Обмануть судьбу

10

Если бы день рождения был у Патрика или у Лайзы, Синтия нашла бы предлог, чтобы не поехать на праздник. Ожидания же малыша Джонни обмануть не могла. Наверняка он давно знал, кто пожалует его поздравить, строил в своей детской головенке некие планы и, конечно, полагал, что появление каждого гостя будет не таким, как всегда, а чудесно-праздничным.

Мысль подарить Джону Берти Синтия отвергла, как только та пришла ей на ум. Во-первых, Берти еще в машине, когда они ехали от Элоизы, превратился для нее в доброго друга, во-вторых, и так был вынужден привыкать ко второй хозяйке. В-третьих, Джон ухаживать за котом пока не умел, а Лайза и Патрик не слишком-то любят животных.

Синтия раздумывала, что подарить мальчику, всю эту неделю (и всякий раз радовалась, что есть серьезный повод не думать об Энтони). А в пятницу поехала в игрушечный и книжный магазины и накупила всякой всячины, в том числе клоунский нос и колпак.

Когда аккуратно причесанный и наряженный Джонни подбежал к ее машине и она вышла к нему со старательно нарисованной физиономией веселого клоуна, с подарочными коробками и блестящими шариками в руках, мальчик залился счастливым смехом и захлопал в ладоши.

– Кто это, Джонни? – притворяясь изумленной, спросила подошедшая к сыну Лайза.

Джон покрутил головой с песочно-желтыми пушистыми, почти как шерсть Берти, волосами.

– Не знаю. Еще один клоун. Приехал меня поздравить. Как тебя зовут, клоун? – Он устремил на Синтию взгляд горящих глаз.

– Меня зовут Син! – воскликнула Синтия, покачивая головой так, что блестящая кисточка на колпаке запрыгала и засверкала в солнечном свете.

Джон снова засмеялся, потом вдруг резко замолчал, нахмурил бровки и принялся сосредоточенно рассматривать «тойоту» Синтии.

– А почему ты на этой машине? Это же машина Синтии… – Он подошел к гостье вплотную, вгляделся в ее лицо и вдруг счастливо закричал: – А-а-а! Ты Синтия! Синтия-клоун!

Она опустила на землю коробки, взяла в одну руку узкие ленточки шариков, второй подхватила Джонни и закружила с ним на месте.

– Правильно! Молодец! Сегодня я Синтия-клоун! Приехала к тебе, чтобы отпраздновать твой день рождения!

В эту минуту зазвонил ее сотовый. Она вручила шарики Джонни, опустила его на землю, попросила Лайзу открыть вместе с сыном коробки, взяла с переднего сиденья сумочку и достала телефон.

– Алло? – произнесла она, тяжело дыша.

– Синтия? – послышался из трубки голос, от которого у нее пошла кругом голова.

– Энтони?

Она видела и не видела, как резко повернула голову Лайза, слышала и не слышала восторженный крик Джонни: «Вертолет! Почти настоящий!» Очертания людей, дома, деревьев вокруг вдруг размазались, краски слились в ярко-пестрое пятно.

– Как всегда, работаешь? – спросил Энтони.

– Гм… нет.

– Может, встретимся? Я свободен целый день.

Встретимся? Сегодня судьба баловала чудесами не только одного Джонни.

– Я бы с удовольствием, но… не могу. У сына Лайзы день рождения… Я…

– Это Тони? Энтони Бридж? – громким шепотом спросила Лайза, роняя подарочную коробку.

Синтия лишь растерянно на нее посмотрела.

– Дай-ка на минутку, – не дожидаясь ответа, проговорила Лайза. – У меня есть отличная мысль. – Она взяла из руки Синтии мобильник. – Привет, Энтони! Это Лайза. Послушай, у нас тут грандиозный праздник. Для полного счастья не хватает только тебя.

Синтия услышала, как Энтони засмеялся, и от прилива волнительных чувств поежилась.

– Серьезно-серьезно! – щебетала Лайза. – Не приедешь и не поможешь – мы пропадем и новорожденный тоже. Придется нам всем дружно лопнуть от мороженого и пирожных. Выручай!

Синтия стояла, не понимая, где она. В голове гремело: только бы согласился! Только бы…

– Отлично! – Лицо Лайзы расплылось в улыбке. – Тебе до нас рукой подать. Доедешь минут за десять, если не быстрее. В общем, ждем! – Она нажала на кнопку отключения и, вся сияя, протянула телефон Синтии. – Сейчас будет. Готова поспорить, если бы здесь не было тебя, он бы отказался.

Синтия без слов убрала трубку в карман брюк. Лайза подозрительно бурно радовалась. Будто не помнила ни о негласном уговоре между родственниками не приставать к Синтии со сводническими затеями, ни о том, что их бывший однокурсник почти женат. В любой другой день, если бы речь шла о ком угодно, не об Энтони, Синтия дала бы понять, что не желает быть втянутой в подобные игры. Теперь же лишь растерянно заглянула в глаза сестре. Та обняла ее.

– Эх, как же все здорово складывается!

– Что? – спросила Синтия.

Лайза засмеялась.

– Да все! В том числе и наш праздник. Погода как по заказу, Джон безумно рад. Столько гостей! Джонни! – окликнула она сына, который с увлечением демонстрировал игрушечный вертолет девочке лет трех с круглыми голубыми глазами и вьющимися, будто кукольными, волосами.

– Что-о? – отозвался Джон звонким голоском.

– Ты не сказал Синтии спасибо! И не посмотрел, что в других коробках. Скорее беги сюда!

Джонни вприпрыжку подбежал к Синтии и матери.

– Спасибо! – Он протянул руки, Синтия наклонилась, и они обнялись.

– Желаю тебе много-много таких вот праздников. И всяких-всяких чудес, – пробормотала она ему в ухо.

– Чудес? – переспросил мальчик, заинтересованно глядя ей в глаза и трогая клоунский нос.

– Ну да, чудес. Какие бывают в сказках. – Синтия разговаривала с Джонни, а сама все гадала: сколько прошло минут? Пять? Восемь? Приедет ли он? Или найдет дела поважнее? Может, семейные? Нет, раз сказал, значит, приедет. Значит, Эрнестин планирует провести день без него или куда-то уехала… Эрнестин… Какое некрасивое имя! Нет, мне это только кажется, потому что она с Энтони. Почему Лайза так ликует? И на что намекнула?

Они принялись смотреть другие подарки. Конструктор, как оказалось, Джону уже подарили сегодня. Совсем другой, но мальчик даже не стал заглядывать в коробку.

– Просто у него море впечатлений, – шепнула Синтии Лайза. – Потом рассмотрит получше – и будет не оттянуть.

Синтия, которая и не думала расстраиваться, с улыбкой кивнула.

Больше всего, как ни удивительно, Джона обрадовали книги. Оставив все прочие подарки, он тотчас стал рассматривать картинки и называть буквы, которые уже знал. Потом приехали другие гости, и пятилетний хозяин побежал их встречать.

– Что-то долго его нет, – пробормотала Лайза, взглянув на часы. – Прошло уже минут двадцать.

Не посмотрев на Синтию, она последовала за сыном приветствовать гостей. Синтия осталась у своей машины – растерянная, подавленная.

Неужели не приедет? – подумала она, глядя на выходящих из автомобиля людей и никого не видя. Неужели все-таки был вынужден переключиться на что-то более важное? Что? Нечто, связанное с Эрнестин?

Зачем он позвонил? Еще полчаса назад я и думать не думала о встрече, пыталась радоваться общению с ребенком, старалась изо всех сил не омрачать праздник дурацкой тоской. Теперь же… Старайся не старайся, а в мыслях одно. И уже не развеселиться, как ни заставляй себя…

Джонни сосредоточенно разворачивал блестящий сверток в яркий горошек, взрослые стояли вокруг с улыбками на губах. Погода выдалась будто по просьбе Лайзы и Патрика: солнце щедро одаривало теплом и светом. Поэтому рассматривать подарки и встречать гостей мальчику позволили прямо в украшенном гирляндами и шариками ухоженном дворе.

Синтия смотрела на Джонни, наверное впервые в жизни, без отрадного чувства в груди. Ей казалось, что, если Энтони не появится с минуты на минуту, она не совладает с собой, сядет за руль, без объяснений уедет домой и разрыдается, как потерявшая любимую куклу дошкольница.

– Посмотри, Синтия! – Джон бросился к ней со всех ног, обнимая огромного зайца в вязаной майке.

– Какой смешной. – Синтия вымучила улыбку.

– А как его зовут, ты случайно не знаешь? – с серьезным видом спросил Джон.

Синтия засмеялась. Тугой узел в груди немного ослабел, и желание сбежать от столь очаровательного виновника торжества показалось преступлением.

– Думаю, его еще никак не зовут. Имя должен выбрать ты, ведь теперь это твой заяц.

Джонни задумался.

– Можно выбрать любое-прелюбое имя? – спросил он с хитринкой в глазах.

Синтия снова рассмеялась. Ребенок буквально ее спасал.

– Конечно, любое-прелюбое.

– А «Гарвард» можно?

– Гарвард? – Синтия изогнула бровь.

– Мама с папой все время говорят: Гарвард, Гарвард. Пусть этого зайца зовут «Гарвард». – Джонни взял Гарварда за шею, отдалил от себя на расстояние вытянутой руки, оценивающе на него взглянул, кивнул и улыбнулся.

Синтия прижала мальчика к себе и потрепала по светлой голове.

– Тебе очень везет. Родители устроили такой волшебный праздник, понаехало столько гостей!

– Скоро приедут еще Бобби, Энни и Китти! – воскликнул Джон, задирая голову и округляя глаза.

– Вы дружите? – поинтересовалась Синтия.

Мальчик кивнул.

– У Бобби вот такая собака! – Он суетливо отстранился от Синтии и развел руки в стороны. – А Китти…

Синтия так старалась воспрянуть духом, что не услышала, как подъехала следующая машина.

– Простите, что задержался, – донесся до нее бархатистый мужской голос, от которого руки вмиг покрылись мурашками. – Лайза, я не мог явиться к вам в такой день с пустыми руками. Где новорожденный?

– Джонни! – позвала Лайза, и в ее счастливом голосе прозвучали новые загадочные нотки.

Джон взглянул на Синтию расширенными от волнения глазами и побежал принимать подарок и очередную порцию поздравлений. Синтия смотрела ему вслед, не решаясь перевести взгляд на Энтони.

– Поздравляю!

Синтия медленно подняла голову. Энтони, стоя на гравиевой дорожке у фигурно подстриженных кустов, протягивал Джону руку. Синтию бросило в дрожь.

Он! – прозвучало в ее голове. Не видение, не мечта, не сон… Настоящий Энтони, из плоти и крови… Как было глупо сомневаться, что он приедет. И еще более глупо верить Лайзе – полагать, будто у него нашлись бы причины отклонить приглашение, если бы тут не было меня. Его звонок ничего не значит. Точнее, значит лишь то, что сегодня у Энтони свободный день. И он не прочь рассказать мне свою историю. Только и всего…

Надо делать вид, будто не происходит ничего сверхъестественного. Будто я рада его видеть просто как приятного знакомого, но отнюдь не схожу с ума, не ждала его, точно ненормальная, и давно привыкла к мысли, что он несвободен…

Она поймала себя на том, что, хоть и все это время смотрела на Энтони, не увидела, как он вручал Джонни подарок. Теперь мальчик, уже сидя в ярко-зеленой машине без верха – почти как настоящей, только уменьшенных размеров, – издавал ликующие возгласы.

– А вот и Синтия! – Лайза повернула голову и указала Энтони на сестру. – Ждет не дождется.

Синтия чуть не задохнулась от возмущения. Что она несет? И почему вдруг решила, что я его заждалась? Неужели… это так заметно?

Энтони приближался. Синтия прислонилась спиной к машине и скрестила руки на груди, стараясь казаться самим спокойствием. Энтони, глядя на нее как-то слишком уж весело, улыбался.

– Привет! – воскликнул он, подойдя.

– Привет! – Синтия улыбнулась куда более сдержанно. Что значит это его веселье? Неужели она, как ни старалась, смотрелась полной дурой?

– Чудесно выглядишь, – заметил Энтони.

– Спасибо, – пробормотала Синтия, твердя себе, что так говорят все и довольно часто, даже если ты выглядишь явно не лучшим образом. – Ты тоже.

Энтони и правда смотрелся потрясающе. Был как будто несколько более утомлен – не исключено, некими переживаниями, – но вместе с тем словно излучал не омраченное никакими тревогами умиротворение, которого раньше Синтия в нем не чувствовала.

Он несколько мгновений рассматривал ее лицо и вдруг от души рассмеялся. Синтия озадаченно нахмурилась.

– Неужели я выгляжу так же? – спросил он.

– Как? – Она уже ничего не понимала.

– Как ты. Без такого замечательного носа и колпака, без грима? Я был о своей наружности немного иного мнения. – Он взглянул на нее заблестевшими от смеха глазами, но не с обидой – с нежностью.

Синтия так смутилась, что в первое мгновение лишь растерянно моргнула. К ее раскрашенному лицу прилила кровь. Хорошо, что Энтони не мог это видеть. В своей задумчивости, в попытках отогнать страх – сначала, что Энтони не приедет; потом, что ей не удастся скрыть свои чувства, а после придется долго приходить в себя – она совсем забыла, что играет роль клоуна.

– Ой, прости. Я настолько привыкла и к носу, и к колпаку, что чувствую себя в них так, будто иначе и не бывает. Это я для Джонни.

– Я понял, – не переставая нежно и с умилением смотреть на нее, сказал Энтони.

Синтия представила, в сколь нелепом положении оказалась по собственной глупости, прижала к лицу руки и безудержно расхохоталась. Засмеялся и Энтони.

Голдуины тем временем, встретив последних гостей, позвали всех к накрытому в саду столу. Энтони уверенно взял Синтию за руку, словно имел на это право и словно был решительно настроен и впредь ходить только так, непременно рука об руку.

– Подожди… – пробормотала Синтия. – Мне, наверное, лучше умыться. – Бродя вчера по магазинам, она чуть было не купила целый клоунский костюм, но тот, что ей приглянулся, был только маленького размера. Поэтому, собираясь сегодня к Джонни, она надела широкие тренировочные брюки ярко-желтого цвета и свободную оранжевую футболку. – И переодеться бы… Я и представить не могла, что увижу тут… – Она не договорила.

– Меня? – ласковым шепотом, от которого в животе у Синтии закружила в сказочном танце стая желтокрылых мотыльков, спросил Энтони.

Синтия, не глядя на него, кивнула.

– Я тоже не думал, что мы увидимся, – посерьезневшим тоном произнес Энтони. – До позавчерашнего вечера.

Синтия посмотрела ему в глаза, слегка хмурясь.

– Что произошло позавчера вечером?

– Нечто невообразимое, – сказал Энтони. Его лицо озарилось улыбкой, и он вдруг стал похож на себя такого, каким был, когда ездил в Микены и Трою. – В двух словах не расскажешь. Нам нужно о многом поговорить, – прибавил он с чувством. – Я хотел бы сделать это сегодня же, после праздника. Не возражаешь?

Возражала ли Синтия? Да за беседу с Энтони, за то, чтобы он вот так держал ее за руку, ласкал бы ее слух своим удивительным благозвучным голосом, она была готова просидеть перед ним в этом комичном виде вплоть до самого вечера.

– Не возражаю.

Энтони отошел на шаг назад и окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом.

– По-моему, не стоит тебе умываться. Очень уж симпатичный получился из тебя клоун. Будешь украшением стола и забавой для мальчишки.

Синтия с улыбкой вздохнула.

– Клоуном Сином.

– Звучит неплохо.

За столом они сидели рядом. Энтони то и дело брал Синтию за руку. Она все гадала, замечает ли это Патрик, Лайза, другие гости; с замиранием сердца представляла, что среди них вдруг находится тот, кто хорошо знаком с Эрнестин, но руку, однако, не убирала.

Между ними зарождалось что-то новое. Нечто такое, с чем бороться бессмысленно и глупо, против чего не существует ни лекарств, ни оружия. Синтия все сильнее пугалась, ни на минуту не забывая про Эрнестин, с нетерпением ждала, когда Энтони расскажет, что же невообразимое с ним случилось, и неистово благодарила судьбу за сегодняшние сюрпризы, за тепло, что дарила его мужественная рука.

Отовсюду слышался детский говор и смех; артисты были явно в ударе; пирожные поражали воображение замысловатостью форм, цветов и вкусов. Временами Синтии казалось, что высшие силы решили наградить ее за годы терпения и упорного труда и переселили в сказку.

Джонни, отведав мороженого и задув свечи на огромном торте, с загадочным видом убежал и вернулся на машине, нагруженной подарками. Заяц Гарвард занимал почетное место рядом с водителем. Книги, вертолет и прочие игрушки красовались на багажнике.

– Какой дорогой подарок ты сделал, – пробормотала Синтия, поворачивая голову к Энтони.

Тот улыбнулся.

– Сегодня я настолько счастлив, что готов дарить подарки всем подряд. А у Джона такое событие! Стукнуло целых пять лет! – Он так выразительно посмотрел Синтии в глаза, что ей показалось: ему тоже не терпится обзавестись сынишкой. Их общим.

– Позволите пригласить даму на танец? – вдруг послышался где-то над ними звучно-дребезжащий голос.

Синтия и Энтони одновременно подняли головы. Позади них, в ожидании ответа глядя на Энтони, стоял клоун. В огненно-рыжем парике, клетчатых штанах на подтяжках и большущем ядовито-зеленом галстуке-бабочке.

– Пригласить даму? – Энтони рассмеялся, отпуская руку Синтии. – Пожалуйста.

– Благодарю. – Клоун согнулся в поклоне, выпрямился и, снова кланяясь, протянул руку Синтии.

Смеясь она вложила в нее свою. Когда они вышли на площадку перед небольшим возвышением для музыкантов и закружились в комичном танце, кто-то из детей крикнул:

– Дядя клоун и тетя клоун!

– Пойдемте и мы! – звонко предложил Джонни.

Минуту спустя под веселую музыку подпрыгивали и отплясывали все дети, не устояла перед соблазном размять косточки и половина взрослых. Патрик посадил Джонни на плечи, его примеру последовали другие отцы. В какое-то мгновение околдованная калейдоскопом смеющихся лиц Синтия повернула голову и взглянула на Энтони. Он смотрел на нее восхищенным взглядом. Так, будто она была на площадке одна, будто людей, кроме них двоих, больше не существовало в целой вселенной.

Сев в «тойоту», Синтия наконец сняла клоунский нос и парик. Энтони, предварительно отогнав свою машину на стоянку, поместился рядом.

– У тебя прекрасно получилась роль клоуна, – сказал он.

Синтия бросила на него косой взгляд.

– На что ты намекаешь?

– На то, что талантливый человек талантлив во всем, – невозмутимо ответил Энтони.

Синтия засмеялась.

– Ты слишком плохо знаешь меня, чтобы говорить, талантлива ли я хоть в чем-нибудь, – пробормотала она, выводя машину на главную дорогу. Говоря по правде, теперь ей казалось, что в жизни нет другого человека, который знал бы ее так хорошо, как Энтони, и она прекрасно помнила, что нечто подобное говорил ей и он, но очень уж хотелось услышать подобное признание еще раз.

– Я знаю тебя достаточно, – сказал Энтони в своей неторопливо-спокойной манере. – Ты пишешь сценарии, оканчиваешь серьезное учебное заведение. Далеко не всякому это дано. И потом… – Он повернулся и посмотрел на нее ласковым взглядом, от которого у Синтии на мгновение замерло сердце. – Знаешь, я узнал тебя давно, еще когда учился в Гарварде.

Она взглянула на него, в замешательстве сдвигая брови. Что он имеет в виду?

– И сразу понял, что… гм… – Энтони в явном смущении качнул головой, помолчал, подбирая слова, и договорил более тихо, глядя вперед: – Что в тебе есть все, о чем только можно мечтать. Получается, я знаю тебя куда лучше, чем кажется. И могу судить о твоих талантах.

День не переставал удивлять. Синтия напрягла память, снова пытаясь вспомнить, не встречались ли они раньше, и уверенно покачала головой.

– Очевидно, ты с кем-то меня путаешь, – с нотками разочарования в голосе пробормотала она. – Ты не мог меня знать, когда учился в Гарварде.

Энтони улыбнулся странной улыбкой. Нежно-печальной, выражающей сожаление о чем-то не сделанном в далеком прошлом и одновременно уверенность в том, что не поздно наверстать упущенное.

– Я увидел тебя впервые еще студентом, – повторил он без тени сомнения. – Где? Я непременно расскажу, но не сейчас, а когда ты полностью выйдешь из этого замечательного образа. – Он негромко засмеялся. – Признаюсь честно, когда этот рыжий тебя увел, я почувствовал приступ жуткой ревности. Удивительно.

Синтия рассмеялась.

– Серьезно?

Энтони кивнул.

– Ага. Мне в голову даже пришла дурацкая мысль немедленно купить костюм и тоже стать клоуном, чтобы иметь право забрать тебя у этого фигляра. – Он вздохнул. – Увы, я понятия не имею, где такое продают.

Синтия захохотала.

– Прекрати меня смешить… Не то попадем в аварию, – сквозь смех проговорила она.

Энтони поднял руки.

– Все, молчу.

Какое-то время они не разговаривали. Синтия думала о том, что предстоящей беседы даже боится. Слишком уж невероятной она обещала быть. И неизвестно чем могла закончиться.

Не роль ли своей любовницы он собрался мне предложить? – вдруг пришла ей в голову пугающая мысль. Чтобы видеться раза два в месяц и, конечно, не вечером – вечера «порядочные» мужчины проводят с женами, – праздники отмечать порознь, а, случайно встретившись в компании, делать вид, что друг с другом почти не знакомы…

– Я был уверен, что ревновать совсем не умею, – произнес вдруг Энтони, задумчиво глядя в лобовое стекло. – Выходит, я ошибался. – Он шлепнул себя ладонью по колену. – И представляешь, мне даже приятно об этом думать.

Синтия настороженно молчала.

– Синтия, – пробормотал Энтони, проводя пальцами по тыльной стороне ее ладони. – Можно задать тебе один вопрос? Очень и очень личный?

– Можно, – ответила Синтия, не глядя на него.

– У тебя никогда не возникает желания исцелиться от трудоголизма? – спросил Энтони.

Синтия ожидала услышать что угодно, только не это.

– Хм… – промычала она, останавливая машину напротив своего дома. – Что ты имеешь в виду?

– По-моему, люди нередко уходят с головой в дела, если им не везет в любви, – протяжно произнес Энтони. – Излечиться в таких случаях помогает, наверное, единственное.

– Что? – спросила Синтия. От загадок и намеков у нее голова шла кругом.

– Любовь, – просто ответил Энтони. – Другие отношения. – Он помолчал. – Как по-твоему, нам с тобой можно надеяться на избавление от этого проклятья? Стоит ли попробовать?

Он определенно затеял обзавестись любовницей, в отчаянии подумала Синтия. Вот что за чудо с ним произошло! Он принял серьезное решение!

– Что попробовать? – спросила она, с подозрением щуря глаза.

Энтони развел руками.

– Сначала просто встречаться, поближе друг друга узнать… Потом…

– Ты почти женат, Энтони! – выпалила Синтия, теряя терпение. – Прекрасно знаю: женатые и замужние сплошь и рядом крутят романы с другими. Не думая ни о чьих чувствах, не заботясь о последствиях. – Она еще много чего наговорила бы в порыве гнева, если бы Энтони жестом не попросил ее умолкнуть.

– Я не женат, Синтия. Никогда не был ничьим мужем. А с четверга совершенно свободен.

От неожиданности Синтия приоткрыла рот.

– Своб-о-оден, – нараспев произнес Энтони, улыбаясь одними глазами.

Синтия так страстно желала скорее продолжить разговор, что не особенно расстроилась, когда увидела свое отражение в зеркале. Лицо, после того как она смыла грим, стало красным, будто распаренным. Пришлось припудрить его и, чтобы выделить глаза, поспешно подкрасить ресницы.

Сойдет, решила она, глядя в зеркало уже перед самым выходом. В конце концов, сейчас вечер, а в барах всегда полумрак.

Энтони потягивал кофе, сидя за столиком в углу.

– Не желаешь чего-нибудь покрепче? – спросила Синтия, присоединяясь к нему и раздумывая, не прибегнуть ли к помощи спиртного – мыслей и чувств было столько, что казалось, будто вот-вот взорвутся и голова и сердце.

Энтони на миг задумался и криво улыбнулся.

– А ты?

Синтия взглянула на набравшегося парня за столиком напротив, который пытался что-то доказать приятелю и никак не мог выговорить нужное слово, и поморщилась.

– Вообще-то я не любительница выпивать. Когда-то могла не без удовольствия угоститься вином, в редких случаях даже напитками покрепче… Теперь же… – Она пожала плечами. – В мире столько всего интересного, что жаль тратить время и силы на пьянство. Хотя, признаюсь честно, чтобы ты не подумал, будто я слишком правильная, именно сейчас я как раз ломаю голову над вопросом: не заказать ли чего-нибудь этакого? Слишком уж необычный был день. И он еще не закончился. – Она подняла указательный палец.

Энтони взял ее руку и крепко пожал.

– У нас столько общего – просто в голове не укладывается. Кажется, такого просто не может быть.

Синтия вопросительно повела бровью.

– Представь себе: я тоже когда-то мог угоститься и вином, и напитками покрепче, а в последнее время тоже пью все реже и без былой охоты. А сейчас сижу и думаю: не заказать ли чего-нибудь этакого?

– Серьезно?

Подошел официант. Синтия без дальнейших колебаний сказала:

– Чашку горячего шоколада, пожалуйста.

Официант кивнул и отошел.

Энтони засмеялся.

– Вот это да!

– Что? – улыбаясь спросила Синтия.

– Ты не поверишь, но, как только явился официант, я вдруг тоже решил: обойдусь без алкоголя. Разговаривать с тобой гораздо лучше на трезвую голову, – прибавил он тише и серьезнее.

Шоколад не пришлось долго ждать. Сделав первый глоток, Синтия глубоко вздохнула, поставила локоть на стол, уперла подбородок в ладонь и приготовилась слушать. Энтони улыбнулся и заговорил:

– Ума не приложу, с чего начать… Хочется, чтобы ты знала обо мне все, с самого рождения и до сегодняшнего дня.

Синтия повела плечом.

– И я хочу знать все. Времени у нас хоть отбавляй. Трудоголиками мы быть больше не желаем, значит, можем позволить себе болтать хоть трое суток кряду.

Энтони наклонил голову и с благодарностью поцеловал ее руку.

– Трое суток кряду не будем. Ты должна высыпаться, нормально питаться и отдыхать. Сегодня ограничимся самым главным. Но спасибо, что готова слушать меня бесконечно. – Он засмеялся. – Своими рассказами я тебе еще надоем.

Синтия покачала головой.

– И не надейся.

Энтони поведал ей об отце и об Эдварде, об Эрнестин и ее пристрастиях, о том, как давние друзья задумали изменить его судьбу и вспомнили, что некогда ему приглянулась молоденькая сестренка Лайзы.

Глаза Синтии в эти минуты были круглые от изумления, точно пробки от бутылок с тоником. Представив, что Лайза могла устроить их встречу еще тогда, до Мэтью и Эрнестин, до разочарований и страданий, она печально вздохнула. Но подумала вдруг, что иначе быть не могло. Наверное, им было суждено познакомиться взрослыми, научившимися терпеть, не ныть, ждать…

– Я догадался, что с Эдвардом разговаривала Джулиана, но он ее так и не выдал, – сказал Энтони, почти закончив рассказ. – Вчера я позвонил ей и сказал, что мы с Эрнестин расстались. Джулиана издала торжествующий вопль и засыпала меня вопросами, сдавая себя с потрохами.

– Хорошие у тебя друзья, – пробормотала Синтия, следя за его пальцем, которым он нежно поглаживал ее руку.

– Не просто хорошие – лучшие в мире, – горячо сказал он. – Если бы не они… мы бы не сидели сейчас с тобой в этом баре… – Его лицо заметно потемнело. – Не представляю, как бы я дальше жил.

Синтия сжала его руку.

– Вот, оказывается, почему Лайза так настойчиво приглашала тебя, – пробормотала она, слегка хмурясь. – Наверняка накануне они созвонились.

Энтони кивнул.

– Наверняка. – Он помолчал, проглотил слюну, очевидно сильно волнуясь. – Послушай… Я надумал купить особняк в пригороде. Сегодня просмотрел все возможные варианты и завтра же хочу взглянуть на эти дома. Если ты найдешь время и если захочешь… Короче, я бы очень хотел, чтобы ты помогла мне сделать выбор.

– Но ведь я не риелтор. В этих делах мало что смыслю. Не мне давать советы профессионалу.

Энтони покачал головой.

– В профессиональных советах я не нуждаюсь. Мне важно знать твое мнение, понимаешь?

Синтия понимала и не понимала. Страстно желала поверить, что происходит это все наяву, не в воображении, но пока не верила… Энтони ждал ответа, но Синтия лишь молча всматривалась в черты его лица.

– И еще, – проговорил он исполненным тревоги голосом. – Знаешь, я вдруг подумал… Было бы здорово, если бы мы куда-нибудь уехали… Совсем ненадолго, скажем на недельку, – торопливо прибавил он.

Синтия замерла. О каникулах, да еще и вдвоем с Энтони, она не смела и мечтать.

– Если хочешь, можно слетать в Грецию, – сказал он, заглядывая ей в глаза. – Ты ведь от нее без ума, но никогда там не была… Пусть это будет подарком от меня на твой день рождения.

– Я родилась в июле, – чуть слышно произнесла Синтия.

– Как раз! – воскликнул Энтони. – До июля рукой подать. – Он помолчал, но Синтия так и не дала ответа. – Понимаешь, мне очень хочется… Очень нужно побыть только с тобой. Вдали от Нью-Йорка, Америки – всей прошлой жизни. – Он вдруг изменился в лице и несколько мгновений смотрел на Синтию как будто в испуге. – Или я тебе… безразличен? Неприятен? А все эти затеи кажутся бредовыми? – Он растерянно покачал головой, потом закивал. – Я самонадеянный дурак. Прошу тебя съездить со мной в Европу, делаю прозрачные намеки, а выяснить, нужен ли я тебе, не удосужился! Прости… По сути, ты меня почти не знаешь. Если думаешь, что все это нелепо и гадко, пожалуйста, так и скажи, не бойся меня обидеть… Я все пойму.

Синтия будто очнулась от затянувшегося сна. Порывисто приподнялась, наклонилась вперед и припала ко рту Энтони своими губами. Последовал недолгий, но немыслимо сладкий и спасающий от всех треволнений поцелуй.

– Что ты такое говоришь… – ласково пробормотала она, опускаясь на место.

Энтони перевел дыхание и посмотрел на нее с обожанием, благодарностью и надеждой на долгую счастливую жизнь вдвоем.

– Я согласна, – негромко произнесла Синтия. – И посмотреть с тобой дома, и съездить в Грецию.

– Синтия… – выдохнул Энтони, беря ее за руки. – Знаешь, это немыслимо, но мне кажется… По-моему… – Он зажмурился, будто от боли, открыл глаза и договорил, глядя на ее пальцы: – Я люблю тебя…

– И я тебя люблю, – слетело с губ Синтии.