Обладание Лили

Глава 13

Лили

Когда приходит время забирать детей из школы, Мэри настаивает на том, чтобы сопровождать меня, чтобы изучить распорядок дня. Возможно, я превращаюсь в параноика, чрезмерно подозрительного человека, но боюсь, что это то, что она хочет отнять у меня – мои единственные два ежедневных выхода из дома.

Сначала мы забираем Адама, и, конечно, он сначала холоден по отношению к Мэри, но ее это, кажется, нисколько не беспокоит. Она не пытается принуждать или уговаривать его завязать разговор, и, в конце концов, сын начинает проявлять к ней интерес, из любопытства задав ей несколько вопросов.

Эвелин, как и следовало ожидать, рада появлению нового друга и проводит остаток пути домой на машине, рассказывая Мэри о своем школьном дне и обо всех захватывающих приключениях, которые у нее были.

Когда мы возвращаемся в дом, Мэри захватывает власть, как я и боялась, и мне больше нечего делать с детьми.

Не зная чем себя занять, иду на кухню, желая проверить Розу и ход подготовки к ужину. Когда я пытаюсь помочь накрыть стол, Роза прогоняет меня, махая кухонным полотенцем и быстро говоря по-итальянски.

Скучающая и подавленная, возвращаюсь в свою комнату и начинаю распаковывать коробки. Я вешаю одежду в шкаф Люцифера, когда вдруг чувствую, кто-то стоит позади меня.

Замерев, застываю на месте, когда две руки обвивают меня сзади и лицо Люцифера прижимается к моей шее.

Он делает глубокий вдох, вдыхая мой запах, и когда выдыхает, я чувствую, как из него уходит все напряжение. Расслабляясь, он прижимается к моей спине.

Откидывая мои волосы через плечо, он своим дыханием согревает мое ухо, спрашивая:

— Как прошел твой день?

Отвратительно. Ужасно.

— Скучно, — вздыхаю я и тянусь, чтобы повесить шелковую блузку, которую держала в руке.

Люцифер использует это как возможность поблуждать руками по моей груди. Когда я опускаю руки вниз, его большие ладони полностью накрывают мою грудь, сжимая ее.

Мое предательское тело мгновенно реагирует, вспыхивая от тепла, а соски превращаются в твердые камушки.

— Так же, как и мой, — мурлычет он, прикусывая мочку моего уха. — Я не мог перестать думать о тебе весь день.

Сдержав стон, пытаюсь подавить свою реакцию на него, желая, чтобы моя кровь остыла, а грудь не была такой чувствительной.

Думай об отвратительных вещах. Ужасных вещах.

Его язык облизывает мою мочку, а затем мужчина целуют меня в шею.

Думай о том, насколько он ужасен, а не насколько он сексуален.

Я стараюсь, но у меня не получается.

— Я не мог перестать думать об этих сиськах.

Он сильно стискивает мою грудь руками, отчего на ногах поджимаются пальцы, пока я борюсь с желанием выгнуть спину.

— Бл*ть, у тебя потрясающие сиськи, — выдыхает он, а затем что-то твердое прижимается к моей заднице.

О боже, почему мне это нравится? Почему это делает меня мокрой? Что со мной не так?

Его пальцы находят мои соски сквозь бюстгальтер и скручивают их.

Ненавижу, как я ему отвечаю. Ненавижу, как мои бедра подаются назад, а внутри все сжимается.

— И эта задница. Обожаю твою сочную маленькую задницу.

Ненавижу мурашки на своей коже. Ненавижу то, как бьется мое сердце.

Одна рука покидает мою грудь и медленно скользит по животу.

— Ты думала обо мне, Лилит? — спрашивает он.

— Нет, — выдавливаю сквозь зубы. Я провела словно в ловушке весь день дома. Как я могла не думать о нем?

Люцифер смеется, и его рука скользит все ниже и ниже. Пальцы останавливаются на моем бугорке, и он рычит.

— Я не мог перестать думать о твоей розовой киске и о ее невероятном вкусе.

Схватив нижнюю часть моего платья, он задирает его вверх.

— Что ты делаешь? — ахаю я, ощущая своей кожей прохладный воздух.

Он толкает меня вперед, и я вскидываю руки, чтобы не врезаться в стену. Прижавшись ко мне, мужчина раздвигает мои ноги своим коленом, заставляя меня раскрыться для него.

Я в панике смотрю через плечо.

— Люцифер?

Его глаза сверкают, и мужчина, шагнув вперед, расстегивает брюки.

— Не шевелись, — приказывает он, и у меня возникает это глубинное, интуитивное желание подчиниться ему.

Я не должна просто стоять здесь и позволять ему это делать.

И я не должна тяжело дышать в предвкушении.

Но я ничего не могу с собой поделать. Люцифер сводит меня с ума.

Этот мужчина – моя слабость. Он мой криптонит. Меня тянет к нему как мотылька на пламя (прим.: криптонит – вымышленное кристаллическое вещество, является единственной немагической слабостью Супермена).

Он собирается сжечь и поглотить меня.

Внутри я знаю, что он причинит мне боль, но что-то не так с моими инстинктами. Я даже не пытаюсь сбежать.

Люцифер подходит ко мне и первое, что я чувствую, это его жар на моей заднице. Он такой теплый, такой бархатный, что я дрожу. Он такой твердый, что я чувствую, как он пульсирует на моей плоти.

Протянув руку спереди между моими раздвинутыми бедрами, его пальцы отодвигают мои трусики и скользят по моим губкам.

— Бл*ть, ты такая мокрая, — восклицает Люцифер, как будто удивлен этим, а затем стонет, снова касаясь губами моей шеи.

«О Боже» – понимаю, что так и есть. Я мокрая от своего желания к нему. Что со мной не так? Почему я так больна?

Почему не могу перестать хотеть его?

— Гребаный ад, Лили, — рычит он мне в ухо. — Не могу ждать. Мне нужно быть внутри тебя сейчас же.

Чувствую напротив моего входа давление, а затем он наполняет меня, растягивая до самых краев.

Боже, он такой большой. Я чувствую себя невероятно наполненной.

Мужчина замирает, давая мне время привыкнуть к нему. Если бы Люцифер этого не сделал, если бы попытался добиться своего прямо сейчас, я просто знаю, что он бы меня сломал.

Его пальцы движутся между мной и стеной, шероховатыми кончиками касаясь моего клитора. Внутри я сжимаю его член, моя киска пытается втянуть его глубже.

— Такая отзывчивая, — хрипло говорит он с признательностью.

Его пальцы начинают медленно кружить по моему клитору, и я прикусываю губу, чтобы не закричать.

— Почему ты борешься с этим, Лилит?

Его пальцы ускоряются, и мои стенки пульсируют вокруг него.

— Что плохого в том, чтобы уступить?

Мои мышцы напрягаются, и все маленькие нервы в моем теле загораются от ощущений.

Люцифер еще даже не пошевелил своим членом, но я чувствую, что сейчас могу кончить и без этого.

— Ты принадлежишь мне, — его зубы находят мою шею, мужчина кусает меня, и я чувствую, как первая волна оргазма проходит через тело.

Когда стенки киски пульсируют и содрогаются вокруг него, он отступает только для того, чтобы снова врезаться в меня.

Он трахает меня быстро и жестко, кряхтя и рыча мне на ухо, пока это делает.

Люцифер говорит мне, какая я красивая и как сильно свожу его с ума.

Он говорит мне, какая я расстроенная, и что убьет любого, кто тронет меня хоть пальцем.

Но чаще всего Люцифер говорит мне, что я никогда не смогу уйти, и он найдет меня даже на краю света, если я попытаюсь сбежать.

Его тело вбивается в мое, и мир перед глазами становится белым. Я взрываюсь в самом сильном оргазме, который когда-либо испытывала в жизни, и его глубокий гортанный стон говорит мне, что он недалеко от меня

Внезапно я чувствую, как он набухает во мне, пульсирует, дергается. Моя киска сжимается вокруг него, и я попадаю в ловушку собственного освобождения.

— Бл*ть, Лили, — рычит он. — Бл*ть, бл*ть, бл*ть.

Его бедра подаются вперед, и он наполняет меня теплом, глубоко и сильно вгоняя в меня свой член.

Через несколько долгих минут движение его бедер постепенно замедляется, пока он полностью не останавливается, оставаясь во мне.

Мужчина тяжело дышит в мою шею, мы оба пытаемся перевести дыхание, и я хочу, чтобы мой разум оставался пустым.

Не думай слишком много о том, что только что произошло, просто наслаждайся этим.

Это сделано. Ты не можешь этого изменить.

Но даже сейчас его слова не дают мне покоя.

— Ты никогда не сможешь уйти.

Когда его дыхание окутывает мою шею, я понимаю, что он только что сказал это вслух, это не что-то повторяющееся в моем мозгу.

— Ты понимаешь это, Лилит?

Когда я не отвечаю, он поворачивает меня к себе лицом.

— Лилит?

Я медленно киваю головой и каким-то образом сдерживаю слезы.

Притянув меня ближе, он целует меня долго и глубоко.

— Как только я смогу доверять тебе, твоя жизнь станет намного проще, — говорит мужчина, прерывая поцелуй.

— Правда? — спрашиваю я, и мое грустное, опустошенное сердечко трепещет в надежде.

— Да, — вздыхает Люцифер и, натянув брюки, застегивает их. — У тебя будет больше свободы делать то, что ты захочешь.

Я размышляю над его словами, а он берет меня за руку и ведет в ванную. Когда мы оказываемся внутри, мужчина закрывает за нами дверь, а затем хватает меня и поднимает, усаживая на стойку рядом с раковиной.

Я с любопытством наблюдаю, как он идет в душ и берет тканевую мочалку. Вернувшись, приказывает мне:

— Подними юбку.

— Зачем? — спрашиваю я, глядя на мочалку в его руке.

— Хочу вымыть тебя.

Я колеблюсь, а мои щеки пылают жаром.

— Сделай это или я сделаю сам, Лилит, — рычит мужчина. — И тебе не понравится то, как это произойдет.

Люцифер только что трахнул меня, но задрать подол своего платья для того, чтобы он мог очистить меня, по-прежнему кажется крайне унизительным. Мужчина вздыхает, когда я поднимаю его до талии и делаю шаг вперед.

— Раздвинь ноги.

Подняв голову, смотрю в потолок и подчиняюсь.

Позади меня включается кран, а затем я слышу звук открывающегося флакона.

— Почему ты нанял свою бывшую няню? — спрашиваю я, ожидая, когда он прикоснется ко мне.

Кран выключается, а затем я слышу звук льющейся воды, когда он, должно быть, выжимает мочалку.

— Потому что я хочу, чтобы у тебя и детей было все, что вам нужно.

Мочалка скользит по моим бедрам, прежде чем коснуться моего центра. Я все еще такая чувствительная, что стону, когда он трет мокрой тканью мою нежную киску.

— Спасибо, — медленно выдыхаю я и опускаю подбородок, отрывая взгляд от потолка. — Я ценю это, правда.

— Пожалуйста, — усмехается Люцифер и убирает мокрую ткань.

Наклонившись через меня, он снова включает кран и ополаскивает мочалку в раковине.

— Не хочу показаться неблагодарной, но теперь мне нечем занять свой день.

Выключив воду, мужчина выжимает мочалку и оставляет ее на раковине. Взяв маленькое пушистое полотенце для рук, поворачивается ко мне и начинает осушать мои бедра.

— Есть и другие вещи, которые ты можешь делать.

— Например? — спрашиваю я, пытаясь скрыть разочарование в голосе. — Я не могу готовить, убирать или стирать самостоятельно…

Нахмурившись, Люцифер заканчивает вытирать меня, затем забирает подол моего платья из моих рук и разглаживает его на моих бедрах. Сделав шаг назад, лезет в задний карман своих брюк и вытаскивает бумажник. Вынув из бумажника черную карточку, он протягивает ее мне.

Я смотрю на карточку, а затем на его лицо. Это тест? Он меня дразнит?

— Вот, возьми, — говорит он, протягивая мне карточку.

Беря карточку из его пальцев, я осторожно говорю:

— Спасибо.

— Если тебе скучно, просто попроси Питера свозить тебя куда-нибудь днем. Пока тебя сопровождают, я не возражаю, чтобы ты покидала территорию, если пообещаешь мне, что не попытаешься сбежать.

Прижимая карточку к груди, как будто это спасательный круг, я быстро обещаю ему:

— Не сбегу.

— Хорошо, — он улыбается, поверив мне на слово, и, может быть, это мое хорошее настроение или, может быть, его хорошее настроение, но эта улыбка освещает его красивое лицо. — Вопрос решен. Теперь у тебя есть чем заняться днем.

Люцифер делает шаг ко мне, и я с нетерпением раздвигаю ноги. Когда он наклоняется ко мне, мои глаза сразу же обращаются к его губам, и я чувствую покалывание на своих губах от предвкушения его поцелуя.

— Какой у меня лимит? — спрашиваю я, пока мы слишком не увлеклись.

Его улыбка превращается в озорную ухмылку.

— Не знаю. Почему бы тебе самой его не установить?