Образ смерти

21

Ева выстроила отличную камеру. Выстроила связи, мотивы, патологию. У нее не было сомнений: когда они найдут и арестуют Роберта Лоуэлла, это будет голевой пас. Прокурору ничего другого не останется, как аккуратно положить мяч в корзину.

Но это никак не облегчало положения Ариэль Гринфельд.

– Дай мне что-нибудь, – потребовала она у Рорка, когда они вошли в лифт в подземном гараже управления.

– Ты хоть в отдаленной степени представляешь, что такое архивы тех лет? – раздраженно ответил он. – И сколько их вообще есть? Я складываю головоломку, а там половины кусочков не хватает, или они валяются бог знает где. И мне нужно оборудование получше этого дурацкого ППК.

– Ну ладно, ладно. – Ева прижала пальцы ко лбу. Проклятая энергетическая таблетка выветривалась из организма, она чувствовала, что скоро будет совсем без сил. – Дай мне подумать.

– Не понимаю, как тебе это удается на данном этапе. Ты скоро рухнешь, Ева, просто рухнешь, если не возьмешь небольшой тайм-аут.

– Ариэль Гринфельд не может взять небольшой тайм-аут. – Ева стремительно вышла из лифта. – Нам надо узнать адреса предприятий Лоуэлла, всей его недвижимости по всему миру. Если что-то выплывет здесь, в Нью-Йорке, будем над этим работать. Надо поговорить с директором семейного центра, надавить на этих его проклятых британских крючкотворов, прочесать банки, где у него лежат цифровые счета.

– Могу тебе сразу сказать: потребуются недели – и это еще в самом лучшем случае! – чтобы выжать хоть что-нибудь из его финансов. У его адвокатов будут свои адвокаты, они начнут водить тебя кругами. Если он действовал аккуратно при открытии счетов, а я полагаю, так оно и было, эти счета приведут к другим счетам и так далее. Я мог бы сократить этот путь, но мне надо будет работать дома, и все равно это займет много времени.

«Поможет ли это несчастной Ариэль?» – спросила себя Ева.

– Нет, я не могу тратить на это твое время. Займемся пока недвижимостью и адвокатами. И банковская ячейка у него наверняка есть. А может, и не одна. Он же платит наличными, так почему бы ему не хранить наличные в банковской ячейке? В разных местах, там, где у него есть недвижимость или где он собирается работать. Здесь, в Нью-Йорке. Скорее всего, в центре и в Нижней части города. Я бы на это поставила.

Войдя в конференц-зал, Ева направилась прямо к рабочей станции Каллендар.

– Поиск по банкам на Манхэттене. Разошли по всем банкам имеющиеся у нас портреты и описания Роберта Лоуэлла. Да, и все его кликухи, какие нам известны. И еще мне нужен поиск по всем известным родственникам Лоуэлла, живым и мертвым. Имена, последние зарегистрированные адреса, недвижимость. Рорк, если тебе нужна помощь в поиске недвижимости, приглашай кого хочешь из ОЭС. Слушать всем, – Ева повысила голос, чтобы он стал слышен над гулом голосов и гудением оборудования. – Когда капитана Фини нет в управлении, а меня нет в конференц-зале, гражданский консультант отвечает за электронику. Есть вопросы? Обращайтесь к нему.

– Лейтенантский любимчик, – проговорила Каллендар негромко, но с таким расчетом, чтобы Рорк услышал, и скорчила ему обиженную рожицу.

– Держу пари на десятку, я найду недвижимость раньше, чем ты найдешь банки, – улыбнулся Рорк ей в ответ.

– Принимаю, Сладкая Попка.

Ева, покинув их, отправилась к себе в кабинет. Ей надо было внести в компьютер последние данные, еще раз перечитать их. За работой она позвонила Фини в семейный центр.

– Есть что-то для меня?

– В здешних записях ничего нет. Дело перешло к нашему парню, когда его старик отдал концы. В записях указан тот же ложный лондонский адрес. Директор сказал, что были кое-какие записи на бумаге, были дисковые файлы в хранилище, но Лоуэлл забрал их много лет назад. Извини, малышка. Мне очень жаль.

– Предусмотрительный сукин сын. Кто-нибудь из тех, кто работал при Лоуэлле, сейчас еще работает?

– Нет, я уже узнавал. Везу все имеющиеся записи. Пройдем их частым гребнем. Все, я уже еду.

– Ладно, увидимся в штаб-квартире.

Ева вскочила. Она не могла сидеть на месте. Она чувствовала, что скоро ее выносливости придет конец. Если не двигаться, она просто рухнет на месте.

«Он в Нью-Йорке, – думала Ева. – Где бы он ни жил, где бы ни работал, он держит Ариэль в Нью-Йорке, в здании, устоявшем – может быть, хотя бы частично устоявшем – в Городских войнах. В здании, связанном с ним, с Эдвиной Спринг, с тем временем».

Никакой другой вариант его не устроит, в этом Ева была уверена.

Смерть – его ремесло. Подготовка тел, захоронение, эхо Городских войн. Ремесло и доход. Он получает доход от смерти, он с нее живет.

Истязая и убивая женщин, он снова и снова воссоздает смерть одной женщины, одновременно удовлетворяя свое желание властвовать и причинять боль. Изучать боль и смерть.

Пыточные средства представляли собой, по мнению патологоанатома и лаборатории, инструменты и орудия, применявшиеся во время Городских войн, с добавлением нескольких современных устройств. То же самое касалось препаратов, обнаруженных в организме жертв. Он был кровно связан с эпохой Городских войн.

Опера, драма, трагедийный размах и опять-таки связь с Эдвиной Спринг. Его переодевания и маски были, по сути, театральными костюмами, его вымышленные имена – ролями, которые он исполнял.

А его жертвы? Разве это не персонажи придуманной им пьесы?

Сколько же еще ждать, пока он подаст ей знак выйти на сцену в его пьесе? И чего она ждет?

Ева приготовила новую кружку кофе и приняла еще одну энергетическую таблетку. Строго говоря, запрещалось принимать вторую таблетку, пока не истекли двадцать четыре часа после приема первой, но, если уж она собирается приблизить час своего появления в спектакле, не стоит выходить на сцену сомнамбулой, не помнящей текста роли.

Проглотив таблетку и держа в руке кружку с кофе, Ева вернулась в конференц-зал. Она включила громкую связь, чтобы все, кто работал на выезде, могли слышать и принимать участие в совещании.

– Доложить обстановку. Начнем с электронщиков. Фини?

– Собираемся провести поиск по дискам, взятым в Ритуальном бюро Лоуэлла. Проверим и бумажный архив, будем искать данные, относящиеся к Роберту Лоуэллу и Эдвине Спринг. Вторичный поиск по списку нераскрытых убийств и пропавших без вести, которые могут быть его более ранней работой. Запрашиваем дела, движемся от наиболее вероятных к маловероятным.

– Что-нибудь глянулось?

– Два. Оба в Италии, одно пятнадцать, другое двенадцать лет назад. Обе пропавшие женщины точно соответствуют профилю жертвы. Одна во Флоренции, вторая в Милане.

– Рорк, у Лоуэлла есть бизнес в Италии? В любом из этих городов?

– В Милане. Дело было открыто незадолго до того, как нынешний Лоуэлл унаследовал семейный бизнес.

– Дайте мне все детали по миланскому делу. Бакстер, свяжись с местным следователем или с его шефом. Если будет нужно, возьми переводчика. Рорк, выведи на экран адреса других предприятий Лоуэлла. Ударим по всем сразу, – продолжала Ева, когда он исполнил приказ. – Фини, добудь ордер. Команды по трое по каждому адресу, коммуникация по открытым каналам на протяжении всей операции. Обыскивать все служебные и закрытые помещения. Снимайте показания, получайте данные, добудьте все, что сможете, разрази меня гром!

– У меня есть два адреса двух прежних предприятий, – вставил Рорк. – Здания были проданы. Одно сильно повреждено по время войн, снесено и отстроено заново как жилой дом. Второе уцелело, но было продано отцом нынешнего Лоуэлла двадцать три года назад. Он купил здание вскоре после окончания Городских войн.

– Я возьму эти два. Заряди мне глаза и уши, Фини. Пибоди с двумя патрульными поедет следом. Дистанция – минимум десять кварталов. Выезжаю через пять минут.

Рорк встал и вышел за ней следом. Фини почесал голову и последовал за ними.

– Команды по трое по всем адресам, – заметил Рорк. – А ты пойдешь одна?

– Ты же знаешь, почему.

– Я не собираюсь этим восторгаться. Можешь сэкономить одного патрульного. Я поеду за тобой вместе с Пибоди.

Ева отрицательно покачала головой.

– Ты мне нужен здесь. На выезде ты будешь просто балластом. Здесь – совсем другое дело.

– Это чудовищно!

– Ничем не могу помочь. – Ева зашла в кабинет, чтобы взять пальто, и увидела Фини.

– Ну-ка давай тебя проверим, малышка.

– Да. Конечно. – Ева нажала и повернула кнопку у себя на жакете, чтобы активировать прослушку и камеру. – Работает система?

Он посмотрел на ручной монитор.

– Ответ положительный. – Фини вскинул на нее взгляд. – Мы его окружаем. Ты тоже это чувствуешь?

– Да. Еще двадцать четыре, ну, может, тридцать шесть часов, и мы возьмем его. Но я не хочу ждать так долго, Фини. Он, скорее всего, начал над ней работать сегодня с утра пораньше, чтоб ему сгореть. Я бы сказала, он ее режет уже часов десять-двенадцать. Может, она сумеет вытерпеть еще двадцать четыре часа или даже тридцать шесть, а может, и не сумеет. Я не могу заставить его захватить меня, но я собираюсь пробыть на улице следующие несколько часов. Дам ему шанс попробовать.

Фини бросил взгляд на Рорка, потом на Еву.

– Сомнительный шанс. Он не станет пробовать.

– Знаю. Мне надо пробраться внутрь, заставить его отвести меня туда, где он ее держит. Я знаю, как с этим справиться. Я знаю, как с этим справиться, – упрямо повторила Ева, глядя прямо на Рорка. – Главное, чтобы он дал мне этот шанс. А если не даст, вы двое должны откопать для меня следующий кусок головоломки, который приведет нас к нему. Если бы девять лет назад мы знали то, что знаем сейчас, если бы думали, что он может выбрать меня мишенью, Фини, что бы ты сделал?

Он задумчиво надул щеки, выпуская воздух.

– Послал бы тебя к нему.

– В таком случае мне пора идти.

Рорк проводил ее взглядом. Вернувшись к своей рабочей станции, он разделил экран и вывел на одну половину изображение с ее камеры. Теперь он мог видеть то, что видела она, слышать через наушник то, что она слышала.

Придется этим удовольствоваться.

Ева начала со второго из найденных им адресов. Частный дом, вероятность выше. Пока на второй половине экрана шел поиск, Рорк сосредоточил все внимание на доме, к которому она приближалась. Красивый особняк городского типа. Один из многих таких же красивых городских особняков.

Когда дверь Еве открыла молодая женщина с годовалым ребенком на руках и щенком, тявкающим у ног, Рорк с облегчением перевел дух. Вероятность сразу упала до крайне низкой.

Но он оставил ее на разделенном экране, когда она вошла, огибая щенка, которого женщина прогнала от двери.

Обрывки ее разговора с женщиной доносились до него, пока сам он сосредоточился на своей работе. Все, что женщина говорила Еве, подтверждало официальные данные по недвижимости. Семейный дом, принадлежащий младшему сотруднику солидной фирмы и его жене, домохозяйке. У них было двое детей и брехливый терьер.

– Здесь ничего, – сказала Ева, выходя из дома, и двинулась к своей машине. – Еду по второму адресу. «Хвоста» не вижу.

Ей было холодно. Ей было так страшно холодно! Это, наверно, от шока, сказала себе Ариэль. В кино, когда люди впадали в шок, их накрывали одеялом. Разве не так?

Отдельные части ее тела онемели, и она не знала, радоваться этому или нет. Может быть, эти части ее тела уже омертвели? Она знала, что потеряла сознание, когда он причинил ей боль во второй – или это был третий? – раз.

Но потом он что-то сделал… он что-то такое сделал, отчего она вернулась обратно – прямо в кошмар. Некая страшная сила ударила ее, словно ослепительно яркий разряд электрического тока.

Рано или поздно он не сумеет ее вернуть. Часть ее души желала этого, молила об этом, но Ариэль задушила и похоронила эту часть своей души – слезливую, трусливую, желавшую сдаться.

Кто-нибудь придет. Она останется жива, а потом кто-нибудь придет и спасет ее.

Когда он вернулся, ей захотелось закричать. Ей хотелось кричать до тех пор, пока ее громкий крик не обрушит все эти стеклянные стены. Пока он сам не рухнет от ее крика. О, как она представляла себе эту картину! Пусть эта его пухлая добродушная физиономия разобьется вдребезги вместе со стеклянными стенами.

– Можно мне… Пожалуйста, можно мне немного воды?

– Нет уж, извини, но это не по правилам. Это не разрешается. Ты получаешь жидкость внутривенно.

– Но у меня горло пересохло. А я надеялась, что мы могли бы еще немного поговорить.

– Ты надеялась?

Он подошел к своему подносу. Ариэль не позволяла себе смотреть, боялась взглянуть, что он выберет на этот раз.

– Да. О музыке. Что за музыка сейчас играет?

– О, это Верди. «Травиата». – На минуту он закрыл глаза и принялся взмахивать руками, как дирижер. – Изумительно, не правда ли? Какая страсть! Это так волнует!

– А ваша… ваша мать это пела?

– Да, конечно. Это была ее любимая партия.

– Вам, наверно, было так тяжело, когда она умерла. У меня была подруга, ее мать покончила с собой. Для нее это было так ужасно! Это… это так тяжело – понять, как человек может быть настолько одинок, несчастен, потерян, что смерть кажется ему выходом.

– Но ведь на самом деле так оно и есть! – оживился он. – Смерть – это выход. В конце концов, это единственный ответ для нас для всех. – Он подошел ближе. – Именно об этом все мы просим, когда приходит наш час. Она просила о смерти. И ты попросишь.

– Я не хочу умирать.

– Захочешь, – сказал он. – Как Она захотела. Но ты не волнуйся, я дам тебе этот ответ, как дал его Ей. Тебя, как и Ее, ждет подарок.

В наушник пробивались обрывки других разговоров: группы, работавшие на выезде, докладывали обстановку. Рорк пил кофе и упорно, методично соскребал слой за слоем со старых записей, выжимал кусочки данных и пытался сложить из них ответы на вопросы.

Во втором здании был подвальный этаж. Прекрасно понимая, что шансы невелики, Ева все-таки прошла его из конца в конец.

Нет, этот дом не в его духе, решила она. Слишком современный, слишком уродливый, слишком людный. И охраны слишком много. Вряд ли возможно протащить сюда запуганную до смерти или находящуюся в бессознательном состоянии женщину, не побеспокоив соседей.

И все-таки Ева опросила соседей, показала портрет Лоуэлла.

«Что, если я ошибаюсь? – спросила себя Ева. – Может быть, он вовсе не работает в городе? Может, он купил этот проклятый дом в пригороде, а Манхэттен использует только для охоты и предъявления тел своих жертв? Сколько времени потрачено на поиски нужного здания среди тысяч других! Вдруг он убивает женщин на каком-нибудь ранчо в Уайт-Плейнс или Ньюарке?»

Ева вернулась к машине и забралась на водительское сиденье. Надо будет подъехать к магазину «Ваш праздник», к квартире Гринфельд. Может, она что-то пропустила? Может, все они что-то пропустили. Надо будет еще раз осмотреть дом и место работы каждой жертвы.

Влившись в поток движения, Ева доложила о своих намерениях на базу.

– Таким образом я продержусь на улице еще несколько часов. На открытом месте, без сопровождения. И это будет выглядеть именно так, как есть на самом деле. Как будто я гоняюсь за собственным хвостом.

– Я нашел еще один вариант, – сказал Рорк. – Когда-то это была фабрика по выпуску швейных машинок в Сохо, переделанная в многоквартирный дом в конце двадцатого века. У меня есть сведения о том, что это здание использовалось под казармы во время Городских войн. Оно сильно пострадало. Потом было отремонтировано и снова стало многоквартирным домом в самом начале тридцатых.

– Ладно, я проверю. Давай адрес. – Ева задумчиво поджала губы, когда Рорк продиктовал адрес. Она проехала с запада на восток, а теперь для проверки адреса в Сохо придется опять возвращаться на запад. – Пибоди, ты слышишь?

– Четко и ясно.

– Еду на запад.

Ева развернулась, и тут зазвонил телефон на приборном щитке. Она ответила:

– Даллас.

– Лейтенант Даллас? Я звоню по поручению мистера Клока. Вы просили, чтобы он связался с вами, когда вернется домой. Он вернулся сегодня и просит вам передать, что будет счастлив поговорить с вами, если вы все еще этого желаете.

– Да, я все еще этого желаю.

– Мистер Клок сможет встретиться с вами в любое удобное для вас время. – Робот говорил как будто под диктовку. – Однако было бы проще, если бы вы могли прибыть в его резиденцию, так как он пострадал при падении. Его доктора считают, что ему следует оставаться дома, по крайней мере следующие сорок восемь часов.

– Да? А что случилось?

– Мистер Клок поскользнулся на обледенелом тротуаре по возвращении домой. Он получил легкое сотрясение мозга и вывих колена. Если визит к нему неудобен для вас, мистер Клок просит меня передать вам, что он готов явиться к вам в управление, как только доктора позволят ему выходить из дома.

– Я сама к нему приеду. По правде говоря, я сейчас как раз в этом районе. Могу быть на месте через несколько минут.

– Очень хорошо. Я доложу о вас мистеру Клоку.

Ева отключила связь и громко хмыкнула:

– Предложение с душком, – раздался у нее в ухе голос Фини.

– Да, подозрительно удачно подобрано по времени и уж больно удобно. Если это наш подозреваемый, очень глупо с его стороны приглашать меня к себе в дом, чтобы сделать ход. Слежки за мной нет. Он же не знает, что со мной нет напарницы! Откуда ему знать? – Ева задумчиво побарабанила пальцами по рулю. – Девять лет назад Клок не вызвал подозрений, но я не исключаю, что это наш тип. Удостоверение может быть сфабриковано. В любом случае я хочу с ним поговорить. И если окажется, что это Жених сделал свой ход, что ж, значит, он открыл мне свободный доступ.

– В мышеловку, – проворчал Рорк.

– Это будет мышеловкой, только если я позволю ей захлопнуться. За мной следуют трое, а ты покопайся в его собственности на дом, пока я еду. Если увижу или почувствую, что что-то не так, ты об этом узнаешь. Пибоди, подтягивайся, запаркуй фургон в трех кварталах от дома.

– Фиксирую, – ответила Пибоди. – Мы сейчас примерно в десяти кварталах, тут небольшая пробка на дороге. Сейчас объедем и подтянемся.

– Проведите еще один поиск по Клоку. Проверьте, прибыл ли он в Нью-Йорк именно сегодня, как утверждает его робот. Проверьте обычные и частные рейсы самолетов и автобусов. Если получите результаты, пока я там, немедленно сообщите. В любом другом случае весь обмен репликами прекращается с этой минуты. Я всего в паре кварталов.

«Нервничаю, – подумала Ева, поводя плечами и стараясь сбросить напряжение. – Чертовы таблетки».

Проклятые энергетические таблетки прыгали у нее внутри, как теннисные мячики.

– Передача от «маячка» немного сбоит, – заметил Фини и оглянулся на Рорка. – Фиксируешь?

– Да. Есть небольшие помехи. Может, какая-то случайная передача просочилась на нашу частоту? Можешь это подчистить?

– Я над этим работаю. Пибоди, ты ее еще ведешь?

– Да. Макнаб говорит, «маячок» слегка прыгает.

– Это помеха, – повторил Рорк, слушая поминутно прерывающийся сигнал. – Это чужая передача перебивает нашу. Черт побери! – Он оттолкнулся от компьютера и вскочил. – Это еще один сигнал. Еще один датчик на ее машине. Его сигнал глушит наш, потому что она приближается к его базе. Он следил за ней по датчику, вот как он узнал, когда ей можно позвонить. Он знал, что она близко, знал, что она одна.

– Даллас, Даллас, ты слышишь? – крикнул Фини в микрофон. – Даллас, черт тебя побери. Пибоди, догони ее. Двигай, мать твою! – Он вскочил с кресла и бросился вслед за Рорком, когда тот выбежал из конференц-зала. – Она знает, что делает, – сказал Фини, втискиваясь вслед за Рорком в лифт.

– Он тоже.

Ева запарковала машину и двинулась вперед по тротуару. Ворота во двор открылись перед ней автоматически. «Надо же, какая любезность», – подумала она и передернула плечами, просто чтобы почувствовать кобуру и тяжесть оружия.

– Я у дверей, – прошептала она в потайной микрофон и нажала на кнопку звонка.

Дверь открыл робот.

– Лейтенант, спасибо, что пришли. Мистер Клок в гостиной. Могу я взять ваше пальто?

– Нет. Показывай дорогу.

На всякий случай Ева держалась позади робота.

Шторы были задернуты, свет приглушен. Ева разглядела мужскую фигуру в кресле возле камина, в котором огонь почти погас. Его нога в гипсе лежала на табурете с мягкой обивкой.

У него была коротенькая темно-каштановая бородка, короткие темно-каштановые волосы, на лице слева красовался синяк. «Дородный» – вот как следовало бы его назвать, решила Ева. Впрочем, сама она назвала бы его просто «жирным».

– Лейтенант Даллас? – У него был легчайший, едва заметный немецкий акцент. – Прошу прощения, что не встаю. Я такой неловкий… Поскользнулся этим утром и вот… кое-что себе повредил. Садитесь, прошу вас. Могу я вам что-нибудь предложить? Чаю? Кофе?

– Нет.

Он протянул ей руку для приветствия, и Ева шагнула к нему навстречу. Обычный знак приветствия поможет ей подобраться к нему поближе, достаточно близко, чтобы понять, решить для себя, является ли он Робертом Лоуэллом.

Стоило ей заглянуть ему в глаза, как она все поняла. Ну конечно же, это он! Надо было сразу догадаться. Ева отступила назад и отвела правую руку, чтобы достать оружие.

– Привет, Боб.

Это вызвало у него улыбку.

– Никто до сих пор не называл меня Бобом. Ты меня сразу раскусила.

– Встать. Ты. – Она ткнула пальцем в топчущегося на пороге робота. – Если не хочешь, чтоб тебе закоротили все контакты, стой, где стоишь.

– Я несколько стеснен в движениях, – невозмутимо продолжал Лоуэлл. – Вся эта набивка, да еще и гипс.

Ева вышибла из-под его ноги табуретку, и нога в гипсе с глухим стуком опустилась на ковер.

– На пол, лицом вниз, руки за голову. Живо.

– Я постараюсь. – Пыхтя, помогая себе руками, он слез с кресла, опустился на пол и растянулся на животе.

Ева наклонилась и схватила его за запястье. Ей надо было завести ему обе руки за спину, чтобы надеть наручники. Но он сумел извернуться и перехватить ее руку. Она почувствовала укол и выругалась.

– Сукин сын накачал меня наркотой.

Ева выхватила оружие и выпустила заряд ему в середину туловища. Потом ее ноги подломились, она рухнула на колени.

– Старый проверенный способ, – сказал Лоуэлл и без всякого усилия перевернулся на спину. – Было время, когда его частенько использовали при политических убийствах. Но на этот раз речь идет всего лишь о мягком транквилизаторе. – Ева всем телом соскользнула на пол, и он улыбнулся. – Очень быстрого действия, разумеется.

Лоуэлл сел на полу и принялся расстегивать костюм с накладным животом, грудью и плечами. Освободившись от набивки, он отложил костюм в сторону. Под ним обнаружился стандартный бронежилет.

– Ты хорошо тренирована. Я сразу подумал, что ты можешь выстрелить. Предусмотрительность никогда не бывает излишней. Отнеси ее вниз, в мой рабочий кабинет, – приказал он роботу.

Второй робот уже отгонял ее машину. Далеко, очень далеко.

– Да, сэр.

Времени много, размышлял Лоуэлл. Времени хватит с лихвой. Когда он убедится, что все в порядке, можно будет отозвать робота домой, сменить ему жесткий диск. И этому домашнему роботу тоже надо будет прочистить память. Все стереть. Он уже не раз это проделывал.

Начать с чистого листа.

Ну а пока он собрал накладной костюм, гипс, поднял оброненное Евой оружие. Возможно, она доложила в управление о своем намерении заехать сюда. В таком случае кто-нибудь нанесет ему визит. Но не найдет никаких признаков того, что она здесь побывала.

Ее машину обнаружат за много миль отсюда. Надо будет забрать все ее средства связи. Все они будут отключены.

«Я получил ее, – думал Лоуэлл, спускаясь по ступенькам следом за роботом. – Я завершу работу своей жизни».

А в это время Пибоди стояла возле дома, сходя с ума от страха и бессильного бешенства. Она уже вызвала таран, чтобы взломать дверь, которую они не могли открыть, и лазерный автоген для резки решеток на окнах.

Ева была внутри, а она, Пибоди, никак не могла попасть внутрь.

– Ты должен пробить защиту.

– Я над этим работаю, – сквозь зубы процедил Макнаб, лихорадочно пробуя все известные ему трюки. – У него тут защита на защите сидит и защитой погоняет. Никогда ничего подобного не видел.

Они оба повернулись волчком, когда рядом раздался душераздирающий визг тормозов. У Пибоди немного отлегло от сердца: она увидела выпрыгнувших из машины Рорка и Фини.

– Мы не можем пробить систему. Заблокировано наглухо, как чертов Форт-Нокс.[12]

– Отойди.

Рорк оттолкнул Макнаба и вытащил свои собственные инструменты.

– Я попробовал универсальный ключ, попробовал аннуляцию, пытался расколоть коды на компе. Комп так и плюется кодами, но стоит ввести порядок цифр, как они переключаются на новую последовательность.

– Во времена Городских войн здесь была база контрразведки, – объяснил Фини, повернувшись к Пибоди. – Как только она вошла, всякая связь прервалась. Мы нарыли данные по дороге. Первый Роберт Лоуэлл купил дом на девичью фамилию своей жены. Здесь был филиал его бизнеса. Пока шли Городские войны, это была в основном вывеска. Пробей эту чертову систему, – бросил он Рорку, чувствуя, как холодный пот струится по спине.

– Тихо, не мешай мне работать.

– Если ты не пробьешь систему, если не дашь нам войти внутрь, прежде чем он наложит на нее свои грязные лапы, я буду пинать твою жалкую задницу до конца жизни. Твоей или моей.

Ариэль вскинула на него взгляд, когда он вошел следом за роботом.

– Кто она? Кто она?

– Можно сказать, последняя в своем роде. – Склонившись над стальным столом, на который робот положил Еву, он обыскал ее карманы, изъял сотовый телефон, рацию, ППК. Снял с ее запястья компьютеризированные часы. – Забери это и положи в утилизатор мусора. Поднимись наверх и отключись, – приказал он роботу. – Ну что ж… – Лоуэлл нежно провел рукой по волосам Евы. – Тебя надо вымыть и подготовить. Лучше всего сделать это, пока ты спишь. Мы проведем какое-то время вместе, ты и я. Я давно этого ждал.

– Теперь вы меня убьете? – спросила Ариэль.

– О нет. Нет, твое время еще течет. Но я собираюсь предпринять нечто совершенно особенное. – Он повернулся к Ариэль, как будто радуясь, что есть с кем это обсудить. – Я никогда раньше не пользовался случаем поработать с двумя партнершами одновременно. А ты меня порадовала. Оказывается, ты способна на многое. Я даже не ожидал. Теперь я действительно верю, что ты превзойдешь многих, если не всех из тех, кто был до тебя. Но она… – Он оглянулся на Еву. – Для нее я поднял планку очень, очень высоко. Она – моя последняя Ева.

– Она… Ее лицо мне кажется знакомым.

– Да? – Он опять бросил рассеянный взгляд на Ариэль. – Что ж, это вполне вероятно. Ты могла видеть ее в каких-нибудь новостных репортажах. А теперь…

– Мистер Гейнс!

Он уже начал поворачиваться к Еве, но остановился на полдороге и, нахмурившись, взглянул на Ариэль.

– Да-да? В чем дело? Разве это не может подождать? У меня работа.

– Что… что значит «превзойти многих»? Я хочу сказать, сколько… Какой срок самый долгий? Из всех женщин, которых вы здесь держали, сколько продержалась та, что вынесла больше всех?

Его взгляд вспыхнул энтузиазмом.

– Ты преподносишь мне один чудесный сюрприз за другим! В тебе проснулся дух соревнования? Я задел струнку честолюбия в твоей душе? Хочешь побить рекорд?

– Я не могу… Как я могу побить рекорд, если не знаю, в чем он состоял? Вы мне скажете, как долго это было?

– Я скажу. – Сжимая в руке вытяжное оружие, Ева села на стальном столе. – Восемьдесят пять часов, двенадцать минут, тридцать восемь секунд.

– Нет. – Поначалу Лоуэлл растерялся, потом побагровел от ярости. – Нет, нет, это недопустимо!

– Тебе не понравилось? А сейчас будет еще хуже. – Ева выпустила парализующий заряд, причем перевела мощность на более высокое деление, чем было предписано процедурой. Лоуэлл рухнул, как камень. – Гребаный ублюдок, – пробормотала она, одновременно моля бога, чтобы ее не вырвало. Состояние у нее было обморочное.

– Я знала, что ты придешь. – Слезы навернулись на глаза Ариэль. – Я знала, что кто-нибудь придет. Увидела, как они принесли тебя, и сразу поняла, что все будет хорошо.

– Да уж. Ты сама, главное, держись. – Ева соскользнула со стола. Ей пришлось ухватиться за край, чтобы сохранить равновесие. – А ты молодчина! Вовремя вмешалась, отвлекла его, чтоб я могла вытащить пушку.

– Я хотела убить его. Всю дорогу представляла, как я буду его убивать. Мне становилось легче.

– Держу пари, это помогает. Слушай, у меня немного центровка сбилась. Мне кажется, не стоит сейчас пытаться резать эти веревки. Пока не стоит. Ты потерпи еще немного, хорошо? Знаю, тебе больно, но надо еще немного потерпеть.

– Мне так холодно.

– Ладно. – Ева сумела стащить с себя пальто и накрыла им израненное, кровоточащее тело Ариэль. – Я его обездвижу, хорошо? Я его обездвижу, а потом вызову поддержку.

– А ты не могла бы принести мне немного воды?

Ева приложила ладонь к щеке Ариэль.

– Конечно.

– А может, и целую гору болеутоляющих. – На глазах у нее блестели слезы, но Ариэль попыталась улыбнуться. – Какое симпатичное пальто.

– Да, мне оно тоже нравится.