Обладание Лили

Глава 19

Сидя рядом с Лили на заднем сиденье машины, я оставляю ее наедине с мыслями.

Она еще не полностью сломлена.

В некотором смысле Лили похожа на дикую лошадь, которая ждет не дождется, когда окажется на свободе. Однако она не понимает, что слишком привыкла к ремням, которыми я обвил ее сердце и разум. Ей нужен этот луч надежды, что скоро освободится от меня, потому что для нее я монстр, против которого она должна восстать. Это неверно, все не так. Глупышка.

Лили хочет мой ошейник, он ей нужен.

Всю свою жизнь она искала что-то, что заполнило бы эту пустоту глубоко внутри нее. Лили нужен кто-то, кто возьмет ее и даст ей смысл и значение, даже если она сама этого не понимает.

Отвернувшись от окна, Лили смотрит на меня, а я смотрю на черты ее прекрасного лица. Ее глаза темны и полны неуверенности.

— Почему все называют тебя Люцифером?

Пожимая плечами, я говорю:

— Я получил это имя, когда был подростком, и оно прижилось.

— Но что за история стоит за этим? Почему? Имя определенно… резкое и заставляет людей бояться тебя.

— Вот почему оно так хорошо держится. Я хочу, чтобы они боялись.

— Итак… Человек-загадка, как ты получил это имя? — с улыбкой спрашивает она.

— Моя сводная сестра впервые назвала меня так, когда мне было четырнадцать.

— У тебя есть сестра? — растерянно спрашивает она.

— Да. Почему это тебя шокирует?

— Я просто подумала, что ты... Ну, ты бы съел любого конкурента.

Засмеявшись, я улыбаюсь ей. Однако она права. Если бы мы с моей сводной сестрой были ближе по возрасту, я бы так и поступил.

Потянувшись через сиденье к ремню, которым Лили пристегнута, нажимаю на кнопку и позволяю ему упасть на ее колени. Притянув ее к себе, прижимаю к своей груди и прислоняюсь к двери.

— Ты, наверное, права. Я бы так и поступил, если бы она не была старше меня на пять лет. Она очень любила дразнить меня из-за того, что я серьезно отношусь к тому, чтобы стать наследником своего отца.

— Ты сказал «была».

— Она не мертва, если тебе это интересно, просто живет на другом континенте. После того, как я пришел к власти, то дал ей достаточно денег, чтобы она могла жить комфортно. Она была занозой в заднице. Как бы то ни было, однажды мужчина перелез через стену виллы, в которой мы жили. Он хотел ворваться туда, так как думал, что никого не будет дома, украсть наши вещи и уйти. Я поймал его с поличным.

— Что ты сделал?

— Я пытал его. И заставил его рассказать мне всю свою жизнь, от первой кражи, которую он совершил, до места, где жили его мать и сестра.

— Почему? Я имею в виду, конечно, он был идиотом, но почему бы не позвонить в полицию?

— Потому что я хотел отправить сообщение. Я хотел, чтобы все знали, что если они свяжутся с моим отцом, то им придется иметь дело со мной.

Я сжимаю пальцы Лили в руках, чувствуя, как она напрягается. Однако она хотела знать. Поэтому должна знать мужчину, которому она принадлежит, должна понимать, что это его жизнь и, следовательно, ее тоже. Хотя ей не нужно ничего бояться, кроме моего гнева. Я схвачу смерть за гребаное горло, если та когда-нибудь осмелится ей угрожать.

— Крики не были полностью заглушены, поэтому к тому времени, когда я закончил с ним, Мередит уже была тут как тут, чтобы осудить меня. Она не знала, что он планировал сделать с нашим домом или с нами, а только видела, что я причинил боль мужчине. Причинил боль мужчине, который умолял сохранить жизнь своей матери.

Отодвинувшись от меня, она полностью села.

— Значит, она увидела дьявола, верно?

— Да, она действительно так меня назвала. Она сказала: «Ты гребаный дьявол! Ты Люцифер». И это прижилось. Сначала меня так начали называть охранники, по-доброму. Они увидели, что я сделан из того же теста, что и мой отец, может, даже круче. Отец заметил это, особенно после того, как узнал о том, что я сделал. Думаю, он назвал меня этим именем из чувства гордости, а может, и из чувства ужаса. Отец знал, что я был гораздо безжалостнее, чем когда-либо был он.

Слегка вздрогнув, она позволяет мне прижать ее к груди.

— Видишь ли, Лили, я защищал свою сестру и себя. В этом мире нет ничего, чего бы я ни сделал, чтобы защитить тех, кого люблю и называю своими. Ничего. Ты, Адам и Иви мои. Я буду защищать вас всех до конца своей жизни.

Подъехав к дому, выхожу из машины вместе с Лили. Снимая с себя пальто, набрасываю его на нее. На ней тоже пальто, но ветер усилился. На улице стало еще холоднее, чем когда мы уезжали.

Ветер раздувает мой пиджак, и когда мы подходим к двери я притягиваю ее к себе. Обняв, крепко ее целую, толкнув к входной двери. Мой язык ныряет в ее рот, когда я чувствую, как она обнимает меня ногой, крепко прижавшись ко мне своим холмиком.

Заставить себя оторваться от нее – все равно, что отравить себя. Каждую секунду чувствую боль разлуки. Может, я и владею ею, но она также забрала часть меня.

— Спокойной ночи, Лили, я вернусь поздно. Мне еще нужно разобраться с делами.

— Но… — начинает протестовать она. Качая головой, открываю дверь и помогаю ей войти.

Выйдя обратно в метель, назревавшую последние несколько часов, я улыбаюсь ей, а затем поворачиваюсь к машине. Попав в тепло автомобиля, стряхиваю с себя всю человечность, которую проявлял с Лили.

— Эндрю, отвези нас в офис.

— Да, сэр.

Вытащив телефон, я набираю номер Саймона.

— Что мы знаем?

— Я только что собирался тебе позвонить. Ты можешь подъехать к дому Маршалла? Мне нужно кое-что тебе показать.

— Хочешь поговорить об этом? — спрашиваю я его, после того как сообщаю Эндрю о новом пункте назначения.

— Нет, не думаю. Ты должен увидеть это сам. У нас определенно есть проблема.

Я рычу, завершая разговор. Что бы ни случилось у Маршалла, Саймон хранит молчание, что не является хорошим знаком. Скорее всего, он молчит, потому что не хочет, чтобы все, о чем мы говорили, было подслушано.

Проклятье, ночь сегодня будет долгой.

Когда мы подъезжаем к машине Саймона, он жестом показывает мне следовать за ним. Мы находимся не слишком близко к дому Маршалла, примерно в полквартале вниз по улице от него, но нетрудно увидеть, что привлекает внимание Саймона, когда он ведет меня к личной машине Томаса. Это черный «БМВ» последней модели, которую он купил после того, как разыскал парня, который должен был нам кучу денег.

Подойдя к машине, вижу, что стекло со стороны водителя полностью разбито. На голове сбоку входное пулевое отверстие. Из-за обширного выходного отверстия у него отсутствует правая сторона лица. Это не маленький калибр. Судя по большой дыре в правой двери машины, могу только предположить, что кто-то решил наверняка убедиться, что Томас будет мертв.

Окинув взглядом местность, вижу пару мест, где мог бы спрятаться снайпер.

Подойдя ко мне, Саймон указывает на грудой насыпанные камни, образующие холм.

— Большой калибр, вон с того холма.

— Есть какие-нибудь улики? — спрашиваю я.

— Всего лишь скорлупа и пара окурков. Похоже, сигареты японской марки.

Кивая головой, я говорю:

— Это объясняет, почему мы не узнали, что Маршалл направился к якудза.

— Да, я тоже так думаю. Но что-то здесь не так. Я имею в виду, какого хрена они вообще заботятся о Маршалле или чувствуют необходимость убить Томаса?

— Нам нужно больше информации, — говорю я, глядя на беспорядок.

Вздохнув, иду к своей машине рядом с Саймоном.

— Отправь парня домой к матери Томаса. Сообщи ей, что произошло, и позаботься о том, чтобы она и его сестра были обеспечены в финансовом плане бессрочно.

— Понял. Мне нужно сделать звонок, чтобы узнать, действительно ли он у них, и поговорить со знакомым парнем из их группы, который может знать о том, чем они занимаются.

— Занимайся, и если Маршалл действительно у них, приведи мне двоих из них. Мне плевать, кем они будут и что могут знать, просто приведи мне их. Встретимся на складе.

— Ты уверен… — начинает Саймон.

Глядя на него, не утруждаю себя ответом. Это мой гребаный приказ, и он сделает то, что я, бл*ть, хочу.

Садясь в машину, киваю Эндрю и говорю:

— Выкажи Томасу последнюю дань уважения, Эндрю. Убедись, что ты понимаешь, что они с ним сделали.

Выйдя из машины, Эндрю подходит к «БМВ» и долго стоит там, прежде чем вернуться к машине.

Когда он садится, я говорю ему:

— Свяжись с нашим хорошим другом детективом Соммерсом. Сообщи ему, что есть проблема, по которой с ним свяжутся. Мы хотим, чтобы он полностью изучил ситуацию.

— Да, сэр, — в его голосе слышится небольшая заминка, когда он заводит машину и трогается с места.

— Едем на склад.

По дороге на склад мне звонит Саймон.

Его голос жесткий, когда он говорит:

— Мой стукач как сквозь землю провалился, но, судя по тому, что я слышал, понял, что Маршалл вошел на территорию их небольшого комплекса по собственной воле.

— Ты доверяешь источнику, который его видел?

— Да, в конце концов, это же видео.

Ухмыляясь, я говорю:

— Приведи мне двоих их людей.

— Один есть, я попрошу Тадеуса привести еще одного.

— Хорошо.

Снег срывается с неба, снова превращая весь уродливый грязно-серый мир в белую сраную дыру.

Подъехав к складу, мы ждем прибытия моих людей.

Однако уже присутствуют Джеймс и Питер. Все мужчины сейчас сидят со мной в машине. Пытался убедить их, что я в полной безопасности, но они даже не стали меня слушать. Похоже, смерть Томаса заставила их почувствовать себя защищающими и убийственными.

Саймон с Филиппом подъезжает первыми. Филипп сидит на заднем сиденье машины рядом с мужчиной с кляпом во рту. Мужчина мечется на сиденье.

Выйдя из внедорожника, встаю рядом с машиной, пока Джеймс и Филипп вытаскивают кричащего мужчину. Ему заткнули рот, но его крики достигают невероятной высоты. Думаю, маленькая сучка знает, что он в дерьме.

Я иду за ними, разговаривая с Саймоном.

— Что с твоим пропавшим стукачом?

— Наиболее вероятно, что он накосячил. Не удивлен, но я бы предпочел, чтобы он облажался в другой раз.

— Мы оба. Тем не менее, все будет продолжаться. Есть что-нибудь еще, что я должен знать?

— Я сделал пару звонков по дороге сюда. Похоже, сейчас они силой захватывают доки. Без нас итальянцы мало что смогли бы сделать. Ты хочешь, чтобы я отправил команду?

— Да, хочу. Займи то место, которое якудза оставили для итальянцев, и выстави наших ребят в качестве охранников. Распредели парней по парам. Все должны быть в парах до тех пор, пока этот вопрос не будет решен.

Закатив глаза, он говорит:

— Это значит, что и я в том числе, не так ли?

Посмеиваясь, киваю головой.

— Ага, ты и Филипп. Я и Эндрю, и так далее. С этого момента Пол всегда будет с детьми. Джеймс тоже. Я хочу, чтобы Барт был с Лилит все время, когда она вне дома

Мы входим в подсобку, где парни охраняют чувака. Его глаза начинают дико бегать, когда он видит всех нас, окруживших его.

Сняв пиджак, отдаю его Эндрю. Закатав рукава своей белой рубашки, подхожу к парню:

— Сомневаюсь, что у тебя есть информация, которая будет для нас полезна, но я все же проверю.

Оторвав скотч и вытащив кляп изо рта парня, смотрю в его карие глаза.

— Сегодня вечером ты умрешь. Не сомневайся в этом, и это будет болезненно независимо от того, что ты скажешь или не скажешь мне, но я заключу с тобой сделку: расскажи мне все, что знаешь, и я не убью твою гребаную семью.

Плевок попадает на мою бровь, и он усмехается:

— Они узнают, где я, ты, куча дерьма…

Я громко смеюсь, и парни позади меня начинают усмехаться.

— О, я уверен, что так и будет, мертвый мальчик. Они просто ничего не смогут с этим поделать.

Его глаза расширяются, когда я бью его кулаком в челюсть. Костяшки моих суставов ощущают покалывание, когда они соединяются с челюстной костью мужчины.

— Зачем к вам пришел Маршалл? — спокойно спрашиваю я.

Следующие двадцать минут проходят примерно так же, только меня заменяет другой мужчина. Отступив, наблюдаю, как продолжается допрос. Они говорят, что пытки не помогают получить информацию от людей, но я считаю, что это ложь.

Сегодня у меня все отлично.

Барт заводит второго человека, а я подхожу к первому и, приставляя пистолет к его голове, говорю ему:

— Твоя семья в безопасности, Харуто.

Нажав на курок, смотрю в глаза второму мужчине. Его лицо чистое и не испорчено насилием.

Качая головой, говорю:

— У Харуто была для меня информация. Я надеюсь, что она будет и у тебя.

Подойдя к раковине, я беру большое ведро с водой. Указывая на второй стул, говорю:

— Давай попробуем эту штуку с утоплением. Я слышал, она творит чудеса.

Долгая ночь лишила меня всякой человечности, которая во мне еще была.

То, что мы сделали сегодня ночью, всегда делает это с людьми. Мы ведем тяжелую жизнь, большинство никогда не сможет делать то, что делаем мы. Те, кто меня окружает.

Тела были выброшены возле домов их семей. Не сомневаюсь, что отправленное мной сообщение не оставит сомнений в моих намерениях.

Началась война, теперь мне нужно как можно быстрее ее закончить. Я не сражаюсь по типу драки.

Нет, я сбрасываю гребаную бомбу и ухожу с чистой совестью.

Саймон со мной в моей машине, и его высаживают первым.

— Саймон, проверь все, что мы получили от этих двоих. Это было немного, но меня беспокоят слухи о Маршалле и новом производстве героина.

— Сделаю. Это могло бы объяснить, где он был так долго после того, как первоначальная сделка пошла наперекосяк. Возможно, он был со своим источником или с японцами.

Я с нетерпением жду, когда окажусь дома, чтобы, наконец, расслабиться. Плечевая кобура, которую держу под мышкой, будет оставаться там до тех пор, пока шум не утихнет.

День только начинается, когда я вхожу в дверь. Слышу топот ног, и в холл врывается Эви. Она обнимает меня за ноги:

— Привет! Я скучала по тебе!

Она снова бросается прочь после легкого объятия и поцелуя в щеку.

Адам подходит вторым. Он собирается заговорить со мной, но затем останавливается, оглядывая меня с ног до головы. Глядя на свое отражение в зеркале, я вижу то, что видит он. На мне тут и там пятна крови. Глядя на свою рубашку, вижу, что она тоже забрызгана. Когда я стягиваю пиджак, пистолет выглядывает из-под моей подмышки.

— Сэр… Эви…, — запинаясь, говорит он, — Сэр… Вы в порядке?

На мгновение я закрываю глаза, а затем снова открываю их, чтобы посмотреть на него.

— Да, я в порядке, Адам, и не называй меня сэром. Ты можешь называть меня Мэтью или папа, если хочешь, но не сэр.

Он сглатывает, затем тихо говорит:

— Папа, ты уверен? На тебе кровь.

Я киваю, садясь перед ним на корточки.

— Это не моя кровь. Это кровь другого мужчины.

— Что случилось?

— Он был частью группы, которая хотела причинить вред нашей семье, поэтому я остановил его.

— Хорошо, — тихо говорит он. — Никто не причинит нам вред, правда?

Кивая головой, я встаю.

— Ты хотел о чем-то поговорить?

— Да. Я спросил Эви, что она хочет на день рождения, и сестренка ответила, что щенка. Настоящего, но...

— В чем проблема?

— Мама сказала, что мы не может его иметь, с ним слишком много хлопот и...

— Я получу согласие твоей мамы. Тебе просто нужно будет найти хорошую породу, которая сможет вас защищать. Я хочу, чтобы ты изучил их, прежде чем мы возьмем одного.

Широко улыбаясь, он говорит:

— Хорошо. Можно мне тоже щенка на день рождения?

— Это свело бы твою маму с ума? — спрашиваю я.

— Да!

— Тогда мы уже знаем ответ, но действуют те же правила, он должен защищать вас обоих. Животные должны служить полезной цели.