных с Моной в Нью-Йорке. На самом деле за завтраком Джулс вела себя необычно тихо.

— Думал, ты закидаешь меня вопросами до смерти, — сказал он, глядя на дочь и делая глоток кофе.

Джулс подняла глаза и вопросительно посмотрела на отца.

— О чем?

— Об уик-энде с Моной в Нью-Йорке.

Она моргнула.

— Ох. Точно. Как все прошло?

Бен улыбнулся.

— Все прошло отлично. Мы великолепно провели время.

— Я очень рада.

Джулс снова принялась передвигать еду по тарелке. Бен решил, что у нее что-то на уме, поскольку она не притронулась к любимому блюду. Она так сильно мешала овсянку, что превратила ее в месиво.

— Джулс, не хочешь рассказать, что случилось?

Она снова взглянула на отца.

— Почему ты думаешь, что что-то случилось?

Бен усмехнулся. Должно быть, она шутит.

— Потому что я твой отец и знаю своих девочек. Я вижу, когда их что-то беспокоит, и всякий раз, когда вы не пытаетесь влезть в мои дела, это означает, что с вами что-то не так. Так что же? И помни, ты можешь рассказать мне все, что угодно.

Джулс улыбнулась. Это одна из причин, почему она так любила отца. Он мог читать ее и Шану, как книгу. Вчера, после случившегося у нее дома, сестра ей не позвонила. Джейс, вероятно, убедил Шану оставить Джулс в покое, чтобы та сама решила свои проблемы. Если это так, то она благодарна будущему шурину за его поступок.

— Джулс?

Она вздохнула.

— Примерно месяц назад, работая под прикрытием, я встретила одного парня. Он был симпатичным, одет с иголочки и немного напористым. Он попросил мой телефон, я ответила, что если он хочет узнать меня получше, то должен найти.

— И?

— И он меня нашел. На прошлой неделе он заявился ко мне в офис. Должно быть, нанял частного детектива, чтобы меня выследить.

Бен усмехнулся.

— Ну, ты же сама ему сказала, чтобы он тебя нашел.

— Да, но я не думала, что он будет искать. Сначала я была польщена. Но потом мне стало неприятно. Очевидно, он привык получать любую женщину, какую захочет.

— Но, конечно, ты захотела стать исключением.

— Да. Мы не сказали друг другу своих настоящих имен.

— Почему?

— Потому что я его не знала и не была уверена, что хочу, чтобы он знал мое имя. Так или иначе, я придумала план, как поставить его на место, и сделала кое-что, разозлив его.

Бен кивнул.

— И ты, вероятно, думала, что больше никогда его не увидишь.

— Точно. Но я снова с ним столкнулась. Вчера вечером.

— Где? — спросил Бен, делая еще один глоток кофе.

— У Шаны.

— У Шаны? — спросил Бен, приподняв бровь.

— Да, — Джулс глубоко вздохнула. — Вчера я узнала, что мужчина, которого я разозлила, — это брат Джейса, Далтон. И, само собой разумеется, вчерашняя встреча прошла не очень гладко.

— Могу себе представить.

Джулс покачала головой.

— Нет, папа, не можешь.

— Так плохо?

— Да, а его брат женится на моей сестре. Они с Джейсом такие же разные, как черное и белое.

— Как и вы с Шаной. Вы сестры, а не клоны — вы также различаетесь, как небо и земля. Но я думаю, что вы с молодым человеком должны зарыть топор войны. Хотя бы ради Шаны и Джейса. Через две недели у них свадьба, и это должно стать радостным событием для всех.

— Знаю, но я не хочу думать о том, чтобы зарывать что-то вместе с Далтоном Грейнджером. Прости за слова, папа, но он такая задница.

— Задница или нет, но он все еще брат Джейса, и так или иначе вы оба должны попытаться поладить.

— Возможно, — сказала она, не веря, что такое вообще может случиться. — Я согласилась проверить кое-что относительно расследования случая с братом Джейса, Кейденом, два уик-энда назад. И буду слишком занята, чтобы отвлекаться на что-то... особенно на Далтона.

— Может, откладывать дело в долгий ящик — не самое лучшее, Джулс.

Она сделала глоток кофе.

— Посмотрим, папа.

***

На следующее утро, когда Кейден открыл дверь своего кабинета, Далтон уже его ждал.

— Ты сегодня рано, да? — спросил Кейден, вешая пиджак.

— Хочу поговорить с тобой о сестре Шаны.

— А что такое с Джулс, Далтон?

— Она мне не нравится.

Усаживаясь за стол, Кейден улыбнулся.

— Полагаю, прошлым вечером твоя неприязнь к ней была довольно очевидна. А то, что она тебе не нравится, означает лишь, что мне не придется беспокоиться о том, что ты будешь к ней приставать при каждом удобном случае. Большое дело.

— Черт возьми, Кейден, очень большое.

Кейден нахмурился.

— В чем дело, Далтон? Может, она одна из немногих женщин, которые не купились на все твое дерьмо. Она одна из немногих, кто не думает, что ты мочишься жидким золотом.

— Это не смешно!

— Поверь, мне не до смеха. Узнать, что человек, которого считаешь своим другом, подозревается в попытке тебя убить, тоже не повод для смеха. С этой проблемой мне придется иметь дело — если это правда, хотя я искренне верю в обратное. И все же, прости, что я это говорю, но у меня и так хватает забот. Мне не нужно разбираться еще и с твоими.

— Я не прошу тебя с ними разбираться.

— Хорошо, потому что я не собираюсь. В эти выходные я женился на любимой женщине. Я счастлив и хочу, чтобы все остальные тоже были счастливы, как и мы. Но я хочу, чтобы ты кое о чем подумал.

Далтон сердито посмотрел на него.

— О чем?

— Джейс с Шаной женятся через две недели, а женщина, которая, как ты утверждаешь, тебе не нравится, — сестра Шаны. И зная Шану, она не примет от тебя дерьмового отношения к своей сестре, и я ее не виню.

Взгляд Далтона стал еще мрачнее.

— Значит, ты обвиняешь меня?

— Скажем так: Я знаю тебя, Далтон. Ты привык выбирать себе женщин. Ты встретил Джулс, и она не сделала твою жизнь легкой. Что, хочу сказать, хорошо для нее.

Далтон ничего не ответил. Несколько мгновений он пристально смотрел на Кейдена, а затем пулей вылетел из кабинета.

***

— Шеппард, ты в порядке? Эмброуз позвонил и сказал, что тебе нужно со мной поговорить.

Шеп кивнул, когда Карсон вошла в конференц-зал и закрыла за собой дверь. Не говоря ни слова, он пересек комнату, притянул ее в свои объятия и завладел ее ртом в долгом и медленном поцелуе. Несколько мгновений спустя он прервал его и глубоко вздохнул.

— Мне это было нужно.

Карсон облизнула губы, наслаждаясь его вкусом.

— В чем дело, Шеппард? Что случилось?

Он подвел ее к столу, за который они могли сесть.

— В субботу утром позвонил Джейс и, наконец, рассказал, что случилось с Кейденом. Конечно, я не дал ему понять, что уже все знаю.

— И?

— Он нанял сестру Шаны, которая владеет частной детективной фирмой, чтобы разобраться в этом деле, и есть большая вероятность, что там может быть замешана бывшая участница группы Кейдена. В начале этого года у них с Кейденом был роман, и когда он понял, что она ревнует, то порвал с ней. Она ему угрожала.

— Значит, к тебе это не имеет никакого отношения?

— Может, и не имеет, но я все равно хочу, чтобы за сыновьями присматривали. Кто-то прислал мне это письмо, и пока я не выясню, кто и почему, я не хочу рисковать.

— Понимаю, и я дам знать Роланду, чтобы он сохранял статус-кво, пока я не скажу обратное.

— Держи меня в курсе всех новых событий.

Она улыбнулась.

— Обязательно, и мне нужно кое-что сообщить.

— Что?

— Чтобы Кейден ничего не заподозрил, Страйкер в последнюю минуту поменялся местами с Квазаром. И в эти выходные Квазар последовал за Кейденом в Вегас.

— В Вегас? Зачем?

— Похоже, в субботу твой средний сын сбежал туда и женился.

Глаза Шепа расширились от удивления.

— Кейден?

— Да. Поэтому изобрази удивление, когда он позвонит и сам тебе все расскажет.

— На ком он женился?

— На Шайло Тиммонс.

Шеп усмехнулся.

— Будь я проклят.

Он не мог не вспомнить поведение Кейдена несколько месяцев назад, когда сыновья приезжали его навестить и во время разговора всплыло имя Шайло.

— Детьми эти двое были близки. Я полагал, что когда они подрастут, их дружба разовьется в нечто большее, но услышав, что Сэмюэль Тиммонс запретил Шайло иметь что-либо общее с моей семьей после моего попадания в тюрьму, я предположил, что они разорвали связь.

Карсон приподняла бровь.

— Тогда как же Сэмюэль Тиммонс стал инвестором твоей компании?

— Когда папе понадобились деньги, чтобы удержать компанию на плаву, он обратился к Сэмюэлю. Очевидно, Тиммонс был готов отложить в сторону свою неприязнь к нам, чтобы вложить деньги в компанию. Для него все всегда сводилось к деньгам.

Карсон кивнула.

— Почему Сэмюэль Тиммонс так невзлюбил твою семью после того, как тебя отправили в тюрьму? До этого вы были близки, верно?

— Не так уж близки. Но наши семьи время от времени организовывали что-то вместе, — либо парами, либо с детьми. Сильвия была к ним гораздо ближе, чем я. Когда-то они с Сандрой Тиммонс были не разлей вода. Я решил, раз уж они уверены, что я убил Сильвию, то захотели прекратить любые отношения с моей семьей.

Карсон пожала плечами.

— По какой-то причине, мне кажется, здесь есть что-то еще.

— Кто знает? Сэмюэль перевернулся бы в могиле, узнав, что Кейден и Шайло поженились.

— Значит, ты рад за Кейдена?

Шеп улыбнулся.

— Да, я очень рада за Кейдена.

Глава 41

— Итак, Марсель, что скажете? — спросил Джейс.

Трое братьев Грейнджер сидели в конференц-зале вместе с агентом ФБР Марселем Итоном. Все они только что просмотрели видео с камер наблюдения, на котором Брэнди рыскает по кабинету Далтона.

— Что же, — ответил Марсель, откидываясь на спинку кресла. — Она определенно что-то искала. Кто-нибудь из вас заметил выражение ее лица? — спросил он.

И Джейс, и Кейден ответили, что нет, они не заметили ничего необычного.

— Я, наверное, сгорю в аду за эти слова, — пожал плечами Далтон, — но единственное, что я заметил, это то, как она наклонялась, чтобы открыть ящики моего стола.

Марсель, Джейс и Кейден уставились на Далтона, будто не могли поверить в то, что он только что сказал. Он посмотрел на них.

— Просто стараюсь быть честным.

— Избавь нас от своей честности, — сказал Джейс и перевел взгляд с Далтона на Марселя. — Так что думаете, Марсель?

— Она определенно выглядела напряженной, — сказал Марсель. — На лице сильно выражена тревога. Будто ей дали приказ, который она должна выполнить. Кстати, какое значение имеет именно эта картина — та, с фейерверком? Она, безусловно, ее заинтересовала, или то, что она думала за ней найти.

— Я тоже это заметил, — сказал Кейден.

— Чей это был кабинет до того, как перейти Далтону? — поинтересовался Марсель.

— Он пустовал много лет, и я не знаю, кто последним его занимал. Но это легко выяснить, — ответил Джейс.

— Выясните, делали ли там ремонт, заменяли ли мебель, вешали ли новые картины, а старые сняли или заменили. Что-то в этой картине или в том месте, где она висела, привлекло внимание Брэнди, и я хочу знать почему.

— Ладно. Я проверю, — сказал Джейс, делая пометки в блокноте.

— Я собираюсь официально обратиться к властям округа Колумбия и сообщить им, что есть шанс возобновить дело Брэнди. Они могли признать его самоубийством, но теперь я начинаю сомневаться.

— Вы действительно думаете, что ее убили? — спросил Далтон, выпрямляясь в кресле.

— Еще не уверен. Это могло быть убийство, подстроенное под самоубийство. Существует также вероятность, что Брэнди слишком сильно во что-то вляпалась, потом ее охватило чувство вины, и она увидела в самоубийстве единственный выход.

— А что за история с ее приездом в Вашингтон в тот уик-энд? — спросил Кейден.

— Согласно отчету, полученному мной у полиции округа Колумбия, квартира, где ее нашли, сдана Нелли Борланд. Они с Брэнди дружили с детства. После колледжа Борланд получила работу в Вашингтоне. Она работает программистом и много путешествует. Нелли рассказала властям, что в начале недели Брэнди ей позвонила и сказала, что на нее много всего навалилось и ей нужно уехать на несколько дней. Борланд сказала Брэнди, что уедет из города покататься на лыжах, но пока ее нет, та может пожить у нее. Борланд уехала до приезда Брэнди, но в день приезда Брэнди разговаривала с ней по телефону, чтобы удостовериться, что Брэнди знает, где лежит ключ от квартиры. Это был их последний разговор.

— Мать Брэнди не верит, что ее дочь покончила с собой. Уверен, она будет рада услышать, что дело возобновят, — сказал Джейс, потирая рукой лицо.

— Да, но она может узнать, что ее дочь замешана в чем-то незаконном, — сказал Марсель, вставая. — Я дам вам знать, что у меня получится. А пока, буду очень признателен получить информацию о кабинете Далтона.

Джейс кивнул.

— Мы позаботимся об этом.

***

Услышав стук в дверь, Шайло подняла голову. У нее было предчувствие, кем может оказаться ее утренний посетитель, и она не очень-то ждала этой встречи.

— Входите.

Дверь открылась, и вошел Седрик.

— Я пытался дозвониться до тебя в эти выходные, но не смог. Все в порядке?

Она улыбнулась.

— Да. На выходные я уезжала.

— Одна? — спросил он, усаживаясь в кресло напротив нее.

— Нет, с Кейденом. — Она наблюдала, как лицо Седрика напряглось.

— Не могу поверить, что ты до сих пор с ним путаешься.

Для человека, который знал, как она относится к Кейдену, его комментарий показался ей странным.

— Да, я все еще с ним путаюсь. На самом деле, мы перешли на новый уровень и сбежали в эти выходные, чтобы тайно пожениться, — сказала она, положив руки на стол так, чтобы он мог видеть ее обручальное кольцо.

Седрик мгновенно вскочил с кресла.

— Какого черта? Что ты наделала?

Увидев его реакцию на новость, она нахмурилась. Она не ждала от него криков восторга, но и не ожидала, что он поведет себя как их отец.

— Я вышла замуж за любимого человека. Может, тебе стоит принять это во внимание, вместо того, чтобы тянуть кота за хвост с Кэсси.

Лицо Седрика посуровело.

— Мы обсуждаем вас с Кейденом Грейнджером, а не нас с Кэсси.

— Нас с Кейденом нечего обсуждать. Мы женаты.

Седрик в отчаянии потер ладонями лицо.

— Тебе не все равно, как твоя свадьба отразится на маме?

— Честно говоря, нет. То, что они с папой замыслили сделать, разлучив нас с Кейденом, пока я лежала в больнице и боролась за свою жизнь, непростительно. И если мама так терпеть не могла Кейдена, то почему пошла к нему и рассказала правду?

— Проклятье, она думала, что он уже знает.

— Он не знал. Так что, в некотором смысле, я должна поблагодарить ее за то, что она сделала то, что не удалось мне. Это больше не имеет значения, потому что в эти выходные мы сделали то, что хотели сделать четыре года назад, — стали мужем и женой, независимо от того, кому это может нравиться или не нравиться.

Седрик долго смотрел на нее.

— По-моему, ты ошиблась.

Она встала со своего места, сытая по горло его дерьмовым отношением. Она склонилась над столом.

— Когда дело касается Кейдена, мне все равно, каково твое мнение, Седрик. Я даже не знаю, о чем ты сейчас думаешь. В начале этого месяца все, что тебя волновало, — это мое счастье, но теперь ты поешь совсем другую песню. Мое счастье для тебя ничего не значит.

— Это неправда!

— Разве? Что ты имеешь против Грейнджеров?

— Мне нужно напоминать тебе, что отец Кейдена убил их мать?

— Он этого не делал!

— О, и я полагаю, присяжные признали его виновным просто так, черт возьми, — взорвался Седрик.

— Кейден с братьями верят в невиновность отца и планируют это доказать.

— Надеюсь, они этого не сделают, ради твоего же блага.

Его слова застали Шайло врасплох.

— Что ты имеешь в виду?

Седрик засунул руки в карманы джинсов.

— Ничего. Забудь, что я сказал. Вы с мамой — единственная семья, которая у меня есть, и я надеялся, что вы уладите свои разногласия. Теперь твой брак с Грейнджером сделает это почти невозможным.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и вышел из ее кабинета.

***

— Просто звоню узнать, как ты, — сказала Шана сестре, прижимая к уху мобильник. Это была первая возможность поговорить после воскресной стычки Джулс с Далтоном.

— Я в порядке, занята расследованием дела Гровера Реддика, — сказала Джулс, отодвигаясь от компьютера.

— И как дела?

— Потихоньку. Отчет должен быть готов в течение недели. Как продвигаются свадебные приготовления?

— Пока все идет хорошо. Не могу дождаться.

— Надо думать. Лучше сделать все до того, как появится пузико.

Шана усмехнулась.

— Мне все равно.

— Ты изменилась. Было время, когда тебе было не все равно. Что случилось?

— Случился Джейс Грейнджер. Он такой замечательный.

— И совершенно не похож на своего младшего брата, — пробормотала Джулс.

Шана немного помолчала.

— Жаль, что вы с Далтоном познакомились не при самых благоприятных обстоятельствах.

— Мне тоже, но обещаю постараться поладить с ним ради тебя, Шана. Я буду с ним вежлива — по крайней мере, обещаю сделать все, что в моих силах.

— И это единственное, о чем я могу просить.

Глава 42

Спустя неделю Джулс попросила о встречи с Кейденом по поводу заключительного доклада о Гровере Реддике. Он пригласил ее к Шайло, где они теперь оба жили. Джулс вошла в квартиру и резко остановилась, увидев, что, кроме Кейдена и Шайло, там также присутствовали Далтон, Джейс и Шана.

Далтон взглянул на нее и, не обращая внимания, отвернулся к окну. Ее это вполне устраивало, и она решила, чем скорее расскажет Кейдену о том, что обнаружила, тем скорее сможет отсюда убраться.

— Так что же ты выяснила? — спросил Кейден. Он сидел на диване рядом с Шайло, Джейс и Шана — наискосок от них на диванчике. Далтон все еще стоял у окна, но у Джулс возникло ощущение, что он внимательно слушает.

— Прежде всего, хочу поблагодарить Шайло за то, что она предоставила мне список приглашенных на вечеринку, а также видеозапись из магазина тем вечером. Я все просмотрела и не нашла ничего подозрительного.

Далтон взглянул на нее, и от его обжигающего взгляда она постаралась не сбиться.

— Просто чтоб ты знал, моя детективная фирма работает в команде с другими фирмами, которые являются частью охранной сети. Их работа четкая и точная. Алиби Риты подтвердилось. В отеле сказали, что к ним она приехала на такси и не уезжала, пока в воскресенье утром не вызвала такси в аэропорт. — Джулс выдержала паузу, а затем продолжила: — Я расскажу кое-что еще, без сомнения, это тебя шокирует, но я убеждена, тот, кто пытался сбить тебя тем вечером — Гровер Реддик.

Шайло ахнула, но Кейден остался невозмутим, его лицо было непроницаемо.

— И на чем же основаны твои предположения? — спросил он недоверчивым тоном, давая ей и всем остальным понять, что он ни на секунду не поверил ее утверждению.

— Мне удалось обнаружить билет на самолет из Лос-Анджелеса в Шарлоттсвилль на имя Гровера Реддика. Я также получила информацию о машине, которую он арендовал в аэропорту. Кроме того, мне удалось достать фотографии из местного полицейского управления. На фотографиях видны все машины, проезжавшие через перекресток менее чем в квартале отсюда примерно в то время, когда тебя чуть не сбили. Одна из машин подходит под описание той, что арендовал Гровер.

Джулс увидела, как у Кейдена дернулся мускул на челюсти, и, в конце концов, он недоверчиво спросил:

— Но, почему? Зачем ему так поступать?

Вместо того чтобы сразу же ответить, Джулс вытащила из папки, которую держала в руках, документ. Она положила его на кофейный столик перед Кейденом.

— Ты знал, что Гровер застраховал тебя на миллион долларов?

Кейден потер ладонями лицо.

— Нет. Да. Черт, я не помню. Кажется, я припоминаю, как подписывал для него бумаги. Прошло почти восемь лет с момента выдачи полиса. Подобное не является чем-то неслыханным в музыкальной индустрии. На самом деле, это обычная стандартная практика. Как менеджер группы, он, вероятно, ведет подобную политику в отношении всех ключевых участников.

Джулс лишь кивнула и положила перед ним еще один документ.

— Ты знал, что у Гровера проблемы с азартными играми и что он стеснен в средствах? У него есть непогашенные карточные долги и…

— Довольно! — сказал Кейден, вставая и засовывая руки в карманы джинсов. — Он мог бы попросить у меня денег. Зачем он пошел на такое? В этом нет никакого смысла.

— Зависимость от азартных игр всегда бессмысленна. Похоже, его довольно сильному пристрастию уже много лет. Он также присваивал часть прибыли группы, чтобы платить за свою привычку.

По выражению лица Кейдена было ясно, что он ничего не подозревал о растрате денег группы. Джейс подошел к брату и встал рядом.

— Итак, Джулс, имея все эти сведения, можно ли произвести арест?

Она покачала головой.

— Нет. Поскольку полицейский отчет об инциденте так и не был составлен, это будет слово Кейдена о произошедшем той ночью против слова Реддика. Хотя, возможно, мы сможем привлечь его по обвинению в растрате. Нужен лишь хороший бухгалтер. Это лучшее, что можно сделать.

— Черта с два, это лучшее, что можно сделать. Чушь собачья, — сказал Далтон, покидая свое место у окна и подходя к дивану. — Этот человек пытался убить моего брата, а ты хочешь нас уверить, что ничего нельзя сделать?

Джулс вздернула подбородок.

— Совершенно верно. Ничего нельзя сделать... если только...

Кейден поднял бровь.

— Если только, что?

— Если только Гровер не признается.

— Не надейся, что такое случится, — усмехнулся Далтон.

— Подожди! — сказал Кейден, подняв руку, чтобы остановить Далтона. — У меня есть идея... что-то, что могло бы заставить его признаться.

Брови Джулс поползли вверх.

— Ладно, давай послушаем.

Два дня спустя

— Мистер Реддик, вас хочет видеть Кейден Грейнджер.

Гровер оторвал взгляд от бумаг на столе и нахмурился.

— Кейден? Ладно, впустите его, — сказал он, удивляясь, почему Кейден оказался в Лос-Анджелесе. Неужели приехал сказать, что в начале года готов вернуться в турне? Может готов приступить к работе над окончательным графиком гастролей? Для того и другого он мог бы позвонить или написать по электронной почте.

Кейден вошел и оглядел кабинет Гровера. Комната хранила много воспоминаний. Хороших воспоминаний. Он взглянул на стоявшего за столом Гровера. Сегодня мужчина выглядел старше своих сорока четырех лет.

— Кейден, дружище, как неожиданно. Что ты делаешь в Лос-Анджелесе? Ты привез Шайло с собой? — спросил Гровер, выходя из-за стола и протягивая Кейдену руку.

— Мне нужно было уладить здесь кое-какие дела, — сказал Кейден, принимая его руку и желая этого не делать. — И, нет, Шайло не со мной.

— Я так счастлив за вас обоих. Я был очень рад присутствовать на церемонии. Все было стильно и красиво.

— Думаю, да. — Кейден замолчал, затем сказал: — Я хочу поговорить с тобой кое о чем серьезном, что выяснил частный детектив, которого я нанял проверить алиби Риты.

— О, и о чем же?

— Что ты приезжал в Шарлоттсвилль в те же выходные. — Он увидел, как в глазах Гровера вспыхнуло удивление, и догадался, тот не ожидал, что его поймают. — Почему ты мне не сказал? Мы могли бы встретиться. Выпить вместе.

Когда они оба сели, Гровер отмахнулся от слов Кейдена.

— Я пробыл в городе не так уж долго. Всего пару дней, прилетел посмотреть на новый певческий коллектив. Три дамы действительно умеют петь и…

— Ты пробыл там несколько дней?

— Да, но я был занят.

— Почему не сказал мне об этом, когда мы разговаривали тогда по телефону?

— Не думал, что это важно.

Кейден кивнул.

— А причина, по которой ты пытался сбить меня тем вечером перед домом Шайло? Как думаешь, это важно?

Гровер выпрямился.

— О чем ты говоришь, Кейден? Зачем мне тебя сбивать?

— Чтобы получить за меня страховку и расплатиться со своими карточными долгами. Почему, Гровер? Зачем ты это сделал? Я думал, мы друзья.

— Не понимаю, о чем, черт возьми, ты говоришь.

Кейден медленно кивнул.

— Я пришел сюда сегодня, надеясь, что ты откровенно мне все расскажешь, но вижу, ты этого не сделаешь, поэтому я намерен отнести собранные доказательства в полицию. Может, с ними ты будешь более сговорчив. — Кейден встал.

— В полицию? Подожди, Кейден! Подожди, давай поговорим. — Когда Кейден не ответил, он понял, что игра закончилась. — Ладно, я облажался. Но ты не сказал, когда вернешься в группу и вернешься ли вообще, а у меня возникли счета, которые нужно было срочно оплатить. Тебе, кажется, понравилось играть в Мистера Корпоративного Босса, но мне нужны были деньги.

— Я мог бы одолжить тебе денег.

— Ты задал бы слишком много вопросов.

— Значит, убить меня было лучшим вариантом?

— Я не хотел тебя убивать. Черт возьми, Кейден, я же говорил, мне нужны деньги, а те ублюдки дышали мне в затылок, угрожали. Я облажался, а потом из ниоткуда выскочил тот парень. Я решил…

— Что? Решил, я должен жить?

— Да, и тут же пожалел о том, что сделал. От напряжения и угроз я чуть не свихнулся. — Меняя тему, он добавил: — Ты счастлив в браке, и я помог тебе все организовать. Давай не будем вмешивать полицию. Я уволюсь и найду другую работу. Ты же меня знаешь. Я не плохой человек.

Кейден задумался, слышал ли Гровер сам себя. Как мог кто-то признаться, что пытался убить, а потом сказать, что он неплохой человек и должен выйти сухим из воды?

— Гровер, я доверял тебе свою карьеру, свой бизнес, свою жизнь.

— Иды ты и твоя жизнь нахрен. Бедный маленький богатый сыночек хочет играть в музыканта, когда ему пожелается. Я сделал все, чтобы ты добился успеха. Мне нужны были эти чертовы деньги, и ты мне их задолжал, — закричал он. — Ты должен мне, — повторил он. — Моей жизни угрожали. Они хотели получить свои деньги и…

— И ты решил меня убить, обналичить страховой полис и продолжать жить своей жизнью.

— Да! — закричал Гровер. — Я бы тебя убил, чтобы заполучить страховку! Я пытался. Я, мать твою, пытался. Это решило бы все мои проблемы. Будь ты проклят!

Кейден уставился на человека, в которого так верил, в котором был так уверен, человека, который был его менеджером в течение многих лет. Не говоря больше ни слова, он повернулся и направился к двери.

— Кейден, постой! Если ты пойдешь в полицию, я буду все отрицать. В Лос-Анджелесе меня знают, я образцовый гражданин. Меня не арестуют. Все, что у тебя есть, — косвенные улики.

Подойдя к двери, Кейден сунул руку в верхний карман пиджака.

— Нет, у меня есть не только косвенные улики. — Он достал мини-диктофон. — У меня есть твое признание.

— Это не учтут.

— Если это не учтут, — сказал он, показывая на диктофон, — то учтут вот это. — Он открыл дверь, и в комнату вошли трое полицейских. — Они тоже слышали твое признание.

— Реддик, — заговорил один из офицеров, — вы арестованы за покушение на убийство Кейдена Грейнджера. Вы имеете право хранить молчание....

Кейден вышел, отказываясь оглядываться. Он направился прямо к лифту и спустился вниз, чувствуя, как по телу бежит холодок.

Выйдя из лифта, он увидел Шайло, она уже ждала его. Он притянул ее в объятия, желая никогда не отпускать. А потом поцеловал, нуждаясь, чтобы вкус ее губ поглотить его и заставил снова почувствовать себя целым.

Он прервал поцелуй и взял ее за руку.

— Пойдем, детка. Давай уйдем отсюда и отправимся домой.

Глава 43

Седрик Тиммонс оглядел склад, ожидая встречи с позвавшим его человеком. Он поднял воротник пальто. Холод в воздухе стал чувствоваться все сильнее. Черт, он не хотел быть здесь и не хотел быть частью всего этого.

— Рад, что ты смог приехать.

Седрик обернулся. Он не слышал, как кто-то подошел.

— Чего вы хотите? Почему попросили меня прийти сюда?

— Это насчет твоей сестры.

Седрик нахмурился.

— А что с ней?

— Кажется, она вышла замуж за Кейдена Грейнджера.

Седрик нахмурился.

— А что, если и так?

— Ничего, пока она будет убеждать мужа не возобновлять дело отца. И ты должен за этим проследить.

— А если не прослежу?

Раздался резкий смешок.

— О, но ты проследишь. Я знаю о твоей роли в смерти Ричарда Грейнджера. Он бы пережил приступ, если бы в больнице ты не ввел лекарство, так сильно сократившее его сердечную мышцу, что он никак не мог выжить.

Седрик провел рукой по лицу.

— Чего вы хотите?

— Все уже сказано. Насколько всем известно, Шеппард Грейнджер виновен. Для блага всех нас, лучше, чтобы так и оставалось.